***
— То есть, получается, что в любой Вселенной, где есть свой Человек-Паук, должно произойти своё каноничное событие, благодаря которому сама Вселенная не разрушится и не превратится в пух и прах? — показательно скрестила руки на груди Эшли, представляя у себя в голове насколько абсурдно звучит её вопрос. — Хочешь сказать, что буквально от нас – простых смертных – зависит всё существование человечества? — Технически, да, — ответил Мигель, даже не удостоив её взглядом. Видать, глупо тыкать пальцами в мониторы было более прагматичным занятием, чем поговорить о важном с собеседником лицом к лицу. — Но мы не простые смертные, как ты выразилась, — перекривлял её мужчина, на что Эшли только фыркнула с его жалкой пародии. — Прежде всего мы - герои, что обязаны защищать мир и людей в нём от всяческой опасности. Сейчас они находились вдвоём в его, так называемом, «кабинете», хотя для Эшли это больше напоминало огромный зал и, ко всему прочему, с собственной лабораторией, где находились важные компоненты для создания новых высокотехнологических устройств. «Пф, выпендрёжник и только» — скривила уголок губ девушка. — Да, но мы такие же люди, как и другие, — она невольно сделала шаг вперёд к нему, вскидывая руки. Мигель устало потёр двумя пальцами веки и развернулся к Эшли. Его внешний вид, как и сильно напряжённые скулы, не сулили ничего хорошего. — Мы не такие же, — запричитал он, а Ротман нахмурилась. — Более того, мы никогда не будем такими же, как другие. Быть Человеком-Пауком – наш долг, наша работа, наша обязанность. Это то, на что мы все подписались. На что подписалась ты, — указал на неё пальцем, спрыгивая со своей платформы. — Так что не надейся, что от одной твоей ошибки будешь страдать только ты, — он резко помрачнел, почти нависая над фигурой Эшли. — Будут страдать все и весь мир, — прошипел в лицо, словно змей, — и последствия, в конечном итоге, могут быть необратимые. На каких-то несколько секунд в помещении повисла тревожная тишина. Лишь спустя недолгого переосмысливания напряжённой исповеди, в лице Мигеля О’Хары, Эшли тихонько присвистнула. — Ого, я и не знала, что у тебя такой знойный пунктик насчёт контроля, — вскинула она брови, после чего выразительно усмехнулась зубами. — Неужели всё так плохо с самооценкой или, может, хрупкое эго не насытилось у тебя. О нет, точно! — наигранно приложила руки к щекам, а затем удивлённо саркастичным тоном вопросила: — Это из-за того, что я тебя по твоей пипирке тогда ударила? О’Хару буквально перекосило от такой беспристрастности. Он уже сто раз пожалел, что всё-таки позволил ей быть здесь. Под его скулами взыграли желваки, но всё же он старался максимально скрыть то, что его уязвимая мужская честь была задета. Нелишне было бы «случайно» прихлопнуть эту невыносимую особь или просто отправить её куда-подальше. — Слушай, — потёр он переносицу, а затем с угрюмостью посмотрел на неё. — Я здесь не для того, чтобы доставлять тебе удовольствие. — Ох, ты, наверное, привык говорить такое девушкам, — съязвила Ротман, закатывая глаза. — Но не волнуйся: моё удовольствие тебя никак не коснётся. Мигель прикрыл рукой лицо, томно вздохнув: — И почему я с тобой вожусь? — убрал руку с лица и отвернулся от неё. — Этим должна была заниматься Джесс. Я не собираюсь нянчиться с тобой, словно у меня других забот нет. Эшли почувствовала себя оскорблённой, словно её здесь считали не за своего союзника и доверенным лицом, а чёртовой обузой. Да, она была новенькой. Да, она пока знала не так много, но, когда на каждый заданный ею вопрос, что касался темы Мультивселенной, Мигель закатывал глаза или нервно вздыхал – неосознанно било девушку по самооценке, словно она тут самая полоумная из всех их секты. Теперь же её пытаются повесить на чужие плечи, и