Бескрайнее море забвения

      «Благородный муж с достоинством ожидает велений Неба. Низкий человек суетливо поджидает удачу».             Конфуций, ок. 551–479 гг. до н. э.       Шёпот. Настойчивый, рассыпающийся в воздухе как пыль. Он не прекращался ни на секунду, обволакивая и всецело поглощая податливый разум. Сперва слов, которые пытались донести многочисленные голоса со всех сторон, невозможно было разобрать — хаотичный и быстрый шелест сменялся свистом, затихал, а потом вновь возобновлялся. Словно молитву, мнимые рты повторяли что-то в унисон переливающимися тембрами. В кромешной тьме то и дело слышались глухие перезвоны, сначала томные, размеренные и надрывные, а потом торопливые и бессвязные.       Сколько это продолжалось? Когда он снова смог услышать что-то, кроме мёртвой тишины? Казалось, что он всё это время падал в пропасть, у которой не было дна. Бесконечно глубокая, ледяная и чёрная бездна поглотила его давным-давно, не давая никакого шанса на спасение. Как долго он летел? Почему так холодно? Глаза открыть не получалось, будто на них давила толща воды. Непонятно, пытается ли он наконец-то встретиться с окончанием пучины или просто тонет. Ничего уже не изменится.       Вслушиваясь в непрекращающийся шум, не приходилось сомневаться в том, что всё происходящее реально. Наверное, это грехи пришли поквитаться спустя много лет. Шёпот становился всё громче и громче, разборчивее и колоритнее. Тогда он понял только одно повторяющееся слово: «Проснись».       Снова, снова и снова. Голоса не умолкали и со звоном разбивались о тьму на сотни крохотных осколков.       — Кто вы?.. — превратившиеся в камень за долгие годы связки скрипели, горло саднило, будто в него забился грубый песок. — Пожалуйста, оставьте меня...       У мрака не было хозяина. Он всегда сам по себе: подхватывал за руки, за ноги старался утянуть вниз, сухими, как бумага, ладонями касался щёк и век. От этого не было спасения. Нескончаемая ночь подавляла волю. Но шелест вокруг всё настойчиво и надрывно твердил: «Проснись!»       — Я очень хочу покоя... — рука непроизвольно вытянулась вперёд, пока пальцы старались схватить бестелесную мглу.       Чёрный дым проникал сквозь плоть, ведь та уже очень давно не имела ничего общего с тем, что осталось в мире живых. Сейчас вокруг была только пустота. Нескончаемая, гнетущая и голодная. Она беспощадно проглатывала всякого, кто в ней оказывался. Безвольная душа не могла найти оттуда выхода.       И снова: «Проснись! Проснись!»       Хэ Сяоюн резко распахнул глаза и жадно сделал глоток воздуха, который мигом обжёг лёгкие. Собственное тело отказывалось слушать хозяина, пока тот без сил лежал на полу. Его тут же ослепил свет — то, чего не приходилось ощущать неизвестное количество лет, пребывая в забвении. Пытаясь спрятаться от внезапной вспышки, мужчина с трудом пересилил себя и поднял ладонь, прикрывая ей лицо. Проку от этого было мало, ведь зрение всё не возвращалось, сколько бы тот не пытался оградить себя от напастей, подкинутых внешним миром.       Вокруг происходила странная суета. Звуки шагов шустро скользили по деревянным половицам, вызывая тем самым неприятные импульсы, отражающиеся в голове. Если раньше это и не вызвало бы дискомфорта, то сейчас казалось просто невыносимым и невероятно громким, как раскаты молнии.       — Ох, очнулся! — чей-то участливый голос заставил Хэ Сяоюна поморщиться и глухо застонать, в голове никак не умолкала ужасная канонада. — Я уж подумал, что ты помер!       Это стало бы лучшим объяснением происходящему, но не в этот раз. Поступь потянулась к лежачему, в то время как сам он не без усилия пытался подняться и не потерять сознание вновь.       — Ну ты даёшь, конечно, — чьи-то сильные руки подхватили мужчину и заботливо поставили на ноги, удерживая от падения. — Пора бы перестать столько пить и не питаться, а то уже в обмороки падаешь.       До заклинателя не сразу донёсся смысл сказанных слов. О каких обмороках может идти речь, если ещё минуту назад он был там, откуда возврата нет?       Размякшие мышцы так и норовили надорваться, поэтому пришлось всем весом рухнуть на стоящий неподалёку стул, к которому его оттащили. Приложив похолодевшие пальцы к виску, Хэ Сяоюн сцепил зубы и тихо зашипел от боли. Это было огромной ошибкой, потому что собственный голос эхом отозвался в ушах. Сомкнув веки и поморщившись от назойливых мыслей, что очень некстати решили закрасться в голову, мужчина сдержал резкий приступ тошноты. Ничего приятного в давно забытых ощущениях не было. Создавалось впечатление, что его кто-то очень сильно избил, потому что другого логичного объяснения нынешнему состоянию найти никак не получалось.       Как он смог вернуться? Ведь ещё вчера бывший глава клана Хэ истекал кровью в родном городе и не мог найти выхода из царства вечности, куда попадают все не упокоенные с миром души. Вопиющий случай — возродиться после смерти. Неужели его воскресили? Но кто и зачем?       Взгляд постепенно прояснялся, и теперь перед глазами возникали чёткие и объёмные образы. Сперва — светлые стены, за ними — многочисленные книжные стеллажи и фарфоровые вазы по углам помещения, потом уже небольшой стол из тёмного дерева, на котором беспорядочно лежали многочисленные аккуратно исписанные листы, чернильницы, кисточки и украшения. Сам зал был просторным и на удивление уютным, являя своим обустройством хороший вкус хозяина. Предположительно, подобной роскошью владел довольно богатый человек, ведь у тех, кто живёт скромно, такой изящности в окружении и отродясь быть не может.       