vipera evanescо

Тинави просыпается с утра с ощущением того, что на ее плечах лежит вся тяжесть мира. конечно вернуться в свою уютную кроватку с бархатными алым балдахином рядом с широким окном было до ужаса приятно, как и засыпать на новехоньком ароматном постельном белье, которое пахло жасминовым мылом и хлопком. тем не менее отяжеляли именно мысли, от которых не избавиться даже чистыми простынями и подушками (хотя обычно для того, чтобы начало дня было хорошим Страждущей и этого тоже хватало.) вчерашняя эйфория сменяется сегодняшними переживаниями и девушка вымученно хмурится. идти к декану одновременно хотелось и не хотелось - вопросов было много, но сил на то, чтобы со всеми из них разбираться не хватало. Страждущей с лихвой хватило летней нервотрёпки после инцидента и даже сама мысль о том, что придётся возвращаться к подобным разборкам и разговорам вызывала приступы тошноты. гриффиндорка еще несколько долгих минут провалялась в кровати и, наконец собравшись с мыслями, встала. день обещал быть долгим. кабинет декана гриффиндора был очень похож на своего хозяина. это было большое просторное помещение с множеством окон, часть из которых сейчас была открыта. на окнах висели роскошные портьеры из плотной темно-алой ткани с золотистой вышивкой в виде изящного узора. придерживали их подхваты-кисточки с небольшими застежками в виде грозных львиных голов. по центру кабинета располагался старинный письменный стол из темного лакированного дерева с множеством ящичков, на котором сейчас царил привычный профессору Голден-Халле творческий беспорядок. парочка грязных старых чернильниц, белоснежные писчие перья, несколько стопок учебников и чашки вчерашнего, позавчерашнего и сегодняшнего кофе, нагло украденные из большого зала. все свободное место у стен занимали редкие "живые" картины и высоченные шкафы, заполненные книгами, работами учеников и в целом всякой всячиной: от вороньих черепов до скляночек с зельями. между шкафами умудрился умоститься небольшой, но уютный камин, огонь в котором сейчас не горел, но наверняка загорится уже вечером. между камином и столом лежал невероятной красоты ковёр, похожий на персидский, всё в той же красно-золотой цветовой гамме, а на нём стоял абсолютно не вписывавшийся в общий интерьер комнаты диван, заваленный всяческими подушками и пледами. он был обит коричневой тканью, похожую на выцветший бархат каким-то незатейливым узором, а из-под слоя теплых покрывал виднелись необычные деревянные ножки: рядом примостилось такое же несуразное, но очень мягкое кресло. Тинави подумалось, что учитель наверное решил не переделывать ничего в этой красивой комнате, но ему жутко не доставало места, где можно расслабиться, и поэтому он откуда-то притащил сюда эти две вещи, которые, впрочем, добавляли месту особенного шарма.       – нет, Тинави. никакой ошибки в вашем назначении старостой нет. это решение было тщательно обдумано директором Улиусом, а принято на совете задолго до начала учебного года. – Голден-Халла уверенно кивает и чуть улыбается, пытаясь подбодрить свою студентку. – кто же знал, что до вас будет так тяжело добраться.       – тогда я совсем ничего не понимаю. – вздыхает Тинави и опускает взгляд на свои туфли. она сидела в небольшом, но весьма уютном кресле, в то время как профессор стоял и перебирал учебные пергаменты, сортируя их по большим кожаным папкам. – вы ведь лучше других знаете, что я даже колдовать нормально не могу. вдруг я причиню кому-нибудь вред?       – Тинави, можете ли вы напомнить мне, когда старостам требовались отменные магические навыки для того, чтобы исправно выполнять свои обязанности? – Берти откладывает в сторонку свои бумаги и внимательно смотрит на девушку.       – но какой пример я смогу показать?       – ответ на мой вопрос: никогда. и вы не обязаны никому ничего показывать. вашей задачей является наблюдение и забота об учениках гриффиндора. вы отвечаете за их безопасность и осведомленность в делах школы, а не учите волшебству - это уже работа преподавателей. вы ответственная и обязательная ученица, Тинави, у вас есть все нужные качества для того, чтобы быть хорошей старостой, в особенности если вы приложите к этому усилия. – мужчина опирается на стол и протягивает студентке толстую папку со всей нужной информацией. – директор Улиус доверяет вам. Тинави, я доверяю вам. я понимаю, почему вы можете сомневаться в себе, но поверьте, ваши переживания беспочвенны. а с трудностями с магией мы обязательно справимся, как и обещали, вместе.       – хорошо, профессор. я надеюсь, что вы знаете, что делаете. – Страждущая поднялась и, взяв папку, направилась выходу из кабинета, когда Берти на прощание вдруг весело воскликнул,       – выше нос, гриффиндор! учебный год только начался!

