^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V
Тэхёну не спится с раннего утра. Его тошнит. Его нереально тошнит. Его буквально выворачивает наизнанку. Кажется, его же собственный организм решил испытать беднягу ещё и в этом. Настоящая мясорубка в его животе. И это не алкогольное отравление. После семи шотов с ним никогда такого раньше не было. И не пищевое. Ничего такого он не ел. Он и не помнит, ел ли он вообще вчера что-то. Сопутствующая всему этому сильнейшая головная боль и давление в висках с нарастанием пульсирует по венам и становится ещё отчётливее от очередного позыва очистить желудок уже не в первый раз. Это накатывает спазмами, будто внутри установлен таймер «идти и обнимать белого керамического друга» каждые полчаса. Тэхёну просто отвратительно. От этого состояния, от осознания того, что это, вроде как, он сам себя до такого довёл. Ему становится отвратительно от самого себя. Он чувствует себя настолько ничтожным и беспомощным. Неспособным подняться с пола и пройти до кровати. Он просто продолжает сидеть на полу своей ванной, опираясь затылком и голой спиной в холодный кафель стены позади него. Это состояние безысходности и безвыходности. Состояние уныния и полнейшей апатии, нежелания дальнейшей борьбы за своё существование. Тэхён сейчас готов закинуться любыми препаратами, лишь бы прекратить тот кошмар, в который он погружен. Он готов просто лечь на пол и сдохнуть поскорее, что это больше не мучало его. Просидев там несколько минут, он находит в себе силы и кое-как поднимается на ноги. Облокачивается ладонями на край раковины и пристально разглядывает сам себя в отражении зеркала, висящего над ней. «Это что, я?» Не произнося ни звука, спрашивает Тэхён, гладя в собственные глаза, что отражаются напротив. Его губы приоткрыты, потому что тот дышит ртом. Воздуха по-прежнему не хватает, даже делая глубокие вдохи. Ему одновременно холодно и жарко. И невероятно душно. По всему его телу выступает холодный пот. Его лицо настолько бледное, будто его отбелили мелом в несколько наложенных друг на друга слоёв. Он слышит биение собственного сердца, которое то и дело меняет свой переменчивый пульс с нормального и медленного, на стремительно бешеный. Он открывает кран с холодной водой и умывает лицо, пытаясь хоть как-то облегчить то, что с ним творится. Это помогает, но ненадолго. Кажется, его больше не тошнит. Мокрыми и уже ледяными руками он проходится по своим волосам, по всей их длине и протирает шею. Постояв ещё немного вот так перед зеркалом, он не спешит вытирать лицо полотенцем. Ему сейчас гораздо приятнее от воды, что постепенно впитывается в его кожу, а остатки высыхают естественным путём. Сегодня ночью он практически не спал. Снова. Тэхён возвращается в спальню и ложится на мятую постель. В квартире абсолютно тихо. Он тянется к прикроватной тумбочке за телефоном, набирая Юнги. Ему действительно нужна помощь и оттягивать дальше нельзя. Тэхён мысленно уговаривает сам себя поступить именно таким образом, мысленно доказывает себе, что так нужно, правильно и необходимо, включает громкую связь вызова, кладёт мобильный на подушку рядом с собой и слушает длинные гудки. — Не отвлекаю? — тактично выясняет Тэхён после приветствия. — Какой там отвлекаешь, Тэхён-и! — весело и громко начинает тараторить Юнги. — Мы с Чимином собираемся прогуляться по торговому центру. Ему крайне необходимы новые кроссовки. Знать бы куда от старых избавиться. У нас в гардеробе практически всё уставлено коробками из-под его обуви, а ему всё мало! — А вот и не всё уставлено! Там и твоя обувь есть! — пытается переорать того Чимин, наклоняясь ближе к чужому телефону. — Ну, конечно, есть и моя, в количестве трёх или четырёх пар. А