Дождь усилился в несколько раз, Ева заперлась в своём доме, открыла бутылку вина, опустошила два бокала и позвонила Нико.
— Привет, любимая.
— Привет, как ты?
— Лучше, играю в нарды в комнате отдыха, ты как? Как поход?
— Устала. Поход был замечательным, но пришлось раньше вернуться, дождь пошёл.
— Да, у нас тут тоже льёт.
— Что-то мне домой хочется.
— Эй, ты просто скучаешь без меня. Знаешь, я хотел тебя спросить, меня родители хотят забрать к себе, полечу в Польшу, они за мной присмотрят, тебе не нужно будет бросать работу ради меня, а в конце лета увидимся уже дома.
— И ты хочешь этого? Уехать?
— Я буду очень скучать, но это не повредит нашему браку, верно?
— Поезжай, так будет спокойнее. Когда? Я успею тебя навестить?
— Да, приезжай завтра.
— Хорошо, жди меня в полдень.
— Что с голосом? Тут не только усталость.
— Я пью вино, в одиночестве, дождь давит, темно, странное настроение.
— Давай я тебя отвлеку? Расскажи про поход подробнее.
Вилланель не удивлена, что всё вновь пошло крахом, разве отношения с Евой не грёбанный карточный домик, на который все так хотят подуть? Она не знает, что делать, но идти сейчас к Еве – это точно нарваться на её гнев. На пути встречается Ганн, она хочет пройти, опустив взгляд, только хмыкнув в качестве приветствия, но Вилланель её останавливает.
— Можно посмотреть у тебя что-нибудь? Фильм, или документалку, что захочешь.
— Со мной? Не боишься?
— Нет, чего?
— Буду лезть к тебе, ещё чего. А что скажет Ева?
— Мы просто посмотрим фильм…
— С пивом и чипсами?
— Ну, если ты угощаешь.
Ганн говорит, что ей нужно переложить обязанности на Хьюго, но потом они действительно могут посмотреть фильм. Вилланель приходит к ней чуть позже, когда на улице к дождю присоединяется порывистый ветер и гроза. Всё громыхает, когда Вилланель выбирает фильм на ноутбуке. Она убеждает себя, что может отключить мысли, смотреть фильм, быть в нём, комментировать, жевать чипсы, и не прикасаться к алкоголю. Но он кончается, титры плывут, Ганн потягивается.
— Отличный сюжет, посмотрим что-нибудь ещё? — с надеждой в голосе, предлагает Ганн, но замечает отсутствующий взгляд Вилланель в окно, — Эй?
Вилланель ощутила толчок в плечо, и отвела взгляд от окна, в которое лупил дождь.
— Я пойду. Поздно уже.
— Дать тебе, чем укрыться от дождя?
— Нет, — Вилланель думает, и всё же выдавливает из себя, — Спасибо за вечер.
— Обращайся. Как видишь, я тебя не съела.
— Но хотела?
— Ты выбрала Поластри, смысл вам мешать? Останемся друзьями, по рукам? — Вилланель протягивает свою, пожимает, — Но, твои губы мне не забыть.
— Найдешь ещё лучше. Спокойной ночи.
Ева укуталась в плед, открыла форум и читала про нестандартные отношения уже который час, когда в её дверь постучались. Она точно знала, кто это, и не стала вставать, чтобы открыть. Стук стал более настойчивый, но даже это не заставило её подняться. Сердце впало в тревожное состояние, но она постаралась его убедить, что им лучше побыть одним, чтобы никто не смог доложить Каролин, что визиты Вилланель продолжились. Дождь не сбавлял оборотов уже который час и часто порыв ветра заставлял капли стучаться в окно, но сейчас это был другой стук, а затем голос.
— Ева, открой мне! Если не откроешь, я буду кричать на весь лагерь!
Это заставило Еву подняться и открыть окно. Холодные ветер и свежесть воздуха обрушились на неё. Вилланель стояла в рубашке и штанах, насквозь промокшая, по её лицу ручьями стекала дождевая вода.
— Я не виновата.
— Знаю, — соглашается Ева.
— Тогда, почему я не с тобой?
— Не нужно, чтобы нас видели вместе. Всё должно забыться, они потеряют к нам интерес.
— Я не могу без тебя.
— Все друг без друга могут, не драматизируй. И не стой под дождём! Ты заболеешь!
— И пусть, будешь меня лечить.
— Тебя будет лечить Пэм.
— Я собираюсь стоять здесь всю ночь, если придётся.
Ева смотрит с осуждением, она знает, какой у Вилланель упрямый характер, она действительно будет стоять и заработает пневмонию.
— Иди сюда.
Вилланель думала, что Ева не сдастся так быстро, но она открывает окно шире и протягивает руки. С дрожью в теле, но с пламенным сердцем, Вилланель перелезает через подоконник. Они закрывают окно и опускают жалюзи. Вилланель морщится от света, с неё натекает целая лужа, от чего носки Евы становятся сырыми.
— Любишь ты быть ребёнком, — недовольно, бурчит она, усаживая Вилланель на подоконник.
Вилланель шмыгает носом и вытирает рукавом лицо, по которому с волос стекает вода и щекочет. Ева расшнуровывает кроссовки и стягивает их с ног, затем носки, её взгляд поднимается, смотрит на пуговицы рубашки.
— Согрей меня, Ева.
— Я выпила.
— Мне всё равно.
— Ты можешь пойти в душ, или я могу налить тебе вина, или…
Вилланель затыкает этот поток предложений, схватив холодными руками лицо Евы и притянув к себе для поцелуя.
