Друг с моих снов

Молчание продолжало давить собой, но стоило сове начать говорить, груз пропал с деревянных плеч, и тот, не зная как реагировать на увиденное, начал улыбаться, а вскоре и смеяться своим звонким голоском, чем погрузил сову в непонимание и смущение. Но смеяться в одиночку долго марионетке не пришлось, потому что Барнаби подхватил эту эстафету, заливаясь громким, совиным хохотом, который переходил в маниакальный смех. Вот теперь уже притих Фанто, с опаской смотря в светящиеся глаза существа. Неловко выдыхая, тот решается задать вопрос: — Почему ты... Смеёшься? — нервно перебирая пальцами, тот немного отошёл от порога. — Хо-хо, а почему смеялся ты?! — шея совы вытянулась к ошарашенной марионетке, пока глаза сверлили куклу, как дрель кусок древесины, от чего Фанто, сглотнув ком в горле, старался держаться как можно дальше от совы. Чёрная голова же стремительно приближалась к гостю со спины, от чего тот попятился ко входу, сам того не замечая, переступая порог. Когда оба были внутри, двери со скрипом закрылись до щелчка, что теперь выглядело как добровольное попадание в ловушку. Деревянные коленки начали немного трястись, когда тот почувствовал холодок по всему телу. Неужели он так испугался? Скорее нет, чем да. Потирая ладошками выше локтей, тот тихо шмыгал носом. На улице было прохладно, но зайдя в помещение, где светом были сотни свечей, тот чувствовал, что его одежда мокрая и холодная. Точно. Как он мог так отвлечься и забыть о том, что промок под дождём? Сова же уже стояла в плотную, рассматривая гостя. Надменный голос послышался со спины: — Что же, а ты не такой, каким предстал мне во снах. Какая досада... — эти слова как шлепок звонко отскочили от стен, глубоко въелась в память Фантоккио, от чего тот изменился в лице. — А ты... Тоже не такой, каким был у меня. Ты... Грубый! — развернувшись, тот тыкнул мокрым пальцем в моську совы, на что у второго лишь поморщился нос и глаза скосились на палец. Но не прошло и несколько секунд, как на лице Барнаби появилась надменная улыбка, и тот, холодно ответил: — Правда? Ты делаешь выводы о мне, когда сам выглядишь как солёный огурчик? Мокрый, сморщенный, неприятный... — возможно у птицы было в запасе ещё парочка оскорблений для куклы, но видя, как его щеки краснеют от злости, тот всё-таки решил немного сбавить обороты. Убирая с лица образовавшийся кулак, тот брезгливо взял за край шиворота куклу, неся по коридорам в даль. — Но может ты изменишь моё впечатление о тебе, если мы отмоем тебя, куколка! Хо-хо-хо-хо! — это прозвище звучало в какой-то степени мило и странно одновременно, но Фантоккио всё так же остро отреагировал на очередную реплику совы: — Уж наверняка тебе и твоему мозгу трудно понять, что кукла и марионетка – разные вещи! Молчу о том, что я не вещь, а личность, ты, maledetto stronzo! — чувство облегчения, когда тот выпустил гнев было не долгим, ведь того слегка подкинули в воздух, прежде чем крепко схватить за шею, шкрябая когтями по рукам. — Но-но, куколка. Я вовсе не глуп, даже при том факте, что у призраков нет никаких органов, а ещё я не потерплю нецензурных выражений в моём поместье, так что, будь добр, прикрой свой ротик до момента, пока я не запаял тебе его. — очевидно, это была настоящая угроза, но взгляд и не исчезающая улыбка пугали своим контрастом с грубым тоном. Под коготками появились тонкие стружки дерева, Фанто же коротко вскрикнул, барахтаясь в грубой хватке, пока от боли на его щеках появились слезинки, похожие на маленькие бусинки. Барнаби, видя напуганное личико, довольно хмыкнул, вытирая слёзы с щёк марионетки. На местах, где текли слёзы, остались серые