Узник Ледяной Короны

      Со свистом разрезаемого воздуха две сабли, каждая из которых своей длиной не уступала полуторному мечу, разрезали пространство там, где секунду назад стояли мы с Герольдом. Показавшийся на свет луны и звёзд великан, обладающий густой иссиня-чёрной шерстью, красными, будто раскалённые угольки глазами, сложенными за спиной, словно плащ, перепончатыми крыльями, а также мускулатурой, что заставила бы завистливо вздыхать любого культуриста, застыв на одну секунду в неком недоумении… закрутился на месте, изображая вихрь.       «Факир сбежал. Сволочь. Ну да и хрен с ним», — отметив периферическим зрением, как рассеиваются клубы дыма телепортации, совершаю направленный выброс кристаллической магии.       Бэтпони, в отличие от ранее виденных химер почти не изменившийся внешне (морда осталась плоской, когтей на пятках не вырасло, да и все конечности в целом смотрятся пропорционально), особенно хитрым взмахом своих клинков разорвал магическую волну и метнулся в прореху, стремясь добраться до меня. Сам я едва успел отразить удар сверху вниз, а затем пригнуться от взмаха справа налево, который должен был снять мне голову с плеч.       Однако же Чёрный Султан на этом не остановился и попытался разделить меня по диагонали, вынуждая отступать назад, вновь блокируя своей саблей только одно оружие. Повторный магический выброс вынудил его разорвать дистанцию, однако же энергетическая волна вновь была разрезана так, что перепончатокрылого летуна даже не зацепило.       В момент, когда бэтпони собирался напасть снова, ему пришлось уклоняться от выпада мечей Герольда, окутавшегося магической аурой серебристого цвета от кончика рога и до пальцев ног. К удивлению, он почти не уступал монстру в скорости, а в мастерстве даже чуточку превосходил, что позволило оттянуть на себя внимание противника, обо мне будто бы забывшего.       «Ах ты блудливый пёс: я-то думал, что у нас всё серьёзно, и мы — злейшие враги! Вот как чувствовал себя Джокер, когда Бэтмен уходил бороться с другими злодеями», — странные мысли, всплывшие из глубин разума, не помешали напитать тело силой и ещё чуть-чуть взвинтить восприятие, чтобы рвануть на выручку явно сдающему охотнику на монстров.       Присев, целю клинком в ноги, отчего враг подпрыгивает над моей саблей, одновременно с тем вступая в силовое противостояние с чёрным единорогом, дабы оттолкнуться от его мечей при помощи собственного оружия. Султан, отлетая в мою сторону, заставив Герольда отступить на шаг назад для возвращения равновесия, извернулся в воздухе и прикрылся крылом от кинжала, увязшего в перепонке. От пинка его ногой уже мне пришлось отклоняться, подныривая под тушу так, чтобы оказаться рядом с охотником на монстров.       — Прикрой, — командует напарник, первым устремляясь к цели, на втором шаге отбивая в сторону мой кинжал, отправленный в полёт резким взмахом крыла бэтпони…       Чёрный понь попытался разрезать удачно подставленную кожаную перепонку, но та внезапно будто бы стала нематериальной, после чего уже Султан попробовал снести рог, а затем и голову дневному жеребцу. Мой заход во фланг вынудил его прервать вращение, а затем очередная волна магии, направленная почти в упор, отогнала хозяина крепости на пару шагов.       Обменявшись мимолётными взглядами, заходим с двух сторон, стараясь держаться на одной линии. Двор вокруг нас кружится, словно волчок, в ушах стоит непрекращающийся ни на мгновение лязг, порывы ветра не успивают сталкиваться со стенами и друг с другом, образуя филиал смерча на отдельно взятом участке земли.       