— Да что вы, чёрт возьми, можете сделать?! — Чш. Не реви. Не реви, дай мне время.
Осаму молчал. Чуя осмотрелся, но просто, чтобы заполнить паузу. — Серьёзно? Ты не скажешь мне? — В чём был твой вопрос? — Осаму смотрел в сторону. — Изначальный. — Э-э... Я спросил, нервничаешь ли ты. — Нет. Идём? — Но... Мне правда не суждено знать? — разочарованно вздохнул Чуя. — Меня раздражает твоя привычка всё так сильно торопить. Чуя помолчал, кусая губы. Его не устраивало оставаться в неведении так долго. Но, впрочем, "не торопить" — это не "больше никогда об этом не заикаться"? — Окей. Окей, малыш, идём. Чуя повторил за Дазаем — сбросил рюкзак на подставку. Он проводил Дазая взглядом. Но сам запищал под аркой. Он обречённо поднял взгляд наверх. И сдал назад под жест сотрудника. Волнение разжижало внутренние органы. — Идиот... — он резко захлопнул веки. Быть может, самолично названным он вполне и был. Осаму, нахмурившись, наблюдал за тем, как Чуя скользит в карман своих джинсов. Осаму понимающе хмыкнул и покачал головой: ну, идиот. Чуя сжал кулак и рыпнулся к стойке с мыслями донести и бросить это в рюкзак, чтобы не расставаться и провезти. Сотрудник, правда, быстро предотвратил тот порыв и рукой указал в сторону. Чуя взглядом сказал ему, что он мудак. Но послушно подобрался к открытому мусорному ведру. Чуя поочерёдно смотрел на Дазая и сотрудника, выбрасывая нож в мусорное ведро. Он поднял пустую ладонь в воздух для убедительности. Осаму с улыбкой качал головой. Чуя мимолётно мазнул взглядом по складному ножу, который был единственным. Как в пакете, так и в своём роде. И больше Чуя его не увидит. Это было смешно в своей ироничности, когда он смотрел на Дазая. Замена переменной? Расставшись с важным для него ножом, Чуя остался чертовски мрачным. Он разочарованно вздохнул и повторил попытку пройти к Дазаю на той стороне. Но запищал снова. В этот раз сильно нахмурившись реакции — ножа больше нет. — Пирсинг, — подсказал Осаму. — Дважды идиот, — закатил глаза Чуя. Он вернулся назад и показал сотруднику язык. Подвернул его, цепляя шарик зубами. От нечего делать. Пока сотрудник сканировал одежду ручным металлоискателем, после приглашающим жестом руки разрешая пройти. — Спасибо, — фыркнул Чуя. Всё ещё раздражаясь, что ему пришлось расстаться со своим холодным оружием. Осаму придерживал оба рюкзака. Потому, поравнявшись, Чуя забрал свой из его протянутой руки. — Теперь твоё «у меня тоже есть кулаки, всё честно» будет обосновано. — Иди нахер, Осаму, — Чуя недовольно мотнул головой и отвёл взгляд. — Вот придурок. Как я мог про него забыть... Всегда с собой таскаю потому что, да. Чувствую себя так, будто у меня руку забрали. И в мусорку сказали выкинуть. — Ой, ну хватит. Вселенская проблема — складной нож, который сказали выбросить в аэропорту, потому что это грёбаное холодное оружие— — Это был подарок, — перебил Чуя. Осаму помедлил в своём вопросе, оставляя короткую паузу. — От кого-то близкого? Чуя грустно усмехнулся и покачал головой: — Мм... на тот момент? Не слишком важно. Просто подарок. Просто... давно уже со мной был этот нож. — Что-то произошло? Чуя поджал губы. Он вздохнул, медленно качая головой. — Не будем об этом. Нож был хорош сам по себе, не как воспоминание о человеке. — Нож. Хорош сам по себе. — Осаму нахмурился. — Что же ты успел им сделать, чтобы узнать это? Ветчину на бутерброды резал? Чуя невесело усмехнулся. — Именно. — Мм. А угрожал ли ты кому-то им... по-настоящему? — В плане? — В плане, приставляя к горлу и выкрикивая "отдавай мне свои деньги!". — Я чё, похож на разбойника вроде уличных хулиганов? — Я сгораю от твоего выбора слов, — Осаму рассмеялся. Чуя хмыкнул, но улыбнулся. — Не, просто я помню, как это было со мной, — Осаму пожал плечами. — Ты типа смотрел на нож и такой "хм... я собирался угрожать тебе вот этой штукой, если что, хочешь немного тебе поугрожаю?". — Не так было. — Так. Для меня во всяком случае. — Я что, совсем не страшный, меня нельзя бояться? — Чуя повернул голову, сталкивая взгляды, его — наивно-вопросительный. Нарочно, будто он и не хотел слышать отрицание в ответ. Нет, ты не такой, думал Осаму, ты... потерянный и несчастный. Но не страшный. В любом случае, это если знать его. В остальном, если знать, какие вещи он делал битой... Осаму не хотел продолжать это. На сердце тяжело, грудная клетка давится. Он покачал головой и перевёл тему, улыбаясь: — Но как ты мог забыть про пирсинг? Чуя мгновенно разочаровался в себе настолько, чтобы остановиться на месте. Удивлённое и в то же время недовольное выражение лица говорили за него. Он быстро покивал, смотря на усмехающегося Дазая, и ответил: — Это ж каким идиотом нужно быть. — Не привык ещё, — успокоил его Осаму. Чуя цыкнул и закатил глаза. — Да! И ещё... отвык от того чувства, что чувствовал, когда решился на прокол... Осаму нахмурился. — Не совсем тебя понял. — М. Не понял? — Нет, не понял, что за чувство? — М. Значит, не понял. — Чуя, чёрт возьми. Но Чуя отвернулся и бегал глазами. Осаму вздохнул, ожидая внимания или ответа. Можно в сторону. Пусть не мучает хотя бы догадками. — Селфхарм. Чуя действительно ответил в сторону, но менее хмурым Осаму не стал. — Селфхарм. Ну, и... я не соврал на