Лагерь

      Провозившись на берегу под палящим солнцем, Вилланель почувствовала, как одежда на ней высохла, а кожу неприятно стянуло. На поле её помощь уже не требовалась, все ушли на обед. Вилланель вернулась к себе и свалилась от усталости. В её дверь постучались, можно было сделать вид, что её здесь вовсе нет, но это могла быть Ева. Поднявшись, Вилланель открыла дверь и увидела Ганн.       — У детей сейчас отбой будет, пойдём, дело есть.       — Я разве не достаточно сегодня сделала?       — Картошка сама себя не почистит.        Вилланель накидывает рубашку на кожу, что невероятно печёт, и уныло бредёт за Ганн, пока не слышит уже знакомый голос.       — Эй, вы куда пошли?       — Чистить картошку, — обернулась Ганн на голос Евы.       — Нет, она вчера чистила, я забираю её с собой, очень нужна помощь. Ты уже достаточно попользовалась, ага?       — Потому что её закрепили за моим отрядом.       — Не жадничай, я её забираю, всё.        Вилланель наблюдала за этим со стороны, Еве не составило труда отобрать её у Ганн, и вот она уже идёт с Евой, оборачивается и наслаждается видом лагеря, что остаётся позади.       — Тут много корней, смотри под ноги, — предупреждает Ева, когда они, заходят в лес.       — Да, спасибо.       — В лесу приятный ветерок.       — Да, тут лучше.       — Ты такая красная, хорошо себя чувствуешь?       — Вероятно, я перегрелась на солнце.       — Я куплю тебе мороженое.        Вилланель не помнит, чтобы кто-то покупал ей это чудесное лакомство. Это заставляет чувствовать себя чуть лучше и шагать бодрее. Ева не задаёт вопросов, выжидает, явно, чтобы Вилланель хоть что-то сказала вперёд.       — Ты каждый год здесь работаешь?       — Последние три, мы выбираемся с мужем из Лондона, чтобы отдыхать здесь, своих детей у нас нет, и мы компенсируем это.       — Муж?       — Да, Нико.        Вилланель кривится, тот потный физрук с усами? Она даже не может представить их вместе, Ева такая… Тонкая, умная, красивая, а эта ириска, к которой что-то прилипло, и он называет это усами, совсем ей не подходит.       — Не смотритесь, я бы не сказала, что вы пара.       — Спасибо, конечно, мы пять лет в браке.       — Предел твоих мечтаний?       — Извини?!       — Да, точно, не моё дело. Любишь его?        Странный вопрос, ни у кого раньше сомнений не вызывало и Еву об этом не спрашивали, любит? Сложно ответить, привыкла, притерлась, общие интересы, и друзья, общий счёт и дом. Её всё устраивало, до этого вопроса, теперь она думает, раскладывает на две полки все за и против.       — Говорят, если сразу не ответил, значит, нет.       — Если срежем тут, придём быстрее, но через тропу, следи, чтобы клещи не зацепились за носки.        По тропе Ева идёт вперёд, её бёдра соблазнительно качаются, Вилланель наблюдает за этим. Её привлекает Ева? Она милая и женственная, и Вилланель хотела бы узнать вкус её губ, и сверху, и снизу.       — Не хочешь пойти вперёд, чтобы я приглядывала за тобой?       — Я в порядке, предпочитаю сзади.        Ева хихикнула, и вывела их в скором времени на шоссе. Тут действительно стоял небольшой маркет, неподалёку заправка и мотель. Они зашли в прохладу, Вилланель тут же затрясло.       — Эй, у тебя зубы стучат, ты что, сгорела на солнце?       — Похоже.       — Ну-ка, — Ева расстегнула рубашку на Вилланель и приспустила её с плеч, — Всё очень плохо, ты чего не намазалась с утра!       — Не подумала.       — У меня есть средство от ожогов, зайдем ко мне, когда вернёмся в лагерь. Идём выбирать мороженое.       — У меня денег нет, — тихо, сказала Вилланель.       — Что?       — Денег, у меня нет.       — Я заплачу, выбирай.        Пока Вилланель выбирала мороженое, то увидела, как Ева берёт пару бутылок крепкого алкоголя и три пачки сигарет. Может, кто-то из лагеря попросил? Пакет, две пачки чипсов, жвачка, прокладки, и Вилланель скромно сверху положила на ленту своё мороженое.       — Возьми мне такое же, — попросила Ева и переключила внимание на кассира.        