Сборник драбблов Genshin Impact

      — Итэр, стой! — зеленоволосый парнишка дёргает друга за рукав рубашки, когда тот встаёт с дивана, кидая джойстик на столик и не боясь, что вещица как-то повредится, и смотрит прямо в глаза, — прости, давай дальше играть, пожалуйста, — взгляд полон сожаления и тоски, Сяо не понимает, чем он обидел его, но вина за что-то отчётливо пульсирует в голове. Может какую-то ересь во время разговора толкнул или переборщил с ударом в Мортал Комбат…       Светловолосый смотрит сверху вниз на парня, который готов расплакаться в любой момент. Взгляд у Итэра надменный, холодный, заставляющий поджать хвост и нестись отсюда подальше. Он медлит, раздумывая, хочет ли он продолжить? Нет. А хочет ли он подольше растянуть момент сейчас, где Сяо так похож на маленького и миленького пёсика? Определённо да.       Время как будто замедлилось для них обоих: не слышно проезжающих мимо дома машины, часы перестали тикать, холодильник не подаёт признаков работы, а музыка, играющая на фоне, и вовсе исчезла.       Сяо смотрит умоляющим взглядом, безмолвно говоря «Не уходи». Жаль, что зеленоволосый просто не знает, что парню, чью часть рубашки он сейчас держит в своей руке, это нравится — его это заводит и он хочет большего.       — Малыш, отпусти меня и сядь на колени, — голос ласковый и нежный — полная противоположность взгляду, губы растягиваются в улыбке, но искренняя она или нет знает только её обладатель.       Изящная рука аккуратно отпускает рукав, чуть-чуть отряхивая его от невидимой грязи, длинные ресницы быстро хлопают несколько раз, янтарные глаза смотрят в пол, зацепившись за какую-то пылинку, а в голове абсолютная тишина, да такая, что можно было бы сойти с ума за считанные минуты.       Он делает так, как ему приказали сказали.       «Сидящий» чувствует на своей макушке прожигающий взгляд человека напротив, не двигается, боится издать лишний звук, дабы не разозлить или не расстроить «стоящего», который уже раскрутил все варианты развития событий, от лучших к худшим. Где лучший — это мольбы его щеночка под ним, пока светловолосый втрахивает того в кровать, а худший — это глаза, наполненные непониманием происходящего, и изрезанное тело, которое довели почти до смерти, остановившись на самой грани. Но Итэр уже выбрал какой вариант ему больше по душе на данный момент. Всё же наказывать и издеваться сейчас, в первый то раз, это скорее всего для невинного мальчика будет сильным ударом, да и не за что пока. Уж очень он не хотел, чтобы тот осознал всё с первых и сочных нот.       — Вот скажи, сладкий, ты хочешь, чтобы я сейчас тебя жёстко трахнул? — парень присел на корточки перед зеленоволосым, подняв его подбородок двумя пальчиками и заставив посмотреть прямо в глаза. В них сейчас бушевали языки пламени, что точно не укрылось от друга, так как пустота в янтарях сменилась небольшим испугом.       — Ч-что? — чуть заикнувшись спросил Сяо, явно не понимая смысла происходящего и куда делся весёлый и добрый Итэр.       — Я дважды повторять не буду, — снова этот ласковый голос, который затаскивает в негу тепла и спокойствия, — лучше тебе запомнить это правило, my darling.       От таких слов у парня сносит крышу, так и хочется кончить от этого властного голоса с хрипотцой, от взгляда, смотрящего сквозь душу и выбивающего последний воздух из лёгких, от таких манящих губ, при виде которых сердце так и норовит выпрыгнуть из груди. Боже, как же он был болен и влюблен до безумия, как он был предан, как он мечтал о подчинении сидящему человеку напротив.       Глаза зеленоволосого так и показывали все чувства, таившиеся долгие годы их дружбы, Итэр видел это всегда, он читал Сяо как открытую книгу. Захотел, да взял и перечитал, что сложного? Но парнем овладело дикое желание сделать этого наивного щеночка своим, он хотел, чтобы тот был зависим от него всегда: когда ел, спал, гулял, готовил, убирался, отдыхал. Для этого светловолосый и затеял весь этот спектакль. Пришёл к нему домой, предложил поиграть в плойку, параллельно задавал провокационные вопросы, на которые Сяо отвечал односложно, так как был сосредоточен на бое против лучшего друга, а когда тот чем-то сильно занят, то абсолютно всегда пропускает всё мимо ушей сам того не замечая, поэтому Итэру оставалось лишь привлечь его внимание и вывести на чистую воду. Всё ради веселья и удовольствия.       — Не молчи! — в эту же секунду грубые пальцы сжали подбородок, от чего Сяо слегка поморщился, было чуть-чуть неприятно от такого резкого движения.       Он делает так, как ему приказали сказали.       — Мне…я правда не… — замешкался, но сейчас зеленоволосый руководствовался советами своего сердца, а не слушал мозг, который так и кричал «БЕГИ, ВЫБИРАЙСЯ, ОНО ТЕБЕ НЕ НАДО», — Да, — лицо в миг покрылось красивым румянцем, а взгляд метался из стороны в сторону и не хотел сталкиваться с глазами друга, хотя друга ли уже?       Тот ободряюще похлопал парня по щеке, как бы говоря «Хороший мальчик, правильный ответ».       — Иди в спальню, раздевайся и жди меня, — сказал Итэр, убирая руку с лица Сяо, поднялся на ноги и ретировался в ванную.       Он снова делает так, как ему приказали сказали.       Единственное, что парень не понимает, пока сидит голый на кровати и ждёт светловолосого, это правда в первый раз происходит так? А как вообще должно быть? Правильно ли это? Итэр чувствует то же, что и сам парень? Ладно, это далеко не единственное, что он сейчас не в силах осознать. Столько вопросов и так мало ответов, а если быть точнее, то их вообще нет. Но главный вопрос этого вечера не даёт ему покоя — почему так резко всё переменилось? Они же уже пять лет дружат; стали почти родными братьями; изучили друг друга вдоль и поперек; знают как облупленные о всех предпочтениях в еде, одежде, играх, хоть ночью разбуди одного из них и спроси про любимое блюдо, момент из жизни или табуированную тему другого, первый ответит, как орешек щёлкнет.       Чёртово непонимание ситуации сейчас очень сильно бесит, а что больше раздражает, как Сяо не увидел альтер-эго его лучшего друга за все эти пять лет. Значит ли это то, что тот всё скрывал? Тогда ради чего? У него уже голова кругом идёт от всех этих мыслей и некончающихся вопросов.       — Не скучал? — это лицо, эти руки, эти глаза, это прекрасное тело, на котором из одежды только полотенце, обмотанное вокруг бёдер. Сяо течёт как последняя сука и он соврет, если скажет, что не дрочил на фотки Итэра по ночам, рассматривая каждую деталь.       Итэр знает, что у сидящего на кровати от него зависимость, как у наркомана или алкоголика. Это так ненормально, но так волшебно, боже, держите мальчика, он сейчас кончит только от одного вида этого невинного щеночка.       Оба ужасные безумцы, но один садист до мозга костей, а другой готов хоть о стенку убиться, лишь бы ему улыбнулись и сказали пару добрых слов.       — Скучал, — янтарные глаза смотрят исподлобья, а щеки заливаются красным от смущения. Родной человек напротив лишь усмехается и его губы расползаются в неподдельной улыбке, да, он знал и ждал именно такой ответ, по-другому и быть не может.       — Ты такой…мх, послушный, — Итэр садится на кровать и берёт в свои руки лицо друга, голос сладкий, даже чересчур приторный, хотя Сяо это нравится до дрожи в коленках, что он невольно обмякает в руках человека напротив, — но всё же, быть тебе слишком податливым не идёт, ты становишься скучным, уж прости, — пожимает плечами и хмыкает как будто ничего такого не сказал, янтарные глаза округляются и снова наполняются страхом.       — Че-чего? — зеленоволосый снова заикается, ему в который раз за этот вечер становится не по себе, а в голове всё также происходит непонимание. Где грань между этим и тем Итэром? В какой момент он меняется? Как понять как себя вести и что делать?       В ответ следует лишь до одури звонкий и приятный слуху смех, что невольно хочется улыбаться, но нельзя. Нельзя сейчас делать то, что не приказывали говорили. Нельзя.       — Давай, перевернись на живот и заведи ручки за спину, будь хорошим мальчиком, my darling, — возбуждающий шёпот прямо в ухо, мурашки по коже проносятся со скоростью света, а внизу живота сладостно тянет.       