следующий день. Я хотел кричать и знал, что это не выйдет из-за ощущений свежего прокола. — Продолжай. Чуя помедлил, но продолжил. — Причинять себе вред мне не хотелось. Но после всего, что ты сделал... мне было больно. Морально. До крика, если я не повторяюсь, говоря, что собирался высказать тебе всё до седьмого поколения. — Он коротко усмехнулся, прерываясь на секунды. — Я смотрел, как рушится моя жизнь. Снова. Только теперь из-за всего, что делал ты... и Лео, который отвернулся от меня после твоих слов, так что это всё ещё... — Я улавливаю, но это не самое очевидное, что ты мог сделать. — Ага. Типа, попросить кого-то выудить моральную боль, превращая её в физическую... При этом мы не говорим про драку, потому что я бы... ну, ответил. И это был бы другой эффект. Я не позволю никому себя избить. А так оно, вроде, знаешь... В моей голове выглядело безобидно. Я думал сделать татуировку, ну, чтобы иголкой потыкали, но не придумал ничего дельного. Ты не знал, но я... ладно, это лишнее. — Ну нет, договаривай. — Нет, это не важно. — Чуя. — Осаму? — Я никуда с тобой не полечу, если ты сейчас не скажешь. Чуя, наконец, столкнул взгляды. Он смотрел в карие глаза и поднял бровь. — Ты мне угрожаешь? — Нет, я просто хочу знать— — Рыдал я, — перебил Чуя. — Всю ночь рыдал. Перед тем, как язык проколоть. Доволен, манипулятор? — Не называй меня так, — Осаму нахмурился. Чуя закатил глаза и промолчал. — И прости, — договорил Осаму, сокращая расстояние. — Прости, что поступил так с тобой. Я хотел помочь, и... вроде, это сработало правильно? — Как и моё решение проколоть язык, — ответил Чуя, но вышло чрезмерно резко. — Прости, что поступил так с тобой. Я... я тебя сломал и я знаю это. — Иногда сломанное нужно доломать окончательно, чтобы починить? Осаму расплылся в широкой улыбке, рассматривая Чую. — Что за философия в аэропорту? — Что за "я сломал тебя и знаю это" посередине аэропорта? — Я сам начал, — вздохнув, понимающе покивал Осаму. — Ты сам начал. Чуя двинул в сторону первым, и Осаму задержал взгляд, обрабатывая услышанное. Он вроде... Починил, предварительно доломав? В этом был смысл?༒
К счастью, ни у одного не было страха высоты или перелётов. Потому они успели сделать пару глупых фотокарточек. Да, даже с иллюминатором. Чуя рассказывал о своей семье, чтобы Осаму имел представление. Говорили они негромко, но долго, до знакомого ощущения отбитого болтовнёй языка. Осаму смотрел в ледовито-голубые глаза Чуи, когда он рассказал, что этот цвет у него от матери. Отец прилетел в штаты на получение образования, тут и остался. Они, правда, жили в Японии, когда Чуя появился на свет. Но вскоре перебрались снова. Быть может, эта длинная история и стала усыпляющей. В любом случае, по завершению Осаму предложил поспать, и Чуя согласился. Осаму мило ютился, устраиваясь в кресле. Он уснул, но Чуя не мог, он просто тупил сам с собой, уставившись в иллюминатор. Ногу свело подозрительной судорогой, и Чуя с силой долбанул по бедру кулаком. По венам ползало неприятное ощущение, как будто внутри организма что-то разлилось, и вены захлёбывались, пытаясь заставить это что-то продвигаться. Чуя кусал губы. Он посмотрел на мирно спящего Дазая, и его сердце едва не оборвалось. Стало так больно, будто его поймали в тиски. Чуя сжал кулак, впиваясь ногтями в ладонь и надломил брови. Он постарается. Ради него.— Себе обещай!
Ну уж нет. Того парня Чуя не уважает, и обещать ему ничего не торопится. Уже слишком поздно менять отношение к себе. После совершённого. Чуя с собой грызётся. Но Осаму Совсем ни в чём не виноват. Осаму, разве что... Чуя лишь хочет оставить его рядом."Сомневаешься в моём умении держать рот на замке?"
Чёрт возьми. Осаму, разве что... Всё видел. Чуе повезло иметь его рядом. Вроде, он прикинул, как бы сам повёл себя на месте Дазая. Казалось, он не поступил бы так, как поступал Осаму. Но... Чуя ещё не знает, чем он так обязан его отцу. Возможно, это что-то меняет. Не торопить события, не торопить...༒
Их встретят в аэропорту. Чуя прижал намотанную на локте куртку к себе ближе и замедлил шаг. Осаму остановился совсем, чувствуя поднимающее из живота волнение. Он выдул воздух и размотал куртку, одеваясь. Чуя остановился и обернулся. Он вернулся к Дазаю ближе, бегая обеспокоенным взглядом. — Не нервничай. Осаму одёрнул куртку, поправляя слишком резким движением. Он провёл ладонью по молнии, но застёгиваться не стал. — О чём ты? — улыбнулся он Чуе. — Я абсолютно в порядке. Что наглая ложь. Чуя протянул руку, медленным движением поправляя куртку Дазая у ворота. — Успокойся. Я с тобой, ладно? — Было бы странно, если бы я прилетел к твоим родителям без тебя, — Осаму усмехнулся. Чуя поднял глаза. Он посмотрел с укором и резко захлопнул веки. — Ты можешь собраться хотя бы сейчас? Не теряй лицо. — Оно на месте, — возразил Осаму, приподнимая бровь. — Я знаю, как ты выглядишь, когда твоё лицо на месте. Не волнуйся. — Да не волнуюсь я, иди в заднюю часть огурца. — В горькую жопку, — слишком серьёзно перефразировал Чуя. — Окей. Он чуть закатил глаза и повернулся обратно, жестом головы указывая на родителей, встречающих их. Осаму проследил взглядом, и в груди заклокотало."Не реви и слушай меня внимательно..."
