Мea máxima culpa. Nocens es

Вьехо толкнул дверь - та поддалась совершенно беззвучно. Ни одна петелька не скрипнула, как будто кто-то специально смазывал эти петли маслом. Кто это мог быть — непонятно совершенно, да Серхио и не желал вникать. Не сейчас. Знал прекрасно, что Теньо, вынужденный вести жизнь далеко не рядового обывателя, имел на всякий случай пару-тройку таких вот «убежищ, где можно было схорониться, случись что. Так надо ли говорить, что квартира эта содержалась если не в образцовом порядке, то по крайней мере в состоянии, к порядку близком. А уж кто следил за этим жилищем — Вьехо интересовало мало. Стараясь ступать неслышно... Серхио, как и Криса, рядовым обывателем назвать ни у кого бы язык не повернулся, а потому этому искусству — появляться неожиданно и без лишнего шума — он также был обучен… Так вот, стараясь ступать неслышно, Серхио миновал тесную прихожую, свернул направо (а больше и сворачивать было некуда — не квартира, а так, клетушка), пересек узкий коридорчик и замер, пораженный увиденным. Нет нужды говорить, что Вьехо никогда ранее не видел, как именно это происходит — то, как Крис хлещет себя плетью безжалостно, то ли наказывая за что-то, то ли получая извращенное удовольствие от процесса. Он был поехавшим наглухо психом — его Северянин, но Серхио принимал его таким. Однако, не желал никогда — хотя бы одним глазком — увидеть, как эти плечи, которые, бывало, Вьехо зацеловывал, искусывал, языком вылизывал… как их целует звонкая плетка. Не сказать, что это было отвратительно… Или страшно… Или даже просто неприятно… Лицезреть чужую спину, располосованную ударами плетки. В конце концов Вьехо повидал картины куда более уродливые. А уж от вида крови в истерику не впадал. Сам умел пускать кровь виртуозно, и практиковал кровопускание не единожды — если какой ушлый хмырь пытался встать у него на пути. Да и Северянина, кровью перепачканного — в том числе его собственной кровью, - видел не раз и не два. Раны зашивались, кровь останавливалась, жизнь продолжалась. Но прямо сейчас Серхио едва не задохнулся, не в силах вынести вида крови, что сочилась из тонких порезов на истерзанной спине. Не это он ожидал увидеть. Нет, не это. Когда собирал вещи — и команду — там, у себя дома, в Каракасе. Когда велел собираться Паолито — нечего парню страдать в одиночестве в пустом отцовском доме. Если уж решил он, что эта холодная ледышка — преподобный Мартинссон — нужен Паоло до зарезу, так пусть поборется, черт возьми! Серхио понимал прекрасно — его сын втрескался, вляпался, врубился со всей дури в Хемсвортское отродье, и не будет парню покоя, пока не заполучит свою холодную драгоценность. Поначалу Вьехо пытался отговорить бестолковое создание — своего Паоло — дескать, нахрена ж тебе святой отец? Посмотри на меня, дурень! Подумай — много ли счастья принесла твоему папаше любовь к отцу твоей зазнобы? Да только все разговоры были впустую. Паолито, раз впустивший в свое сердце преподобного Магнуса Мартинссона, отпускать его не желал. А раз так — пусть борется. Сокровище, полученное просто так, без борьбы, ценится вдвое меньше. Потому-то и в Лондон они рванули вдвоем — отец и сын, - не считая нескольких отборных бойцов организации дона Вьехо, что последовали за хозяином на всякий случай. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится пара лишних стволов. А Серхио за всю свою жизнь, полную неприятных сюрпризов, привык к тому, что лучше пусть эти самые стволы будут лишними, нежели однажды их не хватит. Рейс задержали ненадолго, и Паоло, бросив себя в уютное кресло зала ожидания бизнес-класса, принялся что-то быстро строчить в мессенджере — не иначе сообщения отправлял своему ненаглядному Магни. Не сказать, что ответы сын получал приятные — с каждым новом треньканьем смартфона, извещавшим, что поступило входящее, Паолито мрачнел, как та туча, что нахохлилась на горизонте, грозя пролиться дождем. И отцу на терзания сына смотреть было тошно. Потому-то Серхио и отправился бродить по аэропорту — размять ноги и подумать. О том, как он вломит злоебучему