Он снова делает так, как ему приказали сказали.       Светловолосый берет ремень своих джинс и туго связывает им руки лежачего парнишки, его тело напряжено, мышцы перекатываются, а кожа на запястьях слегка покраснела.       — А-ай, б-больно, Итэр, прошу, ослабь, — слова сказаны куда-то в подушку, но человек, кому они были адресованы, всё услышал и выполнил просьбу нижнего, — о-ох, спасибо, — лёгкая улыбка, глаза слезятся, его послушали и ничего в ответ не сказали. Или это просто резкий порыв на милости?       — My darling, где у тебя смазка? — Сяо поворачивает голову и смотрит прямо в золотые глаза, прикидываясь дурачком, опасно, он ходит по тонкому льду, — Сладкий, я же прекрасно знаю, что ты каждую ночь дрочишь на меня и стонешь на всю квартиру, так что лучше скажи по-хорошему, где лежит эта вещица? — голос, он очень ласковый, так и тянет в объятия, обволакивает теплом, приносит ещё одну волну возбуждения.       — В-в тумбочке…рядом с-с диваном, — зеленоволосый сглатывает, ему показалось или он уже второй раз увидел страшный огонь в глазах напротив?       — Чёртов извращенец, — лишь бросает Итэр и уходит за вещицей.       Его не было всего каких-то тридцать секунд, а парень уже успел соскучиться по нему, в глазах смешиваются разного рода эмоции, от страха до безумия быть во власти его друга. Он скулит, скулит как щеночек, которому не хватает внимания, пахом трется о кровать, потому что его сладостные речи обжигают, будоражат все нервные окончания, да Сяо только бы от такого кончил.       — Что это мы делаем? — взгляд строгий, убивающий, раздирающий на куски и лучше сейчас смотреть куда-нибудь на стену или уткнуться обратно в подушку, — Я тебе, — парень резко останавливается, золотые глаза теперь смотрят сочувствующе, — мой щеночек уже весь течёт, как же я не доглядел, — искренне улыбается Итэр и жмурится в приветливом жесте.       У лежачего парня снова куча вопросов. Кажется что они только и обрушиваются шквалом на его бедную голову, и давят, давят, давят. Давят так сильно, что легче сконцентрироваться на своем стоящем и истекающем природной смазкой члене, хотя казалось бы, вот-вот и кончит.       Итэр ставит баночку со смазкой на прикроватную тумбочку, а сам встаёт позади Сяо. Аккуратно одной рукой поднимает таз второго, чтобы теперь тот опирался на колени и на голову на подушке. Медленно оглаживает бедра, поднимается выше, к ягодицам, вдыхает родной запах, смакует, целуя одну половинку, парень под ним дёргается, поэтому приходится чуть шлепнуть того по второй половинке, дабы успокоился.       У Сяо всё плывёт перед глазами, прикосновения светловолосого такие нежные и в то же время слегка грубые, такой контраст очень ярко ощущается, когда всё тело — это одна большая эрогенная зона.       Итэр проводит руками по рёбрам нижнего, как бы пересчитывая, точно ли там двенадцать пар, его горячее дыхание и собственное нетерпение вырываются наружу с глухим рыком куда-то в спину Сяо, на что тот снова непроизвольно дёргается.       — Ну-ну, тише, — бархатный голос с хрипотцой сразу успокаивает, на что парень расслабляется и отдаётся целиком и полностью. Через несколько мгновений он об этом пожалеет.       Соски твёрдые, а грубые пальцы исследуют их вдоль и поперек, перекатывая и играясь с ними, словно котёнок с клубочком. Нижний издаёт гортанный стон, а рука верхнего сразу же перемещается на стоящий колом член, зажимая у основания.       — Не смей, — и всё, два слова, приказ понят, нельзя ослушаться, нужно держать себя в руках, хотя бы постараться.       — Я…я просто не могу больше терпеть, кх, — снова скулеж, от которого любой сентиментальный человек давно бы заплакал и сделал всё, чего бы пожелала душа обладателя этого звука, но Итэр не такой, ему плевать, хоть и делает иногда вид доброго хозяина.       — О боже, ты такой слабак, смотреть тошно, — светловолосый закатывает глаза и отстраняется от желанного тела, — my darling, выбирай, либо я безжалостно сейчас трахну тебя, либо оставлю в таком состоянии, только добавлю к этому всему вибро-кольцо на твой член, чтобы ты всю ночь кончить не мог, — руки жестикулируют, Итэр говорит спокойно, даже слишком спокойно. Совет для щенят — бежать и прятаться сразу же, если слышите такую интонацию в голосе своего хозяина.       