"Куда несёт твою молодую задницу?" — "В клуб"
Чёрт возьми, да. В клуб. Пусть Осаму и сидел за столом, просто наблюдая за танцполом. Вот в чём дело. Он не соврал Оскару, когда говорил, что Чуя действительно помог ему посмотреть на некоторые вещи иначе. Чуя дал понять, что на той ситуации с обвинениями жизнь не закончилась, он показал, что Осаму может и имеет право строить отношения, и это окей. Чуя доказал, что той ситуации верят не все, он продемонстрировал ему чувства, и Осаму понял, что он имеет право быть любимым и строить отношения, он имеет право на жизнь после, имеет право продолжать искать кого-то, продолжать признаваться в чувствах, отпуская ту неудачную влюблённость, он имеет право, имеет право. К тому же, это, чёрт возьми, гей-клуб. Тут не просчитаешься. Просто больше не влюбляться в друзей и... и неисправимых наркоманов. Осаму залпом опустошил свой стакан и поднялся. Чуя показал, что Осаму имеет право на отношения. Круто, спасибо. На этом всё, малыш. Осаму привалился к барной стойке возле одного симпатичного парня, и тот поднял взгляд, заинтересованно сканируя. — Эй. Есть, чем закинуться? — спросил Осаму. Парень закатил глаза и отвернулся. Он вздохнул с явным разочарованием, качая головой, и ответил: — Чувак, поищи кого-то другого. Я таким дерьмом не занимаюсь. — Я тоже, — Осаму улыбнулся, и парень посмотрел на него снова. Он вытянул барный стул, приземляясь рядом, и продолжил: — Просто теперь проверяю. Не хочу на грабли. Познакомимся? — Неудачный опыт? — собеседник заинтересованно развернулся к нему, ладонью обнимая стакан. — О-о-о... — Осаму удивлённо покачал головой, описывая глазами полукруг. — Опыт с наркоманами может быть удачным? — Может. Ты знаешь, что люди меняются? Осаму помедлил. Он оставил паузу, которую провтыкал в барную стойку, после поднял взгляд и пожал плечом: — К сожалению, так и не узнал. Они познакомились и провели вместе время, Осаму даже посетил танцпол, вспышки и глушащая музыка были клёвыми, вокруг все толкались, но это было окей, это было нужно, он колбасился, не отлипая от нового знакомого, они сосались на танцполе, инициатором был Осаму, он просто поймал его и притянул, и он получил ответ, конечно, это было так, потому что Осаму имел право вести себя так, он может целовать кого-либо, если, чёрт возьми, хочет целоваться. Осаму просто поймал нового знакомого за запястье и потянул сквозь толкающуюся толпу людей под какую-то песню, от которой дрожал пол, биты закладывали уши, сопровождающая световая аппаратура слепила, но всё это поднимало волнение в живот, и это было круто, Дазаю это всё нравилось. Он вытянул его на перекур. На улице было так оглушающе тихо, в сравнении с происходящим внутри, что Осаму удивлённо посмотрел на спутника, и ему даже показалось, что он оглох. — Тут так тихо, да? — Спасибо, — выдохнул Осаму. — Я уже перепугался. — Мне тоже показалось, что я глохну. Осаму усмехнулся ему и вернул внимание сигарете во рту. Он подкурил, после убрал зажигалку в карман и как-то машинально проверил телефон, который ему отдали на следующий день после той ссоры с Чуей. Прямо тогда усмешка и растворилась с лица начисто. Прямо тогда, когда пропущенные вызовы выдали себя. Осаму хмурился, изучая экран. — Что-то стряслось? Осаму поднял взгляд и вздохнул, но не мог избавиться от эмоции. Он ни секунды не врал Оскару, когда говорил, что всё понимает, но предательское сердце не может, не может отпустить Чую, он уже глушит его другим человеком, но что, достаточно было увидеть от него пропущенные, а? — Вообще-то... — Осаму улыбнулся и заблокировал телефон. — Вообще-то, нет. Ничего не произошло, всё в порядке. Ровно нихера не происходило. — Окей, — собеседник улыбнулся в ответ и затянулся; он курил тоже. — Мы вернёмся туда ещё? Ну, после перекура. Осаму задумчиво промычал, но размышления прервал входящий вызов, и он вздрогнул. Он смотрел на экран, хотя уже ожидал этого. Он вздохнул, и был в этом достаточно мрачным. — Бывший? Осаму посмотрел на него и покивал, зажёвывая щёку изнутри. — Скажи, что ты не один. — М? — Осаму нахмурился. — О... Я думал... не брать вообще. — Да, но... — собеседник мимолётно усмехнулся и приблизился: — Так будет лучше. К тому же... Он поправил рубашку Дазая, прерываясь. После поднял взгляд в глаза и понизил тон: — ...это правда. Осаму изучил его лицо, медленно расплываясь в улыбке. Окей, он правда не один, он ничего не должен Чуе, они расстались после его предательства, он пытался забыть Чую, и, вполне вероятно, он сегодня переспит с кем-то другим... Осаму принял звонок. — Хей. — О? — Чуя звучал удивлённо; что, вообще-то неудивительно после такого количества непринятых. — Ох, Осаму... ты... — Попробуй порепетировать, что хочешь сказать, прежде чем звонить. У меня нет времени слушать твои вздохи. — Прости? "Нет времени"? Где ты? — Возле клуба, — Осаму нашёл взглядом парня, которого подцепил. — И... Я не один. Ты мне мешаешь. — Что?.. Чуя звучал потерянно, и Осаму вздохнул снова, стараясь отвязаться от мыслей, в которых хотел быть с ним. — Ты же это не серьёзно?.. Это шутка? Просто чтобы поиграть на моих нервах? — Почему это должно быть шуткой? — Осаму поднял бровь. — Ты мне больше никто, в чём проблема? — Я понимаю, но... но ты же говорил, что любишь меня... Осаму вздохнул и прикрыл глаза. — Ты говорил то же самое. — Я никого больше и... я больше и... но... типа, знаешь, ты говорил это не так давно, я не могу понять... — Никого, может быть, да, но ты опускаешь, что изменить можно не сексом. Никого не искал, но может искал что-то? — Ты меня разводишь, — Чуя рассмеялся. — Я поймал тебя. Ты стараешься развести меня, да, ну, потому что я знаю, что ты не поступил бы так, но это не смешно, Осаму. Осаму поднял взгляд на парня, и тот вопросительно кивнул. Осаму подозвал его ближе жестом головы и улыбнулся: — Поедем к тебе? — О? Ты готов? — Да... Я хочу этого, — Осаму провёл пальцем по его рубашке, закусывая губу. — Я хочу тебя. — Поехали. — Не до тебя, Чуя, прости, — сказал Осаму в телефон. — Не набирай больше. Я занят. Чуя слышал их разговор отчётливо. Он слышал низкий голос какого-то хрена рядом с Дазаем, он слышал, как они договорились поехать к нему, он слышал, как Осаму заявил о желании кому-то другому! и это полоснуло по сердцу лезвием прямиком из динамика, это влепило пощёчину, похлеще той, которую Осаму адресовал ладонью в учебном корпусе... Это сделало так больно, что Чуя пялился перед собой, когда Осаму завершил звонок, не в силах проявить хоть какие-то эмоции, внутри было пусто, так по-скулящему пусто... Чуя пялился в никуда, и вскоре из немигающих глаз выпали слёзы, оставляя отчётливые следы на одеяле. Только тогда он проморгался и шмыгнул носом, приходя в себя. Он бросил телефон на кровать, о, просто замечательно, окей, он был рад, что слегка подсуетился заранее и у него есть нычка, вот только до неё нужно добраться... Это дерьмо заглушит полученную боль, пусть не вытащит из сердца стрелу, просто, вроде, сделает её не такой заметной и заставит стоять на месте, а не продавливаться дальше. Да, это поможет ему, вот только... Чуя перевёл взгляд на соседнюю кровать. — Выйди из комнаты. Сосед поднял бровь. — Чё? Ты не ахуел? Чуя вздохнул и смежил веки: — Пожалуйста. Дай мне пару минут. Твоего отсутствия. — Иди закройся в ванной и делай там, что хочешь. — Если бы мне нужно было в ванную, я бы пошёл в ванную. Мне нужно, чтобы ты вышел. Ненадолго. — Мне никуда не нужно, — сосед безразлично пожал плечом и остался на месте. Чуя сжал челюсти и скрипел зубами, проворачивая движения. — Выйди. — Не-а. Соседу требовалось сделать проект, за которым он сидел совсем недавно. Это та причина, по которой среди хлама на столе валялся канцелярский нож. Чуя подорвался с места, сгребая его, и вытянул лезвие полностью. — Выйди из блядской комнаты!!! Сосед смотрел широко раскрытыми глазами, и пока ему везло в том, что Чуя просто стоял с этим ножом, а не пытался броситься. Сосед наверняка видел озверевшие глаза Накахары, в которых, должно быть, стояла та ярость, действительно разрывающая его изнутри, и он успокаивающе прошипел: — Тихо. Тихо. — Выйди из комнаты, — стеклянные голубые глаза метались по нему, большой палец чуть затаскивал, чуть вытаскивал лезвие, играясь. — Выйди из блядской комнаты.༒
"Твоя мать гордилась бы тобой"
Осаму постучал пальцем по стакану из кофейни и приложился к нему губами. После глотка секундно шире раскрыл глаза и внюхался в рукав кофты, жмурясь: в стакане из кофейни не кофе. Гордилась бы? Тем, что он расстался с человеком, который делает ему больно? Да, абсолютно. Но, может, ещё тем, что?..— Поехали? Осаму вздохнул и поджал губы. — Прости. Я не могу так. Я люблю его. — Ясно. Удачи. Осаму смотрел, как парень тушит сигарету и возвращается в клуб.