По дороге назад Вилланель взяла пакет на себя, а другой рукой держала мороженое, сладкое, холодное, она могла бы съесть десять таких и отключиться в лесу. Ева рассказывала о лагере, это такая дерьмовая тема, но её, почему то, интересно слушать, и Вилланель часто кивает. Без мороженого стало тяжелее идти, Вилланель ощущала не только вялость, но и головную боль, немного головокружения. До лагеря они дошли, но она попросилась в дом, и не смогла идти до Евы, это вызвало беспокойство.       — Схожу за лекарством и приду к тебе.        Вилланель вошла в дом, тут же почувствовала какие-то перемены, её замутило, и она побежала в туалет, её вытошнило, рука потянулась к кнопке смыва и аллилуйя! Ей починили унитаз!        Вилланель постаралась подняться на ноги, когда услышала рядом с домом голоса.       — Детка, я привела врача, она осмотрит тебя. Это Пэм.       — Пэм? Отлично, — вывалилась из ванной комнаты Вилланель.       — Ох, тебе совсем плохо? — забеспокоилась Ева, провожая до кровати.       — Меня стошнило.       — Она перегрелась на солнце. Ева, принеси холодное полотенце, а я заставлю выпить небольшими глотками прохладную подсоленную воду, чтобы восстановить баланс минеральных веществ и жидкости в организме. Давай, ложись, тебе нужно быть в горизонтальном положении.       — Меня снова стошнит.       — Ничего страшного, сейчас принесу ведро.       — Я хочу убраться из этого проклятого места! — Вилланель расплакалась, как никогда, и Ева оказалась рядом, прикладывая ко лбу холодное, сырое полотенце.       — О, тише, тише, малыш.        Вилланель забила большая дрожь, детка? Малыш? Почему это одновременно заводит и умиляет? Да, она малыш, ей нужна забота, а не работа, она хочет прикосновений, прохлады, и чтобы Ева почаще склонялась над ней, ведь можно увидеть её лиф под расстёгнутой на две пуговицы рубашкой. Пэм приносит ту самую воду, не совсем приятно пить такое, она цедит из трубочки и изучает нового человека возле себя, а Ева мочит ещё раз полотенце, и теперь Вилланель лучше.       — Никаких лекарств ей пока нельзя, ожоги есть?       — Да, у неё затылок, плечи и спина сгорели, я помажу, спасибо тебе, Пэм.       — Обращайся, Ева, а ты! Помни о солнце, тебе выдать солнцезащитный крем?       — У меня есть.       — Без него никуда, и носи кепку. Сейчас важно сбить температуру, я могу прикладывать компрессы.       — Нет, я останусь с ней, если она не против.       — Да, лучше Ева.        С Евой было спокойно, она тихо смеялась над своими же шутками, меняла полотенце, когда оно согревалось, смотрела с заботой. На Вилланель никто так не смотрел. Она изучает это новое чувство, оно так приятно течёт по венам, и тлеет в груди, что хочется глупо улыбаться сквозь боль.       — Готова к пенке? Раздевайся и ложись на живот, руки вдоль.       — Ты ещё на свидание меня не водила.       — Знаешь, сейчас, по-современному, всё так быстро происходит, — смеётся Ева.        У Вилланель нет неловкости перед обнажением, наоборот, она хочет поймать взгляд Евы, проверить, интересно ли ей, и что она почувствует. Ева смущена и быстро отводит взгляд в сторону.       — Я тебя смущаю?       — Ты очень красивая.       — На живот лечь, верно?       — Да, пожалуйста.        Вилланель слушается, Ева заделывает её волосы в пучок, чтобы не мешались, и издаёт сочувственный вздох.       — Ты как мистер Крабс.       — Будет больно?       — Больно тебе сейчас, верно? А будет неприятно прохладно.        Ева наносит пенку, и следит за мурашками на коже спины и рук, сколько у неё родинок, такие мелкие, как звезды на небе.       — Я дотронусь, хорошо? Чтобы немного распределить на все участки.        Вилланель что-то ответила, похожее на согласие, Ева покрыла всю сгоревшую кожу пенкой, которая медленно лопалась, и впитывалась.       — Нужно было предупредить тебя, но ты вроде в рубашке была на соревнованиях.       — Я сняла позже, когда всё убирали, и утром бегала без неё. Сама виновата, ничего, терпимо.       — Больше не тошнит?       — Нет.       — Давай ты отдохнешь, и я позже зайду за тобой, чтобы забрать на ужин, хорошо? Мне нужно поднимать ребят.       — Да, конечно, иди, — отпускает Вилланель, хоть делать она этого и не хочет, с Евой так спокойно, и её забота это что-то новое, стоит признать, она возбуждена.        