***
Неизменный в своей красе и величии Сатурн высился над капсулой Эна. Погода была ужасная. Тяжелый, густой туман заполонил собою пространство пустошей, и тогда ни единый лунный лучик не достигал промерзшей земли Медь-9. Кислотный туман душил, пачкал внутренние системы дрона, в такие дни было очень трудно вести охоту. Ветер, изредка завывавший с северной стороны, понемногу разгонял серый смрад, но стоило Эну выйти из капсулы, как туман, словно назло, тут же врывался в помещение. -Когда это уже кончится, что за дурацкая погода? – пробубнил Эн и закрыл дверь капсулы. Сам туман угрозы для Эна не представлял, но какой для него смысл блуждать в этой белесой слепоте, если он дальше собственных рук не видит? С тем же успехом он мог погрузиться во тьму, толком, не находя из неё выхода. Туман сгущался, омрачая и без того тоскливые сутки одиночества. Глубоко вздохнув, Эн постучал пальцем по двери. Потом ещё раз, стучал до тех пор, пока не задал музыкальный мотив всей капсуле. Это была какая-то старая мелодия, однажды раздавшаяся из старого радио, который Эн нашел на свалке. Музыка до того понравилась Эну, что он записал её во внутренний диктофон. Пам-пам-пам! -Хах, мне действительно нечем заняться…. Грустная улыбка мелькнула на лице демонтажника и он поплелся в сторону бортового компьютера. Разноцветные кнопочки, раскинувшиеся по всей клавиатуре, не раз привлекали интерес Эна, их мягкая обивка так и манила нажать ни один раз. Эн нажал, в ответ последовал механический скрежет, некоторое электронное щебетание и вскоре вся поломанная симфония окончилась гулом отключения. Здесь уже давно ничего не работало. Ви и Джей, уже несколько дней находившиеся в отлёте, поставили Эна сторожить капсулу. Троих демонтажников очень привлекла идея починить, преобразовать это сооружение под полноценную ракету и Эн был первым, кто изъявил этот необычный проект. «Ну, значит, ты пока разберись с капсулой, а мы слетаем за провиантом» – были слова Ви, перед тем как она взмыла в воздух. Но как вскоре выяснилось: Эн ничего не смыслит в ремонте; да и почему он должен хоть что-то понимать в этой науке, ведь всей своей природой он полная противоположность ремонту – он демонтажник, он разрушает, а не чинит.***
Одиночество снедает, тупит рассудок в томительном предвкушении общения. Но парню было не с кем разговаривать. Очередной вечер прошел в компании робо-тараканов и тоски, оставленной неспособностью найти интересное занятие. Эну ничего не оставалось, кроме как уснуть, уйти в режим гибернации до прилёта Ви и Джей. Эн пробовал раз, Эн пробовал два, Эн пробовал три. Но любая попытка провести в режиме сна больше часа, оборачивалась для Эна кошмаром. Он вставал, вскакивал как опалённый при виде очередного сновидения. Ужасный крик вырывался из его рта, отскакивал от стенок капсулы мелким эхом, и возвращался в слуховой сенсор парня. И почему дронам вообще снятся сны? -Син…Син, я помню тебя, как самого верного друга детства. Твои образы мелькают в полутьмах моего разума и того скрытого, бессознательного состояния мозга, в который я могу взглянуть лишь через сны. Подобно эфиру, силуэты могут принять любые формы; моя память являет из себя лишь скульптора, ловко выстраивающая твои истинные пропорции и размеры во снах. Ты была не такой, как другие дроны. Твои образы были по-своему особенными. Даже через столько времени, я всё равно помню. Они отображаются самыми добрыми, очаровательными воспоминаниями в моей голове, но, увы, это лишь поначалу. Подлый сон обращает меня к тем минутам, к тем роковым моментам потери, о которых я больше не хочу вспоминать.
