Дьявол всегда смотрит прямо

      Дима просыпается резко. Сознание буквально выплёвывает его в реальность — дезориентированного, пережёванного, но очевидно обновлённого. Он поднимается с холодного пола и несколько секунд просто прислушивается к себе. Внутри блаженная наполненность — она волнами спокойствия лижет мёртвое сердце, греет его. Дима мысленно тянется к своим силам, ощущает, как те податливо отзываются на его призыв и струятся по пальцам. Подпитка через кровь людей со способностями — это как съесть кусок мяса и запить это вкусным вином. Приятно, удовлетворяет потребность, но больше просто питает. А дар хозяина точно стейк из мраморной говядины под устричным соусом с бокалом коллекционного виски. Такое бывает не часто, но зато последствия превосходят любые ожидания.       Дима убирает с пола ритуальные вещи, выбрасывает сгоревшие свечи и раскрывает шторы. Солнце уже клонится в сторону своей ежедневной смерти. Дима смотрит на наручные часы — у него остаётся не так уж и много времени, в отключке он пролежал, оказывается, довольно долго.       Матвеев снимает футболку со штанами и подходит к зеркалу, уже зная, что там увидит. На участках кожи на плечах и немного груди, которые совсем недавно ещё были кристально чистыми, теперь тонкими линиями молний расплываются уродливые красно-коричневые ожоги. Дима осторожно касается пальцами причудливых сплетений — они не отзываются болью или даже дискомфортом, выглядят просто неприятно — придётся снова забивать чернилами. Дима мысленно прикидывает новые эскизы для татуировок.       Если чёрная магия требует просто большого количества энергии, которая неумолимо истощает тело, то дьявольская энергия, не созданная для слабого человеческого и даже вампирского тела, буквально уничтожает изнутри. Дима давно уже привык, что его организм реагирует непредсказуемо — ожоги, лишь малая цена за силу.       Перед тем, как покинуть дом, Матвеев заглядывает к ведьме — та ещё без сознания — и убирает из её рук катетеры. Нельзя оставлять любые колюще-режущие предметы. Для сохранности самой же девушки, а то вдруг она решит что-то с собой сделать.       Добирается до нужного места Дима чуть меньше, чем за час. Он решает не ехать на машине, ведь предположить, как закончится их с Катериной импровизированная спасательная операция, невозможно. Матвеев занимает столик в уличном кафе, заказав себе для вида вишнёвого лимонада, заранее его оплатив, и кладёт перед собой телефон. Восемь вечера. Ждать остаётся совсем не много.       Дима задумчиво смотрит на прогуливающихся людей — их немного, ведь район не самый оживлённый. В воздухе витает атмосфера тревожного спокойствия. Так всегда бывает перед тем, как что-то случится. Как бы странно это не было, но многие люди чисто подсознательно чувствуют, когда надвигается какое-то нехорошее событие, и обходят неприятные себе по ощущениям места. Это к лучшему: как бы Диме не было плевать на людей, лишних и бесполезных жертв он не хочет. Это лишь привлечёт ненужное внимание.       Минуты бегут быстро. Катерина звонит ему и сообщает, что подходит к бару. Дима слушает, как девушка минует охрану, а потом заказывает себе Кровавую Мери.       — У меня ты пьёшь чистый виски, — со смешком комментирует Матвеев.       — Я хрупкая и воздушная девушка, которая пришла одна, — хмыкает на это Катерина, — с крепким алкоголем я буду выглядеть или как слишком доступная, или как человек, у которого горе. А мне нужно выглядеть привлекательно.       — Какие глупые стереотипы, — тянет Дима, — и ты там не просто отдохнуть, зачем тебе кого-то привлекать? Мне казалось, мы преследуем противоположную цель.       — То, что я согласилась выступить посредником в твоём плане, ещё не значит, что я упущу возможность провести время с удовольствием, — с расстановкой говорит Катерина, — тем более, так я буду выглядеть менее подозрительно.       Дима хмыкает и закатывает глаза. В целом — ему всё равно, что и как будет делать подруга, лишь бы у них всё получилось. Матвеев ощущает в себе кипящую вулканом мощь и готов использовать её по предназначению — слишком долго он уже ждёт свершения своего очередного возмездия.       — На меня тут смотрит один красавчик, — говорит с явной улыбкой в голосе Катерина, — прям десять из десяти.       — И почему я должен это слушать? — вздыхает Дима.       — Потому что у тебя нет выбора, — фыркает Катерина, — о-о-о, да! Он идёт ко мне.       — Боже, дай мне сил, — Дима обхватывает губами трубочку и делает несколько освежающих глотков.       