Ева уходит, и Вилланель просовывает под себя руку, ей необходима была разрядка от двух перегруженных дней.        Ева подняла детей и привела на площадку, все разбежались, встретившись с остальными. Хелен привела своих жёлтых птенцов позже всех, распустила их и подошла к Еве, скрестив руки.       — Я видела тебя у новенькой.       — Да, она сгорела на солнце, пришлось обратиться к Пэм, чтобы помочь.       — Пэм я не видела.       — Да, она не задержалась, незачем было.       — Но ты задержалась.       — Прошу прощения… Что это за претензии?       — Нико знает?       — О чём?       — Что тебе нравятся девочки.       — Хел, ты слышишь себя?       — Да, и зрение у меня отличное. Я видела, как вы смотрите, и твои руки, что прикладывали полотенце.       — Ты подглядывала через окно?       — Куда ты её водила?       — Мы дошли до маркета, моя очередь была покупать алкоголь.       — И ты взяла её с собой просто так, да?       — Хочется помочь ей, она ужасно себя чувствует здесь.       — Мне нравится Вилланель. Я хочу приударить, уйдёшь с моего пути?       — Какая же ты наглая.       — Тебе это нравится во мне, я честная.       — С чего ты взяла, что ей захочется тебя, может, у неё кто-то есть, или она предпочитает парней.       — Такой, как она, всё равно с кем.       — Звучит оскорбительно.       — Я имела в виду, что ей будет хорошо как с парнем, так и со мной.       — Каролин узнает, и выкинет вас двоих отсюда. Не забывай, это детский лагерь.       — Ну, если ты не проболтаешься, то всё будет отлично.       — Тогда иди, её там тошнит и пенку надо заново нанести.       — Присмотришь за моими?       — У тебя пятнадцать минут.        Ева не могла препятствовать Хелен, как бы она это объяснила? Своей заинтересованностью? Ну уж нет, Ева сжимает кулаки и желваки, смотрит вслед Хелен, почему таким всегда всё достаётся?        Вилланель пробудилась ото сна, вздрогнула и ощутила всю ту же боль и то, как печёт кожу. Это, должно быть, Ева, и она слабым голосом предлагает войти.       — Привет, Белоснежка, — шутит Хелен, — О, не вставай, Ева попросила меня проверить тебя.       — Я в порядке и не одета.       — Ничего страшного. На самом деле, это прекрасно, у тебя красивая спина. Но вот ожоги. Я могу тебе помочь? Тут нужно заново нанести слой. Кстати, принесла тебе прохладной воды, будешь?       — А можно позвать Еву?       — Нельзя. Она работает, на ней столько задач сейчас, не стоит отвлекать.       — Думаю, мне нужно позвонить дяде и он заберёт меня отсюда.       — Эй, ну что ты как ребёнок, они тоже чуть что, хнычут и просятся к родителям, но, если их отвлечь, на следующий день они уже вновь обожают это место и играют.       — Не мой случай.       — Давай мы поможем тебе, пора найти общий язык с нами, и ты поймёшь, что тут здорово. Приготовилась? Будет прохладно.        Вилланель не почувствовала разницы в прикосновениях, может, Хелен была чуть уверенней в действиях, в любом случае, боль стихла, и короткий сон немного помог, если бы её просто оставили в покое, стало бы ещё лучше.       — Могу я пригласить тебя погулять после отбоя?       — Не думаю, что я в состоянии гулять, может, завтра?       — Хорошо, торопиться тут не куда.       — Скажи, а Ева счастлива с мужем? Ну, по ним видно это?       — Обычная, скучная пара, они друг друга стоят.        Вилланель бы не согласилась с тем, что Ева скучная, но промолчала. Подтянув к себе футболку, Вилланель закрыла ею грудь и села.       — Откроешь мне попить?        Хелен открутила крышку, конденсат сделал пальцы влажными, и с них соскользнула капля, упав на колено Вилланель, обе уронили туда взгляд.       — Ой, прости, держи, — сказала Хелен, и вытерла каплю ладонью, — Завтра, после завтрака, у меня будет урок, хочешь прийти послушать?       — Да.       — Тогда, жду тебя в десять, на веранде за офисом Хелен.        Вилланель кивнула, жадно поглощая воду, Хелен так же жадно наблюдала за этим, особенно за каплей, что соскользнула с подбородка на шею, и добежала до груди, скрывшись между.       — Спасибо за воду.       — Ты голодна?       — Я соберусь позже на ужин.        