Осаму отпил из стакана и поплёлся по коридору. Он не смог переспать с тем парнем без чувств, он любит Чую, и пока это так, он не может ни изменять своим чувствам, ни играть с чужими. — Слабак, — обругал Осаму сам себя, продолжая путь до аудитории. Вроде, да, он не смог переспать с кем-то ещё, пока сердце ноет за Чую. Будь он мудаком и бесчувственной куклой, будь он чуть грубее и пофигистичнее, будь он резче, будь он..."Твоя мать гордилась бы тобой"
Да, это абсолютно так. Вот только... Осаму почти зашёл в аудиторию, пусть и раньше назначенного времени, он бы просто отсиделся там до начала лекции со своим волшебным стаканчиком "кофе". Его отвлёк входящий вызов и он попятился от двери, проверяя экран. Он нахмурился и принял. — Зачем вы мне звоните? Мы с вашим сыном расстались.༒
Чуя приподнял вибрирующий телефон от стола, изучая экран, и резко подобрал ноги, расслабленно вытянутые ранее; вышел быстрый шуршащий отзвук подошвы. Он выпрямился и поднялся, сбегая вниз, к двери. Лектор не прерывался, но провожал его, такого торопливого и громкого, недовольными глазами. Чуя отбросил дверь кабинета и осмотрелся. В коридоре он прошёл к стене и принял входящий, чуть сгибаясь и прикрываясь ладонью. — Какого чёрта прям посреди лекции, ты в своём уме?! — он обеспокоенно шептал в прикрытый ладонью динамик. — Заткнись, рыжий. Без вопросов. Приедешь по адресу, который я скину смс-кой. Не забудь потом удалить. Не опаздывай. — Но у меня лекц—! Договорить ему не дали: вызов сброшен. Чуя недовольно захлопнул веки. Он шумно дышал через нос, осматриваясь. Он был зол. Он был вне себя от наглости, с которой ему просто не дали выбора. Но, окей, он не может не слушать своего барыгу. Ему же хуже будет. Телефон звякнул сообщение, и Чуя просмотрел. Осознавая адрес, он поднял перепуганный взгляд ровно перед собой и неконтролируемо прошептал вслух: — Где я проебался?.. О, в тот момент он не вспомнил. Он не вспомнил и пока ехал в автобусе: если бы туда он добирался на своей тачке, она бы там и осталась, с проколотыми шинами, с выбитыми стёклами и поцарапанным корпусом с вмятинами. Он знал, что лучше поехать, надо съездить, надо поговорить, надо выстоять это, нельзя бежать, бежать нельзя. С холодами Чуя начал таскать дутую, короткую, объёмную куртку чёрного цвета, он надеялся, что она спасёт его сейчас, приглушит удары, он понимал, что это можно считать некоторой бронёй в случае чего, он понимал, что такой случай более, чем возможен в том месте, где он находился. Он выдул воздух, шагая по безлюдной улице, снега было совсем немного, но было так тихо, что слышно, как подошва кроссовок хрустит по небольшому количеству снега, скрипит и хрустит, хрустит и скрипит в тон передвижениям прямо в уши. Ветер бил по лицу, и Чуя поёжился, не вынимая рук из карманов. Он едва подошёл к брошенной парковке, что уже стала автомобильным кладбищем, когда услышал свист и его голос: — Эй! Иди сюда. Чуя проследил и нашёл Стива глазами. Он потоптался немного, но, эй, Стив был один, всё норм, всё могло быть хуже. Чуя вздохнул и поплёлся к высокой стойке шин, к Стиву, который по пути подначивал его: — Иди-иди, иди сюда, моё рыжее чудо. Чуя сильно скривился от обращения и, поравнявшись, поднял брезгливый взгляд. Стив протянул руку, вторую — держал в кармане куртки. Чуя посмотрел на протянутую ладонь, после — на Стива. — Руку мне пожми, — Стив расплылся в улыбке, выплёвывая следом: — Ублюдок. Чуя приоткрыл губы, чтобы поймать немного воздуха, но вышло ломано. Он смочил губы и протянул руку в ответ, он знал, что будет так, он знал, зачем и почему он здесь. Стив с размаху врезал ему по лицу второй рукой. Чуя упал в сторону, на колени, в ушах запищало, это было больно, действительно больно, ещё никогда ему не было так больно, чёрт, в чём дело, почему голова уехала волнами, а в глазах такая рябь?.. Чуя поднял голову с трудом настраивая фокус в глазах. У Стива кастет. Чуя едва успел рассмотреть это, как кто-то сзади ударил его по голове, и он зажмурился, пытаясь приложить руки к раскалывающейся пополам от боли голове, но и руки его перехватили за запястья. Чуя издал какой-то гортанный звук, когда его руку заломали, но, на самом деле, это вышло не нарочно, и цель у парней была другая. — Куртку оставьте... — едва слышно выдохнул Чуя, понимая, что его раздевают, причём насильно, причём не оставляя возможности пнуть. — Стоп, — сказал Стив. — Тебя кто сейчас спрашивал? Он перевёл взгляд на одного парня, потом на другого, повторяя им одно и то же: — Ты его спрашивал? А ты? — он наклонился к Чуе, смотря широко раскрытыми от ярости глазами. — Кто, блять, тебя сейчас спрашивал? — Пожалуйста... Стив плюнул ему в лицо и выпрямился. С Накахары стащили куртку, было холодно, его отпинали, он уже не вспомнит, сколько лежит на снегу, его пинали ногами, и никакая куртка не смогла его спасти. Чуя задыхался, получая толчки в живот, парни вкладывали все свои грёбаные силы, живот болел тянущей болью, казалось, там что-то разорвалось, Чуя слышал удары, резонирующие в открытом пространстве. Он стонал от боли, он получал по лицу ногами, подошвами стояли на его ладонях, предварительно носами ботинок и кроссовок отодвигая руки от перепачканного кровью лица, когда Чуя пытался закрыться, когда это было больно так, что он хотел исчезнуть. Он бы сказал, что это длилось вечность. Град ударов не заканчивался, его пинали, его дважды перевернули, кто-то плюнул в лицо ещё раз, но... но этот удар заставил Чую почувствовать себя так, будто всё, будто он начал отключатся, его тело немело, а глаза закрывались. Он даже распустил руки, из которых строил сомнительную, но всё же защиту. Они просто безвольно разъехались в стороны, и Чуя не препятствовал; в шее клокотало и пульсировало. Ему было плохо, одновременно болело всё, причём настолько, что не хотелось что-то с этим сделать, хотелось просто смириться... И Чуя почти смирился с тем, что умрёт, будучи избитым за подставу дилера. — Там солнечное сплетение, Лео, ты долбаёб? Он живым должен остаться. Лео? Да, тогда Чуя вспомнил, где проебался. Но он не мог размышлять об этом. Он получил сильный пинок в живот и, подавившись, собрался руки перед собой снова. Он лежал на боку, он открыл рот, чтобы выплюнуть кровь, но она просто покатилась по губам: её было так много, что ему не пришлось сплёвывать. Он подавился и закашлялся, пытаясь вдохнуть хоть немного. Он видел ботинки Стива, видел, как он приближается к нему, как ботинки останавливаются возле лица. Он задыхался и давился воздухом, он давился бесполезными попытками подышать, он давился слезами от физической боли, он понимал, что внутри что-то лопнуло в один из нечеловеческих градов, что-то было не так теперь, это могло быть внутреннее кровотечение как следствие разрыва, а, по ощущениям, у него разорвало всё. — У твоего отца-адвоката крутая тачка. — Нет... — прохрипел Чуя, но задохнулся и закашлялся. — И мать красотка. Не работает, наверное, потому что. Горнолыжный бизнес в Колорадо... не требует слишком много. Конечно, ей нравится тот салон красоты возле офисов, она часто там бывает. Слышишь, — Стив легонько пнул Чую носом ботинка. — Я тут твоей матери комплименты делаю. Чуя заплакал, он трясся, выражение его лица поломалось в гримасе боли, разбитые губы тряслись, он дрожал весь, он дрожал, брови ломались, сердце выскакивало из груди. — Пожалуйста... — Рыжих ублюдков, подставляющих меня, плохо слышно. — Пожалуйста, — Чуя старался повысить тон и прикладывал силы, чтобы игнорировать чудовищную боль. — Пожалуйста, я сделаю всё, что ты скажешь... не трогай их... умоляю... — Не знаю... Ты сказал старосте своего потока, что покупаешь у меня какую-то дурь, но я как-то впервые слышу это. — Чт... что?.. Было не так, совсем не так, как возможно вообще перевернуть это так, он слышал, что Лео избивал его сейчас... Или... ну, это достаточно популярное имя, и Чуя что-то перепутал?.. — Нет, это не правд— Чуя не договорил и подавился, сгибаясь сильнее, — Стив внезапно с размаху пнул его в живот. Чуя прошипел, прижимая ладонь, и сгибался, сгибался. — Я не слышал, что ты сказал. — Это... это так, это п-правда... прости меня... — Родители живут в центре города в двухэтажном доме. — Пожалуйста, пожалуйста... я сделаю всё, что угодно, молю тебя, не трогай их... я всё сделаю... Стив помолчал. Он вздыхал, будто размышлял, он тянул время, он знал, как сильно парни отмудохали Чую, он дал ему настрадаться, он чувствовал себя хорошо, зная, что