– Ты вообще помнишь, что было на прошлом Всепохотливом Чемпионате по траху? Десять инкубов полегло после сорок седьмого оргазма, – разочарованно протянула коротко стриженная суккуб, поднося к губам тонкую розовую сигарету, – Это не серьезно, Шонни.
– И не говори, дорогуша, мой муж спокойно доходит до тридцати без передышки, а ведь он даже никогда не занимался спортивным трахом, – постукивая длинными ногтями по ананасному вейпу вторил ей манерный инкуб с именем больше похожим на название дешевого дилдо.
– Да ладно? Одолжишь на час? – прикусила губу та, уже явно начав фантазировать.
– Только при условии, если ты будешь ебать его во все щели сама, а я дрочить и наблюдать, заюш, – закидывая в малюсенький клатч одноразку поиграл бровями инкуб.
– Договорились, сучка, – выдохнув облачко дыма в виде сердечка, низким тоном ответила суккуб, – после чемпионата готовься услышать его визги.
– И увидеть брызги! Ха-ха-ха!
Громко хохоча и возбужденно виляя хвостами, странная парочка направилась к турникетам с досмотром у входа к арене, где уже выстроилась приличная очередь, которая, к тому же еще и очень медленно двигалась.
Где-то на входе послышался возглас:
– Ах! Отдайте! Это вещь личного пользования!
– Знаем мы ваше личное пользование! Потом такие елдаки с трибун кидают, калеча спортсменов, – строго прорычала охранница, скрутив какого-то твинковатого инкуба.
С него были спущены штаны и трусы до колен, по внутренней стороне бедер стекали капли лубриканта, пока другой охранник в латексных перчатках по локоть, запаковывал огромный липкий полупрозрачный фиолетовый член в зип-пакетик. По толпе прокатились похотливые смешочки и редкие перешептывания о своих фетишах и фантазиях быть так же пойманными и скрученными.
– Ебана мать, как тут все строго, – смотря, как уводят заплетающегося в штанах нарушителя, с опаской произнес Блиц.
Он был живьем на Чемпионате по траху впервые. До этого довольствовался просмотром по телевизору под пиво с орешками.
Самые высокие рейтинги всегда у шоу, где много секса или бессмысленного и беспощадного насилия. Наверное, именно поэтому соревнования на кольцах похоти и жадности всегда пользовались особой популярностью, что практически выливалось в негласное противостояние за внимание публики. И туда, и туда тяжело было достать билеты. Лишь однажды они с Физзаролли умудрились попасть на полуфинал «Битвы за деньги» в жадности. Они сидели на одном из тех рядов, куда попадали брызги крови; Физз жался к нему, прячась от черных капель, хихикая и фукая. Это было самое нежное воспоминание из подростковой жизни Блица.
– Если честно, правила кажутся достаточно доступными и простыми, – взглянув на табличку с перечислением пунктов, подметил Столас, – возбуждающие и стимулирующие препараты запрещены, потому что их могут подсыпать командам. И это правильно. В спортивном трахе попперсы или виагра равносильны допингу. А фаллоимитаторы просто что-то наподобие бутылок воды. Их же можно потом купить уже на территории, просто со своим нельзя.
На территории действительно были расставлены палатки с многозначительными неоновыми вывесками «Члены и вода». Выставленные на продажу резиновые агрегаты были не такими крупными и толстыми. Видимо это и был тот самый «безопасный диаметр» о котором говорилось в табличке у входа.
– Ой, ну все, задушнил совсем, Столс. Это же кольцо похоти, у них такой уклад, такая культура, – всплеснув руками начал Блиц, будто бы самый настоящий эксперт или местный житель.
– И что? Хочешь сказать, ты прямо много знаешь? Ну, просвяти меня в особенности быта суккубата и инкубата, дорогой, – снисходительно хохотнул Столас. Он забавлялся с того как Блиц горделиво поставив руки в боки что-то пытался ему пояснять с заумным видом.
– Вообще-то, я на четвертинку инкуб! – задрав указательный палец, заважничал бес, – моя пра-пра...
– ...пра бабушка была суккубом. Ты уже какой раз по счету распездываешься об этом, Блицо? – послышался хриплый голос позади них.
Это был Физзаролли идущий с охраной от курилки. Потягивая вейп, он обдал их приторно молочно-сахарным ароматом, похожим на детский завтрак с хлопьями. Блиц скривился – запах напоминал ему блевотину детсадовца которого укачало в машине.
Впрочем, образом Физз ушел не далеко данного определения; он был одет в майку, поверх которой болтался длинный разноцветный оверсайз свитер-паутинка, из под него виднелись кислотно-зеленые велосипедки. Подмышкой он держал виляющую хвостиком мушку-собаку альбиноса в розовой балетной пачке.
– Пойдемте, Оззи уже там, – кивнув на двери чуть дальше общего входа, он повел их мимо очереди и досмотра, – у него встреча с организаторами, пресска перед началом чемпионата, вся хуйня.
Они зашли вовнутрь через пристроенную к арене стекляшку администрации, где сидя на диванчике напротив окна Асмодей попивал кофе с несколькими спортивными журналистками, которые поставив на журнальный столик диктофон, расспрашивали о всяком:
– …мне глубоко плевать на заявления Маммона, что он там думает о Всепохотливом Чемпионате, о своей Денежной Битве и их одинаково высоких рейтингах. Я с ним не соревнуюсь. Не-а,– отрицательно покачав рукой с чашкой, уточнил грех, – я спонсирую спортивный трах, потому что наслаждаюсь процессом. Я всегда за идею, мои дорогие дамы.
Бычья голова в гриве первая заметила Физзаролли ведущего их гостей. Асмодей жестом показал журналисткам, что встреча окончена. Одна из них торопливо выключила диктофон и спрятала его в сумку коллеги. Они мило попрощались и совсем незаметно, как мышки ускользнули за угол в направлении общего пула прессы.
– О! А вот и моя малышка-птичка прилетела, – поднимаясь с места, развернулся Оззи, звякнув розовыми ремнями, которыми был обтянут его костюм.
Столас неловко отвел взгляд, услышав милое прозвище. Его впервые так назвали при всех и так же впервые при всех приобняли, тыкнувшись клювом в клюв. Он не ожидал, что будет ощущать смущение от осознания, что их видят и слышат партнеры.