Такое поведение Хелен, конечно, было подозрительным, но Вилланель не стала заострять на этом своё внимание. И, если подумать, интрижка явно помогла бы смириться с нахождением здесь, к тому же Хелен такая секси. После её ухода Вилланель начала подбирать платье на вечер. Лучшим вариантом оказалось васильковое платье на резинке, что будет держаться только на груди, и не потревожит сгоревшие плечи и затылок. Заглянув в расписание, она села ждать ужина, листая ленту новостей в телефоне, тут ужасный интернет. Все уже пошли на ужин, выглянув в окно, Вилланель наблюдала, как отстающие забегают под огромный навес столовой, почему Ева не зашла? Отчаявшись ждать и испытывая голод, Вилланель вышла из дома. Конечно, она всё ещё оставалась событием. Теперь к чемоданному недоразумению, неработающему ранее унитазу, побегу из столовой, квадратной картошке, и предательству своей команды, присоединился рак. Им себя ощущала Вилланель, когда все на неё откровенно уставились. Взяв поднос, она подошла на раздачу, и на этот раз ей дали выбрать то, что можно съесть. Получив еду, Вилланель заняла тот же стол для одиночек, и, наплевав на взгляды, приступила к еде. Было неприятное ощущение, что Ева обманула, оставила её вновь одну, но она это переживёт. Не доверять людям – вот золотое правило, и почему она решила, что может попробовать?       — Тебе достать десерт? — ворвавшийся в её пространство голос, принадлежал Ганн.       — Разве я заслужила?       — За первую половину дня точно. Ваниль или шоколад?       — Чего ты вдруг такая добрая?       — Вижу как тебе хреново. Кепка хоть есть?       — Да.       — Надевай! И что-то с рукавами, а то будешь Well done. Ну так что?       — Шоколад.        Ганн уходит и возвращается с квадратной вазочкой Тирамису и чайной ложкой.       — Держи. Ты сегодня была молодец. Завтра в бой? Или полежишь?       — Можно мне сходить на урок?       — К кому?       — Хелен. Французский. Мне он нужен.       — Валяй. Но потом будем с малышами запускать воздушных змеев.       — Договорились.       — У нас вечер настолок сегодня, захочешь, присоединяйся.        У Вилланель нет желания играть, она провожает Ганн взглядом, ту перехватывает на лужайке Хелен. Они говорили явно о ней, потому что обе посматривали в её сторону. С чего все подобрели вдруг? Потому что щит не работает? Он ослаб? Нашли брешь и начали нападать?        Вилланель отодвигает тарелку, чтобы съесть десерт и возвращается в дом. Закрыв окно, она хочет, чтобы все думали, будто её здесь нет, она даже не отвечает, когда в её дверь стучат. Когда стемнело, было слышно голоса, смех, а потом вдруг всё стихло. Вилланель выглянула из окна и увидела, как в небо устремлён большой костёр, а вокруг навалена куча мягких пуфов, и все лежат на них, слушая одного читающего. Это был голос Евы, и Вилланель потянуло к нему, она надела тёплый костюм, натянула капюшон и подкралась к единственному свободному пуфу подальше ото всех. Она легла и уставилась в небо. Сказка была о разбойниках, Ева эмоционально читала её, кто-то слушал, раскрыв рот, брёвна трещали в костре, дул прохладный ветерок, звезды на небе мерцали и уносили в историю. Так захотелось быть с кем-то, обнимать кого-то, Вилланель даже не знает, как это – лежать с кем-то под звёздами, наверное, романтично. Хелен мелькает перед ней и ложится рядом. Вилланель ловит себя на мысли, что звёзд не падало, а желание почти сбылось.       — А говорила, не пойдёшь гулять, — шепнула она.       — Я и не гуляю, просто валяюсь под звёздным небом.       — Да, но технически…       — Тебе не следует мешать своим шёпотом Еве.        Хелен подвинулась ближе, её дыхание коснулось щеки.       — А если ещё тише, — прошептала она на ухо, едва задев его губами, от такого электрические разряды приподняли тело.       — Ты трахнуть меня хочешь?        Прямой вопрос явно смутил Хелен, она осмотрелась по сторонам, не мог ли кто-то их слышать, и вернулась к нежному уху, продолжив шептать:       — Раз мы обе об этом думаем, почему бы не сделать?       — Мне пока не до секса.       — Мы пробудем здесь всё лето, выбирай любую ночь, и не только ночь.       — Я подумаю.       — Отлично, — Хелен поднялась, будто выполнила миссию, но Вилланель притянула её обратно.       — Позалипай со мной на небо.        