Когда Осаму убрал телефон и поджал губы. Его глаза перестали быть чрезмерно широкими от происходящего, он узнал в избивающем сына того адвоката, и что-то давило на него. Он с лёгкостью мог дать свои показания и предоставить видео, просто потому что он был единственным...
свидетелем.
Осаму вздрогнул повторно, и его больное запястье со стреляющей после болью ударилось о прут. Он мог бы сдать Чую."Если напишешь заявление — его проверят" "Я бы очень хотел ему помочь..."
Теоретически. Осаму может сделать это. Это убьёт двух зайцев: Осаму теперь будет проходить по другому делу как свидетель, а Чуя... Чую принудительно отправят на лечение. Потом, правда, наверное, в тюрьму. Осаму мыслил о том, где теперь хранится то видео. Его айклауд открыт на ноутбуке, но, наверное, прошло достаточно много, и в "удалённых" на телефоне его уже нет, и всё же... Осаму жестом головы отбросил эти мысли. Он усмехнулся и свистнул, привлекая внимание смотрящего. — Ладно-ладно, приятель. Я шучу. — Шутить — это в цирк. Потерялся? Осаму улыбнулся и покивал: — Ага. Я тут по ошибке, приятель. По очень большой ошибке. — Ясно. Не первый раз слышу подобное. Не отвлекай. — Нет, ты меня послушай! — Осаму в тон словам постучал ладонью по решётке: — Обрати. На меня. Внимание. Сотрудник вытянул электрошокер и продемонстрировал разряд. Он обратил внимание, как требовал Осаму, и поднял бровь. — Эй... Полегче, — Осаму ладонями обвил прутья и приложил к ним голову. — Я понял. Извини. Это. У меня там право есть..."У тебя много прав, в курсе?"
Да, мистер Накахара. Нет, он не сдал его сына. — Думаешь, тебе поможет? — сотрудник сощурился, изучая Дазая. — А. Ты ещё убегаешь и дерёшься. Я ещё подумаю над тем, чтобы дать тебе телефон. Осаму пошатнулся от решётки, неизменно держась руками за прутья, и впился в собеседника недовольным взглядом. Настолько чтобы тот отвлекался от своих записей, поднимая глаза в ответ. Сотрудник вздохнул, огибая стол, и звякнул связкой ключей. — Я шучу. — Шутить — это в цирк, нет? — улыбнулся Осаму. Сотрудник резко развернулся в сторону, отдаляясь. Он был достаточно молод, чтобы поддерживать несерьёзные препирательства. И не идти против закона. — Нет-нет, приятель! Вымою рот с мылом, когда выйду, понял. Сотрудник ухмыльнулся и покачал головой. Получив телефон, Осаму не думал вообще нисколько. Он только надеялся, что звонок будет принят, что режим больше не беззвучный, и он дозвонится, давно гудки такие долгие?.. — Да? — его хрипловатый голос был не слишком уверенным, но, как и всегда, заставил выдохнуть. — Привет, родной. Э-э, не поможешь? Он ошарашено молчал. Осаму не смог расстаться с вопросительной улыбкой после просьбы. Смотрящий сотрудник открывал решётку, позвав их на выход, и Осаму использовал этот момент, чтобы порекомендовать "носатому" сделать пластику, ведь он даже не знает, как Осаму выглядит! За это Мэтт пнул Дазая в спину, намекая шагать быстрее, пока клетка открыта. Смотрящий передал их двух другим сотрудникам, и Осаму помрачнел, вспомнив их. Пространство разбивали шаги по узкому коридору, они задержались, чтобы забрать свои вещи, Осаму бегал ненавидящим взглядом по провожающим. Он грыз щёку изнутри, вспоминая, как они...— Кто дал тебе это? Осаму молчал, сканируя спрашивающего. Спрашивающий сделал движение головой, и избивающий треснул Дазая дубинкой. Осаму не мог не прокричать. — Давай ещё раз. У кого ты взял этот пакет? Имена, фамилии, клички. Осаму молчал. — Не хочешь по-хорошему? Это повторилось снова, казалось, у Дазая отвалилась коленная чашечка, после крика он протяжно зашипел. — Так... кто дал тебе этот пакет? — Мамка твоя, — продолжая корчиться от боли, прошипел Осаму.