это было более, чем неприятно. Поэтому, вдобавок ко всей прочей злобе, у Эшли взыгралась ещё и вредность. — Взваливаешь всё на беременную женщину? — с возмущением скрестила она руки на груди и непривязчиво оглядела О’Хару с ног до головы. — Это была её идея привести тебя сюда, — озлобился мужчина, сжимая кулаки. — Пусть теперь с тобой и возится. — Быть может у неё есть дела сейчас поважнее, чем я, — с резкостью в голосе отчеканила Ротман и мимолётно задержала взгляд на его напряжённой спине. — Какие могут быть ещё важные дела, кроме этого всего? — махнул он рукой, указывая на всё пространство комнаты. Эшли окончательно начала беситься с его тона, с его манеры речи, с его грубости и постоянной раздражительности. Этот мужчина ничего не смыслит в контроле над эмоциями, ещё и умудряется вывести Ротман на них. — Какие ещё могут быть важные дела? — удивлённо повторила она, а после с насмешкой проговорила: — Джесс беременна, если ты не заметил ещё. Думаю, за такое длительное время с ней ты должен был это понять. Хотя было бы весьма удивительно, что такой чёрствый амбал, как ты, мог бы знать что-то о семье или детях. Его тело тут же вздрогнуло, а все мышцы моментально напряглись. Дыхание стало пудовым и глубоким, будто ему мгновенно перекрыли кислород. Неожиданное осознание своих брошенных на апломб слов заставило Ротман тут же войти в ступор, а вместе с этим свернуть свой гадский язык трубочкой, заталкивая его куда-подальше себе в глотку. Только лишь идиот не смог бы понять, что она смогла задеть его за живое – что-то, что было крайним, особенным, личным. А переходя на личности, прежде всего, ты ставишь в неудобное положение именно самого себя. — Я… — хотела она начать, но её тут же резко оборвали громоздкими словами: — Забавно слышать это от человека, у которого, возможно, самой никогда не было семьи, — его речь вдруг стала раскалённой, как ад, и холодной – как сам айсберг. Ещё немного, и Эшли бы подумала, что он собирался придушить её здесь. — Интересно, твой Мигель О’Хара, из твоей Вселенной, счастлив, что ты появилась в его жизни, — он ткнул пальцем ей в плечо, отчего девушка слегка попятилась назад, ошарашенно продолжая смотреть на него, и внимать каждое остро брошенное слово, — или он уже пустил себе пулю в лоб для того, чтобы быть просто подальше от тебя, от такой… víbora?! Последние слова буквально прошибли током Ротман, и та застыла, словно статуя. Лишь расширенные в шоке глаза замерли на том, как нервно дышит Мигель, пытаясь уловить хоть единую реакцию с её стороны. Губы раскрылись и тут же закрылись, словно у рыбы, что выбросили на сушу. Стало так горько и обидно, что хотелось дать пощёчину этому кретину, и уйти с гордо поднятой головой, но всё это резко перекрывалось сплошной лавиной стыда и вины. Вины за себя и свои действия. Вина за то, что действительно потеряла тех, кого считала семьёй. Вина, которая гложет её по сей день и не даёт спокойно вздохнуть. Брови нахмурились, а губы сжались в одну линию. Эшли попыталась отдёрнуть себя и не думать об этом, но остановить процесс надвигающихся слёз было тяжко. Мигель на долю секунды растерялся, однако, напряжённую ситуацию вместе с мрачной тишиной неожиданно нарушила вошедшая к ним Дрю. — Надеюсь, пока меня не было, вы не поубивали друг друга, — хмыкнула женщина и оглядела этих двоих, которые всё ещё не спускали друг с друга глаз. Оба будто пытались выиграть в каком-то неравном бою. — Мы как раз говорили о том, что Ротман неплохо было провести экскурсию по базе. — Выпрямился Мигель, но взгляд так и не отвёл. — Я покажу ей всё, — согласилась Джессика, недоверчиво поглядывая на ребят. — Да, хорошая идея, — хмуро ответила Эшли, продолжая пристально смотреть на мужчину. Она гордо выпрямила спину, сделала пару