Ева будто целует мертвеца, такие холодные губы, но, если ворваться между ними языком, ощущения совсем другие, и дрожащие губы, что целуют с напором, это те самые губы Вилланель. Ева расстëгивает все пуговицы и с трудом стягивает с плеч влажную рубашку, поглаживая холодные лопатки, она добирается до застёжки лифа и освобождает грудь. Вилланель спрыгивает с подоконника и вновь целует, толкая Еву к кровати. Руки той резко дёргают штаны с бельём вниз, и пока они идут, не в силах остановить согревающий поцелуй, Вилланель вышагивает из остатков одежды, и приземляется на кровать обнажённой. Ева дёргает одеяло и накрывает её.
— Мне нужно принять душ.
— Шутишь? Ева! Иди ко мне!
— Мне нужен душ, жди. Укройся одеялом с головой, и дыши, это быстро тебя согреет.
Вилланель хочет схватить Еву, затащить на кровать, запутать в этом одеяле вместе с собой, но ей стоит сдерживаться.
Ева плачет, и этот поток слез вырывается из неё только при запертой двери в ванную комнату. Что она творит? После разговора с Каролин и Нико, разве она не должна упасть на землю и жить как все? Она чистит зубы, чтобы избавиться от привкуса алкоголя, и бреет ноги, будто Вилланель будет оценивать их гладкость, она проходится лезвием и по интимным частям, ей нужен секс? Почему нельзя без секса? Кого она обманывает, её же трясёт от желания вновь быть с Вилланель, и никто не может это остановить, даже она сама.
Ева выходит обнажённой, Вилланель не заснула, сидела на кровати, накрыв себя одеялом с головой. Тело Евы: смуглая кожа, широкие бёдра, узкая талия, изящная ключица, ярко выраженные рёбра, приподнятая грудь, твёрдые соски, и гладкий холмик, который она прикрывает ладонью, заметив прожигающий взгляд Вилланель на себе.
— Ты идеал. Мой идеал.
— Без итальянского?
— Sei la cosa più bella che mi sia mai capitata.
— Из твоих уст это звучит как заклинание. Не переводи.
— Иди ко мне, пожалуйста.
Вилланель согрелась, но только не руки, что обняли и повалили на кровать, и не ноги, что прижались к Еве, и та взвизгнула.
— Ты как лягушонок, — смеётся Ева, покрывая лицо Вилланель поцелуями.
— Мы как Скорпион и лягушка?
— Тогда лягушка, это скорее я, — подмечает Ева.
— Стоп, ты плакала?
Ева жалеет, что не выключила свет, ей хочется сейчас спрятать своё лицо, но Вилланель хватает за скулы и внимательно смотрит.
— Из-за меня?
— Ты же знаешь, всё это для меня слишком.
— Что именно?
— Твоя любовь, Ви. Твои поступки.
— Выходит, слишком то, что я хочу тебя.
— Это вопрос или утверждение?
— Ты представляла себя без этого? Эм? То, что происходит между нами, это и должно ощущаться как слишком. Не бойся быть в этом. И знаешь, разве нам с тобой не наплевать, кто что о нас знает? Пусть завидуют! Два человека нашли друг друга, что в этом такого?
— Может то, что я в браке, а ты совершенно не понимаешь, как жить свою жизнь? Что мы находимся в детском лагере?
— Я тебя не на полянке при всех трахаю.
— Ви, ну, хватит!
— Ты права, хватит, не плачь, ничего плохого не случилось. Каролин не уволила даже!
— Если обо всём расскажут Нико, я не знаю, как буду говорить с ним.
— Ты хочешь сохранить с ним брак, так? Это постоянно между нами.
— Я не уверена, что ты останешься в моей жизни. Ты сама не знаешь.
Ева убирает руку Вилланель от своего лица, это трудно, говорить в глаза такие вещи, она даже, хочет встать, но Вилланель прижимает её к кровати.
— Я есть сейчас, этого должно быть достаточно.
— Но, когда не будет…
— Тогда и будешь плакать.
— Ты жестока.
— Да.
— Знаешь, я передумала. Вышла из душа, хотела секса с тобой, но сейчас, нам лучше просто лечь спать.
— Я не смогу.
— Тогда, тебе лучше идти к себе.
— Мне вновь выпрашивать? И быть в чём-то виноватой с утра? Мы ругаемся? Мне это не нравится.
— Мне тоже. Но ты давишь на мои плечи и не даёшь встать, так делать нельзя.
— Так разреши мне делать другое. Этой ночью я хочу выиграть, сколько можно, каждый проигрыш вяжет руки всё сильнее, и это уже ощутимо. Давай выигрывать, Ева, у нас есть ночь, у нас есть мы.
— Ты думаешь, набросав сладких снов, ты приблизишься к победе?
Вилланель перешла от слов к действию, ведь под ней обнажённая Ева, и она намерена направить множество нежных прикосновений в каждую клеточку её тела.
— Любишь ты поднять давление, — бурчит Ева, сдерживая себя от эмоций по поводу того, как губы Вилланель напали на её соски.
Она даже вздрогнула от упавших на её тело сырых волос, но жар кожи с этим справился. Вилланель медленно посасывала один сосок, ей пришлось убрать давление на плечи, чтобы мягко сжимать грудь. Она собрала её в свои ладони, и делала это нежно. Ева ещё могла думать, обо всём, что услышала, что они смогли сказать друг другу. Вилланель проскользнула в её жизнь как мыло, а кто-то на нём даже поскользнулся, кто будет следующим? Почему она не признается, что Нико пострадал по её вине? Почему не скажет, что ждёт их после лета? Почему ей нужно так много, буквально всё? Ева чувствует себя в плену, не только её голоса, глаз, рассудка и действий, но и своего тела, в котором полно эндорфинов, это наполняет азартом и нескончаемым желанием. Она никогда так не хотела секса, как с этим человеком, и не имеет значения, какие у этого промежутки, его хочется нон-стоп.
