Свидетель

      План горнолыжной прогулки Дазаю сначала нравился. Сейчас, правда, уверенность утекала сквозь пальцы. А что, если он облажается? Точнее нет, а что, когда он облажается? Как себя вести? Лицом зарывшись в снег, лежать, ждать, когда поднимут...       Здешнее имя Катару — Кристофер, это Осаму тоже знает. И это вспомнилось само по себе, это не важно, пока он сверлит таким внимательным взглядом.       Осаму сильнее сжал лыжные палки. Характерный треск разнёсся по небольшой кабинке фуникулёра. Как он вообще на это согласился? Да, точно. Чуя. Буквально упрашивал поехать с ним. И его, вообще-то, вполне можно понять, если возвращаться к трудностям, возникшим из-за зависимости.       Чуя пояснил, что они приезжали сюда каждые каникулы, но с этими могли возникнуть небывалые сложности. Осаму просто с ним. Не столько «знакомство с родителями парня», сколько поддержка. Не только моральная, учитывая, что Осаму стал свидетелем чрезмерного употребления обезболивающих и седативных сегодняшним утром.       Неправильно утверждать, что Чуя, там, сбоку, абсолютно трезв.       Но ему в любом случае легче, чем могло бы быть.       Мимолётно бросив на него взгляд, Катару вернул внимание Дазаю. И слегка наклонил голову. Неужели вспомнил?..       Осаму прочистил горло и отвёл взгляд в окно.       Снег поблёскивал. Отметив нахождение солнца, Осаму понял, что вот-вот придётся либо зажмуриться, либо ослепнуть: блик отражался от стекла впереди едущего фуникулёра. Заснеженные, внушительные горы с острыми вершинами где-то вдалеке напоминали статичную картинку на заставках.       Склоны ближе едва можно было назвать крутыми. Конечно, именно в этом месте они по причине небольшого — никакого, все, и он в первую очередь, ждут, когда он будет валяться на снегу лицом вниз — лыжного опыта Дазая. Тут даже веселятся дети. Настолько площадка веет безопасностью. Также, конечно, из-за серьёзно ограниченного пространства для езды: Осаму выпучил глаза, когда речь зашла о том, что можно лихо вылететь с обрыва.       Становилось жарко. На испытания лыжного новичка не отправят, да и на улице не слишком тепло, чтобы ныть за экипировку.       Просто этот внимательный взгляд давит.       — Пап, ты просверлишь в нём ёбаную дыру.       — Слышал? — Катару смотрел на Дазая, но кивнул на Чую. — Была бы здесь мать, он бы язык прикусил. Грубиян.       Осаму приподнял уголок губ и понимающе кивнул. Катару вздохнул и повернул голову к Чуе:       — Вы в колледже познакомились?       — В колледже. Что-то не так?       Кристофер отвёл взгляд наверх и пожал плечами. Он улыбнулся, смотря на Дазая:       — Не боишься? Чуя тоже так себе гонщик.       — Вообще-то я сказал ему—!       — Что занимался этим восемь лет? Умалчивая, наверное, о перерыве в пять из них, да?       Осаму тяжело вздохнул. Чуя, похоже, патологический лжец. Осаму совершенно зря поверил ему. Будет, что будет. Пока они здесь, беспокоиться, конечно, не о чем. Но это выглядит так, будто Осаму проебался дважды. Трижды? Непросто прикинуть.       — Нет, сэр, не боюсь. Пробовать что-то впервые, конечно, волнительно, но мы на одной площадке с детьми. Как минимум я буду пытаться держать лицо перед ними. Даже если упаду на ровном месте. А я, скорее всего, так и сделаю...       Чуя тихо посмеялся. Поймав его взглядом, Осаму быстро отметил горящие глаза, направленные в ответ.       — Прости, что соврал. Просто пытался... добавить тебе уверенности. Типа я разбираюсь и буду рядом, так что всё в порядке...       — Всё будет в порядке, когда ты перестанешь мне врать, — шёпотом ответил Осаму и подмигнул.       Чуя поджал губы.       — Прости.       — Просто не делай тех вещей, за которые приходится извиняться.       Прикрыв глаза, Чуя едва заметно кивнул. Осаму сразу же, заранее, в жест не поверил. Ну вот. За всеми этими, казалось, мелочами Чуя уже потерял доверие. Что в их случае катастрофа. Пусть у них один путь на лыжне... стоит уже сомневаться в жизненном?       На горе Осаму сделал первый прорыв. Встал на лыжи. Подкравшись к съезду, он повторно послушал инструктаж. И даже продвинулся вниз. Чуя похвалил его за резвое начало. И Осаму сразу же запутался в лыжах, свалившись.       Подкатившись к нему, Чуя пытался сдерживать смех. Неудачно. Осаму приподнял очки, чтобы продемонстрировать всю многозначительность взгляда. Чуя всё равно его похвалил и помог подняться.       