Очередная бессонная ночь и странный сон под утро заставляют сердце бухать в грудине и сжать подушку, почти расплакавшись. Ева убеждает себя, что всё ещё под контролем, что не спала она из-за Вивиан, а вовсе не из-за того, что они с Вилланель сделали. Будильник Нико вот-вот разбудит его, Ева не чувствует желания прижаться к нему, и долго смотрит на кольцо. Почему когда-то она была так счастлива с ним, и где это сейчас? Всё было бы проще, если бы она могла зацепиться за него. Но нет, её несёт по течению, и цепляться не за что. Ева делает завтрак и посматривает на радио няню, подозрительно никаких сигналов, неужели утро будет тихим? Нико спускается к завтраку, сегодня не опаздывает, но это ничего не меняет. Они говорят о Вивиан, Ева не может даже представить, как можно ему всё рассказать. На телефон приходит голосовое сообщение, Ева прячется в ванной и включает его, Вилланель желает доброго утра, и предупреждает о своём визите, голос нежный, ещё сонный, Ева прослушивает несколько раз. Отвечает сухо, чтобы не показалось, что это будет радостным событием, которое Ева уже ожидает. Пока Вивиан спит, она занимается макияжем и причёской, подбирает платье, а почему бы и не позволить себе это! Больше года она была серой мышью, тенью, а может и вовсе прозрачной.
— Ева, я ушёл, почему Вивиан так долго спит?
— Потому что не спала всю ночь? Клянусь, мои сиськи скоро отвалятся!
— Вау, — удивился он, когда зашёл в ванную, — Сегодня какой-то праздник?
— Нет, хочу выглядеть в парке не самой зачуханной матерью.
— Знаешь, мы могли бы сходить вместе куда-нибудь, знаю, Ви ещё мала, чтобы оставить её на кого-то, но может, Елена могла бы…
— Я подумаю, мне бы не хотелось её просить об этом, к тому же Вивиан сейчас неспокойна, может, уже начинают резаться зубы?
— Оу, так это новый этап, теперь это…
— О чём ты?
— Ну, нам теперь стабильно что-то мешает.
— Впервые слышу от тебя такое, что именно мешает тебе?
— Ладно, упустим.
— Нет, скажи мне! Что тебе мешает сказать мне доброе слово, поинтересоваться как я справляюсь, что происходит в моей голове? Прости, но мне кажется, я во всём этом одна, а помнится, ты настоял на том, что ребёнок нам нужен.
— Ева, извини, я не хотел этого разговора. Мне жаль, если ты не получаешь от меня достаточно поддержки.
Ева фыркает и смотрит в зеркало, пытаясь не заплакать. Она не готова к таким разговорам, и поднимает ладонь, когда он хочет что-то сказать. Ему приходится неловко потоптаться на месте, и посмотреть на часы, якобы, очень опаздывает.
— Поговорим вечером, — уходя, бросает он.
Вечером? У Евы теперь есть несколько часов, чтобы решиться на правду.
Вивиан просыпается в отличном настроении, Ева готова ворковать с ней всё утро, она выбирает самый милый костюмчик для неё, пингвина, и думает о том, как втайне желает, чтобы Вивиан нравилась Вилланель. Она пришла неожиданно рано, стук в дверь взбодрил до дрожи. Укладывая Вивиан в шезлонг, Ева быстро надевает платье и успевает поправить его перед дверью, широко её распахнув. На такой эффект Ева и рассчитывала, на эти сверкающие глаза, временную паузу, желание, и искреннюю улыбку, что поднимает краешки губ, от чего яблочки щёк начинают сиять, она как всегда, слишком красива.
Вилланель шла во всеоружии, но тут же всё растеряла, увидев осеннее вязаное платье на Еве из кремового трикотажа, с молнией на круглом вырезе. Это было просто и в то же время, обтягивающее платье-футляр демонстрировало все прелести тела Евы, её хрупкую талию, выдающуюся грудь, и широкие бёдра, нежные линии плеч, открытую ключицу, и Вилланель заметила за собой, что слишком забуксовала на ногах в капроне.
— Ты так красива, в выражении своих эмоций, — улыбается Ева, потирая ладонью край двери.
— Я не видела тебя в таком. Ты так женственна и сексуальна, я могу показаться зверем, если скажу, что хочу закинуть тебя на плечо и бежать в ближайшую пещеру?
— Ты меня смущаешь.
— Это красиво, когда человек борется со своей неуверенностью, пытается что-то преодолеть, быть другим, рисковать и раскрепощаться. Ты мощный человек, Ева. От тебя исходит энергия, в которой я чувствую себя живой.
— Ты планировала это сказать?
— Импровизация.
— Ты сильна в ней.
— Могу я пригласить двух красивых девушек поесть Сандей?
— О чём речь?
— Это десерт из шариков мороженого, украшенный фруктовым сиропом или желе, измельчёнными орехами, шоколадом, ягодами, и взбитыми сливками.
— Это сладко. На такое мы согласны. Проходи, я соберусь.
— Ева? — Вилланель встала на пороге, засунув руки в свои идеально прямые брюки, сегодня она выглядела строго, бардовая водолазка с пиджаком в белую полоску, чёрные брюки, начищенные до блеска ботинки, и явно мужские, наручные часы, — Мне очень хочется тебя поцеловать. Хотя бы в качестве приветствия.
Вилланель явно наметила совершить поцелуй в щёку, но Ева поворачивается в последний момент и поцелуй попадает в губы. Им двоим хотелось бы сорваться сейчас, но обе отступают, застенчиво поджимая губы. Еве нужно лишь взять малышку и надеть пальто, её туфли стоят подготовленные, и она обувается прямо с Вивиан на руках.
— Привет, молокосос, — говорит Вилланель, и придерживает пальто.
— Спасибо. Всё, мы готовы.
— Нам нужно немного проехать, не против?
— Нет, значит, коляску не берём?
— Нет, можем взять её с собой в кресле.
Ева ловит себя на мысли, что они отлично ладят, когда говорят о ребёнке.
Заведение, в которое Вилланель их привозит, оказывается очень комфортным, и тихим. Одна стена небольшого помещения отделана блестящим белым мрамором, в то время как каждый второй дюйм заведения выкрашен в ярко-золотой цвет. Они занимают столик на диванах и недолго ждут заказ, Вивиан увлечена соской и наблюдением.
— Хотела сказать тебе спасибо, за лагерь, — начала Ева, снимая ложкой верхушку сладкой горки, — Я противилась этой идеи, но на деле оказалось, что это закрыло несколько сквозящих моментов во мне. К тому же, переписать наш конец в этом лагере было необходимо.
— И спустя время они вернулись туда и отдались пламени страсти…
— Да, звучит лучше, чем: она меня бросила здесь.
— Ева, я же не бросала.
— Не могу придумать оправдание твоей тишине, ты могла бы купить телефон и мне позвонить, сказать, что жива, что мы увидимся не скоро, но это случится.
— А мы можем поговорить про бабл-гам или о мятном мороженом с шоколадной крошкой?
— Нет. Поговорим о моих вопросах к тебе.
— Я на них не отвечу. Так было необходимо, мои работодатели были против, для них я должна была быть одиночкой.
— Что изменилось сейчас?