все остальные бесчисленные коробки, которые мало того что стоят друг на друге в пять рядов, так уже двери страшно открыть, чтобы всё это добро не посыпалось под ноги. Это все твои Чимин-и, — с улыбкой жалуется на своего парня Юнги. Он слышит это по интонации в его голосе. — А давай с нами? Может, и себе чего-нибудь прикупишь? М-м? — успевает предложить Чимин. — Отличная идея! Мы можем заехать, — поддерживает идею Мин. — Да-а-а…- тянет Тэхён. — Наверное, нет, не получится, — не придумывая оправданий и причин для отказа, выдыхает он. — Я вообще по делу звоню. Юнги моментально становится серьёзным, и Чимин это замечает и тут же замолкает. — Мне, кажется, нужна твоя консультация. Профессиональная, — немного тихо и неуверенно раздаётся с того конца провода в ухо Юнги. Не теряясь ни секунды, тот предлагает: — Приезжай завтра в мой кабинет. Как проснёшься, так и набирай меня сразу. Там лучше, чем дома. Там будет удобнее. — Завтра же воскресенье. И твой выходной, — восстанавливая в памяти минувшие дни недели, замечает Тэхён. — У дружбы разве есть выходные дни? — с явной заботой отвечает Мин. — Хорошо. — А что с тобой сейчас, Тэхён? Юнги что-то, заметил, даже не видя того, а просто слушая его голос? Тэхён не стал в деталях рассказывать о сегодняшнем отвратительном состоянии, которое, скрипя зубами, он сумел пережить. Он обязательно поделиться и этим и всем остальным с ним, но завтра. — Я просто снова плохо и мало спал, — всё, что отвечает Тэхён. — Я понял. Те капли, что я передавал с Чимином для тебя. Я надеюсь, ты их не выкинул? — Юнги тут же ориентируется в ситуации, зная, чем сейчас облегчить муки друга. Профессионал, одним словом. — Стоят. Должны стоять на кухонном столе, — Тэхён хмурит лоб, вспоминая. — Отлично, Тэ. Двадцать капель на полстакана воды. И обратно в постель, — с твёрдостью в голосе напоминает тому Юнги. Тэхён снова выпивает уже знакомый на вкус коктейль из успокоительного и воды, забирается под одеяло. На этот раз он буквально отрубается до утра следующего дня. Практически на сутки он погружается в сон. Он принял верное решение довериться Мин Юнги. Совсем скоро всё встанет на свои места. Совсем скоро с ним снова будет его сон по ночам и бодрость в течение всего дня. И даже без тех успокаивающих капель легкого снотворного средства. Что еще может пойти не так? Это последнее, что успевает подумать Тэхён и окончательно провалиться в безмятежный мир сновидений, который за последнюю неделю стал для Кима настоящим адом.^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V
Яркий и выжигающий свет от фар, бьющий в глаза с невероятной силой. Ослепляющий и лишающий ориентации на дороге и в пространстве. Секунда. Только одна-единственная роковая секунда, после которой не стало человека за рулём автомобиля, летевшего прямо на мотоциклиста. Дикий скрежет мятого металла о металл, разрывающий тишину той ночи. Это всё, что успел видеть парнишка, вылетая из седловины своего байка, проносясь над ограждением трассы и падая с моста. Всё случилось настолько быстро и неожиданно. Последнее, что он ощутил — это паника, которая вмиг сковала его. Глухой удар от его падения о землю. И оставленные свежие царапины прямо на белой надписи его чёрного глянцевого шлема фирмы Schuberth Pro Carbon (шуберт про карбон). Сирены скорой помощи и полиции, остановившиеся машины, что проезжали мимо этой трагедии двух случайных молодых людей, гул скопившейся толпы. Всего этого Чонгук уже не слышал, но упорно продолжал дышать, бросая откровенный вызов смерти. Это единственное, что сейчас он мог сделать. Белые матовые стены с оттенком серого. Они совсем пустые, на них ничего нет. Безжизненные и холодные. Пропитанные отчаянием, горем и слезами, что