Теньо. От души вломит. От всей его, Серхио Алвареса, щедрой души. И не потому вовсе, что Северянин ушел, наплевав на всё то, что создавали они вместе с Вьехо в течение восемнадцати лет. На их общее с Серхио детище — их империю, что разрослась далеко за пределы Венесуэлы. Шут бы с ним — с тем, что Теньо оставил любовника, в конце концов они друг другу клятвы у алтаря не приносили. Если Крис не желает больше Серхио — так тому и быть. Он не стал бы навязываться. Ни за что бы не стал. Но вот за то, что, похоже, Хемсворт вновь потёк мозгами, вломить хотелось не передать как. Чтобы мозги вновь встали на место. Это ж надо удумать — выступить под камеру на весь белый свет! Прямо заявить убийце — вот он я, приди и возьми! И это Крис, который никогда нигде не светился, который предпочитал оставаться в тени, который не оставлял следов и не совершал ошибок. То, что сейчас Теньо ошибается, то, что поступает необдуманно, Вьехо было ясно совершенно точно. И для того-то он и спешил в Лондон. Чтобы если и не уберечь от ошибок, то хотя бы минимизировать их последствия. Только для этого, а вовсе не для того… Ну не затем чтобы… Чтобы снова вместе… Чтобы вернуть себе этого гребаного психа, который всю душу Серхио вынул и на стружку пустил. Вот. Он набрел на нее случайно — маленькая часовня приютилась на первом этаже аэропорта, между кафетерием и отделом дьюти-фри. Ноги будто сами свернули в ту сторону, чтобы Вьехо мог обнаружить часовенку. Он покачал головой — ведь надо же было наткнуться! И вошел внутрь, оказавшись в душном, прокуренном ладаном помещении в абсолютном одиночестве. Серхио, воспитанный в строгой католической вере, за годы жизни успел понять: вера — это всего лишь способ, очень действенный способ держать людей в узде. Сам же он любые попытки накинуть на себя узду пресекал на корню. Потому-то и религиозное воспитание позабыл как только перестал хвататься за мамкину юбку, а случилось это гораздо раньше, чем Алварес достиг совершеннолетия. А сейчас у него и вовсе были претензии к Господу. Да еще какие претензии! Практически всю сознательную жизнь он соперничал с Создателем. За любовь совсем даже не святого отца Хемсворта соперничал. И проиграл позорно. Крис ушел. Не просто к Богу, под своды Ватикана, а в монастырь, в самую строгую из господних темниц. Спрятался. Скрылся. И обнаружился, чуть только опасность стала грозить его семейству. Его стае. И вовсе не Серхио Алвареса Крис своей стаей считал. Понятно, что беспокоился о детеныше — кто бы на его месте нет? Да и то, что рванул через океан, едва узнал о том, что кто-то стрелял в Магду Мартинссон — тоже понятно. Он бы, Серхио, случись так, что какой-то мудак посмел причинить боль Анхелике, этого мудака на атомы бы распылил. А прежде чем распылять, пару недель пытал бы с особой жестокостью. Каждую косточку бы лично переломал. И плевать, что с Анхеликой Серхио уже не связывает ничего… От былой страсти не осталось ничегошеньки. Но донья Анхелика подарила Алваресу сына. А значит, горе тому, по чьей вине с её хорошенькой головки упадет хоть волос. Так что Вьехо стремление Криса помочь «своим» понимал. А вот способ, каким тот попытался эту помощь оказать, считал дурацким совершенно. Крис, которого знал Серхио, ни за что бы не стал действовать так явно. Не стал бы подставляться. Крис высчитал бы все до мелочей. И нанес бы удар сокрушительный. Так что случилось, раз Хемсворт начал совершать необдуманные поступки? На этот вопрос Алваресу никто ответ давать не торопился. Уж точно не Господь Бог, во чью славу горели десятки свечей, зажженных в маленькой часовне. «Ты всю мою жизнь отбираешь его у меня, - зло прошептал Серхио, обращаясь к Создателю. - Но я еще не сдался, слышишь? Я не дам тебе забрать его насовсем»!» Это было глупо — спорить с Господом. Глупо, а, главное, совершенно бессмысленно. Может он, Серхио, начал совершать необдуманные поступки вслед за своим Северянином? Перелет был долгим, утомительным. И хотя Серхио пытался убить время, на пару с сыном углубившись в какую-то компьютерную бродилку, а все равно часы текли