— Я зарекомендовала себя, и сделала достаточно, чтобы мне было позволено что-то личное, для себя.
— За одно письмо или смс они тебя бы не убили.
— Но узнали бы о тебе.
— Мне просто поверить, что всё происходящее было во благо?
— Да, поверь, пожалуйста. Лучше скажи, ты подумала над моим предложением?
— Меня сегодня ждёт разговор с мужем, я не знаю, как далеко он зайдёт, скажу ли я о нас, но, скрывать так подло.
— Сегодня, значит. Это даёт мне надежду, что Испания всё же случится. На выходных мне нужно быть в Барселоне.
— Ты улетишь?
— Я быстро вернусь, рабочая поездка, не более. Было бы идеально, если бы возвращаться не пришлось сюда, в Лондон.
— Можно попробовать твоё шоколадное?
— Если поделишься своим.
— Так необычно, — растягивает Ева, осматриваясь, — Ты и я, в кафе, просто едим мороженое.
— Ну, не только ты и я, — напоминает Вилланель, стрельнув глазами в сторону кресла с Вивиан.
— Ой, да, конечно. Она сегодня тихая, заметила? Это потому, что она из меня все соки выжила ночью, она настоящий ночной житель!
— Она выспалась в лагере настолько, что ночной сон был ей не нужен.
— Точно. Она так сладко там спала. Я хочу спросить.
— Сегодня день вопросов?
— Насчёт Вивиан. Как ты относишься к тому, что у меня ребёнок?
— Я знала, что ты меня спросишь, — Вилланель воспользовалась салфеткой и, скомкав её, откинулась назад, всё ещё явно обдумывая ответ, но Ева и все её эмоции напротив, так что она может быть осторожной в своих словах, — Я не люблю детей. Дети – это громко и хлопотно, дети отнимают время и возможности. Я могла бы сказать, что от них нельзя отказаться, и освободиться, но это не так, от меня отказались. Я о том, что она уже есть, и ты от неё ни за что не откажешься, а я не откажусь от тебя, выходит…
Вилланель образно продемонстрировала рукой свою логику, с которой Ева не могла не согласиться.
— Ты будешь терпеть?
— Я не чувствую, что должна терпеть и что мне неприятно. Это твоё продолжение, это твоя радость и смысл каждого дня, верно? А что делает счастливой тебя, то и меня делает. Конечно, дети сложные и хрупкие, но, когда я её держала, ощущала силу, такую, что ты готова кого угодно сравнять с землёй, но её не дашь в обиду. Я не знаю какого это – не спать ночами из-за криков, менять грязный подгузник, но пока, это не выглядит сложным для меня.
— Так тебе нравится этот пингвин?
— Определённо. Не знаю, что будет дальше, но я не собираюсь быть злой мачехой, олицетворением своей матери, я хочу быть как мой отец, он был по-настоящему хорошим и достойным.
— Она такая кроха, что все перемены ещё возможны и никак на ней не скажутся. Если у неё будет другая семья, она может даже не узнать о начале.
— Не узнать о своём отце?
— Просто, правильно ли я поступлю, отнимая у неё эту семью, отца, бабушку и дедушку? У Нико столько родственников! И они уже жаждут увидеть её.
— Они же в Польше, верно?
— Все планировали приехать на Рождество.
— Самое время это предотвратить. Пока никто не видел её, пока никто не прикипел к мысли, что она новый член семьи.
— Ты подталкиваешь меня к разводу?
— Разве ты не толкаешь себя сама?
— Я хотела узнать, как ты относишься к малышке.
— И ты узнала, я не против, я могу быть родителем, если ты позволишь.
— Почему мне кажется, что вот-вот у меня выбьют почву из-под ног?
— Это страх перемен.
— Так хочется быть уверенной в том, что ты со мной, — Ева говорит серьёзно, протянув руку, Вилланель мягко сжимает её, не давая поспешного ответа.
— Только время поможет тебе быть в этом уверенной, не думаю, что тебе нужны мои обещания, к тому же, их легко нарушить.
— Всё перевернуть, ради, по сути, фантазии.
— Не называй это фантазией! У нас есть реальный шанс!
Ева мягко поглаживала руку Вилланель пока они доедали мороженое, после чего заказали чай и кофе.
— Знаешь, чего я хочу?
— Меня.
— Чёрт, Ева, не дразни меня тут. Конечно, тебя, но я о нашем досуге.
— Интересно.
— Хочу в детский магазин, может, купим Вивиан её первый купальник? В Испании сейчас стоит жара.
— Считаешь, это своевременным?
— Сводишь её в детский бассейн, если ничего не выйдет.
— Тебе просто хочется тратить деньги на нас?
— Хочу тратить деньги на своих малышек. Посмотри какая она спокойная, мы можем походить по торговому центру.
— Мы не взяли коляску.
— Я её буду носить, она пушинка.
Ева соглашается, что даёт Вилланель возможность заработать очки. Она сдерживается при виде Евы в платье, хотя могла бы уже затащить её в уборную и трахнуть до крика, очко? Она оплачивает счёт, придерживает пальто и дверь, ещё очко. Она аккуратный водитель и берёт Вивиан на руки, когда они, после долгого поиска парковочного места, останавливаются, и Вилланель, открыв заднюю, предлагает свою помощь. Она видит взгляды посетителей торгового центра, смотрят на неё, затем, на ребёнка, и их улыбки такие искренние. Вилланель привыкла к другим взглядам, она вызывала у всех желание, а теперь, эти люди просто умиляются? Они встают возле яркой витрины детского магазина, где оформлена детская комната с колыбельной. Ева кладёт свою голову на плечо Вилланель, и мечтательно рассказывает, что хотела бы для Вивиан что-то столь же сказочное, Вилланель отвечает, что без проблем может это воплотить в жизнь, очко? Вилланель терпелива к трудному выбору Евы новой соски, прорезывателю для зубов и бутылочек, это длится долго и Вилланель качает Вивиан в проходе, просто наблюдая за этим скучным действием, а Еве важна даже страна производитель! Очко! К Вилланель подходят две девушки, одна скоро станет мамой, другая явно подруга, они умиляются костюму пингвина и говорят, что малышка просто ангел, Вивиан не нравится такое внимание и она впервые плачет на руках Вилланель. Девушки дают советы, будто чувствуют, что у Вилланель нет никакого опыта, Ева наблюдает за этим со стороны, готовая помочь, как только Вилланель на неё посмотрит. Но, этого не происходит, Вилланель берёт малышку столбиком и прижимает к себе, пряча её лицо от незнакомок и похлопывает по спинке. Сначала, это недовольное урчание, но она успокаивается, засунув в свой маленький ротик почти все пальцы и обслюнявив пиджак Вилланель. Подруга будущей мамочки крутит локоны, и хочет обратить на себя внимание, но Вилланель игнорирует сигналы, и окончательно успокаивает Вивиан, попрощавшись с девушками и вернувшись в ряд к Еве. Очко! Может, даже два! Наконец-то они приходят в отдел с нарядами для самых маленьких, Вивиан капризничает и переходит в руки Евы. Вилланель набирает целую кучу с вешалок, демонстрируя Еве эти крохотные платья, боди, песочники, и слипы. Это так удобно, когда ничего не нужно мерить. Носочки и мини кроссовки — это то, без чего Вилланель точно не уйдёт из этого отдела.