— Ты не урчишь, тебе не нравится? — интересуется Вилланель и дует на влажный, набухший сосок.
— Я задумалась. Вот бы ты говорила мне правду, всегда, обо всём.
— Ты была бы несчастна, а я хочу обратного. Тебе не нравится то, что я делаю?
— Давай ты уступишь мне? Я правда, так перегружена, но сделаю для тебя всё.
Вилланель это заметно не нравится, падая рядом, она смотрит в потолок.
— Не обижайся.
— Я возбуждена, мне нужен этот контакт.
— И я его тебе дам, — заверяет Ева, опуская свою ладонь на гладкую кожу, поглаживая её и теряя все мысли в себе.
— Какая часть во мне тебе нравится больше всего?
— Глаза, в них иногда можно найти искренность.
— Они тебя заводят?
— Меня всё в тебе заводит.
Ева спускается ладонью вниз и обводит естественно влажный выступ. Кончики пальцев Евы сигнализируют в мозг о тлеющем жаре, её девочка мучилась всё это время.
— Когда ты возбудилась?
— Когда ты снимала с меня кроссовки. Твоя забота обо мне, доводит меня до пика, понимаешь?
— Ты долго терпишь, ещё и с меня хотела начать, думаю, я сделаю всё губами.
Вилланель улыбается и прикусывает нижнюю губу, это то, что она хотела услышать от Евы. Дыхание переходит в неглубокие вздохи, губы Евы целуют низ живота и переходят не на бёдра, как обычно, чтобы решиться, а сразу на вершину. Она отмечает лёгкую дрожь от своих поцелуев, Вилланель уже сжимает простыни, её живот приходит в напряжение, Ева облизывает внешние губы широким движением языка, и прикусывает верхушку лобка. Вилланель расслабляется, принимая наслаждение, Ева всегда с таким рвением берётся за это, не хочет быть хуже кого-то, пытается доказать, что и без опыта хороша. Вилланель достаточно даже малой части того, что Ева предлагает, а предлагает она много, чисто интуитивно действуя, но попадая во все ноты. Сердце барабанит так же сильно, как дождь по крыше. Оргазм был тягучим и сладким, а когда Ева выбралась из-под одеяла и легла на плечо, целуя ключицу, Вилланель почувствовала… Она поймала себя на том, что именно это и сделала, много всего почувствовала! Благодарность, трепет, любовь, необходимость, спокойствие. Обнимая Еву, она будто пробудилась, поняла, что в какой-то момент всё стало цветным, живым, а она и не заметила. Они не спят, Ева приносит два бокала с водой, тащит на себя одеяло, но Вилланель оттаскивает обратно, желая смотреть на её грудь, что смущает Еву до покрасневших щёк.
— Мы трахаемся, а ты всё ещё стесняешься?
— Мне неловко без одежды.
— Почему? У тебя красивое тело, любимое мною, показывай его.
— Это очень интимное общение. Ходить друг перед другом голышом.
— Иди ко мне.
Вилланель откидывает одеяло с себя и приглашает сесть на свои бёдра, подсовывая подушку себе под голову. Ева перекидывает ногу, и первое, что чувствует, это комфорт. Ей удобно, и Вилланель поднимает колени, если та захочет найти спиной опору.
— Что дальше?
— Ничего, я просто буду смотреть на тебя ближе, чтобы ты привыкла.
Ева тянется за своей водой и отпивает немного, случайно капая на живот Вилланель, от чего та вздрагивает.
— Ой, извини.
— Аккуратнее, на мне сидит очень горячая женщина, я раскалена.
— Это хорошо, тебя нужно прогреть после дождя.
— Я не заболею, у меня отличный иммунитет. Как тебе такая деталь обо мне?
— Отличная, мне бы не хотелось видеть тебя простуженной. Наверное, я бы места себе не находила, волновалась, и не отходила от тебя ни на шаг.
— Хочу заболеть!
— Эй! Нет, не хочешь. Я и так на тебе, и ты не отходишь от меня.
— Расслабилась? — Вилланель проводит пальцем по впадине между рёбер, по солнечному сплетению и уводит руку в сторону, к плечу, — Я знаю твой пот, я испытываю слабость от запаха твоих волос и аромата тела, мне хочется завладевать твоим соком всё в большем количестве, твой вкус для меня – как лучший десерт. Мы делимся слюнями в поцелуях, и они были в тебе уже неоднократно. Я до ненормального состояния хочу быть в тебе, и впитать тебя в себя. Я знаю, и ты знаешь, мы от влюблённости перешли к любви, тебе нужно время на адаптацию, а я ныряю в зависимость, это следующий, очень плохой уровень, и я вижу, как ты меня обратно хочешь затащить в любовь, но я выше, Ева. Я зависима от тебя. Молчишь? Скажешь, что я вновь тебя пугаю?
— Нет. Нет, не скажу. Чем обычно это заканчивается?
— Для меня один раз это очень плохо закончилось.
— Был другой человек? Я это чувствую в тебе, эту ошибку, к которой ты возвращаешься во многом, с чем сталкиваешься со мной.
— Её звали, зовут, Анна. Она была моим учителем, когда я перешла в старшую школу и из приюта меня переселили в общежитие. Её нездоровый интерес и мои подростковые гормоны взорвали нас. Я, честно, думала, что умру за неё, что от этой жизни мне нужно только одно – наша связь. Но, у неё был муж, и она у него была. Это мешало, несчётное количество раз я получала отказы из-за него.
— И чем всё закончилось?
— Мне пришлось оставить их.
