***
Открывая заспанные глаза, в слух врезается мерзкий звон будильника, заставляя рукой дотянуться к нему, чтобы выключить. Протирая ладошками лицо, тот тихо мычал, на душе было же не шибко спокойно. И, как сказал Барнаби, он помнил каждое его указание в инструкции по нахождению его самого. Но даже факт того, что он живёт в мире, где магия – врождённый дар каждого существа, не давал этой инструкции никакой уверенности в разумности. Сам же Фантоккио уже успел засомневаться в своей адекватности, ведь на секунду в его голове пробежала мысль «А если», но тот интенсивно вструсил головой, чтобы взбодриться и выкинуть из головы все эти бредовые мысли. Поднявшись с кровати, тот по заученному сценарию надевал свой излюбленный образ, дабы быть готовым к этому дню. Не теряя времени на ходьбу, тот, телепортировавшись на кухню, лезет за потрёпанной пачкой кофеина, запах которого уже давно перестал будоражить и пробуждать мозг, если такой имеется у куклы, как и прочие органы. Но, если поглощать еду тот обязан так же, как спать, то наверняка у него есть свой особенный организм, а возможно так работает его кристалл, что как сердце, питает его магией и делает его особенным, а не простой деревянной куклой. Пара ложек сыпется в кружку, пока включается полный чайник воды. Пять минут, и кофе готов! Взмах деревянным пальцем в воздухе, и вот уже пачка какой-то старой сладости попадает с полки шкафа на обеденный стол, рядом с кружкой кофе. Сев в гордом одиночестве на стул перед едой, Фанто опустошенно взглянул на этот жалкий завтрак. Обозлённо прошипев, тот потянулся за ушко кружки с напитком и за трещащим пряником, поднося это ко рту. Сухая сладость растворялась во полости рта в комбо с напитком, от чего эта полу-сладкая каша каталась из стороны в сторону на языке. Но как бы тот не старался хоть немного насладиться этой едой, в голове стоял образ их любимого чаепития с глуповатой, или корректнее сказать, легкомысленной совой. Их милые беседы делали обычный чай, вкус которого даже не был ощутим для Фанто, приятным, наполняющим радостью и теплом. Эти воспоминания из снов будто бы добивали его в эту минуту, от чего тот через отвращение и неприязнь к бедному кофе и прянику, поглотил их как можно быстрее. Всё это казалось ему таким не правильным! То, что тот переживает за друга, в существовании котором до сих пор не уверен, то, что тот хочет проводить с ним больше времени, зная что единственный способ с ним контактировать, это сон, то, что тот совсем перестал жить своей, реальной жизнью и что каждая его мысль сопровождается этой совой, даже в эту минуту он думает о нём! Громко прокричав от злости, тот паря над полом летел в главный зал театра. Оглядываясь на сцену, полную декорации в пиратской стилистике, тот впервые за день наконец-то улыбнулся и, кажется обрадовался. По щелчку пальца его образ изменился на открытую рубашку, пиратскую шляпу и протез одной ноги. Его тело позволяло ему делать всё, что он хочет, так что тот мог быть пиратом на все сто! Шагая по сцене от края до края, тот любовался своей проделанной работой по декорациям кораблей, летающих чаек и морских волн, что были и в правду впечатляющими, но... Стоило тому повернуть свою голову в сторону зрительного зала, тот видел пустоту. Ни одного занятого места живой душой. Картонная имитация людей была всё той же имитацией, и как бы театрал не старался довольствоваться ею долгое время, это не помогало. Всё это было большим самообманом только ради обретения счастья, но каковы усилия, такова и награда. Щелчок пальцами и былой образ пончо и шляпы с неопрятным пером снова были на кукле, но тот только устало присел на пол сцены, прикрывая лицо руками. Тихо, тот начал хриплым голосом говорить с самим собой: — Что я делаю...? Ради чего я стараюсь? Зачем мне всё это притворство, когда НЕКОМУ оценить мои старания?! Только Барн- — тот оборвал свою же речь на половине сказанного имени, начав злиться пуще прежнего. Ругань лилась рекой из его уст, пока тот в ярости швырял предметы во все стороны, топча декорации и заливаясь отчаянным ором. Обессиленный, уставший, заплаканный, театрал снова опустился на пол, поджимая коленки к груди и прикладывая ладошки к ушам, пошатываясь как неваляшка. Впервые за долгое время у него случился такой мощный срыв, что не шибко напугало его самого. И даже в такой трудный момент он думал не о том, как успокоится и привести себя в порядок, а о том, как было бы приятно почувствовать на себе крылья его призрака, который бы нежно и с заботой успокаивал его, говоря ему, как сильно дорожит им и любит его. Ему так не хватает этих слов заботы, что даже плакать продолжительное время кукле было трудно. Жадно глотая воздух чтобы постановить дыхание, тот чётко решил, что он должен прислушиваться к тому, что у него в душе а не в голове. Душа же кричала во весь голос, что ему необходимо хотя бы попытаться найти сову, чтобы убедиться в том, существует ли он или нет. Терять ему было особо нечего, и даже если взять во внимание любимый театр, что был его домом и работой. Это всё не имеет смысла, если вести дело в одиночку. Дверь с выходом на улицу была в нескольких местах со стороны зрительного зала, и выбрав ближайшую, тот покинул стены собственной тюрьмы, вдыхая полной грудью, чтобы быть точно уверенным в том, что он делает. В последний раз оглянувшись на свой театр, тот начал свой путь к поиску друга, целеустремлённо шагая в неизвестность, глубь леса...***