– И кого птичка с собой на хвосте принесла? – ухмыльнувшись, наклонился к Блицу грех. – Физзи о тебе очень много рассказывал, особенно про…
– …А с каких пор ты даешь эксклюзивные комментарии отдельным журналистам? – перебил его Физз, изображая всем своим видом подозрительность. Он очень не хотел продолжения этого диалога, потому что от подробностей на щеках сразу заиграет румянец, а нижняя губа сама по себе прикусится, как это описывают в эротических романах-бестселлерах.
– Они хорошие девчонки, и из всех кому я даю комментарии ни разу не переиначивали мои слова в расшифровках, – пожал плечами Оззи.
– Редкость для журнашлюшек. Долго не протянут, – передавая ассистентке собаку, подавил смешок Физзаролли. К прессе у него было более небрежное и предвзятое отношение, чем у Оззи, который был бы рад присесть кому-нибудь на уши.
Наверное, из-за этого многие и считали Асмодея мягким. И дело было совсем не в густом, лоснящемся оперении или пушистой гриве. Часто случалось так, что его вежливость и обходительность путали со слабостью, что являлось в корне неверным умозаключением. И только Блиц был из тех, кто наоборот считал, что излишние любезности – маленький красный флажочек. Несмотря на то, что Столас был в чистом восторге от свиданий, а Физз то и дело норовил при каждом удобном случае упомянуть об ахуенности своего партнера, он все равно относился к Оззи с каплей недоверия. Вежливость часто заставляла Блица подозревать что от него что-то хотят. Так бывало в детстве: отец часто имитировал доброту ради манипуляций. Он выучил урок. Поэтому в голове не мог уложиться факт, что Асмодей приятный просто по своей натуре.
– Стены тут лучше не трогать - они в три слоя покрыты кончой с прошлых оргий, – предупредил Физзаролли, заметив как Блиц по привычке хотел прислониться к стене, когда они заходили в лифт.
– Да, я прошу не убирать, – рассмеялся Оззи, незаметно подобрав край вуалевой накидки Столаса.
Асмодею нравились такие облюбованные фетишистами пространства. Секс в лифте всегда пользовался популярностью у вуайеристов, ведь это так пикантно, сосаться и тереться друг о друга, зная, что двери могут в любой момент открыться и вас увидят.
– Ахуительно, я уже хочу это лизнуть, – произнес Блиц, растирая по руке липкость, в которую все же успел вляпаться до предупреждения.
– А мне ты начинаешь нравиться, Блиц, – похлопав беса по плечу, сказал Оз, когда перед ними разъехались двери лифта.
То, как легко и просто Блицу сообщили о симпатии, почему-то заставило смутиться. Он попытался это скрыть, но тихий смешок Физза, прекрасно понимающего почему его хвост напрягся, выдал с потрохами.
Они оказались в небольшой комнате с панорамным окном, которое имело выход на несколько рядов удобных кожаных сидений с высокими спинками, совсем не похожими на те пластиковые, которыми были усеяны другие сектора.
Внутри самой ложи у окна стояли мягкие, велюровые кресла со столиками и чуть поодаль заваленный декоративными подушками широкий, красный диван с расстеленным под ним ковром с принтом зебры. Одна из стен была увешана крючками с множеством различных плеток, веревок, кляпов и наручников, и это явно было не декором, потому что стоящая в углу клетка и подвешенные под потолком качели для секса говорили сами за себя. Все выглядело, как маленький филиал гламурного секс-отеля – любимый дизайн интерьеров греха похоти.
Из-за окна послышался треск и все засветилось искрами разноцветных фонтанов, а от заигравшей музыки с выкрученной на максимум басами даже завибрировал пол.
Шоу начиналось. Пары вышли на пустые вип-ряды, чтобы лучше проникнуться атмосферой и не мешать персоналу сервировать им стол и заносить закуски.
– Ты выкупил весь вип-сектор, чтобы мы сидели тут одни? – спросил Столас, посматривая на то, как заползший на плечо к Асмодею Физзаролли, копается в его гриве что-то выискивая, – очень в духе нашего семейства.
Гоэтии действительно любили так делать: не просто посетить какое-то мероприятие, а изъебнуться, выкупив ряд-другой, а то и вообще все билеты, чтобы сидеть в гордом одиночестве без всяких "простолюдинов" под боком.
– Пф-ф, детка, выкупать целиком випку – детские забавы. – шутливо отмахнулся Оззи, – А вот сказать организаторам, чтобы они закрыли продажу билетов на нее вообще – это уже отработка мастерства Гоэтских выебонов с моей стороны.
Демоны рассмеялись, по-птичьи присвистывая. Им было важно, что наконец могли общаться о каких-то нишевых вещах без опасений, что их мнения о ком-то сольют или переиначивая слова, пустят слухи. Боязнь нарваться на родственника-сплетника была еще одной из причин почему Гоэтии мало взаимодействовали друг с другом.
– Да-а-а! Вот она! Посмотрите на выдержку, господа, – наконец выудив бутылку из меха, Физз, с интонацией профессионального сомилье, гордо ее продемонстрировал, постучав по гравировке года разлива, – по меркам смертных это шампанское пережило несколько поколений.
– Физзи, сколько раз я просил тебя не прятать в моих волосах заначки? – недовольно сказал Оз. Головы в гриве нахмурились из-за того, что их место обитания растрепали и запутали.
– Все! Все! Это последний! Возможно... – раскручивая проволочку на горлышке бутылки, убеждал его Физз.
– Вот как я себя чувствую, когда ты тушишь об мои рога сигареты, Столс, – заворчал Блиц, указав на въевшийся след от пепла на черной полосе одного из рогов. На что Столас закатил глаза и цокнул.
Вытащив зубами пробку и выплюнув ее куда-то на первые ряды, Физз скомандовал поднести ему бокалы, чтобы разлить шампанское. В воздухе запахло привычными для розового шампанского клубникой и малиной.
– За всех нас, – поднял тост Асмодей.
Бокалы с переливающейся через края сладкой пеной, звеня, чокнулись. Под улюлюканье и крик трибун на зеркальной платформе опустились суккубы в тесных, еле-прикрывающих хоть что-то мини-платьях. В этих блестящих кусках ткани в принципе не было смысла, потому что на полу платформы и так отражались врезающиеся в кожу между ног стринги у каждой из танцовщиц. Одна из них, что стояла в центре, была спиной к вип-ложе и держала в руках микрофон. Она была Блицу до боли знакомой. Вильнув хвостом, суккуб резко развернулась на каблуках, начав петь.
– Блять, Веросика... – схватившись рукой за лоб, протянул Блиц. Он вжался в кресло увидев, что она, облизнув клыки, заметила его среди пустующих вип-рядов, и отдал недопитый бокал Столасу, – можешь допить за меня, мне от ее вида даже бухать перехотелось.