— И что, она ходила перед тобой голой? Была невероятна привлекательна? Хороша в сексе?
— Ничего из этого. Она заботилась обо мне. Это первый человек в моей жизни, который обращал внимание на мои не помытые волосы или не почищенную обувь, на неаккуратный почерк и бледное лицо от недостатка витаминов, элементарной еды. Она лечила, когда я была простужена или мучил живот. Она обратила внимание на мои способности и дала им развитие.
— Прекрасный человек, судя по всему.
— Нетрудно управлять ребёнком. Держать возле себя как игрушку, некое развлечение, обучать, и кормить. Я была её проектом, ей необходимо было заботиться о ком-то ещё, помимо мужа, обычно, заводят детей, но ей это было не нужно. Я никому не рассказывала и не расскажу больше про это. Это было и прошло, и я не жалею. Там, возле неё, я ничего бы не достигла.
— А рядом со мной? Разве, ты не выбрала то же самое? Я не хожу перед тобой голой, не могу удивить сексом, у меня есть муж, и я не особо привлекательна, я обычный воспитатель в детском лагере, и в лучшем случае учитель. Боже, да я же ничем не отличаюсь от этой…
— Я тебя сейчас покусаю. Серьёзно, — Вилланель подтягивается к лицу Евы, и настырно целует, поглаживая обнажённую спину, — Ты нарываешься на комплименты.
— Нет.
— Да, ты такая красивая женщина, Ева, у меня от тебя сердце замирает, и моё бельё можно менять несколько раз в день, потому что я представляю, как целую тебя и уплываю. Твоя корица в глазах, твоя женственность, эти изгибы, я люблю твоё тело как своё.
— Ты меня смущаешь.
— И ты не обычный учитель! Ты умна, ты можешь тянуться выше. И твой муж, он вообще не был помехой с самого первого дня, да, он был, но ты всё равно находила время для нас, и сейчас, его вообще нет. А ещё, ты будешь ходить голой, потому что я хочу видеть тебя всю, — Вилланель трогает спиральки на голове Евы, эти упругие кудри, и запускает в них пальцы, чтобы целовать в губы глубже.
Вилланель падает назад, и Ева на неё, они смеются, но руки тянутся вниз, и в какой-то момент их лица охватывает напряжение, улыбки исчезают, обе смотрят в глаза. Если Ева провела по половым губам и погрузила пальцы между ними, ощутив, как горячий сок оказался на подушечках пальцев, и с тихим хлюпаньем они погрузились во внутрь, то Вилланель сделала так же. Это было плавно и медленно, приятные ощущения накапливались в тяжёлых телах, небольшими волнами прокатывались от кончиков пальцев на ногах до затылка и обратно. И поцелуи стали томными. Так важно было ловить каждую секунду, подстраиваться, находить идеальный угол погружения, глубину, разводить там пальцы, слегка сгибать, обнаружить ту самую точку, о которой Ева ничего не знала, и Вилланель просто отступила назад, желая кончить вместе, а не довести Еву за несколько секунд. Вилланель обожает ощущать, как дрожит живот Евы на её торсе, как их соски встречаются в трении.
— Я тебя люблю, — произносит Вилланель, когда Ева почему-то отрывается от поцелуя и смотрит на неё.
— Во время секса не считается, — улыбается Ева, выдыхая стон.
— Я сказала тебе об этом в походе.
Ева помнит, как это произошло при Билле, и это было так легко и искренне, что можно поверить.
— Да, я тоже люблю тебя. Как никого.
— Расслабь сейчас ноги, ляг на меня и сосредоточься на пальцах в тебе, это будет здорово.
Ева, раскрасневшаяся и на грани, следует совету, опускаясь лицом на плечо Вилланель. Их руки зажаты между телами, но также размеренно работают от кисти, Ева отпускает напряжение из ног и тут же ощущает больше импульсов, тихо выдыхая, она закрывает глаза, затем вбирает в себя любимый аромат Вилланель и её тело приходит к оргазму совершенно подготовленным. Вилланель зажимает в себе пальцы Евы, чтобы пойти за ней. И этот оргазм они делят на двоих, кончая и хватая губами воздух вокруг себя, делясь дрожью и жаром.
Вилланель укладывает Еву рядом. Та может наблюдаться за тем, как Вилланель облизывает поблёскивающие от секрета пальцы, и повторяет за ней. Это их завораживает, но тишина длится недолго.
— А какие у Анны были волосы?
— Волосы? — переспросила Вилланель, дав себе пару секунд на иной ответ, — Ну, обычные, не помню.
— А мои запомнишь?
— Я буду помнить тебя всегда до миллиметра.
Погасив свет, они не спят, Вилланель просит прощение за то, что придумала эту идею с открытками, что это было небезопасно, и в итоге закончилось плачевно. Ева молчит о своём страхе, что всё в итоге дойдёт до Нико, что настанет день, когда он скажет: я всё знаю. Изменять так страшно, это лишает спокойствия, и делает из тебя нехорошего человека. Это выбор, но сделан он был так просто, разве Ева могла остановить это хоть на каком-то этапе? Вилланель затихает на её плече, и можно было подумать, что она заснула, оставив Еву одну с бессонницей, но это не так. Она мягко целует, и ложится ещё удобнее.
— Ты чего не спишь?
— Глупо прозвучит.
— Давай.
— Хочу быть с тобой. Не во снах, где всё черно, и ты упускаешь время своей жизни, а тут.
— Может, я тоже не сплю из-за этого?
Они вместе отложили сон и проболтали несколько часов, буквально обо всём, чаще о Лондоне. Вилланель так интересно было слушать о том, где побывала Ева, что видела, какие эмоции испытывала. Она записала мысленно каждое место, пообещав себе повторить её путь и посмотреть на это своими глазами.