Это была такая обычная просьба, и человек, что положил на неё глаз и хочет с ней секса, явно её примет, устраиваясь вновь рядом. Это было даже познавательно, Хелен знала созвездия, Вилланель не было дела до астрономии, изучая химию, физику и языки, она предпочитала то, что сможет применить в жизни в качестве заработка. На звёздах не заработаешь. Хелен погладила по руке, и если бы они были одни, то могли бы поцеловаться, но дети елозили вокруг, они не то чтобы были невидимками. Даже Ева их заметила чуть позже, и когда всем был объявлен отбой и гнусавые голоса запротестовали, Ева подбежала к убегающей в свой дом Вилланель.       — Стой, подожди.       — Чего тебе?       — Прости, что не зашла за тобой на ужин, просто, Хелен, она заинтересована в тебе.       — И что?       — Ну, она попросила дать ей дорогу.       — Мы с тобой начинали общаться, всё отлично шло, причём здесь Хелен, мало ли чего она хочет? А в прочем, плевать, я спать.       — Постой, ну, вы же сейчас лежали вместе.       — Я тебя слушать пришла.       — Прости, ладно?       — Тебя там дети ждут, и муж в кровати. Тебе пора, Ева.        Ева не понимает, почему сейчас хочет схватить Вилланель, встряхнуть, образумить и украсть. Сводить её ещё куда-нибудь, иметь возможность поговорить, объяснить лучше, что произошло. Нездоровый интерес был замечен, и во избежание неприятных сплетен, Ева сделала, как ей велели, ушла с пути. Это паршивая ситуация, и она цепляется за последние секунды.       — Как ты себя чувствуешь?       — Сойдёт, — вцепившись в ручку двери, Вилланель дёрнула на себя.       — Тогда, спокойной ночи, ладно? До завтра.       — Ну да, — отозвалась Вилланель уже из дома и закрыла дверь.        Утро началось с пробежки, очередной, на этот раз, Вилланель надела рубашку с длинным рукавом, белую и свободную, нараспашку, под ней спортивный лиф, и шорты. Мозг был насыщен кислородом как никогда, запах леса, озера, росы, травы, пока ещё свободы, дурманил рассудок. На втором круге Вилланель увидела через озеро маленькую фигуру на помосте, это была Ева, оставалось решить, стоит ли подбегать к ней. С одной стороны, было в ней что-то особенное, о таких пишут книги, они помогают главным героям на любом их пути, сильные, но скромные. Вчера она не зря позвала её гулять, и это было действительно здорово, если бы состояние всё не испортило под конец. Она должна подбежать и хотя бы сказать, что чувствует себя намного лучше. С другой стороны, Ева занята, муж, дети, стоит ли вплетать себя в это, ведь ничем в итоге это всё не закончится. А чего бы хотелось? Вилланель бежала и думала о том, как приближается к её лицу, как трогает волосы, нежно убирая их назад, как целует в губы, мягко, наращивая настойчивость, как проникает между ними, сталкиваясь с языком, это было бы очень волнующе. Вилланель резко останавливается от взгляда, что встречает её. Ева поднялась и вышла на тропу, чтобы Вилланель не пробежала мимо.       — Доброе утро.       — Доброе, кофе и книга? Не буду мешать.       — Постой, может, наоборот? Я взяла и тебе кофе, пойдём, посидим.       — Мне пока не следует сидеть, нужно заняться мышцами.       — Я подожду. Займись здесь.        Почему так хочется слушаться этого голоса? Ева садится на доски, свесив ноги в воду, Вилланель делает упражнения, и старается смотреть куда угодно, только не на брюнетку.        Ева в восторге от того, что Вилланель так рано встаёт, чтобы заняться собой, все те капризы насчёт выполнения заданий – это не от лени, это что-то другое, она не принимает это место, а оно её. Может же такое быть, что человек больше создан для Парижских улочек, шоппинга, богатого папика, роскоши и ухода. Вилланель выглядит так, будто нуждается в богатой беззаботной жизни, но её закалила прошлая жизнь, а это место приказывает ей быть на том уровне, которому она противится.        Вилланель сложно работать над собой под таким изучающим взглядом, она тянет щиколотки и заканчивает. Пройдя по скрипучим доскам, она садится рядом, берёт кружку и подносит к лицу, аромат потрясающий, Ева протягивает руку, что не даёт сделать первый глоток. Она цепляется пальцами за воротник рубашки и слегка его отодвигает, чтобы видеть шею и плечо. Вилланель пробежала, не сбив дыхание, а сейчас, это случилось. Волнительный момент, это показалось очень интимным и глубоким чувством, Ева волнуется, она переживает!       — Стало лучше, тебе следует поднять воротник. И хочешь, я дам тебе вьетнамскую панаму, она с большими полями, будет защищать твоё лицо и ушки.        Её пальцы коснулись мочки и поднялись к верхушке уха. Эти прикосновения вызвали не только толпу мурашек по спине, но и тягучий позыв ниже живота. Стало неловко, и Вилланель отпила кофе из кружки.       — Сегодня будет отличный день, ты с нами, или ещё нужно прийти в себя?       — Если Ганн мне что-то поручит сделать, я сделаю.       — Отлично. Она на самом деле отличный человек, бывает грубоватой, но это дисциплина. Как ты заметила вчера по десерту, она бывает и заботливой.       — Мне ничего этого не нужно от людей, Ева. Ни добро, ни зло, меня лучше не трогать.       — Это защита от чего-то?       — Люди всегда причиняют боль.       — Мне жаль, что кто-то настолько тебя разочаровал, но не стоит ставить крест на всех, знаешь, есть хорошие люди.       — Ты из хороших?       — Хочется верить, а ты?       — Я? Нет, точно нет. Я причиняю боль людям, я предупреждаю об этом. Теперь ты знаешь.       — Может, есть исключения? Ты просто их не встречала.       — Интересная мысль, — задумалась Вилланель, и посмотрела на Еву, чтобы увидеть, как её глаза на солнце превращаются в янтарь, — Тебе очень идёт солнце.       — А твоей бледной коже нет, сейчас вы в плохих отношениях, и я бы рекомендовала тебе с ним не видеться.       — Уже начинает палить, ты обещала мне панаму.       — Да, точно, пойдём сейчас?        Вилланель подпрыгивает и подаёт руку Еве, они допивают кофе и выдвигаются в сторону лагеря. Ева рассказывает о планах на сегодня, она любит болтать о чём-то лёгком, делает вывод Вилланель и просто следует за ней.        Ева вынесла из дома панаму и надела её на Вилланель, она идеально подошла, закрыла уши от солнца и часть лица.       — Тебе идёт.       — Спасибо.        Ева хотела сказать что-то ещё, но из дома вышел Нико, задорно поприветствовал, и, поцеловав жену, поторопился поднимать всех на утреннюю зарядку.       — Я пойду, тишине пришёл конец.       — Хорошего тебе дня, Вилланель.       — И тебе, Ева.        Ева встречает Хьюго, своего помощника, и почему жизнь так не справедлива? Если бы Вилланель была в её отряде, она взяла бы над ней шествие, она бы смогла сделать так, чтобы это создание улыбалось своей очаровательной улыбкой с яблочками на щеках, а не ходила хмурой весь день, выполняя задания Ганн. Для Евы Вилланель в это утро быстро исчезла, она не могла понять куда, пока Ганн не сказала, что та на уроке французского.        Вилланель чувствует себя лучше, когда голос Хелен вибрирует французским, примитивным, для детей, но это не отменяет тот факт, что с уст Хелен он звучит сексуально, и обращён он чаще именно в её сторону, хоть Вилланель и сидит позади всех детей. Вилланель думает, что Хелен умеет трахаться, жадно и страстно, это слышно в её голосе, это ощущается. Хелен даёт задание, листочки, ручки, это отлично, ведь Вилланель учила на слух, запоминала произношения и слова, но писала мало. У них есть доска, и когда Хелен на ней пишет, можно позалипать на её длинные, загорелые ноги, покусывая кончик ручки. Когда урок подошёл к концу, дети с криками побежали на прогулку, у них есть немного свободного времени, прежде чем их вновь чем-то займут. Хелен садится на край парты, и забирает листок.       — Вау, ты записывала. И задание выполнила.       — Конечно, я ведь примерная ученица.       — Здесь ошибка, — поднимает бровь Хелен, Вилланель готова оспорить, и уже заглядывает в листок, привстав, а Хелен мягко касается её подбородка, — Я пошутила, тут всё идеально, как и ты. Придёшь на следующий урок?       — На все.       — Прекрасно. Беги к остальным, нас не должны видеть вместе.       — Тут это запрещено? Я о том, разозлится ли Каролин, если узнает, что кому-то не удалось удержать своё либидо в белых шортиках?       — Надеюсь, она понимает потребности взрослых людей.       — Может, дашь мне какое-нибудь задание с собой? Мне бы хотелось получать больше остальных, и занять чем-то свободное время.       — У меня есть интересное пособие и задания к нему, можешь выполнять с первого. Тебе нужна тетрадь?       — Да, что-нибудь, в чём можно вести записи.       — Я ведь буду проверять.       — Люблю проверки знаний.       — Ты радуешь меня своей любознательностью, интересно, смогу ли я научить тебя чему-то новому помимо языка?        Вилланель ухмыляется, Хелен приносит ей новую тетрадь и пособие.       — Спасибо, до встречи.       — Э, нет. Français, s'il vous plaît. (Французский, пожалуйста.)       — Désolé, merci, à plus tard. (Извините, спасибо, увидимся позже.)        Ева наблюдала за тем, как все дети покинули класс, и как надолго в нём задержалась Вилланель, она вышла, натягивая панаму и солнцезащитные очки, локтем к себе она прижимала какие-то тетради, она несколько раз обернулась, когда уходила, а затем её перехватила Ганн и о чём-то расспрашивала. Потом Ева видела, как они несут новый матрац в дом Вилланель, затем они пошли на волейбольную площадку, и что удивительно, Вилланель, как и Ганн, учила детей подавать мяч. За обедом Ева заняла выжидательную позицию, и не могла сосредоточиться на разговорах за столом. Вилланель пришла позже всех, в максимально коротких джинсовых шортах, в сланцах и белой рубашке, волосы были мокрыми. Она что-то долго выбирала, заняла своё место. На этот раз никто не побежал к ней присоединяться, все остались на своих местах. Ела она так же странно, защищая свою еду ото всех, и быстро. Такими темпами она и закончила быстрее всех, покинув столовую.       — Хорошо, что она ушла, все могут вернуться к еде, — усмехнулся Нико.       — Есть в ней что-то такое, что глаз не отвести, — со вздохом, отметил Кенни.       — Только не влюбляйся, она раскатает твоё сердечко, — засмеялась Ганн, толкая парня в локоть.       — Я и не думал, очевидно же, она на меня даже не смотрит.       — Она ни на кого не смотрит, — закатил глаза Хьюго, — Но я бы всё отдал за ночь с ней.       — Эй! Что за разговоры, доедаем и за работу, — приструнила всех Ева.       — Вообще-то, смотрит, — вдруг начал Билл, создав напряжение за столом, — Она нас всех изучает, делает выводы, вот увидите, после наблюдения и анализа, она отсеет всех ненужных и выберет тех, с кем будет общаться.       — Я вне этой игры, девчонка делает, что я скажу.       — Ганн, ты с ней груба, — вступилась Елена, имея в наставниках Билла, всё между ними было по-дружески, без приказов и наездов, и такое отношение Ганн к Вилланель, сильно задевало.       — Ей явно не хватает жесткой руки, вот увидите, сейчас я пойду запускать воздушных змеев с ребятами, и она у меня побегает.        После обеда Ганн увела всех на футбольное поле, Ева наблюдала издалека, как дети бегали со змеями. Как Вилланель запускала и передавала управление, а они пробегали пару минут и роняли их. Этому нужно учиться, ловить потоки ветра, работать руками, следить за леской. На таком солнцепёке это изнуряет.        Вилланель сдаётся, может, ей было интересно, но только первые полчаса, она выдохлась, голова кружится, и она отходит от всех, сев на траву, зажав голову между колен.       — Быстро ты сдулась, — кричит Ганн, Вилланель хочет её послать.        Неожиданно, рядом, она чувствует чьё-то присутствие, секунды, и она слышит запах Евы, её дезодорант в сочетании с кремом от загара и шампуня.       — Привет, ты в порядке?       — Ты умеешь избавляться от трупа?       — Настолько плохо?       — Мои физические нагрузки ничто в сравнении с этим местом.       — Ты привыкнешь. После вчерашнего ты ещё слаба, и опять на солнце, держи, я принесла тебе воду.        Вилланель не реагирует, и Ева прижимает холодную бутылку к её колену.       — Ауа!       — Пей больше воды, — улыбнулась Ева, увидев наконец-то лицо и этот живой взгляд.       — Сейчас бы упасть в воду целиком.       — На озере можно купаться.       — Хм, хорошая идея. Пойдёшь со мной?       — Хьюго укладывает спать мой отряд, Ганн тоже отведёт своих, думаю, мы свободны, идём.        