Осаму спотыкался, заползая обратно. На вершине быстрыми шагами — как краб — сбежал в сторону. Потому что Кристофер не внушал безопасности своей скоростью. Чуя пытался подвинуться за Дазаем. Но, как итог, на снегу лежали оба. И смеялись.       — Кто нас теперь поднимет?       — Давай просто полежим тут, — вздохнул Осаму.       Чуя в стороне брякнул. И больше рядом его не было. Зато на лыжах — да. Кристофер также помог подняться и Дазаю.       Вторая попытка покорения сложного вида спорта прошла успешнее. Если это звучит... не слишком правдиво. Осаму действительно съехал вниз и даже разогнался. Только не сразу понял, что знакомых рядом с ним не пролетает. Ошибаясь в решении, покрутил головой по сторонам. И чуть не сбил человека. С горем пополам ему удалось затормозить. Он поднял очки, отправляя взгляд в сторону, из которой примчался.       Оказалось, съезжал он вовсе не оттуда. Точнее, да, оттуда... первые секунды, пока не отклонился в сторону настолько сильно. Как? Прямо говоря, Осаму глупо поморгал, не найдя ответа на этот вопрос.       Чуя подплыл с другой стороны и бросился снегом от лыжи из-за торможения. Он переложил палки в одну руку и приподнял очки, не скрывая порыв смеха.       — Такой жестокий способ бросить меня. Думал уехать прямо обратно в колледж?       — Что я сделал? — моргнул Осаму.       — Удрал, — Чуя пожал плечами. Он вернул палку и приподнял её, вырисовывая по территории отклонение. — Вот так. То есть изначально съезжал прямо, потом повернул. И разогнался.       — Куда повернул?       — Сюда, — он воткнул палку в снег. И рассмеялся. — Даже не упал. Не уверен, что я смог бы сделать так сходу.       — Ахренеть, — Осаму удивлённо усмехнулся.       — Талантливый человек талантлив во всём, да?       Не разрушая столкновение взглядов, Осаму слегка завис. Он не мог прогнать улыбку, но и с ответом не находился.       — Если мы поцелуемся сейчас, то слипнемся из-за холода?       Чуя рассмеялся и прикрыл глаза. Потому именно Осаму первым заметил, как к ним присоединился третий человек. Скорее потому, что Кристофер положил ладонь на плечо, покосив от напора в ту сторону Дазая. Осаму даже сложил губы в беззвучную «о», прогибаясь.       — Болтать приехали? Очки на глаза, и обратно. Приморозитесь на месте без дела.       — Приморозимся, — повторил Чуя, позволяя проявиться повторному приступу смеха. Между делом он натянул очки обратно. Осаму понял причину веселья: его же вопрос несколько секунд назад. Так что поддержал. В любом случае ответ уже понятен.       Дальше было слаженнее. Пусть все прибывшие время от времени сильно рассыпались по сторонам, а Осаму продолжал спотыкаться ни о что, можно с уверенностью сказать, что это было весело.       Чуя при первой возможности подкатывал к Дазаю. Во всех смыслах. Потом рядом появлялся его отец, и Чуя, натягивая очки, грёб палками в сторону. Осаму смеялся, смотря ему вслед, но сам ловил невидимый за непроницаемыми очками взгляд и тушевался. Перебирая палками в ту же сторону. Правда, путаясь в лыжах куда сильнее, чем Чуя — чем никак.       Даже если Катару собирался поговорить с Дазаем один на один, на той вылазке он этого не сделал. Даже когда догонял и позволял секундно задержаться рядом.       Осаму тихонько пожаловался Чуе, что солнце собирается садиться. Чуя спросил, боится ли он не заметить в приближающейся темноте, типа, человека или собственные ноги с экипировкой. За вопрос, правда, получил пинок локтем в бок. После оба разбежались под угрожающим приближением Кристофера. Осаму ненарочно скрестил лыжи, потому Чуя вернулся для помощи.       И по накатанной. Во всех смыслах.       Осаму ожидал, что это будет непросто, пусть и справился по итогу лучше, чем хоть кто-то мог предположить. Усталость наваливалась настолько сильным грузом, что в один момент Осаму сел на задницу, чтобы постонать от разочарования: им ещё возвращаться. На своих двоих, фактически. На своих двоих, больных от нагрузки. Из сил он был выбит.       Подъехавший Чуя по пингвиньи устраивал лыжи, намечая, как бы ему с этой экипировкой сесть на корточки. Но он расстался с затеей и остался стоять. Перебросив палку,       Протянул руку, сообщая, что они возвращаются.       Вообще-то именно потому, что Осаму так сильно устал.       Осаму сплёл ладони, позволяя Чуе поднять его на ноги. На лыжи. Но не суть.