неспешных шагов назад, а затем медленно развернулась, тем самым разрывая их зрительный контакт. Мигель провёл её уходящую фигуру тяжелым взглядом. Как только раздвижная дверь закрылась – развернулся - резко выдохнув, злобно проталкивая воздух сквозь зубы. — Puta, — глухо отозвался он, но от сказанного не стало легче. Ведь он тоже позволил себе затронуть её личные проблемы, хотя со стороны это выглядело намного глупее, чем обычная детская перебранка. В грудь сразу ударило забытое чувство саднящей совести, которое мешало ему сконцентрироваться на деле. Мигель неспеша прошёл к своей платформе, затем с изнуряющим чувством боли в пояснице он облокотился руками на стол и посмотрел вперёд, где были расположены сенсорные мониторы. Часть из них была посвящена всяческим каноничным событиям, которые уже произошли или должны будут произойти, а другая часть – маленькой девочки и другого мужчины, который мило ребячился со своим ребёнком. Мигель с теплотой глянул на счастливое улыбающееся лицо невинного дитя, а затем вздрогнул и отвернулся к другим мониторам, словно отдёргивая себя от такого бессмысленного занятия. — Лайла, — громко он обратился к своей интерактивной помощнице и тут же выпрямился в спине. — Покажи мне все события, включая ключевого канона, Вселенной 345В.***
Эшли шла замедленным шагом, обнимая себя за плечи и лишь краем уха слушая женщину, которая объясняла и показывала ей все принципы работы их главного штаба Общества Пауков. Мысли всё это время витали совсем в другом месте, за пределами этого помещения и, возможно, даже Вселенной. Странное осязание своего одиночества начало тревожить её и давить на хрупкие плечи. Она не хотела принимать такие резкие слова О’Хары, не хотела думать о них, и вообще когда-либо вспоминать. Но как бы это горько не звучало, и насколько сильно ей бы не хотелось этого признавать, а просто взять отречься навсегда от этих мыслей – они всё равно, раз за разом твердели одно и то же… Этот говнюк (Мигель) был прав… Больше у Эшли никого не осталось, кого бы она могла звать своей семьёй. — Эй, ты меня слушаешь вообще? — щёлкнула пальцами перед её носом Джессика и хмуро осмотрела потрёпанный вид девушки. Тяжело вздохнула и вынесла неудовлетворительный для себя вердикт: — Выглядишь фигово. — Это пустяк, — махнула Ротман рукой, прекрасно понимая, что под словом «фигово» Дрю имела ввиду сам её внешний вид, а не состояние после драки. — Просто кое-что не даёт мне покоя. — И что же? — вскинула бровь женщина, с долей интереса разглядывая бледное лицо. Ротман посмотрела на неё с надеждой, уже почти раскрывая рот, но в последнюю секунду замерла – передумала – тряхнула головой, а после устало выдохнула, спрашивая: — Могу ли я покидать, иногда, эту Вселенную, чтобы вернуться в свою? — Ты можешь, — скрестила руки на груди Дрю, нахмурив свои брови. Женщина ведь искренне ожидала от неё куда более другого чистосердечного признания. — Но желательно тебе быть здесь, если ты вдруг понадобишься Мигелю. При упоминании его имени Эшли скривилась, закатила глаза, а после раздражённо фыркнула и размашистым шагом пошла дальше по коридору. — Пф, сомневаюсь насчёт него. Мне кажется, что я ему понадоблюсь в последнюю очередь, и то не факт, так как ведь это может задеть его хрупкое самолюбие, — съязвила девушка и эмоционально взмахнула руками. — Не пойму вашу такую резкую неприязнь друг к другу, — искренне вопросила Дрю, догоняя угрюмую девушку. — Быть может он не самый обаятельный и душистый ангелочек, но он и не зло воплоти. Просто слегка… тревожный. — Ага, ещё и грубиян, — пробухтела Ротман, начиная нервно накручивать на палец свой черный локон грязных волос. — И не умеет следить за языком. — Да уж, порой он бывает слишком прямолинейным, — хмыкнула женщина, медленно