Вилланель жадно пьёт воду и благодарит за неё Еву. Отпросившись у Ганн, она следует за Евой, от поля до озера совсем близко. Ева приводит её к воде со стороны пляжа, сюда привезли в этом году новый песок, можно нырять с мостка, есть так же неглубокий заход в воду. Вилланель начинает раздеваться, при ней нет купальника, только белый спортивный лиф и такие же трусики, Еве немного неловко от того, как быстро Вилланель сбросила с себя одежду вместе с панамой.       — Ты со мной? Чего стоишь?       — Я не взяла купальник.       — Мы тут одни.       — Я только ноги помочу на берегу, а ты охладись.        Вилланель разбегается по мостку и прыгает в воду, её крики такие забавные.       — Она такая холодная! Ева! Мне холодно!       — Ты просто сгоревшая, сейчас привыкнешь, — смеётся Ева, пробуя воду ногой.        Вилланель не может расслабиться на воде, её мышцы в постоянном движении и передвижении, устав, она подплывает ближе к берегу и встаёт ногами на дно. Ева смотрит на неё, и это не мешает Вилланель смотреть в ответ.       — Ты здесь купаешься?       — Редко, есть же бассейн, а вообще я люблю сауну.       — Здесь есть? Я не обследовала территорию.       — Да, крытый бассейн, а сауна, вон там, отсюда её видно, — Ева показывает рукой, и Вилланель действительно видит сооружение ближе к лесу, она пробегала там, и не интересовалась, что это за строение.       — Думаю, я охладилась.       — Выбирайся, я провожу тебя до душевых кабин, и принесу тебе полотенце.        Вилланель проплывает немного в бок, как же ей хочется приблизиться к берегу, схватить Еву за ноги и утащить с собой, пообжиматься в воде, подержать её за плечи, используя как буёк, поплескаться. Почему она осталась на берегу? Это ощущается как пропасть, как преграда, стена.        Ева видит, что что-то в настроении Вилланель меняется, она выходит на сушу другой. Заставляя себя не смотреть на мокрый лиф, что демонстрирует затвердевшие от прохладной воды соски, на капельки, покрывшие кожу, на её бёдра и боже, всё остальное. Ева смотрит в глаза и пытается угадать мысли, но взгляд Вилланель непроницаемый, она остаётся загадкой, и Ева прикусывает нижнюю губу, отворачиваясь, решаясь проводить её до душевой без разговора.        Вилланель ступает по горячему песку и оставляет на нём капли воды, что падают с её тела, схватив свою одежду, она следует за Евой. С песка они переходят на деревянный настил, заходят в лес и оказываются возле двух беседок и двух деревянных домиков, в одном туалет, в другом душевые.       — Там всё просто, принесу тебе полотенце.        Вилланель осматривается внутри, находит крючки для одежды, снимает с себя мокрое бельё и заходит в открытую душевую, никаких дверей и ширм в самой кабине нет, а домик она не закрыла, чтобы Ева могла зайти. Зайти, и увидеть её обнажённой? Вилланель понимает, что делает, она хочет этого. Конечно, Ева на неё не накинется, конечно, между ними ничего не будет, но разве это не станет условным согласием? Вилланель знает, что покажет, а Ева знает, что увидит? Тёплая вода струится по коже, здесь есть одноразовые пузырьки с шампунем и гелем. Вилланель давно не чувствовала себя такой уставшей и расслабленной. Закончив отмывать себя от воды с озера, она положила руки на кафель впереди себя и опустила голову, чтобы вода била в затылок. Холодный приток воздуха по щиколоткам сообщил, что в домик зашли. Сплёвывая воду, что набралась во рту, Вилланель проводит подбородком по своему плечу, посмотрев назад.       — Твоё полотенце, я оставлю его здесь, эмм, тебя подождать снаружи или увидимся в лагере? — голос заметно дрожал, Вилланель испытала такое же волнение, и расслабленное тело тут же напряглось.       — Задержись, — произнесла она, выключая воду.        С её бровей текла вода, и тут же перестала, обернувшись в пол-оборота, она наблюдала за тем, как Ева сжимает в руках полотенце и смотрит. Смотрит! Прямо на неё, без одежды. Протянув руку, она призвала подойти ближе, отдать полотенце, и Ева неуверенно качнулась вперёд, преодолевая расстояние. Блестящая от влаги рука сжала полотенце, что протянула Ева, оставалось так мало времени, и Вилланель, обладая замечательной чертой, такой как наглость, прямо спросила:       — Нравится то, что ты видишь?