༒

      После душа стало легче только морально. С осознанием, что теперь можно поваляться. Мышцы неизменно ныли и болели, словно Дазая кто-то бил по всему телу. И это ещё не следующий день, когда, вероятно, станет трудностью подняться с кровати.       Осаму всё же облегчённо вздохнул, шастая по дому. В котором, правда, было подозрительно тихо.       Осаму подкрался к гостиной и всего на пару секунд завис в дверях. Поймав его в поле зрения, миссис Накахара кивнула и улыбнулась:       — Проходи.       — Э-э, да, — неслаженно ответил Осаму, проходя в комнату. Он осёкся мысленным вопросом, зачем вообще открывал рот, и захотел треснуть себе подзатыльник, потому что звучал глупо. Но он вернул улыбку и не слишком уверенно присел на диван.       — Чуя с отцом ушли в котельную. Проверить трубы и подкрутить температуру в доме.       — О... Ясно. Почему не поехали с нами... мэм?       — Хах. Зови меня Флоренс.       Осаму шире раскрыл глаза и незапланированно вытянул шею. Отчётливо моргнул, прежде чем возразить:       — Э-э, спасибо, но я не смогу...       — Ой, да успокойся. Я уже забыла, что меня звали иначе. Непривычнее всего то, как ты пытаешься меня называть. Так ведь будет проще. Для всех. В этом нет ничего такого, тем более, раз я сама сказала тебе об этом. Хотя уверена, Чуя предупреждал. Но ты его либо прослушал, либо не понял. Слишком сильно забиваешь голову. Расслабься. И не напоминай мне про возраст: в душе я младше тебя.       Осаму поддержал порыв смеха. Однако внутри разрывался ровно тем, на что ему указали. Он действительно сильно забивает голову. Потому и пойти на предложение обращения не торопится. Хотя да, Чуя упоминал об этом. Но на деле это не слишком просто.       — Хорошо. Я услышал.       — Здорово, — Флоренс подобрала подушку и положила на свои колени: — Не хочешь полежать? Уверена, ты устал.       Осаму проследил за ладонью, хлопнувшей по подушке. Он переспросил взглядом, туда ли ему предлагают лечь. Флоренс кивнула и улыбнулась, приглашая повторно.       — Не против, если я поглажу тебя по голове?       Устроившись на коленях, Осаму видел перед собой камин. За стеклянной дверцей полыхал огонь. Именно на него смотрела Флоренс до появления Дазая. Туда же непонимающе моргнул Осаму, услышав вопрос.       — Мои волосы слегка влажные, но я не против...       — Ничего, — Флоренс аккуратно поглаживала его по волосам, остановив вторую ладонь на плече. — Ты молодец. Чуя так эмоционально рассказывал о твоих успехах, напоминая, что раньше ты на лыжи не вставал. Его отец постоянно отдёргивал тем, что им пора выходить. Но Чуя не мог замолчать. Даже одевшись, возвращался и жестикулировал руками.       — Новичкам везёт?..       — Мы же не о картах.       — Мне и в картах везёт. Не знаю. Просто так получилось. Так почему не поехали с нами?       — У меня были другие дела. Но в следующий раз обязательно, ладно? Не хочу пропускать твои чрезмерно быстрые успехи.       Осаму слегка нахмурился. Нахваливали его все подряд так, словно он спас мир, не выходя из комнаты. Слишком, по его мнению. Не то чтобы Осаму сделал что-то невероятное. Скорее наоборот: ничего интересного он не сделал.       Осторожные поглаживания успокаивали. Лёгкость руки Флоренс ощущалась как-то пушисто, даже если первое попавшееся сравнение звучит не слишком понятно. Одновременно это было похоже на избиение помпонами... слишком знакомое, но уже почти забытое чувство.       — Как дела в колледже? Учиться не слишком трудно?       — Мм, ну... Учиться всегда не легко. Но я знал, что и для чего делаю. Пока получается.       — Я в тебе не сомневалась. Прости за вопрос, но... Кто-то помогал с поступлением?       — Сам.       — Сам. Потрясающе. Ты молодец. Очень сильный парень. И умный. Это я и сама знаю, и Чуя повторял. Правда, отзываясь о тебе, сказал, что в сравнении он дурачок. Даже пальцем у виска покрутил.       — Пусть не это... не притворяется.       — Не нужно никого сравнивать в принципе. Но это не отменяет того, что я сказала о тебе. Я действительно горжусь. Оставишь мне свой номер?       Осаму надеялся, что шмыгнул носом не слишком громко. Он поморгал в камин, уточняя:       — Зачем?       — Буду звонить тебе, узнавать, как дела. Если ты не против, конечно. После каникул ни Чую, ни тебя не смогу увидеть. Хоть так пообщаемся. Мне интересно знать, как ты живёшь, чем занимаешься.       Осаму промолчал, пытаясь проглотить ком в горле. Глотаться он никак не планировал. Прямо поперёк. Душит. Осаму может только повторно шмыгнуть носом.       — Хочешь обняться?       Вот это стало конечной. Осаму глухо всхлипнул. И быстро ретировался с колен. Выпрямившись, он наскоро вытер щёку и попытался улыбнуться.       — Хочу извиниться за намокшую подушку.       — Забудь, — Флоренс поднялась и потянула Дазая следом, заключая в объятия. — Ты взрослый мальчик. Но это не значит, что тебе не нужна забота. Знаю, что с этим справляется Чуя. Но. Ты всегда можешь обратиться ко мне за поддержкой. Ты очень хороший парень. Я говорю это искренне, не из жалости, чтобы ты ничего не надумал.       — Спасибо, — Осаму был не сильно уверен, протягивая руки в ответ. И помедлил, прежде чем вернуть полученное уважение: — Спасибо, Флоренс...       — Умница. Я знала, что мы найдём общий язык.       — Угу.       — У нас есть много дисков. Нужно попросить Чую и его отца принести... мм, проигрыватель или как он называется? Неважно. Идём выберем что-нибудь. Для просмотра. Какой-нибудь мультик. Тебе нравятся мультики? Надеюсь, у нас найдётся что-то, что тебе нравится.       Отстранившись, Осаму неуверенно кивнул.       — Нужно собраться, чтобы выбрать.       — Ничего подобного! Будут смотреть то, что выберем мы.       Осаму усмехнулся. Он попытался взять себя в руки и прошёл следом.       Они сидели на полу кладовой возле небольшого шкафа, перебирая диски. Трудно припомнить причины всех усмешек, но больше Флоренс не прибегала к окутывающей поддержке банальностями. Потому за обычным общением Осаму неизменно считал её забавной. Понятно, что она к тому и стремилась. Расположить к себе парня её сына ей точно удалось.       Снова в гостиной они расположились на диване и болтали.       До момента, когда вернулся Чуя. Его куртка была объёмной и расстёгнутой. Он наверняка расстегнулся, уже закрыв за собой дверь в дом. Получив внимание, он переступил с ноги на ногу и приподнял в руке последний элемент устройства, обещающего им просмотр. Он зачем-то пояснил:       — Ресивер. — И, отложив его, упёр руки в бока. — Где папа?       — Убирает инструменты. Сам сможешь подключить эту неведомую машину?       — Смеёшься?       — В смысле? Ты же с технологиями, как с ровесниками.       — Ага. Только дата сборки этой штуки немного... на лет десять лет заранее до года моего рождения.       Осаму поддержал короткий порыв смеха. Чуя посмотрел на него, оценивая происходящее до его появления.       — Всё в порядке?       — Да. Мы тут... болтали.       Чуя покивал и улыбнулся. Осаму подобрал в руку диск со стола:       — Мы выбрали... типа, мультик.       Приняв протянутое, Чуя изучил. Он удовлетворительно сложил губы, рассматривая выбор.       — Круто. Посидим на месте, втыкая в телевизор. Я туда-сюда бегать уже... — он отметил приподнятые брови матери и быстро подобрал синоним: — Устал. Устал мотаться.       Осаму усмехнулся: ругаться при матери Чуя не планирует. Осаму помедлил и прочистил горло, думая, как бы отпроситься туда, куда зовёт острая необходимость. Эй, Чуя, тебе придётся стать спасательным кругом, примерно с такой мыслью Осаму обратился к нему.       — Верю. А я вот... никуда не выходил всё это время.       Чуя хмурился пару секунд, а после понимающе дёрнул бровью.       — А. Ты имеешь в виду перекур? Идём. Оденься только.       — Что значит «идём»? — недоверчиво переспросила мать.       — Просто рядом постою, мам. Чего ты, в самом деле. Я не видел его, по ощущениям, сто лет уже. Провожу, составлю компанию.       На сход с террасы их благополучно отпустили.       Прикурив, Осаму тяжело вздохнул и отдал внимание сигарете. Чуя начал вкрадчиво:       — Я спрошу ещё раз—       — Да, всё в порядке, Чуя. Просто... твоя мать слишком добра ко мне.       — Это нормально—       — Я разревелся, — отрезал Осаму. Он многозначительно столкнул взгляды, лишая слово "нормально" всех прав. — Я говорю слишком, имея в виду слишком. Это так... чёрт возьми... Понимаешь, это одновременно и приятно, и больно.       Чуя заботливо, с текстом поддержки, погладил его по спине и поджал губы.       — Я понял, что ты имеешь в виду. Ну... Мы с тобой уже не чужие друг другу люди. А моя семья... я вообще-то предупреждал. Они из тех, кто примут тебя и будут относиться, как к близкому, даже если это несколько рано по твоему мнению—       — Нет. Это слишком, и я имею в виду не то, сколько мы с тобой встречаемся, сколько мы с ними знакомы, просто... Не могу понять, чем я это заслужил. Ничем, получается. Я не заслужил этого... и со временем это не изменится.       — Уверен, что хорошее отношение нужно заслуживать какими-то... м, серьёзными поступками? Что ты несёшь? Достаточно того, что ты есть. Скажи ещё, что любовь нужно заслуживать. Ты не бился головой в кладовке? Там, кстати, не слишком высокий потолок, а с твоим ростом это вполне...       — Замолчи, — усмехнулся Осаму. — Нет, просто... Непривычно. Ты сказал, что понял меня. Но понять меня ты можешь только фигурально. По моим словам. И то, я не смогу отчётливо описать тебе, что чувствую. И осознавать, что не поймал бы подобное самоощущение, если бы не ты... не знаю. Чувствую себя то ли разбитым, то ли окрылённым. Возможно, одновременно. Чего выбирать.       — Ну, послушай. Не я, кто-то другой.       — Я после того придурка ни с кем не встречался. Даже не планировал. Думаю, ты и так это знал, учитывая, куда всё зашло на вечеринке, и мои слова на следующий день в колледже. Как сказать... Ты в какой-то степени вернул меня... Я думал сказать «вернул мне веру в людей», но это... не слишком правда. Без обид. Только тот факт, что я всё же могу строить отношения. Что я не преступник, на которого все косятся. Что я не всеобщий враг, которого нужно обходить стороной. И что моему партнёру не нужно выражать соболезнования.       — Пусть только попробует хоть кто-то, — резко отозвался Чуя, меняясь в лице.       — Вот, — Осаму натянуто улыбнулся. — Это я и имею в виду. С тобой я будто защищён. Не знаю, может я уже выжил из ума. Всё это, одно за другим, и... — Он сильно понизил тон, — будет очень больно разочаровываться и терять.       Чуя оскорблённо и непонимающе захлебнулся морозным воздухом.       — С чего вдруг ты—?       — Чш-ш-ш. Я не утверждаю, что будет так. Но могу допустить. А ты... Ты просил меня поехать с тобой через все мои слова о трудностях. Твоя идея, от и до. Так что... ты понимаешь, к чему мы пришли после того, сколько поддержки мне дала твоя мать?       Чуя поколебался, кусая губы.       — М. Я тебя не подведу.       — Пообещай, — многозначительно заглядывая в голубые глаза, потребовал Осаму. — Я не заставлял обещать раньше, но теперь. Пообещай. Пока я хоть сколько-то тебе верю. Обещай, что не разобьёшь меня.       Чуя не то чтобы торопился с ответом. В его голубых глазах Осаму видел своё отражение, зрачки снова стали шире, Чуя смотрел и сглатывал, как такой же ком, что недавно пытался протолкнуть Осаму. Чуя был мрачным, но его влюблённый взгляд помогал Дазаю держаться за осознание реальности.       — Обещаю.       Только ему и известно, чего стоит это требовательное заверие.

