Дьявол всегда смотрит прямо

      Дима открывает дверь в квартиру и тут же настороженно замирает, ощущая чужое присутствие. Он ставит сумку на пол и осторожно идёт по коридору. У него нет никакой тревоги, но искренне хочется узнать, кому приспичило пробраться в его дом.       — Привет, — неловко машет рукой Катерина, подрываясь с дивана.       Вот только взгляд Димы направлен на женщину, стоящую около окна. У неё прямая осанка, длинное чёрное платье по фигуре и плоская коробка в руках, к которой Матвеев тут же тянется невидимыми руками, проверяя её на наличие магического следа.       — Марьяна Романова, — тянет с насмешкой Дима, — какими судьбами в моей скромной обители?       — Здравствуй, — красные губы приветливо улыбаются, вот только голубые глаза остаются всё так же холодны, — прошу прощение за вторжение, но ты вчера так быстро исчез, и мы не успели тебя поблагодарить.       Удивительно.       — Даже так, — хмыкает Дима и подходит ближе, останавливаясь около женщины, — и в чём же заключается ваша благодарность?       Марьяна передаёт ему в руки коробку, а потом аккуратно поднимает крышку. Матвеев едва удерживает себя от поражённого вздоха. На бархатной красной ткани лежит медальон с гербом Гецати.       — Вы приглашаете меня… — смешок срывается с губ, — в семью?       Марьяна недовольно поджимает губы. Дима прекрасно понимает, что ей не приятно его пренебрежение к их клану, но не может ничего с собой поделать. И лишь смотрит в чужие глаза напротив, какой-то буйной частью себя даже желая разозлить вампиршу.       — Константин передаёт тебе это в знак того, что ты в любой момент можешь обратиться к нам за помощью, — всё же поясняет Романова, — после наших… разногласий сложно представить, что ты станешь частью нашей семьи. Но имея при себе это, можно прийти во времена нужды.       Матвеев важно кивает, а сам едва сдерживает смех. Если бы не обстоятельства, даже зная о нападении на клуб, Дима бы и пальцем не шевельнул, чтобы помочь. Гецати просто повезло, что его проблема была создана Шепсами.       — И сколько же братьев пало? — скорбящим голосом интересуется Дима.       Он чувствует, как дёргается уголок губ.       — Твоими стараниями, пятеро, — криво улыбается в ответ Марьяна и закрывает коробку.       — Как говорится, враг моего врага — мой друг, — Дима отдаёт медальон Катерине, — передавай Косте от меня пламенный привет. Я рад, что он не был против моей… конфискации одного из виновных.       — Надеюсь, он уже мёртв, — жёстко говорит Марьяна.       — А это уже мне решать, — улыбается Матвеев, — тебя проводить до двери?       Романова хмыкает и лишь молча проходит мимо, стуча каблуками по полу. Чёрная ткань мягко струится по её покатым бёдрам. Дима ждёт, пока за вампиршей закроется дверь, а потом оборачивается на Катерину.       — Что-то я не помню предупреждения о гостях в моём доме, — холодно произносит он.       Катерина вскидывает на него свои зелёные глаза, в которых так и плещется возмущение.       — Позволь напомнить, что это я вчера разрешила конфликт, — чётко проговаривает она, — ты устроил представление, а потом закинул мага-охотника на плечо и просто свалил. А за тобой чуть погоню не утроили. Это я доказывала всем, что ты буквально всех спас, а не привёл с собой. Трудно, знаешь ли, убедить всех, что еретик просто так оказался на месте нападения. Так что мне пришлось импровизировать, поэтому знай, что ты благородно решил спасти своих старых врагов, чтобы снизить градус вражды, а мага забрал в расчёт компенсации за потраченные силы.       — Это всё равно не объясняет присутствие правой руки Гецати в моём доме, — говорит Дима, — вход в который я, между прочим, никому, кроме тебя, до этого момента не предоставлял.       — Ну прости, что меня подкараулили у дома и заставили вести к тебе, — Катерина всплёскивает руками, — Марьяна мне в вампирские прабабки годится.       