Чуя мучается. — Вечером зайдёшь за товаром. — Что?.. — Коллегами будем, — Стив хмыкнул. — Ну нет... — Не слышу? Твой отец будет дома сегодня в шесть, а мать почти всегда там? Окей-окей, сейчас наберу одному человеку, мы подождём. — Я... — Я не слышу! — Да, — ответил Чуя и сплюнул какой-то неприятный сгусток во рту, о, он оказался кровью, понятно, ничего страшного. — Да, я понял. Стив наклонился ближе, и Чуя поднял замыленный болью взгляд. — В следующий раз за твой проёб будут отвечать родители. Ты даже не узнаешь. Это тебе урок. Будь аккуратнее, рыжий. Он бросил чёрную куртку сверху и слабо пнул куда-то в бедро, прежде чем уйти. Чуя не мог подняться, больше никого не было рядом, он накрыт своей курткой, его избили так сильно, что у него не сил встать, ему никогда не было так плохо, он проебался, он проебался очень сильно, теперь его будут гонять с товаром, теперь за него отвечают родители, это было страшно, Чуя любит своих родителей, он боялся за них за то, что с ними может случиться из-за его глупости. Чуя лежал и рыдал. Он мысленно попросил у родителей прощения за то, что когда-то связался с наркотой, это была не его вина, но он, он продолжил, он вмазывался, он нюхал, он проебался, он просил прощения, но его уже засосало, выхода не было, он продолжает употреблять, теперь его обязанности меняются... Чуя просил прощения, он лежал и рыдал на снегу, что растаял под ним, оставив отпечаток тела. Как мелом. Лучше бы мелом.༒
Чуя наглотался обезболивающих и кусал губы, стоя в ванной с телефоном. Когда ещё отцу было так принципиально, на что Чуя тратит деньги? Почему ему было недостаточно, что они закончились? Да, не так давно он уже переводил ему деньги, Чуя снял их в банкомате и уже растратил на порошок. Окей, у него в кармане был недобитый пока чек, но этого недостаточно, этого реально мало, Чуя не может знать, в какой момент ему понадобится убиться, должен быть запас. — Шмотки! — криком перебил его Чуя. — Я покупал шмотки! Покупал. Шмотки. И теперь... у меня нет денег на еду. Я не рассчитал, зарплата не скоро— — А со стипендии тебя сняли. Чуя покусал губы, отрывая кучек кожи с нижней и сплёвывая его в раковину. — И что? — Ты совсем не можешь о себе позаботиться? Ты что, девка, чтобы все деньги спускать на шмотки так, что потом не на что было есть? В чём дело, ты взрослый парень, или я что-то не понимаю? Чуя кусал губы. — Так ты дашь мне денег? В этот раз. Я больше не попрошу, но мне реально очень надо. — Я уже это слышал. Чуя усмехнулся и покачал головой. — И что? В этот раз правда. Сейчас ты мне переводишь, и я отстаю с этим вопросом. Честно. Всё, последний раз. — На что ты тратишь деньги, раз они так быстро кончаются? — Я же ответил... — И что ты купил? Чуя побегал глазами по ванной комнате, вспоминая, что входит в категорию "шмотки". — Куртку. Я купил фирменную куртку. И она даже осталась целой после избиения, потому что её с него стащили! — На улице так холодно, что это стоило того, чтобы лишиться еды? — Да, там настолько холодно, ты дашь мне денег или нет?! Отец молчал, и Чуя начал стучать пальцами по раковине в ожидании. — Ближе к концу недели. Береги себя. — Но—! Чуя крикнул и выпрямился, но звонок был сброшен. Он бросил телефон на стиральную машину и выругался. — Вот мудак, — он усмехнулся и покачал головой, пробираясь пальцами в карман джинсов. Но сначала всё-таки решил ещё раз проверить, что закрылся. После он делал это отработанными движениями, голова болела от резкости, он тискал нос, он бил его фалангой и перед выходом посмотрелся в зеркало. Чуя спустился к парковке и привалился спиной к стене, ограждающей место вдоль. Сосед заявил, что уезжает из кампуса к одной би-девушке и они, скорее всего, будут делать вещи, но Чуя скривился и честно ответил, что ему похер, где, чем и с кем он будет заниматься. Это было правдой, просто как факт осталось, что сосед не появится в комнате всю эту ночь, он намерен заночевать в той квартире, где будут происходить вещи. Чуя приложился спиной к стене и залипал в телефон, держа вторую ладонь в важном кармане. Когда какой-то парень подошёл к нему, он поднял взгляд, но какое-то время оба молчали. — Чё? — наконец спросил Чуя. — Я звонил тебе. Чуя вздохнул и осмотрелся. Никого рядом не было, но он всё равно кивнул, намекая пройти дальше, в угол. По пути он блокнул телефон и незапланированно начал жамкать не свой пакет в кармане. Они остановились, и Чуя жестом головы потребовал денег. Чуя осматривался всё время, после принял деньги и отошёл, пересчитывая. Он считал, что будет делать это так, хотя при нём было иначе, но и плевать. Он вернулся и протянул ладонь, задерживая рукопожатие, но смотря в сторону. — Из какой же жопы ты вылез, раз лицо так подрапано... Чуя перевёл на парня широко раскрытый взгляд и злобно шипел; чудо, что он не заплевал покупателя, цедя сквозь зубы. — Ещё раз со мной заговоришь — убью тебя нахер, уловил? — Спасибо, — улыбнулся собеседник, пряча полученный пакет в карман. Чуя выпустил слюну и сплюнул ему под ноги. Быстро осмотревшись, посмотрел в глаза, говоря: — Чтоб ты сдох. — Не парься. Все мы. Однажды. Чуя чудом сдержался от того, чтобы плюнуть в лицо. — Съебался. — Спасибо, — парень подался ближе, расплываясь в издевательской улыбке. Чую затошнило, его брови надломились непроизвольно. Смотря ему вслед, он сплюнул повторно. Хотелось прочистить желудок. И помыться. Основательно. Чуя смотрел, как его покупатель отдалялся и не мог справиться со своими мыслями, которые кричали: придурок, придурок, какой же ты придурок, я тебя не знаю, но как же я тебя ненавижу, я надеюсь, ты сдохнешь сегодня, пожалуйста, просто сдохни никогда больше не набирай мне, я тебя ненавижу, ненавижу тебя, я ненавижу себя, пожалуйста, я так сильно хочу умереть, когда это закончится... Чуя почти заплакал, но вместо этого разозлился, разозлился на весь мир, он был преисполнен ненавистью, он знал, что в нём много дерьма, он знал, как сильно ненавидит себя, он знал, что взял немного из товара на продажу, потому что отец не перекинул денег, и что-то за это будет, он ненавидел, ненавидел всё, что происходит в его жизни, ненавидел свою жизнь с момента, как... Осаму бросил его. Чуя поймал эту мысль, он понял, что всё время ненавидел себя, но тогда, когда он встречался с Дазаем, это глохло на фоне любви, любви к Дазаю, Дазай, Дазай, вот, кто держал его на плаву, вот, благодаря кому он думал о чём-то, кроме ненависти, вот, кто заставил вспомнить о других чувствах, вот, кто нужен ему так сильно... Чуя понял, что он с радостью поменял бы всё на Дазая. Он бросил бы употреблять, да, конечно, он готов сделать это прямо сейчас, лишь бы Осаму вернулся к нему! Он бы больше не прикасался к наркотикам, он бы мирно любил Дазая, он бы правда стал хорошим человеком, он бы... Да к чёрту эти мысли. Осаму бросил его. И уже трахался с кем-то другим. Эта мысль разозлила Чую так сильно, что он долбанул по стене и не разжимал челюсти, пока возвращался по дороге от парковки к кампусу. Он топал по лестнице в агрессивном настроении, когда снова поступил звонок, и, чёрт, как же он уже заебался от этих звонков, его так сильно злит толкать наркоту, которую запрещено юзать самому, его невероятно выводит быть барыгой, и принимать эти тупые звонки... — Да? — раздражённо ответил он, даже не проверив экран. Получив ответ, правда, замедлился и сделал это. Он нахмурился, изучая подписанный контакт. Он прочистил горло и вернулся к собеседнице: — Чё за бар? — получив ответ, он покивал и заверил: — Скоро буду. Выведи его на улицу, пожалуйста. Через двадцать минут он хлопнул дверью машины и подобрался к бару. Девушка, которая звонила с телефона Дазая, заметила его, приближающегося к ним, первая и уточнила: — Чуя? Чуя покивал и поблагодарил её за звонок и беспокойство о Дазае. Осаму хмыкнул, не поднимая головы. — Я уже проблевался, мне норм. Ты поздно. — А чё я на быстром, а не тот горячий пацан из клуба, а? Осаму спиной прижимался к стене бара, чтобы не упасть. Он нахмурился и посмотрел на Чую, но выражение его лица быстро сменило удивление. — Что с тобой?.. Э-э, что с лицом? — уточнил он. — Побили, — честно ответил Чуя, кивая на его положение. — А с тобой? Э-э, нажрался в сопли и разучился функционировать? — Не язви... — Осаму вздохнул в сторону, бегая глазами. — И так тошно. — Ммм... А чё, я тебе пальцы совать в рот буду, чтобы желудок прочистить, и волосы помою, а не тот парень—? — Да не было у нас ничего, — перебил