Эти придурки вывели их, но продолжили стоять у двери. Осаму потирал запястье и протяжно вдохнул, ступая на лестницу. — Чёрт, как же хорошо пахнет свобода... Мэтт поднял бровь и повернул голову, спускаясь рядом. — Должен ли я начать целовать землю? Ммм... воля... Я своё отмотал. — А ты не преувеличиваешь? Осаму посмотрел на Мэтта, удивлённо вскидывая брови и шире открывая глаза. — Что? Ни в коем случае, эй, позади ад! Мэтт сдержанно посмеялся, качая головой. Осаму усмехнулся и перевёл взгляд на решётчатые ворота. Те открывались медленно, и Осаму успел помрачнеть снова. Мэтт тоже хранил грузное молчание, когда они спустились и побирались к воротам. Улицу заливали солнечные лучи, оповещающие о скором приходе весны. На Чуе была не застёгнутая чёрная куртка, он непроизвольно придерживал её скрещенными на груди руками. Он тяжело вздохнул, смотря в асфальт. С полным открытием ворот он поднял взгляд. Безошибочно встречаясь с карими глазами. Парни пересекли ту границу, оставляя ворота позади, и остановились ровно напротив Накахары. Чуя не распускал руки, он поочерёдно водил взглядом по освобождённым. — Спасибо, что вытащил, — нарушил тяжёлое молчание Мэтт. Чуя только успел остановиться в его глазах, когда Осаму пошёл на уточнение: — Это не он, а его отец. Чуя безвольно поджал губы, больше не желая отвечать. Мэтт толкнул Дазая в плечо: — И давно ты к его отцу обращаешься через "родной"?! Осаму прошипел, смотря на него, и потёр ушибленное плечо. Так-то он и Чую не то чтобы привык назвать так, просто... — Какая разница? Что толку, я звонил ему, но вытаскивал его отец. — А чё ты напрямую его отцу не позвонил, а?! Ты чего добиваешься, ты знаешь, что тот "носатый" сделал с тобой, если бы ты не позвонил Чуе?! — Остынь. — Осаму, я всё понимаю, но имей хоть муравьиную долю совести! — Остынь, — Осаму помедлил и покачал головой, но сказал: — Я забираю свои слова назад, идёт? Мэтт едва заметно кивнул и посмотрел на Чую. — Как вас, чёрт возьми, угораздило? — спустя паузу спросил Чуя. — Пожаловались. И мы бы успели свалить, если бы Осаму не решил покурить на стоянке и потянуть время в салоне... болтовнёй. Неудачное стечение обстоятельств. — Трава? Мэтт кивнул. Осаму с уточнением выпрямился и обернулся на ворота. Те придурки всё ещё стояли там. — Эй! — крикнул им Осаму. — Ты. Иди нахер. И ты — пошёл нахер. Вы оба идите нахер, понятно? Он указал на Чую за спиной большим пальцем, продолжая: — А наркота его была, прикиньте? Он начал смеяться, но Мэтт молниеносно отвернул его обратно за здоровое плечо. — Какого чёрта ты творишь?! — укоряющим шёпотом прошипел он. Но Дазая посмотрел на Чую: ему была интересна именно его реакция. Чуя смотрел в ответ и пожал плечом. Фе. Никакая реакция. Поэтому Осаму продолжил: — Прикинь, они отобрали у меня твою наркоту. Мне за тот пакет грозила статья. И они сказали, что срок наказания будет падать по мере того, как я сдам подельников. Так что... я на своей шкуре понял, о чём ты говорил. Они сука такие настойчивые. Хуже мух. Ну, нахер их, да, раз у твоего отца есть связи? Осаму обернулся снова, чтобы ещё раз послать тех копов нахер, но Мэтт придержал его от этого. — Тебе нравится это? — спросил Чуя. — Что? — Осаму удивлённо поднял брови. — Издеваться надо мной. Тебе нравится издеваться надо мной? — Понять не могу, о чём ты... — Кстати, — вспомнив, Чуя указал пальцем на Мэтта. — Твоя тачка на штраф-стоянке. Забрать можно будет