следы, что немного удивило сову. — Ох, дорогуша, ты красишься? Какой интересный факт о тебе! Хо-хо-хо-хо! — возможно, тот хотел ещё немного поиздеваться над деревянным, но те уже успели дойти до нужной комнаты. Открыв дверь, за ней показалась средних, но для Фантоккио, больших размеров ванная комната. Красивый камень был на стенах к низу, но поднимая взгляд выше, остальную часть стен и потолок прикрывали доски. Сова посадила куклу на одну из полупустых полок, отходя на несколько метров и начав делать что-то около ванны. Огромная, широкая бочка, полки с разными кремами, шампунями, маслами и прочими жидкостями для гигиены, стояли по полочкам напротив Фанто, в хаотичном порядке. Несколько кривых зеркал над своеобразной раковиной, и конечно же, множество разноцветных полотенец возле бочки-ванной. Пока Фантоккио рассматривал всю комнату, сова уже успела набрать из вёдер воды в ванную, выливая туда же немного жидкого мыла. Делая круговые движения рукой, тот перемешивал мыло с водой, от чего поднялась пышная, розовая, мыльная пена. Отрусив лапу, тот посмотрел на марионетку, подходя ближе к нему. — Раздевайся, время купаться! — его клюв потянулся расстегивать пуговицы на одежде Фантоккио, как тут, резко кукла дернулась, случайно пнув сову в морду, от чего та откинулась подальше. Вскрикивая, деревянный начал махать руками и краснея то ли от злости, то ли от смущения, пищать: — Stronzo! Я тебе что, твой ребёнок, чтобы ты купал меня?!!! — потирая переносицу, сова вновь слышит в свой адрес неприятные слова на итальянском языке, от чего его морда начинает выглядеть расстроенной и обозлённой. — Слушай, я, если ты не заметил, намного больше тебя, и это место создано для МЕНЯ, а не для эгоистичных, грубых и маленьких КУКОЛ! ТАК ЧТО БУДЬ ДОБОР, ПРИДЕРЖИ СВОЮ ЗЛОБУ И ПРЕКРАТИ ВЕСТИ СЕБЯ КАК РЕБЁНОК!!! — переходя на крик, Барнаби стянул Фантоккио с полки и придавив лапой того на полу, силой начал расстегивать пуговки, благо шляпа давно отлетела в угол комнаты. Барахтаясь и крича, Фанто был дико смущён и растерян. — СЛУШАЙ СЮДА, PUTTANA, Я НЕ ПОТЕРПЛЮ ЭТИХ ДОМОГАТЕЛЬСТВ, ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО, MALEDETTO!!! — его размеры не помогали ему полноценно противостоять сове, и тот добился только большего гнева со стороны призрака, но это и образумило его. Тем не менее, пончо тоже полетело в компанию шляпы, а сама кукла в бочку. Плюхнувшись в воду, тот кое-как чувствовал дно, задирая голову вверх. Над ним же нависал недовольный Барнаби. — Нечего было так орать, я не извращенец. Меня не интересуют кукольные тела, да и в принципе какие-либо тела в этом смысле. Конечно, прошу прощения, но у меня не осталось сил смотреть на тебя в этом... Грязном наряде! —с отвращением молвил Барн, дотягиваясь до одной из щёток своей лапой, пока шея вытянулась за маленьким шариком в другой стороне. Круглый предмет упал в воду, и при первом же контакте с жидкостью начал шипеть и пенится. Ранее мыльная и красочная вода окончательно перестала быть прозрачной, что гарантировало кукле хоть какую-то конфиденциальность, но это не сильно успокаивало. Сова же продолжила: — К тому же, если ты не заметил, тут не больше половины воды, и даже при таком раскладе ты в зоне риска захлебнуться! Хо-хо! Вот бы была потеха, видеть как твоё деревянное тело разбухает от влаги, но... Походу те, кто тебя настругали, покрыли твоё тело лаком, не так ли? — взяв куклу за руку, тот прислонил к части тела щётку, ёрзая ей от одного края к другому, от чего грязь исчезала, оставляя за собой приятный светлый цвет чистого тела марионетки. — Грх, разве ты не догадался об этом, видя меня на