-
— Ты можешь переставить свою машину? — Куда-то едешь? — Джеймс чувствует Ларса раньше, чем видит его. Он сидит за кухонным столом и читает старый выпуск газеты, когда Ларс обхватывает его за шею, локтем сдавливая горло. Джеймс бьется вслепую, ударяя его между ног. Это не дает никакого эффекта. — У нас не осталось еды. Я умираю с голода, — еды нет, потому что они остановились здесь всего на две ночи перед следующим городом в туре, и Джеймс не хотел, чтобы куча еды гнила в холодильнике, пока их не будет. Но он никогда не видел, чтобы кто-то ел так много, как Ларс. Его желудок как бездонная яма. — Я просто отвезу тебя, — говорит Джеймс, задыхаясь. Ларс все еще не отпускает его, — Отъебись от меня, придурок! Ларс только смеется и, положив руку на предплечье, плотнее прижимается к шее Джеймса. Джеймс, разозлившись, крепко вцепляется зубами в бицепс Ларса. — Ай, долбаеб! — Ларс мгновенно отступает назад, глядя на красное пятно на бледной коже, — Ты меня укусил! Джеймс вскакивает со стула и, чувствуя, как он шатается, бросается на Ларса, повалив его на пол. В нескольких футах от него на всю эту суматоху лает Клайв. Он укладывает Ларса на живот, со скрученной за спиной рукой и смеется, глядя, как Ларс извивается от боли. — Сдаешься? — Нет! — Ларс скрежещет зубами. — Сейчас? — Джеймс наклоняется чуть сильнее. — Ладно, ладно! Джеймс… — шипит Ларс, — Дяденька! Пощадите, пощадите! — Джеймс отпускает его, садится на ему на бедра, победно вздымая грудь. Он снова смеется и наносит шлепок по его заднице. Но Ларс не смеется, и улыбка исчезает с лица Джеймса. Он просто играл, не пытаясь причинить ему боль. Почти. — Давай, вставай, — Джеймс говорит ему и толкает его в плечо. Ларс просто лежит, упираясь ладонями в пол, лицо висит в нескольких дюймах от грязного линолеума, — Ларс. Ты в порядке, — Джеймс кладет руку рядом с ним на пол, немного наклоняется, чтобы попытаться разглядеть его лицо, надеясь, что он не плачет или что-то типо того, — Эй… — начинает он в тот самый момент, когда Ларс откидывает голову назад и его череп врезается в правую глазницу Джеймса. Джеймс падает на бок, хватаясь за лицо, — Блядь! Ебаный в рот! Ларс смотрит на него с довольной ухмылкой. Он осторожно отнимает руку Джеймса от того места, где она прижата к глазу, и осматривает повреждения. Кожа уже красная, синяк точно будет, а синяк, который он получил в прошлом месяце, только что окончательно зажил. Ларс хихикает и надавливает большим пальцем на больное место. Джеймс вздрагивает от боли. — Пойдем. Тебе понадобится замороженный горошек. Джеймсу следовало бы просто перегнать свою машину.-
Ларс просыпается в трусах, спущенных до середины бедер, и с головной болью. Судя по тому, как светло в комнате, сейчас, вероятно, около полудня. Он переворачивается, вытирает слюну со рта и натягивает трусы. Он оглядывает комнату и не видит Джеймса. Должно быть, он уже проснулся. Пробираясь на кухню, он видит, что Кирк отрубился на диване. На плите стоит сковородка с холодным гамбургером, и он откусывает кусочек прямо с лопатки. Джеймса по-прежнему нигде нет. Он пытается собрать воедино события предыдущей ночи, пытается проследить свои шаги, сидя на разделочном столе со сковородой. Клайв выжидательно сидит у его ног, высунув язык и виляя хвостом. — Прекрати упрашивать. Это мое, — бормочет он с набитым ртом. Клайв все равно остается на месте. Последнее, что он отчетливо помнит — это импровизированная фотосессия за кулисами с Кирком. Они оба были настолько пьяны, что несколько дурацких снимков очень быстро переросли в то, что они начали притворяться, что делают друг другу минет. В какой-то момент они точно достали свои причиндалы. Он вспоминает что-то еще, но он настолько плохо помнит это, думает, что, возможно, это был последний раз, когда он видел вчера вечером Джеймса. Начинает подозревать, что тот вообще не возвращался домой. Они были в ванной, спорили о чем-то, чего он не может объяснить. Закрывая глаза, он видит только сердитое выражение лица Джеймса и понимает, что тот был очень, очень зол на него. Он нащупывает синяк на спине, где он ударился о край сушилки для рук, когда Джеймс толкнул его. Ларс спрыгивает со стола, чувствует себя больным и неустойчиво стоит на ногах. Что, черт возьми, он сказал прошлой ночью? Что он натворил? Он пытается вспомнить, как добрался до дома, с кем был, но ничего не может вспомнить. Он чувствует, как слюна заливает ему рот, поворачивается как можно быстрее и выплевывает ее в раковину.-
После концерта они погрузили половину своего оборудования в кузов грузовика их приятеля, а вторую половину — в багажник машины Джеймса. Джеймс игнорировал его весь день, а во время биса накричал на него за то, что тот предложил другую песню, а не ту, что они планировали. Ларс начинает чувствовать себя чертовски подавленным из-за всего этого. Он чувствует себя ненужным и нежеланным в своей собственной группе. — Вот. Пиво в дорогу, — Джеймс бросает бутылку Ларсу, а сам откупоривает крышку ключ-кольцом. Ларс открывает свою зубами и, залазя в машину, пинает пару раздавленных банок под сиденье. Он очень надеется, что Джеймс не будет вести машину, как полный осел, потому что копы наседают на всех подряд с тех пор, как приняли все эти законы и ограничения. Он никогда не видел столько людей, которые злятся, что у них меньше шансов убить себя или кого-то