Угомонив дрожь в руках, Хэ Сяоюн смутно, хотя и не без облегчения подумал: «Не тюрьма и не сырой подвал, уже хорошо. Но что происходит?»       — Май Мянь! — чей-то громкий голос вновь заставил пробуждённого покривиться и повернуть голову в сторону источника шума.       Прямо перед мужчиной возникло лицо человека, больше похожее на лошадиное. Его говор был неприятным, порывистым, к тому же ещё и с уловимыми дефектами, отчего хотелось просто закрыть уши и спровадить незнакомца куда подальше, лишь бы не слышать его ужасный тембр и противную шепелявость.       — Живой? — юноша с удивительно длинным подбородком схватил Хэ Сяоюна за плечи и неаккуратно встряхнул, вызвав у того новую волну боли в висках. — Говорил же, что надо с выпивкой завязывать, на человека скоро похож не будешь, плут!       Медленно и обескураженно моргнув, заклинатель расслабился, извиваясь в чужой хватке как тряпичная кукла. Кто это? Что ему вообще нужно?       Не получив хоть какого-то ответа на свои выкрики, неизвестный комично выпучил и без того большие тёмные глаза, а пальцы лишь сильнее вцепились в руки, сминая ткань светлого ханьфу. Это напряжение сделало выражение его лица ещё более истеричным и непривлекательным.       — Ответь же! — лошадиноголовый начинал бессвязно вопить, пока Хэ Сяоюн продолжал молчать, словно у него не было языка. — Не узнаёшь старого друга?       «Конечно, я тебя даже при всём желании не узнаю...» — только и успел произнести про себя мужчина, когда его снова тряхнули.       Он бы с большим чаянием предпочёл бы думать, что всё происходящее — обычный морок или предсмертные видения. Но как такое может быть, если он столько времени находился во тьме, которая, без сомнения, была его последним пристанищем? Нет, это всё реальность, только очень странная и искажённая. Хэ Сяоюну хотелось верить, что он просто переродился, хотя, судя по тому, что пришлось увидеть, это какая-то странная новая веха его жизни. Ко всему прочему, уже наполовину прожитая, раз к нему захаживают довольно зрелые люди и говорят о дружбе.       — Я не понимаю, — бывший глава клана попытался выдавить из себя хоть слово. Получилось крайне скверно, горло неимоверно сипело.       — Не может быть! Это же я, Янь Сюин! — незнакомец бегло осматривал растерянное лицо Сяоюна, не прекращая суетиться.       — Янь Сюин, — медленно повторил тот, перекатывая новое имя на языке. Посмаковать его должным образом не вышло — создалось ощущение, будто во рту заклинателя осел гадкий привкус чего-то горького и грубого.       Бывший глава клана Хэ не имел ни малейшего представления о том, кто сейчас перед ним. Семью Янь он даже при жизни не имел счастья знать, но потеря не казалась невосполнимой. Малоизвестных фамилий и родов по всей Поднебесной было предостаточно, поэтому можно было не считать зазорным то, что о некоторых из них не приходилось слышать раньше.       Он покачал головой, окончательно освобождаясь из плена миражей. От напряжения заныли глаза, и постепенно боль начала распространяться по всей голове. Как бы трудно не было осознать новое положение и смириться с этим, стоило хотя бы худо-бедно привести мысли в порядок и сделать вид, что всё так и должно быть. Пусть даже Хэ Сяоюн абсолютно не осознавал, кто он, где и зачем, — лучше было принять свою роль в этом неожиданно начавшемся спектакле. Примерять на себя амплуа актёра раньше приходилось и не раз, сложность состояла только в том, что мужчина с огромным трудом мог взять себя в руки после огромного потрясения.       Под вопрошающий взгляд Янь Сюина восставший принял более удобное положение и попытался вспомнить, каким именем тот его назвал. Май Мянь... Что-то очень знакомое, как будто раньше уже приходилось сталкиваться с человеком, которого звали точно так же. Если память не подводила, то когда-то давным-давно маленькое семейство Май обосновалось в некой деревушке близ Лунчэна, — главного города клана Хэ и столицы Поднебесной, когда сам Сяоюн был верховным заклинателем — и развивало свой небольшой гончарный промысел. Неизвестно, сколько лет прошло с того момента, здравствовал ли род Май до сих пор и продолжал ли он заниматься своим делом, но одно можно было предположить, пусть даже и не с полной уверенностью: раз уж господин, вышедший из этой семьи, позволял себе излишества в виде настоящего фарфора, то его положение было очень даже неплохим.       Задумавшись, воскресший заклинатель даже не заметил, как Янь Сюин взвился и принялся обхаживать его стул со всех сторон, словно прихрамывающий тигр. Это вызывало излишнее неудобство, но заявить об этом в открытую Хэ Сяоюн не решился.       — Что произошло? — осторожно спросил он спустя недолгое молчание, складывая изящные и ухоженные руки на коленях.       — Это у тебя спросить надо! — молодой господин, называющий себя старым другом Май Мяня, попытался усмехнуться, но попытка с треском провалилась, ведь вместо задуманного пухлые губы исказились в кривом оскале. — Пришёл я за товаром, как и договаривались, а тут ты лежишь и почти не дышишь. Можешь представить, как я перепугался? Подумал ненароком, что плакали уже обещанные цацки, и вдруг ты в себя пришёл.       