— Ви, не набирай, она быстро растёт! Ты даже не успеешь на неё это надеть.
Вилланель нравятся эти слова, словно, они действительно будут жить вместе, и именно она будет выбирать наряды для их дочери, это очко. На кассе Вивиан напоминает о своём голоде, и Вилланель предполагает, что день в торговом центре окончен.
— Здесь есть комнаты для мам, я покормлю её там, — успокаивает Ева.
— Как продумано с их стороны. На этом этаже? Я тогда расплачусь, отнесу всё в машину приду за вами.
— Это буквально чуть в сторону и направо от этого магазина, будем ждать тебя там.
Ева целует, при всех, прямо в губы, от чего Вилланель заводится как юла и не может не смотреть на очаровательную задницу Евы, покидающую этот магазин. Все в очереди отвели взгляд, как только Вилланель протянула свою карту для оплаты. Ева поцеловала при всех? Это очко.
Уложив покупки в багажник, Вилланель отвечает на вызов.
— Ты не загулялась в Лондоне?
— Нет, Константин, мне здесь нравится.
— Помнишь куда мы едем в эти выходные?
— Как раз подбираю наряд.
— Заеду за тобой, вместе поедем в аэропорт.
— До встречи.
— Ты подозрительно добра.
— Застал меня в лучшем расположении духа.
— С кем ты там развлекаешься?
— Я одна.
— Смотри у меня.
Вилланель поспешно завершила разговор, она слишком взволнована тем, что проводит день с Евой, никто не должен им мешать. Лифт привозит на верхний этаж, несколько поворотов и она возле двери с изображением плачущего ребёнка.
— Ева? Я зайду? — постучалась она и получила разрешение тихим голосом.
Здесь большая зелёная гусеница на стене, дом и самолёт, звёздный потолок и ярко-жёлтое кожаное кресло в углу. Пеленальный столик и микроволновка, для того, чтобы подогреть смесь. Вивиан смесь не нужна, у неё есть нечто куда лучше. Плотно прижавшись к груди Евы, оголенной только с правой стороны, Вивиан положила на неё свою ладошку и прикрыла глаза.
— Выглядит очаровательно, как и в случае, когда так присасываюсь я, — посмеивается Вилланель, наблюдая за тем, как Ева едва заметно улыбается.
— Она утомилась, и такая голодная, задержимся тут, не против?
— Нет, почему не сядете?
— Не знаю, ей не нравится. Ты уже успела избаловать её руками, и тем, что носишь повсюду.
— В следующий раз возьмём коляску.
Это небольшое пространство только для них, и Вилланель чувствует себя избранной, раз может присутствовать в таком интимном для ребёнка и матери моменте. Она не озвучивает, как возбуждение стучит в ней, как она хочет прикасаться и целовать, она терпит. Вивиан засыпает, Ева кладёт её на пеленальный столик.
— Мы же не будем мешать ей спать? Подождём? — спрашивает Ева, Вилланель садится в кресло, поманив её к себе, — Шутишь? Тут нельзя это делать!
— Просто посидишь на мне, пошепчемся.
Ева с самого утра под впечатлением от того, какой Вилланель может быть мягкой, поэтому без опаски садится на её колени, приподняв для удобства платье. Это слишком сексуально для такого места, обе осознают, что кто-то может войти и увидеть их. С другой стороны, что им будет? Возможно, Ева взорвётся краской от неловкости, но Вилланель со всем разберётся.
— И о чём будем шептаться? — спрашивает Ева, оставив свои тёплые ладони на шее Вилланель.
— Как ты сексуальная в этом платье. Я хочу, чтобы ты всегда ходила в платьях теперь. Меня сводит с ума мысль, как легко я могу получить доступ к тебе.
— Осторожней, не заводись, — игриво оттягивает Ева, ворот её водолазки, ощущая его тугость, как будто на ней ошейник.
— Это невозможно, я горю. Вивиан оставила что-нибудь мне?
Губы Вилланель попали прямо в вырез, и подбородком, надавливая на молнию, она начала опускать её вниз, вместе с поцелуями. Пальцы сжали талию, ощутили хрупкость, направили тело на себя.
— Ви, не здесь.
— Не бойся, если кто-то войдёт, ты просто кормишь ребёнка.
— Ты взрослая девочка.
— Кто со мной осмелится спорить?
— Ты хочешь молока? Или секса?
Вилланель подняла взгляд, облизала губы и запустила пальцы в лиф, аккуратно вынимая грудь, ответа не требовалось, когда её губы накрыли ареолу, а язык стал наворачивать круги вокруг соска. Ева заелозила, переместив руки на плечи и сжав их. Вилланель сделала свой выбор, нежно потягивая сладкую жидкость, конечно мечтая и о сексе, но Ева запретила, спешно поправляя всё на себе, когда Вилланель закончила.
— Хочу оказаться с тобой в постели и заснуть с твоим сладким соском в моём рту.
— Это горячо, и я тебя понимаю, но кое-кто уже зависает на мне по ночам.
— Например, твой муж?
— Он равнодушен к подобному.
— Он такой идиот, правда, как можно быть таким деревом рядом с такой женщиной, как ты?
— Мы будем держать себя в руках, Вилланель, — строго, сказала Ева, но её слова тут же утонули в поцелуе.
Вилланель обожает эти пухлые, мягкие губы, в которые так приятно врезаться, посасывать, захватывать, влажно скользить, или вовсе замереть. Этот поцелуй нарастал вместе с жаром в теле, пока до них не стал доноситься плач.
— О, нет, кто-то идёт сюда! — запаниковала Ева.
Вилланель спокойно встала, поправила на себе одежду и подошла к двери, встретившись с женщиной и кричащим ребёнком на руках.
— Извините, но тут занято.
— В каком это смысле?
Вилланель вышла и закрыла дверь, женщина настроилась враждебно.
— Наш ребёнок спит, он грудной, не стоит ему мешать после кормления.
— Послушай, милочка, мой ребёнок наложил в подгузник, и если я немедленно его не поменяю, он протечёт!
— Вы могли бы отойти, чтобы мы вышли без этого шума? Прошу войти в наше положение, и это место будет ваше.
— Три минуты!
Вилланель вернулась в комнату.
— Нам нужно…
— Я всё слышала. Думаю, мы можем её аккуратно перенести в машину.
— Доверяю это тебе, — улыбнулась Вилланель, забрав сумку на своё плечо.
Было не сложно добраться до лифта и спуститься к парковке, открыв машину для Евы, Вилланель наблюдала за тем, как та аккуратно перекладывает с рук в кресло без сомнения самое ценное, что у неё есть в этой жизни. Выдохнув, Ева растёрла свои руки, сбросив напряжение.
— Спасибо, то, как ты всё уладила, очень находчиво.
Вилланель забирает ещё одно очко и поцелуй.
— Поехали ко мне в отель?
— Отель? Не знаю.
— Что такое, почему ты против отеля?
— Номер в отеле принуждает к сексу.
— Мы им займёмся, пока Вивиан спит, мы принадлежим друг другу, разве нет?