еще. Американцы такие странные. Клифф с нетерпением ждет рядом с ним, упершись рукой в открытую дверь. Джеймс заводит двигатель, возится с радио и нетерпеливо вскрикивает: — Поехали, блядь! Клифф вопросительно смотрит на Ларса. — Пересядь. — Я с пивом. Клифф закатывает глаза, начинает забираться в грузовик и чуть не садится прямо на Ларса. — Я ни за что не поеду так, сука. Подвинься. Он так и делает, а Клифф ворчит, что Ларс, как самый маленький, единственный, кто удобно устроился у коробки передач. Ларс прикусывает щеку изнутри, не спорит. Просто складывает руки на груди, банка пива холодная, зажатая между бедер. Клифф опускает пассажирское окно, чтобы стряхнуть пепел с сигареты. Джеймс съезжает с обочины резким нажатием на газ и с визгом тормозов, вызывая улюлюканье со стороны шумных посетителей бара на тротуаре. Он держит руку на рычаге переключения передач дольше, чем нужно. Фактически, она остается там всю дорогу до дома. Внутренняя сторона его запястья горячая в том месте, где оно практически приклеилось к левому колену Ларса. Он чувствует, как эта точка соприкосновения обжигает его, даже через джинсы.-
Джеймс решил полностью отказаться от стакана, и пьет пиво прямо из большой кружки. Девушка в короткой юбке сидит у него на коленях и болтает со своей подругой. Она обнимает его за шею, но даже не обращает на него внимания. Он ничего не понимает. Он позволяет своим рукам блуждать по ее рубашке, по животу, по голым бедрам, а она все еще не прекращает свой разговор. Он вздыхает, раздраженный ею, и опирается головой на руку, поддерживающую стол. Через ее плечо он видит Ларса. Он выглядит так, будто вечер у него проходит более оживленно. Он проводит языком по шее этой девчонки. Они действительно делают это. Джеймс слегка облизывает губы. Но когда за ее спиной раздается крик парня, они разбегаются в разные стороны. По выражению их лиц Джеймс догадывается, что это ее разъяренный бойфренд. Парень начинает быковать на Ларса, и Ларс, будучи тем, кто он есть, не отступает. Он не может держать себя в руках, он будет бычить в ответ и нанесет увечья, которые в тысячу раз легче тех, что ему самому предстоит получить. — Вставай, — говорит он девушке, сидящей у него на коленях, но она его не слышит, — Эй, встань. — А? Парень хватает Ларса за лацканы куртки и опрокидывается на пол, чтобы приземлиться на него. Джеймс отталкивает девушку от себя и бросает на нее полувзгляд, когда она скатывается на липкий, пропитанный пивом пол. Она и ее подруга начинают на него ругаться. Джеймс догадывается, что парень действительно ударил Ларса, потому что бар разражается радостными возгласами и криками о драке. Пока он добирается до места, Ларс зажимает рот, но потом ловит взгляд Джеймса и тут же скалится в кровавой ухмылке. Джеймс надеется, что ему не выбили зубы. Последнее, что они могут себе позволить — это стоматология. Ларс берет со стола бутылку пива и разбивает ее о голову парня. Он никогда не дрался честно, только грязно. Этот мужик снова тянется к Ларсу, но Джеймс резко хватает его за оба плеча, разворачивает, откидывает назад и бьет головой. Нос этого парня мерзко хрустит, и он падает на пол. Бармен кричит на них, и ему кажется, что сквозь туман пива, адреналина и возможного сотрясения мозга, он слышит голос Ларса у себя в ухе. — Камон, чувак! — Джеймс моргает, а Ларс хватает его за рукав куртки и заливисто хохочет, — Съебываем отсюда. Пока они не вызвали полицию. — Ага. Полиция, — он определенно потерял несколько клеток мозга. — Да, — Ларс смеется рядом с ним, выкидывая руку вверх, чтобы обхватить шею Джеймса. Джеймсу приходится наклониться, и они, спотыкаясь, идут по пустой улице, — Бля, чел. Я думаю, ты убил того парня. Ларс улыбается Джеймсу так, будто он достал для него луну с неба. Он хотел бы оставить это, хотел бы чувствовать это все время. Он нуждается в этом. — У тебя красные зубы, — Джеймс обхватывает подбородок трясущейся рукой, большим пальцем оттягивает нижнюю губу вниз, — Сломал что-то? — он трет пальцем вдоль десен. — Нет. Прежде чем Джеймс успевает что-то сказать или сделать, Ларс опускается ниже и засасывает подушечку его большого пальца между губами, проводит по ней языком. Джеймс застывает. Смотрит прямо ему в глаза. Позволяет ему. Через мгновение, которое, кажется, тянется целую вечность, пульс Джеймса звенит в ушах, Ларс отстраняется. Большой палец влажно блестит в свете уличных фонарей. Он все еще держит его лицо. — Спасибо, что спас меня, — говорит Ларс с коварной ухмылкой, поворачивается на пятках и идет вперед. Джеймс остается на месте, словно в бетонных башмаках. Он смотрит на затылок Ларса, засовывает себе в рот большой палец и слизывает слюну с медным привкусом.-
