***
Воспротивиться приказу ты не мог, даже если сильно хотел. Но несмотря на многую злость и обиду на О’Хару Эшли решила действовать трезво и рассудительно в этой ситуации. Он вёл её через целый павильон, через коридоры и толпы Пауков. Она молчала – слушалась. Словно преданная собака шла за ним попятам. Но с каждым весомым шагом она накручивала себя до такого состояния, что ей казалось в один момент он приостановит своё движение и в лоб сообщит ей, что она ни на что больше не годная, не достойна их принятия в эту злополучную секту, и должна как можно скорее покинуть это место. На каком-то основании Эшли бы это даже порадовало: нет тебе дополнительного груза проблем, нет чувства ненадобности, нет давления со стороны, и нет этого постоянно мельтешащего, до боли знакомое в сознании и хруста костей в ребрах, лица, которое вгоняло Ротман и в отчаянье и в гнев. Даже если это был не её покойный друг, он всё равно был чертовски схож с ним. Она видела эти незамысловатые сходства, в каждом движении, в мелких проскоках, когда Эшли смотрела на него - это постоянное желание коснуться своей переносицы, вечно томный вздох, выбивающийся из его грудной клетки, голос, пропитанный сталью и какой-то потайной теплотой. Он не был тем Мигелем, которого знала Эшли, но он выглядит как тот, которого она знала и искренне любила. Скудное человеческое сердце рвало её на части и выплёвывало ошмётки на невидимую могилу, где покоилась прежняя счастливая жизнь, когда они были ещё живы. Мозг и разум максимально держал её в узде, но стоило на секунду позволить руководствоваться сердцу, так она тут же теряла здравый рассудок. Но как бы она не желала поскорее уйти отсюда и забыть эту реальность как страшный сон – она просто не могла позволить себе такого. Причин было предостаточно: убежать от реальности своей Вселенной, погрузиться в новую атмосферу, взять на себя новые обязательства и нырнуть с головой в рутину. А может дело было вовсе в её затронутой гордости, которую так нещадно кольнул О’Хара, сказав, что она здесь просто… просто потому что! Потому что так решила Дрю, а не потому, что она действительно ценный помощник и союзник. Она герой, скрывающийся под маской, но он яро отрицал то, что под этой маской может находиться девушка, у которой быть может есть свои требования и планы на эту жизнь. И уж если он выдернул её из её же Вселенной, где, возможно, прямо сейчас какой-то псих грозится взорвать Центральный Банк, то пусть будет так добр дать ей какое-нибудь задание, чтобы потом она сама его не подорвала к чертям собачьим. Бесит. Абсолютно всё бесит. О’Хара, Общество Пауков, ответственность, Джессика. У неё тоже была работа, а с таким рвением Мигель просто эгоистично забирал её драгоценное время. Поэтому если он-таки захочет её выгнать, Ротман ни за что не даст ему себя прогнать. Она вцепится в его руки и ноги, не давая ему даже возможности выкинуть Эшли в портал. В худшем случае он просто полетит туда вместе с ней и тогда она уж точно его придушит. Они шли спешно. Эшли нервно оборачивалась по сторонам, в надежде выцепить хоть малую крупинку пресловутого подвоха. Порой её взгляд цеплялся за его широкую, накаченную, но слишком напряжённую спину. В её мыслях вертелось предположение, что у этого человека даже нет возможности привести себя в порядок, как морально, так и физически. Эшли ещё раз рассеянно помотала головой и тут же словила напряженный вздох Мигеля. — Перестань. Его голос словно качался между нервозностью и усталостью. — Я же ничего не делаю, — подбежала к нему Ротман, не в силах сдержать удивлённого вздоха. Слегка не рассчитав скорость, она случайно задела плечом руку Мигеля, который после такого прикрыл глаза, а затем медленно распахнул, выдыхая. — Ты слишком гиперактивна, это отвлекает. — Куда мы идём? — не выдержала девушка, почти перекрывая ему путь, чтобы заглянуть в лицо, но О’Хара ловко обошёл её. Она была готова ко многим вариациям его больного разума, но никак не ожидала услышать: — Туда, где очень сильно я потом пожалею об этом. — Не поняла, — часто заморгала своими зелёными глазами девушка, состроив недоумённое выражение лица. — Тц, просто идём. — С расстановкой процедил он, не упуская возможности быстрее ускорить шаг, чтобы Эшли плелась позади. — На месте всё поймёшь. — Учти, если ты намереваешься вышвырнуть меня отсюда, то я так просто не сдамся, — с угрозой протараторила Ротман, указывая на него пальцем. — Я подумываю об этом… — закатил он глаза, изнеможённо делая глубокий вдох. Эшли ничего не ответила. Лишь насупилась, словно сыч, а затем обидчиво отвернула голову, разглядывая какие-то неизвестные приборы, обтянутые проводами, множество валявшихся деталей, и разбросанных на полу инструментов. Прям как в гостях какого-то сумасшедшего учёного, что давно уже не выходил на улицу. Впрочем, ничего нового или особенного. Но больше всего её внимание привлекло, подвешенное на проводах и