Пролог
10 июля 2023 г. в 15:09
Дверь тихо заскрипела, заставив юношу вздрогнуть и едва не уронить сосуд с вином из рук. На дворе уже была глубокая ночь, да и к тому же снаружи бушевала непогода, поэтому он и не ожидал увидеть кого-то в столь поздний час. Посетитель даже не изменился в лице, завидев лёгкий испуг в глазах напротив: перешагнув порог, он лишь отряхнулся от дождевых капель, как промокшая насквозь собака, и хитро прищурился. Тогда хозяин жилища понял, что ничего хорошего их предстоящий разговор не предвещает. К тому же, от этого пройдохи не стоило ждать чего-то хорошего.
— Чем обязан в такое время? — он решил первым нарушить молчание, нервно забарабанив тонкими пальцами по столу, за которым сидел.
— Не подумай, просто поболтать зашёл. А ещё принёс тебе парочку интересных безделушек. Если повезёт, можно будет выгодно продать их.
Собеседник неторопливо подошёл к парню, после чего выудил из-за пазухи небольшой свёрточек из льняной ткани и бросил его на деревянную поверхность. Под недоумевающий взор, гость лишь легко пожал плечами и, сложив руки на груди, усмехнулся.
Неприятный холодок пробежал по коже от одного только взгляда на подношение. Сквозь ткань веяло странной энергией, которая даже через преграду медленно убивала всё живое. Что бы там не было сокрыто, находка вызывала липкий страх и какое-то животное опасение. Внутренние ощущения так и подсказывали, что открывать это не стоит ни при каких обстоятельствах.
— Цзяо Нин... — молодой человек рвано выдохнул, отложил алкоголь в сторону и, сжав пальцами переносицу, посмотрел на визитёра.— Что это такое?
— Украшения, — вор развёл руками, словно абсолютно не понимал, чем была вызвана столь бурная реакция. — Хорошее качество, дорогие металлы. Но главное — камни.
Перекупщик молчал, всё не решаясь взглянуть на изделия, спрятанные в свёртке. Лишь давящий и испытывающий взгляд чужих чёрных глаз, в которых плясали мелкие огоньки от света лампадки, заставлял его трепетать от испуга. Несгибающимися пальцами он принялся разворачивать полотно, то и дело исподлобья посматривая на невозмутимого посетителя.
Но спустя секунду он подскочил на месте, едва только увидел, что за украшения принёс ему Цзяо Нин. Искусно сделанные из серебра серьги с тонкими узорами поблёскивали, едва металла коснулись отблески света, шпильки были осыпаны жемчугом, а кольца — больше похожи на иней, сошедший прямо с веток замёрзшей вишни. Среди всего обилия драгоценностей выделялось только маленькое зеркало докё, на котором ютился самый величественный камень — гранённый, тёмно-синий, он как будто содержал в себе ту самую опасную энергию, что так пугала перекупщика, но явно не человека, принёсшего ему эту вещь.
Неподдельное изумление нельзя было описать словами. Вертя в дрожащих руках каждую побрякушку по очереди, чтобы убедиться в правдивости слов господина Цзяо, молодой оценщик с каждой секундой всё более и более убеждался в том, что всё это — самые настоящие сокровища. Да таким цена не меньше сотни золотых монет! По виду ювелирным изделиям было уж явно не больше двух десятков лет, они выглядели точь-в-точь как украшения, коих только-только касалась рука опытного мастера. Но больше всего внимание привлекало зеркало: чем дольше скупщик краденного всматривался в идеально ровную гладь, тем сильнее в нём начинало клокотать странное чувство беспокойства, как будто из отражения на него смотрел не он сам, а кто-то совершенно другой. Потусторонний.
— Где ты их достал? — взволнованно поинтересовался юноша, с опаской откладывая зеркальце в сторону. — Никогда не видел ничего подобного раньше.
— Думаю, пока тебе не стоит в это вникать. Сбагри их кому-нибудь поскорее, тогда и дела в прежнее русло вернутся, — Цзяо Нин лучезарно улыбнулся, но эта улыбка лишь вызвала целую лавину мурашек у хозяина дома. — Нет таких нигде больше, зуб даю.
— Кажется, ты что-то скрываешь, — тот недоверчиво сощурился и, устало откинувшись на спинку стула, ещё раз посмотрел в бесстыжие чёрные глаза.— А если ко мне потом наведаются отряды Цюаньшуй-цзюня*?
