Мea máxima culpa. Nocens es

Осьминог, приправленный каким-то сложным соусом — хрен знает, что за секрет использовал шеф для его приготовления, но он гордился им так, словно изобрел колесо — сегодня отдавал тиной. Вьехо отставил тарелку, поморщившись. В другой день он отдал бы должное и старательно приготовленному морскому гаду, который еще сегодня утром преспокойно плавал в море, и свежайшей спарже, и чудесному пино-нуар, которое привозили из Аргентины специально для Серхио Алвареса. «Альто» всегда держал марку. Дон Вьехо, который владел заведением на паях с бывшей супругой, частенько назначал встречи именно в его уютных залах, если хотел выказать партнеру особое уважение. Кого только не ужинал здесь Серхио Алварес! От начальника полиции до глав министерств. Все они почитали за честь получить предложение от дона Вьехо посетить «Альто». И Серхио был уверен: если приглашенный не оценит его предложение, то не оценить мастерство шеф-повара он не сможет. Впрочем, от предложений, выдвинутых доном Вьехо, редко кто отказывался. Обычно таких находили с пулей в груди или с перерезанным горлом. Впрочем… То были дела дней минувших. Сегодня сеньор Алварес редко прибегал к подобным методам убеждения. Да и убеждать было практически некого. Мало кто мог открыто бросить вызов дону Вьехо. Нужно быть или полным идиотом, или хозяином титановых тестикул, чтобы пойти наперекор Алваресу. И сейчас, глядя, как мэр Варгас с удовольствием потягивает рубиновое вино, запивая им нежнейшую телячью вырезку, Серхио гадал, к какому же сорту людей относится сеньор Умберто: то ли и впрямь идиот, то ли отрастил яйца из титана. Сам же Вьехо от ужина не получал никакого удовольствия. Может, потому-то ему и казалось, что осьминог воняет тиной, а вино давно скисло. И дело было даже не в том, что твердолобый мэр никак не хотел внимать уговорам собеседника. Просто Серхио вдруг понял — ему не интересно. То есть вот откровенно похер. С некоторых пор он стал это замечать: былой азарт, что толкал Вьехо постоянно расширять границы его империи, начал потихоньку улетучиваться. Вытеснив с рынка конкурентов, одного за другим, Алварес давно стал практически единственным хозяином Каракаса, вот только упиваться властью в одиночестве Вьехо не желал. Но и делить свою власть абы с кем Серхио не хотел тем более. Остро не хватало Криса. Этот больной на голову сукин сын — он был единственным, кто всегда держал Серхио в тонусе. Не давал расслабляться. Он приносил с собой проблемы — по сути, Крис Хемсворт был одной большой ходячей проблемой — но без него… Без него Вьехо просто было не интересно. Серхио лениво ковырнул вилкой в тарелке, делая вид, что ест, и вдруг улыбнулся, вспомнив, как, бывало, они вдвоем с Хемсвортом делили одну на двоих пресную лепешку во время их отсидки в Геликоиде. Тогда, отщипывая от лепешки маленькие кусочки, Серхио казалось, что на свете нет ничего вкуснее этого вот куска хлеба, разделенного с Крисом. А теперь… Теперь этот самый осьминог кажется ему преснее, чем та клятая лепешка. И вина не хотелось. Северянин не был любителем вин, он предпочитал крепкие напитки. Он запивал ангостурой сильные психотропы, и Вьехо нравился горький вкус его губ и шалый блеск его глаз, когда он целовал Теньо сразу же после того, как, как тот поцелует свой стакан с крепким пойлом. Бывало, Крис смачивал в аногостуре — реже в виски — кубик льда и обводил этим кубиком губы Серхио. И после прикасался к холодным губам своими. Согревал их. Нежил. И не было в жизни Серхио Алвареса ничего слаще этих пьяных поцелуев. Крис пьянил не хуже самого крепкого алкоголя. Он и сам был — алкоголь. От него тоже была зависимость. И сейчас, похоже, Серхио переживал ломку. «Соберись, тряпка!» - отвесил себе мысленно оплеуху дон Вьехо. О деле надо думать. А не о том, как ты вылизывал губы Теньо да жрал с ним одну на двоих лепешку. Ты делил с ним жизнь на самом деле. Буйную, опасную, яркую. Ты разделил с Крисом целую жизнь — по крайней мере ту ее часть, которую тебе хочется помнить. Которую ты просто не можешь забыть. Ты делил с ним жизнь — а он не захотел продолжать делиться. Он ушел. Потому что тебя на самом деле никогда в его жизни не было. Крис всегда был сам по себе. Даже когда казалось, что он нуждается в тебе — но и тогда он был сам с собой. Потому что их всегда было двое: Крис и его зверь, которого он за все эти годы выдрессировал, выпестовал, усмирил и заставил ласкаться и вилять хвостом. Только такой безумец, как Теньо, мог приручить собственное безумие. И только с таким