— Привет! — радостно говорит Кирк, без стука врываясь в их парадную дверь. Они пробыли дома всего неделю, прежде чем он позвонил и спросил, можно ли ему прийти, потому что ему скучно. Клифф приветствует его, куря в кресле рядом с диваном в ожидании. Его пепельница переполнена окурками, она неуверенно балансирует на подлокотнике кресла. Джеймс поглощает мексиканскую еду с пугающей скоростью, даже он сам вынужден это признать. Это его первый и, скорее всего, единственный прием пищи за день, ведь он проснулся совсем недавно. Они ужинают перед тем, как отправиться на ночь надираться в стельку. В представлении Кирка это было весело. — Что ты принес? Кирк протягивает потрепанную копию «Ночи живых мертвецов». — Они придут за тобой, Барбара. Клифф и Джеймс разочарованно вздыхают в унисон. — Опять, чувак? Оно даже не страшное. — Не хотел, чтобы вам снились кошмары, — он смеется, бросая кассету на журнальный столик поверх кучи мусора, который они поленились убрать, — Здесь так грязно. Где еда? — Твоя на кухне, — говорит Джеймс с полным ртом фасоли и риса. Ларс входит в комнату в раздраженном настроении, по неизвестным причинам одетый в те самые маленькие шортики, которые Джеймс так не любит. Он садится на диван и упирается ногами в колени Джеймса, подперев голову рукой, странно похожий на пинап из Penthouse. Кирк, должно быть, тоже так думает, потому что восторженно присвистывает. — Вау, кто эта малышка? — Проститутка, которую я подцепил вчера вечером в Кистоуне. И по дешевке, — Джеймс пренебрежительно машет рукой в сторону Кирка. Клифф разражается смехом и начинает устанавливать кассету, поскольку никто больше не делает для этого никаких движений. Джеймс наклоняется, чтобы ущипнуть Ларса за щеку, — Теперь я не могу от нее избавиться. — Разве ты не должен проводить время со своей девушкой? — Ларс пинает Джеймса по ребрам, явно раздраженный тем, что они на него накинулись. Джеймс на это только рассмеялся. Девушка — понятие относительное, и в данном сценарии его можно трактовать по-разному. Он вроде как встречается с одной девушкой, но это лишь для того, чтобы скоротать время, когда они не в туре. Она все равно скоро его бросит, когда устанет от его дерьма и поймет, что он не стоит этих хлопот. — Я уже это делаю, — он хмыкает, поджав губы, чтобы послать Ларсу воздушный поцелуй. Кирк идет за едой и спрашивает, не нужно ли кому-нибудь пива. — Я беру выходной, — уныло говорит Ларс. У него есть правило, когда он уходит в запой, а потом ему нужно несколько дней, чтобы прийти в себя. Джеймс этого не понимает. Если бы он мог постоянно напиваться, он бы так и делал. — Что заползло тебе в задницу и умерло? — Джеймс отправляет в рот еще одну ложку еды. Ларс втягивает ноги, чтобы подогнуть их под себя, оставляя между ними как можно больше пространства. Джеймс немного обижен этим движением, но совершенно не хочет этого показывать. — Не беспокойся об этом. Джеймс пожимает плечами. Ладно, хорошо. Он не будет.-
Ночь проходила отлично, пока Джеймс не попытался обманом избежать комендантского часа. Он стоял на улице возле The Mab, когда к нему подкатили полицейские, искавшие тех, кто бродяжничал после концерта. Он решил, что действует хитро, сказал, что он водитель группы. Они не поверили. Сейчас, когда его запихивают в камеру, он думает, что это, наверное, одна из худших ночей за последнее время. Он ждет, когда его заберут, вместе со всеми остальными пьяными говнюками, которых они подобрали. Просто ебучая удача. Такими темпами ему придется пройти через многое, до того, как группа достигнет успеха. Возьмут ли его на завод с судимостью? Скорее всего. Но про должность бригадира, которую ему сулили, он может забыть. Он размышляет о том, сколько времени пройдет, прежде чем он умрет, если повесится здесь на собственных джинсах, когда видит знакомую, уродливую серо-черную кожаную куртку, окутывающую фигуру в соседней камере. Он протягивает руку, неуверенно загибает пальцы на прутьях. — Ларс? Фигура поворачивается, бросает предостерегающий взгляд через плечо, и зеленые глаза тут же находят его. Джеймс никогда в жизни не видел, чтобы он так быстро подскакивал на ноги. Он прижимается лицом к прутьям решетки, словно пытаясь просочиться через них к Джеймсу в его камеру. — Эй, чел. За что тебя поймали? Ларс выглядит таким счастливым. Джеймсу очень хочется думать, что причина этого — он. — Нарушил комендантский час, — Джеймс смущенно пожимает плечами. Потому что это чертовски глупо. Если уж его собираются арестовать, то пусть это будет что-то крутое, — А что насчет тебя? Твой угол наконец-то разорен пороком? — Да пошел ты. Я был на концерте Samhain. — Что? Это я был на концерте Samhain. Ларс выглядит растерянным, затем злым. — Почему ты пошел без меня? Уебок, — Ларс пытается дотянуться через решетку, чтобы ущипнуть его за сосок. И оказывается довольно близко. Джеймс отталкивает его. — Эй, и ты пошел без меня. — Блядь, какого хуя? Если бы мы были вместе, мы бы смогли выкрутиться. Или, не знаю, сбежать от них или еще что-нибудь. — Могли бы. Ты намного быстрее меня, — Джеймс думает, что это потому, что он маленького роста. У него более низкий центр тяжести, что делает его более устойчивым. Джеймс — сплошные ноги. Однажды Ларс ввязался в драку с басистом из Motley Crue, потому что тот не затыкался. Его единственной защитой от того, чтобы его растоптали, было бегство. Джеймс думает, что Ларс, возможно, переживает тот же момент, потому что он смотрит на него как бы со стороны. — Ага, — он с тоской соглашается. Когда Джеймс смотрит вниз, их мизинцы соприкасаются, так как они оба держатся за перекладины между собой. — Что ж, — Джеймс оглядывается по сторонам, — Теперь мы вместе, — он говорит негромко, чтобы никто не услышал. — Ага, — вторит Ларс. Опускает взгляд на руки, переплетает их пальцы, снова смотрит в глаза Джеймсу. Улыбается.-