Если бы у Хэ Сяоюна было больше сил, то он бы не смог скрыть своей иронии. Янь Сюин ни капли не переживал о том, что на его глазах мог умереть кто-то, а заботился исключительно о том, как бы поскорее получить желаемое. Казалось, что он своих намерений и не скрывал, но было ясно видно — беспокойство натянуть на себя получалось посредственно, а сама эмоция выглядела ненатурально, сколько бы тот не пытался тужиться. Обычно такие люди могли за серебряник и мать родную продать, потому у них не получалось скрыть свою мелочную и поганую душонку за маской доброжелательности.       «Какой мерзкий тип. Я бы с этим притворщиком ни то что дел не стал вести, за один стол бы ни за что не сел! — едко подумал мужчина. — Грош цена таким товарищам. Помрёшь — и не заметят. Ещё и болтает много, на нервы действует».       Усмирив лёгкое внутреннее негодование и слабо улыбнувшись, заклинатель сдержанно кивнул, до конца не понимая, как стоит реагировать на столь откровенное признание. Но Янь Сюина ничего не смущало: как только он понял, что приятель уже не так плох, каким был ещё несколько минут назад, порывисто и открыто приобнял его за плечо. Казалось бы, дружеский жест, но было в этом движении что-то наигранное и очень приторное.       — Я так рад, что ты очнулся, — начал заливаться соловьём юноша, нарочито произнося каждое слово то ли по-деловитому, то ли взволнованно. — Раз уж всё утряслось, то может наконец-то займёшься моим заказом?       — Заказом? — Хэ Сяоюн изогнул одну бровь и озадаченно взглянул на собеседника.       — Видать, крепко головой ударился, — в тёмных глазах молодого господина сверкнул странный огонёк, который мужчине сразу не понравился. — Сам ведь ещё дня три назад говорил, что скоро появятся хорошие вещи. Или наш приятель тебя надурил и ничего не принёс?       С каждой секундой смысл повествования терялся всё сильнее и сильнее. О каком приятеле он говорит? Неужели пришлось неосознанно впутаться в какие-то действительно серьёзные вопросы? Или всё не так однозначно, как кажется?       Сяоюну становилось дурно. Новая информация сыпалась на него, словно снег на голову, и он не мог найти нить, за которую следовало ухватиться, чтобы поддержать разговор так, как следует.       — Я обещал что-то продать?       — Не просто обещал, а дал гарантию, что товар наилучшего качества! — оживлённо ответил Янь Сюин. — Меня ведь не обманешь, я на всякие сокровища охоч. Сам разбираюсь ничуть не хуже. Признаться, сперва не поверил, что есть что-то, достойное моего внимания, но ты умеешь сохранять интригу! Ведь я ж не видел эти твои дорогущие безделушки, вдруг поводили бы за нос.       «Нашёл, к кому обратиться с такими вопросами, — с лёгкой досадой фыркнул про себя заклинатель. — Чего ж ты хочешь? Чтобы в руки отдали всё, о чём попросишь?»       Старательно изобразив разумность, Хэ Сяоюн повёл ноющими плечами в надежде, что его перестанут мять как кусок теста. Но, к сожалению, клиент ему попался твердолобый и непонятливый, ведь тонкого намёка на то, что стоит немного остудить свой пыл, не взял во внимание.       Взглянув на неаккуратную композицию вещей на столе, мужчина болезненно нахмурился, не в силах вынести подобный беспорядок. Будучи педантичным идеалистом, он не мог без слёз взирать на подобный хаос, а уж тем более на самом видном месте. Как вообще можно так наплевательски относиться к картине собственной жизни? Если у человека бардак в голове и душе, то абсолютно такая же ситуация будет происходить с его окружением. И не пристало знатному господину не заботиться о своём уюте, это просто немыслимо.       Но затем на глаза снова попались утончённые и сказочно красивые шпильки и серьги, которые заклинатель в первый раз так и не удосужился рассмотреть. Теперь, когда интерес был прикован к украшениям, Хэ Сяоюн пальцами поднял одну серебряную заколку и принялся вертеть её, чтобы как следует рассмотреть со всех сторон. Снова его посетило чувство того, что он прекрасно знает, где видел такую восхитительную работу. Но ни одно воспоминание заклинателя так и не посетило — странное предчувствие отказывалось покидать его даже в тот момент, когда мужчина изо всех сил погружался в себя.       Он не заметил, как переменилось выражение лица Янь Сюина, который тоже обратил внимание на ювелирные изделия. Взгляд стал ненасытным, глазами он целиком и полностью пожирал шпильку в чужих руках. Но юноша лишь наклонился к чужому уху и гаденько прошепелявил:       — Хорошая штучка. Наверняка кучу денег стоит.       — Да, — Хэ Сяоюн практически не слушал, что ему говорят, поэтому его ответ был каким-то рассеянным и задумчивым. — Тонко сделана. Ничего лишнего, всё на своём месте. Камни прекрасно сочетаются между собой, жемчуг настоящий: каждая бусина тщательно подобрана по цвету и форме. Давно не видел ничего подобного.       Молодой господин Янь принялся поддакивать, обнажая в улыбке выпирающие зубы. С удивительной ловкостью схватив со стола первую подвернувшуюся под руку серьгу, он суетливо поднёс её к лицу мужчины, заставляя того нехотя оторваться от изучения цветочной заколки.       — А эта? — с некоторой нервозностью поинтересовался Сюин, потрясывая украшением перед носом у самозванного перекупщика.       «Надо же, какой прыткий юнец. А ведь говорил, что прекрасно разбирается в таких вещах. Выходит, обманул?» — пронеслось в голове бывшего главы клана Хэ, который всё-таки взял на себя смелость принять из чужих рук массивное, но в то же время очень аккуратное изделие.       Эта возня показалась заклинателю очень странной, не ускользнуло от него и изменение в выражении лица Янь Сюина. Казалось, что паренёк сейчас упадёт в обморок или того хуже — станет валяться в припадке, но потом Хэ Сяоюн понял. Это было не волнение, а обычная жадность при виде самого настоящего богатства. Об этом ли товаре шла речь?       Хоть среди украшений не было чего-то худого, пробуждённый задался следующим вопросом: разве молодой господин не знал, что именно ему собираются преподнести? Ведь обычно в серьёзных заведениях не подсовывают кота в мешке, человек точно знает, на что собирается потратить свои средства. Полагался ли он только на обещания? Но тогда он совершенно ничего не смыслит в таком сложном деле. Если выросший в знатной семье настоящих аристократов Сяоюн спокойно мог отличить дешёвую безделушку от чего-то стоящего, как и любой другой высокородный человек, то Янь Сюин, выглядящий довольно зажиточным господином с лишними средствами в кармане, легко внимал каждому слову опытного оценщика. Этот факт очень сильно выделялся на фоне того, какую легенду юноша рассказал.       Мужчина нахмурился, несколько раз повторив про себя: «Что же это за заведение такое?» и вновь взглянул на серьгу.       Наполовину золотая, с многочисленными нитями и мелкими узорами она напоминала маленький букет. Больше всего выделялась сама форма: вылитый из драгоценного металла и окрашенный голубой краской цветок орхидеи выглядел так, словно его лепестки были живыми и могли повредиться от любого прикосновения, а возвышающаяся над бутоном райская птица с васильковыми перьями раскрывала крылья и изгибала тонкую шею. Маленькое сокровище казалось таким хрупким, что Хэ Сяоюн с предельной осторожностью касался каждого изгиба, заинтересованно осматривая переливающийся в дневном свете лёгкий слой синего налёта. Каждая невзрачная деталька казалась такой родной, что сердце невольно щемило от не покидающего душу чувства, похожего на тоску.       Он уже видел эти серьги. Давно, много-много лет назад. Они украшали уши самой прекрасной девы, которую только заклинателю приходилось знать. Тогда мужчину осенило: это не просто украшения. Их его рука уже касалась раньше. Это всё были сокровища, принадлежащие его близким.       Клан Хэ никогда не славился производством ювелирных изделий, поэтому драгоценности приходилось заказывать у людей, которые жили своим ремеслом и исполняли свою работу должным образом. В каждом обработанном камне, в каждой тоненькой веточке можно было узнать мастера и его неповторимый почерк. Такие мастера водились только в клане Ши, прославленном вечно молодыми красавицами, настоящими шелками и, самое главное, великолепными специалистами в области создания украшений.       Вот откуда это странное чувство дежавю. Хэ Сяоюн сам покупал эти подарки матери и сёстрам. Но как тогда они оказались здесь?       — Корона феникса... — одними губами прошептал заклинатель, не сводя пронзительного взгляда с серьги. — Как же я мог забыть?       — Что ты там бормочешь? — из размышлений его вытянул мерзкий голос Янь Сюина, который всё никак не мог успокоиться, не упуская из виду дорогие побрякушки.       Мужчина вздрогнул и едва не выронил вещицу из рук. Повернув голову в сторону молодого господина, он сразу же убедился в том, что не ошибся в своих ранних догадках: если бы парень мог, то схватил бы всё добро, находящееся в поле зрения, и дал дёру. Но он старательно терпел, хотя и было ясно, как ему хотелось обладать этими богатствами.       — Откуда это? — твёрдо спросил Сяоюн, показательно сжав пальцами серёжку.       Янь Сюин пожал плечами и ненавязчиво забрал изделие, чему его собеседник препятствовать не стал. Вероятнее, он и сам ничего толком не знал, а потому предпочёл перевести тему и оставить вопрос без внятного истолкования.       — Послушай, дружочек Май, — молодой господин жадно зыркнул на драгоценности и натянуто улыбнулся. — К чему вся эта болтовня? Давай-ка лучше разберёмся с нашими делами. Сам ведь прекрасно знаешь, что лучше с этим не затягивать.       Без излишней заинтересованности Хэ Сяоюн насупился. Деловой тон у мальчишки звучал так, словно он и сам не понимал, чего конкретно хочет. Только вот опытный заклинатель видел плохого актёра насквозь — его с потрохами выдавали дрожащие губы и то, как тот не упускал шанса потянуться к товару, смекнув, что это именно те самые вещи, о продаже которых шёл разговор с Май Мянем. На его месте мужчина посчитал бы точно так же, ведь больше ничего похожего и близко не увидел.       — Ну, сколько ты за них хочешь? — Янь Сюин продолжал наступать, нащупывая на поясе увесистый кошелёк. — Монету, две, десять?       — Они не продаются.       Бывший глава клана на секунду удивился собственной смелости, но затем осознал, что это именно то, что он должен был сделать. Глядя на то, как сменяются эмоции на вытянутом лице юноши, он оставался невозмутимым. Молодой господин Янь не ожидал получить отпора, а потому опешил, едва только получил решительный отказ со стороны фальшивого конторщика.       