завтра. — Понял. Ну, тогда сейчас я на автобусе. — Что? — Чуя нахмурился и повёл головой. — Я могу подбросить вас до кампуса, я ж... для этого и приехал. — Спасибо, но... — Мэтт помедлил и побегал глазами между парнями. — У меня дела. Доберусь сам. — Оу... — Если этот взгляд спрашивал, в норме ли я, то да, в норме, иди делай дела, — улыбнулся Осаму. — Да с тобой только в разведку... — вздохнул Мэтт. — Прямо сейчас? — Осаму поднял брови. Хмыкнув, Мэтт покачал головой и протянул руку. Он не стал сильно толкаться с рукопожатием из-за травм Дазая и напомнил звонить ему в случае чего. На ухо, не как Осаму. Мэтт столкнулся в рукопожатии с Чуей и они обнялись. У Чуи не было таких проблем, вроде ключицы и плеча, так что. Мэтт задержал Чуе многозначительный взгляд. Не зря ведь он обозначил, что они поболтали в его тачке. Чуя даже едва заметно кивнул и опустил голову. Так что глазами Мэтта провожал только Осаму. После переводя их на Чую. Чуя не сразу, но столкнул взгляды. Он поломал брови, открыто изучая побитое лицо Дазая. Все эти мелкие ссадины и порезы от розетки, эти большие синяки от кулаков и кипятильника, кровоподтёки, все треснувшие капилляры, все те участки, что заплыли от отёка. Чуя смотрел и качал головой, его глаза начала покрывать влажная пелена. — А я просил тебя остановиться. Чую не хватило на продолжить смотреть в глаза, он просто отвернулся. Его подбородок трясся, он старался унять дрожь пальцев, заметно перебирая карманы куртки изнутри. — Подброшу до кампуса? — Идём, — Осаму пожал плечом. — Где ты припарковался? Добравшись до тачки, Чуя нажал кнопку и открыл дверь пассажирского Дазаю. Осаму, правда, остановился и непонимающе посмотрел на него. Чуя как-бы пригласил в салон жестом руки. Осаму хмыкнул. Он захлопнул открытую ему дверь, и Чуя выглядел непонимающим. Осаму открыл дверь самостоятельно и забрался внутрь. — О, вот как... — Поухаживай за кем-то другим. Например, за тем, кого ты ещё не пиздил. Есть такие? Чуя промолчал, мрачно падая на водительское. — А тебя самого когда пиздили последний раз? — Не так давно, — Чуя пожал плечом, заводя тачку. — Ну, это понятно. А близкие? Отец? — Никогда. — Я знаю, — покивал Осаму. — Знаю. Твой отец против насилия. Странно просто... что с таким отцом... Ты с чего решил, что это способ донести свои слова? — Мы правда будем так спокойно говорить о том, что произошло? — Чуя нахмурился, не отвлекаясь от дороги. — А что? — Осаму пожал плечами. — Ты уже основательно меня доломал, не знаю, даже не хочу заикнуться о границах. Ну, так что там, провод кусается, если на пальцы намотать? У-у, я вижу твои сбитые костяшки. — Господи, Осаму, ты хочешь, чтобы я выпрыгнул из машины?! — Не-а. Но я поспал в камере. У меня нормальное настроение, эй, Чуя, а можно я отцу твоему пожалуюсь на тебя? Как думаешь, на чью сторону он встанет? Чуя резко нажал на тормоз, и их подбросило в креслах. Чуя ошарашено смотрел на Дазая, разлепив губы. — Ты же это не серьёзно? Осаму пожал здоровым плечом. — Кто знает. Хотя... может, я просчитался. Он теперь... хренового мнения обо мне? — Я сказал, что произошла ошибка. — Трудно будет донести ему, что наши отношения — тоже ошибка. Осаму смотрел на улицу через лобовое. Периферией прекрасно заметил, насколько часто Чуя бросал на него взгляды. — Поспоришь? — не дождался ответа Осаму. — Я ошибся. Но... наши отношения? — Отношения, в которых получают столько боли, сколько получил я, считаются провальными. Любить