Осаму снова видел его за передами тех воспоминаний. Осаму чувствовал, как всё внутри дрожит, как эмоции разрывают его, он чувствовал одновременно слишком много, чтобы разобрать хотя бы часть. Но он прилетел с Чуей, и это... другой разговор. Они подошли ближе, и Чуя в стиле "если что" обозначил: — Вот и мы. — Мы видим, — Катару протянул руку, получая рукопожатие и обнимая Чую в ответ после. — Мы рады вас видеть! Радостную мать Чуя пошёл обнимать, когда Катару протянул руку Дазаю. Катару поднял глаза в карие, но Осаму медлил. — Сильно устали? — отпустив Чую, она выглядела воодушевлённой. — Нормально, — Чуя вернулся к Дазаю, подвигая его, затупившего, ближе. — Столько слышали, да? Это— — Осаму, — он, наконец, пожал протянутую руку. — Меня зовут Осаму. Рад знакомству, сэр. Чуя стоял сбоку и начал бегать глазами. Они слишком задерживаются в приветствии. — Взаимно. Думаю... думаю, мы уже познакомились. — Простите, — с намёком Осаму резко выдернул руку из рукопожатия. Он перевёл взгляд на мать Чуи и улыбнулся, нерешительно кивая. — Иди сюда, — она протянула руки, сокращая расстояние, и, похоже, его не спрашивали. Она заключила его в объятие, крепко сжимая, и Осаму потеряно посмотрел на Чую. — Мам, ты его... ну, задушишь? — Перестань, я просто рада наконец увидеться после стольких разговоров! Он хорошенький. — она отстранилась и смотрела на Дазая, повторяя: — Ты хорошенький. Как дела? Чуя тебя не обижает? — Чуя всех обижает, — нарочито скучающим тоном вмешался Катару. И Осаму молниеносно перевёл на него взгляд. — Вы не правы, — выдал он, после отворачиваясь обратно к матери Чуи: — Нет, не обижает. Всё хорошо, как дела у вас? — Кажется, ждали вас целую вечность! Лыжи не катаны, склоны не просмотрены— — Снег на вкус не пробован, — подкинул Катару. — Ты имеешь в виду, что мы будем падать в снег лицом во время лыжных забегов?— уточнил Чуя. — Да, точно. Вспомнил просто тебя и прошлые каникулы. Чуя фыркнул. Катару сдержанно усмехнулся. — Где ваши чемоданы или вы напихали гардероб по карманам? — спросил он. Осаму загорелся, считая это хорошим моментом уединиться с Чуей на перешёптывания. Но Чуя мимолётно обернулся и ответил: — Они ещё не выехали. Отсюда видно ленту. Осаму едва сдержался от того, чтобы закатить глаза. Он прочистил горло и побегал взглядом по родителям Чуи, считая важным выразить это. — Спасибо, что разрешили быть здесь. — Ну что ты! Мы всегда рады познакомиться и пригласить человека, важного для Чуи. — Особенно если он выглядит нормально, — Катару направил на Чую многозначительный взгляд и приподнял брови. — Без татуировок на лице. — Пап, — Чуя закатил глаза и фыркнул. Осаму нахмурился, пытаясь сложить услышанное с недавним "что-то типа того" в машине от Чуи. Если у него и был парень раньше, у него на лице была татуировка. Окей. Мать толкнула отца локтем в бок и вновь обратилась к Дазаю: — Уверена, мы подружимся и отлично проведём время! — Уверен в этом тоже, — не слишком слажено улыбнулся Осаму. — Да, у нас всё будет круто, только если вы не собираетесь выходить на улицу в таком виде. — Конечно нет, пап. Мы оденемся. Э-э, — Чуя мазнул взглядом по Дазаю в куртке. — Я. Я оденусь, а он — застегнётся. — Супер. Кстати, расскажи мне, сколько стоило такси. Чуя шире открыл глаза, будто в испуге или переживаниях, и посмотрел на Дазая. Осаму с сомнением наклонил голову в бок, вроде: «ты же не будешь ему врать?». И Чуя в самом деле не стал. — Да, мы доехали сами... что-то пошло не так? — Что-то могло пойти не так? — Катару вздёрнул бровь. Чуя поморгал и пожал плечами. — Я так и думал. Почему не позвонил? Нашёл, наверное, какую-то шарашкину контору. — А у тебя разве есть знакомые и в?.. — Ага. Почему-то заранее ты об этом не спросил. Не знаю, что там с твоей машиной, но если по возвращению найдёшь её на свалке — пеняй на себя. — Пессимист, — укорила его жена. — Такое происходит не часто. — Но происходит. — Я позвоню, уточню... чуть позже. Ладно? — виновато отозвался Чуя. — Позвони. Завалов не ожидается, со связью должно быть всё в порядке. — Не злись так. — Не злюсь я. Это твоя тачка, твоя ответственность. Но в следующий раз подумай о том, чтобы позвонить мне. — Я услышал. — Что там с багажом? Чуя неуверенно обернулся снова, и в этот раз Осаму не дал ему съехать с этого. Он поймал его локоть и потянул ближе, на ходу заверяя: — Нам следует подождать ближе, чтобы не проморгать. Чуя даже не брякнул. Он был послушным в том, как Осаму поволок его к ленте. Остановившись, Осаму вздохнул. — Что это было? — Чуя смотрел в упор и говорил тихо. — О чём ты? — «Рад знакомству»?.. Осаму поколебался. Его взгляд бегал, но убежать в сторону, где остались родители — явно не решение скрыть нервозность. — А как ты, чёрт возьми, представляешь себе это? Чуя беспомощно выдул воздух и пожал плечами. Осаму продолжил: — Судя по всему, он меня не узнал. Как я и предполагал. Конечно, у него кучи клиентов, а я даже не один из них, чтобы запоминать моё лицо. Осаму был бы шокирован, если бы говорил такие вещи не своим языком. Но, впрочем, может, это обычное дело для мистера Накахары? — Так. Ещё раз. Мы