Осаму. Он с тяжестью сглотнул и бессильно смежил веки, секундно жмурясь. Чуя изучил его медленным взглядом. Он понимал, что брови ломаются в сочувствии: Дазаю было плохо, очень плохо, ну, именно поэтому его и попросили забрать, он тогда был в нули, но, как сказал, уже проблевался и стало чуть легче. — Врёшь же. Осаму посмотрел в голубые глаза и нахмурился. — Когда я тебе врал? — Думаю, сейчас, — Чуя пожал плечом. Осаму с трудом оттолкнулся от стены и поплёлся, заплетаясь в ногах, ближе. Чуя ожидающе развёл руки и успешно поймал его за талию. Споткнувшись, Осаму усмехнулся и поднял взгляд; его ладони поползли по плечам Накахары. Чуя улыбнулся в ответ. Машинально. Осаму осмотрел побитое лицо ещё раз и прочистил горло, останавливаясь в глазах. — Честно, ничего не было. Сразу после твоего звонка... мы распрощались, и я вернулся в кампус. Спроси Оскара, во сколько я вернулся. — Угу, у меня вагон и тележка желания разговаривать с твоим ёбнутым Оскаром. Осаму прыснул и выпрямился, вжимая пальцы в плечи, потому что держался за них, и держался в том буквальном смысле. — Он не "мой". Чуя поднял бровь и покрутил глазами, выражая сомнительность спора. Осаму прыснул снова. — Эй. Эй, Чуя... за что тебя избили? — он стал серьёзнее и перешёл на шёпот: — Из-за наркотиков?.. Чуя многократно покивал, смотря в глаза, после вздохнул. — Мне кажется... Мне кажется, Чуя, что я реально люблю тебя... — Осаму усмехнулся и мимолётно огляделся. — Я имею в виду... ты побитый. Твоё лицо побитое. Ты огрёб за то дерьмо, которое я не могу тебе простить. Но... Но при этом я всё ещё хочу только тебя. Чуя вздохнул ещё раз, рассматривая его лицо. — Осаму. — М? — Я чист. С того самого дня... Осаму побегал взглядом по побитому лицу. И подался вперёд, впиваясь в губы; Чуя резко вдохнул от неожиданности, но мгновенно ответил. Осаму целовал, перебирая губы всё быстрее, и шумел носом, он вёл ладони по плечам и стремился ближе, ближе... Он же первый и отстранился. Он перевёл дыхание, смотря в голубые глаза и помедли. Усмехнувшись, он снова перешёл на шёпот: — Я правда... кроме тебя ни с кем не могу. И не хочу. Чуя смочил губы и покивал. Осаму расплылся в пьяной улыбке, коротко усмехаясь, и продолжил: — Потрахаемся? Брови Накахары удивлённо взлетели наверх. Осаму снова полез к губам, получая ответ, после шептал возле лица: — Просто потрахаемся, Чуя. Я очень соскучился. Ты нужен мне сейчас. — Ммм... ну... Чуя колебался: Осаму пьян. — Не хочешь? — Осаму поднял бровь, отстраняясь. — Ты меня не хочешь? А может, ты сам трахаешься уже направо и налево, а мне что-то пытался предъявлять, а? — Осаму. — Что? — теперь Осаму вскинул брови, но у него это вышло театрально. — Что-то не так? — Угу. Не так. — Что не так? — Что мы на улице возле бара, — Чуя усмехнулся. — Пойдём ко мне? Мой сосед свалил на всю ночь. Осаму улыбнулся. Он не престал качаться на месте от алкогольного опьянения, когда приблизился к уху: — Ты правда чистый? — Да, — Чуя сглотнул и надеялся, что это было не так громко для Дазая, стоящего слишком близко. Осаму усмехнулся и прижал мочку губами. Отпустив, выдохнул в ухо: — Тогда поехали. О, нет, им не требовалось столько же, — двадцать минут, — чтобы добраться, по идее, обратно. Чуя жал газ, он нёсся быстрее, чем в бар. Осаму включил проигрыватель, он переключал песни и тусовался, подпевая, в салоне. Отвлекаясь на него от дороги, Чуя улыбался, как ненормальный. Чуя смотрел на Дазая, пьяного, открытого, тусующегося под его музыку, и понимал, как сильно любит его. Осаму открыл окно и несколько высунулся туда, устраивая концерт и для улицы, и Чуя ржал с его смелости: он фальшивил, да. Его каштановые волосы трепал ветер на скорости, и ему явно было нормально, так, будто недавно не приходилось звонить на быстрый доступ просьбой забрать его. Просто с Чуей он стал свободнее. Просто с Чуей он не церемонился. Оказавшись в комнате, он первый прилип к губам. Чуя с жаром ответил, секунда — худак на полу, другая — кардиган Дазая; через ещё одну — его футболка, и они без верха. Чуя подался вперёд, обнимая Дазая за талию, но промазал, Осаму нашёл его губы сам, задыхаясь. Комната заполнилась шумом; шумное дыхание, быстрые передвижения, лязг молний, стук — неудачное передвижение, Осаму ногой задел стол, потому что не хотел отстраняться от страстно поцелуя, пока Чуя вёл его к кровати. Короткие смешки. Секундная пауза. Джинсы на полу. Чуя повалил Дазая на кровать и зацеловывал его шею, лаская сосок. Осаму задыхался и дёрнул бёдрами, чтобы чувствовать его, его уже трясло от желания быть ближе, ближе... Чуя быстрыми, жаркими, как пламя, поцелуями опустился вниз и отсасывал Дазаю. Осаму пропустил пальцы через рыжие волосы и направлял, задыхаясь, соглашаясь, закатывая глаза, он звал Чую по имени и шипел, он давился и втягивал воздух сквозь зубы. Но это быстро закончилось, и он был рад: не хотелось заканчивать так. Чуя выпрямился, и Осаму опрокинул за плечо на кровать, заставляя после лечь на бок. Чуя послушал его в этом положении, и Осаму сполз вниз, втягивая его член в рот. Чуя закатил глаза и, о, в таком положении он мог толкаться Дазаю в рот без каких-либо проблем, это было нечто новое, но ему нравилось, это было действительно интересно, и даже не удивительно, что такое пришло в пьяный мозг. Так Чуя и поступал, получая от минета большее удовольствие, чем... в каком-нибудь другом положении, наверное? Но и Осаму не дал кончить так. Осаму предложил не слишком тянуть с растяжкой, и Чуя заподозрил, что у него с тем парнем всё же что-то было, раз Осаму считает себя неплохо подготовленным, но Осаму признался, что просто хочет побыстрее перейти к делу. Трудно сказать, насколько Чуя поверил в это. Но он вставлял в него спустя не слишком много. Осаму лежал на спине, пока Чуя входил в него, и это было действительно легче, чем тогда, с ключом и скважиной, да... Чуя умеет вставлять... то был плохой день, и он не сейчас. Осаму стонал так, будто у него было секса типа... год? Он в самом деле звучал отчаянно и разбито, задолго до того, как начал приближаться. Чуя наклонился, забирая у него поцелуй, в который Осаму прошептал сбитое согласие, с придыханием позвав Чую по имени. Осаму повторил своё "да", стоило Чуе разогнаться снова, и Чуя кусал губы, двигая бёдрами так быстро, что уже в процессе чувствовал, как их сводит. Он прервался на "перевести дыхание", и Осаму простонал не останавливаться. Чуя усмехнулся и смочил губы. Впрочем, пары секунд отдышки достаточно, пока под ним Осаму так сильно хочет продолжения. Чуя целовал его, по мере того, как выпрямлялся обратно. Он продолжил, и Осаму цеплялся за его талию, цеплялся за подушку, стонал, закатывал глаза, и повторял согласие. Комнату заполнял стук кровати, которая ходила ходуном от скорости, она двигалась и подпрыгивала, сопровождая все исполняемые Дазаем звуки. И это было чертовски жарко, это было быстро, это было невероятно хорошо... Пока телефон Накахары не зазвонил на тумбе. Чуя мгновенно бросил бедро Дазая, нога соскользнула с плеча, и Осаму был ошарашен. Чуя не выходил из него, просто потянулся к телефону. Он провёл в сторону "сбросить и отправить сообщение", после клацая смс о занятости. Он откинул телефон обратно и посмотрел на Дазая, будто ничего не произошло. Осаму поднялся на локтях и хмурился, смотря в ответ. Чуя склонился за поцелуем, но Осаму увернулся. — Какого чёрта? — Прости? — Чуя нахмурился, но слабо; у него была серьёзная отдышка. — Кто тебе звонил? Чуя выдул воздух, отводя взгляд, и вздохнул, снова смотря на Дазая. — Какая разница? Осаму подвился воздухом и неискренне посмеялся. — "Какая разница"? — раздражённо переспросил он. — Какая, блять, разница, ради кого ты отвлекаешься от меня, пока твой член буквально во мне?! Так, блять?! Какая разница, да? — Я же сбросил, — Чуя пожал плечом. — Это по учёбе. Осаму делано поднял брови и открыл рот: — А-а-а-а... Ну конечно! По учёбе! В грёбаную полночь это — по учёбе! — Ну... — Чуя отвёл взгляд и прочистил горло. — Ну, мне надо было убедиться, что это не сосед, который уже поднимается сюда. Ты же не хочешь, чтобы он нашёл нас так? А? В чём дело? Дазая прошибло током. Он отполз, слезая с члена Накахары, и сел на кровати, сверля его уничтожающим взглядом. — Что ещё ты теперь скрываешь? Чуя закатил глаза и в тон сел напротив. — Ты реально хотел бы, что мой сосед-гомофоб нашёл нас так? Ты хочешь скандала? Почему сразу что-то скрыв—? — Ты сказал, его не будет здесь всю