Лагерь

      Раннее утро, мягкое солнце Испании, Вилланель не соврала, всю ночь обнимая. Они просыпались вместе, чтобы покормить Вивиан, разговаривали шёпотом, и засыпали вновь. По очереди ходили с ней по комнате, пытаясь укачать, успокаивая режущиеся зубы мазью. Сколько было таких подъёмов? Вилланель теперь в полной мере представляет, какого это – не спать ночами из-за ребёнка. Сейчас это довольное чудо присосалось к Еве, во все глаза наблюдая за ней, неспешна потягивая молоко.       — Мне сегодня приснился сон, — потянулась Вилланель, закрыв глаза и сладко припоминая подробности, — Ты была на террасе, как в прошлый раз. Я вышла из дома обнажённой, почти, на мне был инопланетный член!       — Что за ужасы? — хихикнула Ева, подпирая голову рукой.       — Ну, он не был ужасен, такие рельефы, очень даже интересны.       — И что?       — Я шла к тебе, обнажённой, во мне всё горело, цель была явной, а ты даже не обернулась. Я забрала твои волосы кверху, начала целовать и кусать твою шею, со всех сторон, ты двигала бёдрами назад, нагибалась всё больше!       — Так, и?       — Вивиан заплакала. Я проснулась.       — Ох, ты жалеешь о таком прерванном сне?       — Конечно, я жалею! Знаешь, как я возбуждена?       — Представляю. Как обычно. А мне приснился аэропорт, ты улетала.       — Хмм, это плохой сон, да?       — Я плакала, будто, ты оставляла меня.       — Я всегда вернусь. Дурацкий сон!       — Да, вернёшься.       — Какие-то кошмары, да что они значат, если тебе что-то приснится, и ты проснёшься в поту, буди меня, буду тебя трахать, пока они не выветрятся из твоей головы!       — Да ты по любому поводу готова со мной это делать? Ох, даже если будешь инопланетянином.       — Нет, ну ты представь!       — Не буду я это представлять!       — А я буду, в душе. Кстати, нас ждут в агентстве, там познакомимся с кандидатами для работы в нашем доме.       — Мы поедем? Втроём? Честно, после такой ночи, я без сил.       — Я завтра улетаю, тебе решать, с кем ты останешься.       — Хорошо! Встаю!       Ева заценила все прелести ускользающего в ванную комнату, обнажённого тела Вилланель и поднялась. В чемодане, что всё ещё лежал на полу в углу комнаты, Ева взяла пару свежих вещей, свободную, длинную юбку, майку, бельё, и задумалась о том, что всё ещё его не разобрала, будто не приняла реальность. Поднимаясь, она подходит к окну, словно в другой мир, и вновь с восхищением смотрит на бирюзовое море, яхты вдалеке, скалы по левую сторону, длинную полосу пляжа, и буйную зелень вокруг виллы. Буквы из камней, выложенные Вилланель, вновь заставляют задуматься. Если их чувства отражаются на их силе, самое время друг друга поддержать. Вивиан за это время перевернулась и уделала кровать молоком, Ева замерла возле этой картины, чёрный шёлк и детская отрыжка, весьма несочетаемые вещи. Влетев в ванную комнату за полотенцем, Ева застала Вилланель за процессом, о котором не могла бы подумать. Душевая кабина запотела, но это не мешало увидеть то, как Вилланель, опираясь одной рукой о стену, опустив голову вниз, доводит себя самостоятельно рукой, и движения такие агрессивные, что финал не за горами. И Ева сглатывает, мгновенно возбуждаясь, и тут же, забыв, зачем вбежала, выбегает. В детской тоже есть полотенца и салфетки, но ничто уже не спасёт. Самое обидное, что Вивиан теперь вновь будет голодной, а Ева неудовлетворённой, после такой вспышки возбуждения. Разобрав чемодан, Ева спускается вниз, завтрак уже подан, Питер приглашает к столу жестами, говорит на своём, Ева может лишь глупо улыбаться и кивать. Вилланель спускается сильно позже, когда Ева уже проводит по тарелке финальным штрихом последнего кусочка блинчика.       — Наконец-то ты закончила, — улыбается Ева.       — Я не кончила.       — Неужели, — протянула Ева, обе загадочно посмотрели друг на друга.       — А ты о чём? — легче, подхватила Вилланель, присоединяясь к завтраку, тут же откусывая сочный персик.       — О том, что ты делала в душе без меня.       — Оу, подсматривала?       — Тебя так возбудил инопланетный член?       — Скорее то, как он мог бы в тебя…       — Погоди, я не хочу гореть сейчас. У нас есть дела, не так ли?       — Только скажи, и расскажу тебе всё о том, что я делаю с собой, когда ты не хочешь участвовать.       — Я заметила, это было весьма интенсивно. Любишь так?       Вилланель посмотрела на Вивиан, вздохнув и отпив сок из стакана, этот разговор заводит, но ни к чему не приведёт, лучше стиснуть зубы.       — А я заметила, что ты, наконец-то, разобрала чемодан.       — Хотела узнать, что мне необходимо, чтобы ты привезла.       — Отлично, это успех, жду списка.       — Я поработаю над списком, а ты, убери, пожалуйста, камни, это тяготит.       — Это не прощение?       — Мои синяки ещё даже не жёлтые, — демонстрирует Ева запястье.       — Поняла, будет сделано.       — Побудешь с Вивиан, моя очередь занять душ.       — Не шали без меня, я за такое накажу.       — Что? Тебе значит можно, а мне нет?       — Я хочу больше и чаще, поэтому буду помогать себе, но у тебя всегда есть я.       — Вот как, может, у меня тоже есть фантазии, скажем, не для тебя?       — Что? Будешь думать о каком-нибудь мужике? С усами?       — Ты такая зараза!       — Так называют человека, который своим характером и манерой поведения, вызывает неприязнь, нервирует и раздражает, верно? А ты знаешь, что три столетия назад заразой называли представительниц прекрасной половины человечества, чья внешность отличалась красотой и природным обаянием?       — Ты подходишь и под новое, и под старое определение, моя зараза, — Ева наклоняется и сладко целует в губы, — Ты делишься со мной знаниями, не поучая меня, это порой так возбуждает.       — Мы пропускаем жаркое утро.       — Наша кровать в детской отрыжке.       — О, чёрт, хорошо, что мы можем заниматься сексом на любой поверхности.       — Вот только, здесь Питер, и Пенелопа, Вивиан не спит, и нам пора в агентство.       — Поиграй со мной, когда вернёмся, молю тебя!       — Игра с правилами?       — Я всё тебе расскажу.

***

      Такси подъезжает к их вилле, Ева поторапливается, собирая всё необходимое для Вивиан в дорогу. Детское кресло в салоне между ними, у Вилланель слишком короткие шорты и длинная рубашка. Ева передумала насчёт юбки, и надела лёгкие штаны, оставила майку и позаимствовала у Вилланель часы, именно на ту руку, где запястье всё ещё побаливало. Стоило машине тронуться, как Вилланель, отвернулась к окну, Еве тоже было интересно посмотреть, что есть за пределами их райского комплекса. Вивиан усиленно пыталась загрызть дёснами резиновую игрушку, пуская слюни на новое платье. В агентстве их уже ждали, предложили напитки и проводили в конференц-зал. Вилланель чувствовала себя расслабленно, покручиваясь в кресле, Ева воспользовалась буклетом, чтобы сделать из него веер.       — Да, душновато у них тут, что-то не то с кондиционером, — нахмурилась Вилланель, — Уладить это?       — Нет, я потерплю, мы же ненадолго?       — Надеюсь. Так пафосно встретили, и ничего не готово.       Вилланель подъехала ближе к Еве, и взяла за руку, перевернув её у себя на коленях, она расстегнула ремешок часов, убрала их с запястья и дала ему расслабиться от облегчения. С кожаным ремнём действительно было жарко, он давил, и причинял боль. Вилланель поднесла запястье к губам и оставила поцелуи на тёмном обруче синяка.       — Казалось бы, такая маленькая часть тела, но в ней столько нервов и связок, достаточно хрупкая кость. Тебя хватают за него и с тобой можно делать всё, что угодно. В сексе это даже приятно, но в остальных случаях… Прости.       — Такие как ты наслаждаются подобным, получают прощение, и продолжают. Но я подобного не потерплю, это был первый и последний раз, когда ты мне навредила.       — Знаю, прости. Ты заслуживаешь самого трепетного отношения к тебе, такого, как ты пытаешься дать мне и Вивиан.       — Я действительно отдаю вам самое лучшее в себе. А вы хотите, чтобы я не спала ночами, обслуживая вас. Это шутка.       — Шутка?       — Да, шутка, я сейчас наслаждаюсь тем, как вы во мне нуждаетесь.       — Ты нужна нам как воздух. Этот воздух отнимали, и я забрала тебя всю, целиком, для нас.       — Ты бываешь такой милой, — Ева тянется для поцелуя, их кончики носов уже встречаются, как в зал заходят люди.       Это была короткая беседа, им, на удивление, сразу понравилась Инес, родом из Испании, но отлично говорящая на английском. Пожилая, опытная, отлично относится к детям, у самой уже внуки, готовит как в ресторане, не против уборки в доме. Ева кивает, Вилланель гладит её руку, соглашаясь, что кандидат им подходит, Вивиан урчит в своей манере.       — Это ничего, что мы отказываемся от услуг Питера и Пенелопы? — спрашивает Ева, покидая агентство.       — Эм, не совсем, прямо сейчас им позвонят с просьбой приехать в агентство, они уволены, будут искать работу, сидеть без денег, ничего хорошего.       — Серьёзно?       — А ты как думала? Люди работали, возможно, привыкли, а ты их прогнала. Причём только из-за незнания языка. Хоть здесь и есть мощное, британское комьюнити, работают в основном сами испанцы.       — Мне стыдно.       — Думай о себе. Инес тебе понравилась?       — Да, она идеальная, посмотрим, конечно, в деле, но по общению это то, что нам нужно. Я буквально почувствовала, что могу доверить ей в будущем Вивиан.       — Вот и отлично, главное, чтобы вам было комфортно. Как насчёт фонтанов и мороженого?       — Мы не против.       Вилланель ловит такси, которое довозит их до площади. Поющие фонтаны, насыщенность зелени, туристы повсюду, они прогуливались недолго, сбежав в тень кафе, и заказали четыре порции мороженого. Накрыв плечо и Вивиан накидкой, Ева удобно разместила её на себе для кормления, и, не отвлекалась от холодного лакомства.       — Это впечатляет и завораживает, — протягивает Вилланель, облизывая ложку, — Странные, наверное, ощущения, прямо в общественном месте, делать такое.       — Обычные, это нужно моему ребёнку, остальное неважно.       — Вот бы мне прилипнуть к тебе так без осуждения окружающих, мне ведь это тоже нужно.       — О, наслаждайся десертом, у тебя уже всё было утром.       — Что было?       — В душе.       — Разве это считается? Я, конечно, была там с мыслями о тебе, но хотелось бы твоего физического присутствия. Что если мы, купим что-нибудь новое в спальню?       — То, что тебе снилось?       — Позволишь?       — Твоё влияние на меня настолько проникающее и тлетворное, что, если я не соглашусь сейчас, а ты всё равно купишь, в спальне я поддамся.       — Если ты не хочешь чего-то нового, я пойму. Столько жить и играть в пуританскую пару, лишь мечтая о том, чтобы в постели тебя раздирали страстью, но заниматься этим под одеялом с выключенным светом, печально.       — Я ни в чём тебе ещё не отказывала.       — И всё же, ты смелая, только когда я лицом в подушке, или вовсе с завязанными глазами.       — Я не боюсь секса с тобой. Тебе досталась воспитанная, скромная женщина, живи с этим! — смеётся Ева.       — Скромная? Не знаю, ты порой заводишь меня так, будто в тебе живёт суккуб.       — Я понимаю, что у тебя сильное либидо, что секс для тебя – это львиная часть жизни. Если я скажу тебе, подвинуться ближе и трахнуть меня пальцами, ты же, не задумываясь, это сделаешь.       — Не дразни меня, Ева.       — Мы просто рассуждаем на тему, что выбрала ты.       — Меня от неё трясёт, давай другую.       — Во сколько у тебя завтра самолёт?       — Ранним утром, вы ещё будете спать. Обратный на следующий день.       — Почему ты не можешь вернуться в этот же день? Чтобы у меня не было ночи без тебя?       — Если успею. Не бойся, ты не останешься одна в доме.       — Не хочу, чтобы ты была в Лондоне без меня.       — Понимаю. Я быстро. Обещаю.       Вилланель откидывается назад, и думает о том, как действительно быстро она могла бы избавиться от Нико. Пуля в голову на ковре в их доме, арендованная машина за полчаса, вместительный багажник, лесополоса, глубокая яма, обожжённые пальцы и лицо, россыпь зубов на дно какого-нибудь озера по дороге. Занятие часов на пять, встреча с Константином, крепкий виски, новая открытка, на скорости до аэропорта, два с половиной часа, и она вновь тут, с ними. С чего бы ей думать об убийстве? А к чему так заморачиваться, можно вздёрнуть его дома, пусть все думают, что он не перенёс расставания с женой и дочерью, в это даже Ева поверит. Нет, разве она причинит такую боль ей? Это всё запасной план, не более, если деньги ему не понравятся. Ева бы за такую расправу не простила, но знание того, что на него было покушение, её уже вряд ли волнует. Сломанная нога, жаль он не упал виском о кафель, может, уже тогда, всё пошло бы по-другому. К чему мечтать о другом пути, ведь этот, почти пройден, Ева напротив, и они в Испании. Никто этого уже не отнимет, скоблит лишь прошлое, как они к этому пришли. Столько ожидания, столько боли. Вилланель доедает десерт, Ева укладывает Вивиан в кресло и даёт соску, та не спит, смотрит на разноцветный зонт, что закрывает их от солнца в этом кафе.       — Когда ты молчишь, я напрягаюсь, — начинает Ева, медленно, играясь пальцами с салфеткой на столе.       — Даже когда я молчу, во мне ураган из чувств.       — Непонятных мне, о чём ты думаешь?       — О Лондоне, как всё пройдёт, на что я решусь, ради нас.       — Не молчи, когда я хочу, чтобы ты говорила со мной, когда мы друг на против друга.       — Ты тоже молчала, напомнить? Твоя обида задавила нас, закрыться в комнате, позволить равнодушной тишине разрушать нас за ужином, это было жестоко с твоей стороны.       — Всегда говорить? Когда больно, слова токсичны.       — Я потерплю.       — А я нет. Не могу так. Лучше промолчать, не задевать лишний раз.       — Если такая ситуация повторится, я выбью дверь, достану тебя, и будем говорить.       — Опасная.       — Не для вас, я даже ни разу не ударила тебя. И всё, на что ты злишься и обижаешься, это лишь перемены, к которым ты плохо привыкаешь.       — А это? — Ева показывает часы, Вилланель знает, что под ними.       — Ты можешь оставить такое на мне даже в постели. Ты ни раз царапала мне спину, и оставляла засосы. Это нечто подобное.       — Это метод удержания, грубость, боль.       — Я извинялась.       — Теперь я хочу пить.       — Лимонад?       — Просто воды.       — Холодной? Газированной?       — Обычной.       Вилланель уходит и возвращается с бутылкой, Ева притормаживает её.       — Смотри! Сделай фото!       Вилланель достаёт телефон, на крохотном лице их малышки, сидит бабочка, прямо на площадке лба.       — Выглядит, как стильное украшение.       Вивиан заподозрила неладное и махнула ручками, бабочка упорхнула.       — Успела снять?       — Да, смотри.       — Я поставлю это на заставку.       — Всё прекрасное притягивается к вам, — нежничает Вилланель, выпрашивая поцелуй.       Полуденная прогулка по набережной, бранч в ресторане, потому что Питер уже свободен от должности, такси в сторону дома, которое Вилланель останавливает возле вывески «Блеск»       — Я отлучусь на десять минут, подождешь?       — Ты за игрушками?       — Не для Вивиан.       Ева закатывает глаза, в шутку выталкивая из машины, водитель испанец, улыбается словам Вилланель, Ева остаётся лишь догадываться, что она сказала, уходя. Вивиан капризничает, скоро заснёт, Ева пытается её покачать, пока они стоят, но ей хочется быть торчком и всё рассматривать. Слюни капают с подбородка, когда пальцы во рту, Ева устала с этим бороться, соску она выплёвывает, игрушка побывала на дороге и сейчас вместе с остальными в сумке как загрязнённый объект. Вилланель возвращается, когда Вивиан пружинит у Евы на коленях. Большой пакет, шуршащий и наполненный, вызывает интерес.       — Мне можно посмотреть?       — Только в спальне под моим присмотром.       — У них нашёлся твой новый фетиш?       — В двух экземплярах. Ты ведь хочешь пропустить сквозь себя новые ощущения?       — Подержи Вивиан, она не может лежать спокойно.       Всего пять минут в пути, и малышка засыпает на плече Вилланель, её убаюкивающие похлопывания по спине её усыпили. Дома тишина, сегодня никого, кроме них, нет, Вилланель уносит Вивиан наверх, укладывает в кроватку, накрыв лёгкой простыней. Ей хочется пить, и снять с себя одежду. Ева уже стоит на кухне с графином лимонного лимонада. Они утоляют жажду, Ева обнимает и слизывает капельку с подбородка Вилланель.       — Ну, что, какие игры ты подготовила?       — Сейчас?       — Ви спит, мы в доме одни. Я не хочу, чтобы ты бегала в душ без меня.       — Может, пойдём в игровую? Мне нравится, что там ставни не пропускают свет, можно включить свой.       — Я сполоснусь, и приду.       — Чëрт, я трясусь от предвкушения! Да, я всё подготовлю.       Они действуют быстро, чтобы больше оставить времени на игру, пока Вивиан даёт им возможность вообще этим заняться. Через десять минут они уже были в комнате, Вилланель выбрала неоновую подсветку, и расположилась на диване, тоже освежившись.       — Карты? — Ева удивилась, приземляясь, напротив.       — А ты думала, мы будем играть в «Подземелье и драконы» часов пять перед сексом? — смеётся Вилланель.       — Ну, точно что-то посложнее. Ты явно не хочешь преград на своём пути.       — Тебя хочу, и правила. Сейчас мы договоримся о значении каждой масти. Например, черви – это поцелуи. Крести?       — Массаж.       — Ева, нам нужно что-то жарче.       — Это жарко, как прелюдия. Массаж – это доступ к любой части тела.       — Хорошо. У нас есть поцелуи и массаж. Бубны?       — Оральный секс? То, что мы можем сделать ртом.       — Чёрт, мне это нравится, — елозит на диване Вилланель, — Я выберу пики, это проникновение.       — Чем?       Вилланель достаёт приготовленный прибор и кладёт на спинку дивана кожаное крепление с поясом. Ева нерешительно берёт из её рук новый предмет. Это точно похоже на член инопланетянина, слишком много бороздок, бугорков, и яркий черно-красный цвет. В его центре есть утолщение, будто шарик выпуклый с двух сторон, а его головка острая и эластичная, он в целом мягок и приятен наощупь, Вилланель закусила губу, наблюдая за реакцией Евы.       — И такой тебе приснился?       — Очень похож.       — Пики, значит… Давай, проникновение будет тузом, у тебя обычные карты?       — 54 карты, два Джокера, четыре туза.       — Они будут проникновением, и Джокер тоже, а пики, что-то другое.       — Пики – это грудь? Только в твоём случае, понятно, чего я захочу.       — Хорошая идея. Сколько карт открываем?       — Все!       — Нет, Вилланель, в чём тогда азарт?       — Во времени. У нас есть карты с числом от двух до десяти, это будет минутами. Тогда валет это 11 минут, дама 12, король 13.       — А туз и Джокер?       — Сколько выдержишь.       — Откроем по пять карт каждая, всего десять.       — Этого мало! Может не выпасть ни туз, ни Джокер!       — Азарт!       — Ты что, не хочешь попробовать?       — Хорошо, 12 карт! И я беру первая. Мы ведь просто наугад будем вытягивать?       — Да, разложим на столике, диван нам пригодится.       — Это уже заводит. А время?       — На телефоне, секундомер, будет издавать звуки по истечению.       — Ты сможешь следовать правилам? Останавливаться?       — Я обязана!       — Открываю, итак, четвёрка червей.       — Это легко, иди ко мне.       Вилланель ставит таймер и притягивает Еву, поцелуй её, поэтому, она замирает, позволяя мягким подушечкам губ начать своё путешествие. Какими и куда должны быть поцелуи не уточнялось правилами, Ева чувствовала себя свободно, лаская губы губами и языком, проникла между и коснулась самого волнительного места, нёба, от чего Вилланель покрылась мурашками, издав стон. Они так увлеклись, что таймер, казалось, сработал через пару секунд, но нет, четыре минуты прошли, и Вилланель быстро тянет свою карту. Девятка крестей, с Евы слетает халат, Вилланель выбирает поясницу, массируя её. Ева тихо стонет, наслаждаясь, у них есть время, и это так сладко. Она даже не знала, что Вилланель так умеет. Поглаживания выполнялись довольно интенсивно попеременно с обхватывающими движениями. Пересечения делались разносторонним трением тыльной стороной ребра кисти, и это заставило кожу вспыхнуть. Руки опустились вниз. Всё началось с обхватывающих поглаживаний открытой ладонью, затем круговые движения подушечками пальцев ощущались от гребня крестца к периферическим участкам ягодиц. По мере растирания интенсивность и глубина проникновения этих движений стали нарастать, Ева начала сладко елозить, и тут, раздался писк.       — О, чëрт, давай без таймера, давай, только массаж!       — Ох, Ева, а мы думали, я буду нетерпеливой.       — Тяни карту.       — Нельзя терять ни секунды, ставь, всего две минуты поцелуев. За такой массаж мне сложно будет отблагодарить так быстро.       — Мы вообще мешали карты? — возмутилась Вилланель и её тут же накрыли поцелуи Евы.       На этот раз, она целовала не в губы, нападению подверглась тонкая, изящная шея Вилланель, оставляя на ней влажные засосы, Ева довела за две минуты до дрожи. Вилланель тянет карту, и улыбается, переворачивая её рубашкой к себе и лицом к Еве.       — Ого, 12 минут! Дама пик, я даже не буду спрашивать, чего именно ты хочешь.       — Устраивайся удобнее. Ты будешь меня кормить своим сладким нектаром.       Еву всегда будоражит отношение Вилланель к грудному вскармливанию. Она начинает мягко, за что Ева гладит её по голове, расслабляясь на диване, есть нарушение правил, Вилланель не только посасывает грудь, лижет языком сосок, но и гладит по бедру. Им хватает времени насладиться этим, Ева не хочет отпускать, у неё ноет низ живота, покалывает другой сосок, которому не хватило внимания. Вилланель поднимается спокойная, когда телефон издаёт сигнал, её явно усыпляет это действие, облизывая губы, она тяжело вздыхает.       — Можно мы вернёмся к этому вне игры?       — Я могу дать тебе перед сном, хочешь?       Вилланель целует в губы, наплевав на правила и улыбается, отстраняясь.       — Да-да, нарушаем. Сейчас моя очередь взять карту и это… Десятка крестей, это массаж?       — Да, я готова, можно спинку?       — Можно, ложись.       Вилланель ставит таймер и растягивается на диване, после такого спокойного действия, она не против массажа, тем более любимыми руками. Ева приятно мнёт спину, Вилланель думает о тузе и джокере, где они в этой колоде? Не пора бы уже выпасть? Очередь Вилланель тянуть карту, и она сползает с дивана к ногам Евы, увидев, что у неё всего две минуты, а масть бубны совсем не рассчитана на такое время. Ева охает, когда прыткий язык оказывается между её ног, закинув их на плечи Вилланель, Ева взяла её за волосы и подвинулась ближе, взрываясь от ощущений. Всего две минуты, не хочется оттягивать Вилланель от этого занятия, на её подбородке сок, глаза горят, губы влажные, они торопятся взять следующую карту.       — Вау! — реагирует Ева, показывая карту, — Это не две минуты, а тринадцать! Ты кончишь! Ты точно сделаешь это для меня, ложись.       Вилланель жаль, что такая карта досталась не ей, но с другой стороны, Ева сделает ей отличный куни, о чём ещё мечтать! Ева даже тратит время на прелюдию, её губы обжигают напряжённые сухожилия, она покусывает их и Вилланель стонет выгибаясь, толчок между её ног, и дикое желание, чтобы Ева приступила. Ева не торопится, её губы плавно скользят по холмику, а затем, захватывают большие половые губы и втягивают в рот.       — Да, съешь меня! — восклицает Вилланель, хватаясь за спинку дивана, Ева хихикает, выпуская с причмокиванием, и вновь втягивает, после такого, Ева наоборот развела пальцами мокрые от слюны губы и подула на оголившуюся плоть.       — Лижи, пожалуйста! И кусай!       Ева рассматривает возбуждённый до предела клитор, как он набух, выглянул, и покраснел, посылая сигналы наслаждения во всё тело. Ева осторожно коснулась его языком, а затем накрыла губами. Вилланель с трудом справилась со своими ногами, чтобы не зажать Еву, но её стон был такой громкий, что следовало дать ей отойти от этого.       — Тише, — попросила Ева, облизывая две аккуратные малые губки, и ныряя между ними, собрала сок, который так же обрушился на твёрдую головку. Ева использовала всё время, а вне его, Вилланель кончала, прижимая Еву к себе.       — Нам ещё нужны карты? — тихо, спросила Ева, отступая назад.       — Да, да, да, — хрипло, застонала Вилланель, дотягиваюсь до столика, и к первой попавшейся карте.       Увидев восьмёрку червей, она повалила Еву на себя и зажала её в угол, целуя её глубоко и страстно, теперь время не имело значения, она забыла про таймер, посасывая упругий язык, достаточно долго, чтобы потом неожиданно, вытолкнуть его из своего рта и проникнуть в Еву своим языком. От рта, она перешла на подбородок, затем, на шею, Ева закрутилась, оказалась спиной к ней, и Вилланель забралась на неё, придавив к дивану. Собрав россыпь густых кудрей и подняв их кверху, Вилланель жарко поцеловала шею со всех сторон и прикусила кожу над последним позвонком. Ева подалась бёдрами назад.       — Как я хочу трахнуть тебя!       — Когда туда кусаешь, внутри что-то натягивается. Это сложно.       — Это кошачье место, схоже с тем, как коты держат своих кошечек за холку и дерут.       — Я готова нарушить правила!       — Только поцелуи, — успокаивается Вилланель, целуя укус, оглаживая всё тело Евы руками, — Тяни карту.       — Поставь время. Это пики, и они мои на пять минут.       