невыносимо медленно. Под конец Алварес вырубился, забылся сном бестолковым и беспокойным, и проснулся, когда борт-проводница чистым, как колокольчик, голосом, попросила всех пристегнуть ремни безопасности и привести кресла в вертикальное положение. По прилету Вьехо отправил Паоло и прибывшую вместе с ними команду спецов распаковывать вещи в арендованный им накануне полета особняк. Расположенный в северной части Лондона, этот дом имел три этажа в высоту и шесть спален, где команда Алвареса могла бы свободно разместиться. И пусть арендная плата зашкаливала — этот дом стоил каждого уплаченного за него пенни. Сам же, проводив отъезжающие с парковки Хитроу автомобили, увозившие его сына и сопровождавших его бойцов, взял такси, назвав водителю адрес, который, кроме Криса, был известен и ему самому. И сейчас, глядя, как Хемсворт уродует свою спину, позволяя плетке оставлять на давно зажившей коже уродливые шрамы, Серхио ловил ртом воздух, как будто кто-то вышиб из легких весь кислород. Чтобы прийти в себя, понадобилось пару минут времени и несколько глубоких вдохов. И вот уже связная мысль появилась в голове: «Раньше ты не позволил бы никому подойти к тебе так близко». А иначе как объяснить, что Крис, абсолютно обнаженный, стоя на коленях на голом полу, хрипел, скрученный судорогой боли. И из-за этой боли не слышал, как в комнату вошел посторонний. Мысли... Их как-то сразу вдруг стало слишком много. Они роились в голове, непойманные, перескакивали друг через друга, стучались в виски молоточками, пока Серхио не поймал за хвост одну: его Крис, его мужчина, его человек, которому он, бывало, жизнь свою доверял и прощал все на свете, да и сейчас готов был простить что угодно… Его Теньо страдал, а значит он, Серхио, должен это прекратить. Только вот годы, в течение которых Алварес, будучи вынужденным едва ли не по лезвию бритвы скользить, научили его не вестись на эмоции. Он привык не идти у инстинктов на поводу — а все инстинкты сейчас вопили в унисон: «Останови это! Прекрати! Защити!» Потому-то Вьехо велел себе притормозить, чтобы понять, присмотреться, оценить происходящее. И принять другое решение. Кто знает, как бы отреагировал Крис, если бы в порыве чувств Серхио кинулся бы к нему, выхватывая из рук плетку, останавливая замах, предотвращая удар… Кто знает… Вьехо вдохнул, выдохнул, взял голос — а главное эмоции, - под контроль, и по комнате разнеслось обволакивающее: ⁃ Считаешь, это именно то, чего ты заслуживаешь? Крис вздрогнул, но не обернулся, только плеткой замахнулся, и со свистящим звуком та в очередной раз опустилась на беззащитную спину. Болезненный стон заполнил комнату. Или два стона прозвучали в унисон? Вьехо не хотел себе в этом признаваться. Он аккуратно, медленно подбирался поближе к стоящему на коленях Северянину. ⁃ Тебя тут быть не должно, - хрипло произнес Теньо, и Серхио видел, как тяжело вздымается и опадает его грудная клетка. ⁃ Но я здесь. И я не уйду. Путающимися пальцами Вьехо расстегивал пуговицы рубашки, торопясь остаться без неё. Чертыхнулся про себя, когда так и не смог справиться с застежками и просто рванул в стороны полы рубахи, а после отшвырнул испорченный кусок ткани. - Мне все равно, хочешь ты этого или нет. Ты, сука, целый год черт знает где пропадал, так что похер, что ты там думаешь. Серхио подошел к Крису сзади, встал на колени и прижался грудью к его спине, почувствовал, как размазывается между телами липкая кровь. ⁃ Отойди! - прохрипел Крис. - Отойди, тебя это не касается! ⁃ Нет. - Четко обозначил свою позицию Вьехо. - Хочешь, чтобы я ушел — бей! ⁃ Пшол прочь! ⁃ А я сказал - бей. Потому что мне все равно больно. А смотреть на это больнее, чем чувствовать. Крис молчал. Но хотя бы не прогонял больше. Потому Серхио и позволил себе припасть губами к сильной шее, сцеловывая выступившую на горячей коже соль. Руки обхватили талию, и Вьехо ощутил едва различимую дрожь. ⁃ Ты плачешь? Это хорошо. - и он провел пальцами по влажной, заросшей давно небритой щетиной щеке, а потом поднес свои пальцы ко рту и лизнул. Тоже соленые. Как и