ночь! — выкрикнул Осаму. И Чуя потерял лицо. Его губы раскрылись, ему нечего было ответить, он молча и тупо пялился на Дазая. — Именно поэтому мы поехали к тебе! — Осаму удивлённо подавился воздухом и осмотрелся. Он усмехнулся и встал, выискивая на полу свои трусы. — Ты продолжаешь мне врать. И всё ещё хреново. Как я мог поехать к тебе... Он начал одеваться, но слов у Накахары всё никак не находилось. — И если ты даже не можешь сказать, кто тебе звонил, но не думал нисколько, прежде чем отвлёкся от меня... — Осаму мрачно усмехнулся, качая головой, и втянулся в свою футболку. — О нет, я что, я реально поверил тебе? Почему я поехал... — Осаму, стой! — Что? — Я люблю тебя, я всё ещё очень люблю тебя... — Да? — Осаму приблизился к кровати, между делом накидывая кардиган на плечи: — А мне кажется, тех, кого любят, трахают без перерывов на звонки посреди ночи. Он развернулся и уходил, а Чуя всё никак не мог придумать отмазку, он не знал, кто мог бы звонить ему в такое время и в таком важном порядке. — А ещё... — Осаму задержался у порога, обуваясь. Он выпрямился и поправлял рукава, стоя спиной к Чуе. — Фактически, ты воспользовался моим состоянием. Я протрезвел и... и прозрел, блять, когда ты потянулся к телефону. Круто. Ты использовал меня, и я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя в здравом уме, но теперь ещё и пьяным. Класс. Надеюсь, ты доволен собой. Пока. Чуя открыл рот, он совсем ничего не мог сказал, он просто смотрел, как Осаму, обвинив его в пользовании его уязвимости, уходит и хлопает дверью.༒
О, вообще-то когда-то у Дазая на быстром доступе стоял Оскар. Но да. Прошло пару дней, и Осаму точно вспомнил, когда поставил туда Чую. Это было в Колорадо. Он действительно думал, что теперь всё будет хорошо, теперь у них будут крепкие отношения, в которых совсем логично переписать быстрый набор, чтобы в случае — самому близкому. Надеялся, а не думал, да. Просто потом нашёл нычки и... разъебал телефон от нервов. Он пережил истерику в туалете, понимая, что Чуя подставил его той наркотой, он дышал, умывался и пережил ту истерику, его телефон — нет. Вот и всё. Осаму возвращался с работы в каком-то дурном возбуждении. Он ненавидит это состояние. Потому что он, недостаточно уставший для сна, должен обратиться к другим способам выбить из себя энергию и усыпить мозг. Это... коробка или алкоголь. Осаму не хотел возвращаться в кампус сразу, он мимолётно решил и уже исполнял решение пройти дорогой, которой никогда не возвращался. Она должна быть длиннее, и, кто знает, может это сойдёт за дополнительную трату сил, и всё будет окей. Если нет, ну... Осаму смочил губы. По старой схеме тогда."Иди на собрание Анонимных Алкоголиков"
Осаму вздрогнул, но быстро взял себя в руки и повернул в широкий поворот. Какого чёрта Чуя... сказал это."Навязчивая потребность. Другое?"
Осаму мысленно ответил, что да, другое. Потом, правда, вздохнул и замедлился. Насколько другое? Ну, Дазаю это необходимо, чтобы уснуть, чтобы почувствовать себя лучше, это спасает, но он может больше не делать этого! Вот, например, сегодня он решает свою проблему прогулкой по неизвестной местности, а, как оно, как ему такое? Осаму в порядке. Он может не пить, несмотря на то, что... чёрт. Осаму поймал себя на собственных выводах, но поразмыслить для формулировки не успел. — Эй, парень! Заблудился? Осаму перевёл взгляд на трёх парней, приближающихся к нему, и стиснул ладонь в кармане в кулак. — А чё? Какие-то проблемы? — Да. У тебя. Ты забрёл не в тот район, пацан. Он наш. Парни поравнялись, и Осаму побегал взглядом, сжимая кулак сильнее. Ну, не совсем кулак, он просто хватался крепче. — Мы всех тут знаем, а вот ты... ты кто такой? — Да. Не страшно в такое тёмное время одному шататься? Осаму переводил взгляд и начал дышать глубже, не теряя самообладания. — Вашу мать... — вздохнул он. — Как понять "ваш район"? — Туповат? Смотри. — парень отодвинул куртку и футболку, демонстрируя непонятный, выдуманный символ на ключице. — Это... Это чё, блять, фломастер?! — Осаму прыснул. Осаму побросал взгляды на парней и, он бы поклялся, что сделал это не по своей воле, а как-то машинально, но... Он смочил слюной большой палец и провёл по символу, размазав часть изображения. Это реально фломастер. Парень рядом пнул его в плечо, отталкивая, пока обслюнявленный собирался обратно и поправлял расстёгнутую куртку. — Тебе пальцы вывернуть?! — Не надо, — Осаму попятил и покачал головой, но слабая улыбка не сходила с лица: чудо, что он удержался от смеха, убедившись, что метка "их района" нацарапана драным фломастером. — Надо, — отозвался мистер "слюна Дазая". — Какого чёрта ты себе позволяешь? Шляешься здесь, потом такие вещи творишь. Безнаказанным хочешь остаться? Да мы тебя в кустах прикопаем. Осаму набрал воздуха, чтобы заверить в том, что уже уходит, нет, ему не надо проблем. Конечно, драка была бы неплохим средством заебаться до храпа, но... вообще-то Осаму никогда не горел желанием ввязываться в драки, тем более, в неравном соотношении... да его, чёрт возьми, просто изобьют эти трое! Мистер "слюна" так и сказал уже, что они его "прикопают". — Стоп, — сказал мистер "пинок в плечо", перебивая мысли Дазая и его попытку решить это тупое столкновение мирно. — Я его возле гей-клуба видел. — А что ты сам там делал? — Осаму поднял брови и улыбнулся. — Я проходил мимо, к той рыбной забегаловке. А вот он... — мистер "пинок в плечо" обратился к своим парням, указывая на Дазая пальцем. — Он стоял там с парнем. Мистер слюна перебросил взгляд на Дазая и хмыкнул, изучая его: — Так ты пидор. — Ещё и сам себя выдал, — отозвался тот, кто не получил ещё в мыслях своего обозначения через "мистер". — Не "о, ты меня с кем-то путаешь", а "да, это так, а что там делал ты?". Вот ты придурок. Осаму рыпнулся, отодвигаясь назад, но расстояние сократить не удалось. — Стоять, пидор. Это уже немного другой разговор. — Да? — Осаму вскинул брови и, наконец, вытянул из кармана руку с перцовым баллончиком. — Такой? Он держал баллончик, перебрасывая взгляды. — Такой, — до сих пор не обозначенный парень щёлкнул, и Осаму опустил взгляд. Рука с баллончиком чуть задрожала. Это складной нож. Осаму посмотрел в глаза мистеру "нож" и старался выровнять дыхание с внезапно накатившим страхом. — Хочешь такой же символ... вырезанным на своём животе? А? — Не надо... — рука затряслась сильнее. — А чё тогда угрожаешь? Мы кулаками решили обойтись, а ты... неправильно это как-то. — Кулаками — тоже не правильно, — Осаму сглотнул и продолжил: — Вас трое. Это нечестно. Держите хоть район нормально... ...а не так, как метку фломастером, но, благо, Дазаю хватило мозгов оставить это в мыслях. — Парню своему хочешь позвонить? — спросил мистер "нож", крутя непосредственно его пальцами по сторонам. — Чё он, не только трахать тебя умеет? — Другу. — У пидоров есть друзья? — рассмеялся мистер "слюна". — Ты гонишь? — Другу, — тупо повторил Осаму, но выдохнул: мистер "нож" кнопкой собрал лезвие обратно. — Звони. Вдруг повезёт, и кто-то к тебе приедет. Только лишние вещи убирай, и без глупостей. У меня рука набита выводить символику. Сбежать не получится. Осаму едва заметно кивнул. Он не хотел делать этого, но опустил руку с баллончиком вниз. Тем не менее, он крепко держал его внизу, пока второй рукой набирал быстрый вызов. Он посторонился и не сводил взгляда с парней, прикладывая телефон к уху. Он получил действительно быстрый ответ, и с хрипловатым голосом Накахары заметно выдохнул; его напряжённые плечи опустились, слышать его голос было чем-то сравнимым с накрываем одеялом перед сном. — Да? Но Осаму помедлил. Он перевёл дыхание, оставляя короткую паузу: он... не знал, как начать и обозначить, в какую передрягу он попал. — Привет. — Привет. О, наверное, этого недостаточно. Осаму нервно усмехнулся. — Не отвлекаю? — О, ну... — Чуя выдул воздух. — Я на работе так-то. — Оу... О, это... Я думаю... — Что-то случилось? — Да. Да. — М? — динамик зашуршал, и Осаму прикинул, что Чуя отодвинулся на кресле, отвлекаясь. — Ты типа... можешь говорить прямо или это?.. — Э-э, да. Да. Парни... прижали меня на "своём районе", и, знаешь, мне типа... будет трудно справиться с ними одному? — Где ты? Сколько их? — Трое, — и Осаму не сводит с них глаз. — Я ушёл в сторону, э-э, в сторону многоквартирных домов от работы, это как идти к южному центру. — Понял. Скоро будем. Звонок был завершён, но Осаму не убрал телефон. Он смотрел на парней и ещё раз ответил