пороге? Очевидно, что я попал под ливень, и будь я обычным куском дерева... — тот хотел продолжить душнить, но его прервали, взяв за грудную часть тела и вытаскивая из теплой воды, касаясь щеткой спины и спускаясь ниже по ногам. — А ты что, особенный кусок дерева? Да, куколка? — игриво ответила сова, видя как краснеет Фантоккио. — П-прекрати это!! Я тебе не твой ребёнок, чтобы ты мыл меня!! Che spudoratezza!! — тот было хотел снова кричать от смущения, но Барнаби начал касаться его стоп щеткой, вызывая щекотку. Нервно посмеиваясь, неожиданно для самого себя, тот начал смеяться от трепетного чувства, от чего становилось ещё более неловко. — Ах, так ты ещё и щекотки боишься? Вот так сюрприз! Не перестаёшь удивлять, куколка! Хо-хо-хо!! — трение усиливалось вместе с хохотом марионетки и совы. Эти звуки начали перекрикивать друг друга, от чего обстановка стала менее агрессивной. Вскрики Фантоккио в духе: «Остановись! Щекотно же!», «Ладно, достаточно!» были пропущены мимо ушей совы, и тот, казалось, мог продолжать играться так с куклой всю вечность, но видя, что тот уже начал уставать, опустил обратно в воду с головой. Тельце куклы оказывается ниже уровня пены, и тот может биться руками об дно ванны. Ситуация усугублялась тем, что марионетка не была готова к такому, а значит, и воздуха набрать в грудь по больше, времени не было. Паника постигла его, когда тот приглушённо, но продолжал слышать хохот совы и чувствуя, как когтистая лапа крепко держит его тельце, не давая и шанса всплыть на поверхность. Выпуская последние пузыри воздуха, тот чувствовал, как вода наполняет его изнутри, лишая сил и надежды на жизнь. Как досадно и глупо умереть голым, утопленным, по сути, не знакомым ему существом. Идиот. В голове не раз пролетела мысль о том, какой он глупый и доверчивый, но постепенно осуждения утихали, в голове становилось тихо и пусто, конечности окончательно перестали дёргаться, а глаза сомкнулись, погружая куклу в вечную тьму... Резко тот чувствует, как воздух начинает вновь обволакивать его тело, от чего Фанто начал кашлять. Изо рта вытекало немного воды, пока тело, видимо, всё ещё не отвыкло от столь долгого времяпровождения в воде, было тяжелым и не давало возможности поднять хотя бы руку. На Фантоккио же смотрели те же два оранжево-жёлтых глаза, что выражали эмоцию беспокойства. К сожалению, картина помещения вокруг него была размытой, и марионетка была не в состоянии разобрать что-то, кроме очертания явно беспокойной совы. Большие лапы закутали куклу в тёплое полотенце и понесли его, как аист свёрток с маленьким младенцем, куда-то прочь из ванной. Тихо кашляя, кукла слышала еле различимое от шума в ушах, «Прости, мне не стоило...», что было явно адресовано ему, но к сожалению, как бы сильно он не хотел ответить, кукле не хватало сил даже на сердитый вздох. Прикрывая уставшие глаза, тот скрестил руки и ноги от неприятного холода и, наверно, от чувства стыда, что тот до сих пор был без своей одежды. Наконец-то, движение прекратилось, куклу бережно положили на мягкую кровать, что так и погружала его в сон. Клюв совы слегка приоткрылся, пролетая над головой куклы и возвращаясь обратно с куском одеяла во рту. Положив тельце под покрывало, силуэт совы начал постепенно отдаляться от кровати, а вскоре и полностью исчезая за дверью. Щелчок закрытия двери дал окончательно понять, что Барнаби ушёл, от чего на душе стало легче. Одна из продолговатых подушек медленно сползла с места и уже лежала возле Фантоккио, как вторая персона. Маленькие пальчики нежно вжимались в наволочку, пока одна нога очутилась поверх подушки. Тихо похрапывая, Фанто начал засыпать.