Вилланель с трудом видит цифры в телефоне. Ева тонет в сладких ощущениях, её чуткий темперамент, и искренняя любовь возносит занятие сексом до рая. Она ласкает грудь языком, тянет твёрдые соски, мнёт упругие полушария, и трётся всем телом о Вилланель. Они увлекаются этим, хочется давления на правильные места, так колено Вилланель оказалось прямо между ног Евы, и она с удовольствием на нём двигалась. Телефон издал сигнал.       — Мне нужен Джокер или туз! Они вообще были в колоде?       Вилланель поворачивает карту к себе лицом, валет бубны, она более чем довольна, подняв Еву, усадив её на спинку дивана и заставив держаться, а сама скрылась между её ног, неописуемо жарко вылизывая весь нектар с её лона. За одиннадцать минут Ева получила множество микрооргазмов, её тело не переставало трясти, а внутри всё пульсировать, но сам оргазм был уже вне времени, как финальный аккорд, яркий и забирающий все силы. Они приходят в себя чуть позже, Ева лениво протягивает руку к столу, и Вилланель её перехватывает.       — Может, ну эту игру?       — Доиграем, — стонет Ева, от поцелуев в вены на сгибе локтя.       Вилланель вкладывает карту в её руку.       — Это король крестей.       — Нет! Я не выдержу массаж! — Вилланель поднимается и переворачивает на столе карту за картой, следующий ход был бы её, и если вновь не то, она бы лишилась возможности прямо сейчас испробовать новый страпон. Схватив Джокера, она возвращается с ним, и бросает карту на грудь Евы.       — Это мухлëж!       — Игра окончена.       Ремни затягиваются на бёдрах, новый фаллос необычной формы, фиксируется по центру, Ева привстает, касаясь его пальцами.       — Трогай смелее.       — Можно, он войдёт только до этого места? — Ева касается шишки в центре, ей кажется, что это слишком, она не велика, но в сравнении с началом и концом, сильно выделяется.       — Посмотрим, — предвкушает Вилланель.       — Можно мне смазку?       — Ты достаточно влажная.       — Ещё. Можно?       — Я добавлю, ложись, а лучше, повернись.       — Сзади?       — Да, на колени встань.       — Ты начала какую-то свою игру?       — Ты нервничаешь? Эй, это же я, о чём беспокоиться?       — О том, что это ты?       — Что я по-твоему сделаю?       — Пойдёшь до конца.       — Нет, ты сказала до куда можно, пожалуйста, Ева, давай быстрее, мне хочется это увидеть.       — Да, свой сон.       — Сама тебя поверну.       Ева взвизгивает, когда Вилланель справляется, ловко поставив её в позу, и, плюнув на пальцы, тут же проводит ими по вульве.       — У тебя нет смазки?       — Она в спальне.       — Мне будет больно.       — С чего ты взяла? Стой спокойно, я сейчас всё подготовлю.       Её длинные пальцы ощутимо двигаются по стеночкам жаркого лона, большим пальцем она нажимает осторожно на головку клитора, Ева выдыхает, ощущая жаркий приток крови ниже пояса. Это хорошо, это отлично, нежные нажатия становятся ритмичными, затем, палец начинает кружить, а два погружаться, слышится влажный хлюп, Ева разбавляет его стоном. Вилланель слазит с дивана, оставив свои пальцы в ней, и свободной рукой поворачивает её голову к себе.       — Оближи этого монстра.       Ева чувствует языком каждую бороздку вокруг головки, их четыре, а верхней губой выпуклости, они идут по всей длине этой игрушки. Ева едва может заглотить до утолщения, но оставляет много слюны. Вилланель довольна подготовкой, перемещаясь обратно она слышит от Евы:       — Этого в твоём сне не было?       — Нет, зато, это было.       Плотная головка упирается в половые губы, Вилланель направляет его точно в цель, пока не высох и он проскальзывает внутрь.       — Ты как?       — Потрясающие ощущения, продолжай.       — Такой настрой мне нравится.       Страпон расширяет вход и погружается, Ева прислушивается ко всему, что сейчас происходит с её телом, и она так за это благодарна. Никакого времени, только они, Вилланель наслаждается видом, как губки натягиваются, если потянуть обратно, выпускают по бороздке за раз, а затем утягивают их во внутрь за собой, сок пенится на входе. Долгожданные толчки врывают стоны из груди, Вилланель держится за талию и уверенно двигает бёдрами. Ей хочется быть глубже, хочется криков и просьб, но она сдерживается, всё и так слишком фантастично, как во сне. Это больше, чем сон, это за гранью, они доходят до финала, где обе обнявшись тлеют. Ева всё ещё вздрагивает и горячо дышит в шею Вилланель, та обнимает крепко, обвив своим телом.       — Как он тебе?       — Странные ощущения, и как будто он по-прежнему во мне, там так тесно, и пружинит, как бы всё пульсирует, и словно этому что-то мешает.       — Интересно. Там всё просто набухло. Как ты родила Вивиан, если не можешь принять всю эту игрушку в себя, ну, он не велик.       — Я знаю, ты об этом почитаешь, всезнайка.       — Конечно, я это изучу!       — Там же всё эластичное, думаешь, если использовать крупные игрушки там всё вообще закрываться не будет?       — Ты просто ничего не знаешь о том, как разрабатывают попки.       — Я могу об этом почитать.       — Что? Нет! Я тебе всё расскажу сама.       — Хорошо, как сказку на ночь. Ничего, если я не могу двинуться даже, испробую на тебе позже?       — Я не против. Мне предельно хорошо сейчас.       Обнимаясь, и перешёптываясь, они задремали. Первой проснулась Ева, её материнский инстинкт чутко уловил плач из соседней комнаты. Стараясь не потревожить Вилланель, она терпит неудачу.       — Что? Вивиан плачет, да? Слышу.       — Хочешь, поспи ещё.       — Это ты спи. Я сменю подгузник и принесу её сюда.       Вилланель быстро надевает футболку и убегает, Ева смотрит в потолок, и переводит взгляд в бок, на карты. Эта была её лучшая игра в жизни.       Вилланель утешает малышку, она уже привыкла к её голосу, реагирует не как на голос Евы, но всё же, он может её успокоить, и даже убаюкать. Они ходят по комнате, пока Вилланель не принюхивается.       — Я поняла, нам нужен душ.       Вивиан урчит в воде, Вилланель моет её и заворачивает в полотенце.       — Что это за малыш голыш? — удивляется Ева, забирая Вивиан себе на руки.       — Пусть посохнет.       Ева даёт Вивиан свою грудь, Вилланель садится рядом и убирает полотенце от маленького личика, поглаживая щёчку пальцем.       — Ничего себе, какая жадная.       — Как ты.       — Пойду соберусь на завтра, тебе принести ручку и блокнот для списка?       — Да, было бы отлично.       Позже, Ева замирает над чистым листом, что ей взять из прошлой жизни в новую? Она любила так много вещей, но они неразрывно связаны с тем домом. От обиды на то, что всё подвергнется оценке, она готова заставить Вилланель везти фикус из одной страны в другую и неважно как. Чтобы она не выбрала, это часть той жизни, стоит ли каждый раз прикасаясь к ней здесь, подвергаться ностальгии или сожалению?       Вилланель возвращается позже, с подгузником и боди, заглянув в блокнот, она поднимает брови, склонив голову.       — Да… Я не могу ничего выбрать. Забери, пожалуйста, мой ноутбук, там все фото, и розового медвежонка из кроватки Вивиан. Выбери из моей одежды то, что тебе понравится. И маникюрные ножницы.       — Что? — улыбается Вилланель, — Так себе незаменимая вещь.       — Я их обожаю, других таких нет.       — Ладно, поняла, это всё? А какие-то подарки друзей? Книги?       — Этого слишком много, всё не забрать, а выбрать невозможно.       — Эй, не расстраивайся, всё материальное так быстро заменить. Новый гардероб ерунда, я заведу тебе счёт, купишь всё, что тебе нужно.       — Как же я не хочу отпускать тебя.       — Нам нужно научиться прощаться, не боясь потерять навсегда. Я уже подготовила себя, да, буду скучать, мне будет плохо, но стоит потерпеть, и мы вновь будем вместе.       — У тебя есть сверхспособность, ты отыскиваешь в себе пустоты, и заполняешь их тем, чего тебе не хватает. Когда мы только встретились, этих пустот было так много, казалось, ты совсем не умеешь чувствовать, любить, понимать, дружить, видеть этот мир. Семья, друзья, увлечения, сплошная пустота, но ты работала над собой, и сейчас, ты полна, ты как хамелеон! Ты нахваталась всего подряд, и с этим нужно разбираться. Мне бы хотелось знать, кто тебя стёр когда-то, из-за чего тебе пришлось заново учиться жить?       — Интересные вопросы, думаешь, у меня есть на них ответы?       — Я не думаю, я знаю, они есть. Ты помогла мне разобраться в том, что мои руки были связаны не тобой, а моим прошлым. Так дай мне помочь теперь тебе.       — Ты помогла, я вижу, что не могу идти дальше, тебе и моему прошлому не по пути. Я пойду с тобой, и избавлюсь от всего, что связывает меня.