— Над чем ты работаешь? — Моя заявка на должность ритм-гитариста Megadeth. — Хотелось бы, чтобы в это было сложно поверить, — Ларс отпихивает Клайва от двери гаража и закрывает ее. Он видит, что Джеймс занял весь диван, раздвинув ноги в своих коротких белых шортах. В тех самых, в которых он загорал раньше, — Может, ты, блядь, оденешься? Джеймс фыркает и показывает ему язык. — Защищаешь мою скромность? — Просто трудно сосредоточиться, когда твоя маленькая палатка между ног пялится на меня, — Ларс говорит небрежно, надеясь смертельно ранить его. Впрочем, он говорит правду. Невероятно трудно сосредоточиться на демо-записях, когда он буквально хочет впиться в него и разорвать его на части, содрать мясо с его костей. — Маленькая? — Ларс смеется над тем, как потрясен Джеймс. Джеймс разгибает ногу и впечатывает босую ступню ему в бедро, — Пошел ты! — Мы можем быть серьезнее? Нам надо закончить это до Доннингтона, — он фыркает, как будто это не он сам сбил их с пути истинного. — Я прекрасно справлялся, пока ты меня не отвлек, — Джеймс не поднимает глаз от своего блокнота. Ларс устраивается в небольшом пространстве, оставшемся на диване, и наклоняется к Джеймсу, чтобы украдкой взглянуть на текст песни, — Прекрати это, — Джеймс прячет бумагу от него, — Еще не готово. — Очевидно. Просто дай мне посмотреть. — Нет. — Хватит придуриваться. Давай. — Я сказал «нет», — Ларс секунду изучает его лицо и не может понять, злится он или просто шутит. Поэтому он наклоняется назад и пытается выхватить блокнот. Рука Джеймса блокирует его, и он пытается протиснуться сквозь нее, — Ларс! Отъебись от меня! Ларс наносит Джеймсу сильный удар в живот, видно, что Джеймс не ожидал этого, так как на секунду сгорбился. Джеймс роняет блокнот и толкает его обеими руками в грудь, и Ларс со смехом падает обратно на задницу. Джеймс не отступает, плечи Ларса прижаты к спинке дивана. Он борется с ним, но Джеймс сильнее его, он упирается в него всем своим весом. Тогда он собирает всю слюну во рту и плюет Джеймсу в лицо. Он тут же отшатывается, выглядя при этом искренне потрясенным. Он тянет руку, чтобы стереть слюну со щеки, и смотрит на нее на своей ладони, словно не веря, что она настоящая. Его глаза находят глаза Ларса, челюсть сжимается, он отводит руку назад и бьет Ларса открытой ладонью по лицу с такой силой, что его голова откидывается в сторону. Ларс задыхается. Его рука поднимается, чтобы схватиться за лицо, где кожа горит от пощечины. Они секунду смотрят друг на друга, прежде чем Джеймс пытается встать с дивана. Но Ларс быстрее, задиристее, и не задумываясь наносит ответный удар. Он отталкивает Джеймса в угол и бьет его. Рука Джеймса ложится на его предплечье, и Ларс сжимает его шею, чувствуя, как он с трудом сглатывает под его ладонью. Они смотрят друг другу прямо в глаза, и ни один из них не хочет первым сдаваться. Джеймс втягивает воздух и тянет его за запястье, подталкивая вперед, душит его сильнее. В следующую секунду у Ларса стояк. Если Джеймс так сильно хочет драться, то так тому и быть.-
В их комнате кромешная тьма. Джеймс лежит на спине и дремлет, подвыпивший после бара. Ларс вваливается в дверь, не удосужившись включить свет, и, спотыкаясь, заходит в комнату. Он довольно пьян, вероятно, ему не нужна была последняя порция коктейлей. Это была плохая идея — выпить столько перед завтрашним вылетом в Англию, но к черту все. Он будет беспокоиться об этом позже. Джеймс подскакивает на месте, когда чувствует руку на своем боку. — Господи, ты меня до смерти напугал. — Пусти меня, — требует Ларс, и Джеймс отползает так далеко, как только может, вжимаясь в стену. Может быть, он настолько пьян, что не помнит, что они дома и им не нужно делить постель. Неважно. Он не собирается его останавливать. Ларс перекатывается на бок и закидывает ногу на него. Когда его рука скользит по его талии, Джеймс позволяет своей ладони найти его бицепс и прижимает его к себе. Ларс немного сдвигается, устраиваясь поудобнее. Джеймс видит, что на нем только нижнее белье, по тому, как много голой кожи прижимается к нему. Джеймс пытается игнорировать все грязные мысли, которые мгновенно вспыхивают в его мозгу, и делает попытку быстро заснуть. Ларс только усугубляет ситуацию, когда поднимает ногу выше, откидывает волосы назад и кладет голову на плечо Джеймса. Джеймс слегка толкает его, раздражаясь. — Ты прекратишь ерзать? — Извини, — Ларс дышит мягко, горячо прижимаясь к его коже, пальцы впиваются в ребра. Проходит секунда или две, прежде чем он прижимается губами в затяжном поцелуе к ключице Джеймса. Он облизывает это место, когда заканчивает. — Прекрати, — Джеймс хихикает, честное слово, хихикает, как глупая школьница, — Щекотно, — Ларс прижимается к нему щекой, тоже смеется и дует на слюну, оставшуюся на коже. Вслед за этим поднимается сыпь мурашек. Джеймс хватает его за волосы на затылке и тянет, не сильно, но достаточно, чтобы оторвать его от своей груди, — Я сказал, хватит, — он слышит улыбку в своем голосе. Улыбка мгновенно исчезает, когда он слышит шипение Ларса, чувствует, как тот вжимается бедрами в ляжку Джеймса. Даже в темноте, под таким углом, он знает, что если немного повернет голову, то сможет сделать это, поцеловать его. Ларс сначала не спешит, осторожничает, как будто проверяет воду. Джеймс сильнее прижимает его ногу к себе, рука скользит по коже головы. Джеймс крепче обхватывает его и притягивает к своей груди. Ларс кусает его. Ларс двигает бедрами с явным намерением. Настала очередь Джеймса неловко шипеть. Джеймс хочет включить свет, чтобы увидеть выражение его лица, но в то же время он благодарен темноте. За место, где можно спрятаться. — Ты прикоснешься ко мне? — спрашивает Ларс. — Просто продолжай, — Джеймс говорит тихо. Рука, которую он запустил в волосы Ларса, скользит по его позвоночнику и ложится на поясницу, ободряя. Настолько смело, насколько он готов быть смелым сейчас. Ларс не останавливается. И когда Джеймс чувствует влажное пятно на своей ноге, слышит, как дыхание Ларса замирает в легких, его собственный мозг отключается. Джеймс жалеет, что не испытывает сейчас того же. Ларс молча отворачивается.-