и причинять боль — совсем разные вещи. Типа, прикинь, мне больно. — Осаму, мне... так жаль. Я очень сильно виноват перед тобой, но я не знаю, как это вышло. — Это всё, что ты можешь сказать? Круто. Чуя молчал, и Осаму видел его мыслительный процесс на лице, но нарушился молчание первым: — "Прости, что отмудохал тебя, как последнего щенка, зная—" — Замолчи! — крикнув, Чуя ладонью хлопнул по рулю. — Замолчи. Пожалуйста. И Осаму замолчал. Он добросовестно молчал минуты, но он подумал о месте работы Накахары и участке, к которому он подъехал за ними. — У тебя в машине есть что-нибудь? Чуя широко раскрыл глаза и покачал головой: — Я понимал, куда еду. Я всё перенёс в комнату. Да, Осаму спрашивал об этом. Но он просто съехал с темы: — Я имел в виду еду или воду. Чувствую себя выжатым. Я спал, но меня не покормили. Я голоден. — Давай заедем куда-то? — Чуя оживился и протянул руку к навигатору. — Я плачу. Всё, что хочешь, хоть живых лобстеров, хоть, блять, если за ними придётся бегать... Он постучал пальцем по навигатору, но цыкнул, когда он не отозвался. Он потянулся к кнопке включения на боковой панели. Осаму остановил порыв: — Нет. Не нужно. Никуда не поедем. — Почему?! Ты же сам только что— — Не имеет значения. Я так, если вдруг у тебя было что-то здесь. Не таскай по заведениям, вези в кампус, ладно? — Ты уверен? — Да. В кампус, Чуя. На свидание потом сходим. Чуя мрачно вздохнул с последним уточнением. Он побил пальцами руль, отвечая: — Я понял. Э-э, посмотри в бардачке... там может быть что-то съедобное. Осаму проверил бардачок, отхлопывая дверцу. Чуя на секунду смежил веки, вероятно, думая, что Осаму не заметил. Осаму прочистил горло, понимая его обречённую эмоцию и отодвигая по бардачку бутылку смазки и пачку презервативов. Да, оно было здесь, и у них было здесь, ну, воспоминание не к месту. Так что Осаму успешно игнорировал эти вещи. Он нашёл и раздел шоколадный батончик. Сознание медленно возвращалось. Сахар — штука ему, оказывается, вполне нужная. Чуя чуть сбросил скорость и вывернул руку назад. Пошарив в заднем отсеке переднего пассажирского, он передал Дазаю бутылку воды. Осаму принял и поблагодарил. Вот тебе, пожалуйста, и еда, и вода, и отоспался в камере, кажется, жизнь Дазая похожа на сказку! Осаму улыбнулся и себе, и этой мысли. Всё круто, да? Сахар доходил до мозга приходом, становилось лучше, понемногу Осаму начал приходить в себя, и ёрничать хотелось всё меньше. С сахаром, правда, не расплавился ни факт, в котором Чуя обманывал Дазая, ни тот, в котором Чуя Дазая... — Как тебе только хватило совести вмазаться перед приездом в участок? — Что? — Чуя поднял бровь, не отвлекаясь от дороги. — Я знаю, что ты въёбанный, ты болты свои видел? Чуя сглотнул с тяжестью, Осаму проследил за этим. Чуя прочистил горло, отбивая ритм пальцами по рулю. — Это правда, — сухо ответил он. — Ух ты... Чем я заслужил твою честность? Тебе нужно было хорошенько проебаться, избив меня, чтобы мои слова начали иметь вес? Прости за каламбур. — Я должен был рассказать тебе. Осаму нахмурился и промолчал. — Я должен был... я не должен был уходить с теми двумя на вечеринке. Мне следовало дождаться тебя, но ты же, блять, болтал по своему кнопочному аппарату! Я был уязвим. — Я виноват? — Осаму поднял бровь. — Я виноват, — ответил Чуя. — Я очень виноват перед тобой. И я не знаю... Я очень бы хотел исправить свои ошибки. Если бы ты только дал мне шанс сделать