Матвеев ещё несколько секунд смотрит на подругу, а потом медленно прикрывает глаза и вздыхает. Хорошо, он не может винить Катерину за то, что она не стала рисковать своей сохранностью из-за него — и так неплохо справилась.       — Забирай себе, — кивает на подарок, — мне он всё равно не нужен.       — Ты уверен? — ахает девушка, невольно прижимая коробку к себе ближе, — это же как карта Дурака — можно начать всё с начала.       — Или остаться в идиотах, — хмыкает Дима, а потом отходит к бару и наливает себе коньяка, — надеюсь, ты используешь её с умом. Если используешь.       — Сочту это взносом за моё участие в твоих проблемах, — Катерина открывает коробку и с явным восхищением касается медальона пальцами, потом вытаскивает его и убирает в сумочку, а коробку небрежно ставит на пол, — что там с квартирантами?       Дима усмехается и лишь молча отпивает алкоголь, который приятной волной ложится на язык.       — Был у них утром, — наконец говорит он, — Шепс пока с трудом принимает действительность, а твоя ведьмочка вполне сносно себя чувствует. Ездил по делам, даже купил ей еды на пару дней вперёд.       — Что за дела? — Катерина подходит ближе и легко забирает из рук Димы алкоголь, чтобы сделать аккуратный глоток.       Матвеев на эту вольность лишь хмыкает и берёт второй стакан, снова наливая себе.       — Чернокнижьи, — уклончиво отвечает он, пока не желая раскрывать все свои планы.       Катерина смеривает его подозрительным взглядом, а Матвеев лишь весело ей подмигивает. Язык так и колет фраза «много будешь знать — скоро состаришься», но он решает, что это слишком уж по-детски.       — Что собираешься делать с Олегом? — сдаётся Катерина.       — Пока ничего, — жмёт плечами Дима, — его точно уже начали искать, так что я просто подожду. Сашка с Арсюшкой сами ко мне придут.       — Так легко? — Матвеев слышит чужое разочарование, — я полагала, ты придумаешь что-то поинтереснее.       Катерина кидает на него озорной взгляд, а потом отходит, взмахнув пшеничными волосами. Она специально не продолжает свою мысль, чтобы Дима у неё поинтересовался.       — Например? — фыркает он, подаваясь на провокацию.       Девушка садится на диван, загадочно улыбаясь. Изящно качает в тонкой руке стакан, будто любуясь игрой напитка на стекле, а потом стреляет из-под ресниц зеленью.       — Можно отпустить нашу мышку, — мягко говорит Катерина, — дать ей глоточек свободы, а она сама приведёт тебя к себе в норку.       Дима хмыкает и отпивает коньяка. Интересно. Ему в голову приходят, конечно, много любопытных мыслей, но за всеми заботами он действительно не придумал ничего лучше того, чтобы просто плыть по течению. Не похоже на него.       — Хочешь поучаствовать? — интересуется Дима.       — Уже есть предложения? — улыбается вампирша.       Матвеев задумчиво прищуривается. Не то чтобы за несколько секунд он в силах придумать гениальный план, но тут и изощряться особо не надо. Вот только, если начинать играть, то по-крупному. И постепенно.       — Александр тебя явно видел, — начинает Дима, — и точно запомнил, как Олег выводил тебя из бара. Он уверен, что ты человек, а если и сомневается, то ему будет всё равно, если ты скажешь, что проследила за мной и знаешь, где его брат.       — И как я по-твоему это сделаю? — со скепсисом спрашивает Катерина.       — У меня есть теория, что завтра именно Саша решит наведаться к бару Гецати, — разъясняет Дима, — он в отчаянии, его вряд ли кто-то запомнил, так что он захочет послушать разговоры вампиров и по крайней мере убедиться, что его брат жив. Придумаешь что-нибудь… бабка по линии отца у тебя ведьма, например, дар почти не передался, но ты и поняла, что Олег из своих, попал в беду, бла-бла-бла, решила помочь — расскажешь про лёгонький заговор на поиск. С голыми руками Саша не пойдёт, решит вернуться домой. От его уровня беспокойства о младшеньком будет зависеть, пойдёт он завтра или чуть позже.       — Ставлю на завтра, — хмыкает Катерина, на что получает понимающую усмешку.       Дима думает точно так же. Слишком хорошо он за два века изучил Шепсов. Члены семьи, конечно, бывали разные, но связывало их всегда одно — сумасшедшая верность родственникам. Страх смерти впитался им в кровь, и за своих они до конца.       — Ты скажешь, что можешь его отвести, конечно же, а адрес не знаешь, у тебя в тот день телефон сломался, да и не до запоминания улиц было в тот момент, — продолжает довольно Матвеев, — пока ты с Сашей будешь гоняться за обманкой, я отпущу Олега, и он сам приведёт меня в дом, где будет Арсений. И, та-дам, минус один.       — Просто, но со вкусом, — через несколько секунд раздумий тянет Катерина, — и, как всегда, есть манёвр для «а что, если». Я знаю, как ты любишь неопределённость.       — А я знаю, как ты любишь отрицать, что тебе это тоже нравится, — хмыкает Дима, — скажешь, нет?       — Нет, — с улыбкой качает головой девушка, а потом поднимается с дивана, — тогда я завтра тебе напишу, как всё пойдёт.       Матвеев кивает. Да, он прекрасно осознаёт, что его план, даже не написанный на коленке, очень шаткий и включает в себя множество подразумеваемых благоприятных условий, которые могут и не случиться. Но он всё равно ничего не потеряет, а так есть шанс приятно провести время.       — Хочешь взглянуть на свою ведьмочку? — как бы между прочим спрашивает Дима.       Он чувствует, как сильно подруга переживает за Лину. Пока не понимает, почему, но ему очень интересно.       Катерина выглядит растерянной ровно секунду, а потом в её глазах снова невозможно ничего прочесть. Вот только Дима её слишком давно знает, так что краткое движение головой, которое делает вампирша, выдаёт её с потрохами.       — Как-нибудь в другой раз, — произносит она.       — Хорошо, — не давит Матвеев, — тогда до связи.       Катерина кивает, потом кидает почти незаметный взгляд в сторону двери, ведущий в подвал, а потом в компании Димы выходит в коридор. Матвеев лишь закрывает за ней дверь, а потом поднимает с пола оставленную им же сумку.       Настроение невольно поднимается. В груди заседает приятное чувство предвкушения. Дима живёт Шепсами, живёт охотой на них, живёт своей местью. Он понимает, что это нездоровая одержимость, но ему так плевать на это. Конечно, он может оправдать себя тем, что без его сумасшедшего желания к возмездию, он бы и не существовал сейчас. Или тем, что его хозяин с радостью принимает в дар крепкие души. Вот только Дима уверен, что, предложи он другую цену, пусть и не менее значимую, его покровитель бы согласился. Дело в том, что Матвееву самому нравится всё, что происходит.       Дима убирает в холодильник веганскую еду для Лины, а потом осторожно вытаскивает причину, по которой он покидал квартиру. Небольшой тканевый пакет с травами он откладывает в сторону, а потом с неким трепетом достаёт потёртую временем металлическую коробочку. Ехать за ней пришлось через всю Москву на чёрный рынок. Дима следил за поставками в таких местах через своих людей, и такое пополнение не смогло оставить его равнодушным.       Он осторожно поднимает крышечку и откладывает её в сторону, а потом достаёт тонкий браслет, сделанный из ежевичного стебля. Необычно крупные для растения колючки кажутся практически осколками лезвий, а сам браслет почти не ощущается в руке — такой лёгкий и обманчиво мягкий. Не зря ежевику называют проделками чёрта: безобидное с виду растение таит в себе много возможностей.       Дима заворожённо трогает браслет, обводит по всей длине, ощущая, как он словно пульсирует. Кто бы мог подумать, что настолько мощный тёмный артефакт будет выглядеть так просто. Матвеев закатывает рукав, оголяя запястье, а потом острым концом браслета, на котором находится шип, выводит на коже символ из рун на привязку и защиту, а потом добивает это перевёрнутой Альгиз. Дима не боится этой руны — знает, что в его сторону она будет нести не смерть, а гарантию жизни.       