У него нет никаких оснований чувствовать себя оскорбленным. Они же не встречаются. Они не вместе. Они не могут даже поговорить друг с другом о том, что происходит, не говоря уже о том, чтобы определить свои отношения в каких-то четких, определенных терминах. А если бы и могли, то вряд ли смогли бы кому-то об этом рассказать. Но вот на коленях Джеймса сидит девушка, которую он обнимает за талию, а ее рука покоится на его шее. Она закрывает глаза для грязного поцелуя, зубы впиваются в нижнюю губу Джеймса, когда она отстраняется. Голова Джеймса опускается в сторону Ларса, когда глаза открываются, чтобы встретиться с его взглядом. Девушка возвращается к поцелую, а Джеймс продолжает смотреть на него. Это чертовски развратно. И жестоко. Ларс поднимается с дивана. Ему нужно пиво, водка, отбеливатель — что угодно. Что угодно, только не это. Направляясь на кухню, он бормочет извинения, натыкаясь на пьяные, раскачивающиеся тела, которые следовали за ними сюда после концерта. Он добирается до кухни, кивает Клиффу, осматривая то, что осталось от Карлсберга, и, прижимая к груди еще одну банку, отпивает из нее. Клифф только вскидывает брови, поднимает свою банку в молчаливом тосте, а затем осушает ее в знак солидарности. Блаженное спокойствие прерывается, когда появляется Джеймс, крутанувшись один раз и плюхнувшись на стол странным для настолько пьяного человека балетным движением. — Отъебись от меня, Джеймс, — Ларс вскрывает вторую банку. — Прекрати нести хуету, — Джеймс закатывает глаза, поднося пиво ко рту. — Сам прекрати, — Ларс отвечает ему злобно. — Вы оба прекратите, — строго говорит Клифф, направляясь к холодильнику, — Заебали до чертиков. У Ларса не хватает духу обругать Клиффа за то, что он влез в эту ситуацию. Он всегда старался уладить любую драму, пока она не вышла из-под контроля. Ларс хотел бы, чтобы он время от времени брал пример с Кирка и уходил в тень, избегая последствий, когда они начинают срываться друг на друга. Клифф выхватывает из холодильника бутылку с чем-то и уходит по-ирландски. Ларс смотрит на Джеймса, сузив глаза, с почти обиженным выражением лица, которое он никак не может стереть, как бы ему ни хотелось казаться незатронутым маленьким шоу, свидетелем которого он только что стал на диване. — Ты свинья. — Я ничего не делал, — теперь настала очередь Джеймса выглядеть обиженным. Он никогда не мог взять на себя ответственность за свои поступки. Он спрыгнул со стола, чтобы выбросить свою банку в мусорное ведро у раковины, специально обходя Ларса по пути. — Конечно, нет, — Ларс беззлобно смеется и поворачивается к дверному проему, желая поскорее смыться, — Думаю, твоя девушка ждет тебя. Наверное, стоит надеть намордник на эту сучку, — он показывает пальцем на след от укуса, темнеющий на челюсти Джеймса. Банка Карлсберга падает на пол, шипя в луже пива, и Джеймс всем весом своего тела упирается в локоть, поставленный между лопаток Ларса, заставляя его перегнуться через кухонную стойку. Ларс вздрагивает, отворачивает голову в сторону, чтобы не разбить нос, а рука Джеймса напрягается над его головой, пальцы сгибаются, и в конце концов опускаются вниз, чтобы крепко прижать его голову к кафелю. Ларс снова смеется. Джеймс лежит на его теле, как на одеяле, и внутри клокочет что-то похожее на гнев. Ларс снова толкает Джеймса в бедра и чувствует ту самую твердость, которую искал. Джеймс разводит его ноги в стороны, заставляя опуститься ниже, дыхание обдает жаром его правое ухо. — Давай, Джеймс, — он снова толкается бедрами назад, обхватывает предплечье, чтобы удержать руку на голове, — Давай. Ты сделаешь это? — Заткнись, — сипит Джеймс, сильнее вдавливая локоть, пока Ларс даже не пытается вырваться. Стереосистема в другой комнате уже не слышна, но даже ее заглушает звук выдохов Джеймса сквозь зубы. Его лоб внезапно опускается на затылок Ларса, и он с размаху ударяется о него бедрами. — Ты собираешься сделать это со мной? Джеймс отстраняется, оглядывает его, отпускает хватку, которой держал его череп, и вырывается. В последний раз он упирается локтем в позвоночник, вызывая у Ларса стон боли. Ларс не смеет двинуться с места, только оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, какие непоправимые повреждения он нанес на этот раз. — Отъебись, — прорычал Джеймс, прежде чем уйти. Ларс с ненавистью смотрит на то, как быстро он сбегает, останавливаясь в дверном проеме и частично прячась за косяком, чтобы проследить за его дальнейшими действиями. Джеймс пересекает гостиную, находит ту самую девчонку, что была с ним раньше, и тянет ее за руку. Сердце Ларса замирает в горле, когда он наблюдает за тем, как они обмениваются словами, и после того, как она кивает, Джеймс тащит ее в сторону их комнаты, даже не взглянув на Ларса. Он нащупывает в переднем кармане ключи, которые, как он помнит, должны быть там. Сегодня он будет спать в своей машине.-
