Ты – мой подарок Эйвы.

Вечер. Все члены семьи Тоновари сидели в своем уютном маруи, общаясь друг с другом тепло и открыто, они сидели без всяких обязанностей или поручений, нет. Они просто разговаривали и обсуждали всё что произошло за день, как будто не виделись тысячу лун. Ронал улыбалась, сидя в объятиях верного и любимого мужа, смеясь над очередными шутками своих детей. Сам Тоновари был так же безгранично рад тому, что ничто не изменилось, все такой же комфорт дома, любовь и забота. В маруи веяло травами, настойками Тса’хик и свежестью из-за ветра, который был за пределами уютного дома. Тучи затмили небесную высь, тем самым покрыв деревню тусклым, еле просачивающимся светом среди темных облаков. Не было ливня, но дождь нельзя было назвать слабым, все жители деревни давно скрылись в своих домах, прячась от непогоды.       — Я думаю, будет мальчик! — сидя на теплой поверхности произнесла принцесса меткайина, в её глазах была видна надежда на рождение маленького сиблинга. Ао’нунг улыбнулся на сказанное сестрой, теребя сильными руками подвеску на шее, на которой висел клык убитого налютса. Он мазнул глазами на выход из маруи, смотря на мелкие капли воды, пробивающиеся из тусклых туч, он не чувствовал холод или дискомфорт от погоды, дома было тепло, что не могло не радовать.       — Цирея, моя прекрасная 'ite, только Eywa может знать, кто родиться в нашей семье, совсем скоро и мы сами узнаем кто появится на свет. — держа за руку своего любимого мужа, сказала Ронал, чувствуя теплые объятия от меткайинца она расслабилась, позволяя себе отдохнуть от тяжёлого дня.       — Ао’нунг, совсем близко обряд Икнимайя, ты прошёл всю подготовку? — переводя взгляд с угольных и красивых волос жены на сына, так похожего на его женщину, спросил Оло’эйктан, приземляя Ао’нунга обратно на Пандору из витания в облаках.       — Да, sempul, я закончил все тренировки и готов к обряду совершеннолетия. — быстро переводя свой взор от хмурого неба на отца, уверено ответил Ао’нунг, приводя мысли в порядок.       Синее небо и яркие звёзды, они напоминали ему Нетейама, когда Полифем одарял Пандору тёмной ночью.       — Тебе пора выбрать себе пару, сынок. — отчеканил Тоновари, все также улыбаясь сыну. Вот только Тоновари не знал, как эти слова вызвали мурашки на теле рифового принца. Теперь уж точно морской принц вернулся обратно на Пандору, переведя свои лазурные глаза на мать, которая в свою очередь распахнула свои красивые сапфировые глаза, смотрящие пронзительно в душу Ао’нунга. Очи матери смотрели прямо в глубь, она словно чувствовала его волнение, трепетно смотря. Тишина, что казалось для парня вечной, заполнила комнату. Меткайинец знал, что эта тема поднимется рано или поздно. В стенах дома или же вне, неважно где, она прозвучит. Ронал, уже хотя вставить своих пять копеек в разговор, но вдруг поймала взгляд Циреи, что так и говорил, надо дать слово отцу и Ао’нунгу, нежели лезть в разговор. Сестра перевела взгляд на профиль брата, ожидая его дальнейших слов и действий, аккуратно беря за руку в знак поддержки. Ао’нунг на мгновение посмотрел в глаза сестры благодарным взглядом, сразу же отводя его к отцу.       — Отец, мне уже кое-кто нравится. — донеслось из уст старшего сына. Ао’нунг сразу же вспомнил Нетейама, имея ввиду именно его и никого больше.       — Кто же она, сын мой? — поставив руки на колени, спросил Оло’эктан, ожидая ответа от своего сына. Как он мог такое упустить? Сейчас или никогда.       — Это Нетейам. Слова Ао’нунга донеслись эхом по комнате, но парень сказала это уверенно и чётко, зная, что отец прекрасно услышал имя На’ви, который нравится Ао’нунгу. Он мог лишь ждать дальнейших слов и действий от отца, заглядывая ему в глаза.       — Старший сын Турука Макто? Лицо Тоновари резко изменилось, услышав ответ сына. Он не ожидал того, что его сыну нравится лесной На’Ви, он видел, как много времени они проводили вместе, но он никак не мог подумать, что это было не только в интересах наладить отношения. Искринки в глазах Ао’нунга погасли, как и надежда на то, что отец и семья это одобрит.       — Именно он, я вижу его, отец. — уверенно произнес Ао’нунг, на самом деле дрожа внутри, но выдавая отцу всю правду своих чувств, Ma Eywa, эта наколённая тишина разрывала его душу на маленькие кусочки.       — Ао’нунг, ты уверен в своих чувствах? Серьезно спросил Тоновари, сидя к сыну лицом к лицу, он знал что его сын умен и рассудителен, когда дашь ему подзатыльник. Но он впервые видел Ао’нунга настолько серьезным, видимо, его сын действительно повзрослел. Он внутренне удивился, увидев взрослый взгляд Ао’нунга.       — Отец, я полностью уверен в своих чувствах, я вижу его. Ты не представляешь, что я чувствую к нему, это невозможно описать словами, я готов ради Нетейама на все, пожалуйста, будь благосклонен. Я люблю вас и уважаю, но если вы будете против моих чувств, я не смогу больше называть тебя своим отцом, прости меня — выпалил Ао’нунг, резко прикусив губу на последнем слове, меткайинец закрыл глаза, в ожидании ответа отца. Послышалось шуршание и назревающие шаги, Ао’нунг был готов к самому худшему решению отца, находясь в ожидании его ответа. Но вместо слов, он почувствовал чужие руки на своих плечах, мгновенно обнимающие его тело так крепко и с такой любовью. Объятья? Так… необычно.       — Ты напоминаешь меня в молодости, я также был готов на все ради твоей матери, как и ты ради своего возлюбленного. Я всегда стоял ради неё до последнего, чего бы мне этого не стоило, ваша мать не даст мне соврать. Ао’нунг, ты действительно повзрослел. Я горжусь тем, кем ты вырос и никогда не буду идти против тебя, сын мой — слова вождя раздались эхом в ушах Ао’нунга, он обнял отца в ответ, тихо радуясь тому, что семья приняла его чувства и возлюбленного. Цирея посмотрела в глаза матери, видя в них безграничное счастье и спокойствие. Она подошла ближе к брату, заключив его в тёплые объятия.       — Мой сын, я надеюсь, что все сказанное тобой — не только слова, я верю тебе, береги Нетейама. Великая мать доровала тебе его не просто так. — донеслось из уст матери, которая всегда была за сына и свою семью, никто из них не даст друг друга в обиду.       — Ты ещё не признался ему, tsmukan?       — Kehe, я не собираюсь затягивать с этим. — чуть краснея произнес Ао’нунг, он никогда не разговаривал с родителями на тему чувств и любимого На’ви, непривычная обстановка.       — Не тяни, сын мой, не стоит держать свои чувства на поводке — чуть отодвинувшись от сына произнес Оло’эктан, заглядывая в его глаза, которые могли лишь бегать из стороны в сторону, когда разговор заходил о Нетейаме, вождь невольно вспомнил себя. Они сидели ещё долго, обсуждая и помогая сыну разобраться в своих мыслях. Цирея тихо смеялась вместе с матерью, когда Ао’нунг смущался и закрывал лицо своими четырехпалыми руками, от слов отца. Домашняя обстановка вновь заполнила комнату, мазнув взглядом по выходу, Ао’нунг заметил, что дождь прошёл, а за ним ушли и темные тучи. Алые лучи света светили в маруи, показывая алый закат на горизонте океана. Улыбнувшись, он разглядывал течение воды в аквамариновом океане, радуясь тому, что его семья приняла его и поддержала, когда это действительно так нужно было. Наконец, он рассказал семье о своей сокровенной тайне, на душе гложило приятное чувство лёгкости, как камень с плеч. Ему больше не придется думать о том, что скажут родители и как отреагируют на его влюблённость, ведь всё прошло, оставив за собой чувство окрылённости и вторых лёгких, которое он всегда чувствовал рядом с прекрасным лесным На’ви — Нетейамом. Альфа-Центавра медленно скрывалась за Полифемом, наблюдавший за этим рифовый принц глупо улыбнулся, думая о лесном мальчике весь оставшийся вечер, переходящий к ночи, продолжая теребить свою подвеску на шее. Как же он счастлив, что у него есть такая любящая и понимающая семья..