^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V
Тэхён не спит. Он так устал за предыдущие сутки. Да и вообще за всю уходящую неделю. Он внёс все необходимые корректировки, на которые обратил его внимание Хосок. Можно расслабиться и спать спокойно. Вот только бы ещё знать, как это сделать. Казалось бы, от такой усталости и постоянного недосыпа, он должен был провалиться в сон моментально. Но этого не происходит. Он чувствует разбитость, граничащую с бессилием, но как с этим бороться, Тэхён не знает. Он просто лежит, бездумно изучая потолок своей квартиры. Его шторы не задёрнуты. Он никогда их не закрывает на ночь. Ему так нравится смотреть на горящие окна стоящих напротив домов. Свет, что сочится через тюль его спальни, кажется Тэхёну уютным и убаюкивающим. Многим людям в большинстве своём пробивающееся освещение с улицы в собственные окна мешает настроиться на сон, отвлекает их глаза, переманивает их внимание за пределы квартиры. Но только не для Тэхёна. Он любит наблюдать за тем, как постепенно гаснут чужие окна. Засиживаясь допоздна, он часто уже не видел ни одного, подсвеченного лампой, чужого стекла. Они все, наверняка давно уснули. Их сон такой крепкий и безмятежный. Они должны набраться сил и энергии, перед наступлением нового дня. Они все живут по режиму, в котором есть время и место для всего. Для работы и отдыха, для прогулок и встреч, для творчества и спорта, что их мотивирует, для любимых людей и питомцев, которых они безмерно любят и о которых заботятся. Они сладко спят, набираясь сил для жизни, в которой так много всего интересного и дорогого сердцу. У Тэхёна ничего этого нет. Только работа. И пара друзей. Он никогда никого не любил, он никогда никем и ничем не увлекался, кроме своих проектов. Он никогда не гулял по пустым ночным улицам, которые, кажется, замирают без людей под звёздами, держа кого-то за руку. Его никто и никогда не ждал дома после тяжёлого дня, и никто не открывал ему дверь квартиры по возвращении домой с внутренней её стороны. У него никогда не было телефонных ночных искренних разговоров и чувственных признаний кому-то в том, что этот кто-то — его человек и его смысл жизни. Смысл, ради которого хочется пораньше лечь спать, и проснуться утром для того, чтобы дарить кому-то всю свою заботу и любовь. Всё это есть у него в сердце, причём с избытком. Всё это копилось годами в Тэхёне и не было растрачено ни на кого. Смысл, ради которого он бы точно спешил домой из офиса, как Чимин, например, или Юнги. Они всегда спешат друг к другу. Потому что твой человек важнее целого мира, если он действительно твой и только твой… Тэхёна не интересуют пустые люди. Он ещё не встречал того, кого можно одарить всем этим без оглядки, для которого будет не жалко ни времени, ни эмоций, ни поступков, ни целой жизни. Он просто лежит на спине, укрывшись по самые плечи, медленно и устало моргает, прогоняя по кругу весь этот запутанный комок мыслей в своём сознании. Сна нет. Его взгляд скользит к цифрам на электронных часах. 03:47, глубокая ночь. Что с ним происходит? Его начинает бить дикий озноб, его начинает трясти как при поднятии высокой температуры тела. Доли секунды и это происходит так внезапно, на пустом месте. Но это не всё. Он нервно облизывает пересохшие губы и принимает сидячее положение. Как только он садится в постели, его голова тут же начинает кружиться с невероятной силой, а виски до невозможного стискивает боль. Он двумя руками хватает себя за голову, пальцы снова ледяные, а ладошки потные, как и сам Тэхён. Он ощущает кончиками пальцев пульсацию в висках и слышит биение собственного сердца, что начинает нарастать. Воздуха не хватает. Ему хочется засунуть голову в морозилку, открыть настежь окно, а самому согреться, укутавшись в одеяло и плед. Проделать всё одновременно. Ко всему этому прибавляется взявшееся из пустоты чувство тревоги и какой-то накатившей паники. Ему страшно. Страшно в собственной квартире. Страшно, как маленькому ребёнку, который ждал родителей домой, а они так и не вернулись и ему пришлось справляться с этой темнотой ночи в одиночку. Вот так и Тэхёну сейчас. Он открывает рот, а