Ларс предпочел бы наблюдать за выступлениями других групп, просто чтобы оценить конкурентов. Но он знает, что если они хотят, чтобы в интервью прозвучала хоть какая-то немного связная фраза, он не может оставить Джеймса одного. Он по-прежнему ковыряется в воображаемых ворсинках на джинсах и пожимает плечами в ответ на половину вопросов. В перерывах между интервью он сидит за кулисами и с пивом обсуждает предстоящее расписание с Кирком и Клиффом. Кирк уже не ест мяса, он полностью перешел на вегетарианство. Так что он ковыряется вилкой в салате. Джеймс не делает никаких движений, чтобы включить себя в разговор, пока Ларс не упоминает о своем полете в Данию, на что он заметно вздрагивает. — Дания? Зачем? — Собираюсь начать записывать барабаны раньше, — то есть, до того, как все остальные приедут. Он сделал это главным образом для того, чтобы избежать гнева Джеймса в студии. Он не сказал ему, что делает это, по той же причине. Иногда чем меньше Джеймс знает, тем лучше. Наступила пауза, когда они смотрели друг на друга. — Хорошо. Ты же знаешь, я ненавижу это дерьмо, — Джеймс заканчивает свои слова грубой отрыжкой и выглядит так, будто ему совершенно безразлично, что он уедет. Ларс знает, что под этим тщательно вышколенным безразличием скрывается ярость из-за того, что его не включили в процесс принятия решения.-
Он находится под кайфом от того, что закончил свою работу к установленному им самим дедлайну. Сегодня никто не может его расстроить, даже Джеймс. Они все собрались, чтобы отпраздновать прибытие в Данию для записи альбома. Ларс пьет пиво, такое темное и густое, что его приходится почти жевать. Ему понадобится еще две или три таких кружки, прежде чем он окончательно опьянеет. Кирк опускается на соседний стул с пивом. Он обнимает Ларса за плечи, и он поворачивается, чтобы поцеловать Кирка в щеку в тот же момент, когда Кирк поворачивается к нему. В итоге они чмокаются в губы, и оба растворяются в приступе пьяного смеха. Ларс беззаботно гладит Кирка по шее, как вдруг он вскрикивает от боли и тянется вниз, чтобы потереть голень. — Сука! Кто, блядь, меня пнул? Клифф выглядит растерянным, а Джеймс хмурится, прячась за кружкой пива. Значит, это точно был он. — Перестаньте заниматься этой херней, — Джеймс оглядывается по сторонам, паранойя накатывает на него волнами, настолько сильными, что их практически можно увидеть в воздухе. Ларс тоже оглядывается. На них, затаившихся в глубине тихого бара, никто не обращает внимания. Сегодня будний вечер. К тому же это Дания, где люди не испытывают такого публичного отвращения к прикосновениям, как в Америке. — Расслабься, все бухие, — Ларс разгибает лодыжки под столом и медленно проводит носком кроссовка по внутренней стороне ноги Джеймса. Он прячет ухмылку в своем бокале. Глаза Джеймса на секунду выпучиваются, а затем он с невероятной скоростью подскакивает. Стол слегка покачивается от удара его ног. — Мне нужно отлить.-
Их отель в Германии на самом деле лучше, чем все, в которых они останавливались раньше. Но, видимо, они по-прежнему могут позволить себе только одну кровать. Джеймс закрывает дверь ногой, руки заняты сумками. Он оглядывает комнату — голубой ковер, девчачье постельное белье, бежевый кожаный диван. — Чувак, здесь есть мини-бар! — восклицает Ларс, подбегая к маленькому холодильнику и заглядывая внутрь. Когда он оглядывается на Джеймса, в его глазах появляется озорной блеск, который говорит ему о том, что сейчас на него накричит менеджер за то, что он увеличил их счет. Но они уже подвыпили после поездки на машине после концерта, так почему бы не продолжить вечеринку? Они оба, развалившись на мягком, как масло, диване, уже выпили по несколько коктейлей, когда Джеймс заметил, что щеки Ларса порозовели. Хорошо. Он понимает, что ему нужно немного смелости для того, что он собирается сделать, и думает, что Ларс тоже может, поэтому он опрокидывает еще одну рюмку водки в свой стакан с колой. — Ты пытаешься меня напоить? — Ларс слегка смеется, делая большой глоток. Да, Джеймс определенно пытается его напоить. Просто он не знал, что это настолько очевидно, — Лучше быть осторожным. Шикарный номер в отеле, много спиртного. У девушки может сложиться неправильное впечатление. То, с каким придыханием Ларс это произносит, его голодное выражение лица говорит Джеймсу о том, что он производит на него именно такое впечатление. Ларс смотрит на него, настойчиво и непреклонно. Никогда, никогда не уклоняется от вызова. Джеймс тоже хочет быть смелым. — Я тут подумал… — отличное начало. Очень красноречивое. Он делает еще один глоток пойла и ставит его обратно на стеклянный журнальный столик, вытирает ладони о джинсы, — Я тут подумал. Знаешь, мы… мы могли бы… Его голос звучит так жалко. Он прочищает горло. Он пытается донести свою мысль без слов, думая, что так будет проще. Он кладет руку на внутреннюю сторону бедра Ларса, слегка гладит его. Пытается представить, что может понравиться Ларсу. Когда Джеймс осмеливается поднять голову и посмотреть ему в лицо, его глаза становятся невероятно широкими и круглыми. Так, значит. Может, он все неправильно понял? Он начинает убирать руку, но тут Ларс делает шаг. Нерешительное сжатие сухих губ. Внезапно весь воздух исчезает