В какую-то секунду он жалеет, что не заказал ничего алкогольного. Разум это ему бы не затуманило, а слушать мстительную вампиршу было бы в сто крат приятнее.       — Твой Бог давно уже с рогами, — тихо шепчет Катерина, — так что не надо тут… привет!       Дима понимает, что тот парень вероятно подошёл к девушке, а поле убеждается в этом, когда он начинает говорить. Матвеев откидывается на стуле, готовясь слушать. Новый знакомый Катерины представляется, как Олег. Он откровенно флиртует с девушкой, а та охотно ведётся. Дима едва сдерживается, чтобы не начать комментировать каждую фразу. У него складывается ощущение, что он слушает противную волну на радио у нерадивого таксиста. В какой-то момент Олег предлагает принести ещё выпить и уходит.       — Вампир или человек? — лениво интересуется Дима.       — Не могу понять, на самом деле, — хмуро произносит Катерина, чем невольно заставляет Матвеева немного напрячься, — от него пахнет человеком, но, чёрт, не знаю, как объяснить. Словно что-то не так.       — Может, оборотень? — предполагает Дима.       — Я что, по-твоему, псину не смогу узнать, — раздражённо шипит девушка, — да и не пустили бы его сюда.       — Мне больше интересно, когда уже всё начнётся, — меняет тему разговора Дима, — девять уже доходит, а я ещё даже не видел ни одной подозрительной машины. И, сомневаюсь, что они пешком. Тебя не мог кинуть твой информатор?       — Нет, я с ним давно работаю, — Катерина вздыхает, — надо ещё подождать.       Они замолкают. Дима крутит в руках соломинку. Его терзают какие-то смутные подозрения, внутренняя чуйка неприятно ноет, тянет в груди, изводит на странные мысли. Какой-то частью мозга он не может поверить, что спустя столько лет у него так легко получится добраться до Арсения. Чувство нереальности тлеет в груди.       — Спасибо, — тем временем говорит Катерина, потом отпивает из стакана и добавляет каким-то вымученно-напряжённым голосом: — вкус странный. Если бы ты не был таким хорошеньким, я бы решила, что ты мне что-то подмешал.       Дима слышит, с каким намёком Катерина произносит последнюю фразу. Он выпрямляется на стуле и замирает. Кидает взгляд на время — часы показывают ровно девять.       — Я попросил бармена сделать особенный коктейль для особенной девушки, — произносит Олег, — надеюсь, тебе нравится.       — Невероятно, — отзывается Катерина, — отдаёт лимоном и свежестью.       Диму обдаёт осознанием. Голос подруги, то, как она усиленно описывает вкус напитка — это вербена.       Охотники уже там.       — Не хочешь выйти со мной, покурить? — спрашивает Олег.       — Соглашайся, — шипит Матвеев и срывается с места, — это один из них.       Дима не может использовать свою вампирскую скорость — может привлечь этим внимание, так что переходит на вполне себе человеческий бег. Он слышит, как Катерина послушно соглашается с Олегом и идёт за ним, а затем сбрасывает трубку.       Матвеев не может понять, как охотники провернули всё так, что они уже оказались в баре. Это выбивается из любых вариантов развития событий, но, вместо того, чтобы приносить раздражение, это разжигает в Диме невероятно мощный всплеск адреналина. Он жаждет окунуться в неизвестность и справиться со всем, что могут предложить ему обстоятельства.       Не больше, чем через пять минут, Матвеев оказывается около дверей бара. Он выныривает из-за переулка, а потом резко тормозит. Он шокировано распахивает глаза.       Катерина стоит около закрытых дверей и скучающе рассматривает свой и без этого идеальный маникюр. Около её ног лежат двое охранников — мёртвые или без сознания, пока не понятно.       — Что… что происходит? — озадаченно спрашивает Дима.       — Олег — тот маг, которого мы пытались вычислить, — сообщает Катерина, и Диму кроет от этого осознания.       Им просто не может так повести.       — Он проверил тебя вербеной? И почему ты здесь?       — Да, — морщит изящный носик Катерина, — убойная доза. Я еле проглотила эту гадость. Он решил, что я человек и, видимо, благородно спас от… зрелища. Хотя, я не знаю, чем он думал, когда демонстрировал передо мной свои способности, — девушка делает несколько шагов и хватает Диму за руку, проникновенно заглядывая в глаза, — он невероятно силён. Будь осторожен.       — Будь на улице до последнего, — кивает Матвеев, а потом направляется к двери, уверенно её распахивая. Наложенные замочные чары сопротивляются, но неумолимо падают под его напором.       