༒

      Небывалых сил и желания почесать язык, если вкратце. Но обещание есть обещание. Кто он такой, чтобы бросаться этим в пустоту. Пока ведь в самом деле всё идёт запланированно. Иначе бы совесть уже сгрызла до костей. Ноющих прямо сейчас так, словно их прорубают дрелью. Одновременно. Не забывая мимоходом ломать суставы. Ужасная пытка.       Сквозь которую приходится натягивать улыбку, двигаясь в сторону гостиной, где расположились родители.       Правда, добраться туда Чуя не успел.       Он подпрыгнул на месте и выругался, как только оказался пойманным за локоть. Обратив внимание на Дазая, он рассмеялся с собственной реакции. Эмоцию Осаму вернул, пусть изначально сверлил удивлением от яркости прыжка на месте.       — Ты меня напугал!.. — Чуя слабо пнул его в плечо, не убирая остаточной улыбки.       — Прости, — с улыбкой Осаму виновато поднял брови. — Не знал, что ты такой пугливый, как заяц за пределами своей норы...       Чуя фыркнул и снова чуть толкнул его.       — Чего ты по углам меня зажимаешь?       Осаму поколебался и побегал взглядом.       — Могу говорить об этом только с тобой.       — Ох... Да, я слушаю, — Чуя выдул воздух и приложил ладонь к груди. — Ты меня поймал. Сейчас, инфаркт отступит, разберёмся, поболтаем.       Осаму усмехнулся, наблюдая, как Чуя переводит дыхание. Разобравшись со своим заячьим прыжком и его последствиями, Чуя вопросительно кивнул.       — В общем... перед отъездом я...       Чуя выглядел заинтересованным. И ожидающим, вроде, продолжения мысли. Интересно, с чего Осаму решил, будто Чуя поймёт его уже на этом моменте. Чуя только поморгал и поднял брови. Вроде как, продолжай, сейчас я брошу все свои силы на помощь, только давай, расскажи мне, в чём дело.       — Так как празднуем мы здесь... — продолжил Осаму. — Я привёз подарки. Но в гостиной постоянно кто-то есть. Мне, знаешь ли, как-то... неловко.       Чуя посмотрел по сторонам, пытаясь сдерживать широту расползающейся улыбки, но всё же усмехнулся. Он зажал нижнюю губу зубами, становясь загадочным. О, он наверняка думал и о том, как Осаму подсуетился с этим, и о том, что он такой весь смущённый подкидыванием подарков в обозначенное место. Осаму был чертовски милый в этом.       — Та-а-ак. Мне сделать это за тебя?       Осаму вздохнул грузно. Только от того, насколько неловким он был в своём грустном: "в гостиной постоянно кто-то есть, я не могу поставить подарки, у меня типа... лапки".       — Да. Я вообще не привык к подобным мероприятиям и подготовке к ним.       — Я тебя услышал, — Чуя с воодушевлённой улыбкой обвил его талию руками и притянул ближе. — Решил помяться как подросток?       Осаму фыркнул.       — Мне сказать, что ты делаешь как подросток, или есть вероятность, что нас подслушают? — Осаму многозначительно приподнял брови. Слегка обидевшись на сравнение, он смотрел с некоторым укором.       — Скажи, — понизил тон Чуя. Намекая, что при регулировке громкости всё будет в порядке.       Осаму подавился воздухом в попытке усмешки. Он ответно сложил руки на плечи, не сопротивляясь ладоням на талии, и склонился к уху, переходя на неприлично тихий шёпот.       Высказавшись, он провёл носом по щеке, будто Чуя без того не слишком смущён услышанным. Осаму несильно отстранился, смотря в глаза победным взглядом. В выводе он был уверен.       Чуя улыбался, пусть и косился в сторону от прямолинейности. Он столкнул носы, больше не поднимая интонацию.       — Я даже не спорю, хочу тебя, как в пубертате, это, наверное, повторная стадия, типа "пубертат после двадцати", следующая — "среднего возраста". Одновременно с кризисом, правда... И до тебя у меня не было такого в настолько осознанном возрасте. Но пока мы здесь, ты, вроде как, меня динам—       — Да, — перебил Осаму. — Тебе нужно держать себя в руках.       Чуя задумчиво промычал.       — Мы точно правильно проводим каникулы?       — Вот когда это будет наша совместная поездка в два человека, тогда спросишь ещё раз, — Осаму толкнул его нос своим.       Чуя загорелся.       — То есть когда. Не если. Правильно?       — Не от меня зависит, — Осаму многозначительно кивнул.       — Не начинай, мы же договорились, — Чуя закатил глаза.       — Ты прав. Просто о настолько далёких планах пока рано.       — Угу. Но здесь ни на что не рассчитывать? Ты мне не д—?       — Нет. Нет, Чуя, я тебе не дам, но объясню, почему. Тебе нужно держать себя в руках, пока это не пришлось делать мне. Я справлюсь хуже.       — Может, ты преувеличиваешь? — смущённо усмехнулся Чуя.       — Нет, точно нет. Я реалист. И тебе прекрасно известно, сколько я видел. Не помню, чтобы ты прикрывался, ага.       Чуя поджал улыбку и отвёл взгляд.       — Чёрт... Вот мы и здесь. Обсуждаем это днём в таком формате.       — Изначально мы говорили о другом.       — Но я не буду указывать, кто снова перевёл тему в эту сторону.       Осаму фыркнул. Он успешно проигнорировал логичный вывод. Чуя сильнее сжал ладони на талии и спросил:       — Ну, целоваться-то можно?       Вместо ответа Осаму закатил глаза. И коротко чмокнул в губы. Чуя непонимающе моргнул:       — И что это было?       Осаму убрал руки и посторонился, выскальзывая из ладоней на талии. Перед уходом он приблизился к лицу:       — Помогаю тебе держать себя в руках.       Чуя задержал взгляд.       Вот так заявление.       — Это потому что у тебя лапки? — вслед крикнул он, расплываясь в улыбке.