в динамик. — Окей. Парни заскучали. Осаму не отнимал телефон от уха, он пялился на них, они шепотом переговорили между собой, но Осаму не разобрал. — Харош, — сказал мистер "пинок в плечо", и Осаму посмотрел на него в упор. — Бросай трубку. — Но... — Время. Вышло. Осаму сглотнул и убрал телефон в карман. Он не успел моргнул, как мистер "пинок в плечо", оказался сзади и поймал его, крепко прижимая руки к телу. Он с трудностями вдохнул, и это был последний раз, когда он хотел дышать. Нож возле горла. Осаму задержал дыхание, смотря широко раскрытыми глазами. Мистер "слюна" забрал баллончик и поравнялся с лицом, демонстрируя этот факт. Он отбросил баллончик, и Осаму проследил глазами. — Ой. Угрожающий мистер "нож" прижал лезвие: — Я сказал убрать. А ты не понял. — Но... — Плохо слышно, — он вдавил сильнее. — Ёбырь твой приедет или сразу перейдём к делу? Осаму едва дышал, нужно ли сказать, что он не смог ответить? Мистер "пинок в плечо" крепче сдавил его, и плечи заломались неприятной, скользящей болью. — Он так не ответит, — сказал он мистеру "нож". — Убери. Я держу его. — Не уберу, — отозвался он, но отодвинул лезвие, и теперь было не так больно. — Просто сделаем это легче, да? Ты ведь тоже не убирал, а только опустил свою грёбаную перцовку? О... где она? Где же... — Приедет... — сдавленно ответил Осаму. И парни в его поле зрения переглянулись. Третьего он не видел, но и ему тоже бросили взгляд, за спину Дазая. — Тик-так, — мистер "слюна" пожал плечом и принялся ходить рядом. Осаму задержал дыхание снова. Лезвие ножа встало прямо и чуть корябнуло шею. Осаму резко вдохнул и задержал это. Мистер "нож" смотрел в глаза. И продолжил водить какие-то легкие линии по коже. Как... как ручкой. Как фломастером! Дазая повеселила эта мысль. — Времени в обрез, в курсе? Осаму смотрел, но его мысли витали, он представил Чую, он представил, как он, бросая всё, что делал там в компьютере, поднимается и несётся к выходу, на ходу набрасывая куртку, он приедет, он точно приедет, Осаму уверен в этом... — Мне мать твоя так же говорила, когда ты со школы должен был вернуться. Осаму, какого чёрта?! Он бы не сказал, что ляпнул это, но он... да. Общение с Чуей... даёт плоды. Чёрт бы этот скоростной язык, не позволяющий хоть чуть подумать, прежде чем... Парни ошарашенно переглянулись, и мистер "слюна" вмазал Дазаю по лицу. Он попятился вместе с держащим его мистером "пинок в плечо" и не смог сразу поднять голову. Удар пришёлся на скулу, и теперь она саднила, пульсируя ноющей болью. Голову Дазая поднял мистер "нож", сразу подставляя оружие угрозы. — Язык отрезать? Я могу. Херня вопрос. Осаму не дышал снова, былая дерзость потерялась, а лезвие вжималось в кожу. Его держал парень сзади, и Осаму пытался осознать своё положение. Но глаза заслепили фары. Лучи света были направлены прямо на Дазая и того парня сзади, и Осаму зажмурился. Пространство разбивал шум перебираемого шинами асфальта, и Осаму приподнял уголок губ, чуть открывая только один глаз: действительно ярко. Стоящие рядом, фактически, спиной к тачке, обернулись, после переглядываясь. Мистер "слюна" кивнул на тачку, и мистер "нож" убрал лезвие. Осаму оказался свободен. Теперь Осаму стоял рядом с этими парнями, поэтому тоже чуть не оказался задавленным, когда тачка начала приближаться. Осаму, как и мистер "пинок в плечо", отпрыгнул в сторону, а вот двух оставшихся Чуя почти придавил. Мистер слюна с размаху ударил по капоту, попятившись в сторону. Дверь водительского открылась в ту же секунду. — Ты чё творишь, урод?! — Чуя выскочил, на ходу натягивая рукав куртки. — По башке себе тресни, ты, блять, знаешь, сколько она стоит?! Он подошёл к капоту и курткой натёр место удара. — Следи за тем, куда эта сучка едет, и всё с ней будет норм. — Ублюдок, — фыркнул Чуя. После открылась задняя дверь, и Осаму неожиданно раскрыл глаза. Да, Чуя говорил во множественном, но Осаму не уловил это за поднявшимся волнением. Мэтт коротко кивнул в приветствии и поравнялся, задерживая руку на плече Дазая. Он смотрел на мистера "пинок в плечо", ранее держащего Дазая по рукам до их ломоты. Он вопросительно кивнул, приподнимая уголок губ, и мистер "пинок в плечо" дёрнул бровью. Но Осаму отвлёкся на Чую. Поравнявшись с мистером "слюна", он так же вопросительно кивнул: — В чём дело, парни? — Один пидор потерялся на нашем районе. Чуя делано осмотрелся, приподнимая голову. — На вашем районе? — Да. Сюда смотри, олень, — мистер слюна снова продемонстрировал символ, уже, правда, слегка размазанный пальцем, и Осаму едва сдержался от смеха. — Это чё, блять, фломастер? — нахмурился Чуя. Осаму не выдержал и прыснул: — Прикинь, да. Чуя обернулся на него и ответил улыбкой, качая головой. Когда он снова посмотрел на парней, произошла рокировка, и теперь он болтал с мистером... — Факт остался фактом. Вы не в том районе, чтобы качать права. Челюсти Накахары были крепко сжаты. Он осмотрелся снова. И смотрел в глаза, сплёвывая на асфальт. — Знаешь, где я вертел делёжку местности и "ваш" район, придурки? — Повтори. Чуя с характерным отзвуком собрал ещё слюны и громко сплюнул. Он поднял взгляд, повторяя: — Ебал я ваши детские игры в делёжку, придурки. Он схватил Чую за груди и потащил в сторону, Осаму выбрался из-под руки Мэтта, ошарашенно и слишком поздно крича: — У него нож! Правда, сразу после Дазаю вмазали по лицу, и он не видел, что происходит с Чуей. Осаму не заметил момент, когда оказался прижатым щекой к асфальту. Кто-то сидел на нём, заламывая руку и вдавливая голову. — Теперь честно, придурок? Осаму прошипел: мелкие камни вроде дорожного мусора вонзались в кожу щеки до боли, наверняка оставляя отпечатки, а заломанная рука ломила стреляющей болью от плеча — вспышками. Он дёрнулся в попытки скинуть с себя оседлавшего. — Слезь с меня, ублюдок! — О... — он склонился к уху, выворачивая руку сильнее: — Неужели такому пидору как ты, нравится быть сверху? Не поверю, не-а. Осаму подавился, открывая рот от стрельнувшей боли в плече и ломоты ниже. Он зажмурился так сильно, что глаза зарябило. — Съебался с него! — услышал Осаму и понял, что пацана с него скинули в сторону, но... Это был голос Мэтта. Где Чуя? Осаму не видел Чую, он не слышал Чую, Чуя влез в стычку с парнем с ножом, Осаму обрёк его на это своим звонком, где Чуя, что с ним, почему Чую не видно и не слышно?.. Осаму с трудностями оторвался от асфальта; щека немела, там точно остались отпечатки, рельеф. Мэтт протянул руку, и Осаму поднялся на ноги с его помощью. Правда, сразу после кулак прилетел в лицо Мэтта, от парня, который был скинут с Дазая. Осаму развернулся и выпадом ударил в ответ за Мэтта. Он огрёб с другой стороны мгновенно, и он не видел Чую, где Чуя, что с ним... — Заднеприводных не любят нигде! — Да что ты, сучара, знаешь, кого ещё не любят вообще нигде?.. Крыс вроде тебя! Осаму выдохнул. Чуя. Это Чуя. Чуя назвал парня с ножом крысой, потому что, видимо, тот решил воспользоваться им, но... Чуя в порядке. Это супер, да, но Осаму получает по лицу снова, и падает, он падает, он снова на асфальте. Кто-то пнул его в живот с такой силой, что он подавился, и глаза едва не выпали из орбит. Он захрипел и сплюнул, хотелось поплеваться ещё, хотелось собрать слюну, как Чуя немного ранее, и расплеваться, выплюнуть всё, выплюнуть что-то, что скреблось внутри, где-то на уроне желудка. Осаму получил по лицу и чудом влетел ладонями в асфальт, оставшись на коленях. — Да отвали ты уже от него! — снова крикнул Мэтт, оказываясь всё ближе. Осаму пялился в асфальт и переводил дыхание, он сплюнул, сплюнул ровно перед собой. Он ждал следующего удара, ну, потому что Мэтт забрал того парня на себя, а значит, остался тот, кому он уделял время до этого. Осаму одной рукой подтёр кровь с разбитых губ и повернул голову. Его глаза широко раскрылись, и с ладонью возле лица он просто застыл. Он смотрел на парня, лежащего на асфальте, он был так же в крови, как и все, ничего особо криминального, но он лежал и поочерёдно подтягивался, будто не в силах встать. Его руки и подошва ботинок скользили по асфальту, но не держались и развозились снова. Осаму с упором на асфальт поднялся. Он плёлся, заплетаясь в ногах, и подтёр кровь ещё раз. В животе тянуло, кровь на лице липкая, хотелось вымыться, вымыться основательно. Осаму подошёл к лежащему и получил внимание. Он протянул руку. И стало тихо. — Брейк, парни. Брейк. Лежащий смотрел наверх непонимающими глазами и перевёл их в сторону. Осаму