— Всё это вновь похоже на игру в прятки. Да, мы можем поехать в отель, но это всё вновь выглядит неверно.
— Садись в машину, Ева. Я хочу отвести тебя туда, где смогу обладать тобой.
Обе сели в машину, Вилланель завела, пристегнулась и сжала руль.
— Что с тобой? — тихо, спросила Ева, погладив напряжённую кисть руки.
— Не знаю, — начав движение, ответила Вилланель, — Всё то, что случилось в той комнате, сильно разгорячило меня, смотреть на тебя не могу, внутри всё взрывается.
— Мои отказы тебя нервируют?
Вилланель подъехала к спуску, и подъему, с выездом в город, решая, куда ехать.
— Ты разве отказываешь?
— Нет, просто отель мне кажется слишком грязным для нашей любви, а комната для мам объективно опасной.
— Скажи мне, куда тебя отвезти?
— Никуда?
Вилланель повернулась, изучая лицо Евы, читая её мысли, впитывая без слов то, что она имела ввиду. Следующее, что она делает, это съезжает на нижний уровень парковки, выбирает самый дальний угол, где не хватает света и машины стоят на долгий срок, и паркуется, осматриваясь.
— Ты права, никуда ехать не обязательно, — выпалила она, и их тут же охватила страсть, поцелуй, сбивающий дыхание, горячий и настойчивый, обжёг их лёгкие. Ремни отстегнулись, сидение отодвинулось назад и Вилланель перелезла на колени Евы.
— С тобой так трудно сдерживаться, я хочу тебя всю.
— Всю? — стонет Ева, пока Вилланель покрывает поцелуями шею, продвигаясь к груди.
Ева пытается разобраться с одеждой на Вилланель, но ничего не выходит.
— Давай по-другому, — запыхавшись, Вилланель возвращается на своё сидение и тянет Еву на себя.
Откинув спинку до предела, Вилланель оказалась в почти лежачем положении и потянула Еву выше, и ещё выше, пока не собрала платье на её бёдрах вверх, не порвала капрон между ног и не сдвинула полоску белья в сторону, впиваясь ртом в жаждущую плоть.
— О, чёрт побери! Ви! — Ева подняла руки, упираясь в потолок, и задвигала бёдрами.
Беглый взгляд на ребёнка дал понять, что она всё ещё сладко спит и ничто ей не мешает, но стоны Ева прикусила. Закрыв глаза, она просто уплыла, содрогаясь всем телом, зная, что хватит её ненадолго. Ева никогда не испытывала столько страсти и не допускала таких идей, молодая любовница изменила всё! Разве Ева позволила бы такому произойти, например, с мужем? Чтобы он вылизывал её на парковке, а она ездила по его губам своими? Между ними никогда не было такой интимной части, только спальня, только одеяло, и они под ним. Ева испытывает слишком много приливов, один из них закрепляется в области паха, тело застывает, будто парализованное, оно получает в этот момент такую сильную разрядку, такое наслаждение, что отпускает её жёстко, сотрясая и бросая из стороны в сторону. Вилланель присасывается, толкая язык внутрь сокращающегося пространства и получает коленом, случайно. Зато, отпускает, и Ева спускается вниз, тут же начав целовать в губы, что были между её ног и сотворили нечто с её телом.
— Прости, больно? Прости, я случайно.
— Ничего, люблю такую боль.
Ева берёт Вилланель за горло и плавно сжимает.
— А такую?
— Трахни меня жёстко, Ева.
— Серьёзно? Просишь меня об этом?
— Ты говорила в лагере, что можешь быть немного грубой.
— Клянусь, я долго представляла в своей голове, как наказываю тебя за то, как ты поступила со мной. В этих фантазиях, я действительно позволяла себе много, с твоим сладким, юным телом. Что-то похожее промелькнуло в моей голове, когда ты сказала о других, другие… Их губы на тебе, в тебе, перепачканы тобой, я это ненавижу, — шипит Ева, и Вилланель впервые знакомится с монстром внутри Евы так тесно.
— Прости нас, — шепчет Вилланель, извиняясь за себя, и за ту сущность, что управляла ей и допускала это, — Я думала о тебе в любой момент, их губы не значили ничего.
— Эти люди не заслуживали ни грамма тебя, — Ева облизывает щёку Вилланель и сдавливает шею сильнее, она даже видит, как к лицу Вилланель приливает кровь, и пробирается рукой между её ног.
— О, Ева, будь немного садисткой, будь собственницей.
— Ты и так моя, с самого начала моя, — едва задевая губы поцелуями, Ева решает их облизать, пока они тянутся к ней.
Пальцы вжимаются в плоть, она не знает, насколько это приятно, но Вилланель стонет и выгибается, а значит, нужно продолжать, нужно больше движений и давления! Руки сжимают обнажённые, приподнятые бёдра, царапают их, Ева отвечает, кусает губы и толкает пальцы вперёд, они входят легко, проскальзывают, застревая в плотном, тесном пространстве, и теперь, нужно приложить усилия для толчков. Обе взмокли, соединили дыхание, короткие выдохи друг другу в приоткрытые рты, глаза в глаза, а хватка на шее всё крепче. У Вилланель выступили вены на висках, и Ева их облизала, жаль, что обе её руки заняты, она ощущает, что грудь Вилланель изнывает от желания, чтобы её сжали. Она ускоряется, сама не верит, что может так быстро двигать пальцами, в ладони уже собралась влага, и стоны Вилланель такие громкие, что на моменте, когда она кончает, Ева убирает руку с горла, накрывая её рот, и делает финальные толчки, наслаждаясь тем, как сокращения хватают её пальцы, зажимая внутри.
Вилланель смеётся, от счастья, вероятно, от выброса, от великолепного оргазма, кажется, она не чувствует ног, и веса Евы на себе. Шлёпнув Еву по бедру, она ложится расслабленно на кресле, пытаясь привести дыхание в норму, а пальцы Евы собирают больше секрета и покидают её.
— Не облизывай.
Ева ослушалась, и Вилланель привстала, чтобы клацнуть зубами, в игривой форме, и куснуть за эти пальцы после.
— Я в восторге от него.
— От кого, — не понимает Ева.
— От твоего монстра, наконец-то он полноценно расправил крылья, и взял меня.
— Мы особенные, или у всех они есть?
— Конечно, у всех! Только кто-то всю жизнь подавляет, кто-то замаливает, пряча в самый дальний угол души, кто-то контролирует, пользуется, когда удобно, а у кого-то он не подчиняется контролю. Твой вполне управляем.
— А он может поговорить с моим мужем о нас за меня?
— Может, попроси его, и он это сделает.
Ева задумывается, и укладывается на плечо Вилланель, её бёдра горят, сердце всё ещё бухает, но это так приятно, не двигаться на её теле, просто лежать, а затем, ощутить поглаживания по спине.
— Я люблю тебя, Ева.
— Мне нужно заново привыкнуть к этому, правда. Долгое время, центром моей эмоциональной жизни была малышка, во мне, и сейчас, когда я могу держать её.
— Мне так жаль, что тебя не любили, за то, какая ты, и что привнесла в этот мир. Я не настраиваю тебя против него, решать тебе. Ты знаешь, что со мной не всё будет сладко. Но у нас будет всё то, что мы друг к другу чувствуем, а этим уже можно захлебнуться.