***
Вилланель проснулась от мягкого поглаживания по спине, потянувшись, она поняла, что сон её так просто не отпустит и застонала.
— Ви, я уеду ненадолго. Там дождь льёт, сегодня все будут сидеть по своим домикам и в столовой, ты можешь остаться здесь.
— Что? А ты куда?
— Я в больницу, на пару часов. Хочешь, привезу тебе чего-нибудь?
— Бургер и молочный коктейль?
— Принято.
— Возвращайся скорее.
Ева целует в щёку, и отходит от кровати. Не удержавшись, она делает фото на телефон, чтобы оставить в памяти этот момент, мятую постель, золотистые локоны на подушке, милое личико, обнажённую спину и руки, что обняли подушку под своей головой.
Ева чувствует себя ужасно в такси, её укачивает на заднем сидении, и дождь давит на виски. Выскочив из такси, она прячется под козырёк больницы. Собирается с мыслями, силами, и заходит. Нико целует при встрече, этот поцелуй ничего не значит, хоть и ведёт он себя так, словно действительно соскучился. Он даже предлагает секс, как сексуальную фантазию многих лет, прямо в палате, на что Ева даёт твёрдый отказ, ссылаясь на то, что сгорит со стыда, если их застукают. На этом он остывает, рассказывает о поездке, о том, кто его встретит, у него большая семья, там о нём точно позаботятся. Это расставание на месяц? Больше? А она ничего не чувствует, она отпускает, и сердце каменеет, отключая душу. Они прощаются, время приходит, Нико вывозят на каталке из больницы, он пересаживается в такси, Ева могла бы доехать с ним до аэропорта, но отпирается всеми силами. Они целуются, Нико ещё какое-то время машет, и она ему, заказывая новое такси для себя.
Через полчаса она уже в очереди за бургером. Ева делает большой заказ, как никогда, ещё одно такси, чувства возвращаются. Она подавляет вину и слёзы, она думает о Вилланель, что ждёт её в постели, в той, что уже стала их. Нико улетит через три часа, никто ничего ему не расскажет, а если он когда-нибудь услышит что-то, то решит, что это шутка, ведь поверить в то, что его жена всё лето за его спиной спала с девушкой, будет невозможно. Когда Нико пишет, что прошёл таможню, Ева заходит в свой домик, когда Нико пишет, что сёл в самолёт, Ева уже обнажена и в объятиях Вилланель.
Это место напоминает отель, потому что у них есть кровать, еда, и они не расстаются с этим в течении всего остатка дня, просто обнимаясь и разговаривая. Повсюду разбросаны обёртки и стаканчики, начата бутылка красного вина, на простыне расползлось два пятна, кое-кто был нетерпелив с поцелуями, и кое-кто не удержал бокал прямо. Вечером Ева читает книгу вслух, пока Вилланель лежит головой на её бедре. К вечеру дождь вновь усилился, только добавив их затворничеству романтики. Их целый день никто не искал, и это настоящий подарок этого дня. А ещё, у них не было секса, и Ева ловит новые ноты их отношений, без сексуальной связи, удивительно, они могут просто проводить время вдвоём! Засыпают вместе, книга клонит их в сон, но ночью Ева просыпается от поцелуев в позвоночник.
— Прости меня, прости, — шепчет Вилланель, прижимаясь сзади своим горячим телом, — Мне приснился сон, и я больше не могу заснуть. Рука Вилланель пробирается между ног и жадно сжимает, Ева издаёт стон, тут же отгоняя сон.
— Будь нежной.
Вилланель забирается под одеяло, разводит ноги Евы и собирается медленно довести её до вершины блаженства.
***
Они обе проснулись и прислушались к шуму, надеясь на то, что дождь всё ещё идёт и у них ещё будет время побыть вместе, но там тихо. Ева встаёт и подходит к окну, поднимая жалюзи. Её тело осветилось золотым свечением, Вилланель шумно сглотнула, наслаждаясь наготой, рассматривая без стеснения.
— Чëрт, там отличная погода, — раздосадовано, констатирует Ева.
— Никто ещё не проснулся?
— Рано. Душ?
— Да.
Они забираются в кабинку вместе, обнимаются под водой, забыв о назначении этого места. Сердце Евы стучит учащенно. Стоять вот так, с обнажённой Вилланель, и просто обниматься – это момент трепета и контролируемых чувств. Главное, не заплакать, не по какой из причин.
— Я не знаю, почему не сказала тебе сразу…
— Что, Ева? Что-то не так?
— Нет, всё отлично, это хорошая новость.
— Говори.
— Я никуда не поеду, Нико улетел вчера к родным, о нём там позаботятся.
Вилланель подняла голову с плеча Евы и посмотрела в её лицо, в поисках подвоха, но та лишь кивнула.
— Это правда? Он улетел, и ты осталась со мной?
— Да.
Один уголок рта Вилланель медленно ползёт наверх, а потом превращается в улыбку, и куча поцелуев обрушивается на Еву. Она так радуется, что душевая кабина ходит ходуном и они быстро моются, чтобы начать этот день.
Утро без пробежки, потому что трава сырая, но с зарядкой, в компании Юсуфа. Тот в какой-то момент отходит к Еве, и они вместе наблюдают за Вилланель со стороны.
— Она вполне могла бы заменить Нико.
Ева не может поверить в то, как эти слова подходят к ним совершенно в другом значении. А то, что имеет в виду Юсуф – это отличную физическую подготовку и работу с детьми. Вилланель заставила их побегать и сделать столько упражнений, что все остались взвинченными и эмоциональным после такого утра, рассаживались в столовой. Ева занимает стол Вилланель, у них есть яичница, тосты и несколько йогуртов, в одном из них Вилланель топит сухой завтрак.