человеком дон Вьехо готов был делить свою жизнь. Сейчас делу всей его жизни угрожал Умберто Варгас. Угрожал смело. Открыто. Он так и сказал: «Я очищу этот город от вас, дон Вьехо». Сказал это и запил кусочек телятины глотком отменного пино-нуар из личных погребов Алвареса. Самоуверенный сукин сын! В другое время Вьехо даже восхитился бы соперником. Мало кто мог вот так в открытую угрожать Серхио. А тех, кто мог, давным-давно доедают черви. Впрочем… Другого времени не будет. А здесь и сейчас это может быть даже интересным — принять вызов нового мэра. А может быть, куда интереснее было бы склонить дона Умберто на свою сторону. В конце концов, иметь в союзниках молодого и горячего политика — это может быть даже большим, чем просто «интересно». - Позвольте мне объяснить вам кое-что, господин мэр, - вкрадчиво произнес дон Вьехо, отправив в рот маленький кусочек осьминога. И даже прожевал с удовольствием, вновь почувствовав вкус. - Я знаю, что именно вы хотите мне поведать, дон Вьехо, - тонко улыбнулся мэр Варгас. - Я в городе недавно, но не нужно много времени, чтобы понять: в Каракасе вы владеете всем и вся. В городе одна власть — вы. Вот только достигли вы того, что имеете, наплевав на закон… - Я и есть закон, господин мэр, - перебил его Серхио. - Не будь меня, вы бы увидели, что значит беззаконие. Умберто выгнул бровь удивленно. И Алварес поспешил продолжить. - Вы не застали войну картелей. Ту самую, в которой я одержал победу. Вы не видели перестрелки на улицах города. Вы не знаете, как это бывает, когда город рвут на части банды. Когда мирным гражданам может грозить опасность даже во время похода в магазин. Вы всего этого не видели, господин мэр. А я жил на этих улицах. И я укрывался от пуль за этими домами. И я хоронил своих людей, которые помогали мне навести на наших улицах порядок. - Не стоит романтизировать ваши преступления, дон Вьехо, - поморщился мэр. - Не стоит недооценивать то, что предлагает вам тот, кто может сдержать лавину преступлений в этом городе, - нахмурился Серхио. - Вы можете устранить меня: посадить, убить… Да какая разница! И тогда город разорвут банды, которые я держу в узде. Тогда не хватит сил ни полиции, ни армии, чтобы убрать с улиц всю ту мразь, которая наводнит их, едва над ними не будет того, кому они подчиняются. - То, что вы говорите — уже преступление, - Умберто отставил в сторону тарелку. Похоже, ему разонравилась местная кухня. - То, что я говорю — реальность, которую опасно отрицать, - в отличие от сеньора Варгаса, аппетит дона Вьехо разыгрался, и тот принялся метать со своей тарелки с такой скоростью, словно кто-то мог бы отнять еду прямо сейчас. - Чего же вы хотите, дон Вьехо?- раздраженно спросил мэр. «Я хочу тебя в свою постель», - неожиданно для самого себя подумал Серхио. Невозможно было не любоваться красивым лицом и подтянутой фигурой дона Умберто. Весь этот год, что Вьехо прожил без Криса, он не давал себе труда воздерживаться. В конце концов, они с Крисом не клялись хранить друг другу верность. Но те, кого Серхио пускал к себе в кровать — их было немного на самом деле — не шли ни в какое сравнение с новым мэром. А с Теньо их Серхио и не сравнивал даже. Не было смысла. Никакого вообще. «Я хочу тебя в свою постель, - повторил Алварес. - И я хочу, чтобы ты хотел ко мне в постель.» Мысль была какой-то неправильной. Не тогда, когда она пришла в голову сразу же после того, как Серхио вспоминал горький вкус Крисовых губ. Когда он думал о том, как… Стоп! Не думать больше о Крисе! - Я хочу, чтобы вы поняли, господин мэр — воевать со мной вам не выгодно. Гораздо выгоднее дружить. Поверьте, я умею быть хорошим другом, дон Варгас. - Таким же, каким вы были для господина Хемсворта? Как же его называли в Каракасе? Северянин, кажется… Вьехо замер, не донеся до рта вилку с наколотым кусочком нежного мяса. - Сеньооор Алварес! - протянул мэр. - Неужели вы думали, что я пойду на встречу с вами, не выяснив таких деталей… Впрочем, о вашем… Кхм… Партнере, назовем господина Хемсворта именно так… О нем легенды ходят. И по всей вероятности, не только здесь, в Венесуэле. - Что вы имеете в виду? - напрягся дон Вьехо. - Скотланд-Ярд интересуется местонахождением вашего друга. Мне докладывал начальник полиции — Хемсворта ищут его лондонские коллеги. И судя по тому, какие вести приходят из Лондона… Вьехо выругался про себя. На шефа полиции. За то, что поспешил доложить новому мэру, а не ему, дону Вьехо, хозяину Каракаса. Похоже, Серхио был слишком уж самонадеян, когда уверовал в