Что Столас, что Блиц чувствовали себя неловко, словно их обоих вытащили из выгребной ямы прямиком на праздник жизни даже предварительно не отмыв – вроде бы прикольно, но они оказались совсем не готовы, даже от говна не отстирались. Это было их второе свидание с выходом куда-то и сразу же двойное. И как бы оно не проходило с теплым приемом, шампанским и зрелищами – все это не унимало растерянность. Особенно когда на фоне их совместной скованности, Физз и Оззи вовсю развлекались где-то подпевая, а где-то допивая бутылку.
Вильнув бедрами и чуть нагнувшись, Веросика стянула из под мини-платья стринги, на арене поднялся визг. Все хотели поймать их на удачу, как букет на свадьбе. Вместо этого она, во время проигрыша и перехода из одной песни в другую, натянула на пальцах резинку стринг, прицеливаясь в вип-ряды, и в следующую секунду они прилетели ровно изнанкой Блицу в лицо.
Физз поперхнулся шампанским, забрызгав весь ряд перед ними. Он скатился с колен Асмодея на пол, проливая остатки содержимого бокала в приступе бесконтрольного дикого хохота.
– Эй, это не тот сквирт, что я ожидал тут, – стряхнув капли с гривы, сказал Оззи.
– До сих пор задеваешь ее просто своим существованием? – помогая избавиться от стринг, спросил Столас, потому что Блиц только сильнее запутывал их на рогах в злых попытках сорвать.
– Я уже не знаю. Мне кажется, она специально взяла образ, типа «мой бывший говно, поэтому посвящу ему шестьсот шесят шесть песен».
– М-можно я их заберу себе? – задыхаясь от смеха подполз к сородичу Физз.
– Да на блять! Носи сколько хочешь, только болтаться будут, жопа у тебя под них не выросла, – раздраженно скомкав и кинув в валяющегося Физзароли стрингами, зарычал Блиц.
На что тот, заполучив желаемое, быстренько ретировался обратно на колени Оззи, и запихнул трофей ему в карман за неимением своих.
– Полная блять бездарность, если бы не наше расставание, хуй бы к ней вдохновение пришло. Что это за вдохновение такое блять? – продолжал возмущаться Блиц, стуча хвостом по сиденью и наблюдая за танцами.
– Ненависть сильная эмоция. Ее можно излить в творчество. Кажется, у тебя есть скрытый талант, выводить других на эмоции, но не направляешь это в нужное русло. Подумай над этими словами, Блицо, – произнес Асмодей допивая бокал.
– Это звучит так, словно ты писал околопсихологические книги про отношения, – сделал вывод бес. Он никогда сам такое не читал, но часто слышал, как Луна и Мокси спорят на эту тему - она засирает и советует выкинуть этот кринж нахуй, а тот, в свою очередь убеждает ее, что она ничего не понимает и там дельные советы.
– Да, есть парочка про секс и правильные измены, – как-то вскользь, будто ничего серьезного, сказал Оззи.
– Все трехтомники – добавил Физз, перемещаясь с колен греха на плечо и подпирая щеки.
– Физзи, молю не напоминай, они очень старые. У меня часто случаются приступы графомании. Тут нечем гордиться. – пряча руками лицо пробормотал Оззи.
Эта тема была единственной, которой можно было выбить из колеи греха похоти. Писательство и публичность в этом творческом пути для него были вещами не сочетаемыми. Когда дело доходило до книг,
Асмодей становился нехарактерно себе кротким и скромным, убеждая всех, что там нечего читать, что все это лишь проба пера и никаких серьезностей.
– Никогда не узнаете какие книги именно его, он публикуется под псевдонимами или надиктовывает их людям. <fotnote>Асмодей является дьявольским покровителем литературы и искусства и даже сам имеет литературные амбиции. Из скромности он отказывается публиковать что-либо под своим именем, но он помог многим другим писателям. Среди авторов, обязанных своим вдохновением этому демону есть Боккаччо, который, как говорят, написал свой "Декамерон" под диктовку этого демона. (источник: За вратами пылающего огня. Эдгар Кервал)</footnote>
– Я знаю какие. Очень видно по стилю письма, но названия не скажу, – загадочно ухмыльнулся Столас, заметив как все удивленно на него покосились.
– Соревнования еще не начались, а вы меня уже морально трахнули. Что за беспредел? – наигранно начал возмущаться Асмодей, – это какое-то безобразие! Мы даже не выяснили кто за какие команды болеет, а уже ебут!
– А он всегда такой, – указав на Столаса, заговорил Блиц. Удостоверившись в том, что Оззи действительно ничем не угрожающий, а наоборот душевный и не скрывающий своих эмоций, он осмелел:
– Какую-то ебнутую информацию вбросит, а потом сидит довольный, наблюдает, улыбается. Вот как щас! Вот смотрите! Вы видите этот совиный ебальник?
Столас, действительно, взъерошившись хихикал, прикрыв клюв, но даже больше с того, как о его поведении отзывается Блиц. Обстановка начала разряжаться.
– Так кто за кого болеет? – вернулся к теме Оззи.
– Пинк-пусси, определенно, – уже расслабленно откинувшись на спинку кресла, заявил Блиц, – У них горячие чирлидерши, пиздатый мерч с розовыми лошадьми, и мне кристаллически поебать, что их рейтинг на дне.
С щелчком на нем в миг оказалась футболка с эмблемой любимой команды. С ней же в руке возник флажок, основание которого было в виде длинного тонкого члена и розовые браслеты с мордой забавной лошади, чья грива странным дизайнерским решением походила на очертания вагины.
– G-плаг очень сильные. Они второй год подряд берут кубок. Я болею за них, с момента, когда они нагнули Хорни Джар им нет равных. Я просто буду смотреть и наслаждаться, как они будут рвать эти киски, – после этих слов Физз закономерно оказался в атрибутике своей команды. Он покосился на Оззи:
– Эй, почему зеленые очки? Я хочу розовые, у них такие были! Что за неуважение к мерчу лидеров?
– Да, G-плаг лидеры определенно, – закатывая глаза, произнес Асмодей, еще раз щелкнув пальцами, тем самым меняя цвет очков беса. Он-то болел как раз за команду, не вышедшую в финал, – а ты что думаешь, принси?
– Я не прямо так слежу, но мне всегда нравилось смотреть под бутиратом подборки камшотов с соревнований. Конечно же лучшие были у Хорни Джар, – Столас не очень увлекался соревнованиями. Битвы разъяренных болельщиков стенка на стенку у него вызывали отторжение.