это скрываем или ты расскажешь позже? Осаму оставил паузу на подумать, но всё равно ответил: — Я не знаю. — А... Кто должен знать? — Ну, ты типа хочешь сказать это за меня? Чуя непонимающе дёрнул бровями, будто вопрос застал его врасплох, и мимолётно обернулся к родителям. — Нет. Конечно нет. Но мне нужно знать, хочешь ли ты это скрыть или, если вскроется, то без разницы. Осаму вздохнул. — Давай действовать по ситуации? Это был вопрос, но Чуя молчал. Он расплылся в улыбке и изучал лицо Дазая глупым взглядом. — Чуя? — Да? — отозвался он, останавливаясь в глазах. Его зрачки расплылись, и чёрный едва не стал преобладающим. Это было движение, плавное, сравнимое с разливающейся водой. Его глаза были мягкими в той степени, в которой даже Осаму взялся бы за странные сравнения. Он улыбался и снова водил взглядом, будто запоминая каждый миллиметр лица Дазая. — Ты в порядке? Выглядишь пьяным в кирзовый сапог. — Пьян тобой, — игриво хихикнул Чуя. — Мы обсуждали... ну, важные вещи? — Осаму поднял бровь. Он был слегка смущён такой проницательной атакой глупого... а, влюблённого взгляда. — Мгм. Я в курсе. И ты был... таким серьёзным. Вау. Я имею в виду... — Я тебе нравлюсь, что ли? — Осаму фыркнул, пусть не смог придержать улыбку в должной степени. Чуя моргнул и выпрямился, отворачиваясь к ленте. — Ты? Умоляю, да ты сам напиваешься в кирзовый сапог и начинаешь выглядеть так же, когда по стенам ползаешь. Я так, пока багаж ждём. — А, ну тебе не надо даже напиваться, чтобы выглядеть, как сапог. Ты такой, знаешь, демисезонный ярко-оранжевый сапог... на низкой подошве. Чуя пнул Дазая в бок до тихого стона удивления и повернул голову. — По больному-то не надо. Осаму усмехнулся и щёлкнул ему по носу. — Сапогу хотя бы можно поменять подошву— — Ты длинный сапог по самые яйца, и это не то чтобы достаточно удобно, чтобы тебя покупали, но внимание привлекает, факт. — Ты ужасен, — рассмеялся Осаму. — Учусь у лучших. — Я никогда не говорил настолько тупых вещей... — Тебе напомнить охуевшую сардельку? — Чуя вскинул бровь. Осаму нахмурился и заметался по хранилищу. До него не сразу, но дошло, и он, поднимая брови от удивления, заржал и пнул Чую в плечо. Чуя ржал в ответ, но прикрывался ладонью: ему от воспоминания стало немного... неловко.༒
За столом Дазаю пришлось отвлечься на лёгкое постукивание. Чуя хлопал по плечу, привлекая внимание. Получив которое, слегка наклонился и понизил тон: — Если ты, со своей страстью к бегу и худощавым телом, будешь скромничать и ничего не есть, я отправлю тебя спать на улицу. А там, между прочим, очень холодно ночами. Услышал? Осаму улыбнулся, отвечая после парусекундной паузы: — Сразу с угрозами. Как насчёт «не будь скромным за столом, малыш»? — Кхм... — Чуя поджал губы и мимолётно отвёл взгляд на родителей, кивая: — Я поработаю над этим, ладно? — Работай, — Осаму пожал плечами. Но Чуя уже вряд ли услышал. Он резко выпрямился и накрыл ладонью сверху свой бокал, отправляя недоумённый взгляд на отца, в руках которого бутылка вина. — С нами же, — возразил отец. — Один бокал. За знакомство. — Мне все присутствующие знакомы, — Чуя усмехнулся и покачал головой. — Не пью больше, говорил же. Катару принялся наполнять бокал Дазая, между делом уточняя: — Ты совсем бросил? Или как с сигаретами? — Пап! — Ты курил? — Осаму поднял бровь. Чуя непонимающе посмотрел на него, будто впервые слышал такой вывод. Он потупил взгляд в стол, его бровь секунду дёрнулась от затруднения в ответе. Вздохнув, он поставил локти на стол, сплетая ладони, и пялился перед собой. — Началось... — Уверен, что «все присутствующие знакомы»? — натянуто усмехнулся Осаму. — Я вот уже нет. — Осаму, пожалуйста... — Чуя резко захлопнул веки. — Чуя будет пить вишнёвый сок! — Да, спасибо, мам. Катару наполнил бокал соком. Расположившись по своим местам, все выглядели расслаблено. Осаму, правда, подумал, что хотел бы заглушить посторонившуюся бутылку самостоятельно. И ему бы ещё и не хватило. Но он быстро отогнал эти мысли. Ему повторно напомнили не стесняться и есть. Он это прекрасно понял. Покосившись на Чую, Осаму нахмурился. Потому что тот ковырял пасту вилкой и Осаму не то чтобы видел, чтобы с этой вилки хоть что-то дошло до рта. Он собирался легонько пнуть Чую в бок и спросить, в чём дело. Но не успел. — Осаму. Рассказывай, чем занимаешься? — О, да, конечно. Мы с Чуей учимся в одном колледже. На разных специальностях. — Вот и скажи мне... — начал Катару, мимолётно бросив взгляд на сына. — Как относишься к такому бессовестному подорожанию на... много на что, вообще-то. Чуя постоянно просит деньги. — Поспокойнее, — миссис Накахара секундно коснулась его плеча. Осаму повернул голову к Чуе, натыкаясь на потерянный, обеспокоенный, разбитый ответный взгляд. Чуя намекающе приподнял брови. Никаких повышений цен у них в колледже не было. Деньги-то Чуя просил на наркоту. — Ешь, не хлопай красивыми глазами, — с пресной улыбкой указал ему Осаму. Он вернулся к родителям на другой стороне стола и прочистил горло. — Да, вы правы. Это неправильно. Я прошёл по учебной стипендии, но колледжу постоянно нужны выплаты за