Сделав полшага назад, паренёк удивлённо уставился на Хэ Сяоюна, словно тот спятил и не понимал, что творит.       — Что, прости? — переспросил он, судорожно ощупывая пальцами мешочек с деньгами.       — Эти вещи не продаются. Решение окончательное, — мужчина поднялся с места без намерения дальше вести переговоры.       Раз уж Янь Сюина ожидал от ворот поворот, то стоило бы ему промолчать и без препирательств закрыть тему, но он оказался ещё более наглым, чем предстал ранее.       — Мы ведь договаривались, — чуть ли не с обидой процедил сквозь зубы юноша. — Ты не можешь просто взять и нарушить своё слово.       — Я понимаю твоё негодование, но мнения не изменю. Эти украшения не подлежат никаким обменам, — Хэ Сяоюн говорил спокойно и миролюбиво, но при этом очень уверенно, чтобы клиент понял, что от своего он не отступит. — Если возможно, то мы можем рассмотреть что-то другое.       Только вот что именно заклинатель не знал и не представлял, потому что впервые в жизни оказывался в подобной ситуации. Видимо, такой расклад Янь Сюина не устраивал. Почерневшими от раздражения глазами он смерил чужую фигуру испепеляющим взглядом, но мужчина и ухом не повёл.       Несколько секунд оба молча глядели друг на друга. Первым сдался юный господин Янь. С силой прикусив щёку изнутри, он натужно улыбнулся, всплеснул длинными руками и подавил напрашивающийся смешок. Затем, натянув на лошадиное лицо маску снисхождения, воскликнул:       — А ты всё не разучился шутить, Май Мянь! Ай да плут!       Резкая перемена настроения насторожила Хэ Сяоюна. Он во что угодно был готов поверить, но явно не в то, что парень так быстро сдастся и смирится, позволяя кому-то выразить неповиновение. А Янь Сюин вновь плавно подошёл к заклинателю ближе и легко похлопал его по спине, из-за чего у того заныли кости.       Что-то крылось в этой фамильярности, потому нельзя было терять бдительности. Решив, что, раз уж ведётся некая игра, то нужно принять её правила, мужчина вынуждено улыбнулся в ответ и посмеялся, хотя каждая мышца находилась в остром напряжении. Наверняка, если господин Янь нацелился на то, чтобы получить украшения, то он извращённо извернётся и пойдёт на любые меры.       «Не нравится мне это, — подумал Хэ Сяоюн, внимательно наблюдая за тем, как молодой человек вновь начинает вертеться вокруг. — Стоит быть осторожнее. Если он что-то задумал, то, не ровен час и всадит кинжал в спину».       Слишком много в сложившейся ситуации было несостыковок. Человек, делающий вид, что разбирается в драгоценностях, хотя в этом плане очень недальновиден; попытки как-то задобрить того, кто может ему за кругленькую сумму отдать всё, что только душе будет угодно. Но самое главное — незнание того, что ему подсовывают. Мало того, что это подозрительно, так ещё и очень странно.       Очередная догадка, пришедшая в голову, немного обрисовывала картину: если Янь Сюин и в глаза не видел товар, значит он не мог предположить получение чего-то конкретного. Но если бы лавка была на виду у людей, то обязательно должно быть какое-никакое заверение в том, на что именно покупатели тратят свои кровные и честно нажитые деньги. Во всяком случае, так должно быть, когда существует определённый выбор из всего, что хозяин заведения может предложить. К тому же те изделия, которые ранее принадлежали семье Хэ Сяоюна, должны были остаться в Лунчэне, там, где их никто никогда бы не нашёл. Получается, их кто-то украл? У кого бы хватило столько наглости и проворности на такой отчаянный поступок?       И тогда самозванного оценщика осенило.       «Это подпольная перепродажа и скупка. Никакие обещания здесь места не имеют, потому что и сам поставщик, и продавец — тёмные лошадки, и продают они то, что посвежее, — мужчина задумчиво потёр указательным пальцем подбородок. — Выходит, Май Мянь работал с краденными вещами. А товарищ, который по словам Янь Сюина и приносил ему добычу, и есть вор. Но почему он решил обчистить именно Нефритовый дворец? Связано ли это с тем, что я сейчас жив?»       Не приходилось больше задаваться вопросом, как вообще пришлось впутаться в такую сложную систему, как Хэ Сяоюн смог воскреснуть, но ясно было одно — добром это всё не кончится.       За несколько мгновений, пока заклинатель размышлял над положением имеющихся вещей, он успел забыть о том, что рядом ошивался ушлый господин Янь.       — Ну, чего опять застыл? — казалось, что парнишку мало волновало замешательство мужчины.       — Прошу прощения, задумался, — тот абсолютно не понимал, с какого рожна решил извиниться перед ним, но предпочел не рисковать и оставить всё как есть. — Раз уж заявленная сделка не состоялась, то мы можем рассмотреть что-то другое.       Это было тяжело, даже очень, потому что приходилось тщательно взвешивать и подбирать слова, чтобы хоть немного соответствовать образу Май Мяня, который Хэ Сяоюн успел сложить в голове из своих же соображений. Он находил крайне сложным выдавать себя за человека, о котором известно лишь то, что тот много пьёт, редко притрагивается к еде и ведёт незаконный сбыт краденного. И пока ни один из этих фактов не играл на руку. Непонятный и абсурдный спектакль продолжал своё действие.       На любезное предложение самозванца Янь Сюин гортанно гоготнул и, по-дружески хлопнув названного приятеля по плечу, ответил:       — Я в тебе не сомневался, братец. Везде лазейку найдёшь, вот порода!       