– Да, они действительно лучшие, классическая школа оргазма. – вздохнул Асмодей, о чем-то задумавшись и рассматривая презентацию команд на поле, – Я жалею, что они так глупо проиграли Пинк-пусси... в сухую, без капли смазки.
– Сука, почему все ненавидят тех, за кого я болею?! – стукнув кулаками по подлокотникам кресла, возмутился Блиц.
– Потому что они попали в финал волей случая, – огрызнулся Физз. Ему хотелось, чтобы было противостояние их любимых команд с Оззи, ведь после этого можно было бы устроить горячий секс, в котором удовлетворяет все прихоти тот, чья команда проиграла, – твоя группка пониебов просрет все в первой же дисциплине.
– Еще посмотрим, обычно в хороших сюжетных плот-твистах побеждают именно неудачники, пробившиеся по чистой случайности.
– Почему ты меня не защищаешь? – толкнув локтем Оззи, обиженно заворчал Физзаролли.
– Да, тебя это тоже касается, Столс! – предъявил Блиц оборачиваясь на сову.
– Прекратите беситься. Почему вы не можете просто насладиться зрелищем? Наша любимая команда с Оззи, даже в финал в этот раз не прошла, – справедливо заметил Столас.
В знак солидарности Асмодей учтиво кивнул. Было ясно, что птицы спелись и вместо того, чтобы занять стороны своих партнеров, решили создать третью – свою собственную коалицию под названием «моя команда не прошла в финал». В своем споре Физз и Блиц даже сразу не заметили, как на демонах появились одинаковые футболки с этой надписью.
– Она не прошла из-за его сраных Пинк-пусси! – тыкая пальцем в развернувшееся на поле розовое знамя противников, не унимался Физз.
– Блять, да заебал ты! – вскочил Блиц с места, уже наровя переползти через демонов, чтобы добраться до избалованной клоунской суки.
– Хватит! Вы сейчас оба все пропустите, – грозно одернул их Оз и бесы сразу же притихли.
На постаменте стояло два огромных хрустальных сосуда, отдаленно напоминающих потиры. Под ними был счетчик литров и бонусных баллов. Правила соревнования были просты:
Команды дико сношаются друг с другом на протяжении трех пятнадцатиминутных раундов, пытаясь извести противника на как можно большее количество оргазмов. Побеждают те, кто собрал больше спермы и выделений в потир, а так же бонусных баллов за красивые «завершения» половых актов. Сексуальные жидкости имели некий таинственный магический магнетизм, который чувствовался, но понимался, наверное, лишь одним Асмодеем.
– Я долго думал, что же мне напоминает спортивный трах. Смотря на соревнование живьем, кажется, что это вольная интерпретация ритуалов Адаму – заметил Столас. Ему показалось, что и без того сильные энергии, исходящие от греха стали более наполненными. Соревнования были идеальной подпиткой.
– Конечно! Потому что это так и есть. Оргия, наполняющая чистейшей плотской магией, – воодушевленно заговорил Асмодей, – Оргазм это освобождение энергии, через этот выброс можно многое воплотить в реальность, а когда оргазмов становится очень много, то может начаться такое...
Звук гонга. И поле превратилось в огромное месиво из стонущих тел. Имели всех во все возможные дырки любыми доступными способами. Диджей-суккуб у пульта оказалась мастерицей своего дела, потому что ритмичная фоновая музыка действительно придавала происходящему особый накал.
– О да, дань истокам, – Откинувшись на кресло, удовлетворенно наблюдал за происходящим Асмодей. Он искренне наслаждался ароматами соков тел и звуками стонов.
Пока все активно наблюдали и комментировали позы, количество кончи и каких из спортсменов они выделяют отдельно, Столас сидел как-то слишком тихо. Мыслями он находился явно не на Всепохотливом чемпионате. Обилие спермы, заливаемой каждый раз в потиры ему напоминало о книге. О той самой, где ничего не говорилось о его метке. Он смотрел на липкую белесую жидкость, заливающуюся до последней капли в емкости и думал.
– Ты не очень себя чувствуешь, принси? – спросил Оззи, приобняв.
– Все в порядке, я просто в последнее время не могу ни о чем думать, кроме как о предстоящем суде с бывшей женой, – соврал он, вырванный из мыслей. Суд судом, Столаса больше волновало узорчатое сердце внизу живота на коже под перьями.
– Тю, и что же малышке-птичке напоминает о ней тут? Неужели те зачетные сиськи у запасной в Пинк-пусси? – сказал Оззи, указывая на разминающуюся у скамейки запасных суккуба. Что заставило Столаса невольно улыбнуться, – так-то лучше.
Столас наврал. Он нервничал совсем по другим причинам, но чувствовал, что тут в вип-ложе на чемпионате, когда на арене происходит чуть ли не самая важная оргия для кольца похоти – говорить про метку и поднимать темы смерти родственников было бы неуместным. Все были расслаблены и веселы. Даже Блиц слишком включился в процесс:
– Блять, да кто так ебет?! Дайте мне вылезти отсюда, я покажу как надо, – скатившись к первым рядам вип-сектора и вцепившись в ограждающую периллу, орал он.
– Не рекомендую так делать, Блицо! Если ты вывалишься на поле, они разгоряченные заебут тебя до смерти от множественных оргазмов, – крикнул ему Физз.
– Это звучит как самая ахуенная смерть, – поднимаясь обратно, ответил Блиц, – стоп. А откуда ты это знаешь?
– Слушай, давай потом про мою половую жизнь. У меня тут команда с самым сексуальным капитаном твою обыгрывает, – высокомерно вильнул хвостом Физзаролли, наблюдая за суккубом, придушивающей хвостом, от чего один из противников быстрее кончил, – Если судьи не сделают ей надбавку я разочаруюсь в этом спорте.
Зрелище действительно было впечатляющим, но не настолько, как Физзаролли, который периодически ерзал на колене Асмодея, следя за противостоянием команд. Велосипедки в этом случае без какого-либо нижнего белья под ними действительно были самым пошлым атрибутом. Делал ли он это специально, или просто Блиц слишком соскучился по этой сладкой шипучей дырочке – можно было думать по-разному.
У него было очень тонкое понимание полублядского лука. Это не Блиц, одетый в ремни и облегающую кожу, это не Столас, который стал чаще носить полупрозрачные рубашки с открытой спиной. То, что надел Физз было слишком приземленным и банальным, будто бы оно и не должно сексуализироваться, но от определенных действий она становилась настолько блядской, что не возбудиться становилось сложной задачкой. Нет. И его прекрасная улыбка никуда не исчезала, она осталась неизменной ни от времени, ни от шрамов. Просто теперь он дарил ее опять же не Блицу, в этом и была разница.