***

здесь обязательно стоит уточнить, что ее отец - сэр Инри из Дома Страждущих был невероятно талантливым ученым и признанным экспертом в сфере зельеварения и трансфигурации, а потому с ранних лет девочка росла в окружении огромных научных фолиантов и длинных колдовских свитков. в доме всегда царила атмосфера небольшого творческого хаоса и любопытная малышка совала свой нос абсолютно всюду - куда можно и куда нельзя. друзья и родственники шутили, что у ребенка просто в генах заложена тяга к знаниям. впрочем, возможно так и было, потому что, начиная еще с первого курса, Тинави отличалась высоким интеллектом и отличными результатами в учебе. профессора хвалили её за любознательность и интерес к предметам и пророчили светлое будущее. она и сама была уверенна в своём успехе вплоть до недавнего времени. около двух с половиной месяцев назад, когда пятые курсы готовились к сдаче СОВ, Тинави практиковалась в зельеварении. экзамены почти по всем предметам были уже позади и оставались только зельеварение и полёты. с полётами проблем не должно было возникнуть, поскольку Страждущая уже два года как играла за свой факультет на позиции ловца (и, надо признать, играла отменно. Кадия, её лучшая подруга, попала в команду в самом начале второго курса и с тех пор активно таскала с собой Тинави на ежегодные отборочные до тех пор, пока ту наконец не взяли). а вот с зельеварением в тот год возникли небольшие проблемы. Стражди уже давно посещала дополнительные занятия профессора Элайяны для продвинутого уровня, но в том семестре сильно отстала. всему виной был Гординиус Сай - просто сумасшедше красивый и обаятельный выпускник, который то и дело хитро переглядывался с ней, но в итоге никуда так и не пригласил. с первого дня занятий Тинави не могла оторвать от него взгляд и, пусть она и старалась успевать за группой, мысли всё равно уплывали в другую от учебы сторону - беловолосую и высокую, с невозможными глазами. девушка за это очень злилась на себя и на него - если бы он позвал её куда-нибудь сходить или может хотя бы поболтал с ней о чем-нибудь кроме зелий, она бы поняла, что ее симпатия взаимна. но нет. чертов Гординиус Сай был высокомерной ледышкой, и если даже ему нравилась Страждущая - признаваться он в этом не собирался никому, даже себе. в тот вечер Тинави осталась в кабинете и пропустила ужин. время потихоньку подкрадывалось к комендантскому часу, однако юная колдунья была настолько поглощена учебой и воодушевлена процессом изготовления варева, что даже не замечала этого. сегодня она готовила Огнезащитное зелье или же ледяной отвар – для его приготовления требовались особенные навыки выпаривания жидкостей, поскольку нужно было извлечь несколько капель отдельно концентрированной плазмы и отдельно алой эссенции красных кровяных тел из целой чаши крови саламандры, так как для правильной консистенции в зелье требовалась добавить эти части по отдельности на разных этапах. Стражди забрала непослушные волосы в высокий хвост, но некоторые пряди всё равно выбивались. гриффиндорская мантия и жилетка с шевроном уже давно валялись где-то на дальнем кресле, так как в помещении было ужасно душно от постоянно нагревающегося котла и горелок, которыми иногда было приходилось подолгу греть пробирки (оттого же все пальцы колдуньи были в черных следах, потому как на стекле оставалась угольная гарь). несмотря на огромный опыт в зельях, Тинави все равно то и дело обжигалась огнем или химией. в особенности ее раздражала красная эссенция саламандровой крови, даже капля которой жглась как проклятая. дело в том, что сама по себе кровь саламандры - сильное горячительное