что-то... Знать бы ещё, что это за "что-то". Просто притворяйся, что тратишь на учёбу так же много... — По учебной, — повторил Катару, поднимая брови, и посмотрел на сына. — Не мячик гонял. Учился. — Пап... — Было бы побольше здоровья, я бы и мячик гонял. — У тебя какие-то проблемы со здоровьем? — поинтересовалась мать Чуи. — Не то чтобы... Ничего серьёзного. Просто не смог заполучить обе стипендии. — Должно быть, ты отлично справился с экзаменами. Дай угадаю, это самый высший балл? — Вы слишком уверены во мне, — Осаму скромно усмехнулся. — Но разве я не права? Он опустил взгляд. — Можно мне поскромничать? — Можно, — отозвался Катару. — Независимо от этого, моему сыну сейчас муха залетит в рот. Осаму, нахмурившись, повернул голову к Чуе. Чуя в самом деле завис, смотря на него, и прижимал кулак с вилкой к щеке. Он проморгался и понизил тон: — Учебная стипендия? Какие проблемы со здоровьем? Ты же бегаешь... и пьёшь... — Мы точно знакомы? — только с ноткой яда приподнял бровь Осаму. — Я, чёрт... честно говоря, уже сомневаюсь, — замялся Чуя. Осаму безразлично цыкнул и вернулся к еде. — Так... А вот с этими вечными сборами... — Катару секундно отвлёкся, но продолжил: — Работаешь где-то? — Да, конечно. В продуктовом магазине, посменно. Оформлен как складской работник, потому что там зарплата выше, но занимаюсь, честно говоря, чем придётся. Полный рабочий, а там... в основном в зале. Иногда за кассой. — Подожди, так ты учишься... заочно? — Нет. Но надо как-то крутиться. — Родители не помогают? Чуя опустил ладонь под стол и погладил Дазая по бедру. Это должен был быть успокаивающий жест, и Осаму приподнял уголок губ в благодарности, после вернулся к разговору. — У меня нет родителей. — Оу. Прости... — Нет, не нужно. Я уже наслушался извинений. Всё в порядке. Я просто сам по себе. Ничего. — Родственников больше нет? Выпавшую из руки вилку поймал Чуя. Осаму поморгал и поблагодарил. За улов. Просто рука дёрнулась импульсом от резко упавшего в желудок сердца. Перед ответом пришлось прочистить горло. — Дядя по отцовской линии. Мы не общаемся. На первом курсе он пытался найти меня... — Осаму попытался заставить глаза не бегать по сторонам. Он периферией заметил обеспокоенное выражение лица Чуи. — Я бы не слишком хотел, чтобы у него это получилось. К тому же в тот момент он придумал это совсем не вовремя. Осаму усмехнулся, отчаянно перебирая в голове варианты перевести тему. Пока она не дошла до былых попыток суицида. Пусть она уже здесь. — Прости, как понять «не вовремя»? — Ну... да. На тот момент у меня был... — Осаму смотрел Чуе в глаза: так спокойнее. Он отвечал, но продолжил пялиться на Чую, надеясь, что он поддержит отклонение от правды. — Мальчик. Чуя медленно кивнул. Он отвёл взгляд в сторону и покивал увереннее. О, это, вроде, не "меня в то же время начали обвинять в домогательствах", а "я встречался с парнем, а мой дядя — гомофобная задница". Осаму просто скрыл факт, в котором получал те обвинения, и Чуя покивал не как тот, кто слышал и обвинения, и разбирательства, и признания, а как нынешний Дазая, слушавший от него ту же историю о гомофобном родственнике. — Ох. Мы поняли. — На первом курсе, — Катару снова обращался к Чуе приподнятыми сравнением бровями. — Не в пятнадцать возле свалок и заброшек. — Пап! — Чуя хлопнул по столу и больше не смотрел на Дазая. — Я сказал ему, что... понял в старшей школе. — Лапши на уши навешал, короче, — Катару взглядом обратился к Дазаю: — В пятнадцать влюбился в местного хулигана. С ним и курить начал. — Ну хватит! Я же бросил. — А у нас, знаешь, странное время. Подростки бросают. И возле брошенных парковок целуются. Потом называя целователя экспериментом. — Экспериментом? — Осаму шире раскрыл глаза, смотря на Чую. Чуя медленно повернул к нему голову и завис. Он покусал губы, бегая взглядом, и понизил тон. — Это... Я имел это в виду тогда... — Ты... — Я потому и сказал про старшую школу, чтобы ты так не реагировал! — Да, — Осаму прочистил горло и поуспокоился: — Ты потому мне и соврал про старшую школу. — Эй, Осаму, успокойся, это было давно— — Давай мы потом об этом поговорим? — резко отозвался Осаму, лишая его зрительного внимания. Чуя выдул воздух. Он исподлобья бросил мрачный взгляд на отца, но тот лишь пожал плечами: — Не скидывай на меня ответственность за своё враньё. — Он просто... — Осаму улыбнулся. — Часто предъявляет мне за сигареты. Наверное, как раз потому, что сам бросил. — Куришь? — Ну да. Знаю, что плохая привычка, но столько стресса в последнее время... ничего не могу поделать. М. Я имею в виду сессию. И работу. Непросто. — Сессия, да. Ты не сказал, на каком факультете учишься. — Ох, точно. Графический дизайнер. Вообще, мечтал быть художником, но реальность чуть сложнее, чем мечты. — Ты рисуешь? — перетянул внимание Чуя. — Типа, карандашами на бумаге... — Нет, Чуя, фломастерами на стенах, — улыбнулся ему Осаму. — Чуя, кстати, рисовал на стенах, — вставил отец. — Не фломастерами, правда. Баллончиком. А потом звонил мне из участка. — Пап... Я сейчас всю репутацию перед ним потеряю. — Ну а почему ты не рассказывал ему