К Оззи подошел инкуб из персонала, проинформировав, что их застолье накрыто. И это было чудесной новостью для Физза, потому что как только они сели напротив панорамного окна, где теперь уже стояли блюда и закуски, он принялся отпускать шутки о том, что можно уже начинать праздновать победу G-плаг. Пока Блиц не заметил парочку странностей в поведении лидеров: некий инкуб, с характерной татуировкой эмблемы команды на заднице, что-то не очень то и торопился придаваться «оргазмическому освобождению». Член как не настоящий все время стоял колом.
«Блять, он у него на ботексе что ли так хорошо форму держит?» – подумалось бесу, а потом до него стало доходить, что это не просто пара чудесных уколов красоты. Это химия. Наклонившись через колени Столаса к активно что-то пожирающему со стола Физзаролли, Блиц шепотом сказал:
– Рано радуешься, Физз, протри свои розовые очки, G-плаг жульничают.
Физз лишь задрал голову, отворачиваясь на коленях Оззи и недовольно вильнул хвостом, но очки приспустил, вглядываясь в оргию. Он привычно переместился на плечо Асмодея для лучшего обзора. И действительно заметил, что в его любимой команде затесался «мистер непобедимый член».
– Оззи, похоже в G-плаг мухлевщики, – нехотя признал он, – не может столько времени стоять колом, словно ничего и не было.
Асмодей прищурился, внимательнее смотря на возможного нарушителя. Головы в гриве греха странно себя повели, задирая морды к верху и водя носами по воздуху, как это делают собаки, выискивая определенный запах.
– Виагра, – было единственным, что сказал Оззи. Он резко встал с места, небрежно вытаскивая телефон из кармана, кого-то набирая и выходя в коридор.
– ...Выезжаете быстро, блять, на экспертизу. Если не появитесь тут до конца матча, я сломаю вам всем нахуй шеи!
Дверь в комнату выбило. С громким хлопком и треском сорванных петель, она, горящая синим пламенем, упала на пол. В следующее мгновение ее и весь коридор оперативно принялись заливать огнетушителями сотрудники стадиона.
Стряхнув с руки пепел, который остался от телефона, Асмодей вернулся в ложе. Он резко отодвинул от стола кресло, чуть ли не роняя, и плюхнулся в него, по-сучьи сложив ногу на ногу. Ожидаемо, сейчас начнется волна обвинений в плохой организации и в кривых правилах. Сейчас пойдут язвительные заголовки, что Похотливый Чемпионат оказался совсем не похотливым и там сплошняком импотенты, у которых все только и держится на Виагре.
– Ты будешь еще кого-то разъебывать? Тебе дать твой запасной телефон? Я взял, – снова перемещаясь с соседнего места на плечо к Озу, спросил Физз. Он потянул протезированную руку к сумке.
– Спасибо, моя маленькая лягушечка, что бы я без тебя делал, – целуя в щеку и получая в руки телефон, мягко обратился Оззи к своему чертенку, будто бы не он минуту назад был причиной опасного возгорания.
Столас очарованно ухнул наблюдая за парой. То, что Физзаролли исполнял роль маленького ассистента-подпевалы не могло не растопить сердце. Они действительно очень заботились друг о друге. Столасу хотелось, чтобы они с Блицем смогли когда-нибудь достичь такого уровня в отношениях. Но теперь они все сидели молча, даже не прикасаясь к еде.
Казалось, двойное свидание было испорчено. И то, как потиры неравномерно наполняются спермой и выделениями, уже не выглядело таким захватывающим и возбуждающим из-за раскрытой причины преимущества одной из команд.
Поскучневший Блиц крутил на руке браслетик с розовой эмблемой пони. Асмодей, сложив руки на груди, и склонив голову на бок, в замешательстве следил за побеждающими нарушителями, пока Физзаролли с кем-то переписывался в телефоне.
Никогда такого не было и вот опять. Столас разочарованно подпер щеку; похоже, везде, где они появляются вместе с Блицем происходят какие-то неприятности. Только в этот раз они умудрились испортить свидание не только себе, но и другим. Необъяснимый закон подлости.
Снова раздался звук гонга как в самом начале. Время вышло. Команды выстроились линейкой у своих потиров, обтираясь от кончи поданными им полотенцами. Участники G-плаг уже начинали обниматься и поздравлять друг друга с победой. Трибуны визжали и махали знаменами победителей, еще не зная какое их ждет разочарование. Группка наряженных суккубов уже выносили под торжественную музыку букеты и золотой кубок, украшенный резными членами.
На середину поля выскочила организаторка, замахав руками в призыве срочно прекратить церемонию награждения. Она встала посреди наполненных потиров, ей подали микрофон.
Камеры перевели объективы на пространство под трибунами. На экранах трансляции высветилось, как суккубы и инкубы в красных латексных комбинезонах, и масках подлетают к скамейкам с личными вещами G-плаг. На спинах костюмов огромными белыми буквами было написано «Антидопинговая служба».
Один из них схватил первую из попавшихся спортивных сумок и стал вытряхивать содержимое: кроме привычных тюбиков лубрикантов, салфеток и анальных шариков на пол полетели вскрытые блистеры таблеток Виагры.
Стадион в ужасе ахнул и затих, ожидая дальнейшие действия служб.
Один из инкубов отвинтил крышку фитнес-бутылки с водой и обмакнул в нее полоску индикаторной бумаги.
– Ебаный рот, они еще и Сиалиса себе намешали! – видя, как на индикаторе красноречиво расплывается название препарата, пораженно снял с себя очки Физзаролли.
– Там вся команда «отличилась». По крайней мере, инкубы точно, – прищурился Оззи.
«Пришли мужики, как всегда натворили хуйни и думали, что им все сойдет» – резко вспомнилась Блицу фраза Веросики. Возможно, она была права. Видя какой скандал учинили инкубы, испортив всем Всепохотливый Чемпионат, сказать другие слова в их адрес язык не поворачивался.
Но с другой стороны, какая-то его часть ликовала от того, что он оказался прав. Ведь нет ничего в жизни приятнее, чем сказать «я же говорил», после случившегося пиздеца. Блиц молча поджимал губы и лыбился, изредка поглядывая на принимающего свое позорное поражение Физзаролли. Наверное, внутри все так и клокочет от бешенства, что любимая команда вдруг оказывается грязными жуликами. Это ощущение сравнимо с разочарованием от автора книги или музыкальной группы, когда узнается, что они оказались теми еще мразями, творящими вещи, выходящие за рамки даже безумно искаженных адских принципов.