В эту сумеречную секунду: момент происходящий между сном и реальностью, я словно ощущаю тебя наяву, словно в этом переходе миров я могу дотронуться, коснуться твоих ослабших, повисших рук снова, как тогда, в детстве. Могу сомкнуть наши ладони, и вновь увидеть твою болезненную улыбку, как твои уголки губ, через силу преодолевают лицевой паралич и растягиваются в новое, радостное выражение. Кажется, для тебя не было иного наслаждения, как моя компания, мои касания, мои тёплые речи под лунным светом из окна особняка. Но как только я хочу провести взглядом эти ведения, сон отлетает и всё исчезает. Вот она капсула, вот он стул, на котором я пытаюсь вздремнуть…. Тебя нигде нет.
Я хочу вернуться.
Когда мы.
Син.
Эна начала одолевать сильная лихорадка. Несколько часов, которые парень выкрал из своих снов, было недостаточно для того чтобы принять блаженное состояние гибернации. Ему требовался более глубокий сон. Ему и раньше приходилось терпеть эти таинственные сны. Что-то было из реального времени, что-то из этого было ведением к будущему, но всё больше и больше в его сновидения врезался образ прошлого. Образ, когда он служил при господах дворецким. Образ его давней подруги – Син. Он начал вспоминать свои сновидения, перебирать бессознательную картотеку в надежде зацепиться хотя бы за один из снов. Но как только Эн просыпался, он сразу терял прежнюю память и ничего не мог вспомнить. -Проклятье, – цедил он сквозь зубы. С каждым днём его сны всё чаще подвергались атаке кошмара, который он, спросонья, даже толком не мог описать. И теперь он не может уснуть. От безысходности Эн начал бродить по капсуле. В руках он сжимал фуражку и что-то бубнил про себя. Он шагал взад и вперёд. Всё это время он приходил в особенно задумчивом настроении, угадать лишь можно поток его мыслей: из губ парня то и дело выходило имя «Син». Капитанский стол, на который сейчас опирался Эн всем своим телом, содержал на себе множество разных бумаг и записей. Это осталось от прошлых владельцев, которые, как видимо, не успели исчертить всю бумагу, – и несколько совершенно чистых листков лежали в углу стола. Скинув с пюпитра непонятные записи, Эн отыскал ещё несколько свежих листов. -Можно порисовать. Эн любил рисовать. Ровные линии и узоры, выводимые из-под его руки, медленно переводили его в мир воображения. Творчески процесс до того поглощал паренька, что он мог забыться в рисовании на целый день, тогда его отряхивала заботливая рука Ви, возвращая Эна в мир суровых реалий. -Как же я давно не рисовал. Со словами он вспомнил и причину, по которой бросил свои художества – Эну было нечем рисовать. Тогда, проявив смекалку, демонтажник отломал одну из ручек пюпитра, очень походивших по форме на карандаш. Палочка с треском отошла от дерева, – и тогда Эн поджог один из концов палки встроенной зажигалкой. -Сойдёт. Палочка тлела в его руке, медленно окрашиваясь чёрным углём с конца. Белая, ещё не остывшая, сажа опадала огненными пылинками на пергамент, слегка марая и прожигая его. Что же ему нарисовать? Может попробовать сделать автопортрет, или может вовсе изобразить белесые пустоши Медь-9 на бумаге? Нет. Ни одна из идей не являлась достойной на реализацию…, пока в голове мимолётом не вспыхнул образ из сновидений. Эн знает, что нарисовать. Эн выводит чёрную линию.***
MemoryLeak = False final examination…
done!