— Это вкусно? — интересуется Ева, наблюдая за этим.
— Шутишь? Я могла бы есть это на завтрак обед и ужин, попробуй!
Ева ест с её ложки, и ей плевать, что все подумают, и что расскажут Каролин. И, возможно, она уже готова вылететь с рабочего места, всё равно она не может думать о детях, а они повсюду. После завтрака у всех занятия, Ева интересуется, не пойдёт ли Вилланель на французский.
— Нет, я же говорила, что бросила. Чем займёмся?
— Есть у меня одна идея.
Ева приводит Вилланель туда, где хранится инвентарь, предложив выбрать велосипед.
— Будешь учить меня? Сегодня?
— К чему откладывать, или, ты боишься?
— Я? Нет, я даже почти уверена, что умею, чисто на интуитивном уровне.
Они выбирают жёлтый велосипед, и Ева объясняет работу трансмиссии, позволяющую при необходимости изменять усилие на педалях, и это сложно, но слушать Еву одно удовольствие. Когда они выставили скорость и Вилланель смогла её поменять самостоятельно, они перешли к теме тормозов. Когда Вилланель была допущена до сидения, Ева придержала за руль и объяснила, что всё, что требуется от Вилланель, просто начать крутить педали и смотреть вперёд, если что, затормозить. Вилланель не боится упасть, и у неё всё отлично с координацией. Ева поддала скорости толкая в сидение, и Вилланель поехала.
— Педали! Крути их!
Вилланель приложила усилия и ощутила этот контроль над механизмом под собой, Ева объяснила его работу, и это помогло разобраться, а значит, добиться успеха.
— Получается! Ева!
— Вижу! — смеётся Ева и берёт велосипед для себя, чтобы догнать.
— Ты что, хочешь погоняться?
— Нет, пока просто сопровождаю, попробуешь затормозить? Плавно, без резкости, а то перелетишь через руль.
Вилланель слушается, и отстаёт, затормаживая.
— Я разобралась.
— Тогда, погнали! — Ева ускорилась, выезжая на дорогу от парковки, что идёт до шоссе.
В какой-то момент Вилланель остановилась и Ева возле неё.
— Устала?
— Нет. А с мотоциклом так же?
— Думаю, да. Как ощущения?
— Здорово, жаль я была лишена этого в детстве. Спасибо.
Вилланель наклоняет велосипед, чтобы дотянуться до Евы и оставить поцелуй на её губах.
— Ты очень способный ученик.
— А ты, лучший учитель. Покатаемся ещё?
— Да, пока дети на уроке, можем.
Они вернулись в лагерь ближе к полудню. Дети засиделись на уроках и теперь жаждали активности. Ганн предложила поиграть в волейбол, и все помчались к сеткам.
— По одному взрослому в команду, Вилланель, составишь мне компанию? — спрашивает Ганн.
— Я сегодня попрощаюсь со своими ногами, похоже, — хмурится Вилланель, жалуясь Еве.
— Я сделаю тебе вечером массаж.
Это воодушевило, Вилланель встала за сетку, и собрала себе команду. Она получилась достаточно сильной, из высоких ребят, взглядом она нашла Томаса, тот уже сидел, даже не мечтая поиграть.
— Ты! — Вилланель указала на щуплого мальчугана в своей команде, — Найди другую команду и позови сюда Томаса.
— Но, я хочу играть!
— Пошёл, — пригрозила голосом Вилланель.
Томас пришёл на площадку пряча руки в карманы.
— Умеешь?
— Нет.
— Научу, вставай рядом со мной.
— Хочешь, чтобы я опозорился?
— Я выкину с площадки любого, кто засмеётся.
Игра началась, Ева наблюдала со стороны, было ещё две площадки с командами Хьюго и Елены, и Юсуфа с Кенни. Но её волновала только Ганн и Вилланель. Хелен встала рядом, выставив свой гордый профиль.
— Не видно вас было вчера.
— Мы были в постели.
— Как честно. Я слышала, что Нико улетел, это развязывает тебе руки, не так ли?
— Теперь можно без лжи, к тому же, все и так всё знают.
— Ну, не всё.
— Достаточно.
— Да.
— Не ожидала от тебя такой силы. Ты смелая. И ты выиграла, главное, чтобы приз тебя не разочаровал.
— Я справлюсь, спасибо.
Команде Вилланель нужно сделать удар, Томас трясется от страха, но она объясняет ему, как бить, и учит основной стойке. Его первая подача не так плоха, всё вновь в движении. Ева рада видеть, как Вилланель заботится о ребёнке, пусть и одном, но самом нуждающемуся. Игра окончена, команда Вилланель одержала не разгромную, но всё же победу. Ребята сменяют друг друга, и с новой командой Вилланель проигрывает. Но так даже лучше, ничья с Ганн – что-то новое.
— Я научилась кататься на велосипеде! — кричит Вилланель Ганн, и та потирает руки.
— Значит, я скоро сделаю тебя.
— Это мы ещё посмотрим!
Вилланель сырая и идёт в душ, Ева догоняет.
— Отличная игра, как ты?
— Уже мутит от насыщенности этого дня, хочу в душ и упасть на кровать.
— Могу я зайти к тебе?
Вилланель утвердительно кивает, открыв дверь. Последним дни они проводили у Евы, так что необычно было зайти в дом к Вилланель, очутится среди её вещей.
— Я быстро в душ.
Ева падает на кровать и готова ждать. Вилланель выходит в спортивном лифе и шортах.
— Можно мы просто поваляемся перед обедом?