— Стал бы я тебя обманывать, Май Мянь? — вор небрежно отмахнулся, после чего не менее вкрадчиво продолжил:— Было бы им хоть какое-то дело до таких, как мы, то давно мир стал бы намного и намного лучше.
Не найдя, что ответить, Май Мянь растерянно закрыл рот и снова уставился на украшения. Опасно были перепродавать такую красоту, ведь любые подпольные ломбарды и места скупки краденого всегда находились в поле зрения верховного заклинателя и его сторонников. Незаконные махинации могли стоить особо смелым лицам жизни, поэтому юноша долгие минуты взвешивал своё решение, пока его гость по-хозяйски разгуливал по помещению.
Сжав губы в тонкую линию, оценщик сцепил руки и задумчиво прикрыл глаза. Его бизнес медленно, но верно начинал увядать, денег на развитие требовалось всё больше, а заработать их становилось всё труднее и опаснее, ведь многие опускались до грабежей, чтобы получить медяк за какую-то безделушку. Сколько бы контор не открывалось, итог будет один — нищета, и это только в лучшем случае. Но спрос был, пусть и не всегда, а уж если выставить в свет то, что раздобыл Цзяо Нин, то товар просто напросто оторвут с руками.
Резковато выдохнув, молодой конторщик подался корпусом вперёд и неловко схватил со стола шёлковый кошель, который, к великому удивлению, воришка не приметил. Позвенев монетами, он глубоким, усталым и не свойственным своему возрасту взглядом смерил высокую фигуру оборванца и спросил:
— Сколько ты хочешь за них?
Ни секунды не колеблясь, тот развёл руками и обиженно воскликнул:
— Вот такого вы мнения обо мне, господин Май?! — казалось, что молодого прохвоста ужалила змея, настолько он взвился. — Мы с тобой почти родня, уж не думаешь ли, что я позволил бы себе так нагло обдирать тебя, как липку?
— Тем не менее, ты это делаешь, что бы не говорил, — перекупщик снова вздохнул, развязал золотые нити и вытряхнул в изящную ладонь несколько золотых монет. — Это всё, что я пока могу предложить. Сам знаешь, сейчас дела очень плохи.
Долго Цзяо Нина уговаривать не пришлось. Не обменявшись с товарищем и словом более, он шустро перехватил деньги и размеренно проследовал к двери. Напоследок растянув на губах неоднозначную улыбку, вор обернулся к Май Мяню, что провожал его одним лишь взглядом. Ловкая рука чуть подтолкнула входную дверь, отворяя её, в то время как сам карманник в последний раз обводил восседающую за столом фигуру глазами, да так, что и неясно было, собирается ли он прийти в следующий раз или... это прощание. Раз и навсегда.
— С тобой приятно торговаться. Надеюсь, ещё увидимся.
Не успел скупщик и слова вставить, как его недавний посетитель скрылся на улице, не обращая внимания на надвигающуюся бурю. За стенами шумел дождь, дул промозглый ветер, было слышно, как где-то завыла оставленная в бушующее ненастье под ледяными каплями собака. От этого молодому человеку стало ещё больше не по себе.
Что означали последние слова его главного поставщика? Он решил обмануть, подставить, и сейчас в дом ворвутся заклинатели с торчащими наголо мечами? Одна только мысль о том, что сейчас всё может пойти крахом, заставила руки Май Мяня задрожать, пока в сердце укоренялось плохое предчувствие. Казалось, что на долю секунды юноша оглох, слыша только непрекращающийся звон вокруг. Нет, с этими украшениями точно что-то не так. Наверное, Цзяо Нин умыкнул их у какого-то знатного господина. Или нашёл в очень и очень плохом месте. Уж больно сильную тревогу нагонял один лишь взгляд на тонкие и изящные шпильки.
— Кажется, я совсем уже спятил... — сказал сам себе оценщик в конце концов, помотав головой, чтобы отогнать от себя морок. — Превратился в параноика с этими обходами, провались они пропадом.