это... — Я давал тебе недостаточно шансов? — Много, — Чуя вздохнул. — Действительно много. Осаму помолчал. После паузы он всё же спросил: — Что мешает тебе сейчас? — Товар... Тот факт, что мне нужно продавать. Клянусь, я бы уже завязал, если бы мне не нужно было... заниматься этим. — Сколько нужно, чтобы весь товар выкупить? Чуя невесело усмехнулся. — В лучшем случае я занимаюсь этим до лета. Типа, если доживаю. Там без разницы, закончится — поставят. И так из раза в раз. Главное не влезть в долги и... опять же. Дожить. Потом могут отпустить. Могут — нет. Я неслабо проебался. — Чёрт... — Осаму фыркнул в сторону: прогноз так себе. Он помедлил и спросил: — Почему тебя так кроет на эти встречи? Ты же... вполне можешь понять своих покупателей. Сам на их месте бываешь. Чуя подавился воздухом. — Вот именно. Покупать и продавать — разные вещи. Продавать, будучи покупателем, как ты выразился, понимая клиентов, это как... Хм. — Как? — Видеть себя со стороны? Из-за этого испытывать... знаешь, презрение, но увеличенное раз в десять. Вспышка. Ненависть к себе. Меня блевать тянет каждый раз. Я их ненавижу, я себя ненавижу. Они жалкие. Я, получается, тоже. Так себе осознание. Ты... Ты не поймёшь, Осаму. Осаму фыркнул. — Чёрт, совсем недавно, вроде начал понимать, а теперь... Угораздило же меня... — Ты говорил, что плохо в людях разбираешься, — Чуя пожал плечом. А ещё Чуя говорил, что Осаму знал, какой он человек. Осаму шуршал упаковкой батончика и откинулся на кресло. — Нет, я всё-таки отцу твоему пожалуюсь. — Эй?! — Что "эй", ты меня задрал уже, пусть отец тебе по заднице надаёт отцовским ремнём, сил моих нет. Чуя закатил глаза, бросая: — Хватит прессовать меня... Я за рулём. Правда, сразу после он отвлёкся на звонок. Он смотрел на дорогу, вытягивая телефон, и приставил его к рулю, опуская взгляд на экран. — За рулём, — удивлённо фыркнул Осаму. — И в телефон пялишься. Сейчас ещё болтать будешь. — Не буду. — Кто звонит? — Неизвестный. Осаму вытянулся и, шурша упаковкой, отобрал телефон. Он плюхнулся обратно и принял звонок, откусывая от батончика. Он нахмурился, бросая взгляд на Чую. Чуя вопросительно кивнул. Осаму намекающе повёл головой в сторону, но Чуя нахмурился в ответ, пусть вскоре до него дошло, он шёпотом: — А. Имя? Ненастоящее. Ну, для... Осаму покивал и прикрыл глаза: ему просто нужно было убедиться. Тогда, когда он узнал, это смутило его в достаточной степени, и он даже имел надежду, что номером правда ошиблись. Осаму прочистил горло и вернулся к телефону: — Да, здарова, приятель. Чё хотел? — Он рассмотрел батончик в своей руке, продолжая жевать. — М. Понял. Это сколько, это пакет? Чуя раскрыл ладонь на руле, смотря с упрёком, — Осаму поднял указательный палец. Осаму поправил этикетку, задравшуюся наверх от жеста, и покивал, уводя взгляд на панель: — Я знаю, я прикалываюсь, расслабься. Где пересечёмся? — Я бы ни за что не спросил, где хотел бы он, — сам себе, едва слышно, но с явным раздражением прошептал Чуя, качая головой. Осаму смотрел на него, продолжая жевать, и ломано улыбнулся. Он покивал и смотрел в окно, отвечая собеседнику: — Значит, в девять на парковке, окей. Договорились. Без глупостей. — Он получил ответ и усмехнулся: — Да откуда мне знать, что ты никогда ничего и не выкидываешь... ну ладно. А! Это... Журнал вызовов, наверное, почисть? Круто. Чуя бросал взгляды от дороги, когда Осаму завершил звонок и бросил телефон на переднюю