Но расстройство Физза было таким лишь на пару мгновений. Большая часть его внимания была сосредоточена не на облаве под трибунами, а на Асмодее, который еле-еле сдерживался, чтобы не вспыхнуть и не посжигать все к хуям. Он закипал, головы в гриве скалились. Это был подрыв репутации его вида спорта, безалаберность организаторов, которых он так нахваливал перед торжественным открытием.
Ему было насрать на то, что думают и пишут о его личной жизни, ему было глубоко поебать на мнения о нем со стороны королевской семьи. Это можно было пережить, это были безобидные и в большинстве раздутые статьи из ничего. Раскручивать инфоповоды – это работа журналистов, которую просто нужно было принять. Но когда дело касалось его стихии, его творчества и искусства, которое решили нарушить и оболгать – такое принять было не реально.
Он всегда с огромным трепетом относился к искусству, к особому виду страсти, что захватывает при увлечении любимым делом. Его любимейшие контракты, что он заключал с людьми были, когда они просили об успехе и помощи в продвижении своего искусства. А тут...
Только грива хотела вспыхнуть, как вдруг, его позвал Физзаролли, дергая за длинное красное перо на голове и тыкая экраном телефона в лицо:
– Оззи! Оззи! Смотри сюда.
Грех взял его телефон, пробегаясь глазами по свежим статьям и заголовкам по поводу допингового скандала:
«Неудачное разрушение рейтинга. G-плаг подкупили, чтобы дискредитировать спортивный трах? Кому это выгодно?»
«Инсайдерская информация: греху похоти не нужна экспертиза, чтобы видеть, кто ебется не по правилам»
«Новая БДСМ-практика. Публичная порка жуликов от Короля Асмодея»
Прочитав последний, его пламенная ярость резко сменилась на легкое веселье и хохот:
– Впервые радуюсь работе инсайдеров, детка. Такое вообще вообразимо?
– Видимо да. Не знаю, откуда мог взяться такой ахуительный инсайдер… – тыкнув протезированным пальцем в кончик подобия синего клюва, хитро растянулся в улыбке Физз. Он был готов уступить своим принципам ради Оззи и унять свое высокомерие.
Их идиллию нарушил пронзительный писк микрофона в руках замявшейся организаторки. Рядом с ней встала нечисть из антидопинговой службы, как причастные к раскрытию обмана.
– Дорогие болельщики, данный прецедент происходит впервые за всю историю спортивного траха. Как мы все знаем, в нашем виде спорта строго запрещены любые сексуальные стимуляторы и это правило было нарушено командой G-плаг, – организаторка запиналась, подбирая слова. Было видно, как ей тяжело говорить на огромнейшую публику, ее буквально пожирали и раздевали пытливыми непонимающими взглядами, – в связи с чем, результаты G-плаг автоматически становятся аннулированными и победа присуждается... Пинк-пусси!
Другая часть стадиона, болеющих за команду новых победителей взорвалась визгом, хлопками и овациями.
– Люблю классические сценарии спортивных драм. Неудачники не только побеждают, но и выводят противников на чистую воду, – довольный результатами подытожил Блиц.
– А ты знаешь, что того, чья команда выигрывает тут ебут? – шепнул ему Физз, растянувшись на коленях греха. Он знал, что у Блица напряженные отношения с нижней ролью. Для него дать кому-то трахуть себя – было очень личным.
– Да, повторение лучших камшотов на лицо и в киску для победителя, – Ухмыльнулся Оззи. Головы в его гриве возбужденно засуетились.
– Стойте-стойте, серьезно прямо туда? – Блиц нервно рассмеялся отодвигаясь от всех и сводя ноги. Бойся своих желаний. Так хотел чтобы Пинк-пусси победили, что за это нужно будет расплатиться своей.
– Блитси, ты что не знал? – Столас вопросительно поднял бровь. Ему поэтому и было достаточно забавно наблюдать за их соревнованиями с Физзом за первое место. Видимо Блицу уж очень хотелось быть пущенным по кругу. Он усадил его к себе на колени специально таким образом, что ноги беса разъезжались.
– Нет-нет, конечно же... блять, – Блиц был не против, просто находился в состоянии когда и колется и хочется.
Он будет ебаным придурком, если действительно начнет отрицать, что раскраснелся, когда Физзаролли расстегивал на нем ремень, приговаривая «ну-ка, что же тут у нас».
– Еще одна бесовская киска? – накручивая на палец хвост Физза, наклонился к ним Асмодей, – О, это будет весело! Развлекайся, детка.
Физз прильнул к ней раздвигая холодными пальцами складки и проникая языком внутрь. Этот контраст заставил Блица дрогнуть. Он часто задышал хватая за руку Столаса.
– Нет-нет, Блицо, оставь свой ахуенный член внутри до следующего раза. Сегодня звездный час твоей маленькой розовой киски, – проталкивая обратно попытавшийся сэрегировать член пальцем, протянул Физзаролли, – Как говорится, за кого болеешь туда и вставляют.
– Ну как же, детка, я готов тебе прямо сейчас выделить утешительный приз, все-таки именно ваши команды вышли в финал, а значит мы с его высочеством должны будем дать вам как можно больше спермы, – Сказал Асмодей подмигивая Столасу, пока Блиц смотрел на него умоляющим взглядом.
Не сказать, что его не устраивало положение вещей, это был не первый его групповой секс, просто была проблемка. В нем присутствовало слишком много тех, с кем Блиц имел много личного. Их было целых двое, а обычно количество сводилось к нулю.
И все они стремились так или иначе побывать в его пизде. Хотя казалось Физз не столько стремился это сделать, сколько дразнить его, прекрасно зная как и на что отзывается его тело.
Они расположились на огромном диване, с которого поскидывали подушки на ковер. Именно на них роботизированными коленями и стоял Физзаролли. Он пошатнулся, когда внутри плавно расперло членом, коротко застонал прикусив губу, на секунду отстраняясь от Блица.
Наблюдать за тем, как смакуют киску его партнера, Столасу было не легко. Это вызывало то самое редко просыпающееся в нем желание трахнуть, а не быть трахнутым. Стенка клоаки вывернулась, наливаясь лимфой и смыкаясь длинной спиралью. Он потерся членом о влажные складки входа.