Сладостная лесть вперемешку с деревенским говорком оседала сахаром на зубах и немного сбивала с толку. Хэ Сяоюну не потребовалось много ума, чтобы понять — молодой господин что-то задумал, а потому пытался пустить пыль в глаза и притупить бдительность. К тому же, слышалась изрядная нервозность в его голосе, её ни за какими красивыми словами не спрячешь. Благо, бывший глава клана не вчера родился и имел солидный жизненный опыт за плечами, на дешёвые уловки не поддавался.       Молодой человек отстранился и, зазывающе прищурившись, продолжил:       — Рассмотрим, обязательно. Но у меня есть идея куда лучше. Сходим в нашу любимую винную лавку, там и обсудим все тонкости. Что думаешь?       Его голос казался раздражающим, как писк комара, был лишним и неважным в сравнении с охватившим Хэ Сяоюна чувством звериной настороженности.       «Что же это, старается выманить из дома? Но с какой целью? — заклинатель оценивающе посмотрел на Янь Сюина, взвешивая предстоящее решение. — Наверняка за этим кроется что-то кроме желания поговорить по душам и найти компромисс. Проклятье, и ведь не откажешься, иначе он поймёт, что его замысел уже раскрыт. Согласился бы Май Мянь на это? Наверняка, выпивох только кувшином помани — они и прибегут, да к тому же ещё и сами заплатят... Хотя, может, я просто себе надумал? Не везде кроется подвох».       — Разумное предложение, — простодушно озвучил свой вердикт мужчина и улыбнулся, насколько только мог себе позволить.       Выйдет очень нехорошо, если его ударят по голове и оберут до нитки, сделай он хоть шаг за порог. Это было сравнимо с визитом в медвежью берлогу, но выбора как такового не было — или принять условия ведущего, или готовиться к другим неожиданным раскладам, что судьба может подкинуть. Да и каковы шансы того, что молодой господин не вернётся снова и не предъявит обвинение в обмане? Тогда хлопот будет ещё больше, не говоря уже о том, что слух о незаконном обороте вещей может дойти до власти.       А Янь Сюин, полностью удовлетворённый чужим согласием, хлопнул в ладоши и чуть отошёл назад. Фамильярно и вульгарно, как пришлось заметить.       — Ничуть в тебе не сомневался, — быстро проговорил он, скалясь в гадкой улыбке. — Сходи хоть переоденься, а-то примут за оборванца и ни в одно заведение не пустят.       Первые секунды Хэ Сяоюн переваривал сказанное, но потом невольно опустил голову, чтобы осмотреть себя. И, к сожалению или к счастью, юнец оказался прав: одежды на нём были весьма неприглядного вида — мятые, в пятнах от чернил и ещё чего-то очень стойкого. Увиденное вызвало искреннее отвращение. Удивительно, что знатное лицо могло себе позволить расхаживать так неопрятно, но совет оказался действительно дельным.       Однако возникла одна загвоздка — вернувшийся к жизни заклинатель мало того что абсолютно не знал, в какой части Поднебесной находится, так ещё и не мог себе представить планировку дома, в котором жил Май Мянь. В глазах сторонних наблюдателей выглядело бы очень странно то, что хозяин жилища не мог в нём же ориентироваться, а потому на висках Сяоюна выступили мелкие капельки холодного пота.       «Вот я и попался, — подумал он, судорожно вертя головой в надежде быстро найти правильную дорогу. — Гибло получается».       Пока Янь Сюин терпеливо ждал, бывший глава клана Хэ со скоростью звука перебирал в голове варианты того, как можно выкрутиться. Действовать надо было быстро, иначе это бы вызвало подозрения. Но, увидев замешательство самозванного перекупщика, паренёк поспешно подскочил к нему, взял под руки и ненавязчиво развернул в нужном направлении.       — Совсем со своим пьянством теряешься, — фальшиво посочувствовал юноша, вызвав у заклинателя ещё большее отторжение. — Надо бы тебе голову проветрить.       Впервые в жизни чья-то любовь к выпивке помогла Хэ Сяоюну. Сам он себя даже при всём желании не мог назвать великим трезвенником, но на своём веку никогда не напивался до состояния полной потери связи с миром. А у Май Мяня такое, судя по всему, было обычной практикой.       «Повезло так повезло...» — проворчал про себя мужчина и, не рассыпаясь в благодарностях, медленно двинулся к небольшой двери, закрытой резной ширмой. Обустройство жилища ему показалось весьма необычным, ведь не каждый день встретишь того, кто живёт там же, где и работает. Да и на деле оно оказалось меньше, чем на первый взгляд: пусть даже основной зал и казался просторным, наличие притиснутых к нему комнаток без коридоров и лестниц на второй ярус здания делало помещение куда компактнее, чем то казалось.       До комнаты оставалось несколько шагов, когда под ногой Хэ Сяоюна что-то звякнуло. Опустив глаза, он с удивлением обнаружил, что наступил на небольшое зеркало, вокруг которого были рассыпаны мелкие осколки. Присмотревшись, мужчина изумился ещё сильнее. Прямо на полу хаотично поблёскивали тёмные осколки драгоценного камня.       Сев на одно колено, заклинатель осторожно поднял серебряный предмет и стал его осматривать. Во внимание сразу же бросалась внушительная выемка на другой стороне, где когда-то, судя по всему, красовался самоцвет. Но больше насторожило то, что от гладкой поверхности исходил странный энергетический шлейф, едва покалывающий кожу, относительно свежий и не развеявшийся до конца. Проведя пальцами по небольшому углублению, восставший резко вздрогнул от ощущения того, что энергия неожиданно исчезла, и отбросил предмет интереса в сторону, словно тот был сделан прямиком из раскалённого сплава.       