копились здесь годами и въелись в память каждого и навсегда, кто оказывался тут хоть однажды. Такой же холодный, но яркий белый свет из потолочного светильника в форме широкого прямоугольника, выделявшегося наверху лишь своим свечением. Это не тот приятный свет, что озаряет комнаты людей по вечерам в их квартирах. Это не тот свет, который стремишься поскорее включить, когда задерживаешься допоздна и пробираешься на ощупь к выключателю. Чтобы поскорее увидеть очертания давным-давно знакомых тебе предметов интерьера в тёплом и мягком свечении ламп. Это не тот свет, что спешит рассеять тьму наступающей ночи и поскорее погрузить дом в уют уходящего дня. Это неприятный свет. От него хочется укрыться, поскорее выключить или вовсе сбежать. Он давит на глаза и голову так сильно. Такая же белая функциональная кровать в центре, изголовье которой у стены, что по правую руку от входной двери. С обеих сторон от неё пара мониторов. Первый — кардиомонитор, он круглые сутки бесперебойно отображает пульс и его частоту. На каждый удар сердца издаёт короткий пищащий сигнал. И долгий, протяжный и непрерывный звук при его остановке. Уже дважды врачам ночной смены доводилось слышать этот безостановочный пищащий сигнал и экстренно проводить дефибрилляцию сердца Чонгука, которое несмотря ни на что, упорно продолжает отбивать свой ритм. Второй монитор — это дисплей аппарата кислородной терапии, что поддерживает его дыхание. На нём кислородная маска, она прикрывает большую часть лица. Глаза плотно сомкнуты вот уже неделю после той трагедии. В палате полная тишина, её нарушает лишь периодичный отрывистый пищащий звук на каждый удар в груди. В эту минуту он сменяется протяжным сигналом, оповещая о его внезапной и повторяющейся уже во второй раз остановке сердца. Из его палаты поступает импульс, мгновенно доходящий до персонала больницы, что дежурят и готовы 24/7 к реагированию и искусственному запуску человеческих сердец. Уже через несколько секунд Чонгук окружён толпой медперсонала, которая суетится и быстро переговаривается друг с другом между собой. Он также продолжает лежать без движения. — Дефибриллятор, быстрее! Пара секунд и его касаются двумя электродами, первый на уровне верхушки его сердца, а второй справа от верхнего отдела грудины. Что ж, они справились и в этот раз. Кардиомонитор издаёт привычный звук на вновь бьющееся сердце. Палату покидают все, оставляя дверь настежь, за исключением двоих врачей, что наблюдают за состоянием Чона с первого дня, как он попал сюда. — Парнишка так усиленно продолжает цепляться за эту жизнь. Не припомню, кто ещё из моей практики протянул больше суток с подобными травмами. Да и его родственники, никто так и не объявился? — Ты же понимаешь, что третьего раза не будет? Он не жилец. В следующий раз мы не сможем его запустить. А он повторится если не через пару-тройку дней, то в течение следующей недели точно и тогда он будет отключён от аппаратов, что поддерживают его. В этот раз навсегда. — Я знаю. Что?! Толстое стекло в половину стены, которое отделяет палату интенсивной терапии от коридора. И Тэхён, вцепившийся леденеющими пальцами в него. Он всё видит и всё слышит. Он сейчас и сам забывает, как дышать от тех фраз, что проходятся лезвием по внутренней стороне его собственной кожи. Не смейте. Вы не можете его не спасти. Вы же клятву давали! Он же живой. Стук его ладони о стекло, за которым он застыл в оцепенении, сменяется на сильные глухие удары уже кулаком. Но его никто не слышит. Он продолжает лупить с такой силой настолько, насколько только может. Кажется, ещё удар и оно разлетится на осколки и эта прозрачная стена между ними перестанет существовать. Тэхён, ощущая всю боль и тяжесть в ногах и голове от увиденного, делает пару шагов назад и стремительно направляется в открытую дверь палаты.^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V