о своём криминальном прошлом? — Потому что сейчас я другой человек. Осаму подавился. Он похихикал и покачал головой, пока пользовался салфетками. Чуя сверлил его недовольным взглядом, и, ответив, Осаму приподнял ладонь в жесте извинения за реакцию. Чуя закатил глаза и продолжил говорить с отцом. — «Криминальное». Что там было-то, такого криминального? Не преувеличивай. — Не преувеличиваю. Но за это время я ни разу не соврал. И, кажется, Осаму всё равно не знал о тебе некоторых вещей. Это я ещё умолчал, сколько раз я, срываясь с работы, забирал тебя с вечеринок. Потому что мой пятнадцатилетний сын надрался днём у кого-то в гостях. — Пап... — Чуя выражением лица ругался матом. Осаму непроизвольно сощурился, как-то вспомнив, что лично видел, как Катару садился в машину после полученного звонка. Он пришёл к выводу, который озвучил, как-то не задумываясь. — В то время мне тоже было пятнадцать, — приподняв уголок губ, он пояснил: — Мы одногодки. Чуя чуть старше. Заметив слишком внимательно прилипший взгляд Катару, Осаму пожалел о сказанном. Осаму стушевался, пытаясь перевести тему: — Кстати, касательно рисования... — Продолжай, мне очень интересно, — улыбнулась миссис Накахара, и Осаму отдал ей всё внимание. — Э-э. Да. М. Раньше много рисовал на бумаге, как спросил Чуя. Сейчас я... на самом деле, несмотря на специальность, пытаюсь всё же развиться в этом. — Каким образом? — О, я веду... социальные сети со своими работами. К ним привязана карта и я иногда... в самом деле... имею с этого деньги. Да. — Чуя, убери телефон, мы за столом. Осаму мгновенно посмотрел на него. И рассмеялся. Чуя поднял взгляд и вопросительно кивнул. — Всё равно не найдёшь. Я не делаю это под настоящим именем. Псевдоним. — Скажи? — Тебе сказали убрать телефон. Давай об этом тоже как-нибудь позже? — Ладно. Нарисуешь мне что-нибудь? — Портрет твой? С очень маленьким носом, которым ты никуда не лезешь, а потом сидишь, удивляешься. Чуя закатил глаза и ударил его по плечу. Осаму усмехнулся и шутливо закрылся ладонью. — Приятель. Осаму задержался в глазах Чуи, он не хотел поворачивать голову, особенно после обращения. Осаму наскоро смочил губы и посмотрел, пусть не хотел делать этого. — Да, сэр? — он невинно улыбнулся. — Не расскажешь, кем были твои родители? — Дорогой... — Мм, — Осаму опустил взгляд и вздохнул. — Я не хотел бы возвращаться к этой теме, если вы не возражаете. Мама была врачом. Но, пожалуйста, не могли бы мы?.. — Конечно, мы уже об этом не говорим! — миссис Накахара, наверное, думала, что толкнула мужа ногой под столом совсем незаметно. — А мы с тобой... Осаму почувствовал, как бьётся сердце: лупит по грудной клетке с ненавистью, в попытке сломать, если вдаваться. Осаму чувствовал, как волна нервной лавины стремится разорвать его изнутри. — ...Не пересекались раньше? Чуя внимательно смотрел на Дазая, стараясь высмотреть реакцию. Осаму выдавил из себя натянутую, вязкую усмешку и покачал головой. — Нет, сэр, я так не думаю. — Нет? — Нет. — Нет? —М-м. Не знаю, я так не думаю. — Куда вам пересекаться вообще, конечно, не представляю, — встрял Чуя. — Осаму работает постоянно. Я сам его, бывает, неделями не вижу. — Я имел в виду... вообще в принципе. Когда-либо. — На работу, кстати, очников очень не любят брать, — покивал Осаму. — Знаю. Чуя вон, работает в каком-то компьютерном клубе. Уборщиком, получается. Даже мои связи не в силах подобрать другое место, потому что ему нужно и там, и там быть, а день всего один. — Я не уборщик! — Ты убираешься в конце смены и закрываешь заведение. — Как и многие остальные работники! А я, вообще-то, помощник системного администратора! — Ты ведь всё равно не можешь находиться там целый день. Только вечером приходишь, что-то там проверяешь, и всё. И убираться. Не бушуй. — Как мне не бушевать, если ты уборщиком меня называешь?! Катару улыбнулся Дазаю и кивнул на Чую. Вроде, смотри какой вспыльчивый. Вывести, как спичкой чиркнуть. — Бесишь, — Чуя скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — А кто тебя не бесит? — Ешь, Чуя, — напомнила мать. — Опять слушаешь его и злишься на ровном месте. — Тогда пусть не называет меня уборщиком! — Не называй его уборщиком, — миссис Накахара повернула голову к мужу. — Не буду, — с улыбкой заверил Катару. — Но какой же нежный, взрослый парень. — он кивком обратился к Дазаю. — Кто его ещё на прочность проверять будет? Единственный сын, хочу, чтобы он нормальным человеком стал, понимаешь? — Конечно, я могу понять вас, сэр, — Осаму приподнял уголок губ. — Но Чуя молодец. Пары не пропускает, на работу ходит. Со мной гулять успевает. Он потрясающий, не нужно на него наговаривать. И работает он помощником системного администратора. Не доучившись. Это уже уровень. Показательный. Разбирается в том, чем будет заниматься. Чуя поднял на него раскрытый взгляд и улыбнулся. Повернувшись, Осаму подмигнул и жестом головы позвал вернуться к столу. Чуя выпрямился обратно, принимая предложение. — Во-о-от, — покивал Катару. — Вот к этому мы и пришли. Чуя нашёл себе союзника, а не противника. Парни переглянулись. Осаму потерянно уставился на