– Вау, не хочешь потом как-нибудь свичнутся? – произнес Оззи, оценивая член, – там очень горячо и мягко.
Он провел по себе от груди до лобка рукой.
– Я даю гарантию, не пиздеж... ах я проверял – шкрябая протезами по коленям Блица сдавленно пробормотал Физзаролли содрогаясь от толчков.
Блиц сглотнул то ли от желания скорее присоединиться к кайфующему сородичу, то ли от ахуевания в какой странный квартет его затащили.
***
– Блять да! Я не могу, засади мне сильнее, – кричал Блиц, елозя щекой по бархату красного дивана от толчков, – порви меня нахуй этим птичьим членом, не нежничай. Представь, что ты ебешь крысу, играешься со своей добычей.
– Дорогой, ты путаешь. Свою пищу ебут дельфины, а не птицы.
– Мне поебать, я так чувствую.
И так у Блица было со всем, сначала "нет-нет", а потом окунается с головой в процесс.
– Вау, я вижу как он движется внутри тебя, Блицо, – начал Физз, – что ты мне говорил? А самому нравится, когда переполняет птичий хер, не так ли?
Проведя пальцами по бугорку внизу живота, говорил он.
– Я тоже люблю, когда так, – Физз приподнялся, немного выгнувшись назад, демонстрируя как в нем так же движется член, – просто признай, что находиться во власти демона ахуенно.
– Чего ты его там обрабатываешь? – сказал Оз перехватывая Физза одной рукой под животом и продавливая его пальцами от чего тот пискнул, – не отвлекайся, детка.
Физз опустил голову, подрагивая и постанывая от толчков под удовлетворенное «то-то же» от Асмодея.
– Оззи! – хрипло захныкал он, утыкаясь головой в изгиб дивана.
– Ооо, детка на пределе.
Блиц видит, как тот дрожит, поджимая губы, совершенно не стесняясь выглядеть глупо, беззащитно или наивно в своем оргазме. Его крепко держат, в него кончают, он насаживается сильнее, будто желая вобрать в себя все до последней капли. То, как он отдается в процесс было так ценно, ни одной поддельной эмоции.
Физзаролли слишком быстро приходит в себя, неожиданно перемещаясь Блицу прямо на лицо. Столас видит, как рисунок матки суккуба угасает на белом от ожогов животе.
А у него нет. Опять начали преследовать эти мысли. Так не вовремя.
Физз затем уже во всю развлекался у Блица на лице. Сперма из киски текла ему прямо в рот, сочилась по подбородку и шее. А он глотал все, практически высасывая изнутри, тщательно вылизывая.
– Вспомни, на ком отточил все свои навыки кунилингуса, – сказал Физз, грубо направляя за рога голову Блица, как ему нужно.
– Мне так нравится твой творческий подход к сексу, детка, – прокоменнтировал действие Физза Оззи.
– Это пизже чем тот раз, когда я был секс-конферансье, – довольно выдохнул Физз, наслаждаясь ощущением от языка внутри себя.
– Че, это кто? – отстраняясь от лизания пизды и вытирая щеки от спермы, спросил Блиц.
– Это тот, мой дорогой, кто занимает щели публики между выступлениями, – шепнул Столас ему, глубже толкнувшись в него. До этого момента чувствовалось, что несмотря на втянутость в процесс, Блиц еще не совсем был готов, но сейчас из него прямо посочилась смазка, а внутренняя небольшая зажатость спала. Могло ли это быть связано с тем, что он наглотался спермы Асмодея? Возможно. Она имеет множество свойств, и он уж точно это знает.
Ощущения, что Блиц испытывал при таком фомате секса были не притупленными и каждый раз непривычными, как это бывает с дрочкой. Нервные окончания привыкают к определенному виду воздействия на них и ощущение притупляется, становится слабее и нужно ждать когда снова это воздействие станет приятным. Своей бесовской щелки он касался редко, поэтому все, что входило внутрь нее создавало целый фейерверк эмоций от давления внизу живота.
Он выгнулся, стискивая внутри себя член. Только в момент непривычно долгого оргазма, которым наградила его пизда он осознал, что находится в той точке, где его бывший сидит у него на лице, нынешний парень с упоениеим трахает его ебейшим птичьим хуем, а грех похоти ждет своей очереди посещения его бесовской киски.
Это не первый раз, когда они меняются, то что от члена внутри немного слабеют ноги очень приятное ощущение, потому что, кроме того, их всегда придерживают.
Блица переполняла сперма до момента, пока из него не выскользнул опавший птичий член. Спермы было очень много, она не просто вытекала, она лилась.
– Обожаю такие водопады, – с восторгом прокомментировал Асмодей, – думаю, твоя малышка совсем не откажется от второй такой порции.
– Мне кажется, с меня уже хватит... – пытаясь отойти от только что испытанного, непривычного формата оргазма, тяжело дыша, пробормотал Блиц.
– Давай, ты единственный тут, в ком не был Оззи, – соскакивая обратно с дивана на ковер, попробовал уговорить его Физз.
– Дорогой, это того стоит, тебе будет очень хорошо, – повторил Столас, давая обвить себя хвостом в качестве поддержки. Он все еще придерживал его под коленями, разведя ноги в стороны. Блиц выглянул из-за своих ног
Член был другим - не таким, каким он видел его входящим в Столаса, когда наблюдал через щель в шкафу: длинным, гибким и одновременно мощным, явно созданным для того, чтобы проникнуть в самые дальние уголки клоаки.
Теперь член был не крупным, с виду гораздо более твердым, изогнутым, с любопытным утолщением у основания и раздваивающейся головкой на конце, как у рептилий.
– Мой любимый из всей коллекции. Он создан для бесовской киски, тебе понравится, – Физз встал на колени, раскрасневшись прижимаясь щекой к ляжке Асмодея и касаясь ладонями члена, словно презентуя его как драгоценный экспонат, которому он приклоняется.
У него это переходило в странное и отчасти нарцистичное желание запихнуть член Оззи в каждого. Чтобы каждый осознавал, что вот, ему выпала такая честь, а Физза трахают таким двадцать четыре часа в сутки. Чтобы каждый понял, насколько это ахуенно и завидовал, что у него-то к этому хую есть доступ в любое время.
– Давай, Блицо, кайфани по-жесткому, – шепнул ему Физз, направляя член Асмодея к нему вовнутрь. Для него это словно был особенный ритуал, показать Блицу еще раз насколько они с Оззи ахуенные.