Рука вновь скользнула к зеркалу, которое стало ещё более холодным, чем прежде. Ледяное серебро обжигало кожу, словно закалённая сталь, но онемевшие пальцы не чувствовали такой резкой перемены. Взглянув на идеально ровную поверхность, паренёк настороженно принялся рассматривать своё отражение. От увиденного лучше не стало: лицо бледное, измождённое вечным нервным истощением, взгляд уставший и испуганный, как у кролика, волосы неуложенной чёрной копной выглядели так, будто их совсем не причёсывали. Ханьфу — мятое, неаккуратное, с торчащими нижними одеяниями — в сочетании с физиономией покойника смотрелось совершенно дико. Если бы Май Мянь стал ожившим мертвецом, то, без сомнения, выглядел бы именно так, а то и намного хуже.
— Пора перестать переживать по мелочам... Я ведь не занимаюсь ничем противозаконным, верно? — парнишка с надеждой взглянул на самого себя в надежде услышать утвердительный ответ. — Всего лишь пытаюсь прокормить себя... В этом же нет ничего такого, правда?
Убедившись, что ничего путного от Май Мяня в зеркале не добиться, неповторимый оригинал понурил плечи и стал всматриваться в собственную внешность ещё более придирчиво, чем раньше. Наверное, и в правду стоило дать себе передышку. Продать новый товар, а потом уже и обустроить себе должный отдых.
— Бедствие какое-то... — серебристое отражение внимало каждому слову, вертело головой и изредка хлопало длинными ресницами. — Не нравится мне это всё. Откуда он вообще умудрился взять эти вещи?
Повертев зеркало в руках, молодой перекупщик обратил внимание на внушительный гранённый камень, аккуратно впаянный прямо в заднюю сторону изделия. Он был больше похож на сапфир, но, несмотря на насыщенный тёмно-синий цвет, пропускал сквозь себя лучи как стекло. Постучав кончиком ногтя по самоцвету, юноша убедился, что это не грубая подделка, а самая настоящая драгоценность. Только вот было что-то не то, как будто камень почти неощутимо отзывался на каждое прикосновение, посылая очень слабые импульсы в руку, когда до поверхности дотрагивались.
С интересом и некоторым опасением осматривая сапфир, Май Мянь для себя обнаружил, что внутри него что-то переливается. Как будто вода, сверкая и незримо рябея, текла по кругу, снова и снова возвращаясь к исходной токе. Наверное, это и была та странная энергия, которая всё никак не давала молодому человеку покоя.
— Интересно, — он снова перевернул зеркало отражающей гладью к себе, в этот раз уже рассматривая интересный фактурный узор, тянущийся по краям. — Кажется, это артефакт. Наверняка будет пользоваться большим спросом у заклинателей.
Но тут перед глазами сверкнула тень, заставляя скупщика сначала замереть и сосредоточить взгляд в отражении. Ему точно могло показаться, ведь от усталости с вечной манией преследования и не такое привидится. Осматривая через зеркало каждый угол комнаты позади себя, Май Мянь нервно сглотнул, вцепившись пальцами в резные границы. Больше ничего он так и не увидел, хотя сердце уже успело несколько раз остановиться и снова возобновить свой ритм.
— Не будь трусом, — неуверенно сказал молодой человек сам себе, не отрывая взора от зеркала, пока кровь в его телах остывала. — Это всего лишь зеркало.
Как будто в опровержение его слов по серебристой глади вновь пронёсся тёмный силуэт, но уже резче и быстрее. От неожиданности оценщик вздрогнул и с приглушённым криком выронил вещицу из рук. Та упала прямо стороной с камнем на пол под тихий треск.
Секунда, две, три. Хозяин ломбарда не мог пошевелиться от страха, который сковал всё его тело. Но, кое-как заставив себя посмотреть на то, как серебряный предмет валяется под ногами, юный господин Май наклонился к потенциальному товару и, превозмогая самый настоящий ужас, вновь поднял его и взглянул на сапфир. К лёгкому огорчению, что почти полностью затмевал испуг, он увидел, как самоцвет покрылся глубокими трещинами, а непонятные проблески внутри стали куда менее яркими, нежели раньше.
— Так и знал, что не драгоценность, — прикусив бледные губы, юноша с некоторой злостью отбросил причину своего очередного нервного всплеска в сторону. — Дешёвая стекляшка. Ну, Цзяо Нин, в следующий раз и монеты не дам за твои находки!