Катару и приоткрыл губы. Чуя же открыл рот до того, чтобы прикрыть шок ладонью. — Какая... внезапная проверка, — растерянно кивнул Осаму. — Проверки и не должны быть ожидаемыми. У меня к тебе всё меньше вопросов. — Пап, это было нечестно! — Какая разница, если Осаму встал на твою сторону? — Кхк, — Чуя подавился воздухом и уставился на Дазая. Осаму растерянно улыбнулся и поспешил ретироваться переварить это. — Конечно. Иначе быть не могло. — он отодвинулся на стуле. — Извините. Мне нужно в туалет. — Проводить? — Ты уже провожал. Не запутаюсь. — Ладно, — улыбнулся Чуя. Он задержал взгляд вслед. Когда Осаму ушёл, он подался к столу: — Он вам нравится? Честно. — Хороший парень, — отозвалась мать. — Серьёзный, вежливый. И очень симпатичный. У тебя всегда был вкус. Чуя согласно покивал и обратился глазами к отцу. — Не буду повторяться. Но да, мне он нравится. К тому же прошёл одну из проверок. — Одну из?! Не мучай его. — Не уверен в нём? — Уверен! Но я позвал его не на... не на испытательный круг, ага. — Не переживай ты так. Ничего с ним не случится, если я просто иногда буду убеждаться в ваших отношениях. Ты мне лучше расскажи, почему врёшь ему? Тебя так воспитывали? Чуя стушевался, не в силах скрыть накатившую мрачность. — Да я просто... Ну, знаю его. И знаю, на какие моменты он может разозлиться. К тому же я не вру, а недоговариваю. Как про сигареты, например. Это ведь уже не важно. Я бросил. Зачем ему знать, что я когда-то там курил?! — Такое мышление... Мы с твоей мамой явно что-то упустили. Важный же для тебя человек. Почему он не может знать о тебе всё? — Потому что он и без того знает слишком много, — мрачно отозвался Чуя. Он отвёл взгляд. В этом он был честен, как никогда.༒
Они собирались спать на двуспальной кровати в отдельной комнате. Дом был приобретён достаточно давно, и комната на втором этаже сразу перешла в распоряжение Чуи. Как-то негласно. Потому он и останавливался там с тем, кого привёз с собой. Не впервые. Впрочем, тут нет ничего такого. Осаму же сидел с краю, залипая в телефон. За спиной, конечно, не видно, чем он там занимался, но факт остался фактом. Чуя был с другой стороны кровати. Поэтому пришлось думать, как бы обратить на себя внимание. Так, чтобы его получить. Но и так, чтобы Осаму не выпал вперёд, падая на пол. Потому Чуя мотнул головой, отгоняя первую появившуюся мысль — напасть со спины, заключая в объятия. Он переполз по кровати ближе и медленно обвил руками плечи Дазая. Он носом повёл линию вниз, подбираясь к шее, куда коротко поцеловал. — Чем занят? — тихо, почти игриво, прошептал он, оставляя на шее ещё один поцелуй. — Гонки. Играю в гонки без интернета. Чуя выпрямился, заглядывая в экран: правда гонки. — Мм. Круто. — Правда, конечно, из нас двоих ты любишь скорость больше. Чуя отодвинулся, впираясь недовольным, оскорблённым взглядом в профиль. Осаму коротко усмехнулся. — Прости. — Не прощу. Вздохнув, Осаму заблокировал телефон и повернулся к Чуе. Чуя убрал от него свои руки и сел напротив. — Ещё раз прости. Я понимаю, что нам стоит оставить это, пока мы здесь. — Ты был внезапным в этом, — фыркнул Чуя. — Окей. Я играл в гонки, чтобы привести мысли в порядок. Чуя поджал губы. — Ты на меня злишься? — М? — Осаму поднял брови. — Есть повод? Чуя закатил глаза. — Ну, та тема за столом... Касательно моего... бывшего. — А, ты об этом. У-у, Чуя... Экспериментатор. — Эй, я понял, что тебе было неприятно это слышать. — Слушай, мы хорошо провели время. Но... этот твой второй эксперимент... — Эй, хватит. Никто не экспериментирует в двадцать. — Речь не совсем об этом. Я так, к слову. Окей, сколько у тебя было парней? — Ну... В смысле? Отношений? — Были мимолётные? — Нет, но мало ли... — Что? — Осаму растерянно усмехнулся. — Окей. Со сколькими ты встречался? — Ты второй. — Вот как, — Осаму подавился воздухом. — Первого ты назвал экспериментом, получается, неудачно вышедшим, и второй я... — Я не назвал его неудачным! — оспорил Чуя. — Просто... не сложилось. — Конечно, — Осаму длительно закатил глаза. — Это ты мне так теперь не веришь? — нахмурился Чуя. — Ну, не знаю... Не было же поводов, да? Ты же мне никогда не врёшь? — Хватит. Я понимаю, неприятно, когда вот так это всё вскрывается, но... У тебя нет поводов не верить мне сейчас, когда всплыло. — Ох, да, оказывается, это была не "старшая школа тире удивительное место, где я полюбил члены—" — Меня раздражает твоя формулировка. — Меня раздражает, что ты соврал, и я не могу быть уверенным в том, что для тебя значат наши отношения. — Из-за того, как я обозначал прошлый опыт? — Из-за того, как ты обозначал прошлый опыт. — Окей... смотри. Тот человек... подарил мне складной нож. Осаму заинтересованно склонил голову в бок и поднял бровь, но перебивать не стал. Чуя продолжил. — Я выбросил этот нож в аэропорту. Он был со мной... действительно долгое время, я говорил об этом, он всегда был со мной. И если бы мне было мерзко от того опыта, я бы его не оставил. Если бы я был идиотом, каким ты вдруг решил меня считать. Но это всё не так, как могло тебе показаться. Я... я дорожил прошлыми отношениями, хватит