собственный абсолютизм. Ну что ж… Ему придется преподать урок им всем: и полицейскому начальству, и этому выскочке дону Умберто. Тем не менее, мэр Варгас был прав: вести из Лондона приходили тревожные. В сети бурно обсуждали последние события: кто-то взорвал заместителя министра внутренних дел Великобритании. Сразу же после того, как его жену подстрелили, когда та выходила из своего офиса. Охрана проморгала. Стрелку повезло. И дон Вьехо, прочитав новости о ранении Магды Ланге — в девичестве Мартинссон — одновременно вздохнул с облегчением и тут же грязно выругался. Словно здоровенный камень с груди подняли — нет, Крис не причастен к лондонским убийствам. Не станет он стрелять в женщину, которую любил когда-то. Если Крис кем и дорожил по-настоящему, если он кого ценил и за кого боялся — так это за своего щенка, Магнуса. И тому, кто посмел тронуть волчицу, что выпестовала его щенка, Крис готов был перегрызть глотку. Причем выражение это могло быть и не фигуральным. Потому-то Вьехо и не сдержал крепких ругательств — Хемсворт наверняка помчит в Лондон разбираться с теми, кто решил разобраться с его семьей. Потому-то и из монастыря свалил, не иначе. Вьехо, как узнал о ранении Магды, хотел даже Тому Хиддлстону позвонить. Из всей этой британской компашки Том один производил впечатление человека вменяемого. Крис был псих — со всеми вытекающими, с красными таблетками и… в общем, с Крисом все было понятно. Его брательник был псих просто потому что он был псих. Неуравновешенный, несдержанный, яростный и громогласный — не зря его назвали Тором. А вот Том… Он был другой совсем. От Тома веяло спокойствием и… Тома однажды Крис Хемсворт назначил себе в боги. Это было необъяснимо — с точки зрения здорового человека, каким, безусловно, был Серхио Алварес. Но именно к Тому Серхио ревновал Криса даже больше, чем к женщине, которая родила Крису сына. Может, потому-то Серхио и не стал зовнить. Ревнивый дурак! И вот теперь Скотланд-Ярд разыскивает Криса. Здесь. В Венесуэле. Если Серхио хоть немного изучил своего любовника за все те годы, что прожил с ним бок о бок, Криса давно уже нет в стране. Но рассказывать о своих умозаключениях дону Умберто — или кому бы то ни было — Алварес не собирался. - Вы ничего не знаете о Хемсворте, - вот что он сказал новому мэру. - Я знаю, что он был опасным преступником, - возразил сеньор Варгас. - Может быть, еще более опасным, чем вы, дон Вьехо. Так что оставьте себе ваши предложения о дружбе. «Жаль, - подумал Серхио. - Ты же вроде не дурак, так почему ведешь себя, как идиот?» Алварес поймал себя на мысли, что это самое «жаль» было произнесено им искренне. Все, кто вставал на пути дона Вьехо, рано или поздно ложились в землю, а Умберто Варгас был слишком… Не красив, нет. И даже не умен — будь он действительно умен, не стал бы сгоряча объявлять войну самому могущественному человеку Каракаса. Господин мэр был слишком порядочен. Может быть, этим он и подкупал? Кто знает… Вьехо хотел было продолжить беседу. Он не желал отпускать Варгаса вот так, не договорившись. И даже открыл было рот, чтобы сказать что-то, как отвлекся на телефон. Пришло сообщение от Паолито. «Посмотри сейчас же!» - подписал сын видео, которое прислал отцу. - Прошу меня извинить, - проговорил Серхио, надевая наушники и запуская видеофайл. Сказать, что Вьехо удивился, увидев лицо Криса Хемсворта — это все равно что смолчать. Невозможно было понять, где была сделана запись — за спиной Теньо был нейтральный серый фон. И на этом сером фоне лицо Северянина казалось уставшим и осунувшимся. «Сукин ты сын», - с какой-то даже теплотой подумал дон Вьехо и сделал звук погромче. «Я обращаюсь к тому, кто лишил жизни двух молодых женщин, чьи тела полиция обнаружила в католических храмах в Лондоне, - бесстрастно произносил на камеру Хемсворт. - Я обращаюсь к тому, кто устроил взрыв в доме Виктора Ланге. К тому, кто стрелял в его жену. К тому, кто убил полицейского эксперта, Эрика Мартина. Я говорю тому, кто ранил детектива Кейси. Тому, кто ищет виноватых в серии убийств молодых женщин, захлестнувших Европу девятнадцать лет назад. Ты ищешь виновных в том, что произошло тогда? Так вот: тебе нужен я. Я виноват. И я готов ответить перед тобой. Прекрати убивать невиновных...» - Сумасшедший… - тихо прошептал Вьехо. И чуть повысил голос, вызывая по телефону своего помощника, Мартина: - Забронируй мне билет до Лондона. Проверь, чтобы в паспорте была виза. - Сеньор Алварес? - позвал его мэр Варгас, но Серхио уже не обращал на него никакого внимания.