металлических креплениях, некое подобие костюма. Впервые гуляя по этому месту Эшли не особо обратила внимание на него, но сейчас смогла разглядеть получше. Сделан из какого-то неизвестного материала и лишь наполовину. Цвет костюма был белым и мягко проводился красными линиями в стиле зигзагов, вырисовывая на груди мрачный символ череп-паука, который имел невообразимое сходство с таким же узорчатым пауком на здешнем костюме Мигеля. До Эшли дошло, что этот костюм вероятно будущий апгрейд его старого костюма, который он сейчас так любовно носит на себе. Однако, он был сделан не до конца, видать по причине того, что у мужчины просто не хватает времени, чтобы заняться им. Ротман тихонько хмыкнула себе под нос, задумываясь о том, что ему нужно взять выходной или расслабиться в ванной. Хотя, о чём это она… За их недолгое недо-сотрудничество она приняла во все внимание тот факт, что это недоразумение предпочтёт откинуться за своим же рабочим столом, нежели пойти и поспать пару часиков и с новыми силами вернуться ко спасению Мультивселенной. Они быстрым шагом прошли к его огромной конторе, который даже на кабинет толком не смахивал. Снова это навязчивое чувство пустоты и прохлады, что так ощутимо вызывали в душе Эшли эта комната. Она была такой огромной, такой темной, пустой и холодной, пропитывая каждую частицу тела своим отторжением и мрачностью. Ротман было сложно понять как в такой атмосфере мог здесь работать Мигель. Лишь если это только не было каким-то жалким самобичеванием или просто свыкшейся мыслью, что если он тёмный и противный, то таким должно отображаться и его рабочее место. Неспешным шагом она прошла к центру, не сразу заприметив присутствие ещё одного человека. Точнее Человека-Паука. Точнее какого-то фрика Паука. Сложно было понять. Он выглядел так, словно посетил парочку рок концертов, а после этого заскочил ещё и на Комик Кон. Висящие бляшки на жилетах, беспорядочный вид его прически, кругом пирсинги и рванная одежда, ещё и электрогитара в придачу, что одиноко стояла возле него, облокотившись на небольшой столик. Он беззаботно лежал на одних из столов, закинув руки за голову, и с закрытыми глазами насвистывал какую-то неопределённую мелодию. Его вид казался более чем умиротворённым, словно он находился в отпуске, нежели в одном из важнейших штабов всей Мультивселенной. Такая простоватость уже начинала напрягать Мигеля. — Хобарт, убери своё тело с моего стола, как и свои грязные ботинки! — с нравоучением отчитал он парня, хотя тот даже бровью не повёл, лишь по-лисьи усмехнулся краешком губ, но просьбу лидера всё же выполнил. — Хобарт? — вскинула бровь Эшли, с особым интересом разглядывая внешний вид, как она поняла, Панка-Паука. — Можно просто Хоби, — хмыкнул он грубым баритоном, а слух девушки резанул хорошо ощутимый британский акцент. Губы Эшли расплылись в приятной улыбке. — А я просто Эш, — пожала она плечами, после чего повернулась к Мигелю тут же меняясь в лице с доброй и понимающей на недовольную и властную. — Ну и на кой черт ты меня сюда привёл, О’Хара? Который по счёту усталый вздох сорвался с мужских губ. Мигель мученически потёр переносицу, в мыслях крича на себя за то, разрешил своему разуму и сознанию прийти к такому глупому варианту. — Вы отправляетесь вдвоём на задание. Глаза Эшли расширились в шоке, а рот в немом потрясении слегка приоткрылся. Неужели ей послышалось? Да нет, вон как серьёзно смотрит на неё своей кислой миной, и даже не разделяет той радостной участи, что резко накрыло её взбудораженное сердце. Однако после мимолётной слабости и почти соглашающемуся принятию такого прекрасного предложения её брови тут же насупились, а губы сжались в одну линию. Думать о том, что Мигель дал ей разрешение участвовать в миссии просто по доброте душевной после того, как он чуть ей не прямым текстом сказал, что вообще не желает видеть её в этом штабе, хотелось в последнюю очередь. — В чём подвох? — сощурилась девушка, даже не допуская у себя в голове мысли, что О’Хара просто хочет побыстрее влить её в курс дела и дать шанс продемонстрировать свои способности. — Облажаешься – сдашь свои часы и вернёшься обратно в свою родную обитель, — даже не повёл бровью, а лишь спокойно изрёк свои мысли Мигель. — Жёстко… — протянул где-то в сторонке довольный Хоби своим хриплым голосом, незаинтересованно наблюдая за этими двумя. Мигель и Эшли синхронно повернули свои головы к нему, а после снова возобновили свой испепеляющий зрительный контакт друг на друга. — Ты всё ещё на испытательном сроке, поэтому даю тебе шанс показать себя, — хмыкнул мужчина и скрестил руки на груди. — Но, если не справишься, будешь вынуждена – так любезно – покинуть нас навсегда. — Хм, заманчивое предложение, — скопировав позу Мигеля, наигранно усмехнулась Эшли, пока в груди её так и распирал полыхающий азарт, который настойчиво вопил ей в уши не проиграть этому ублюдку в их раунде. — А если я справлюсь