слов нет. Его накрывает неописуемый ужас. Хочется сорваться с места, включить свет во всех комнатах и больше никогда не засыпать, чтобы не испытывать подобное. Но он не может даже пошевелиться. Он, что, сходит с ума? Он начинает судорожно тереть глаза и пытаться успокоиться. Это сложно. Кажется, он теряет контроль над собой. Жгучая боль в затылке и стучащая и нарастающая в висках проносится током по всему его телу. Он точно на грани нервного срыва или чего там ещё, о чём без устали повторяли Чимин и Юнги в его уши. Единственное, что у него получается, так это внезапно и никак не объяснимо для себя заплакать. От безысходности и страха, в миг поглотившего его. Он точно сходит с ума. Слабость бьёт по каждой клетке его тела. Он не в состоянии встать, он не может двигаться. Он хочет дойти до кухни и попить. Он хочет умыться тёплой приятной водой, что снимает усталость с лица и освежает. Он хочет встать под струи контрастного душа, что смывают стресс, и после которых ощутить облегчение в теле. Он просто вытирает слёзы трясущейся рукой, всхлипывая и моля о том, чтобы скорее наступило утро. По его шее, спине и груди капельками стекает холодный пот. Ему всё сложнее это выносить. — Чимин, мне плохо, — хрипит Тэхён в трубку мобильного. — Тэхён, что? Плохо? Который час…и ты где вообще? — Я дома. Приезжай, я так больше не могу, — обречённо доносится до Чимина с того конца провода. 04:05. — Ты чего? Куда ты? — сонно бормочет Юнги, фокусируясь на Чимине, который суетится и спешно натягивает на себя джинсы и футболку. — Тэхён, он позвонил сейчас, представляешь? Ему плохо там, дома. Он больше ничего не сказал. Юнги поднимается с постели и направляется в сторону кухни. Из ящика под столешницей достаёт какой-то маленький пузырёк с жидкостью. Возвращаясь назад, застаёт Чимина уже в прихожей. Тот второпях натягивает кроссовки, хватает ключи и собирается выходить. — Вот, держи. Накапаешь ему в воду двадцать капель и проследишь, чтобы он выпил. Это обязательно, Чимин. Ему нужен сон. Он должен проспать хотя бы 8-10 часов, учитывая его состояние последние четверо суток. Чимин кивнул и сунул тёмный флакончик в карман джинсов. — Поедешь со мной? — Нет. Он позвонил тебе, а не мне. Езжай уже, — мягко улыбнулся Юнги и указал рукой на дверь. Чимин ничего не говоря и согласно кивнув ему ещё раз в ответ, покинул их квартиру, торопясь этим ранним утром к другу, что так сильно нуждался в нём. К другу, который, наконец, признал, как ему плохо и тяжело. Особенно сейчас. Этой самой ночью, переходящей в утро. Чимин. Он сделал всё так, как рекомендовал Юнги. Тэхён, на его удивление не сопротивлялся и выпил лёгкое натуральное успокоительное на основе сбора трав. И крепко уснул в считаные минуты. Чимин посидел с ним около получаса и, убедившись, что тот видит десятый сон, тихонько прошагал к выходу из квартиры Кима, практически беззвучно и невесомо захлопывая за собой входную дверь.^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V
— Почему нельзя было подождать до окончания школы?! — Чонгук кричит из своей комнаты на весь дом недовольным тоном. Даже грубым тоном, предъявляя претензии родителям об их совершенно необдуманном решении. Это ему так казалось. И чего это они, родители, не посоветовались с ним, их сыном? Он уже достаточно взрослый, чтобы выступать на семейном совете и высказывать своё мнение о дальнейшей жизни. И иметь хоть какой-то вес в обществе, где приняли решение без него. Чонгука просто поставили перед фактом, причём в самый последний момент. Он сидит на полу своей комнаты. Его окружает немыслимый бардак из вещей, обуви и какого-то барахла. Его кровать буквально завалена одеждой на каждый сезон. А в середине всей этой кучи, которую, кажется, придётся разгребать час, красуется мотошлем — драгоценный подарок его дяди. Спустя столько лет он по-прежнему сдувает с него пылинки и ждёт не дождётся того заветного дня, когда будет иметь полное право надеть его, и умчаться на собственном байке. И желательно подальше из этого дома, а, точнее, от родителей, которые навязали ему этот чёртов переезд, перелёт, смену школы и вообще. Ну кто так поступает? А