сам Крис. ⁃ А знаешь? Ты действительно заслужил… Серхио положил руку на рукоять плети, выдергивая её из ослабевшей ладони. - И я хочу сделать это сам. За все ту боль, что я чувствовал, ты должен заплатить. Но только за это, Крис, ни за что другое. Серхио поднялся с колен, сделал пару шагов назад, взвесил в руке кожаный девайс и почувствовал, как щиплет глаза. Никогда… Никогда прежде не доводилось ему причинять боль Теньо. Да, он мог брать его жестко (если Северянин этого желал, потому что обычно он сам любил бывать сверху, и жестил — что уж греха таить). Но ни разу за все эти годы ни один из них не ударил другого, не причинил боль намеренно. Сейчас все было по-другому. Серхио чувствовал проснувшееся Крисово безумие и понимал, что лаской этого зверя не усмирить. И тогда он сделал замах. Плетка со свистом рассекла воздух и опустилась на сильные плечи. А потом тут же еще раз. И еще. Серхио не сдерживался совершенно, и после третьего удара Крису пришлось упереться в пол руками, чтобы не упасть. А Серхио, ошарашенный абсолютно, смотрел на бывшего — бывшего ли? - любовника и не мог поверить, что от всего происходящего у него встал. Вид такого покорного и уязвимого сейчас Криса, оказалось, безумно возбуждал. Человек, не прогибавшийся никогда и ни перед кем, сейчас стоял перед Серхио на коленях и неровно дышал, ожидая от него дальнейших действий. И тогда Вьехо протянул руку, коснулся аккуратно бордовых кровоточащих отметин, почувствовал как перекатываются мышцы под его пальцами и провалился в свое собственное безумие. Схватив Криса поперек горла, потянул на себя, заставляя выпрямиться, повернул к себе его голову и впился в губы злым грубым поцелуем. Крис не отвечал Серхио, но позволял целовать как тому хочется - жестко и кусаче, принимая и это наказание. Ладонь Вьехо нащупала почти вставший член, обхватила его и начала уверенно надрачивать, без дополнительной смазки, на сухую, потому что вот прямо сейчас хотелось еще жестче. Хотелось еще больнее. Оказалось, безумие бывает заразным. Оказалось, его можно разделить пополам, на двоих. Так же, как и удовольствие. Хотелось слышать рваные всхлипы из пережатого горла, хотелось, чтобы Крис обо всем пожалел. О том, как поступил с ним. На секунду отвлечься, чтобы расстегнуть ремень и ширинку. И снова прижаться, теперь уже ничем не сдерживаемой плотью к мягкой ложбинке меж Крисовых бедер. Прижаться и замереть, вдыхая его запах. Зарычать и толкнуться бедрами, провести рукой по твердому члену Теньо, сжать ладонь на его горле, повторить… Серхио не знал, сколько он, как старшеклассник, не решающийся зайти с его первой девочкой дальше несмелых ласк, вот так потирался о Криса, пока тот не попросил, наконец, сдавлено: ⁃ Сделай же уже это! Слышишь, Вьехо? Будешь трахать? Или будешь скулить, как сучка? И этой откровенной разводки Алваресу хватило, чтобы резко толкнуть Криса вперед, заставив того упереться ладонями об пол, сплюнуть на свой собственный, давно уже железно стоящий член, и, приставив, его ко входу, резко, болезненно для обоих толкнуться внутрь. Господи, как долго он ждал этого! Сколько ночей думал о своем Северянине, и вот, наконец, он в нем, он с ним, он для него. Крис рычал под ним, но не делал попыток вырваться. Ему нужна была это строгость. Эта несдержанность. Эта жестокость Серхио. И Теньо с удовольствием принимал все это от Вьехо. Когда тот двигался в тугом теле все быстрее и быстрее. Наслаждение было таки острым и долгожданным, что Серхио, как пацан, спустил уже через пару минут, не заботясь о том, успел ли кончить его партнер. Вьехо навалился на спину Криса, пережидая оргазменную судорогу, и после этого распластался на полу, прижимая к своему боку любовника. Нащупал рукой его все еще стоящий член и стал мягко водить вверх-вниз, поглаживая большим пальцем головку. Крис напрягся, вытянулся струной и с протяжным хрипом кончил себе на живот. Они долго лежали, прижавшись друг к другу. Опустошенные. Вымотанные. Выпитые друг другом до самого до дна. Вьехо пошевелился первым. Помог Крису перевернуться на живот, разглядывая