обернулся туда же, осматривая остальных, но протянутую руку не убирал. — Каждый всё равно останется со своим мнением, да? — сказал Осаму, и его слушали все. — Пар выпустили? Теперь разбегаемся. Идёт? Внезапно стало тяжело, и Осаму понял, что его предложенная помощь принята. Он вернул внимание и потянул парня наверх, после придерживая его. — Нормально? — спросил Осаму. — Чёрт, — усмехнулся собеседник. — Чёрт, да. Порядок. — Завязывайте с этой хернёй. Ни к чему хорошему не приведёт. — Не скажу, что не подумаем, но и обещать не стану. — Мне и не надо, — Осаму улыбнулся и отошёл. Он слышал хлопки, будто парни сталкивались в агрессивном рукопожатии. Он уже сидел в салоне, потому что Чуя вышел проверить повреждения корпуса ещё раз. Но, эй, что ему будет от кулака, отправленного под страхом быть задавленным? Вернувшись, Чуя хлопнул дверь и выдул воздух. Он посмотрел на Дазая с лёгкой улыбкой и сказал: — Ебать ты рыцарь. Осаму коротко усмехнулся и приблизился к нему, приподнимая брови: — Я? Я рыцарь, а не тот, кто сорвался с работы, бросив всё, чтобы спасти мою задницу? Он видел небольшой порез на щеке Накахары, этот порез размазался кровью, потому что уже после его появления он дрался, и удары приходились на то же место. Он протянул фалангу аккуратно подтирая подтёк, и Чуя коротко прошипел, после расплываясь в улыбке, его влюблённый взгляд рассматривал Дазая без какого-либо стеснения. Осаму улыбнулся в ответ, но отодвинулся и обернулся на заднее: — Эй, Мэтт. Привет. Ещё раз. — Привет, — Мэтт посмеялся, и Осаму подхватил это. Он снова посмотрел на Чую, и тот поддержал их. — Спасибо, парни, — отсмеявшись, сказал Осаму. — Это было... неожиданно и... они просто прижали меня, я даже растерялся. У меня был баллончик, но... — По факту, ты сам их на место и поставил, — отозвался Мэтт. — Вот-вот, — покивал Чуя, проворачивая ключ. — Я ж говорю, рыцарь. — Раскидал. Похлеще кулаков. — поддержал Мэтт. — Я думаю... своим поступком ты заставил их задуматься, — отозвался Чуя, а Осаму уже устал непонимающе бегать глазами между ними. — Эй, но... — Осаму усмехнулся, на секунды теряя мысль. — Если бы вы не приехали, такого бы не вышло. Они бы просто отмудохали меня, и всё. Так что... — Так что я рад, что у тебя было время покопаться в телефонной книжке, и ты додумался позвонить именно мне, — сказал Чуя, но теперь смотрел на дорогу, не давая внимания Дазаю. Осаму фыркнул и закатил глаза. — Ты на быстром. Чуя поднял брови, но не сильно, и бросил на Дазая короткий взгляд. — До сих пор? Осаму решил, что не хочет отвечать. Он свалился в кресло, лениво потирая руку, которую заламывали и выворачивали. — Кому-то надо в больницу? — спросил Мэтт. Осаму поднял взгляд наверх. Он немного поразмышлял и толкнул Чую в плечо. — Чё тот тип с ножом? — На щёку посмотри. — Видел. — Ну, вот и всё. Я выдрал нож и куда-то швырнул. Разве что, ладонь ещё поцарапал, но это совсем херня. Осаму покивал и вопросительно выгнулся к задним сиденьям. — Я в норме, — отозвался Мэтт. — Просто хочу добраться обратно и доделать все свои долги, пока мне грозит аттестация... Осаму прыснул и вернулся в своё положение. — Сам как? — спросил Чуя. — Как после песочницы, — Осаму вальяжнее развалился в кресле, очевидно ютясь всем телом. Чуя широко улыбнулся и поднял брови, бросив на него взгляд. Осаму подмигнул. И Чуя подавился воздухом. Он качал головой, снова смотря на дорогу. — Зайдёшь обработаться, песочник? — Сильно дерьмово выгляжу? — Ну, ты на меня посмотри, — Чуя пожал плечом. — Ты так же. — Ох, блять... — театрально выдохнул Осаму. — Такой же рыжий и побитый, будто грузовик проехался?.. Чуя улыбался, но ответил средним пальцем. О, если не рыцарем, то Чуя был джентльменом. Он уступил поход в душ Дазаю, приготовив чистое полотенце и свои шмотки. Правда, Осаму бесцеремонно рылся в шкафчике над раковиной, оказавшись в ванной. Он искал, искал, проверял, залез даже в сантехнику, но ничего не нашёл, не нашёл ничего в ванной... Дверь только хлопнула за Чуей, и Осаму убрал телефон от лица, машинально смотря за звуком. Он бросил телефон куда-то на кровать и поднялся. Он прислушивался к шуму воды, пока с выезжающим отзвуком открывал комод. Он перерыл ящик с нижним бельём и постарался вернуть всё в прежний вид. Вода шумела, Осаму перешёл к следующему отделу. Он копался, поднимая всё, вообще всё, если Чуя прячет пакеты, то, наверное, где-то в вещах, как в Колорадо? Осаму закончил с комодом полностью, он так ничего там и не нашёл. Осаму физически перед глазами представлял, как находит пакеты в том месте, где рылся, но мысли не становились материальными. Он подобрался к шкафу, и дверцы предательски скрипнули, Осаму выругался и с опаской бросил взгляд на дверь. Всё окей, шум воды, Чуя молчит. Осаму опустил взгляд, и его дыхание перехватило. Чемоданы и сумки. Чуя не разбирал вещи после Колорадо... Осаму просто пялился, пытаясь осознать. Прошло слишком много времени, чтобы это стало важным моментом, да, пусть он видел, как оно всё открыто, и, быть может, Чуя таскал вещи оттуда по необходимости, не считая важным разбирать основательно, но... но какого чёрта? В чём причина? Вода затихла, и Осаму быстро закрыл дверцы. Чуя вышел из ванной в серых спортивных штанах и без верха. Он нёс пузырьки и бинты — Осаму видел их, более того, переставлял, пока рылся в том шкафчике над раковиной... Осаму отвлёкся от телефона и выпрямился. Он сбросил ноги с кровати, а Чуя сел перед ним на колени, выпрямляя спину. Чуя молчал, он просто смочил вату и приложил к лицу Дазая. Осаму прошипел, хмурясь, но мягко перехватил запястье и забрал вату. Чуя непонимающе моргнул. Осаму опрокинул пузырёк на вату ещё раз и, подняв взгляд, пояснил: — Дай я... твоё, блять, ножевое. Чуя усмехнулся. — Там херня, — но он позволил обработать, чуть отводя голову для удобства. — Херня, не херня — ты получил, потому что я тебе позвонил. Так что не рыпайся теперь. И так был побитый. — Не привыкать, — хмыкнул Чуя. Осаму ответил ему недовольным взглядом и промолчал. Он обрабатывал порез и был осторожным в этом: сначала Чуя сильно стискивал челюсти. После, правда, Чуя осмотрел его сосредоточенное лицо спокойнее. И нарушил тишину. — Прости, что трахнул. Осаму заржал. Сначала не слишком, просто потом не смог сдержаться, и пришлось отвести вату в сторону. Он опустил голову, давясь смехом, смех больно резонировал болью в животе неприятными толчками, но он ничего не мог поделать с тем, как это рассмешило его. — Прости, что извинился так, — Чуя с улыбкой отвернулся в сторону. Осаму выдул воздух, чтобы успокоиться. — Прости, что извинился так, тебя чуть не разорвало, — повторил Чуя, стараясь согнать улыбку. — Правда. Правда чуть не разорвало. Ты... ты такой укроп... — Да-да, — покивал Чуя. — Я и фрукт, и трава, окей-окей. Буду думать, прежде чем открыть рот, договорились. — В любом случае, — Осаму прочистил горло, избавляясь от порыва. — Что? — Я... — Чуя вздохнул и помедлил. — Я не должен был соглашаться сделать это с тобой, пока ты был пьян. Я и не хотел! Я хотел сказать, что ты пьян и мы расстались, так что мы не можем, это будет ошибкой... Но ты же... Ты меня спровоцировал. Вроде: "о, ты уже машешь членом налево и направо, а как же я?". Ну, и... Он столкнул взгляды и договорил: — Я очень соскучился. Поэтому повёл себя как идиот. Прости меня, пожалуйста. Осаму смотрел в ответ, но промолчал. И Чуя продолжил: — Я так сильно ревновал тебя к тому парню, а когда ты сказал, что у вас не было... — Ты мне поверил? Чуя помолчал, рассматривая его лицо, но покивал: — Да. Да, я тебе верю. — Спасибо, что приехал забрать меня тогда, — улыбнулся Осаму. — Спасибо, что... всегда приезжаешь, когда нужен мне. — Я просто... люблю тебя. Разве я могу поступать иначе? — Ауч, — Осаму резко помрачнел и отвернулся. — Ауч. Это больно. Ой, блять. Очень больно, чёрт, да меня к асфальту мордой не так больно прикладывали. — Тебя прикладывали лицом в асфальт? — Чуя нахмурился и попытался посмотреть в глаза, вытягивая туда, куда Осаму отвернулся. Осаму хмыкнул, приподнимая уголок губ, и покивал. — И ты... и после этого ты... Осаму столкнул взгляды. — Ага. Я типа... простил и предложил мир. Наверное, жизнь меня ничему не учит. — Ты сильный, — ответил Чуя. И Осаму слегка нахмурился. Чуя вздохнул, продолжая: — Ты сильный человек. Ты умеешь прощать, а это... пиздец какой сложный навык. Слабаки остаются обозлёнными до конца своих дней, но это только их и высасывает изнутри. Таким