с заданием? — подхватила она его настрой, подкрадываясь к нему ближе, словно кошка. — Останешься тут и будешь выполнять задания, как и все другие Люди-Пауки, — убедительно изрёк он, не отводя взгляда с глаз Эшли. Если сдастся первым, проиграет эту маловажную битву. Такое заключение порадовало Ротман, и она отступила назад, нахально ухмыляясь. — Грех от такого отказываться, я согласна! — довольно оскалилась девушка, незначительно обнажив свои клыки. — Значит сегодня ты мой напарник, — заключила она для себя, оборачиваясь к Хобарту, что всё это время крутил между фалангами пальцев медиатор. Браун вызывающе улыбнулся ей, запихнул руки в карманы жилета и вальяжным шагом прошёл к Эшли, чтобы находиться с ней на одном уровне. — Обычно я предпочитаю соло, — пожал он плечами. — Как же я тебя понимаю, — вздохнула девушка, предвещая, что их командная работа будет той ещё шуткой. — Вы отправитесь на Землю-50101B, где должны словить аномалию, а также завербовать к нам нового Человека-Паука, что обитает в этой Вселенной. — Обратил их внимание Мигель, незамедлительно вводя в курс дела. — После вербовки передадите ему вот это. — Кинул в руки Хоби часы межпространственного передвижения, что были аналогичным тем, что были сейчас на руке у Эшли. Думать Мигелю о том, насколько это была ужасная идея посылать двоих кретинов на такое ответственное задание ему категорически не хотелось. Впрочем, он сам дал себе отчёт в том, что если они облажаются, то плохо будет всем. — Бедный парень, — протянул Хоби, прокручивая в своих руках брошенные ему часы. Он состроил наигранно сочувствующую гримасу, хотя тон голоса его никак не изменился. Мигель настойчиво проигнорировал его высказывание, даже не глянув. Он отвернулся, а после позвал Лайлу, что тут же оживлённо возникла перед его хмурым лицом. По его просьбе она выдала ребятам необходимые координаты, где сейчас точно находится злодей не из той Вселенной, а после дружно помахала рукой Эшли и Хоби, желая им удачи. — Времени в обрез, так что поторопитесь, — начал подгонять их мужчина, уже не выдерживая их здешнего присутствия. — Пускать его на ветер не советую. Ротман не смогла не проигнорировать его подначивания и ненужные нравоучения. — Не волнуйся, Скарлет О’Хара, твои «унесённые ветром» время никак не повлияют на нашу профпригодность, — не упуская прекрасного момента, съязвила ему Эшли, уже представляя, как зафиксируется за ним эта бесящая кличка. Даже дёрнувшийся глаз Мигеля вызвал в её лице злорадную ухмылку. Хоби лишь только снисходительно скривил уголок губ в полуулыбке. Пока Мигель отходил от нового идиотского прозвища Ротман и Браун развернулись к нему спиной, открывая каждый свой портал. Предчувствие неизвестного куража запульсировало в висках Эшли, заставляя до боли растянуть губы в восторженной улыбке. Такое желание доказать ему свою пригодность рвалась наперёд с тем, как бы утереть ему нос и громко сказать в лицо, что она намного лучше и сильнее, чем он мог себе представить. Сколько раз она прокручивала в своей голове этот момент счастья и, наконец, он воплотится в реальность. С превосходным чувством гордости и ожиданием чего-то захватывающего Эшли запрыгнула в портал, опуская маску до уровня глаз.***
Переступив грань чужой Вселенной, в нос Эшли тут же ударил запах моторного масла, пыли и дымчатых благовоний. Ротман сощурила глаза, приземляясь на первую попавшуюся балку. Недалеко от неё присел Хоби уже в натянутой маске ирокеза. Они следили за любой подозрительной деятельностью, но видели лишь сплошные суматохи улиц, огромное скопление людей и шум машин, что словно пытались перекричать друг друга своими сигналами. Всё вместе это перемешалось в мерзкую какофонию неразборчивых звуков, что сильно закладывало уши Эшли. Она не любила шум, отдавая предпочтение больше тихим местам и безлюдным улицам. — Видишь что-то? — чувствуя, как начинает кружиться голова слегка качнулась набок девушка. — Не-а… — успел только хмыкнуть Панк, как тут же его реплику перебил дикий кричащий гул и сильный поток ветра, что перемешался вместе с пылью и грязью. Вдали показался яркий силуэт Человека-Паука, что вцепился своей паутиной в огромный сгусток… песка? Эшли натянула маску на глаза, так как песок нещадно летел в разные стороны и раздражал слизистую. Она посмотрела на Хоби и тот кратко кивнул ей. Оба спрыгнули вниз, цепляясь каждый свой паутиной за здания, чтобы поскорее долететь до нужного эпицентра хаоса. Толпы людей в истерической панике метались в разные стороны словно муравьи, в чей муравейник залили керосин. Животный страх накрывал каждого, кто смел обернуться в сторону огромного песчаного человека, что разносил здания, словно маленький конструктор Лего. Эшли неловко отпрыгнула в сторону по пути поймав пару человек свой паутиной, когда в нескольких сантиметров от них пролетел огромный фонарный столб. Лёгкие уже жгло от огромного количества песка и пыли. Хобарт