Чутьё человека, всю жизнь посвятившего себя изучению потусторонних сил и тонко воспринимающего любые отклики людской ци, тут же подсказало — это не просто предмет или декорация. Это самый настоящий артефакт, от которого веяло тем, кто был в него заключён.       Хэ Сяоюн сразу же нашёл разгадку своего возвращения в мир живых. Никакие ритуалы и призывы тут не были замешаны. Кто-то замуровал его душу в зеркало. И когда то повредилось, подневольная сущность вырвалась на свободу и захватила первое попавшееся на пути тело. Ни о какой добровольной жертве не могло идти и речи. Май Мянь был одержим духом, захватившим его плоть.       «Полная злости душа нашла сосуд, в котором может поселиться, — мужчина не понимал, страшно ли ему от этого вывода или нет, но ясно осознавал одно — сейчас он считается самой настоящей нечистью. — Человек, погибший насильственной смертью, не может найти покой, пока его дух не усмирят. А в неволе он становится свирепее. Получается, если кто-то проведёт ритуал изгнания, то я так и останусь на веки вечные бестелесным призраком, который будет искать способ обрести жизнь...»       Сердце замирало от одной только мысли о том, что он насильственно вселился в того, кто просто имел неосторожность освободить беспокойную душу. Заклинатель крепко зажмурился, чтобы не видеть свою зеркальную тюрьму, в которую уже никто и никогда не будет заключён. Почему кто-то решился на такой серьёзный шаг? Кому это было нужно и зачем?       Вопросов становилось больше, чем ответов, и это совершенно не смягчало обстоятельств. С каждой новой мыслью Хэ Сяоюн сокрушался всё сильнее: он нечисть. И очень опасная, потому что низкоуровневым тёмным сущностям неподвластны такие деяния. Значит, теперь ему стоит быть очень осторожным. Любая ошибка может стоить того, что его личность распадётся на кусочки без права на возрождение.       Возникший за спиной мужчины Янь Сюин брезгливо зыркнул на зеркало и поморщился.       — Дешёвая железка. Выкинь лучше, никто такую дрянь не купит, она же порченая.       Он даже представить себе не мог, что это за «дрянь». Заклинатели бы эту вещь с руками оторвали — не каждый день можно найти что-то, содержащее в себе злого духа.       Хэ Сяоюн медленно покачал головой и на негнущихся ногах прошёл в комнату, оставляя молодого господина в полном одиночестве.       Едва только дверь за его спиной захлопнулась, мужчина сразу понял, как окружение человека может отражать внутренний мир. Если в самом помещении, где Май Мянь вёл дела, было ещё чисто и уютно, то покои привели бывшего главу клана в тихий ужас.       Никогда прежде ему не приходилось видеть обитель тишины и покоя в такой разрухе. Картины на светлых стенах были развешаны неэстетично, несвежая постель изобиловала наличием безвкусных бархатных подушек, пол вокруг кровати застилали множественные книги эротического содержания. На стоящем посреди комнаты маленьком столике небольшой горкой лежали высохшие чашечки лотосов вперемешку с ещё каким-то мусором, пока рядом одиноко ютилась полуразбитая курительница для благовоний.       Заклинатель осмелился предположить, что господин Май страдал от хандры, а потому его абсолютно не трогало то, в каком хлеву он жил. По-другому сказать язык не поворачивался. Раз уж кто-то позволял себе существовать в куче мусора, то искать какие-то объяснения такому решению было очень трудно.       Испытывая ни с чем несравнимое чувство неприязни, Хэ Сяоюн поднял крышку стоящего в углу покоев сундука и принялся брезгливо перебирать вещи. В отличие от того, что было надето на нём, одеяния в сундуке были сложены аккуратно, на ткани не было ни единой складочки или неровности. Странные приоритеты: оставлять помещение в хаосе, но при этом заботиться о виде своей одежды.       Огромный выбор в действительности был однообразным — материя была нежных оттенков, приятная на ощупь, с золотыми узорами в виде пионов и облаков, но почему-то заклинателю это не пришлось по душе. Продолжая копаться в одеяниях, он уже добрался до самого дна, когда рука коснулась предмета, лежащего под огромными стопками тканей.       — А это что такое? — спросил сам у себя Хэ Сяоюн, с несвойственной для себя небрежностью выкидывая вещи на пол, чтобы увидеть спрятанный предмет.       Глазам предстал меч в тёмных ножнах со скромной отделкой в виде лёгкой полубронзовой дымки облаков. Взяв находку в руки, мужчина обнажил лезвие оружия, рассматривая гладкое остриё. У самой рукояти было выгравировано: «Сюньхуа».       «Меч охотника на нечисть! — понял мужчина, с трепетом проведя пальцами по холодной стали. — Май Мянь в прошлом был заклинателем?»       Меч заклинателя — это исключительно благородное оружие. Души мечей некогда принадлежали заклинателям прошлого, а затем, по какой-то причине, слились с клинком. Память о человеческом существовании у них стёрта, однако собственная воля имелась. Связь между хозяином и мечом очень сильная, и единственная на всю жизнь — один человек, один меч. Но для управления им необходимо сильное золотое ядро, а должной мощи Хэ Сяоюн внутри не ощущал.       