— Да, этого много, это смывает всё на своём пути.
— Доверься этому, доверься мне.
Вилланель смотрит в глаза, в них уже согласие, но с губ оно не слетает. Объятия становятся крепче, они лежат так долгое время, даже проваливаются в сон, но плач Вивиан резко будит.
— Тсс, тихо, малыш, мама уже рядом. Ви, прости.
— Ничего, — тут же, мотает головой Вилланель, помогая перелезть назад.
Подняв сидение, Вилланель тянется за водой в бардачке и выпивает половину, передав назад. Ева благодарит, жадно выпивая остатки. Вивиан уже присосалась, и в этот раз, Вилланель хочет наблюдать.
— Почему это так красиво? Серьёзно, я уже столько всего видела, но это таинство в лидирующей позиции.
— Просто, тебе самой хочется.
— Это правда. Как заново родиться. Странные ощущения.
— Может, тебе будет что-то доставаться, у этой юной леди отличный аппетит, знаешь, сколько она раз будит меня за ночь?
— Раз пять?
— Ноль! Я вообще не сплю, не успеваю между её требованиями меня.
— Ты устала? Я могу побыть с ней, а ты выспаться. Поехали в отель?
— Я понимаю, что ты хочешь, как можно быстрее заполучить нас, но позволь мне поговорить с ним для начала.
— Мы можем сходить в ресторан?
— Нужно поменять подгузник.
— Это ужасно?
— Я уже привыкла, а тебе лучше погулять.
— Я останусь, меняй, мне же тоже нужно привыкнуть.
— Какие жертвы! — смеётся Ева.
— Что угодно ради вас.
Вилланель сбилась со счёта, сколько очков она уже заработала, это результативный день, и если Ева действительно поговорит с Нико, то всё? Победа?
***
Вечер подкрался так незаметно, этот день был насыщенным, они провели его вместе, узнавая много новых вещей, и неумолимо притягиваясь друг к другу. Остановив машину у дома Евы, Вилланель выгружает покупки и долго целует Еву, раскачивая их двоих. С позволения Евы, она целует маленький лобик пингвина, что вёл себя просто отлично сегодня. Они расстаются, но Вилланель хочет верить, что это только до утра. Ева приносит в дом покупки и ребёнка, принимает облик жены, переодевшись, смыв макияж, и занявшись ужином. Нико приходит голодный, Ева не решается, и за обычным будничным разговором, кормит его, раскачивая себя. Она должна, уже прошли все сроки, она столько раз виновата, она взывает к монстру внутри себя, чтобы он за неё стал безжалостным и сделал больно Нико, умышленно. Ева не знает, как начать этот разговор, поэтому, подготовилась выпалить суть, упав в центр, и плыть к берегу.
— Я изменяла тебе в лагере.
Слова будто разбились об пол и вытаращенные глаза Нико напугали тем, что запомнятся навсегда.
— Повтори, что я только что услышал?
— Я тебе изменила. Да, когда мы работали последний год в лагере, я изменяла тебе, неоднократно.
— Ты хочешь сказать, Вивиан не моя?
— Что? Нет! Твоя! Я не могла бы забеременеть от той связи, я…
— Кто он?
— Она. Она, это Вилланель.
— Да ты блядь издеваешься надо мной? Эта девчонка! Что была в нашем доме?
— Эта связь имеет продолжение сейчас. Тогда я хотела тебе всё рассказать, но беременность и то, что она уехала, заставило меня молчать. Я решила, что всё может быть, как раньше между нами, что ничего не нужно портить и менять.
— Ты изменила и всё замолчала? Это какая-то шутка? Подожди, стоп. Ты говоришь мне сейчас, потому что… Что означает имеет продолжение сейчас?
— Я не хочу больше лгать. У нас с тобой всё давно не двигается с места. У нас есть чудесная дочь, но не более. Нико, ты же несчастен со мной.
— Не говори за меня!
— Прости.
— Как ты посмела? Мы с тобой годы вместе, а ты спала с какой-то девчонкой!
— Послушай, она не девчонка, в ней мозгов и смелости больше, чем в нас двоих.
— Ей не хватило мозгов, раз она полезла в брак. Что она делала? Соблазняла тебя? Шантажировала?
— Всë добровольно Нико, и по любви.
— Любви? Ты ничего об этом не знаешь! Это я люблю тебя, это я как верный пёс всегда рядом! Я стараюсь для тебя и Вивиан! А ты решила всё это растоптать! Чем ты думала! Не отвечай! Я знаю, чем!
— Нико, мы можем расстаться мирно?
— Я слышать тебя больше не желаю!
Нико поднялся и ушёл наверх, громко хлопнув дверью спальни, от чего Вивиан проснулась и заплакала на диване в гостиной. Ева качала её так долго, плача сама, но ничего не помогало.
— Мы позвоним Вилланель, хорошо? Пожалуйста, малышка, тише-тише.
Вилланель ответила не сразу, но тут же настороженно.
— Вы в порядке?
— Да. Успокой меня, пожалуйста. Пока я такая, она не может прекратить плакать.
— Ты всё ему сказала?
— Да, всё, почти всё. Основное. Теперь он знает про тебя. Про нас.
— Он взбешён?
— Он ушёл в спальню, вероятно, переваривает, он будет злее, у него явно шок.
— Я сейчас приеду и заберу вас.
— Нет, подожди, плохая идея, мы ничего не обсудили, я не могу забрать сейчас Вивиан.
— Я не могу думать, что вы сейчас в такой обстановке.
— Ви, он же нам не навредит. Ты не успокаиваешь.
— Извини. Мне брать билеты на вас?
— Билеты? Ви, мы не полетим, без его разрешения, я не могу увезти ребёнка.
— Но, мне нужно улететь на эти выходные. Всего пару дней, хорошо? Ты можешь перебраться с Вивиан в мой номер, это не отель для грязного секса, у меня тут люкс.
— Я не хочу попасть в ситуацию, когда нужно будет делить ребёнка.
— И что ты предлагаешь? Будешь с ним жить? А со мной только на парковке развлекаться?
— Ты злишься, я понимаю. Сейчас нам двоим нужно постараться войти в положение друг друга. Ты появилась в начале недели и всё перевернула, хочешь немедленных результатов, умерь свой пыл!
— Каждая ночь, что ты не моя, испытание на выдержку.
— Сколько было этих ночей, и ты вполне жива.
— Ты не отпустишь прошлое…
— Это невозможно сделать так быстро. Понимаешь, ты жила с осознанием, что придёт время, ты всё вернёшь, строила планы, шла к ним, я же, распрощалась с тобой навсегда.
— Хочу обнимать тебя сейчас.
— Да, мне бы тоже этого хотелось.
— Мы увидимся завтра? Я пришлю тебе свой адрес, ты можешь приехать в любой момент.
— Давай завтра просто наступит.
— Сколько может плакать ребёнок? Это реально переждать?
— Кажется, она ненавидит меня сейчас.
— Вряд ли она хоть что-то понимает.
— Дети чувствуют настроение.
— Тогда, улыбнись ей.
— Это будет фальшью.
— Искупай её, мне всегда помогает ароматная, горячая ванна.