пролетел над ней, выстреливая свою паутину в огромную груду песка, что то и дело ссыпался, а затем воссоединялся вместе, приобретая большее подобие человеческих форм и округлостей. Человек-Паук, который был из этой Вселенной, что всячески пытался пробить песочную бронь на мгновение отвлёкся, когда в его голове завопило Паучье чутьё. Он юрко развернулся на источник связи и заметил летящих в стороне Хоби и Эшли. Паук залепетал что-то на каком-то неразборчивом языке, который, как поняла спустя несколько секунд Ротман, являлся хинди. — Воу-воу, приятель! — выставил ладони вперёд Хоби, запрыгнув на фонарный столб. — Давай по-английски. — Вы кто такие? — поинтересовался он с сильным акцент, попутно сдерживая своей паутиной брыкающегося злодея словно лошадь на родео. — Мы – это ты, только из других Вселенных, — впопыхах ответила Эшли, едва на попав под груду песка, что возможно казалось его рукой. — Нас прислали помочь тебе и забрать с собой вот этого громилу. Парень в разноцветно пёстром спандексе несколько секунд молчал, словно что-то обдумывая, но после энергично запрыгнул на голову злодея и довольно пролепетал: — Тогда добро пожаловать в Мумбхэттен! Меня зовут Павитр Прабхакар, но здесь меня все зовут Челове… — не успел он закончить воодушевлённый монолог, как был мгновенно сбит песчаной рукой, будто надоедливое насекомое, и пулей влетел в первое попавшееся стекло какого-то офисного здания. — Ух… — синхронно скривились Эшли и Хоби, предчувствуя, что такой сногсшибательный полёт был весьма жёстким. Действовать нужно было прямо сейчас, пока не станет только хуже и это чудовище не разнесёт весь город. Проблема корректировалась лишь в том, что Эшли понятие не имела с кем ей приходиться драться. Она не знала об этой аномалии ровным счётом ничего. В голову прокралась одна неприятная мысль, которую ей не хотелось озвучивать сразу. Однако просто промолчать – дело паршивое и вовсе не в её стиле. — Знаешь, я только сейчас поняла, что Мигель не сказал, что это именно за аномалия! — прикрикнула Ротман, чтобы Хоби смог её расслышать, а после выстрелила из своих веб-шутеров, целясь в голову Песочника (на большее её фантазия не была способна). Она попыталась ударить его в голову, но попытка потерпела жуткую неудачу: её нога буквально провалилась в груды песка, якобы засасывая внутрь. — Считай он отомстил тебе за Скарлет О’Хару, — донеслось до ушей Эшли грубый баритон Панка-Паука, а сама она была готова выть на Луну от раздражения, что у Мигеля просто отвратное чувство юмора, да и сам шуток не понимает. Теперь бери и отдувайся за всех, потому что ему, видите ли, что-то не понравилось в её забавном прозвище, которым она его так щедро наградила. — Вот скотина! — прошипела Ротман, но из-за свистящего ветра в ушах её никто не услышал. Песочник схватил рукой её за туловище, сильно сжав, подтянул к своему лицу, а затем с грохотом прорычал прямо ей в лицо, да так, что едва своим рёвом не сорвал с её лица маску. — Уйдите про-о-о-о-чь! — огромные крупицы песка, что вылетали из его рта полетели в лицо Ротман, вынуждая её прищуриться и тем самым скривить уголок губ в отвращении. Аномальный злодей замахнулся телом Эшли, словно она бейсбольный мяч, после чего швырнул её в ближайшую стену. С громоздким ударом её тело влетело в кирпичное здание. Ротман оставила в нём огромный отпечаток, а сама она задыхалась от режущей боли в спине. Волна пыток застала её в самый неудобный момент и распределилось по всему телу, вынуждая её резко закашляться. Клубки пыли, что перемешались с хлипким крошистым бетоном угодили ей прямо в дыхательную систему, и накрыли легкие будто бы огромным слоем одеяла. Знала бы она, насколько здесь грязно и пыльно, то прихватила с собой баллон с кислородом. Кое-как Эшли вытолкнула своё застрявшее тело из стены и по инерции полетела вниз, упавши лицом на асфальт. Глухой стон вырвался из груди. Руки слушались плохо, но смогли создать некую опору и помогли опереться своим туловищем на них. Эшли медленно осмотрелась по сторонам, и с вымученным стоном поднялась на ноги. Прогнулась в спине, услышав характерный хруст в позвонке. — Мне нужен массажист… — прокряхтела она и огляделась, пока Хоби и, если она не ошибалась, Павитр окружали это постепенно уменьшающиеся чудище, что уже начинало откровенно глючить. Видать, не только у него самого были силы на исходе, оставалось только как можно быстрее ускорить сей мученический процесс. Ротман помотала головой, в надежде зацепиться хоть за какой-нибудь шанс, чтобы побыстрее остановить эту жертву природной катастрофы, но глаза не находили ничего толком стоящего. Кругом одни магазины, бутики, офисы и просто неизвестные здания. Не то. Не то. Пусто. Полный ноль. Они в жопе. Пока глаза хаотично бегали из стороны в сторону, над её головой пролетел верещащий Павитр, которого на этот раз Песочник схватил уже за его паутину и раскручивал вокруг своей оси, словно маленького