панель, доедая батончик. Осаму подобрал с колен бутылку воды, решая съеденное запить, но водой пришлось подавиться от того, как резко и внезапно заговорил Чуя. — Это чё нахер было? Ты даже не спросил, смогу ли я быть там в такое время. Что. За. Херня? Осаму откашлялся и прочистил горло, давиться водой, конечно, неприятно. Он подтёр пролитую по подбородку воду и беспечно откинулся на спинку. — Тебе и не надо там быть. — Что ты имеешь в виду? — Чуя снова стучал пальцами по рулю. — Мм... Я назначил встречу. Я пойду туда... наверное, от твоего лица. В любом случае. Если ты, конечно, поможешь мне в том, о чём он просил. Я таким не располагаю. А ты, вроде как... — Что?.. Осаму языком провёл по зубам, пытаясь избавиться от приставучего шоколада, и отпил воды. — Осаму, чёрт возьми, что ты несёшь?! Осаму театрально выпучил глаза. — Ауч. Ты чего так орёшь? Как кот, которому на яйца наступили. Чуя вырулил с дороги и припарковался на съезде, на тротуаре, за неправильную парковку ему могут выписать штраф прям на лобовое, но его явно парило это ни в какой степени. Он развернулся к Дазаю, подаваясь вперёд: — Как это понимать?! Осаму улыбнулся и побегал взглядом по его лицу. — Если тебя остановит от того, чтобы убиваться, тот факт, что я заберу твоих клиентов на себя... — Подожди-подожди—! Осаму не стал прерываться. — У меня пока нет идей, как помочь тебе справиться с тем, что ты теперь барыжишь. Но я могу предложить рокировку. Тем самым контролировать тебя. В каком-то смысле. — Стоп. Ты... Ты помогаешь мне? После того, что я?.. Осаму пожал плечом. — Это так выглядит? Значит, да. — Осаму... — Чуя смотрел побито, ломая брови, и остановить тачку было правильным решением. Он побегал взглядом по лицу и шёпотом переспросил: — Это последний шанс? — Ничего друг другу не обещаем. Ни ты, ни я. Посмотрим, чего мы этим добьёмся.༒
Испытывающий взгляд давил. Осаму подорвался с места, но бесцельно. Походить, наверное. — Чуя, — наконец ответил он, продолжая ходить по комнате. — И вытащил, и подкинул сюда. А под матрасом... Он обречённо выдул воздух и упал на кровать, потянувшись к другой стороне, той, что ближе к стене. Он вытянул оттуда банку пива и мгновенно потянул открывашку, заполняя пространство шипящим и трескающимся отзвуком. Он поднял взгляд, договаривая: — Не твоё дело. Оскар вскинул брови. Он так же сидел на кровати и почти так же резко поднялся на ноги. — Что? Осаму отпил из банки. — Ничего. Оскар помедлил, даже походил по комнате, но вернулся к кровати Дазая. — Какого чёрта?! — Не разговаривай со мной так! — крикнул Осаму. — А как мне с тобой разговаривать, если ты что-то скрываешь, и я за тебя переживаю?! — Не надо значит за меня переживать! Мне не ноль лет! — Я знаю, что он избил тебя! — Оскар крикнул так, что, казалось, задрожало окно в комнате. И последующая тишина оказалась звенящей, до треска в ушах. Осаму остановил банку, так и не доведя до губ, и пялился на него. — А потом ты возвращаешься с ним и начинаешь что-то скрывать! — продолжил Оскар, смотря на него в упор. — Он тебя тоже подсадил на это дерьмо?! Я не допускал этого, потому что думал, что у тебя есть башка, но теперь ты что-то скрываешь! Клянусь, я его закопаю, а тебя — свяжу и насильно сдам в рехаб! — Заткнись! — Осаму подорвался, роняя банку на пол. Он слизал со стола канцелярский нож и прижал Оскара к стене. Полностью вытащенное лезвие стояло у горла, Осаму держал Оскара, придавливая даже локтем