А выбора у парня как не было, так и нет. Всю ночь лежать в одной позе без возможности потрогать себя — вариант так себе, а быть оттраханным — чуть лучше, но никто ведь не знает, на что этот властный и прогибающий под себя всех человек способен. Сяо думает, что уж лучше потерпеть немного, чем мучиться до самого утра.       — П-первое, я выбираю первое, — коленки начинают дрожать, но чужие руки вовремя хватают за бедра, не давая упасть.       — Отлично, значит, без презерватива! — за смехом следует грубый шлепок где-то в районе правого бедра, Сяо не дёргается, кожа от удара потихоньку краснеет, оставляя точный отпечаток руки. Спустя пару секунд до зеленоволосого доходит смысл сказанного, его глаза в который раз за этот вечер вылезают из орбит, — Ощущения острее, мне так больше нравится, а ты же уважаешь мои вкусы, да? — Сяо нечего сказать, ведь если снова откроет рот, то его точно четвертуют, поэтому он просто кивает и снова сглатывает вязкую слюну.       Верхнего такой ответ не особо устроил, но уже как-то надоели все эти прелюдии. Если бы не поджимающий хвост друг, то он бы уже минут десять довольствовался отчаянными криками и мольбами нижнего.       Стоящая на тумбочке баночка всё же используется по назначению. Светловолосый берет её в руки, выдавливает немного смазки на свои пальцы и на задний проход лежачего под ним парня, кладет флакончик рядом с собой, потому что он ещё понадобится. Длинные и красивые пальцы оглаживают колечко мышц, дразня и зазывая принять всё сразу и полностью. Действия на мгновение прекращаются, зеленоволосый даже немного расслабляется, но это верхнему только на руку. Быстро и резко, во всю длину фаланги Итэр вставляет палец до упора, у Сяо как будто выбивают воздух из лёгких, он закашливается и шипит от боли, пронзившей всё тело.       — Кх, а-а, зачх…ем, т-так резко? — от неприятного нахождения инородного в себе глаза наливаются слезами, внутри всё пульсирует, это не растяжка, она не должна быть такой агрессивной.       Вопрос остаётся без ответа, Итэр молчит, он начал эту игру и нижний будет играть по его правилам. Второй палец также резко входит до упора, присоединяется к первому, дабы не оставлять того одного. О чувствах других можно не беспокоиться, правильно?       Сяо прошибает ток. Он понял. Он понял, что только что подписал своей рукой, своей кровью, смертный приговор для самого себя. Это контракт, где он — игрушка, подопытный кролик, кукла, которой будут помыкать с помощью его же чувств. И уже не отвертеться, не убежать, не скрыться, уже ничего не сделать, единственный выход — терпеть.       Растягивают Сяо грубо, жёстко, без какого-то сострадания и милосердия к нему. Этих эмоций просто нет у светловолосого. А разве может быть того, чего нет? Парень, что скулит и бьётся в конвульсиях в попытках уйти от рук верхнего, которые сжимают тело сильнее с каждым его рывком, жалеет, жалеет о своём выборе, жалеет о подчинении, жалеет, что вообще связался с этим человеком и чувствует себя просто отвратительно.       Всё тело ноет, в местах, где пальцы сжимали нежную молочную кожу, появились красные следы, которые через пару часов превратятся в синяки, глаза болят от слёз, горло дерёт, голосовые связки стёрлись от непрерывных криков. А это только была растяжка… Дальше — хуже и Сяо никогда так не мечтал умереть, как сейчас, лишь бы всё это прекратилось.       — Какой у тебя голос, я чуть не начал дрочить на твои вопли, — Итэр смеётся, а парень под ним думает, что улыбка, которая до сегодняшнего дня казалась самой лучшей и родной на свете, в миг стала мерзкой и удушающей.       Снова звук открывающейся крышки баночки со смазкой. Нижний не готов, максимально не готов. Будет больно, он это знает, но не хочет проверять.       — Я всё читаю по твоим глазам, my darling, — противная усмешка, флакончик закрывают и откидывают куда-то в сторону, если судить по глухому звуку, то на кровать, — у тебя не-е-е-ет выбора, сладкий, — приторно пропел Итэр, убирая выпавшую прядку зеленоволосого за ухо, этот жест не пропитан заботой, он не имеет абсолютно никакого смысла.       Сяо отворачивается от него, утыкаясь лбом в подушку, принимает сквозь зубы тот факт, что не смотреть в когда-то родные и добрые глаза — единственное облегчение для него в данной ситуации.       Головка члена светловолосого едва прикасается к чужому колечку мышц, как тут же проникает вовнутрь, входя во всю длину и попадая ровно по простате парня. Слышится жалкий, полный боли и отчаяния стон от одного, от второго только усмешка. Не давая привыкнуть к новым ощущениям нижнему и выбивая из его лёгких весь воздух, Итэр входит и выходит из него размашистыми движениями, стенки ануса вокруг его члена сжимаются и это добавляет какого-то безумия верхнему, тот срывается на бешеный темп, не желая останавливаться и продолжая втрахивать нижнего по самое не хочу в эту чертову кровать.       Сяо чувствует заполненность внутри себя, но она до одури ужасная. Сяо чувствует, что его тело то и дело как-то пошатывает в разные стороны. Сяо чувствует, как под ними скрипит кровать. Сяо чувствует дикую боль в месте, которое сейчас насилует Итэр. Сяо чувствует, что слёз больше нет и ему теперь нечем плакать.       Сяо морально перестал чувствовать самого себя.       — Ха-а-а-а, — верхний на выдохе с гортанным стоном кончает прямо в зеленоволосого, но развязывать его руки не спешит, лишь наваливается сверху, поглаживая грудь нижнего.       Они лежали так минут десять, переводя дух. Хотя дух переводит только светловолосый, а Сяо в этом плане уже как-то до лампочки, что там с ним будут делать дальше. Итэр внутри себя радовался, что сломал его, но как-то нехорошо будет, если щеночек всего на один раз. Поэтому решил довольствоваться следующим: разбитое зеркало можно склеить, хоть и будут видны трещины. Такого он мнения.       Поднявшись и слегка потянувшись, как после долгого и приятного сна в тёплой постели, Итэр аккуратно со всей нежностью развязывает Сяо затекшие запястья, после бережно берет его на руки и уносит в ванную комнату. Парень, недавно лежавший с абсолютной пустотой в голове, вдруг очнулся и увидел перед собой тот самый взгляд полный любви в глазах напротив. Слегка грубые руки, которые сейчас его мылили гелем с лавандой, больше не казались чужими и отвратительными, губы со всей заботой выцеловывали каждый миллиметр кожи, а нос вёл по шее, вдыхая запах. Странно это всё, Сяо снова не понимал что происходит. Может это был какой-то страшный сон? Или он просто упал в обморок?       В квартире полнейшая тишина, а свет проникает в комнату лишь от уличных фонарей. Зеленоволосый сидит на кровати, подогнув колени к себе поближе и сложив на них подбородок, наблюдает за куда-то собирающимся другом, и молчит.       Но кое-что в следующий момент даёт понять, что все события получасовой давности не сон, а реальность. И что свободу слова и не только её у парня отобрали быстро, как из пистолета выстрелили.       — Я тебя не люблю и не привязан к тебе — это мой, возможно, единственный плюс, — спокойно говорит Итэр, заплетая волосы в косичку, — my darling, не накручивай себя, у тебя всё по глазам видно, — противная ухмылка, от которой у Сяо бегут мурашки по коже и холодок от кончиков пальцев до самого сердца, застревая в нём где-то очень глубоко.       — Ты — мой миленький и маленький пёсик, выполняющий всё, что я тебе прикажу, — глаза в глаза, смотрит Итэр и ловит его страх, затем улыбается, махнув рукой на прощание.       Дверь захлопнулась, он вновь остался один, но осознание того, что завтра этот человек придёт сюда снова уже не так греет душу, как раньше, потому что как раньше уже не будет. С завтрашнего дня начнётся полоса жизни, которая будет пропитана болью, унижением, страданиями и попытками самоубийства. Но об этом Сяо не мог знать наверняка.       — Может…завтра он придёт и всё будет хорошо? — вопрос самому себе, риторический, ибо на него нет ответа.