Звук будильника выдёргивает из сна, возвращая в реальность. Раннее утро воскресенья. Резко распахнутые глаза Тэхёна, полные слёз. И рука, сжатая в кулаке, что всё это время била в рядом лежащую и скомканную подушку. Это разве не всего лишь сон? Это изначально не было сном. Этот мальчик, чью историю жизни начиная с его первого года, Тэхён просмотрел, как ленту в ускоренной перемотке в собственных снах на протяжении последней недели. Отдельными памятными рваными кусками, что больше всех были значимы в чужой жизни, в чужой реально прожитой жизни по-настоящему существующим человеком. Это не плод его воображения. Чонгук не плод его воображения и не просто иллюзия из вымышленного мира сновидений. Он настоящий. Первый огромный в его жизни торт с единственной свечкой — настоящий. Первый выпавший зуб — настоящий. Первый детский мотоцикл, работающий от аккумулятора — настоящий. Первый байк — настоящий. Жуткая авария на шоссе, о которой вещали на всех телевизионных каналах Кореи, о которой так настойчиво хотел рассказать Чимин на утро и Тэхён, который упрямо всё это проигнорировал, — настоящая. И Чонгук, лежащий сейчас в каком-то из госпиталей Сеула — настоящий. И он всё ещё живой. Как такое вообще может быть? Все эти ночи начиная с той первой после собственной аварии, Чонгук будто вплотную стоял над Тэхёном, как только тот погружался в сон, и буквально кричал ему в самые уши мольбу о спасении. Сны совершенно постороннего Ким Тэхёна — это единственный метод и шанс для Чонгука, для его жизни, висящей на волоске. Тэхён должен был догадаться. Не с первой, не со второй, но уже с третьей увиденной картинки чужой жизни. Он должен был поскорее найти и сохранить такого же совершенно незнакомого ему Чон Чонгука для себя. Сберечь его жизнь, которая не раз обрывалась в стенах той жуткой палаты и по-прежнему могла оборваться в любую следующую секунду. Внезапно и навсегда. Именно так думали врачи, что с первого дня наблюдали за его состоянием. За его стабильно тяжёлым состоянием. Но Тэхён оставался глухим так долго. Время безжалостно ускользало, а Тэхён по-прежнему оставался глух и слеп. Списывал всё на иллюзии и сонные фантазии в моменте своих таких реальных, как оказалось, снов. Несколько дней. Эти мысли разрывали его голову и сознание. Грань между реальностью и сном стиралась. Кажется, она и вовсе перестала существовать. Потому что реально, на самом деле, абсолютно всё. Ну что могут изменить какие-то несколько серых, неприметных и почти ничем не отличающихся друг от друга дней в жизни обычного среднестатистического человека? Молодого, успешного и полного жизни, здоровья и сил? Поворчать на рано наступившее утро. На то, что снова лёг спать на рассвете. На эти надоедливые и нескончаемые пробки на дорогах в час пик. На такую же очередь по утрам в кофейне за стаканом бодрости. Этот список можно продолжать бесконечно долго. «Какой же ты идиот, Ким Тэхён» Проклинал он в мыслях себя. Эти несколько дней Чонгук так отчаянно отстаивал своё место в мире живых. А Тэхён наотрез отказывался это замечать. Не придавал никакого значения увиденным во сне самым настоящим кадрам из прошлого и отгонял от себя эти мысли прочь, фокусируясь лишь на незначительных ежедневных мелочах. Он откладывал ровно до того момента, пока не стало слишком поздно. — Я найду тебя, Гуки, — расслабляя сжатый до побелевших костяшек кулак и подбирая слёзы со своих щёк, шёпотом сам себе даёт обещание Тэхён. Это не обещание. Это скорее клятва. — Ты только дыши, Гуки — Я успею. — Я должен успеть.^√\~~√V~~^√V\________♥~√V~~^√\~~√V