༒

      За прошедшие дни Осаму успел почувствовать себя, если не полностью в своей тарелке, то с краю он устроился точно. Давление ощущалось редко, неизменно от мистера Накахары. И до сих пор он не звал его на разговор. Не то чтобы, в целом, с этим фактом становилось легче.       Но сегодняшним утром Осаму не дёргался возле двери, пусть и напрочь забыл об этом.       Зайдя на кухню, он нашёл Флоренс за плитой и нарисовался сбоку с целью предложить помощь. Он не успел только в скорость слегка удивлённого возгласа:       — О? Ты носишь очки?       — М. — Осаму поджал губы. Но после усмехнулся и проверил их на своём лице, риторически: — Я их не снял?       — Нет, ты этого не сделал, — коротко рассмеялась миссис Накахара. — Посмотри на меня.       После выполненной просьбы и изучения лица она продолжила:       — Я к чему: некоторые линзы искажают внешний вид глаз. У тебя всё прекрасно в этом плане. Давно у тебя проблемы со зрением?       — В начальной школе всё было нормально. Может, потому что я не читал тогда почти. А потом начал. Даже в те моменты, когда уже должен спать. Не знаю, я так это связываю. В то время зрение начало падать. В любом случае у меня есть... предрасположенность.       — М?       Осаму вздохнул, стараясь быть не слишком честным в этом вздохе.       — Мама носила очки. Сколько её помню. Всегда.       — Я тебя поняла, — Флоренс улыбнулась и свободной рукой погладила его по плечу, чуть сжимая после.       — Я могу чем-то помочь? — Осаму постарался улыбнуться.       — Знаешь, да. Если я хоть минуту не буду это мешать, оно загустеет и пить глинтвейн мы не будем. Придётся есть, потому что он будет твёрдым. Рецепт такой.       — А он?.. — Осаму многозначительно наклонил голову.       — Безалкогольный. Чуя больше не пьёт, и мы уважаем это. Не смотри, что отец ему предлагал. Проверял просто. Потому что у Чуи нет какой-то, знаешь, кодировки. Его личное желание. Ничего не случится, если он выпьет, помимо треска его внезапно появившегося принципа.       — Ну... всему приходит конец. Учитывая рассказы о том, что он пил с подросткового возраста... Надоело. Вот и всё.       Он не пьёт после вечеринки, где его накачали наркотой, но об этом больше никто не должен знать. Осаму нашёл "внезапно появившемуся принципу" логичное обоснование, благополучно скрывая истину, и пусть они это поедят. Осаму прикроет Чую, это без проблем.       — Ну да. Насчёт твоего предложения... в одном из верхних шкафчиков стоит подставка со стаканами. Не помню, в каком точно, потому что мы здесь были в начале года последний раз.       — Я понял. Значит, найти и поставить рядом.       — Именно.       Выполняя поручение, Осаму отвлёкся на мысли, которые заставили его побеспокоиться. Когда Осаму проснулся и тупил в гонки, Чуя спал. Осаму вышел из комнаты сразу сюда, изначально у него была цель выпить воды, и пока он спускался, он уловил краем уха хлопок двери. Как если бы Чуя вышел с разницей в несколько секунд и понёсся в ванную.       Осаму искал стаканы по полкам, но Чую больше не слышно.       Поставив нужные стаканы, Осаму всё же спросил:       — Дверь из ванной на втором не хлопала?       — М? Нет. У нас нет приведений. Чуя ещё спит?       Осаму легко улыбнулся и кивнул.       — Раз приведений нет, то у меня слуховые галлюцинации. Чую пойду проверю, сам не знаю.       — Хорошо. Спасибо за помощь со стаканами.       