Он делает шаг и погружается в атмосферу хаоса. Он рефлекторно задерживает дыхание, едва понимает, что перед глазами иррационально мутно. Кожу жжёт, буквально плавит. Газ с распылённой вербеной. Дима сумасшедше усмехается, оглядываясь. Вампиры слабеют на глазах. Они потеряны, не понимают, что происходит, и от паники лишь чаще и глубже вдыхают отравленный воздух. Падают, теряют сознание. Это совсем молодняк ещё — привыкли к процессу дыхания и забывают, что без кислорода они выживут.       Охотники же действуют слаженно, стреляют чётко, не тратя просто так патроны. На глазах Димы двое вонзают колья в чужие сердца. А вампиры, словно тупые бараны, тычутся из стороны в сторону, ползают на коленях или вовсе не могут подняться.       Матвеев ныряет за колонну в стене и вглядывается внимательнее. В какой-то момент он ловит взгляд одного из своих сородичей и понимает, что тот слеп — глаза покрыты белой пеленой. Дима торопливо оглядывается, особенно пытливо всматриваясь в углы, и наконец находит парня, который просто стоит в стороне. Его широкие брови нахмурены, а пухлые губы шевелятся в быстром заговоре. Видимо, это и есть этот Олег.       План в голове строится молниеносно.       На Диму не действует заклятие слепоты, потому что на нём стоит слишком сильная защита. Его хранят собственные силы. Как бы не был силён этот маг, он явно уступает Диме. Ощущение вербены на коже неприятно, но терпимо. Матвеев сосредотачивается на чёрных волнах в каждой клеточке тела, призывает к ним, прокусывает кожу на пальце и рисует на ладони замысловатый знак кровью, который тут же вспыхивает нестерпимым жаром.       — Тянись, тянись из меня, выходи, выходи тугим кнутом, острой стрелой, ядовитым кинжалом. Приказываю повиноваться, прошу нападать, давить, чёрными путами схватывать, силы лишать, жизнь забирать. Выходи моими просьбами, моими молитвами.       Дима продолжает шептать, ощущая, как по рукам ползут холодные сгустки энергии, сворачиваются и струятся по полу, в несколько мгновений достигая пять охотников. Путы оборачиваются вокруг их шей и сдавливают. Дима чувствует, как натягиваются толстые нити, как вибрируют, разбиваясь о воздух.       Охотники не понимают, что происходит. Дима ловит взгляд Олега, который сразу понимает, откуда исходят силы. Матвеев усмехается, по сумасшедшему так, а потом сжимает ладони в кулаки, и шеи охотников ломаются, точно спички.       — Сюрприз, — шепчет Дима.       Пол устилают мёртвые тела охотников и бессознательные — вампиров. Маг секунду выглядит растерянным, потом на его лице вспыхивает злость. Даже ярость — такая чистая и не прикрытая, что дрожь ползёт по телу Матвеева. Он утирает слёзы, что текут из глаз от вербены, а потом смотрит на свои пальцы и понимает, что те измазаны в крови. Кажется, в какой-то момент он перестал моргать, и отрава просочилась в тело.       — Где остальные? — кричит Дима, — я не поверю, что это всё.       — Гори в Аду, — цедит себе под нос Олег, но Матвеев его прекрасно слышит и расплывается в улыбке.       — У меня будет там только люкс, — отвечает Дима, начиная приближаться.       Тот выставляет руки перед собой и ставит перед собой невидимую преграду. Матвеев ощущает вкус чужой паники на языке, смакует её, наслаждается. Он знает, что этому пусть и сильному, и потенциально опасному магу остаётся совсем немного до смерти. Дима знает, что сейчас он сильнее любого из всех известных ему вампиров, сильнее каждого, кто обладает хоть толикой способностей. Ему не составит труда раздавить какого-то мелкого защитничка охотников.       Он кладёт ладони на твёрдый воздух и обжигается о силу, вложенную в блок. Дима позволяет себе с особым вниманием вглядеться в чужое лицо, и что-то в нём кажется ему странно-знакомым. Словно он уже его видел. Или кого-то очень на него похожего.       — Сколько вас? — снова спрашивает Дима.       — Отвали, — шипит Олег.       Матвеев только хмыкает на такую спесь и вслушивается. Он насчитывает ещё три живых сердцебиения. Он уже давно понял, что сегодня в бар почему-то не пришло ни одного человека из посетителей, так что вычислить охотников оказывается до абсурда просто.       — Отдайте мне Шепса, и я, может быть, даже оставлю тебя и ещё двоих в живых.       Лицо Олега странно вытягивается. Его сердце сбивается с ритма, а блок под руками Матвеева слабеюще дрожит. Такое бывает, когда маг не владеет своими эмоциями, и они берут верх над концентрацией.       — Ты… — выдыхает Олег.       — Берегись! — раздаётся крик с другой стороны бара.       