ребёнка на смертельной карусели. От такого зрелища начинало плыть перед глазами. — Меня сейчас стошнит… — глухо выдавил он из себя, а от его тона Эшли едва самой не стало плохо. Его крик, якобы умирающего филина, отрезвил девушку и вынудил зацепиться взглядом за то, что она так долго искала. Гадская улыбочка расплылась у неё на лице, и она стремглав побежала в сторону необходимого здания. — Йоу, ты как себя чувствуешь, приятель? — осторожно поинтересовался Панк-Паук, наблюдая за отчаянными попытками Павитра привести себя в порядок. — Но… нормально, — тяжело сглотнул он, подлетая ближе к Хоби. — Но долго сдерживать мы его так не сможем, он и сам неконтролируемый какой-то, видать точно не в себе. — Согласен. — Хмыкнул Хобарт, продолжая удерживать его, чтобы он ненароком не снёс своей рукой офисное здание, откуда ещё не успели пока эвакуироваться все граждане. — Эй, Паучки! — донеслось откуда-то снизу звонкий голос Эшли. — Держите его крепче! Парни толком не успели вовремя обработать информацию, как их тела тут же по инерции выполнили сказанную просьбу. Они крепче натянули паутины, максимально стараясь сдерживать Песочника, что предпринимал все возможные попытки пройти сквозь стягивающего его препятствия. Ротман подбежала поближе, придерживая в руке огромный шланг, который тянулся до ближайшей пожарной станции. Долго не церемонившись, она крикнула одному из пожарников включить мощность воды на полную силу. Из шланга тут же выстрелил огромный напор воды, целившийся прямой струёй в живот злодея. Первые пару секунд на его размазанном лице выступил шок, затем осознание, принятие, а после неконтролируемый порыв злости и агрессии. Он предпринял попытку снести (или наступить) своей ногой Эшли, но она не увенчалась должным успехом, так как его замершее положение ступни вовремя зафиксировал паутиной Павитр. Ротман отскочила от земли и запрыгнула на ближайшее окно высокого здания, теперь же наводя напор воды на его лицо. Песочник откровенно зашипел, словно его ошпарили кипятком, а из его рта противной субстанцией начал ссыпаться мокрый песок. Потихоньку он начал уменьшаться в своих размерах. — Парни, заводите машины и набирайте воду! Завалим эту хрень! — по крайней мере именно так предполагала Эшли слова командира пожарной бригады, который что-то неразборчиво, но очень воодушевлённо крикнул своей команде. Вода тут же окружила его со всех сторон. Злодей не успевал толком оправиться от одного удара, когда тут же в него прилетал другой, и всё это время его движения сковывали два Человека-Паука. Из его тела пошёл душистый пар, который на секунду перекрыл всем особую видимость, но вода всё ещё уверенно продолжала лить с каждого шланга. Ротман запрокинула голову, замечая, что двое её союзников исчезли. Незадолго после этого они спрыгнули на землю, отряхиваясь от мокрого песка. Эшли отбросила шланг в сторону и спрыгнула вслед за ними, также осознавая, что была сверху донизу покрыта мерзкими грудами песка. Она принялась остервенело встряхивать его со своего костюма, чертыхаясь себе под нос. Когда шум воды исчез, а пар наконец развеялся, они все смогли заметить склонившегося над асфальтом человека, что продолжал нервно дышать и с враждебностью оглядываться по сторонам, словно напуганное хищником животное. Он пытался вновь обрести свою прежнюю форму, но единственное на что его хватало – лишь слабые вытягивания его рук в зыбучий песок, что распадался у него на глазах, а после обратно стягивался в обычную человеческую кожу. — Для тебя всё кончено, малыш, или ты ещё в песочнице не наигрался? — хмыкнул Браун, изогнув под маской бровь. Мужчина злобно зашипел, почти кидаясь в сторону раздражителя, но тут же резко замер, распадаясь на графические структуры, а после снова собрался воедино и обессиленно упал на колени, тяжело дыша. — Выдохся! — заключила Эшли, обматывая его с разных сторон своей паутиной. — Значит… на этом всё, я думаю, — неловко почесал затылок Павитр, в прежнюю очередь думая о том, как долго придётся потом восстанавливать здешнюю инфраструктуру. — Почти, — выдохнула Эшли и приподнялась с колен, вставая напротив Человека-Паука. Она опустила маску так, что теперь виднелись её глаза. Кратко она осмотрела парня и слегка скривила уголок губ. М-да уж… Дело совсем дрянь. Он выглядел так молодо, ещё совсем подросток – да что там подросток – ребёнок. Каким местом там думает Мигель, чтобы вербовать к себе детей. Сколько ему вообще лет? А сколько лет Хоби? Ладно ей двадцать восемь, уже многое повидала и уже точно не отличишь прокопченная ли она или просто сгоревшая до черноты. Ей жизнь была давным-давно глубоко понятна и принята как что-то себе разумеющееся и вполне очевидное. Но определённо осознавая, что в таком юном возрасте этот мальчик смог пройти настоящий ад и уже познать потерю кого-то близкого, бездушно рвало сердце Эшли на куски. — По просьбе нашего лидера, Мигеля О’Хары, — стараясь как