Свидетель

      Это означало конец.       В бок будто ширнуло острой палкой — это означало конец сегодняшней пробежки.       Осаму бегал по стадиону, но остановился и сложился, упирая ладони в колени и пытаясь отдышаться. Отлично. Всё по привычному плану.       Так вышло, Осаму часто задерживается на территории кампуса допоздна. Изнуряющие пробежки до почти полного отказа, бесцельные прогулки после. Нельзя сказать, что это помогало окончательно смириться. Из раза в раз — просто привычка.       Осаму поднял голову, отмечая темноту неба. Он нахмурился, будто остался недоволен, будто о таком скором потемнении его должны были спросить лично.       Он медленно выпрямился из своего положения и вышел со стадиона. Он направлялся, как обычно, просто куда-то. Это каждый раз очередной петляющий маршрут, оттягивающий момент попадания в комнату. Это всё та же бесцельная прогулка после длительного бега.       В один из таких «обходов» Осаму встретил белку на дереве возле одного из учебных корпусов. Она, вероятно, тоже собиралась получить образование в сфере новых технологий. Осаму тогда улыбнулся ей.       Но теперь он возле того же дерева, а белки нет.       Дазаю остаётся только разочарованно цыкнуть и перестать сверлить пустое дерево, двигая дальше. Последний раз оценив темноту неба, он развернулся в сторону общежитий, решая идти через парковку: так идти придётся дольше, а он буквально добивается именно этого.       Со временем топор, блеснувший в свете кухонного освещения, становится всё призрачнее. Продолжает мелькать перед глазами. Вселять ужас. Заставлять внутренние органы сжиматься. Но с каждым годом всё слабее.       Речь когда-то шла о полном принятии. С уже случившемся вроде по-другому и нельзя. Момент, когда Дазаю казалось, будто он имеет шанс на счастье. Человек рядом склонял к терапии. Слушал, вытирал щёки.       Тот парень, кстати, забирал свою машину с этой парковки, прежде чем отчислиться и навсегда уехать в неизвестном направлении. Осаму точно не впервые ошибся с выбором маршрута. Всего второй курс, а места на территории кампуса уже кишат воспоминаниями. Как «я проебался здесь на каждом углу без исключения». Иногда... просто появившись.       Вырулив из-за угла, Осаму продолжал изучать траву и не сбавлял шаг. Правда, пришлось отвлечься на шум.       Почти так же, как два месяца назад — осознание сравнения холодит кровь.       Заново?       Осаму поднимает голову и резко останавливается на месте.       Двое парней. К счастью, оба на ногах. Потому, прощаясь с камнем на сердце, можно отречься от свежих воспоминаний. Жаль, что ненадолго.       Снова он.       Удивительно, что, склонив голову к дальнему от Дазая плечу, он пытается скрыть лицо. Узнать его всё ещё непростительно легко. Может, в этом имеют вес рыжие волосы. Он держит ладони в карманах, отдавая решение нарисовавшейся проблемы парню напротив. Понял это Осаму сразу, как незнакомец его окликнул.       — Задержись на пару слов, приятель, — он вытянул ладони из большого кармана на животе. Неудачный размер не помог ему в сокрытии наличных, что потянулись следом.       Осаму побегал взглядом от одного к другому.       — Нет.       Теперь на него смотрели две пары глаз. Осаму так и не смог определиться, кого удостоить ответом на более продолжительный промежуток.       Зато сомнений больше не осталось: рыжий парень, скрывающий лицо и руки — Накахара Чуя. На пересечении с ним к горлу подкатывает ком.       Заново       Та ночь, эти голубые глаза в темноте, на расстоянии, капюшон, снова Чуя, Чуя, капюшон, голубые глаза без смысла в темноте, на расстоянии, та ночь...       Зрачки сужаются. Чуя безучастно отводит взгляд.       — Нет? — раздался щелчок. В руках незнакомца оказался складной нож, только что раскрытый одной кнопкой. — Мне кажется, ты чего-то не понял или перепутал.       Чуя покачал головой, не смотря на Дазая. Не совершай ошибку — предупредил жест.       Осаму окончательно убедился, что понимает происходящее.       Потому попятился, выставив ладонь в защитном жесте:       — Я имею в виду... что не могу задержаться там, где меня не было. Я ничего не видел!       — Ты тут не проходил и ничего не видел?       — Меня здесь не было и я... — Осаму запнулся: незнакомец сокращал расстояние. — Я ничего не видел. Клянусь!       — Круто, — он протянул ладонь. Заметив испуг, покрутил запястье, чтобы убедить в пустоте. — Руку пожмёшь?       Осаму обратился взглядом к Чуе. Накахара опустил глаза и кивнул — с его стороны — на спину незнакомца. Валяй, вроде. Будет хуже, если сбежишь.       Осаму сплёл ладони. Пальцы мгновенно сбились в кучу от напора. Максимально сжав Дазаю руку, незнакомец приставил лезвие к ребру.       — Особо любопытные и болтливые долго не живут.       — Я услышал.       — Будем надеяться, — противно ухмыльнувшись, он оттолкнул Дазая и глазами указал ему траекторию. — Съебался.       Осаму не сдержался от того, чтобы последний раз бросить взгляд на Чую. Снова не получая ответного.       Осаму вернулся в комнату, его руки тряслись от накативших воспоминаний: прошло всего два месяца.