повреждения, что оставила плеть на его спине. На самом деле это его, Серхио, рука управляла плетью, но он не мог сейчас об этом думать. Просто не мог. Он и так подошел вслед за Крисом к той грани, что отделяет его, здорового, от сумасшествия. Он едва не сорвался туда вслед за Хемсвортом. И судя по тому, каким тихим и спокойным казался сейчас Теньо, как он позволял касаться себя, укладывать, как Серхио захочется — судя по всему, они оба удержались на грани. Вьехо поднялся, тяжело пошатываясь, нашел свои брюки, выудил из кармана упаковку красных таблеток. Заставил Криса принять сразу две. А после того, как тот проглотил свое лекарство — Алварес был уверен, что весь этот год Теньо держался без этих красных пилюль, - помог ему дойти до кровати. И снова уложил — лицом вниз, так, чтобы израненная спина не касалась простыней. - Я сейчас… - пообещал Серхио Крису. - Я найду что-нибудь, чтобы вытереть кровь… - Оставь, - тихо попросил Хемсворт. - Просто побудь… Побудь еще немнг… Он вырубился, не окончив фразы. Уснул, позволив Алваресу еще какое-то время обойтись без обсуждения того, что сейчас между ними произошло. И Серхио не был уверен, что и после он будет готов это обсуждать. То, что случилось — было охренительно на самом деле. Ужасно. Отвратительно. Болезненно. Но охренительно. Потому-то они и не станут больше этого повторять. Ни за что не станут. Серхио не поднимет больше руку на Криса. Он с ума сойдет, если вновь возьмется за плеть. С этой мыслью Вьехо уснул. Отодвинувшись от Криса подальше — чтобы ненароком не задеть во сне его исполосованную спину. А когда проснулся, обнаружил Хемсворта уже на ногах. Тот, одетый в одну только футболку — трусы не соизволил натянуть — едва ли не пританцовывал возле открытого холодильника. Здесь, в этой крохотной лондонской квартирке, кухни не было как таковой. Уютная студия — в ней все, включая холодильник и электроплиту, компактно размещалось в одной комнате. Футболка казалась немного влажной - наверняка Крис успел принять душ, и тот факт, что он не щеголял сейчас в обмотанном вокруг бедер полотенце, говорил лишь о том, что такие вот показушные - как из дурных фильмов - выходы: мокрое тело, голый торс, белоснежное полотенце на бедрах, Хемсворт терпеть не мог. А еще не любил надевать вещи Алвареса. Типа «мы трахаемся, а значит будет так сексуально, если я нацеплю после траха его рубашку». У Криса было до фига таких вот заморочек. Серхио выучил их наизусть, любить их выучился. И сейчас, глядя на одетого в одну только футболку Хемсворта, Вьехо чувствовал какой-то противный ком в горле. Как будто бы дыхание перехватывало от осознания: Крису было глубоко наплевать, видит ли кто его голый зад, но вот израненную спину он не хотел демонстрировать даже Алваресу. - Проснулся? - спросил Крис, не поворачиваясь к Серхио лицом. И у того отлегло от сердца — раз Северянин, что называется, жопой чувствует, спит Вьехо или бодрствует, значит, он уже не в том состоянии — разбитом и потерянном — в каком был еще… Вчера? Или сегодня? Как долго они спали? - Уже вечер, - сообщил Хемсворт, как будто бы прочитав мысли Алвареса. - Мы продрыхли весь день. - Крис… Я… - Есть багет. И сыр. Вроде неплохой, но я не помню, как его выбирал, - Теньо как будто бы не слышал обращенных к нему слов Серхио. - Я вообще предыдущий день помню смутно. Представляешь? Вот куда я заходил за покупками? А! Яйца тоже есть! Могу пожарить… - Теньо! Серхио вскочил с кровати, в три прыжка преодолел расстояние между собой и любовником. - Теньо, подожди! Не тарахти! Всмотрелся в глаза Криса внимательно. Зрачков не видно почти что. Обдолбан по уши! - Ты пил еще таблетки? - Нашел в твоих портках. А нечего разбрасывать штаны где ни попадя! Крис редко бывал таким говорливым. Никогда почти что. Серхио понятия не имел, что ему делать с таким многословным и таким… - игривым что ли?.. - Хемсвортом. Он как будто проснулся после тяжелой болезни. Когда уставший организм стряхивает с себя болезненную слабость и хочет всего и сразу — есть, пить… трахаться… Да, Серхио успел заметить