***

Топот огромных совиных лап доносился из коридора и эхом отскакивал от стен. Большой хвост тёрся об ковёр, а большие крылья дёргались из стороны в сторону. — Беспредел! Невежество! Ох, какое безумие!! — недовольно лепетал дух, доходя до своих покоев. Подлетев на свою жердочку, тот повис в вертикальном положении головой вниз, продолжая бормотать всё то, что успел подумать о его незваном госте. Хотя, это будет ложь, если сказать, что он не был готов к тому, чтобы встретить его. В голове стоял всё тот же образ из сна... — Уверенный, неотразимый, великолепный Фантоккио! Да, это буду именно я. — громко и чётко произнесла кукла, сидя на краю сцены. — Верю, мой дорогой друг, верю! Хо-хо-хо! Как ты можешь вести себя иначе? — воодушевленно произнёс Барнаби, похлопывая крыльями, а кукла же, встав со сцены, сделала шаг вперёд, и только после этого, паря в воздухе, приблизилась к сове. — Уж поверь, с моим изумительными театральным мастерством я могу быть кем угодно. Но, я надеюсь, в любом образе, ты примешь меня? — улыбаясь, произнесла кукла, пока сова игриво делала вид, будто бы ей трудно подобрать слова для ответа. — Ох, только не в случае, если ты будешь маленькой крыской, иначе мне придется съесть тебя!! Ух-ху-ху-ху! — воодушевленно произнёс Барн, потрепав марионетку по щеке. — Не думаю, что тебе придёт по вкусу деревянный грызун вроде крысы или прочих подобных тварей, хе-хе... — смущённо убирая чужую лапу со своего кукольного личика, Фантоккио отвёл смущённые глазки от совы, на что тот только ближе прижал его к себе. — Ох, мой дорогой, я не смогу удержаться в любом случае, и, честно говоря, я готов укусить тебя прямо сейчас, вот так!! — перевернув того животом к себе, Барнаби начал ёрзать своим клювом по груди Фантоккио, вызывая у того звонкий смех. — Прошу, прекрати! Ты же знаешь, я боюсь щекотки! Ха-ха, правда, стой! — сквозь громкий хохот говорила марионетка, и сова, вдоволь наигравшись, прекратила это дело. Выдыхая и восстанавливая прежнее дыхание, кукла цокнула зубами, прежде чем грустно сказать: — Тем не менее, не уверен, что мы сможем вот так ещё обняться. Это может быть нашей последней встречей. Только если... Ты не поможешь мне, естественно! Да! — взлетая вверх, тот размахивает руками, улыбался своими тремя зубами, выглядывающими из-под губы. — Ты ведь можешь дать мне немного помощи, чтобы я нашёл тебя, не так ли? — удивлённая сова без каких-либо колебаний утвердительно кивала головой, не смея перебивать приятный голос друга. От этого Фанто лишь шире улыбнулся. — Я знал это. Барн, ты просто чудесный друг! Я рад, что ты есть у меня. — подлетая ближе, тот нежно гладит птицу по голове, от чего та громко и довольно улюлюкает. — Знал бы ты, как мне редко говорят то, что я заслуживаю!! Я так рад, что мы те, кто мы есть друг для друга!! — подставляя макушку для более удобного и продуктивного почухивания, Барнаби распушил свои перья, пока Фантоккио смеялся своим милым голоском с его слов... ... Этот сон был последним, после которого ему предстал реальный образ полюбившейся ему кукле, но даже сейчас Барнаби не сильно уверен в своих чувствах, и в том, правильно ли он делает всё, что делает. Совиная мордочка глубже скрылась в крыльях, пока взгляд устремился в одну из стен комнаты, на которой висел один из портретов его самого. Кривая шея, его желто-оранжевые глаза, улыбка и большие чёрные крылья. Неровный контур, к которому можно было бы придраться, но Барнаби был научен критиковать без просьбы только то, что делает сам. Всматриваясь в простой, но особенный для него рисунок, тот постепенно засыпает, пока рисунок Фантоккио слегка пошатывался от ветра из приоткрытого окна в совиных покоях...