можно ровнее и спокойнее проговорить это чертовое имя, — мы хотим, чтобы ты присоединился к нашему Обществу Пауков. Целью Общества является устранение межпространственных разрывов, причиной которых стал взрыв суперколлайдера частиц на Земле-1610B. Павитр какое-то время замер в ступоре, явно не ожидая такого сплошного груза слов. Единственное, что он мог предполагать – лишь пожатие руки и слово клише: «Спасибо за хорошую службу». Он был новичком, он только вливался в этот широкий мир геройства и преступности. У него за спиной не было огромного опыта, он был лишь пешкой – мальцом. Принять такое важное предложение, когда сама Вселенная нуждается в твоей помощи было тем ещё признанием, правда. Но вот только был ли он сам готов к такому? Прабхакар прекрасно знал, он понимал, что с большой силой всегда приходит большая ответственность. И сейчас ему как никогда нужен был совет его дяди Бхима. — Я… я… — стал нервно оглядываться он в разные стороны, а после сконфуженно схватился рукой за своё плечо. — Я не знаю… — Бро, пока нам тут не стали аплодировать за спасение, лучше скажи более конкретизировано, — позади Эшли подал голос Хоби, и медленно подошёл к Павитру. — Тебе выбирать, что да как, поэтому никто не прижмёт тебя за твой ответ. — Пойми, — мягко положила руку на его плечо Эшли, слегка сжав. Какая-то часть её хотела, чтобы он отказался, но она прекрасно понимала, что его отказ не вольётся в лучшую сторону, так как он всё равно продолжит быть Человеком-Пауком. Она прекрасно это осознавала, ведь сама была такой же. — Мы все за что-то отвечаем и каждый из нас несёт какую-то долю ответственности – делает определённый выбор, и лишь в самом конце мы потом узнаём правильный ли был этот выбор или нет. Тебя для чего-то выбрали, Паучок, — грустно усмехнулась она. — А значит не такой уж ты и безнадёжный. Павитр громко вздохнул, опустил взгляд, а после из-под опущенных прядей его шелковистых волос глянул украдкой в глаза Эшли, что светились искренностью и какой-то заботливой материнской теплотой. Ротман медленно убрала руку с его плеча, и сделала невесомый шаг назад. Она скрестила руки на груди в ожидании того, какое решение примет Павитр. Он недолго постоял в смутном молчании, а затем с твердостью проговорил: — Я с вами! Эшли печально улыбнулась, в то время как Хоби неоднозначно дёрнул плечом, а после кинул ему в руки устройство. — Тогда добро пожаловать в стадо. — Сухо ответил ему Хобарт, пока позади него взошёл яркий желто-кислотно-оранжевый портал, который так любезно открыла для них Эшли, попутно хватая обездвиженного злодея. Она без всякого милосердия кинула его, словно мешок с картошкой, отряхнула руки, а затем прыгнула вслед. Браун немного постоял на месте, а после запихнул руки в карманы жилета, и спокойно прошёл вперёд, также исчезая. Недолго мешкая, Прабхакар нервно выдохнул, и запрыгнул за ними в портал, растворяясь в нём, словно некий фантом.***
Первое, что хотелось прокомментировать стоило только Эшли переступить порог их штаба – песок. Много песка. Слишком много. Он будто въедался ей в костюм и раздирал при этом кожу. Больно, неприятно, мерзко. Ещё и спина болит. Плюнуть Мигелю в лицо за то, что он не соизволил сообщить им, кто их враг, быстро перекрылось тем, что в мысль пришло очевидное осознание того, что она выполнила задание и теперь не полетит к чертям собачим в свою Вселенную. Она слишком устала даже для того, чтобы просто взять и огрызнуться ему. По этому всё, что она сделала – просто проигнорировала его присутствие, поблагодарила Хоби за командную работу, передав ему в руки злодея, а после со скрипучем песком в своих трусах проковыляла вперёд, унося подальше свои ноги от этого злополучного места. Эшли прекрасно осознавала, что сейчас Мигель будет приниматься за промывания мозгов Павитра и втягивать его в курс дела, рассказывая ему что да как. Смотреть на такое ей не хотелось, особенно, когда огромную пудовую информацию, который даже не каждый взрослый может вывезти на себе, взваливают на какого-то ребёнка, что даже ещё толком паутину не научился нормально держать. Но видимо такова тяжелая доля каждого Человека-Паука: быстро взрослеть и принимать суровую реальность бытия как оно есть. Ноги вели её по бесконечным запутанным коридорам, что, по её мнению, не имели конца. Спина согнулась пополам, словно мокрая глина, а боль в позвоночнике беспрестанно ныла. Желание поскорее принять душ взяло вверх над её умственным контролем, поэтому Эшли тут схватилась за свои часы, вводя данные своего измерения и пулей влетела в портал, захлопывая его за собой.***