заинтересованно привставший член Криса. - Нам бы поговорить надо… - безо всякой надежды на серьезный разговор пробормотал Вьехо. Хемсворт покачал головой. - Давай все разговоры оставим на потом, ладно? Я под кайфом. И под… Я под тобой, Серхио! - Хочешь сказать, это я довел тебя до кайфа? А не таблетки? Крис не ответил. Развернулся снова к холодильнику, зашуршал там чем-то. Достал несколько яиц. Не удержал их в ладонях — одно шмякнулось на пол. - Блять! - выматерился Теньо и взглянул на Серхио виновато. - Косорукий пентюх! - беззлобно обозвал его Вьехо и улыбнулся вымучено. - Ты только не грузись! - в отличие от Серхио, улыбка Криса была искренней. Довольной даже. - Я все тебе объясню сейчас. Я попробую, ладно? Серхио кивнул осторожно. Он не ожидал от Хемсворта, что тот будет… Вот таким, почти что по-мальчишески счастливым после… После всего... - Я проснулся… Ты дрых еще, Серхио! Ну и горазд же ты спать! «Вкрай обдолбан, - подумал Вьехо, наблюдая за Крисом. - Черт! И как я не догадался спрятать таблетки?» - Я проснулся, - продолжал, меж тем, Северянин. - И я, знаешь, кого вспомнил? Тома! «Ну вот, приплыли, - обиделся Серхио. - Оттрахал тебя я, а вспоминал ты Хиддлстона. Сученыш!» - Я же никому не позволял брать мою плеть. Понимаешь? Никому. Только Тому однажды позволил. Когда думал, что он станет моим Богом. Помнишь? Вьехо промолчал. Как не помнить? - Только Богу я мог позволить себя наказывать, - правильно истолковав молчание Вьехо, продолжил Крис. - И Том... - Он делал это с тобой? - Спросил Серхио, старательно пряча за ровным, спокойным тоном ревность: жгучую, разъедающую, словно кислотой, все внутри. Странно. Признайся Крис, что спал с Хиддлстоном, Вьехо не испытывал бы и сотой доли той обиды, что чувствовал сейчас. Но стоило Серхио представить Теньо, преклонившего колено перед кем-то другим... Он убил бы. Правда - убил бы, если бы только не знал: смерть Тома Хиддлстона приведет в движение спусковой механизм под названием «Торстейн Хемсворт». И тогда быть беде. Тогда - берегись все живое. Тогда - сход лавины, цунами, вселенский потоп. В этом потопе погибнут они все: и он, Серхио, и Крис. А Тор станет петь по ним отходную. А после сам сиганет в пучину. Поэтому Тома он не тронет. Нет, не тронет. - Том... - Крис словно не замечал терзаний Вьехо. А может и видел, как тот прячет злость за деланно-безразличным выражением лица. Теньо вообще был наблюдателен весьма. Иначе не выжил бы. - Том, он... Ты бы видел его в тот момент, Серхио! Том и плетка... Его словно на закланье вели, и я... Я прекратил все. Вьехо выдохнул. Не сказать, что с облегчением, но все же... Все же... - Том на роль Бога не годился. Он был всего лишь человеком. Как и ты, Серхио... Как и ты... Да и нет никакого Бога! Его выдумали, чтобы было кому наказывать. Или прощать. Или наоборот — награждать. Бога выдумали. И я поверил в то, кого придумали другие. - Крис… Ты точно хочешь сейчас говорить со мной о Боге? - все еще не верил своим ушам Серхио. - Да не о Боге, глупый! - покачал головой Теньо. - Обо мне. Ты же сюда примчался ради меня? «Наглый сукин сын! - усмехнулся про себя Серхио. - Я ради тебя сюда примчался. Через океан. Через полмира. И опоздал. Вон ты — совсем с ума спятил.» - Так вот ты спал. А я думал, - продолжил Хемсворт. - Я все думал. Про разное. Про то, как я цеплялся все это время за свою веру. Отвергал старых богов, придумывал себе новых. Уверен был, что я не просто так на эту землю пришел. Что это Боги меня направляют. Что ради них всё. Что во всем этом есть какой-то смысл. Какая-то миссия… - Крис… - Подожди! Не перебивай! - попросил Хемсворт. - Так вот ты спал. А я смотрел на тебя и понимал — нет никакой миссии. И никаких богов тоже нет. Есть только люди. - Крис… - Есть только мы, Серхио. Ты и я. Для Богов мы с тобой — рабы. А друг с другом мы — свободны. И я выбираю нас, Серхио. Я выбираю свободу. Вьехо сделал шаг вперед. Чтобы обнять свое личное безумие. И это ничего, что Крис уронил на пол еще одно яйцо — не ожидал так внезапно очутиться у Серхио в объятиях. Ничего. На счастье.