Член медленно погружался в него, совсем по-другому раздвигая уже податливые, горящие от прошлого оргазма, разработанные стенки. Скользя по чужой сперме, он вошел в него до упора, с чавкающим звуком вытесняя собой ее остатки, она вытекла тонкой струйкой на перья на бедрах и запачкала брызгами лобок. Физз заинтересованно собрал ее, оценивающе пробуя на вкус смешение двух жидкостей.
У Столаса снова начало вставать, Блиц почувствовал это под своим бедром и надрачивая, обвил член концом хвоста.
– Поставишь мне десять бонусных баллов за дрочку хвостом? – выцепив взгляд четырех алых глаз, ухмыльнулся Блиц.
Эта ухмылка выглядела иначе, уголки рта подрагивали, а ритм дыхания сбивали слишком четкие толчки.
– Для тебя хоть сто, – Пробормотал Столас ему в губы и они соединились в поцелуе, пока Блиц, отстраняясь, не застонал ему в клюв.
Член вдавился так странно, туда где он даже не знал, что может быть так хорошо, что даже невольно на краешках глаз выступили маленькие слезинки.
– Блять, Столс, это слишком... – заскулил Блиц.
– Ахуенно? Я говорю так каждое свидание, милый, – смахнув пальцем с его глаз влагу, произнес Столас.
– Потому что по-другому и не может быть, – наклонившись через Блица, чтобы вовлечь принца в поцелуй сказал Оз.
Их языки переплелись и видя такое вблизи Блиц завелся сильнее, он сжал член Столаса хвостом, проведя по сомкнутому желобу острым кончиком и тот застонав в поцелуе, кончил забрызгивая его бедро, диван, и даже лицо Физзаролли, который не то что бы и против.
Блиц сам дрожит, хватается за Столаса, жмется спиной. Напряжение нарастает, темп увеличивается, под кожей видно, что его не просто трахают - в него со всей силой долбятся. И он не будет отрицать, что это именно то, что ему нужно, чтобы еще раз испытать этот сумасшедший длинный оргазм.
Его сводит судорога, когда он кончает, забрызгивая прозрачным секретом под удволетворенный торжественный комментарий Физза «а вот и сквирт».
Ему нужно чтобы его хвалили, и его называют «умничкой» когда он стонет, чувствуя как внутри в очередной раз его наполняют спермой.
Внизу живота растекается ярким заревом метка, вырисовывается резная сердцевидная утроба, а потом гаснет и исчезает.
А у Столаса все так же неизменно остается.
Блица потрясывает после оргазма, он разваливается у него на коленях без сил свести ноги. Его взгляд туманный, на Физза смотреть не хочется, он его великодушно пожалел, не вставляя, потому что он тогда отказался бы точно.
Захотелось курить. Вроде бы и потому что после секса, а вроде бы и потому, что нужно притупить триггеры с этих злосчастных меток. Столас вытащил магией из маленького, образовавшегося под рукой портала портсигар и скрутил себе самокрутку. В комнате запахло травянистым и горьким, но ароматным табаком. Последовав примеру, Физз, развалившись среди подушек на ковре, закапал новой жидкости в вейп и затянулся.
– Это что? Жижа с ксанаксом? – вытираясь от спермы, поданными бумажными салфетками, с недоумением спросил Блиц.
– Это мне по здоровью выписывали, – прикрыв глаза, выпустил облачко пара Физз.
– Аналогично, но у меня он в таблетках, – сказал Столас, из интереса взяв бутылочку с жижей. На стикере с рецептурой, ручкой были написаны знакомым почерком правила приема, – у нас не один врач случаем?
– Любишь ты поебывать сидящих на транках, Оззи. Я запомнил, – пошутил Физз, покачав пальцем и гаденько расхохотался, пока не закашлялся, подавившись паром.
– Ты стал слишком ими увлекаться, – попытался отобрать Асмодей вейп у беса.
– Эй! Это почти как бады! – вытягивая протезированные руки так, чтобы тот не мог достать, оправдывался Физз, – лечебные ингаляции!
Блиц снова попытался свести ноги, но попытки были тщетными – они онемели и стали совсем ватными. Он уже понимал, что на работу завтра точно не выйдет и будет сам на себя писать объяснительную, про то, что не явился из-за ушиба ебаной шейки матки после Чемпионата по траху. Эта мысль вгоняла его в бешенство. Нагнув за затылок голову Столаса ближе к своему лицу, Блиц процедил:
– Ты, блять, меня домой на руках понесешь, птичий хер.
***
– Луна, не забудь достать папе лед из морозилки. Пока-пока, дорогой, – Попрощался Столас, выходя в холл дворца прямиком из портала открытого в квартиру Блица. Он был немного подуставший, но довольный.
Столас просто хотел попить чая и залечь в кровать, проигрывая в голове перед сном счастливые моменты двойного свидания. И отложить все волнующие вопросы до завтрашнего дня. Он попросил дворецкого заварить ему чая с мелиссой и хотел направиться к себе переодеться, как вдруг услышал знакомое:
– Кхм, пап? – прочистив горло, тихо позвала его Октавия, выглядывая из-за угла, – Я тебе не мешаю?
Столас знал, что дочь вела себя так заранее виновато только если что-то случилось в его отсутствие.
– Что случилось, мой звездный огонь? – мягко спросил он, накидывая на себя халат, – ты опять проводила эксперименты, от чего венерины мухоловки выросли в несколько раз и опять пытаются полакомиться слугами? Или нарушила кристаллическую решетку и у нас теперь в какой-то комнате неправильно циркулируют энергии? Или просто тайком скурила всю мою травку?
Вия мелко покачала головой. Ничего из перечисленного выше.
– ....или тебе что-то писала мать? – с беспокойством повернул к ней голову Столас.
– Я не хотела тебе говорить, но сегодня мне звонил дедушка. И очень сильно уговаривал пойти на бал освобождения. Знаешь, ему очень тяжело сказать «нет», – она протянула ему приглашение, – собирает всех в своем дворце. И судя по твоему выражению лица, он еще и напиздел мне, что ты в курсе.
Вот новости, его уже несколько раз не звали на этот бал.
– Подожди, бал в честь освобождения из сосуда Царя Соломона обычно не проводится так рано, – пробегаясь глазами по приглашению, с недоумением произнес демон.
– Я не знаю, пап.
Вия натянула сильнее шапку на голову, недовольно закатывая глаза и ворча. Она уже хотела обижаться, на отца, но была рада, что правильно делала, что до последнего сомневалась в том, что он ей врал.
Столас сжал шелковистую синюю бумажку со сверкающим на ней собственным сигилом. От этого веяло чем- то нехорошим.