из комнаты. Джеймс никогда раньше не целовался с парнями, никогда не чувствовал щетины, царапающей его лицо. Не так уж давно они оба были застенчивыми девственниками. Но сейчас, пытаясь поцеловать Ларса, он нервничает гораздо больше, чем когда-либо, пытаясь завязать отношения с девушкой. Ларс просовывает язык между его губами, но наталкивается на сопротивление стиснутых зубов. Джеймс слегка вздрагивает, но пытается скрыть это, опуская тяжелую руку на плечо Ларса. Просто будь нормальным. Рот у Ларса маленький, как и все остальное в нем. Не так уж много нужно, чтобы одолеть его, завладеть ситуацией. Взять его под контроль. Потому что если он делает это с Ларсом, то это происходит не с ним, и это не слабость. Или, по крайней мере, это ложь, которая успокаивает его, заставляя открыть рот и позволить языку Ларса мягко скользнуть по нему. Ларс на секунду отстраняется, чтобы перекинуть ногу через колени Джеймса, и садится к нему на бедра, положив руки ему на плечи. Джеймс ведет себя настороженно, боится каждого движения, и ему это не нравится. Он не хочет, чтобы Ларс видел, как он сомневается в себе. Поэтому, когда Ларс снова наклоняется к нему, Джеймс встречает его на полпути и проводит языком по языку Ларса в поцелуе с открытым ртом. Джеймс чувствует, как левая рука Ларса забирается в его волосы и оттягивает их за корни, и его глаза распахиваются от неожиданности. А потом правая рука Ларса касается его груди, и это должно быть приятно, но он чувствует ледяной холод. Он так нервничает, что его почти тошнит, и это не предвкушение, не ощущение бабочек в животе. Дело не в алкоголе. Просто он так долго думал об этом, а теперь, когда это происходит, ему кажется, что он все испортил. — Эм… — Джеймс слабо протестует, когда рука ложится на его живот, продвигаясь к поясу джинсов. На шее под волосами выступил пот. Джеймса осеняет, что он слишком трезв для этого, а это уже совсем другая проблема, которую он отказывается рассматривать слишком пристально, чтобы не обнаружить еще более уродливые вещи. — Все ок? — спрашивает Ларс, еще больше оседая на бедра и наконец-то позволяя своему весу упасть, тяжелее, чем Джеймс ожидал. Как может такой маленький человек занимать все пространство в комнате? Джеймс кивает, выбирая точку слева от колена Ларса, чтобы смотреть на нее, и немного прочищает горло. — Да, — в его собственных ушах это звучит по-детски. Ларс прикусывает кожу на его челюсти, потом на шее, и Джеймс чувствует, как он болезненно сглатывает, когда его голова откидывается на спинку дивана. Его взгляд устремлен только на потолок. Может быть, если он будет долго смотреть на него, то исчезнет. И вернется, когда все закончится. Это просто так по-гейски. Вот что его задевает, заставляет его хотеть вывернуть все свое тело наизнанку. Самое ужасное, что Ларс ему нравится, он не просто считает его привлекательным, как мимолетно можно оценить красивый закат. Он искренне хочет быть рядом с ним все время. Чувствует, что может умереть, если Ларс уделит внимание кому-то еще. Хочет сохранить все, даже самое плохое, для себя. И это просто абсолютно, бесспорно, по-гейски. Как только он переступает эту черту, вокруг нее уже не попляшешь. Ничто не может быть истолковано превратно, нет больше «серой зоны». Он никак не может вернуться к прежней жизни. Кто-то знает о нем, знает правду. Ему нравится парень. Ужас, охвативший его при осознании этого факта, изнуряет, и он едва успевает заметить, как Ларс прижимается губами к его ключице, где в суматохе сместилась рубашка, и его рука сжимает Джеймса за промежность. — Что случилось? — Ларс вздрагивает. — Что? — Джеймсу едва удается не задыхаться. Он даже не знал, что задерживает дыхание, — Ничего. Насмешка. Он снова сжимает Джеймса через джинсы, чтобы подчеркнуть свои следующие слова. — У тебя даже не стоит. Стыд, пронизывающий все его тело, раскаляется докрасна и душит. Он пытается найти слова, любые слова, когда встречается взглядом с зелеными глазами, пригвоздившими его к месту. Взгляд, который сначала кажется гневным, но при ближайшем рассмотрении легко распознается как обида. Может быть, и предательство. Его рот несколько раз открывается и закрывается, но ничего не говорит. Ларс качает головой, слегка смеется в знак недоверия и слазит с колен Джеймса. — Ты не хочешь этого. Джеймс протягивает руку к Ларсу, но тот поворачивается к нему спиной, и Джеймс убирает ее, прежде чем он замечает. — Ларс. Не надо… ты… — Все нормально, — Ларс проводит плоской ладонью по лбу, откидывая челку назад, — Все нормально. Я пойду. — Это… — слова замирают в горле, — Я имею в виду, просто не уходи. Ну же. Ты не можешь уйти. Ларс хватает бумажник и с кислым видом тянется к джинсовой куртке, просовывает кулаки в рукава. Он знает, что после этого Ларс найдет Кирка и будет спать в его комнате. От этой мысли у него внутри что-то противно сжимается. — Ларс, не надо. Я… попытаюсь. Еще раз, — наступает напряженная пауза. Джеймс бросает взгляд за спину, чтобы убедиться, что они одни. Он знает, что они одни, это их гостиничный номер, но все равно боится невидимых зрителей, — Если ты этого хочешь. — Господи, спасибо, — Ларс смеется, держа руку на дверной ручке. На секунду он вглядывается в лицо Джеймса, но, что бы он ни искал, не находит, — Не утруждайся. — Я серьезно. Ты не можешь… — Ларс закатывает глаза и поворачивается к двери. Сердце Джеймса будто останавливается в грудной клетке, — Ты не можешь бросить меня, — он отчаянно хватается за правый рукав куртки Ларса, оттягивая манжету, где она была закатана, пальцы скользят. — Бросить тебя? Блядь. Ты вообще себя слышишь? — Ларс отшатывается назад, — Ты не… Мой парень. Ларсу не нужно заканчивать фразу, чтобы Джеймс понял, что он хотел сказать. Ему не нужно было слышать слова, чтобы они прорезали его насквозь.-