Раздосадованный и взволнованный случившимся, конторщик вернулся к детальному изучению остальных украшений, время от времени подливая себе вина из почти опустевшего сосуда в чарку и более не обращая внимания на испорченное по его мнению зеркало, а также пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Подумать только, мало того, что с этим куском серебра какая-то чертовщина происходит, так оно ещё и должной ценности не представляет!
Время клонилось уже к утру, когда Май Мянь убедился, что остальные изделия в полном порядке. Устало отложив последнюю осматриваемую серьгу в общую кучу, паренёк прикрыл глаза ладонью и вздохнул. Надо поскорее продать всё это добро, а то ему будет очень и очень плохо, ведь, как минимум, не будет средств даже на еду, не говоря уже о том, что придётся забыть об уплате аренды.
— С меня довольно, это уже слишком, — то ли обижаясь на самого себя, то ли на целый мир, который жил куда лучше, оценщик поднялся из-за стола и размял затёкшую спину. — Пора завязывать. А то уже на человека не похож.
Не успел он сделать и шага в сторону, как до ушей снова донеслось тихое позвякивание трескающегося стекла. И сперва юноша не хотел обращать внимание на очередной десяток трещин, появляющийся на поверхности камня, но едва уловимый слуху шелест всё-таки заставил его обернуться. Какого же было удивление, когда он заметил, что внутреннего сияния в сапфире больше не было, а сам самоцвет в любую секунду мог развалиться на мелкие осколки.
Возвращаясь к столу, Май Мянь медленно переставлял ноги, ощущая, как к нему в душу снова закрадывается ужаснейший и необъяснимый страх. Что происходит? Он смотрел на зеркало, но оно оставалось прежним; всё продолжало быть таким, как раньше, кроме огромного гранённого камня, который будто бы сразу потерял всю свою красоту и энергию.
Юноша взял в руки вещицу и вновь принялся с опаской осматривать её со всех сторон. Но едва только пальцы коснулись маленьких разломов, чтобы убедиться в том, что изделие действительно некачественное, а оттого и стремительно теряет товарный вид, конторщика будто молнией ударило: по мышцам начал разливаться сначала неприятный жар, сменяющийся холодом, а потом всё тело сковала кошмарная судорога, до того болезненная, что парень даже не смог крикнуть и позвать на помощь. Казалось, что кровь превратилась в раскалённое железо, которое было видно даже сквозь кожу, и этот сплав достигал самого сердца, заставляя его неистово колотиться. Из горла вырвался сдавленный хрип, которому не суждено было превратиться в полный боли вопль, а сам господин Май рухнул на колени и вцепился в собственные плечи, пока его тело скрючивалось от спазмов.
Где-то рядом тоскливо звякнуло упавшее на пол серебро. Последняя мысль, которая пришла в голову, спокойно говорила, что это конец. Он умирает, медленно и мучительно его душа отделяется от тела и уступает место чему-то иному, что так давно искало путь к свободе. Уже почти ничего не видящие глаза нашли лежащее прямо перед их хозяином зеркало. Из отражения на мир смотрел юноша, чьё лицо пересекала ужасная гримаса боли, чьи глаза постепенно начинали терять жизненную силу и чей каждый участок кожи покрывали вены, сквозь которые синевой просвечивалось что-то, бывшее некогда кровью. Застывшей в одном жесте рукой Май Мянь попытался дотянуться до двери. Он скованно принялся ползти, падая и задыхаясь от собственных хрипов, но спасительная арка находилась на таком огромном расстоянии, что ему не оставалось ничего, кроме полного смирения, пока из самого тёмного угла комнаты на него безмолвно смотрела тень. Та самая, что и подвела глупого мальчишку к роковой ошибке.
Лампадки погасли, оставляя после себя лишь тянущийся в темноту дым. По комнате пронёсся пробирающий до костей ветер, разметая всё, что только было ему подвластно. Но молодой перекупщик уже ничего не видел и не слышал. Лёжа на спине, он в последний раз еле слышно выдохнул, а потом затих. Чёрный и нечёткий силуэт пропал, а вместе с ним исчез и Май Мянь, душа которого растворилась перед напором силы, — чудовищной, могущественной и по-настоящему легендарной.
Тело. Сосуд для бессметной энергии, что столько лет не могла найти путей во тьме. Но теперь всё поменялось. Едва оборвалась одна жизнь, появилась другая. И только серебряное зеркало рядом с тёплым человеком отражало редкие отблески луны и звёзд в густом мраке.