прикрыв глаза, а после с легким милосердием посмотрела на Ротман. — Но и ты его пойми, пожалуйста. Ему в этой жизни тоже пришлось несладко. — Да неужели? — буркнула Паучиха, но на Джесс всё-таки посмотрела. — Угу, — кивнула она головой, а затем продолжила: — Когда-то, из-за своей ошибки и эгоизма он собственноручно, сам того не осознавая, разрушил полностью одну Вселенную, которая теперь перестала существовать, словно её никогда и не было. — Да ну? — резко остановилась Эшли и с нескрываемым удивлением уставилась на Дрю. — С чего бы это ему делать? За последние два часа его агрессивно-фанатичного монолога не скажешь, что он мог бы позволить себе сотворить такое. — Он нарушил канон, — легко проговорила она и положила руку на плечо Ротман, слегка сжав, — чтобы позволить себе быть счастливым. И в итоге всё потерял. — Чтобы позволить себе быть счастливым… — прошептала девушка, замерев. Она подняла свои растерянные глаза и посмотрела на Джесс поникшим взглядом. — Я не понимаю… — Все мы допускаем ошибки, — кивнула головой Дрю, поджав губы. — Думаю, ты сама вправе задать ему этот вопрос, если только ваши натянутые отношения позволят тебе это сделать, — посоветовала ей Джессика и отступила назад. — Но учти: для него это больная тема и пока ещё очень свежая – не стоит сразу сыпать на неё соль. Попробуй подружиться с ним - для начала - найти общий язык и, быть может, вы даже станете неплохими компаньонами. Уголок губ Эшли нервно дрогнул. Друзьями? С этим человеком? Ну уж нет, это будет уже слишком для её психики, а также сплошной океан пролитых слёз на её несчастную подушку. — А вот тут уже, как раз-таки, моя соль, Джесс, — грустно улыбнулась Эшли, болезненно сжав своё плечо. — В каком плане? — нахмурилась Джессика и с выжиданием смотрела, пока она ответит. Ротман пожевала свои губы, и с нескрываемой нервозностью пыталась вытянуть нити из своего костюма. Говорить об этом не хотелось, но что ещё оставалось делать. Она теперь в их команде, она – часть них, часть этой системы, а потому должна довериться им, довериться Джессике, чтобы после всей боли и тяжести её неотъемлемого груза вины, постараться стать неплохой командой для их Общества и, быть может, даже научиться чему-то новому у них. Секунда, чтобы настроиться на нужный лад, а затем со всей лёгкостью, внутри которой скрывалась ноющая боль, проговорила: — Потому что он выглядит точь-в-точь, как мой погибший лучший друг, которого звали Мигель О’Хара.***
Эшли неспешным шагом прошла в небольшую комнату, которая, по словам Джесс, будет служить ей неким, временным, домом или общагой для таких же глупых однодумцев в паучьих спандексах как она сама. Эшли присела на край небольшой кровати внезапно вспоминая, что так и не заказала себе кровать в свою квартиру. Ну, теперь, какое-то время, будет довольствоваться матрасом. Будет даже на пользу ей. Сквозной холод и затруднительное чувство комфорта мешало ей расслабиться и насладиться кратким мигом одиночества. Чаще всего в таких ситуациях голову Ротман кусали неприятные мысли и воспоминания, о которых думать хотелось в последнюю очередь. Она поднялась с кровати и проследовала к небольшому столу, проведя по нему рукой. Подумать только о том, что сейчас она находилась в совсем ином мире, за другой гранью жизни и в ином году – было более странно и неожиданно, чем бы если она купила себе мультиварку, которую постоянно ей рекомендовала подруга. Лишь вчера она лежала у себя дома и думала о том, что наденет на работу в кафе, а потом прокладывала бы у себя в голове список продуктов необходимых купить себе домой, чтобы не помереть с голоду. А сейчас она… здесь. Просто здесь. «Мигель бы уже писался кипятком, если бы оказался здесь» — грустно улыбнулась Ротман, когда взглянула на свои часы, которые