Это конец напряженной ночи в студии. Кирк разочаровывал всех своим соло. Ларс был тираном в контрольной комнате. Клифф был на пределе своих сил из-за того, что все время уходило на споры. Джеймс не может дождаться, когда они вернутся в отель и налетят на шведский стол. Кирк и Клифф с кислым настроением отправились в бар. Джеймс остался с Ларсом из непоколебимой верности их позиции старой гвардии. В любом случае, он чувствовал себя в долгу перед ним. Он отталкивал его с той же силой, что и Ларс. Ларс посылает кому-то факс с извинениями за то, что не сможет приехать на его свадьбу. Он чувствует, что не может оторваться от студии даже на один день, чтобы присутствовать на ней. Вот насколько сильна его потребность в контроле. Джеймс раздражен тем, что его даже не пригласили. — Я принес тебе пиво, — Джеймс обращается к Ларсу, ставя несколько бутылок на стол. Почти на всех поверхностях, к которым можно приклеить скотч, висят непристойные порнографические картинки. Это делает драки еще более абсурдными: все спорят с голыми девками за спиной. — Спасибо, — рассеянно говорит Ларс, заканчивает работу над факсом и резко падает на диван. Выпускает весь воздух из легких, — Боже, может, нам стоит здесь убраться? Блядь. Я просто хочу сделать все правильно. — Все получится, — говорит Джеймс, — Не волнуйся об этом. — Один из нас должен, — огрызается Ларс, берет журнал, зажимает нижнюю губу между большим и указательным пальцами. Джеймс поднимает его ноги, садится на прежнее место и укладывает их обратно себе на колени. Ларс слегка упирается пятками, поворачивает тело, чтобы поудобнее устроиться на диване, и Джеймс хрипит, когда случайно заезжает ему по яйцам. Ларс бормочет что-то под нос, и Джеймс думает, что это, наверное, извинение на датском. По крайней мере, надеется на это. В самом деле, Ларс может с улыбкой на лице говорить о нем самые мерзкие гадости, а Джеймс так ничего и не узнает. — Эй, Ларс, — Джеймс пытается привлечь его внимание. Ларс только хмыкает в ответ, — Эй, — он пытается снова, но и на этот раз ничего не получается. Он хватает его голень и трясет, — Ларс. — Чего тебе, блядь, надо? — Ларс повышает голос, раздражаясь. — Я пытаюсь с тобой поговорить! — Ларс говорит громко, но Джеймс еще громче. Джеймс чувствует, как все его защитные механизмы приходят ему на помощь, и первым из них — гнев. — С каких это пор ты хочешь поговорить? — Ларс бросает на него взгляд через край журнала, после чего начинает его игнорировать по новой.-
Ларс прослушивает треки, как делал это уже тысячу раз. Он продолжает находить мелочи, которые считает проблемами, и спрашивает Джеймса, слышит ли он их тоже. Клиффу так осточертело играть в покер на спички с Кирком, ожидая окончания работы, что он свалил домой. Сказал, что хочет побыть со своей девушкой, а не торчать в студии целыми днями, споря о всякой ерунде, которая только в голове у Ларса. — Ты придираешься, — говорит Джеймс, подныривая носком ноги под щеку Ларса, который закинул ноги на доску и держит во рту карандаш. Они сидят друг напротив друга на двух шикарных стульях, и Джеймсу надоело крутиться на месте, — Надо было нам всем улететь домой с Клиффом. Это просто смешно. — Ты можешь улететь, если хочешь. Лети домой с Кирком, — Ларс не смотрит на него. Он делает небольшие пометки на канцелярском листке Sweet Silence. Он может сказать, что Ларс находится на той стадии, когда он оглядывается на всю работу, которую они проделали над альбомом, и решает, что это самое худшее дерьмо, которое он когда-либо слышал в своей жизни. Он любит все преувеличивать. — Ларс. Будь серьезным. Ты собираешься остаться здесь один? — он легонько пинает его, но ответа не получает, пробует снова, — Проведешь свой день рождения в одиночестве? — Я не буду один, — хмыкает Ларс, — Моя семья здесь, — после того, как Ларс потратил тысячи и тысячи долларов за проживание в гостинице и не оплатил счет в начале того же дня, ему придется либо лететь обратно, либо жить у родственников. Видимо, он сделал свой выбор. Джеймс не может это терпеть. Ведь он тоже его семья. — Ты на меня злишься? — Джеймс отодвигает блокнот от Ларса, на бумаге нацарапан невероятно длинный список дел. Все это должно было быть уже сделано, но он продолжает добавлять новые. Он откидывает его на консоль. Ларс смотрит на него с укором. — Я не сержусь на тебя, Джеймс. Господи, — он выталкивает ноги Джеймса из-под себя, наклоняется вперед в своем кресле, чтобы забрать блокнот, — Ты ведешь себя как ребенок. — Тогда почему ты не хочешь лететь со мной домой? — Потому что! — кричит Ларс, и Джеймс вздрагивает в ответ. Он удивленно глядит на него. Ларс делает глубокий вдох, — Потому что. — Что я сделал? — Джеймс звучит почти умоляюще. Он тянется к нему, но Ларс откидывает его руку, заставляя чувствовать себя как побитое животное, которое никто не пожалеет и не приютит, — Что я вообще сделал? — Это о том, чего ты не хочешь делать.