— Хорошая идея. Она скоро лопнет от возмущения, а моя рука отвалится.
— Ты можешь ей включить что-то? Проверяла, что её успокаивает? Какая музыка?
— Нет, я не делала этого.
— Включи ей музыку, попробуй.
— Хорошо, Вилланель, музыка и ванная, мы займёмся этим. Напишу тебе позже.
— Одно слово, и я приеду, заберу тебя и разберусь с ним.
— Я справлюсь. Пока, и, спасибо за этот день, он был идеален и ты, очень внимательна во всём. Играешь ты это или реально можешь такой быть, я не знаю, но это безусловно подкупает.
— Я буду такой, какой захочешь ты. Поцелуй от меня этого кричащего пупса.
Ева убирает телефон и целует малышку в лоб, призывая успокоиться. Она нагревает ванную, отвлекается на заботу о Вивиан, купая, а затем, подбирает музыку. Они располагаются на диване, и Ева долго кормит её, успокаиваясь сама.
***
Нико хлопает дверью с утра, не желая ничего обсуждать, он уделил время Вивиан, но Ева для него была пустым местом, он даже не стал есть то, что она приготовила. Вилланель позвонила, когда Ева возилась с присыпкой.
— Как прошла ночь? Доброе утро. Ты так и не написала мне.
— Привет. Извини, не знаю, не могла думать ни о чëм. Он со мной не говорит. Мы спали на диване внизу. С утра его ярость была невообразимой, если бы она преобразовалась в жар, то дом бы полыхал. Я боюсь что-либо сказать ему.
— Я могу приехать?
— Тебе лучше не появляться здесь.
— А ты ко мне?
— Мне кажется, Вивиан участвует во всём этом негативе и празднике похоти. Она слишком рядом, я не могу с ней.
— Оставь её кому-нибудь.
— У тебя всё так просто. Как я могу оставить грудного ребёнка? Кому?
— Ты можешь сцедить молоко? Я знаю, так делают, этой штукой…
— Мне всё бросить и приехать тебя удовлетворять?
— Ты на нервах.
— Меня выводит твоя лёгкость.
— Я хочу увидеть тебя, ведь улетаю завтра. Что в этом плохого?
— Ладно, прости. Я придумаю что-нибудь.
— Я жду.
Ева ощутила давление. Вилланель не замечает за собой этого, а оно не ослабевает. Под этим давлением Ева прощает, подпускает и переворачивает свою жизнь, а теперь ещё и звонит Елене, чтобы та оказала услугу. Она на работе, и это кажется тупиком, ещё один разговор с Вилланель? Она будет настаивать, что Вивиан может присутствовать. Но, Ева больше не хочет стонать и кончать пока дочь мирно спит рядом. Поездка в отель с ребёнком просто не кажется хорошей идеей. И почему всегда должен быть секс! Почему они просто не могут увидится? Ева сама в шоке от таких вопросов в себе, это же они, как они могут сдержаться? Может, это какая-то форма болезни? Ева чувствует себя одержимой, обзванивая знакомых, но короткий разговор даёт понять, что они не готовы к такой ответственности. Последняя в списке кому бы она позвонила, уже ответила.
— У меня, конечно, есть для тебя время, Поластри, но что мне за это будет? Я столько раз звала тебя на чашечку кофе, и на повтор той ночи.
— Хелен, прости, я была вся в делах, кофе всё ещё в силе, выберем день.
— Хорошо, привози своё чадо, думаю, я справлюсь, хотя с такой мелочью я ещё дел не имела.
— У неё сегодня хорошее настроение.
Хелен встречает её на пороге двухэтажного дома, её поцелуй в губы такой странный, но Ева ссылается на французский этикет и никак не реагирует. Они не виделись несколько последних месяцев, хотя в период беременности они часто пересекались.
— Я думала, ты будешь выглядеть, ну… Как измотанная мамочка, наплевавшая на себя.
Ева смущена, так бы она и выглядела, но встреча с Вилланель продиктовала ей причёску, макияж и платье.
— Я пытаюсь не быть стереотипом.
— Ты прекрасно выглядишь. А вот и она, Вивиан, давай познакомимся.
Ева передаёт ребёнка в руки Хелен и чувствует непонятное жжение, будто что-то отрывается от неё, сгорает. Что она творит, ей нет и пяти месяцев, а она уже оставляет её, чтобы что? Поехать в отель к любовнице? Нет, Вилланель больше не любовница, если у Евы нет мужа. А он отмирает быстрее, чем она думала.
— Ты какая-то загруженная, у тебя всё в порядке?
— Нет. Всё ужасно, Хел.
— Пройдёшь?
— Я только покормила её, и планировала вернуться быстрее, чем ты сделаешь ей смесь.
— Куда торопишься? Где Нико?
— Нико на работе. Хел, у нас всё плохо, будет развод.
— Что? Она же только родилась! О чём вы думали?
— Можете все винить меня, я сволочь, я так и не полюбила его вновь, и даже ребёнок это не исправил.
— Это она? Она вернулась?
— Что? С чего ты взяла?
— Ты бы не решилась. Ты жила с ним много лет, а теперь Вивиан, это всё явно не твоё решение.
— Я побегу, хорошо? Буквально на пару часов. В сумке всё необходимое. Не бойся, если она плачет, это не смертельно, дай ей соску, водички, покачай.
— Я справлюсь. А ты справишься? Тебя кажется трясет.
Хелен сжимает руку Евы, другой удерживая Вивиан, она права, что-то не так, Ева на грани обморока, или града слёз.
— Знаешь, ты права, мне лучше присесть.
— Кофе? Чай?
— Чай, спасибо.
Ева забирает Вивиан, и становится спокойнее, кажется, она не может оставить её. Пока Хелен гремит на кухне, Ева набирает Вилланель.
— Ты долго, я заждалась.
— Я не приеду. Не могу. Хочу, но не могу оставить Вивиан сейчас.
— Почему ты просто не можешь взять её с собой?
— Созвонимся позже.
Ева благодарно кивает, когда Хелен ставит кружку на журнальный столик и садится, напротив. Забрав себе одну конфету из коробки.
— Расскажешь мне что-нибудь, или всё как обычно сплошная тайна?
— Так и есть, она вернулась.
Разговор был долгим, чай приятным, успокаивающим, Вивиан вела себя тихо в гостях, и ей даже понравилось на руках Хелен. Ева заметила за собой, что с рук Хелен она хочет забрать Вивиан, тогда как Вилланель брала её на руки, это было просто чудесным событием, на которое хотелось смотреть вечность. Хелен перевела тему на себя, рассказывая о поездке в Рим, своей новой компании, и взлёте, лагерь теперь для неё далеко позади, и она продвинулась. Спустя пару часов, поступил звонок от Вилланель, и Ева раздумывала перед тем, как ответить.
— Ева, я возле твоего дома, где вы?
— Мы не дома.
— Это я уже поняла! Где?
— Мы в гостях.
— Скинь мне адрес, я приеду за вами.
— Ты раздражена?
— Конечно! У меня последний день, а ты не можешь увидеться со мной!
— Почему ты не даёшь мне время, чтобы всё обдумать?
— Думай, когда мы вместе, пожалуйста. Можно отвести вас в парк? Погуляем, ничего такого…
— Мне нужно покормить Вивиан.