༒

      К счастью, следующий день был выходным. Можно было отоспаться после лекций.       Осаму кружил по комнате, собираясь убрать всё по местам, поставить устройства на зарядку и подготовиться к дневному сну. Он остановился возле стола, с недовольной миной уперев руки на бёдра. Думал попросить, но из-за накатившей усталости потребовал Оскара использовать наушники. Едва подавил в себе угрозу разбить телефон о стену, если из динамиков не заглохнет рёв, именуемый песнями древней рок-группы. На сдающийся жест поднятых рук разозлился сильнее.       Послышался стук в дверь.       Относительно свободным парнем в комнате Осаму остался один — второй рылся в ящике, выискивая наушники, и кивнул в сторону. Осаму бы разобрался с этим и без сопливых. Не имеющих вкуса. Раздражающих.       За порогом был Чуя. Одновременно с резко раскрытой дверью он поднял голову, голубыми глазами упираясь в карие.       Осаму поджал губы и просканировал его. Запал растворился быстрее сахара в воде. Было куда проще, когда Осаму знал, что чувствует: злился и бесился с соседа. А теперь? Куда себя деть?       Затянувшееся молчание сильнее давит на неопределённость. Стоит закрыть дверь?       — Привет.       Осаму действует ровно в противовес мыслям. Здоровается, когда собирался предложить свалить подальше. Чуя кивнул в ответ и быстрыми линиями изучал пол.       — Поболтать можем?       — Э-э, — Осаму из-за двери выглянул обратно в комнату. — Я не один.       — Чёрт, — Чуя слабо усмехнулся. — Сильно занят?       — Это надолго?       — Пару слов.       — У вас одна единица измерения, да?       Накахара поджал губы и перехватил разочарованный взгляд. Он тяжело вздохнул прежде чем понизить тон, отвечая:       — Я так и понял, что ты меня узнал.       — У нас много предметов, на которых пересекаемся. Кажется, мы с тобой на сильно схожих факультетах.       — Ага, — Чуя широко улыбнулся; только глаза не умеют врать. — Информационные системы и технологии.       — Круто. Я графический дизайнер.       — Мм. Ну да. Не сильный разброс. Наверное.       Осаму покивал. Воспоминания вчерашней ночи стёрли улыбку с лица. Пришлось напомнить самому себе, что Чуя пришёл поболтать не просто так. И неизменно ждёт решения о возможности этого.       — Дай мне пару минут.       — Я здесь, — с готовностью ответил Чуя.       Но Осаму не стал закрывать дверь на время сборов. Вытянув кроссовки из небольшого шкафа, он начал переобуваться прям возле порога. По завершению подобрал телефон с кровати и снял с крючка ключи.       Оскар не обращал внимания на короткие взмахи руками. Осаму сжал связку ключей и жестом направил на него, будто в стремлении бросить. Именно в этот момент получил внимание. Потому стушевался и рефлекторно позвал, пусть будущий собеседник был в наушниках.       — Эй!       — Что?       — Я ушёл. Но скоро вернусь. Не смей закрыться изнутри на верхнюю защёлку.       — Ни один из нас не закрывается на неё последнюю неделю. Когда там замок обещали починить?       — Да ебать их в уши, никогда, походу. Я пару дней назад уточнял, мне нового ничего не ответили.       — Неудивительно. Ты хрен ли дверь открыл нараспашку? Сам потом с газетой по потолку ходить будешь. Я каждую муху в твою честь назову.       — Отупел? Сказал же, ухожу. Я тебе как через закрытую дверь выйду?       — Ой да понял, всё, шагай уже.       — Руки. От верхней защёлки. Подальше. — напомнил Осаму, наставив указательный палец как предупреждение.       Он получил понимающе-недовольный кивок и выскользнул из комнаты. Чуя посторонился. Когда Осаму поднял взгляд, он выглядел весёлым.       — Ты чего? — Осаму кивнул, намечая их дальнейший спуск с лестницы.       — Зачем в уши?       — М? Зачем в уши что? — через пару ступенек вспомнил без уточнений. — А. Чтобы слышали лучше. Каналы прочистить типа. Чтобы услышали и починили грёбаный замок.       — Если изнутри закрыться на верхний замок, то в комнату попасть не получится?       — Именно. Мы куда идём-то?       — Мм, на стадион? — перехватив взгляд, Чуя пожал плечами. — На трибуны. Хотя я знаю, что тебе нравится бегать там. Но это не со мной.       — Да... — разочарованно протянул Осаму. — Спортсмен из тебя никакой.       И несильно отдалился в стремлении идти чуть впереди.       Небольшой стадион на территории среди учащихся именовался коробкой. Конечно, во владения колледжа также входила и площадка гораздо большего размера. Но там проводили тренировки сборные, проходили соревнования с приезжими командами и не было свободного доступа. Коробка с лёгкостью компенсировала последний пункт своей гостеприимностью.       Трибуны же вокруг расположились полукругом. Создавалось впечатление, будто литые конструкции с креслами просто бросили здесь. Потому и не довели до полноценного окружения.       Предположение подтверждал звук шаткого металла. Забираясь наверх первым, Осаму отчётливо слышал передвижения Накахары позади. Что, вероятно, было бы в любом случае, но не заставляло бы сомневаться в устойчивости так сильно.       Выбор ряда был за Дазаем. На трибунах был только один человек, сидящий сильно далеко от мест, где с ним можно было пересечься. Осаму на рандом протиснулся к синему креслу не слишком далеко от прохода. Он метнул взгляд на Чую, так и не получив ответного. Снова.       Приземлившись рядом, Накахара уставился на стадион и перебирал ладони в нерешительности. Он вальяжно развалился в кресле, но не торопился начинать. Ему нужно было поболтать, потому это его право. Осаму уступчиво молчал, изучая его профиль.       И заново.       Невероятно. Точнее, именно этого и следовало ожидать. Но настолько сильная схожесть отца и сына временами действительно может поражать. Осаму будто смотрел уже на этого человека с такого ракурса. Точнее, да, смотрел... на какой-нибудь совместной лекции. Но глаза размыли фон, оставляя в фокусе профиль.       И Осаму оказался не здесь. Казалось, пелена планирует застилать обзор снова. Настолько чётко Осаму и не видел того человека. Из глаз вот-вот вырвутся слёзы, а сердце уже замерло в ожидании. В тот момент хотелось разорваться на куски. А судьба зависела от слов человека, чей профиль пойман немигающим взглядом.       Заново. Зал суда, мокрые щёки, падающие очки, шелест бумаг, мужчина, мужчина, шелестящий бумагами, поднятые очки, мокрые щёки, зал суда.       В быстрой перемотке, через воспоминания, Осаму всё это уже видел, Осаму видит это       Заново.       — Не тебе меня осуждать.       Прочно склеенное вокруг воспоминание слетело, рассыпаясь в дым. Осаму снова на трибунах возле коробки. Рядом с ним Накахара младший. Тот, что спалился перед ним на приобретении запрещённых веществ поздней ночью. Тот, кто два месяца назад основательно слетел с катушек, и знают об этом только три человека. Возможно, два — один может и не вспомнить.       — Это моя жизнь.       Осаму фыркнул. Вот придурок. Никто не собирался спорить, но каким же идиотом нужно быть, чтобы творить всё это, имея шансы на счастливое будущее. Самолично закапываемое. Чуя повернулся на звук и вопросительно кивнул. Осаму отрицательно повёл головой:       — Продолжай.       — Я хотел бы попросить тебя не трепаться об этом.       — Попросить? — вкрадчиво уточнил Осаму. Вчерашней ночью его никто ни о чём не просил. Заставлял, угрожал — да, но просить? Это почти смешно. Осаму готовился к другому раскладу.       Чуя после тяжёлого вздоха откинулся на спинку и пальцами скользнул в карман чёрных джинсов. Оставив складной нож в руке, свободной ладонью хлопнул по груди. Из внутреннего кармана лёгкой зелёной куртки вытянул кошелёк. Оставил кроссовку на железной палке, поддерживающей переднее кресло, и уставился на улов. Больше не поднимая глаз, ответил:       — Угу. Я и угрожать был готов, и платить за молчание. Тебе что из этого больше по душе?       — Убери.       — Что именно?       — Всё. Убери нахер. Деньги твои мне не нужны, нож в печени тем более.       Чуя усмехнулся.       — Я жду. Или болтать мы не продолжим — я встану и уйду.       — Понял.       Осаму не сомневается в этом, когда следит, как Чуя расфасовывает всё обратно. Осаму помедлил, оставляя паузу, но всё же спросил:       — Зачем ты делаешь это?       Чуя цыкнул.       — Сказал же, не лезь. Давай как-то без нотаций.       — Мне просто интересно.       — Это не твоё, блять, дело.       Да, вообще-то Чуя прав. Только его отец говорил ровно наоборот. То есть бросал бумаги на стол и говорил «вот, твоё дело».       И Осаму снова видел его.       И он почти проходит через это... заново.       — Это не было моим выбором. Но больше я тебе ничего не скажу. Не обязан. Я пришёл договориться, чтобы ты держал рот на замке, а не дружбу с тобой заводить.       Осаму подавился воздухом.       — Да я бы в страшном сне с тобой не подружился.       Слова Накахару задели, это заметно. Он поймал взгляд с укором.       — Навещал Эдварда? — в лоб спросил Осаму.       Заново.       Кровь от лица Накахары отлила. В ответ смотрел белый лист с широко раскрытыми голубыми точками.       — Что? — криво усмехнулся Чуя. — Мы... мы с ним не особо общались. Почему ты спрашиваешь?       — Не, просто... — Осаму вытянул телефон из кармана. — Если ты сомневаешься в моём умении держать рот закрытым...       Взгляд Накахары бегал. Пусть Осаму смотрел на экран, не без труда находя нужный файл, он прекрасно заметил растерянность. Где-то на периферии напуганный Чуя пытался держать лицо, но с треском проёбывался в этом.       — Вот, — Осаму убрал звук полностью и передал телефон.       Заново. Промотай это заново.       Чуя с ужасом смотрел на экран. Широко раскрытые глаза забыли, как моргать. Прошло какое-то время, и Чуя резко посмотрел на Дазая, отворачивая экран от себя.       — М? Что? Парень на видео устал и скинул капюшон? Да, там приближение сто тридцать, но лицо видно отчётливо.       Чуя сорвался с места — шмыгнул в проход, заблокировал телефон и закружился.       — Куда помчал-то? — делано удивился Осаму, наблюдая за неуверенными рывками. Чуя разрывался в том, в какую сторону бежать.       Он перевернул корпус телефона, чтобы проверить марку. Да, парень не глупый — понял, что копия давно висит в облаке и смысла уничтожать исходник нет. Потому он остался на месте и выдохнул куда-то наверх, пока нервно трепал свои рыжие волосы.       Осаму поместил локоть на спинку кресла и подпёр щёку кулаком, это выглядело достаточно скучающе. Развернувшись в бок настолько сильно, он с лёгкостью видел недоумение и страх Накахары.       — Это не я.       — Ладно, — пожал плечами Осаму. — Зачем убегаешь тогда?       — Я... просто...       — Не понял, наверное, что телефон сам по себе снимать не умеет, и я присутствовал в тот момент, да? Так вот. Новая информация. Тебе к сведенью. Я там был.       — Но...       Осаму смерил его уставшим взглядом. Наглец помешал дневному сну, теперь задерживает его глупой попыткой оправданий. Они Дазаю не нужны.       Хотел бы — сдал бы.       Ещё два месяца назад.       Чуя опёрся руками на кресла по обе стороны и наклонился к Дазаю, сильно понижая тон:       — Почему?       — Почему не сдал, правильно?       Чуя быстро покивал. К счастью, больше не старался отрицать своё участие. Единственное, продолжил пояснения:       — Там... слишком хорошо видно лицо. Это самое большое доказательство из всех возможных. После... вот этого дело продолжать не имеет смысла. Всё доступно.       — Ага.       «Что, чёрт возьми, ага?», читалось во взгляде, но Чуя промолчал. Он испытывающе уставился в глаза, время от времени отклоняясь от невозможности выдержать ответ.       — Твой отец... адвокат?       Чуя нахмурился и скосил взгляд в сторону стадиона.       — Да. Откуда ты?..       — Не важно. Семейные связи, вроде как, не позволят ему защитить тебя в суде. Тогда, я подумал, лучше и не начинать разбирательство. Камер в том месте не было, никто ничего не видел. Зачем ломать сложившиеся обстоятельства?       Перехватив нарочито невинный взгляд, Чуя настороженно переспросил:       — Ты знаешь моего отца?       Осаму пожал плечами.       — Это связано с работой? Какой номер дела?       — Разбежался.       — Я просто пытаюсь понять...       — Он всё равно то дело проиграл, — улыбнулся Осаму.       Проиграл. Он проиграл то дело.       И заново, треск, слёзы, зал суда, сдающийся жест адвокатских рук, заново-заново-заново...       — Но... у него не так много проигранных дел. Он хороший адвокат.       Осаму вздохнул и поднялся. Он подвинул Чую в сторону, чтобы выйти в проход, забрал телефон и нашёл глаза, неизменно полные растерянности.       — Разве мы сейчас говорим о твоём отце?       Чуя нахмурился.       — Я так, просто к слову, — пояснил Осаму. — Напомнил, что тебя некому защитить, если я вдруг—       — Ты не можешь знать всех обстоятельств! — выкрикнул Чуя.       — Н-да? А тебе не кажется, что мне похер? Это ты и твои проёбы, те обстоятельства, на которых ты настаиваешь — твоё же грёбаное оправдание. Удобно, да?       — Ты не понял...       — Это ты не понял. Пока я молчу о произошедшем, рискуя за сокрытие тоже пойти под суд, ты продолжаешь себя закапывать. Ты, блять, идиот, в любом другом случае ты бы не остался безнаказанным, но этого тебе мало—       — Я не мог знать этого, слышишь?!       — Именно! Даже ты не знал, что я там был. Что говорить о полиции? Ты единственный человек, который видел это видео. Единственный. Я снимал, но ни разу не пересматривал. Оно просто есть. Уже два месяца как.       Чуя промолчал, его стеклянные голубые глаза бегали по лицу. Брови изломом выдавали желание разрыдаться, пока Чуя упорно подавлял это.       — Мне никогда не понять таких, как ты. У тебя есть всё. Но... — Осаму помедлил. Он с некоторым сочувствием приподнял брови и перешёл на шёпот: — Что ты творишь?       — Прости, — больше рефлекторно, чем искренне ответил Чуя.       Осаму усмехнулся и смерил его с головы до ног.       — Эй, возьми себя в руки. Не подводи семью.       Он протянул руку и пальцем постучал Чуе по лбу:       — Включай башку.       Последний раз соединив взгляды, он развернулся и с громким отзвуком треска железной, неустойчивой конструкции двинул обратно.       Чуя растерянно смотрел ему вслед, качая головой в неверии.       Оказывается,       У произошедшего два месяца назад был свидетель.