Молодой маг отпрыгивает в сторону, защита падает, и Дима едва успевает сориентироваться, чтобы поменять положение, но немного не успевает, и правую сторону туловища обдаёт болью. Он игнорирует это, понимая, что от него и ожидают, что он потеряется, и резким движением руки разрезает пространство, что серп чёрной магии метко попадает по одному из охотников. Он падает замертво. Дима срывается с места и хватает второго за шею, сдавливая кадык.       — Не надо! — вскрикивает Саша, на которого смотрит Матвеев из-за его соратника.       В синих глазах плещется страх и злость. Конечно же, Шепс его узнаёт.       — Привет, — улыбается Дима, а потом медленно облизывает нижнюю губу в трепетном волнении, — не ожидал меня здесь встретить?       Взгляд Александра мечется по лицу Матвеева, и в его взгляде слишком много ужаса. Это странно — Шепс никогда его не боялся. Только ненавидел.       — Прости, — притворно сожалеющим тоном сообщает Дима, — но в живых останешься только ты.       И он вырывает трохею охотнику, которого держит в руках, а затем брезгливо отбрасывает тело.       — Нет! — вскрикивает Олег.       А потом Матвеев ощущает, как его тело сжимают невидимые тиски. Он с трудом поворачивает голову на мага и видит, с какой болью и отчаянием он смотрит на труп своего, вероятно, друга. Он держит напряжённые руки перед собой, словно сжимает что-то в воздухе. Дима мысленно даже удивляется такому неожиданному событию — он не ожидал, что Олег сможет хоть как-то на него повлиять. Катерина явно права — он очень силён. Это интересно. Может, не стоит его убивать, а всего лишь сделать ещё одним донором крови? Эта мысль кажется заманчивой. Вот только Диму привлекает другая — он сейчас просто осушит этого мальчишку до дна.       — Интересно, — хмыкает Дима, а потом с лёгкостью вырывается из чужих пут как раз в тот момент, когда Саша заносит руку с зажатым в ней коротким мечом, — прости, голова мне ещё нужна.       Матвеев рывком вытаскивает из себя древесный кол, которым в него попали из арбалета, а после вихрем оказывается за спиной мага. Тот не успевает даже среагировать, как Дима резко прижимает его к себе и уже готовится пронзить манящую шею клыками, как его оглушает Сашиным голосом.       — Это мой младший брат!       Матвеев поднимает взгляд на Александра и понимает, что тот не врёт — так сильны эмоции в его взгляде. Там столько страха, отчаяния и обречённости, что у Димы от сладости этой смеси тянет внизу живота.       — Так вас пятеро, — осознав, хмыкает он, — и что же мне делать?       — Убей меня, — предлагает Саша.       — Нет! — снова вскрикивает Олег и дёргается в руках Матвеева, что ощущается не сильнее, чем толчок от пятилетнего ребёнка.       — А его отпусти, — договаривает, как оказывается, старший Шепс, — ты же никогда не трогаешь самого младшего.       Дима размышляет не больше секунды.       — Я согласен, — озвучивает он, — последние слова?       Он хочет уже откинуть от себя Олега, отпуская его и делая шаг назад, как тот изворачивается и обхватывает Диму за лицо ладонями. Голову в мгновение прошибает невыносимой болью, что сравнима разве что с принятием силы от хозяина. Матвеев вцепляется в чужие предплечья, то ли желая отбросить руки, то ли наоборот не позволяя отстраниться.       — Беги! — кричит Олег очевидно Саше, — беги, я сказал!       И Дима даже сквозь боль ощущает силу магического внушения. Он слышит, как Александр срывается с места, по-умному решая уйти через запасной выход. Матвеев же собирает себя по крупицам, старается преодолеть сумасшедшую по силе боль, но с нарастающим ужасом и восхищением понимает, что не справляется.       Олег настолько зол, что его агрессия выливается через магию, и Дима ощущает, как в ней всё сильнее пробиваются далеко не светлые нотки. Матвеев заставляет себя приподнять голову и встречается взглядом с глазами цвета грозового неба — они не серые, не голубые и даже не синие. Там смешивается смерч.       — Я тебя убью, — рычит Олег.       И Дима ему верит, вот только расплывается в болезненной усмешке.       — Не сегодня, малыш, — хрипит Матвеев.       А в следующую секунду Олег падает перед ним без чувств. Дима поднимает взгляд на Катерину, которая стоит перед ним и несколько скучающе смотрит на парня у их ног.       — Неожиданно, конечно, — хмыкает она и поднимает взгляд на Диму, — будешь должен, я спасла твою чсвшную задницу. Снова.       — Что бы я без тебя делал, — фыркает Матвеев, но смотрит на подругу с невысказанной благодарностью.