— Скажи мне адрес, и корми, пока я добираюсь.
Ева соглашается, кажется варианта отказа вовсе нет. Вернувшись в гостиную, она просит разрешение у Хелен уединиться, и та конечно же предоставляет им целую комнату. Ева благодарна этому человеку, что она так добра и бескорыстна, что она выслушала и не осуждала. И то, что между ними было, лишь дало им доверительные отношения, что неплохо, в такое время. Хелен даже приглашает к себе на работу, что в условиях Лондона и развода, было бы идеально, но Ева ничего не может обещать. Вилланель позвонила, когда подъехала, и Ева попрощалась, помахав ручкой Вивиан на прощание.
Вилланель сегодня выглядит утеплённой, это всё её штаны, ботфорты и дутая куртка. Она открывает заднюю дверь своей машины, чтобы Ева положила Вивиан в кресло. Между ними нет слов, Ева укладывает малышку и закрывает дверь, Вилланель хватает за пальто и дёргает на себя.
— Что ты устраиваешь, Ева? Не издевайся надо мной, почему я должна искать вас по городу?
— Я не просила, — испуганно, пробубнила Ева, ей не больно, но страшно.
— Чей это адрес? У кого вы сейчас были?
— Ты меня пугаешь. Отпусти.
— Мне улетать завтра, а ты прячешься от меня?
— Это не так! — срывается Ева на слезы.
— Прекрати это, не плачь, я просто спрашиваю тебя. Ева, всё, не надо слёз.
Прижимая к машине, Вилланель обнимает Еву, целуя её виски и щёки, их могут видеть из проезжающих машин и люди на тротуаре, Еве неловко, она хочет высвободиться, но Вилланель прижимает сильнее.
— Мне сходить постучаться в этот дом?
— Это дом Хелен.
— Умм, теперь всё понятно. Может, мне действительно не стоило приезжать.
— Она подруга, мы общаемся.
— Ты выбрала её вместе меня сегодня.
— Я хотела оставить ей Вивиан!
— Прекрати плакать, словно я тебя заставляю что-то делать, садись в машину.
— Заставляешь! Ты не даёшь мне вздохнуть!
— Ругаться мы не будем, я не успеваю разгребать всё то дерьмо, что между нами.
— Да что с тобой? Всё? Милая, романтичная Ви закончилась?
— Ева, я просто не хочу терять ни минуты, а ты словно отталкиваешь. Я побоялась, что сегодня мы вообще не увидимся, поэтому, я такая резкая. Извини, пожалуйста, сядь в машину, я отвезу вас в парк.
Ева рада воссоединиться с Вивиан на заднем сидении, Вилланель протягивает ей влажные салфетки и трогается с места.
— И что Хелен? Что это за дружба между теми, кто переспал?
— Мне не нужна твоя ревность.
— Я спрашиваю.
— Она знает о нас с лагеря, приятно хоть с кем-то обсудить и получить поддержку.
— Говоришь с ней о нас? И что она думает?
— Что ты слишком прыткая, самовлюблённая сволочь, что бросила меня однажды, и бросишь вновь.
— Такие друзья тебе не нужны.
— Я сама выбираю друзей.
— Сегодня мы все не в настроении.
— Да, я не в восторге, что ты улетаешь завтра. Мы решаем, как жить дальше, а у тебя рейс и другие дела.
— Я прилечу в воскресенье вечером и продолжим решать.
— Мы только начали, а я уже устала.
— Понимаю, всё это сложно. Тебе нужно больше думать о том, что ты приобретёшь.
— Судя по всему, очень ревнивого, властного и местами неуправляемого человека в пару.
— Ты привыкнешь, не провоцируй меня, и всё.
— Ты хочешь увести нас из страны, чтобы иметь полный контроль?
— Я повторюсь, могу продать виллу и купить что-то тут.
— Ты везде будешь собой.
— Задумываешься, значит, не хочешь быть со мной.
— Хочу, но, пожалуйста, не дави на меня. Это всё, о чём я прошу.
— Не хочешь в парк?
— Нет.
— Домой?
— Нет.
— Голодна?
— Я пила чай.
— Уже полдень. Поехали поедим. Не против?
— Нет.
Вилланель привозит в ресторан, что находится в отеле, Ева ещё не знает об этом, и осматривается по сторонам, предполагая, что это неподходящее место для ребёнка. Можно помешать каким-то богачам есть своё фуа-гра. Вилланель это не волнует, она выбирает стол с угловым диваном и размещает Вивиан в кресле посередине, снимая куртку и тут же помогая Еве с пальто.
— Мне нужно освежиться, я могу отойти и оставить её тебе?
— Конечно, тебе в ту сторону. Я подожду или могу заказать?
— Я могу в этом положиться на тебя.
Как только Ева отходит, к Вилланель подходит официантка, красивая, голубоглазая блондинка, что тут же тает от умиления, увидев Вивиан, или, Вилланель? В любом случае, она очень любезна и рассказывает о меню, сверкая глазами. Вилланель не против лёгкого флирта, это как быстрая игра, ей больше хочется увидеть разочарования в глазах этой девушки, когда Ева вернётся. Вивиан решила расплакаться, елозя в своём кресле, и Вилланель аккуратно вынула её, извиняясь, что выбор затянется. Этот маленький, хрупкий комочек, затих на руках, пытаясь держать голову, чтобы всё вокруг рассмотреть, обслюнявив плечо джинсовой рубашки.
— У вас прекрасная дочь, сколько ей?
— Спасибо, нам почти пять месяцев. Ох, а вот и моя жена.
Вилланель смотрит за реакцией, временным замешательством блондинки. Она тут же вернулась к меню и своему блокнотику.
— Она что, плакала?
— Всё хорошо, я успокоила. Ты будешь что-нибудь пить?
— Стакан минеральной воды.
— Два, спасибо.
— Подавать по мере готовности?
— Да, мы голодны.
Вивиан отвлекает их от любого разговора, эти интересные, детские звуки, это проснувшееся любопытство и желание всё засунуть в рот. Посасывая ворот рубашки Вилланель, она дрыгает ногами, пока та её крепко держит.
— Может, положишь её? Она привыкнет к рукам, я потом замучаюсь её носить.
— Мы.
— Что?
— Мы замучаемся, ты не включаешь меня в будущее? Я буду рядом, и я готова носить на руках эту кроху.
— Я говорю, что это плохо, долго держать её.
— Ребёнку нужно много тепла, разве нет? Тактильности. Так она узнаёт больше, например, вкус джинсовой рубашки, она увлеклась.
— Надеюсь, ты не брызгала на рубашку духи, у Ви может быть аллергия.
— Что за мамочкин контроль? Тебе не нравится, что я её держу?
— Нравится.
— Вот и расслабься. К тому же, сегодня её уже трогала другая женщина. Познакомилась с француженкой, Вивиан? Как тебе такие женщины?
— Ви, прекрати.
— Скажешь, не давала её ей?
— Мне не понравилось, серьёзно, я ревновала, мне хотелось скорее вернуть её себе и поэтому, я не смогла оставить её с Хелен, и приехать.
— Вот и правильно, нам рано знакомиться с французским.