hard disk, memory A; coordinates 8667391:0001:0001; Большие залы особняка приветливым, тёплым светом зазывали Эна внутрь. Эн – представитель Сервисного Отряда Дронов-Рабочих (далее по повествованию – СОДР), преступает к своим обязанностям с самого первого дня поступления. Его резкая, неуверенная походка говорит о большой доли стресса и волнения: всё-таки первый рабочий день. Всей этой слабой поступью, да и всем своим жалким видом вцелом, Эн привлёк внимание одной из господ. -Ааа! Какой он милашка! Только посмотри! – раздался высокий, девичий голос, – мам, посмотри скорее, ну же, посмотри! Не успел Эн отреагировать, как весь его торс оказался в обхвате маленьких изящных рук. Незнакомая девочка прижимала дрона, как плюшевого медведя, и не отпускала до тех пор, пока ещё один человеческий голос не раздался на фоне. -Тереза, милочка, – голос был спокойным и мягким, – если тебе он пришелся по нраву, то не стоит голосить об этом на весь коридор, прошу тебя, – женский голос начал становиться грубее, – сохраняй такт, даже перед слугами. -Хорошо, мам…, – сказала девочка уже не так радостно, а после приблизилась к лицу озадаченного Эна и прошептала, – как тебя зовут, дружок? -Добрый вечер, маленькая мисс. Приношу свои извинения, я являюсь представителем второго сервисного отряда дро– -Нет, не так! – капризничала Тесса, – говори по-нормальному, а не как все эти…, остальные… Кажется, девочка была чем-то сильно разочарована. Она уже начала ослаблять охват, как вдруг руки рабочего удержали её от этого действия. -Меня зовут Эн, – парень мило улыбнулся, – а тебя, как я уже успел понять, зовут: Тереза? -Да-да-да, верно-верно! – девочка резко оторвалась от дрона и захлопала в ладоши, – какой же ты лапочка и волосы у тебя…, ах…, можно потрогать? Он не успел ответить – маленькая ручка начала рыться в белоснежных локонах Эна. В безудержном веселье, маленькая Тесса игралась с волосами Эна, приподнимала, гладила, одёргивала их и смотрела на реакцию рабочего. -Какие они мягкие, как настоящие, ха-ха! – оставив волосы дрона в покое, девочка снова приблизилась к дисплею, – а где ты будешь у нас работать? Библиотека, бар, кинозал, фуршеты или– -Ох, я пока не знаю, выше высочество, – но заметив недовольное выражение на лице девочки, Эн сразу исправился, – то есть, не ваше высочество…, а Тереза. -Боже, зови меня просто Тесса. Тереза звучит как-то грубо и скучно, бэээ, – ребёнок скорчил кислое лицо, – ну, если ты не знаешь, то давай спросим у отца. -Отца? – с каким-то непонятным вызовом в лице спросил Эн. -Да, а что? – девочка заметила испуг Эна, – хотя, если очень-очень попросить…, – Тереза сделала такое милое выражение, словно репетировала свою долгожданную просьбу, – то я могу забрать тебя к себе! -Ох, это было бы здорово, – слабая улыбка мелькнула на лице Эна, но не достаточно радостная, чтобы не вызвать сомнений. -Не переживай, лапочка, – Тесса снова обняла своего нового друга, – тебе здесь понравиться. -Не сомневаюсь, – говорил Эн, а на деле боялся до жути предстоящего разговора с отцом.***
-Нет и ещё раз нет! Мы не можем так распоряжаться ресурсами! – отец, сидя в кресле и попивая бренди, от которого у него менялся тон и в целом настроение, читал лекции Терезе, – мы не можем печатать дронов пачками. И на всякие прихоти, подобно твоим хотелкам, я отвечаю – нет! -Но пап! – девочка была неотступна. С полной души невозмутимости, она отвечала грубому, отцовскому говору, – ты ведь обещал, если я буду хорошо вести себя в этом месяце, то… -Ах, – остановившаяся на полпути к стакану, рука отца резко легла на лицо. Мужчина тёр переносицу, словно думая о чём-то важном в этот момент, – да, обещал, а– -А Эллиоты всегда верны своему слову! – уже не терпя продолжила Тесса, – Гони. Мне. Дрона! – и для большего убеждения топнула ногой. Эн не без интереса наблюдал за этой крикливой сценой. Отец Терезы, человек умный и дельный, естественно пошел на уступку своей дорогой дочурке. То ли алкоголь, то ли непосильная усталость правила мужчиной в момент принятия решения: он согласился, уступив Терезе одного из новоприбывших дронов. Не успела дверь кабинета раскрыться, как Эн заслышал громкое, звонкое: Ура!***