Когда человек перестаёт совершенствовать тело и дух, то его внутренняя энергия слабеет. Бывший глава клана, имеющий некогда очень развитые способности к заклинательству, не чувствовал ничего, кроме слабо трепещущей энергии, которую уже много лет никто не подкармливал практикой.       «Придётся ждать, пока моя ци не окрепнет, — с сожалением подумал Сяоюн, кладя Сюньхуа рядом с собой и возвращаясь к копанию в сундуке. — Без должной силы тяжело придётся, особенно когда рядом нет моего Цзинсиня...»       Горькая тоска по собственному мечу защемила грудь, но мужчина лишь проглотил ком в горле и выудил из вороха одеяний первое попавшееся.       — Раз уж руки у меня больше не связаны, то я могу вернуться в Лунчэн, — размышления вслух становились уже чем-то обыденным, а потому Хэ Сяоюн решил развить мысль и выстроить план будущих действий, параллельно облачаясь в лёгкое розовое ханьфу. В канторе он не был намерен оставаться, потому что такой вид работы был для него в тягость, а потому стоило найти более подходящий путь. — Теперь, когда власть моего клана рухнула, надо попытаться абстрагироваться. Сколько лет я вообще был мёртв? Может, сейчас мир вокруг сильно изменился...       Новое тело, безусловно, было очень хорошим подарком судьбы, но всю картину портил факт того, что получено оно было не по доброй воле. Если что-то пойдёт не так, то душа заклинателя будет изгнана, и Май Мянь снова возродится. Как бы не было жалко этого бедолагу, выбор у мужчины был прост: сначала он сам, а потом уже все остальные.       Поправляя объёмные рукава, Хэ Сяоюн заметил на нежной коже предплечий многочисленные глубокие шрамы, местами уже зажившие, а местами не до конца затянувшиеся. До этого на глаза уже попадались небольшие увечья, яркие синяки и обширные гематомы на груди, плечах и в районе живота, ладони исполосованы мелкими царапинами. Заклинатель был готов биться об заклад, что тому виной были избиения недоброжелателей, ведь у торговцев из-под полы их всегда было предостаточно. Ну ничего, теперь травм станет значительно меньше, если на нового обладателя тела не решат напасть.       Затем он подошёл к медному зеркалу, висящему на стене, чтобы убедиться в том, что на лице не было никаких повреждений, ведь в серебряное господин Хэ не решился посмотреть из собственных соображений. Вместо отражения совершенно незнакомого молодого человека на него смотрел он сам, только моложе лет на пять, а то и все десять.       Отогнав от себя внезапно возникший морок, заклинатель зажмурился и снова уставился на медную гладь. Определённо, даже маленькой отметины на лике не было. Да и сам он был аккуратным, симпатичным, только вот немного осунувшимся. Хэ Сяоюн задумчиво улыбнулся. Что-то в этом облике было изысканное и манящее. Достойная замена тому, что мужчине пришлось потерять. Он приподнял подбородок, наблюдая за тем, как с другой стороны за каждым его движением внимательно следят серые глаза.       Такой молодой, но имел собственное прибыльное дело, приносящее проблемы. Ведь пареньку явно было не больше двадцати пяти. И его тело захватил злой дух. Вздохнув, заклинатель убрал упавшую на лицо прядь вьющихся чёрных волос и чуть отошёл назад. Это был не он. И, возможно, никогда не будет. Это Май Мянь, только его душа пряталась где-то в самой глубине, подавляемая тёмной силой.       В дверь внезапно и настойчиво постучались, отчего Хэ Сяоюн подпрыгнул на месте и едва не взвизгнул. Он в очередной раз умудрился забыть о том, что где-то поблизости находился противный Янь Сюин.       — Ты чего там возишься? — громко позвал голос из зала, при одном только тембре которого внутри у заклинателя всё сворачивалось в трубочку.       — Уже иду, подожди немного!       Пробуждённый тут же подумал, стоит ли взять с собой меч на случай, если юный господин Янь действительно задумал что-то подлое. Даже если и прихватить его, то толку от него будет очень мало, ведь только определённый заклинатель мог совладать со своим собственным оружием. Времени на раздумья было в обрез, а потому пришлось на свой страх и риск оставить клинок там, где он лежал. Тем более, никуда он не денется, в любой момент можно будет забрать.       Хэ Сяоюн плавным жестом поправил расшитый золотистыми нитями пояс на своей талии и медленно направился прочь из покоев. Его всё ещё никак не могло оставить плохое предчувствие, а оно заклинателя обычно никогда не подводило. Не нравился ему ни Янь Сюин, ни его проворность, ни то, как его воображаемые слюни капали на стол при одном только виде драгоценных украшений. Но в то же время что-то внутри подсказывало: «Стоит посмотреть, что из этого выйдет. Не может быть всё так просто».       Может или нет, но пути назад уже не было. Приоткрыв одной рукой дверь, отделяющую покои Май Мяня от общего зала, самозванный оценщик лицом к лицу столкнулся с изнемогающим в ожидании молодым господином Янь.       — Ну наконец-то! — воскликнул он и, вальяжно взяв Хэ Сяоюна под локоть, поволок заклинателя на улицу. — Давай-давай, дело не терпит отлагательств!       Но тот более с ним не разговаривал, делая шаг за порог. И, едва только взору открылись просторы города, бывший глава клана не смог сдержать удивлённый вздох. Он сразу понял, куда занесла его нелёгкая.       Тешань. Город кузнецов и великих воинов. Его Сяоюн узнал бы из тысячи, даже с закрытыми глазами.