его мнения спросить что, забыли? Ещё и родителями себя называют после этого. На полу негде ступить из-за выставленных коробок с кроссовками, ботинками и туфлями. Как же сильно Чонгук ненавидит эти дурацкие классические туфли и школьную форму. Чем ближе к выпуску, тем дольше тянулось время пребывания в стенах школы. Он, конечно, мечтал о скорейшем её окончании, но то, что последний год ему придётся доучиваться в другой школе и вообще в другой стране, он узнал только сегодня, только сейчас. — Мама! Я не поеду! — открыто протестует Чон. — Я там никого не знаю. — Познакомишься, Гуки, там такие же люди, как и здесь, — не обращая никакого внимания, совершенно безучастно отвечает мама. — Не хочу я там ни с кем знакомиться! Мои друзья здесь, а там… — пытается подобрать более весомые аргументы он. — Там совсем другой язык, другая программа, выпускные экзамены и вообще. И вообще. Это самый весомый аргумент из перечисленных. — А ещё это очень далеко! Да, здесь Чонгук прав. Нью-Йорк — это и правда далековато от Сеула. Он так и продолжает сидеть на полу в центре своей комнаты, подобрав под себя ноги. И закипать внутри. — С каких пор тебя пугает английский? — мама решает ответить лишь на эту претензию. — Ты неплохо на нём говоришь, в процессе учёбы подтянешь грамматику, да и окружение сделает своё дело. Будешь через пару месяцев как на родном общаться, — заканчивает она очень убедительно и уверенно, уже стоя в дверном проёме перед сыном. Чонгук так и сидит к ней затылком, не желая поворачиваться и продолжать этот бесполезный спор. Прикусить язык и смириться. Это всё, что ему остаётся сделать. И, наконец, начать собирать все вещи в эти огромные чемоданы. Он не хочет. Он не желает двигаться с места. Он не желает покидать свой дом. Единственная хорошая новость — они его не выставляют на продажу, значит, возможно, будет шанс вернуться, ну или сбежать обратно. А там как пойдёт. Он не желает улетать из родной страны, из любимого города. Он не желает расставаться с друзьями, с которыми вместе со времён младшей школы. — Я больше не собираюсь с тобой это обсуждать и уж тем более тебя уговаривать, как маленького ребёнка, Чон Чонгук. Мы уже все обсудили с отцом и поделились этим с тобой. Его работа обещает большие перспективы. А большие перспективы — это большие деньги. Немаленький уже и должен это осознавать. — Но ведь мы и здесь прекрасно живём, мам! У нас все есть, мы довольно обеспечены, — спешит возразить Чонгук. — Не настолько, насколько можем быть обеспечены, Гуки. Всегда нужно стремиться к бОльшему и не ограничивать себя тем, что имеешь. Даже если имеешь слишком много. «А она изменилась» подумал Чонгук. Моя мама…когда она стала такой? — Я всё сказала. А теперь собирайся. Если что-то забудешь — ничего. Там купим. Завтра в одиннадцать мы уезжаем в аэропорт. Если продолжишь оставаться без движения, поедешь прямо в том, в чём сейчас сидишь (в тапках, шортах и домашней растянутой футболке на несколько размеров больше, чем следовало), — она захлопнула обратно дверь его комнаты. Н-да. Эти эмоции, что начинают бушевать внутри ураганом и затаившаяся обида на родителей поселяется так глубоко, что когда-нибудь она даст о себе знать. Он лениво собирает в охапку одежду, которая первой попалась под руку и, ничего не разбирая и не сворачивая, запихивает в чемодан. Так он проделывает до тех пор, пока его загромождённые пол и кровать не опустеют. И отдельная сумка для шлема. "Мы ещё посмотрим, кто в конечном итоге будет принимать решения. Вот выучусь и сбегу от них" Проскакивает в голове Чона и поселяется там надолго. «Надо только права получить и окончить эту долбаную школу и универ. И тогда никто мне не указ!» Чонгук смелый и решительный. Ему плевать кто и что подумает. Он непреклонен. На все поставленные запреты он отвечает с точностью до наоборот. Он больше никому не позволит решать за него. Если сейчас у него нет этой возможности, то она совсем скоро появится, и он отреагирует по-своему и ответит сполна. Даже если на пути стоят собственные родители. Упёртый и самоуверенный. Чонгуку семнадцать лет.^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V