Уже через несколько недель, Эн успел показать себя верным, трудолюбивым рабочим. С мастерством бармена и ловкостью жонглёра – Эн перебирал, играл со стеклянной посудой и тарой на барной стойке, от чего сразу получил от гостей, и не только от них прозвище: «Циркач». Блестящие стеклышки, метко переходящие из рук в руку, давали славное представление всем гостям, и вызывали не менее славную реакцию в ответ, в виде бурных аплодисментов и восхищенных возгласов посетителей бара. Всеобщая любовь господ была также вызвана приятным, лаконичным дизайном самого Эна: его волосы, его быстрые, невинные глазки, до такой пары умиляли гостей, что в особняке завелась привычка оставлять чаевые этому милому дрону. «Во, даёт жару, малец!» «О, сегодня Эн на смене?» «Эй, чудо-мальчик, налей-ка мне того виски, и побыстрее, мне не терпится увидеть что ты сегодня нам покажешь…» – с такими приятными речами встречали Эна за барной стойкой. Тесса также отрекомендовала нового рабочего своим родителям, из-за чего отношение отца и матери к Эну было весьма снисходительным. Ему даже была предоставлена привилегия в виде открытого доступа к библиотеке. Жадный до знаний, дрон частенько менял свободное время на прочтение томных фолиантов библиотеки семьи Эллиот. По личной просьбе, Тесса выводила Эна из выключенного состояния и он, в сопровождении молчаливой ночи, запирался в библиотеке до самого утра. За недостатком полок и шкафов, множество книг просто валялись на полу. Среди этого множества находились, как и поистине древние свитки, крошащиеся при малейшем прикосновении, так и совсем новенькие, свежие выпуски, ещё не отдавшие душка типографического станка. Жизнь никогда так не была добра к нему. Каждая минута пребывания в доме Эллиот для Эна была полна спокойствия и томного умиротворения…. До той поры, пока он не услышал мерный рокот позади себя. Что-то деревянное, и с тем же очень липкое звучало неподалеку от Эна. -Что? Кто здесь? – сказал парень, не выпуская книги из рук, – Тэсса, это ты? Эн был очень рад компании этой озорной девчушки, но, увы, это время было не из тех, когда стоило ожидать приятной компании. Этот шум малость испугал Эна, но не настолько, чтобы сдвинуться с места. -Эй, я слышал шум, выходи, – добродушно раздавался Эн, думая, что это какой-то беглый дрон, делит с ним ночное времяпрепровождение. Но ответа не последовало. Эну вдруг стало не по себе. Снова, точно такой же шум раздался где-то в углу библиотеки, только теперь громче и устрашающе. Мягким шелестом страниц, журнал «Сто одна порода собак» упал на красный ковёр. Эн обострил всю свою чувствительность, дабы уловить источник этого таинственного звука. Молчание. Гул мотора внутри Эна начал отводить тишину. -Просто показа– Звонкий, совершенно новый визг вдруг разрезал спокойствие Эна. Парня всего передёрнуло, и в этот секундный момент он установил откуда идёт этот злосчастный шум: подвал. Находясь под паникой, он не мог точно установить природу этого звука. Эну было просто страшно, Эн нёсся сломя голову к источнику звука. Весь этот страшный шум сопровождал его спешный шаг к люку, и когда Эн наконец достиг деревянной крышки, весь жуткий гром вдруг смолк, словно его и не было. -Что за бредни? – возмущенно сказал Эн и яростно топнул по люку. На