быть проще. Просто... винить всех во всем и злиться. Держать в себе эту... ненависть. — Ты ведь это всё понимаешь? Чуя поломал брови и вздохнул. — Я имею в виду... это реально сложно. Некоторые просто не могут, поэтому они... — он заглянул в карие глаза, соглашаясь: — слабаки. — Думаешь, я родился таким или простил абсолютно всех? О, это... это было бы действительно удивительно, если бы Осаму простил своего отца. Чуя покачал головой. — Нет, я понимаю... И... Ты знаешь, когда ты был рядом, я чувствовал, как становлюсь сильнее. С тобой я был сильнее. — Мне льстит, что я твой спасательный круг, — Осаму с тяжестью сглотнул, опуская взгляд, после поднял его обратно в голубые глаза. — Но у любви есть границы? Это твои слова. Чуя помолчал. Он вздохнул и смочил губы; они болели, реально болели, но после стало легче. — И что же? Это значит, что любви, как таковой, не существует? — Ты мне скажи, — Осаму пожал плечом. — Не я говорил про границы. — То есть, я был не прав? — Чуя смотрел в ответ, но на лице его не было каких-либо эмоций. Осаму подался вперёд, врезаясь в его губы. Чуя вдохнул от неожиданности, но Осаму быстро получил ответ. Чуя прикрыл глаза, расслабляясь, и склонил голову, сливаясь в поцелуе. Осаму первый же и разорвал начатый поцелуй. Он отстранился обратно, но Чуя попытался потянуться следом. — Если любви, как таковой, не существует из-за границ, то это всё зря? Чуя помолчал. Он смотрел в ответ и качал головой. Он обрабатывал услышанное, и вскоре отрицательно качал головой очевиднее. — Не зря. У нашей любви не должно быть границ. Иначе мы в них запутаемся. — А у нас осталась ещё какая-то любовь? — тихо спросил Осаму. Чуя подался ближе, коротко находя его губы. Отстранившись, он остался возле лица, вышёптывая: — Я ни секунды не терял её. — Я тоже. Осаму успел договорить, но сразу после ловил губы Накахары. Он отвечал и понимал, что их несёт, что поцелуй затягивается, что Чуя не умел, но пытался показывать свою любовь, что он продолжает делать это сейчас, что поцелуй кружит голову, это больно, их губы болят после той драки, поцелуй душит болью и уносит, их несёт друг от друга, их несёт обоих... Чуя отлип и провёл носом по щеке, выдыхая: — Хочешь поиметь меня? Чуя не умел, но пытался показывать свою любовь. — Что?.. Чуя усмехнулся и выпрямился. Он потянулся к уху, пока его ладонь поползла по бедру. — Не услышал или хочешь, чтобы я спросил ещё раз? — он игриво поймал губами мочку; соблазнительный шёпот выбивал остатки мыслей: — Хочешь поиметь меня? — Чуя... — Осаму сглотнул, это было какое-то невероятное испытание, его сейчас разорвёт на частицы. — Чуя? — М? — Чуя снова поравнялся с лицом. — Что? После того, как ты... ты знаешь. Ты протянул руку тому парню, и я... блять, я подумал, что ты самый сильный и чистый человек, которого я знаю. — Чист ли ты? — Осаму поднял бровь. Чуя растерянно хмыкнул, он поиграл бровью: она поднималась и опускалась, и так несколько раз. — Конечно. Я чист с того дня. Я больше ни разу... ни разу не прикасался к порошку. Это было... помутнение сознания. — Ну... мне снова верить на слово? — Мы любим друг друга или где? — Чуя поднял бровь, но выражение лица Дазая осталось непроницаемым, и, вздохнув, он продолжил: — Тест, значит тест. Но не сейчас же? — Ну, а пока... снова просто слова? — Я тебе не вру, — Чуя секундно отвёл взгляд, но вернулся к карим глазам. — Клянусь. Ты мне веришь? Ты веришь мне или у любви есть границы? Осаму помолчал. Он оставил многозначительную паузу, которая будет иметь вес немного позже. Он хмыкнул и потянулся к губам. Он перебирал губы Накахары не спешно, просто чтобы дать свой ответ, не колеблющийся — пока. Отлипнув от тягучего поцелуя, он всё же уточнил: — Тебя ещё никто не брал? Чуя серьёзно покачал головой, но его губы начали расползаться от такого же смеха с формулировки, как когда это делал Осаму. — Окей. Сколько пальцев в тебе было максимум? — Эй, — Чуя нахмурился и отвёл взгляд, чуть скривившись. — Ну? — Осаму усмехнулся. — Надо попытаться найти парня, который не делал этого. Просто ответь, ты упростишь нам ночь. Давай, не выдумывай нашей любви новые границы, мы хотя бы разговаривать то умеем? — Два, — спустя паузу ответил Чуя. Осаму вздохнул. — Так себе, — прокомментировал он свои вычисления. Сразу после потянул Чую наверх и встал сам, равняясь с ним. — Ну, ничего. Мы справимся. Только... если ты правда хочешь этого. Сам. Не чтобы что-то... типа, доказать. Чуя подавился воздухом и повёл ладони по его плечам. — Я думал об этом с тех пор, как ты крикнул Лиаму заткнуться, пока ты говоришь. Но всё... не было возможности. Теперь мы здесь. Я готов, а ты... в деле? Осаму хмыкнул. — Хочешь медаль за риторические вопросы? — спросил он, накрывая губы Накахары своими. Чуя улыбнулся в поцелуй и ответил. Отпустив губы, Осаму повёл дорожку вниз, по линии челюсти, к шее, он целовал шею, ускоряясь с прикосновений на впечатывания. — Я буду осторожен, — прошептал он, не отвлекаясь. — Я доверяю тебе. Этого было достаточно. Чуя показывал свою любовь, как умел. Он действительно хотел быть с Дазаем снова. Он надеялся, что факт, в котором Осаму первый человек, какому он позволил это... так или иначе направит его на мысли. И... то, как это отличалось от той страсти, когда вещи секунда от секунды валились на пол... Осаму медленно раздевал Чую, целуя куда угодно, куда он не получал сильные удары в том замесе. Ладно, хотя, Чуя, всё так же рывками тянул одежду Дазая, куда-то после отбрасывая. Это в нём было, как в характере или типа того. В любом случае они скоро оказались на кровати без лишнего. Осаму начал растягивать Чую, и Чуя потерянным взглядом затупил в потолок комнаты, в момент тяжело вздыхая. Осаму целовал его, целовал в шею, понимая, что в нём плохо даже одному пальцу, так что тот "максимум" был когда-то давно... и это было некоторой проблемой. В том, как скоро они перейдут к важному. Осаму спустился ниже, поочерёдно лаская его соски языком, и Чуя становился более расслабленным. Осаму добавил второй палец, и Чуя вдохнул, задерживая дыхание. Осаму отвлёкся и прильнул к его уху, пока свободная ладонь стремилась к члену. — Я здесь, малыш. Расслабься. Осаму начал ласкать его, продолжая растяжку, и Чуя потребовал поцелуя, пусть тот снова накалял боль в разбитых губах, но каждый останется при своём мнении?.. Чуе... было трудно открыться так. Ему было трудно позволять с собой такие вещи, но он был готов на это ради Дазая, потому что... это уже неплохой список. Осаму нужен ему, потому что с ним он становится сильнее, он перестаёт жить ненавистью, у него появляется цель и причина завязать с дерьмом, он любит, действительно любит, он дарит ему то, в чём он так нуждался, когда сам не знал об этом. Чуя любит его, он любит его, он снова ловит этот запах, который отчаянно ловил в кровати в Колорадо, он скучал, да, он чертовски сильно скучал... Он удивлённо вскрикнул на выдохе и поймал Дазая за плечо. Его глаза были широко открыты, когда Осаму посмотрел в ответ. — Всё в порядке? — Да... — не меняя удивления ответил Чуя. — Что "да"? — Осаму улыбнулся и сделал это пальцами снова. — Осаму! — Чуя не был сдержанным. Он стушевался и прикрыл глаза, его пальцы сильнее вжались в плечо Дазая, он пытался перевести дыхание, но оно будто отказывалось сотрудничать. — Да... о, чёрт, что ты делаешь? — Нравится? — Я... — Чуя усмехнулся, только после разлепляя веки и упираясь в карие глаза. — По мне можно подумать, что я страдаю? Я спросил, что ты делаешь... — То, что ты делаешь со мной всегда, — удивительно, что щёки Дазая не треснули от этой улыбки. — Каждый раз, когда мы занимаемся сексом... ты чувствуешь это? Осаму коротко кивнул и задвигал пальцами снова. — Чёрт, тогда я прощаю тебе любовь к моему члену, когда как... вообще-то собирался обидеться, что ты скучаешь... по нему... больше, чем по мне... — Ты ещё не знаешь, какие вещи вытворяет мой член. — Чёрт... — Чуя прошипел, проезжая затылком по подушке. — Покажешь? — Обязательно, — Осаму улыбался хищно и влюблённо одновременно, продолжая подготовку и рассматривая расплывающегося от новых ощущений Чую. Он знал, что это затяжная история, но не думал, что запутается в презервативе. Чуя успел посмеяться над тряской его пальцев, но Осаму отмахнулся тем, как сильно загорелся поиметь его, перевозбудился, и теперь не может справится с дрожью от желания. Чую это завело, он ожидающе укусил нижнюю губу, правда, быстро потерял от боли в ней — разбитой.