Официантка обслужила столик и наконец-то они остались наедине, Вивиан была не в восторге вернуться в кресло, но соска решила эту проблему. Напряжение никуда не ушло, и Вилланель подвинулась ближе, запуская пальцы под рукав на запястье Евы.
— Мы с тобой сейчас как две сжатые пружины, нам нужно расслабиться. Если мы любим, какие могут быть преграды? К тому же, Нико теперь всё знает. Давай, я вернусь в воскресенье, и мы подумаем о доме здесь, в Лондоне? Давай просто сделаем это.
— Это непросто.
— Конечно, ведь ты пытаешься всё усложнить! Прости, я не хотела повышать голос. Разве ты уже не убедилась в том, что ребёнок для меня не проблема, что тебя я не брошу, что мы можем попробовать?
— Я убедилась, что ты всё ещё вспыльчива, ревнива, и можешь навредить. Ты отлично можешь отыгрывать любую роль, вот, что я поняла. Но в искренность я могу поверить только со временем.
— Когда я успела навредить?
— Ты прижала меня к машине.
— Я немного разозлилась.
— А что будет, когда разозлишься сильно? Пойми, Вилланель, я решаю судьбу за двоих.
— Не Нико тебя останавливал.
— Выходит, так.
— Хорошо, у тебя есть выходные, а потом я вернусь и ни с чем не буду настаивать, буду рядом, буду любить вас, пока ты не решишься.
— Хорошо.
— Будешь десерт?
— Буду.
Вивиан тоже проголодалась и как бы Ева её не успокаивала, даже прохаживаясь с ней от столика к столику, было ясно, что ей нужно.
— Она проголодалась, — заключила Ева.
— Давай поднимемся в номер и покормим.
— Так это, твой отель? Ты специально, да?
— Ты хотела есть, я привезла тебя в лучшее место, что знаю.
— Я не поднимусь к тебе, можешь отвести нас домой? Нам действительно пора, когда Нико вернётся с работы, я хочу встретить его и предложить разговор. Он не должен думать, что я всё сказала, бросила его и где-то теперь гуляю, с нашей дочерью.
— Хорошо, Ева, как скажешь, так и будет. Попрошу счёт.
Ева заметила, как расстроилась Вилланель, но горячий секс в номере сейчас неуместен. Вивиан так раскапризничалась, что пришлось кормить в машине, когда они приехали, она уже спала.
— Столько ест, и остаётся крохотной. У неё нормальный вес?
— Мы немного отстаём от нормы, она родилась с маленьким весом.
— У тебя, вероятно, был очаровательный животик.
— Да, она меня явно пожалела.
— Мне жаль, что я пропустила такое, и все твои гормоны.
— Я не была капризна, и вообще, беременность прошла спокойно.
— Может ты знала, что твои капризы никто не оценит? А я бы с удовольствием потакала всем твоим прихотям, и утоляла твой сексуальный аппетит.
— Да, секса хотелось невероятно.
— Помогали фантазии обо мне?
— Не буду скрывать. Да.
— Я верю, что малышка впитывала через тебя любовь ко мне, что я не посторонняя в её создании.
— Для тебя это так важно. Знаешь, не только любовь её питала, я часто злилась на тебя, за всё.
— Это мы исправим. Вот и ваша улица, посидим немного в машине? Раз она спит, чтобы не тревожить.
— Пересядешь к нам?
Вилланель останавливает машину и выходит, чтобы сесть назад. Она не уверена, что сегодня ей позволено хоть что-то, поэтому целует осторожно, и тут же смотрит на реакцию Евы, она была серьёзна, но улыбнулась, и притянула к более смелому поцелую.
— Я думала, ты оставишь меня ни с чем.
— Я не могу, ты же улетаешь.
— Я буду скучать по вам каждую секунду.
— Это не отвлечёт тебя от работы?
— Не особо, я справлюсь со всем.
— Скажи, а Константин…
— Ева, давай лучше целоваться, мне нужно запастись поцелуями на выходные.
— Только скажи, он по-прежнему в твоей жизни?
— Да, но он не такой плохой, как в твоей истории, для меня он как отец. Он присматривает за мной и не даёт наделать глупостей. Возможно, мне стоит вас лучше познакомить.
— Я не хочу знать того, кто не дал мне увидеть и услышать тебя напоследок.
— Он был вынужден.
— Я его ненавижу.
— Я ему передам.
Поцелуи прервались, когда Ева увидела приближающегося к дому Нико, он посмотрел на машину и прошёл мимо, хлопнув дверью.
— Нам пора.
— Мы останемся на связи? Пришли мне фото первых месяцев мини Ви, и может, у тебя есть фото твоего живота?
— Я поищу. Береги себя, хорошо? Куда бы ты не летела, теперь ты знаешь, мы тебя ждём. Два дня, верно?
— Даже меньше, если увидимся после самолёта в воскресенье, я напишу тебе всё по времени, будешь знать, когда я думаю о тебе на высоте 10000м.
— Люблю тебя.
Вилланель подавляет улыбку, пытаясь принять это серьёзно и не прыгать от радости, к тому же, Вивиан всё ещё спит. Они расстаются, начиная отсчёт.
Ева возвращается домой, где Нико всё ещё не готов говорить, и забирает Вивиан, чтобы провести с ней время. Ева ощущает одиночество, готовя ужин, который вряд ли нужен Нико.
Вилланель возвращается в отель, ей жаль, что этот вечер не их, но нужно лишь потерпеть. Она готова к работе, к короткому забегу и новому плану.
***
Выходные начались спокойно, самолёт взлетел в аэропорту Хитроу. Ева начала непростой разговор с Нико, что закончился скандалом, о котором, она не стала говорить Вилланель. Они обменивались фото, и следили друг за другом даже на расстоянии. Вилланель волновало всё, что касается Вивиан, она уже купила подарки, но пропала под вечер субботы, её телефон был отключён несколько часов, вернулся в сеть в полночь, Ева ещё не спала, но решила не допрашивать. В воскресенье утром Вилланель еле открыла глаза, когда сон прервала мелодия вызова. Она улыбнулась, увидев имя на дисплее и сдвинула с себя одеяло, потягиваясь.
— Доброе утро, Ева.
— Ты нужна мне.
— Терпение.
— Он забрал Вивиан.
На этих словах голос Евы дрогнул, вероятно, она не в первый раз расплакалась за это утро.
— Тише, Ева, в каком смысле забрал? Украл?
— Я не спала всю ночь и под утро отключилась, когда проснулась, их уже не было.
— Сегодня выходной, он взял её гулять? Вернётся позже, нет?
— Нет некоторых его вещей. И сумки со всем для неë. Вилл, он украл её!
— Ты позвонила в полицию?
— Я не хочу, чтобы у него были проблемы с законом.
— Что за глупости! Это похищение, она нуждается в тебе сейчас больше всего, пусть его ищет полиция. Дай им его фото, у него есть водительские права?
— Да, но у нас нет машины.
— Он мог взять у кого-то. Обзвони знакомых и его родственников.
— Я не справлюсь без тебя.
— У меня скоро вылет, я буду вечером. К этому времени полиция уже найдёт их, не теряй времени.
— Ви, я боюсь.
— Мы её вернём. Если они не найдут, я его из-под земли достану, я тебе обещаю.