вещество, которое применяют во многих лечебных зельях. в основном для того, чтобы разогреть или ускорить ритм сердца пострадавшего (такие отвары очень хороши после обморожения, а также от простуды и кашля), но эссенция алых кровяных тел была концентрированным жидким пламенем и каждая капелька могла серьезно навредить. девушка чуть не прожгла манжет белоснежной блузки и поэтому закатала рукава. она чувствует, как от усталости тяжелеют веки. девушка посмотрела на большие часы на стене. она провела здесь почти шесть часов! Тинаив вымученно вздохнула и потерла глаза. их в в ту же секунду будто обжигает кислотой.       – прахов прах! – шипит гриффиндорка и рефлекторно прижимает ладони к векам, но становится еще хуже. она ахает и упирается руками о стол, жмурясь от боли. в ту же секунду девушка с ужасом осознаёт, что раковина со спасительной водой находится в абсолютно другой части кабинета и пытается хоть чуточку приоткрыть глаза, но получается плохо - взор застилает пелена слёз. чуть не падая, она наощупь, корчась от ожога, старается добраться до ближайшей стены чтобы пойти вдоль неё, но паникует и резко вытягивает руку, надеясь почувствовать под ладонью шкаф или нечто вроде, но нечаянно сбивает на пол конструкцию с горелкой и склянками. слышится звон бьющегося стекла, но Тинави продолжает наспех искать путь, тяжело дыша и всхлипывая от ужасной боли. она снова старается открыть глаза, испуганно мечась, и задевает горячий котёл, обжигая запястье. колдунья вскрикивает и прижимает повреждённую руку к себе, пятясь к столам, мимо которых по памяти надеется добраться до воды. незаконченное зелье из котла капает на пол. Страждущая воет и плачет, но водит здоровой рукой перед собой, продолжая искать очертания мебели. она почти доходит до раковины, но жгучие слёзы, смешавшиеся с каплями пота и алой эссенции крови саламандры начинают приносить еще больше дискомфорта, отчего гриффиндорка пошатывается и врезается в один из шкафов. что-то снова падает и с грохотом разбивается о каменную плитку пола. чувствуется запах гари. дойдя до раковины, Тинави дрожащими руками открывает кран, подставляет под ледяную воду руки и пытается промыть глаза. частично становится легче, но веки все равно адски болят и слёзы не останавливаются. Стражди старается успокоиться и медленно вдыхает, а затем выдыхает. приоткрыв глаза, она оборачивается и застывает в ужасе.       – только не это… – её стол полыхал синим колдовским пламенем и лужа из разбитых склянок с отварами, наполненная осколками разбитого стека, медленно расплывалась по полу, поблескивая и переливаясь самыми разными цветами. девушка снова наскоро умывается и подбегает к столбу пламени. найдя в лежащей недалеко мантии палочку, она громко произносит       – аква эрукто! – из конца палочки вырывается мощная струя воды, но она лишь проходит сквозь огонь, не туша его.       – глациус! – заклинание льда тоже не срабатывает. Тинави наконец осознаёт, что на колдовское пламя не подействуют обычные способы тушения и судорожно вспоминает другие варианты.       – делетриус! иммобулюс! арресто моментум! импедимента! – гриффиндорка во всю стреляет чарами, но ничего не помогает. огонь распространяется и она почти оказывается запертой им в углу. девушка испуганно выбегает из-за стены пламени в сторону двери. от волнения и паники, она часто дышит и вдыхает слишком много ядовитых испарений. в без того поврежденных глазах начинает темнеть. Страждущая падает у одного из столов и, всхлипывая, из последних сил накладывает на себя защитное заклинание.       – протего максима фианто дури. в подвальном кабинете зельеварения раздаётся громкий взрыв.