Рисунок на коже жжётся, а браслет греется, напитываясь силой, когда Дима несколько раз капает на него своей кровью, читая спешный заговор.       Закончив, Матвеев спускается в подвал к Олегу.       Тот тут же вскидывает голову, стоит Диме открыть дверь. Шепс выглядит измученным долгим сидением на одном месте, под его глазами залегли тёмные круги. Он явно хочет в туалет, есть, пить и спать, но кто Матвеев такой, чтобы доставлять ему все удобства. Кровь на лице мага запеклась, и в помещении теперь стоит тонкий металлический запах.        — Пришёл полюбоваться? — усмехается Олег, вот только он хоть и старается удерживать дерзкую нотку в голосе, она звучит теперь менее очевидно.       Дима усмехается и проходит внутрь.       — Конечно, — кивает он, включая свет, на что Шепс жмурится, поджимая губы, — интересно, вышла ли с тебя вся спесь. А-то ты был больно резкий.       — Не дождёшься, — хмыкает Олег.       — Кто знает, — жмёт плечами Дима и заходит за спину сидящему парню, на что тот дёргается, ощущая угрозу, — тише, у меня для тебя подарок.       — Не трогай меня! — рыкает Шепс.       Его явно злит факт собственной беспомощности, а болезненная неизвестность и ожидание лишь добивают его. Интересно, насколько хватит его выдержки перед тем, как он попросит хотя бы воды?       Дима игнорирует фразу Олега и разрезает верёвки на руках парня, которые тут же падают на пол. Шепс этого точно не ожидает, поэтому на добрых пару секунд просто теряется. Матвеев хмыкает и возвращается на место перед лицом парня. Тот не спешит брыкаться или вставать на ноги — лишь смотрит злобно из-под густых бровей, понимает, что всё это не просто так.       — Я тебе даже руки уже развязал, — хмыкает вампир, — не попробуешь поколдовать? Хотя, знаю, ты уже пробовал, ведь так? Не получилось?       Попадает, конечно же, в цель.       — Что ты со мной сделал? — наряжённым голосом спрашивает Олег и медленно потирает свои запястья, которые покраснели от сжимаемой их верёвки.       — Абсолютно ничего, — довольно заявляет Дима, — ты просто не туда силы тратишь.       Он играет с Шепсом в гляделки не меньше полуминуты, перед тем как Дима неожиданно не хватает его за руку, выворачивает её так, что Олег просто не может двинуться, а потом легко надевает на чужое запястье браслет, который тут же плотно обхватывает конечность и впивается в кожу, врастая в неё шипами. Шепс болезненно шипит, дёргается, и Матвеев его добродушно отпускает, ощущая, как по собственному телу он вырезанной руны бежит обжигающее тепло. Связь установлена. Теперь Олег при всём желании не сможет его убить. Вред причинить у него может и получится, но Дима и не хочет для себя полной безопасности.       Матвеев отходит от прикованного к стулу Шепса. Тот хватается за пострадавшую руку, его сердце заходится просто в бешенном темпе — как ещё не потерял сознание. Он воет сквозь закушенную губу, а Дима с тихим наслаждением наблюдает за чужой агонией. Он представляет, насколько болезненно это тёмномагическое вмешательство.       — Что это? — рявкает маг, — что ты сделал?       В его голосе прослеживается паника. Дима смакует эту эмоцию, впитывая её в себя. Олег пытается содрать браслет с кожи, но тот не отпустит его ни при каких обстоятельствах. Только, если не отрезать руку, конечно. А каждая попытка избавиться от него будет сопровождаться адской болью.       — Это подарок, я же сказал, — ухмыляется Дима, — оставлю тебя с ним наедине.       Дальше он не слушает, что кричит ему в спину Олег. Какие-то проклятия и ругательства — не особо интересно. Матвеев выключает свет и уходит, закрывая за собой дверь.       Теперь остаётся дождаться завтра.