Во время очередного парирования отпускаю саблю, отчего она сталкивается с клинком Султана и улетает в сторону, словно запущенный из балисты снаряд, а моя кисть сжимается на запястье красноглазого жеребца. Тут же мне в грудь приходится удар ногой, едва не бросивший моё тело назад, но пальцы на конечности противника так и не разжались, уже покрывая его коркой кристалла… Герольд попытался заблокировать второе оружие монстра, но тот повторил мой трюк и отпустил рукоять, чтобы податься в мою сторону и попытаться кулаком врезать в морду.       Перехватить кулак второй рукой удалось, но вот компенсировать силу удара — нет. В результате мне в челюсть пришёлся тычок, но уже тыльной стороной собственной кисти, отчего голова отклонилась назад.       «Что ж ты такой сильный?!», — пришлось сделать два шага назад, прежде чем мне удалось упереться в землю и остановить натиск, пусть и временно.       Бэтпони решил не продолжать силовое противостояние, в котором имел значительное преимущество, а распахнув пасть, потянулся головой к моей правой руке, прикованной к левому запястью перепончатокрылого летуна чёрным кристаллом. Не желая дать острым зубам вонзиться в мою плоть, что неизвестно как отразится на моём организме, совершаю удар головой, целясь рогом в морду гада.       …Вспышка боли, как если бы кто-то ударил по больному зубу молотком, но умножив это в сотню раз, заставила искры посыпаться из глаз. Моё тело не завалилось на землю только из-за того, что мышцы сковало судорогой, а затем всё прекратилось, и на уши стала давить оглушительная тишина.       — Фрост… — хриплый из-за пересохшего горла голос Герольда звучал будто бы издалека, а перед моим взором, из груди и живота Чёрного Султана высовывались кончики мечей охотника на монстров. — Сейчас я тебя освобожу.       — Сто… — начинаю говорить, но не успеваю произнести и слова, как клинки мечей сперва исчезают из ран в груди бэтпони, а затем сталь перерубает шею…       …       Герольд обтёр клинки об одежду единорога, лежащего на земле, сцепившись с бэтпони, после чего привычным движением убрал один из мечей в ножны. В свете луны кровь, вытекающая из перерубленной наполовину шеи Фроста, смешиваясь с кровью из пробитой рогом глазницы Чёрного Султана, кажется чёрной, скапливаясь под телами двух монстров в большую лужу.       — Моё первое политическое убийство, — произнёс охотник на чудовищ, после чего отвернулся от мертвецов и поспешил ко входу во дворец, чтобы найти и допросить телохранительницу принцессы…       (Шутка).       …       Со свистом рассекая воздух, меч Герольда разрубил шею Чёрного Султана, после чего его туша тяжело упала на камень внутреннего двора. С моей же головы будто бы сняли огромный груз, благодаря чему получилось выпрямиться и посмотреть на ухмыляющегося напарника тяжёлым взглядом.       — Не благодари, — стряхнув с клинков капли крови, беспечно заявил чёрный единорог.       «И не собирался», — промелькнуло у меня на грани сознания, в то время как я, отпустив расслабившийся кулак недавнего противника, свободной рукой прикоснулся к чёрному кристаллу, который нарос вокруг моей правой кисти.       — Моё первое политическое убийство, — хмыкнул единорог, глядя на безголового здоровяка.       С хрустом освободив вторую руку, поднимаю ладони к голове и, схватившись за виски, осторожно снимаю её со своего рога. Бросив быстрый взгляд на этот сомнительный трофей, бросаю его напарнику со словами:       — Можешь взять на память.       — Как-нибудь обойдусь, — отшагнув в сторону, охотник на монстров добавил: — Тем более, что это твой трофей. Как ты, вообще, рискнул такое сотворить?       — Обойдусь чем-нибудь попроще, — подхватив одну из сабель Чёрного Султана, примеряюсь к её длине (вес для меня значения не имеет, а вот рукоять оказалась весьма удобная). — Тем более, он у меня второй.       «Или третий? Можно ли первым считать предшественника?», — откинув эти несвоевременные мысли, прислушиваюсь к окружающей нас тишине, в которой нет никаких признаков, что в крепости ещё есть охрана.       — Идём, — киваю на вход в главное строение цитадели бэтпони. — Не хочу находиться здесь, когда к этому парню вернутся слуги.       «Вот и ещё одна жизнь на моих руках. Не долго я смог сдерживаться. Как бы это не вошло в привычку», — промелькнула ироничная мысль на грани сознания.       …Холл крепости нас встретил коротким узким коридором, с закрытыми решётками окошками справа и слева, который выходил в квадратный холл высотой в два этажа, с карнизом для лучников, ну или других воинов на уровне второго этажа. На стенах висели знамёна с символикой ночной гвардии, полумесяцем и полной луной с изображением головы аликорна, тогда как в углах стояли старинные доспехи с алебардами. При этом стоит отметить, что лестница на второй этаж не просто отсутствовала, а вообще не была предусмотрена.       «Зачем крылатым лестницы? Наверное, они и гостей дальше чем на первый этаж не пускали… если вообще приглашали», — перспектива изображать из себя Супер Марио заставила досадливо поморщиться, так как пусть паша и дал примерный план внутренних помещений, после бегства факира у меня появились сомнения в его достоверности.       …Спуск в подвал, где находились камеры для заключённых и пыточные, оказался там, где и должен был — рядом с кухней. Однако же, чтобы добраться до люка, пришлось перетаскать гору мешков с песком, причём совсем не сахарным а обыкновенным, набранным прямо в пустыне. Открыв же лаз, мы убедились, что лестницы не предусмотрены проектом не только в холле.       Заставив рог светиться, спрыгиваю вниз, чтобы тут же услышать многоголосый визг, сопровождающийся ударами по прутьям решёток, закрывающих ниши в стенах справа и слева. На всей протяжённости туннеля, в обе стороны от спуска вспыхивали алые ненавидящие глаза, а в проход тянулись длинные тонкие руки с когтистыми пальцами.       — Срань дискордова, — выругался чёрный единорог, спрыгнув вниз вслед за мной и тоже засветив рогом. — Что это за дрянь?..       — Дети, — отвечаю пересохшим горлом, чувствуя как трескается корка ледяной отстранённости. — Обратившиеся жеребята.       — Спасибо, сэр. Без вас я бы и не понял, — шипя не хуже красноглазых уродцев, в коих превратились молодые и совсем маленькие бэтпони, ядовито отозвался Герольд. — Выходит, что они заперли здесь свой молодняк…       — …Чтобы после заката не позволить им отправиться на бойню с верблюдами, — завершаю мысль напарника. — Заперли в клетках и закрыли сверху мешками с песком, чтобы до рассвета никто даже случайно не выбрался.       В голове возник яркий образ того, как матери приносят в темницу своих детей, закрывают и обещают вернуться утром, а сами ночью теряют разум и отправляются в город лить кровь. А утром… вряд ли все из них возвращаются обратно, а значит, и в подземелье с каждым разом возвращается всё меньше родителей.       «Убью, мразь. Кто бы ты ни был — раздавлю собственными руками», — вид искажённых, изуродованных фигур, без единого проблеска разума во взглядах коробил, но когда на решётки бросались малыши, даже в своей трансформированной форме едва ли достигающие полуметра ростом, внутри что-то будто хрустело, гнулось и ломалось.       Память подкидывала новые и новые образы экспериментов предшественника, но даже он не успел опуститься до того, чтобы использовать в своих опытах детей. И, пожалуй, при встрече следует поблагодарить Селестию хотя бы за то, что избавила меня от столь «приятной» перспективы.       — Что будем делать? — спросил напарник сухим, сосредоточенным голосом, что выдавало его напряжение даже лучше, чем ругательства.       — Ищи нашу цель, а я попытаюсь помочь, — киваю на ближайшую нишу, где предположительно кобыла грызла зубами железный прут, одновременно с тем стараясь дотянуться до нас тощей рукой. — В конце концов… я же маг.