Осаму улыбался в ответ, но улыбка слетела, только он пересёк границу кухни. Он поднимался по лестнице в мрачных чувствах, облепленный предположениями, которые не позволяли чувствовать себя спокойно. Что-то было не так, а когда это "что-то" ещё и непонятно что, от этого только хуже.       Осаму осторожно вошёл в их с Чуей комнату, сначала нерешительно выглядывая из-за двери.       Чуя спиной подпирал кровать, сидя на полу. Он вздрогнул одновременно со звуком двери. Широко раскрытые глаза сверлили Дазая пару секунд, но после Чуя прерывисто выдохнул и расслабился.       — Это ты...       — Я. Твоя мать сказала, приведений здесь нет, не знаю, кого ещё ты рассчитывал увидеть.       Чуя вроде усмехнулся, но звучало это так, словно он захлебнулся. И он правда захлёбывался — Осаму понял это по мокрому лицу. Чуя плакал.       — Эй? Эй, в чём дело?       — Я умираю... — тихо ответил Чуя. — Я сейчас подохну, клянусь...       Он сложил запястья на поднятые колени и смотрел куда-то явно сквозь, сквозь реальный мир в принципе. В комнате было темно: Чуя напрочь задёрнул шторы.       — Успокойся. Всё не так.       — Окей, тогда я мечтаю о том, чтобы умереть сейчас... мне так плохо, чёрт...       Осаму подошёл ближе, и Чуя поднял голову, продолжая мелко дрожать.       — Убей меня? — ломаным голосом попросил Чуя.       — Вот уж перебьёшься, — отозвался Осаму, бегая взглядом по комнате в попытке припомнить, где аптечка.       — Я с того момента ни разу не был чист так долго...       —Суть не в «насколько долго», а избавиться навсегда. Вернуться к человеческой жизни.       — Не могу. Не могу я это терпеть. Я вены хочу вскрыть. Просто подняться не могу. На ноги. Они болят так, будто их откусила акула. Не уверен, что они у меня есть. Я не смогу это описать. Я просто хочу сдохнуть.       — Ты не можешь это сделать. Нельзя тебе умирать. Всё образуется. Не знаю, насколько целесообразно поднимать дозировку, потому что это сравнительно та же зависимость... Я думаю над тем, как тебе помочь.       — Не думай. Просто ебани мне чем-нибудь в висок. Закончи мои страдания. Я буду благодарен.       Осаму вспомнил и прошёл к аптечке, удачно провезённой с собой. Это было сложно, некоторые препараты, наверное, должны были забрать.       — Ты, как здоровый человек, не будешь. Это в тебе говорит ломка. Но это закончится. И родители твои не будут благодарны. Ни мне, ни тебе. Брось всё это.       — Как, блять, ты удачно нашёл предлог. Сразу. Тогда, на трибунах, когда я пришёл поговорить. Сказал про семью. Откуда ты знал, что у нас настолько хорошие отношения, чтобы это так или иначе повиляло на меня?       — Просто видел, как ты общался с отцом, — Осаму пожал плечом, шарясь в аптечке.       — В-вау...       — Яркая реакция.       — На большее не способен... Как я докатился до этого? Осаму, почему ты рядом? Почему бы тебе не утопить меня, как котёнка, раз всё знаешь? Ты норм вообще? Даже я себя ненавижу. Почему ты — нет?       — Я понимаю, что тебе больно. Но не задавай настолько глупых вопросов.       — Как я докатился до такой жизни? Сидеть на полу и сходить с ума от боли...       — Ты не виноват. А я с тобой. Мы справимся, слышишь?       Осаму насыпал лекарства перед Чуей прям на пол. Он отошёл к окну и резким движением одёрнул штору.       Комнату залил солнечный свет.       Чуя поднял голову, и на свету его мокрые щёки выдавали себя сильнее. Он дрожал, смотря на решение Дазая, которое заливало глаза своей яркостью, и перевёл взгляд.       Осаму протянул руку.       — Поднимайся. Я помогу тебе пережить это, и пойдём на прогулку по снежному Колорадо.       Теперь тот свет из окна снова заливал двоих.