Ева открывает свои объятия, и они тихо лежат вместе до момента, когда рука Вилланель оказывается на талии Евы.
— Я возбуждена.
— Так, и что нам с этим делать? — по-деловому, спрашивает Ева.
— Знаю я несколько решений, — улыбается Вилланель.
***
После обеда и дневного отбоя, все спокойно играют в настольные игры до ужина, а после, Юсуф набирает две команды, чтобы отправиться с ними в клуб по пейнтболу, что находится недалеко от лагеря.
— Поехали тоже! — предлагает Вилланель.
— Я не люблю оружие, и стрельбу. Мне даже не нравится, что детям разрешают играть в подобное.
— Но, это же развлечение, хорошо, ты можешь не участвовать, но, поехали! Они на велосипедах, а я как раз научилась.
— Может, отпустить тебя одну с ними? А я займусь…
— Ева, пожалуйста, поехали.
Ева не может отказать, Хьюго собирается с ними. Это недолгая дорога с детским визгом, они явно были счастливы провести так вечер, и крутили педали со всей силы. Когда они прибыли на площадку, их снарядили экипировкой и выдали по заряженному шариками оружию. Каждому повязали ленту на руку, Юсуф и Ева отказались играть, желая остаться наблюдателями, а Хьюго и Вилланель уже дурачились.
— Как дети, — усмехнулся Юсуф.
— Да, есть такое, — подтвердила Ева, немного переживая за всех, она слышала, что шарик может даже оставить синяк на теле при попадании.
Игровая площадка полна поворотов и препятствий. Сражение идёт пару часов, уже темнеет, и Юсуф просит закругляться. Трудно определить, чья команда выиграла, с них чуть ли не течёт краска, но Вилланель… Все удивляются, когда она выходит из лабиринта с одним прострелом в живот.
— Думаю, выиграла я, — смеётся она, — Ведь это не смертельная рана?
— Ты что, где-то пряталась? — удивила Юсуф.
— Какое пряталась! Она носилась там как Флеш! — с восторгом, вклинился Хьюго, — Ну ты и зверь! Ты посмотри сколько мне всадили в спину! Я завтра не разогнусь.
— Так, переодевайтесь и выдвигаемся, уже поздно, — настоял Юсуф.
Все хотели успеть к костру, и поторопились. Ева сняла с Вилланель шлем.
— Он тебе не пригодился.
— Да, я просто не хотела запачкаться, да и синяки на мне можешь оставлять только ты.
— Мне не терпится пожалеть твоё единственное ранение, это больно? — Ева нажимает на жёлтую краску, и Вилланель шипит, наклоняясь ближе к её лицу.
— Да, Ева, и мне нужно больше таких касаний.
В Вилланель так много эмоций, что Ева часто напоминает ей о том, что она не опытный велосипедист, и следует следить за дорогой, но она продолжает так же эмоционально рассказывать, в кого попала. Они приезжают в лагерь, Билл и Хелен встречают их, помогая детям расставить велосипеды.
— Вилланель, тебя там какой-то мужчина искал, — словно только что вспомнила, говорит Хелен.
— Мужчина?
— Да, седой такой, сказал, будет ждать на парковке. Злился, что ты не взяла телефон.
Вилланель смотрит на Еву, и не может представить никакого повода, чтобы Константин сейчас приехал сюда.
— Эм, хорошо, я дойду до парковки тогда, ладно? — спрашивает она у Евы, и та одобрительно кивает.
— Может, пойти с тобой?
— Я разберусь, всё хорошо.
Вилланель идёт как на пружинах. Страх пробирается в её тело и чувствует себя чужеродно, это неприятно, она с этим борется, встряхивая себя, увидев его машину.
— Ну, наконец-то! — восклицает он, хлопая дверью.
— Привет, ты зачем здесь?
— За тобой приехал. Садись, поехали.
— В смысле за мной?
— Каникулы окончены, поехали, тебя ждут.
— Ждут? Кто?
— Поедешь на последнюю подготовку. Давай, я всё расскажу в дороге.
— Погоди, я не могу уехать!
— Что? Да ты же ненавидишь это место! Каролин я уже сообщил, она только рада от тебя избавиться.
— Нет, я не поеду, до конца лета ещё месяц, я хочу быть тут.
— Не глупи. Садись в машину, Вилланель.
— Мне… Мне нужно собрать вещи.
— Я пойду с тобой, — поразмыслив, разрешил Константин.
Вилланель думает, что делать, в её голове всё щёлкает. Ева, Ева, а как же Ева! Впереди разгорается высокий костёр, дети шумят и играет музыка, Вилланель не может найти Еву среди всех.
— Знаешь, я хочу не только собраться, но и попрощаться с некоторыми.
— Ты как ребёнок, сперва не затащишь, потом забираешь со слезами.
— Я принесу тебе кофе, хорошо? Побудь в моём доме, я быстро.
Вилланель открывает ему дверь и включает свет, он уточняет, что именно хочет, и она обещает принести. Соображать нужно быстро, пока все у костра, она бежит к кабинету Пэм, она помнит, как Ева взяла ключ с дверного косяка, и отпирает им. Среди всех препаратов она ищет что-то сильное из снотворных, на это уходит много времени, но результат есть, и она крепко сжимает его в руке, выбегая из кабинета. Удивительно, но она встречает Еву у кофейного аппарата в столовой.
— Эй, привет, ну что, это был Константин?
— Да, он.
— Что с тобой? Ты бледная.
— День был тяжёлый.
— Ты берёшь себе кофе?
— Это ему, он у меня.
— Что-то не так?
— Я не знаю. Я просто отнесу ему кофе.
— Я буду у костра, хорошо?