Горячий душ смыл с её тела всю грязь и нервозность, что перемешались одним сплошным знойным комом раздражения. Остатки раздраженного и тяжёлого дня смылись в сифон. Босые мокрые ступни ступали по отполированному до самого блеска паркету, оставляя на нём влажные следы. Эшли облегчённо выдохнула, чувствуя, как мокрая распаренная кожа вступает в контакт с холодным воздухом. Пар выветривался из её тела вместе уходящей злостью и усталостью. Она присела на мягкий диван, наблюдая за закатом пылающего солнца, что уходил за горизонт огромных высоток. Она не была здесь дома уже две недели, но с её прибытием создавалось впечатление будто бы она никуда и не уходила вовсе. Всё осталось как и прежне, ничего лишнего или мельтешащего перед носом. Эшли наблюдала за жизнью по ту сторону окон, грезила, мечтала, философствовала - вспоминала. Квартира потеряла для неё былые пёстрые оттенки и сияющее краски радости и смеха – сейчас она больше походила на склеп, нежели на уютный дом, который всегда был готов принять к себе любимых людей. Она стала серой, унылой, холодной и до омерзения одинокой. Ротман коротко вздохнула, приподнялась с места, прочнее затянула на себе висящее махровое полотенце, и неторопливым шагом прошла прямёхонько к окнам, где неподалёку стояла небольшая софа, а рядом с ним вытянутое бра. Сделав круговой разворот лицом к комнате, Эшли украдкой осмотрела пространство своей гостевой комнаты. Она вспоминала – она вспомнила. Вспомнила всё до мельчайших деталей. Тогда она тоже стояла здесь, отстранённо, холодно, безлико. А началось всё лишь с той отчаянной ночи. «Мигель протяжно измерял шагами комнату лишь изредка вздыхая. Время переваливалось за полночь, а идти к себе домой сил не имелось. Он напряжённо о чём-то думал, пребывая в угрюмом настроении, пока возле окон тихонько стояла Эшли, наблюдая за ним через просвечивающееся отражение стекол. — И всё-таки вы психи, — с тяжёлым вздохом заключила девушка, медленно оборачиваясь. — И не говори, — буркнул Мигель, но ходить туда-сюда не перестал. — Я, конечно, ни на что не намекаю, и не пытаюсь отнестись со скепсисом к вашему с Даной решению, но, — аккуратно старалась подобрать слова Ротман, чтобы ненароком не задеть своего друга. — Свадьба уже завтра, Мигель, тебе лишь девятнадцать. Ты точно уверен, что готов к этому? Она притихла. Затаилась. Нервно держалась за свои пальцы, дергала их, оттягивала, пыталась куда-нибудь деть свои руки, лишь бы не выдавать это громоздкое волнение её бьющегося сердца. Возможно, она преувеличивала, возможно всё это было сном, а не явью, но ей до последнего хотелось отрицать то, что этот день может когда-то настать. Что Мигель, её Мигель, женится. Но девушка, которую он берёт себе в жёны – была вовсе не Эшли. — А что тут думать, Эш, — удивлённо всплеснул он руками, и остановился как вкопанный посреди гостиной. — Я помолвлен, я счастлив, и я до безумия люблю эту девушку. Я хочу построить с ней семью, хочу жить душа в душу и встретить с ней старость. Поэтому со всей уверенностью я заявляю, что готов к завтрашнему событию и к его последствиям. Каждое сказанное слово резало. Каждый его мимолётный любовный вздох бил под дых. Каждое упоминание о Дане выворачивало душу Эшли наизнанку. Она всегда улыбалась, всегда искренне радовалась за своего друга, который попытал счастье и смог найти такую чудесную спутницу жизни. Да, Дана была неплохой девушкой, если, конечно, не лучшей, но Эшли просто не хочет этого признавать. Она видела их вместе, видела то, как они смотрят друг на друга и пожирают любовными взглядами. Ей оставалось только криво улыбаться, пряча истинные чувства под свой замок, который она потом в итоге выбросит в глубокий мрачный океан. Она улыбалась. Всегда улыбалась. Но сейчас улыбка треснула, раскрошилась и посыпалась маленькими осколками, обнажая уродливый оскал, что норовил выплеснуть все оттенки боли и отрешенных эмоций прямо в лицо парня. Эшли поступала неправильно, нечестно по отношению к Мигелю и его будущей супруге: ей не стоило оттягивать этот момент до последнего дня только лишь потому, что она боялась. Боялась его реакции, боялась потерять его, боялась его холодности и гнева. Но больше Эшли не могла терпеть: пудовый груз, что кричал о неистовой боли разбитого сердца, вынуждал её действовать. В холодном поту, когда вдруг весь мир для неё замер, Эшли медленно открыла рот, словно в замедленной съемке какого-то дешёвого фильма. Словно сам этот фильм просил её не говорить то, что она прямо сейчас собиралась сказать ему. — А если… — тихо, неуверенно, не зная, какой исход событий примет этот неизвестный разговор, начала Эшли. — Если бы я не была Женщиной-Пауком, и никакая опасность нам не грозила, то… — затихла она, пытаясь взять под контроль свой дрожащий голос. — То возможно, ты не собирался бы завтра ни на ком женится, разве только… разве только, если бы невестой была я, — глухо выдохнула она и исподлобья печально глянула на замершего Мигеля. Парень тихо, почти вымученно, выдохнул, устало потирая пальцами переносицу, едва не скинув очки. Он посмотрел на Эшли нечитаемым взглядом. — Эш, я не хочу тебе лгать, — по спине девушки пробежал холодок, а комок боли застрял в горле. — Когда я нахожусь рядом с тобой, я испытываю такие