Сколько пути прошёл театрал он не знал, но уже и сам не был уверен в том, насколько правильны его действия. Может ему стоит вернуться домой? Он оставил после себя беспорядок! Он ещё не нашёл ни одного указателя от Барнаби в виде цветов, названия которых ему так и не сказали. Это был идиотский поступок идти туда, не зная куда, чтобы найти того, не знаю кого! Но Фантоккио знал, кого он ищет, и очень хорошо знал. Он знал, ради чего начал этот путь и знал, что это будет рискованно, а потому такие сомнительные мысли его действий вполне ожидаемы, но он достиг той точки невозврата, при которой путь ему был только в перед! Кстати о сторонах... Только сейчас Фанто заметил, что уже который раз он видит один выразительный куст с цветами, но те, как на зло, не были и близко похожими на синие. Это заставляло куклу нервничать. Неужели он заблудился? Дыхание стало учащаться, пока глаза в панике искали новую тропу, что не была бы истоптана его ногами, но тщетно. Тот был готов уже снова начать кричать, но что-то или кто-то выразительно жёлтое промелькнуло перед его глазами, исчезая между веток деревьев. Точно, его помощники! Наконец-то! Обрадовавшись хоть какой-то помощи, тот начал искать глазами мелькнувший образ, и всё-таки да, он заметил! Маленькое и милое привидение весело виляло своим хвостом, который утончался в ноль. Хихикая, дух как будто бы звал куклу за собой, не спеша летая между ветками деревьев. Фантоккио устремил свой ход, что превращался в бег, за привидением, стараясь не упустить его из виду. Протягивая руку вперёд, тот начал кричать: — Подожди! Стой! Дай мне успеть бежать за тобой! — пока театрал говорил, это дало ему время вспомнить о том, что он может левитировать, а значит и ход может приускориться. Поднимаясь на тот же уровень, что и призрак, кукла, придерживая шляпу, быстро летела за ведущим его существом, не переставая терять возможности услышать хоть какой-то ответ от незнакомого жёлтого привидения. Резко, тот останавливается, когда видит перед собой широкое дерево. Резкое торможение сбивает его с толку, но не даёт расшибить голову об кору дерева. Запыхано дыша, тот осматривается в поисках духа, но не обнаружив того, начинает паниковать. Поднимая голову вверх к веткам деревьев, тот с ужасов видит сгущающиеся тучи и ветер, поднимающий пыль из под ног. Гром гремит, разносясь эхом по округе леса, от чего театрал ойкает, прикрывая уши руками и прижимаясь к земле, мелко трясясь. Стараясь найти всё те же синие цветы, тот начинает чувствовать, что его пончо стало мокнуть, а опустив взгляд на землю он понял, что начинается дождь. Судорожно рыская взглядом в поисках укрытия, Фанто наконец-то видит дивный куст, что излучал неестественное, синее свечение, и только театрал хотел обрадоваться, как гром напомнил о себе громким хлопком. Начав бежать к указателю, тот понимал, что это не просто дождь, а настоящий ливень, и если он не найдёт укрытие, то промокнет до ниточки! Но оставаться в этом лесу хоть ещё на час желания не было, так что тот продолжил свой путь к знакам. А где был один куст с синими цветами, там был и второй, и третий, и четвертый... Придерживая шапку, чтобы ветер не унёс её прочь, Фантоккио бежал без остановки. Он чувствовал, что осталось немного, и ничто не остановит его. Ни ветер, ни дождь, не гром, ни темнота леса. Ничего не было преградой ему. Наконец-то, кусты с цветами заканчиваются, а перед ним появляется оголенная от деревьев маленькая зона, по средине которой была дыра, обрамленная фиолетовым краем. Дыра будто бы воронкой кружилась на месте, но всё что было вокруг неё не исчезало в ней, а значит эта штука не несёт угрозы, это в свою очередь значит, что Фанто нашёл то, что искал. Очередной громкий хлопок с молнией заставляли Фантоккио поторопиться с выбором, прыгать сейчас или никогда. Но разве ему есть куда бежать? С рывком и яростным криком, кукла прыгает в центр портала, переставая чувствовать под своими ногами почвы. Шум дождя и ветра становится тише, а тело чувствует странное состояние транса и невесомости. Всё так же придерживая шляпу, театрал зажмурил глаза в страхе ожидания, которое длилось по ощущениям вечно, но... Резкое падение на сухую, твёрдую и пыльную землю заставляет театрала простонать от неприятной боли в спине, на которую тот, собственно, упал. Откашлявшись, тот чувствует некую слабость, но не дав этому особого внимания, начинает оглядываться. Странные выступы земли, металлический и высокий забор, и центр этого странного и тихого места, особняк. Мрачный и высокий, он возвышался в этой местности, и складывалось ощущение, что здание касалось дивной прямоугольной луны. Медленно поднимаясь на ноги, тот делает неуверенные шаги к зданию, затаив дыхание. Каждая ступенька к воротам, через прутья которых в силу своего роста и размера, Фантоккио без проблем проходит. Всё это заставляло почувствовать холодок по спине, но возможно это из-за мокрой одежды после дождя в лесу. В прочем, желания думать, с чем связано это чувство, у театрала не было. Подходя ближе к высоким дверям, он делает глубокий вдох, и трясущейся рукой делает несколько характерных стуков. Тук, тук, тук. Тишина была его ответом. Фантоккио уже было собирался уходить, но скрип позади него заставил его замереть на месте. Двери медленно открываются, и перед марионеткой возвышается высокая, чёрная фигура. Слабый фиолетовый свет исходил от него, что делало его видимым позади тёмного коридора. Открыв свои глаза, Фантоккио побледнел, увидев окольцованные, желто-оранжевые глазки. Проявляющаяся улыбка остановилась на половине лица, сменяясь на такой же шок, как и у куклы. Немая тишина давила своей тяжестью, пока сова тихо не проговорила: — Фантоккио...?