— Да. Хорошо.
Ева осматривается по сторонам и быстро чмокает Вилланель в губы.
— У нас запланирован массаж.
— Да, я помню, — растерянно, отвечает Вилланель.
Вилланель сдерживает слезы и со всей силы сжимает желваки, чтобы не выдать себя. Растолочь таблетки ей помогает стакан, она ссыпает порошок в кофе и размешивает.
Константин уже начал собирать за неё одежду, что покоробило.
— Твой кофе. Я сама соберусь.
— Давай быстрее, — хмыкнул он, забирая стакан.
Не жалуясь на вкус, он пьёт его, высматривая что-то в окне, Вилланель действительно собирает вещи, но решает, что делать дальше.
— Понравилось тебе тут в итоге?
— Нет, — признаётся Вилланель, — Но есть один человек, который скрасил времяпрепровождение здесь.
— Да? Кто?
— Неважно. Теперь, уже точно неважно. Так, что меня ждёт?
— Поедешь на остров. Там тебя подготовят в течении двух месяцев, в октябре у тебя первая цель.
— А если, я не захочу?
Константин рассмеялся, но вяло, обернувшись, он решил сесть на кровать. Вилланель ушла в ванную комнату, чтобы собрать всё там, и когда вышла, он уже лежал.
Проверив его дыхание, Вилланель схватила свой телефон и вылезла в окно. Она добежала до крытого навеса, ввела код на сейфе, чтобы взять арбалет и проверила прицел. Ей нужно было бежать, и опасаясь того, что Константин пеленгует свою машину, ей нужна была другая. Ничего не подозревающий Юсуф вышел из душа и вскинул руки вверх, Вилланель не успела найти ключи от его пикапа.
— Мне нужны ключи от машины. Давай их сюда.
— Что происходит? Тебе нужна помощь?
— Мне нужны твои ключи! Слушай, друг, эта хрень может тебя не только поранить.
— Ключи в кармане тех штанов.
— Лучше тебе не поднимать кипиш, чтобы никто не пострадал, тут дети. Вернёшь машину позже.
Обнаружив ключи, Вилланель выбегает из его дома и торопится на парковку, она не может попрощаться с Евой, не может ничего ей сказать, она вернётся за ней, обязательно. Машина Юсуфа поддалась не сразу, Вилланель не особо разбирается в ручной коробке передач. Она высовывается в окно, чтобы пробить колёса Константина и газует. Управление даётся ей на уровне интуиции, она выезжает на шоссе.
Ева готовится почитать страшные истории на ночь, но Юсуф отводит её в сторону.
— Ты знаешь, что с Вилланель?
— Мы виделись недавно, всё хорошо, а что?
— Она целилась в меня из арбалета, и взяла мои ключи от машины.
— Стоп, что? И ты отдал?
— Она могла выстрелить!
— Тише. У неё свет говорит. Она сказала, что Константин ещё тут.
— Кто он?
— Не знаю, дядя? — Ева заходит в дом и видит мужчину на кровати.
— Он спит? — напугано, спрашивает Юсуф.
Ева напугана не меньше и проверяет его пульс.
— Он жив. Он спит? — она тормошит его и тот не отвечает.
Ева видит наполовину собранные вещи, она начинает понимать, что случилось. Он приехал её забрать, и она сбежала.
— Что делать, звонить копам?
— Тогда, она может пострадать.
— Догнать её на другой машине?
— Юсуф! Откуда тебе знать, в какую сторону она поехала!
— Нам нужно разбудить этого мужика. Возможно, он может её найти.
Ева приносит ледяную воду и выплескивает её на его лицо. Тот что-то ворчит несвязно, Юсуф усаживает его.
— Придите в себя! Пожалуйста!
— Вилланель, где это паршивая девчонка!
— Она уехала, куда она могла уехать? — задаёт вопросы Ева, но тот не в силах ответить.
Они ведут его в ванную, мочат его лицо и дают пить много воды, через полчаса он бредёт в сторону своей машины, и они за ним.
— Чёрт, она ему колёса пробила, — замечает Юсуф.
— Может, она сама вернётся, просто напугалась вас, и приедет, когда вы уедете?
— Это вряд ли, она сбежала. Чёрт, она же дерьмово водит!
Еве это только добавляет волнения.
— Телефон! Она взяла свой с собой? У вас есть её номер?
— Я уже набирал, она не отвечает.
— Дайте номер мне, я позвоню.
Константин согласен на любые меры, чтобы вернуть её и даёт номер. Ева дрожащими пальцами набирает его.
— Ну же, Ви, ответь мне…
Без результатов, она пишет смс:
Это я тебе звоню, Ви, ответь, я напугана, куда ты едешь?
Номер ей перезванивает, и это похоже на прорыв.
— Ева?
— Да! Я!
— Включи на громкую, — потребовал Константин.
— Не включай.
— Что ты делаешь? Это один из тех случаев, когда ты творишь какую-то дичь понятную только тебе?
— Я люблю тебя, Ева.
— Тогда, вернись.
— Он заберёт меня.
— Это что, сирены на заднем фоне?
— Я гнала, я сглупила, я постараюсь оторваться.
— На машине Юсуфа? Съезжай на обочину, немедленно.
— Я не могу, Ева.
— Это чёртова погоня! Они тебя опрокинут! Что ты творишь? Тормози. Пожалуйста, раз любишь, раз хочешь быть со мной, прошу тебя, остановись.
— Ты не понимаешь, Ева, это конец.
В телефоне тишина, Ева проверяет вызов, его нет, она его повторяет, но ничего не происходит, Константин нервно теребит бороду.
— Что она сказала? Где она?
— За ней едет полиция. Нам нужна машина.