момент он остановился, побоялся, что крышка откроется и страшная робо-лапа заберёт его во тьму затхлого подвала. Но ничего такого не произошло. «Это всё воображение» – подумалось Эну. На момент ему и самому стало интересно, что находится под крышкой. -Нет, к чёрту, – с брезгливым выражением Эн отвернулся и пошел обратно. Ровным, мерным шагом Эн проследовал до своего прежнего места. В слуховом сенсоре всё ещё стоял этот высокий, раздражительный визг неизвестного происхождения. Эта секунда, с которой Эн вслушивался в звук, конечно, была невыносимой. Раздумывая об этом мгновении после, уже в спокойном состоянии духа, Эн приписывал эти звуки к неким необратимым коррозиям старого особняка. Случайности. И, однако, с тем же он думал, как сильно этот визг был похож на крик дрона…. Эну снова стало не по себе. Дрожащая от испуга рука подняла журнал, и далее Эн с ужасом обнаружил несколько липких, чёрных капель на странице, где он остановился в момент испуга. -Масло…, – изучив и распробовав состав, прошептал Эн. Отпустив испачканную страницу, из-под неё вылезла аккуратно сложенная записка, которая также была испачкана маслянистой жидкостью. Без промедлений, Эн раскрыл таинственное послание, вот его содержимое: «Привет Эн. Могу ли я сказать: «Мой дорогой Эн»? Тебе так позволительно называться разными именами, что, думаю, это уже не важно. Я, может, дала бы тебе название, название личное и очень интимное, но ты ведь не собака, чтобы давать тебе кличку, верно? Я, может быть, не сумею ясно говорить с тобой, может быть, ты не поймёшь меня сразу – мысли у меня путаются при виде тебя. Я впервые чувствую такое, прости. Прости, что пишу тебе так. Но, в любом случае, ты меня очень заинтересовал, и прошу, не воспринимай этот знак внимания, как что-то свыше: я такой же дрон, как и ты – простая обслуга на иждивении этих нахальных людишек. Может быть, я поведаю тебе мою жизнь, которая поистине началась в тот день, когда ты ступил в этот проклятый особняк, ненавижу это место и всех его обитателей. До того дня было что-то тускло в мозгу, всё моё сознание словно было отключено и ты, а точнее твой светлый образ вновь активировал меня. Прошу, не бойся моих слов, – я не собираюсь тебе вредить или насаждать головной болью. Знай, что я питаю к тебе только добрые, тёплые чувства и, надеюсь, по прочтению этого письма, ты не оставишь мысли отвергнуть моё отношение… Ты узнаешь меня, когда придёт время, узнаешь меня без всякого намёка в письме, я уверена в этом. Ты может, никогда не видел меня и не слышал моего имени, и даже сейчас раскрывать это инкогнито будет рискованно, так что, прости, мне придётся придержать твой интерес. С тобой одним я хочу говорить. С тобой одним мне хочется быть. И, увы, – маслянистая клякса закрыла третью строку четверостишия. Не могу я твой чудный образ забыть. И совсем мелким, скорым почерком написано: прости пожалуйста я плоха в поэзии, если тебе угодно, Эн, то сожги это письмо и более не вспоминай своей ярой фанатки я странно говорю прости Глаза Эна беспокойно следовали за строками, поглощали, перечитывали их в неспособности сразу понять прочитанное. Мысли у парня мешались, в его голову, с тем же стремлением, просачивались разные подозрения и догадки, касающиеся личности автора письма. Аккуратный, почти механический почерк раскрывал в авторе робота, да, это без всяких сомнений дрон-девушка. Сам характер письма так и пестрил ненавистью ко всему человеческому роду. Немного помяв в руках таинственное послание, Эн вложил его в грудной карман своего пиджака. -Кто ты…. Таинственная незнакомка…, – в сильном помешательстве говорил Эн.***
Тем временем, наш настоящий Эн, который сейчас рисует в капсуле – вывел угольком на бумаге ящерицу.