выставлять их кляксой на моей репутации и переворачивать через это моё отношение к тебе сейчас. Осаму отвёл взгляд, задумываясь. Он бегал глазами и поменял положение, очевиднее разворачиваясь к Чуе. Прошла пауза, и он примирительно кивнул. — Ладно. Ладно, да, ты меня убедил. Это было твоим мнением, допустим. Но почему тогда ты говорил так, упоминая его? Чуя склонил голову, смотря с уставшим укором. — Мне пятнадцать было. Меня поймали с парнем и сигаретами, ты же можешь это представить? Я испугался. — Да-да, конечно, — мрачно покивал Осаму. — И у тебя, само собой, был выбор. Который ты решил больше не останавливать на сомнительных... на парнях. Прямо говоря. Чего только стоит реакция Мэтта в столовой. «Как вообще возможно такое, что Накахара Чуя спит с парнями?!». Чуя закатил глаза. — Осаму, успокойся. Я понимаю, почему тебя так это выводит. Ты же... гей? — Почему так аккуратно и тихо, будто «пришелец»? — Осаму с укором поднял брови. — Нет, ничего подобного. Хватит искать подтекст, я только уточнил. Просто... вспомнил обстоятельства, когда ты рассказал об этом. — Чуя опустил взгляд и бессмысленно перебрал складки на одеяле. О, это, вроде, да, Осаму гей, но он никогда не домогался до того парня. — М. Ну да. Если бы не та ситуация, я бы не стал открываться. Вообще-то раньше я... — Осаму усмехнулся, — ну, как сказать... Скрывал, получается. Флиртовал много. Общался. Было весело. — Ещё раз... — Чуя расплылся в улыбке и с шутливым подозрением сощурился. — Ты... флиртовал с девушками, зная свою ориентацию? — Ага. Это было весело, особенно с теми, кто отказывал. Приходилось «добиваться». Получать согласия мне, очевидно, нравилось гораздо меньше. К тому же это... общение сильно помогало. Не только от того, чтобы подохнуть от скуки в серых, одинаковых днях, но и так, смотря к кому подмажешься. — Какой же ты подлец! — Чуя рассмеялся и ударил его ладонью в плечо. — Флиртовал с представительницами не интересующего тебя пола ради своей выгоды! Не зря я тебе сказал не вешать лапшу по поводу того, что никогда никого не использовал. Когда ты высказать что-то мне пытался за Лео. Угу. — Ой, ну не начинай... Было и было. — Подожди. Вот вообще, в таком случае, на что ты собрался обидеться?.. Сам вёл себя непонятно как. Пушистых здесь нет. — Ну так это было в школе. А теперь мы взрослые люди. И, учитывая, что ты предупреждал о моём приезде, ты мог бы ту ситуацию сгладить. Чтобы я не чувствовал себя твоим очередным— — Не смей произносить это! — перебил Чуя. — Нет. Это совсем не так. М-м. — И снова — твоё мнение. Для твоих родителей, после похожей ситуации, я вполне могу остаться таким же, каким ты отзывался о бывшем. — Уверен, они не считают тебя таковым. Но я поговорю с ними. Ладно? — Ладно. — И... — Чуя подался ближе, коротко чмокнув Дазая в нос. — Ты им нравишься. Так что брось эти мысли. — Я им понравился? — Угу-у... — Хм, — Осаму состроил задумчивое лицо. — Может, это потому, что у меня нет татуировки на лице? Чуя посмеялся и покачал головой. Осаму вопросительно кивнул по этому поводу, и Чуя указал на скулу, где у его бывшего парня была татуировка. Осаму кивнул, но уточнил: — И что там было? — Цифра. День его рождения и рядом какие-то каракули, чтобы, знаешь, как-то эту цифру оформить. Потому татуировка казалась объёмной, и отец... ржал надо мной из-за этого. — Он у тебя такой, не упустит шанса поржать над тобой. Чуя цыкнул и закатил глаза. — "Твой паренёк вляпался в краску, смочи в следующий раз палец слюной и попробуй стереть". Осаму засмеялся, качая головой. — "Ты случайно не ткнул ему в лицо своей сигаретой, пока вы целовались, а то у него какая-то грязь на скуле?..". Осаму прыснул. — "Больше не расписывайся на лице своего мальчика, он становится похожим на расписную вазу современного искусства, да и ты не рок-звезда ставить подпись на сиськах или лице...". Господи... да я был готов подохнуть от смущения, пока он говорил это всё. — Ты же знаешь, что он не пытался иметь в виду ничего плохого? — Сейчас? Сейчас — знаю, но спроси у меня в пятнадцать, и этот пятнадцатилетний придурок устроит истерику. — Ты был эмоциональным парнем, — предположил Осаму. Чуя отвёл взгляд наверх, задумываясь. Он пожал плечом, отвечая: — Да я и сейчас не сильно лучше. Разве что, в руках себя относительно научился держать. — За столом ты пытался сказать, что ты теперь... другой человек. Чуя задержал внимательный взгляд и молчал. Он был многозначительным и трескавшимся, будто оставалась грань до поломки. Осаму прочистил горло и попытался откинуть верх одеяла, переводя тему: — Ложимся спать? Нас завтра, сказали, отправят изучать лыжные... на лыжи, короче, поставят. Не будем тратить много времени перед сном. — Да... давай ложиться... — потерянно согласился Чуя и помог подготовить спальное место. — С тачкой всё в порядке? — Угу. Они сказали, что пришлют картинку, а я сказал, что эта картинка у меня тут будет грузиться до послезавтра. Они всё равно отправили. Осаму посмеялся и уронил голову на подушку. Они легли так же, лицом друг к другу, как когда он пришёл на"Я уже тебе поверил"
Блять, как нож в сердце.