чувства, на которые я думал больше не способен, — он медленно прикрыл глаза, а затем раскрыл. Огонёк в его карих глазах тут же погас. — Но есть одно большое «но» - ты всегда будешь той, кем ты являешься, Эши, и тебя не изменить. У тебя своя жизнь – у меня своя. Для всех людей ты всегда будешь Женщиной-Пауком, защитница нашего города, но для меня… для меня… как же я, Эш?! — сорвался он, а затем кратко выдохнул. — Только представь себе: бесчисленными ночами ты пропадаешь, очищая этот город от грязи, пока я лежу в постели и со всей тревогой жду того, что ты вернёшься домой целой и невредимой, — Мигель посмотрел на свои руки и вздрогнул. — Но я видел тебя разбитой… Я видел, как ты на последнем выдохе наносишь сокрушающий удар противнику, в слепой надежде на то, что он будет повержен. Я так не могу… не могу, — горло сдавила печаль и горесть, измученным взглядом он посмотрел в слезящиеся глаза Ротман. — Я не могу в слепой вере каждый раз ждать тебя дома, думая о том, что возможно в этот день, в эту самую ночь, ты не вернёшься ко мне… Было чувство словно горло Эшли обвили колючей проволокой и сильно стянули. Наверное, именно такие ощущение вызывает желание что-то сказать, но ты не можешь, так как наружу рвётся вой или тяжкие всхлипы. Сказать хотелось многое, но Эшли понятие не имела, с чего начать. — Скажи мне лишь одну вещь, только честно, — потребовал от неё О’Хара, медленно подходя к ней. Он схватил её руками за трясущиеся плечи и аккуратно заглянул в её заплаканные глаза, замечая как по-детски и невинно дрожит её нижняя губа. — Если бы я остался с тобой, если бы моей женой была ты, а не Дана, — аккуратно обхватил её подбородок, не сводя пристального взгляда. — Ты бы бросила своё дело и геройский костюм Женщины-Паука ради меня? В словах тревога, в глазах – надежда. Эшли замерла, а в груди таяла вера в хороший исход. Расстаться с супергеройством и жить с человеком, которого ты так сильно любишь с малого возраста – дело очевидное. Однако почему-то Ротман не спешила отвечать ему согласием. Быть героем – это не просто носить маску и стрелять паутиной направо и налево. Прежде всего это обязанность, её умиротворение – успокоительная таблетка – что очищает муки совести. Ротман была сильной, сильнее чем многие другие гражданские, а потому могла творить добро, делать хорошие вещи, лишь бы все мирные люди могли спать спокойно в своих домах. Хотя признаться честно она никогда не хотела для себя такой жизни. И больше всего на свете Эшли хотелось бы навсегда расстаться с этой неблагодарной профессией, выкинуть свой костюм в помойку и жить как все, но она… не могла. Быть Женщиной-Пауком подобно наркотику, из которого ты не можешь слезть. Она это прекрасно понимала, Мигель это понимал, и это больше всего ранило её сердце. Ротман сильно зажмурилась, а после тряхнула головой. — Нет… не бросила. Мигель коротко кивнул головой, отпустив Эшли, и явно впервые разочарованный тому, что он оказался полностью прав. Ротман обняла свои руки, ощущая, как в комнате становится прохладно. — Вот поэтому я выбрал Дану и счастлив теперь с нею. Ей нужна спокойная и тихая жизнь… собственно, как и мне. — Закрыл он глаза, отвернулся от неё, а его спина будто налилась свинцом. — Я… понимаю, — единственное на что хватило Эшли, после того как из её глаз стремительно покатились блестящие слёзы. Мигель развернулся на звук всхлипов и с жалостью посмотрел на такое родное девичье лицо. — Пожалуйста, Эшли, не плачь. Ротман тряхнула головой, быстро провела ладонью размазывая слезы по щеках, а после натянула на лицо кривую улыбку. — Ох, за меня не беспокойся, я в полном порядке, — нервно усмехнулась она, облокотившись о панорамное окно. — Завтра у тебя важный день, так что тебе нужно выспаться. Сейчас уже поздно, я могу выделить тебе место на диване… — Я поеду домой. — Не дал договорить ей Мигель, а после рассеяно провёл рукой по затылку, зачёсывая свои волосы назад. — Х..хорошо. — Глупо кивнула головой Эшли, в мыслях давая себе звонкую пощёчину. — Тогда спокойной ночи тебе, — махнула она ему рукой, даже не решившись на один шаг приблизиться к нему, ведь если сделает это, то станет только хуже. Для них обоих. — Хочу, чтобы ты просто знал, что я очень рада за тебя, — всхлипывающий голосок дрогнул. — Я плачу лишь из-за того, что счастлива от того, что ты счастлив. — Она горько улыбнулась, пока сердце трескалось внутри, словно фарфор. — Я люблю тебя, — сердце начало крошиться. — Ты мой лучший друг! Мигель недолго смотрел на неё, после чего взял свой пиджак и прошёл к выходу, но на половине пути остановился, думая о том, что не сказать ей об этом будет нечестно по отношению к её чувствам. О’Хара вполоборота развернулся к ней, а затем с хриплым, почти невесомым пробирающим до костей шёпотом молвил: — Эшли… — с откровенной горечью обратился он к ней, а горло сдавил удушающий комок. Слишком давно он хотел ей сказать это и, видимо, сейчас