дом

      дима проснулся в холодном поту, мистерия выплюнула его на леденящий кафель пола. матвеев протер глаза, остаточными слоями сознания вспоминая странный и полный загадок день Жатвы.       вдруг насквозь димы пролетело что-то наподобие трассирующей пули, перед ним стояла оля и хищно скалилась, повторяя: — буер, бу-ер. — прекрати, оля, и так тошно, — отмахнулся дима, заживляя одним махом дыры на эфирном теле. — а ты подрос, — заметила оля, в то время как чешуя ее глаз преломлялась на солнце, — так держать, димчик, — и, обернувшись в юркого ужа, оля уползла прочь.       дима спустился по витиеватой лестнице вниз, его привычно задел череватый, но в его толчке не было прежней уверенности, дима заметил это явственно, а в глазах влада мелькнуло нечто, похожее на уважение. — как Безвременье поживает? — не твое тело. — какие мы загадочные. — просто тебе не стоит этого знать, — огрызнулся дима. — тогда пошли со мной, чудеса покажу, — ухмылка череватого не имела пределов.       череватый схватил диму за руку, демон тут же впился в нее намертво, так, что матвеев особо не сопротивлялся, и они вышли из дома. дима поднял глаза и увидел, что статуя молоха будто бы ожила — в подножии ее догорали благовония, голова быка была наклонена, а глаза напоминали две жирнющие бездны, рога раскручивались в обратном ходе времени, а эррегированный член вбирал в себя окружающее пространство, оставляя лишь промозглую пустоту.       димино лицо изменилось до неузнаваемости, его как будто стерли ластиком, он потрогал собственные щеки и понял, что плачет, причем плачет кровью — красный бисер катился по его щекам, но не вниз, а вверх, будто кто-то вздернул кровавые следы на виселице. — влад, что это? — спросил дима, размазывая хаотическую кровь по щекам. — семиразовое подношение молоху, дружочек. ты думаешь, что Жатва началась недавно, а она идет уже который год, просто суровова умело вышивает безвременьем, — череватый поморщился.       у матвеева закружилось сознание, как юла великана, и попал он в странную комнату, вроде тесного кабинета, и дима стоял на коленях, а перед ним возвышался черный трон с острыми шипами на спинке и терновыми венцами, обрамляющими ручки, над троном располагались свиные туши многочисленных вариаций ев и адамов, которыми был заполнен иллюзорный потолок, а на троне восседал анубис в таком же атласном костюме со строгим галстуком и блестящей шерстью; по стенам кабинета были развешаны его обличья — красочные маски, разрисованные лучшими египетскими провидцами.       дима поднял глаза с кристально вычищенных ботинок анубиса на его настоящую маску, созданную египетским безумцем специально для него. — ну здравствуй, дима, — железным голосом произнес анубис. — здравствуй, Темный Бог, — прошептал дима. — пришло время познакомить тебя с одной сущностью, но предупрежу: если ты с ней не справишься, она выжрет всю твою энергию, и твое темновидение будет эксплуатироваться в нижние миры сквозь нее. — эта сущность — что-то вроде владовского демона? — она может и перегнать его. ее зовут луна и она дитя темных материй Ничто.       анубис протянул руки к диме, и у него в ладонях появилась миниатюрная копия спящей сущности — многорукая восьмиглазая капля со вскрытыми венами, с которых стекали капли черной крови, спокойно спала в замкнутом мире, и дима чувствовал свою близость к ней, ощущал ее гнилое дыхание, а прикоснувшись, на месте диминой руки возникла бездна с десятью рядами желтых заостренных зубов.       проснувшись, сущность не набросилась на потревожившего ее сон матвеева, наоборот, она держалась рядом с ним хитрым псом — спокойным и уровновешенным, и только блестящая каиническая метка напоминала об ее абсолюте. — призыв луны совершить очень просто. ты должен начертить на пространстве сигилы, придерживая время, и заполнить их хаосом, как ключи и реальность сна распахнется, как ноги продажной женщины, и на тебя выпадет луна, уже готовая защитить или убить — все зависит только от твоей силы, но я верю, что ты сможешь ее контролировать, так не разочаруй же меня.       и матвеев вновь оказался у статуи молоха — уже смеркалось, звезды, словно следы от пуль, мощно кровоточили молоком, в котором захлебывалось даже созвездие большой медведицы, а созвездие волос вероники купало локоны в этом вселенском молоке. — разум рождает чудовищ, — думал вслух дима, — а разум бога, даже древнего и забытого, какого ранга чудовищ может он выродить?       матвеев смотрел на луну и видел в ней странное многорукое существо, думая, что изнанка луны вполне может быть существом, как и солнце, и чума, и смерть.