руки, которая держала нож. — Заткнись, — повторил он в карие глаза Оскара, но без крика. Оскар смотрел в ответ ошарашенным взглядом, на секунду опуская его вниз, будто в попытке посмотреть на происходящее возле шеи. — Заткнись. Он бы не поступил так со мной. Он бы не позволил мне подсесть. Он... Он просто потерянный. Ему нужна помощь. — Он тебя избил... — тихо прохрипел Оскар. — Заткнись! Заткнись, заткнись, пока я не перерезал тебе глотку, заткнись! Я запрещаю тебе говорить, что ты переломаешь ему ноги, я запрещаю тебе делать такие выводы, я люблю его, заткнись, пока я не перерезал тебе глотку! — Осаму?.. В сторону двери голову повернул только Оскар. Осаму сверлил Оскара немигающими, стеклянными глазами и продолжал прижимать лезвие к шее. Чуя подошёл ближе. — Осаму, посмотри на меня. Осаму этого не сделал. — Ты не оставишь на человеке, который дважды спасал тебе жизнь, ни царапины. Нет, ты не сделаешь этого. Ты не такой. Я знаю тебя, и ты не такой. Я знаю тебя лучше себя. Рука с канцелярским ножом затряслась. — Всё нормально. Дыши. Дыши и посмотри на меня, ладно? Осаму смотрел на Оскара, его широко открытые глаза покрыла влажная пелена. Рука тряслась, лезвие колебанием царапало кожу. — Родной, посмотри на меня. Живее. Из карих глаз вылетели слёзы, и Осаму повернул голову. Чуя легко улыбнулся. — Молодец, — он протянул руку. — Дыши. А теперь спокойнее... отдай. Осаму завис, просто смотря в ответ, его мокрые глаза бегали по лицу. — Пожалуйста. Отдай мне то, что у тебя в руке. Просто... дай мне сюда свою руку, ладно? Осаму медленно отлип от Оскара и протянул Чуе трясущиеся руки. Чуя неторопливо вытянул нож и спрятал руку с ним за спину, улыбаясь Дазаю. — Молодец. Умница. Всё в порядке. — Что я сделал?.. — Осаму покачал головой. — Дыши. Вдох, выдох. Прикольная практика. Осаму посмотрел на Оскара, тот потирал шею, но завис, смотря в ответ. — Что я сделал? — теперь Осаму спрашивал Оскара. Оскар секундно поджал губы. Он повернул голову к Чуе, отвечая: — Это из-за тебя. Ты довёл его до такого состояния. Ты виноват в том, что он сходит с ума. — Выйди из комнаты, — сказал Осаму, и Оскар вернул ему внимание. — Выйди из комнаты. — Но... — Выйди из блядской комнаты!!! — прокричал Осаму. Чуя посмотрел ровно перед собой, вспомнив, как сам кричал то же. Неужели он правда виноват в том, что сейчас между ними произошло?.. Оскар пополз боком по стене и ретировался, пнув плечом Чую. Он вышел из комнаты, хлопая дверью. Осаму продолжил смотреть туда, где был Оскар. Он начал давиться воздухом и отодвигался спиной вперёд. — Что я сделал, что я сделал, боже, что я сделал... — Эй... Осаму больше не смотрел на Чую. Он отошёл достаточно, он не заметил, как пнул банку на полу, он сел на пол, смысла в его глазах не было. — Как отец... — Эй! — Чуя вздрогнул и выпрямился, будто его ударило током. Он подошёл ближе, не распуская руку. — Эй, нет! Ты не такой! Ты бы не сделал этого! — Я бы сделал, — Осаму поднял взгляд в голубые глаза, но в его не было особого смысла. — Я бы сделал. Мой отец тоже пил... и я... Я бы сделал это. Я уверен, что он сделал это... в таком же состоянии. Я чувствую себя так же, как он в тот момент, я уверен... Я бы сделал это... Чуя опустился на колени рядом и яростно замотал головой. — Нет. Нет, ты бы так не поступил, ты дорожишь этим человеком, ты не похож на своего отца, ты — не он. Ты не похож на своего отца! — Похож... — потерянно отозвался Осаму. — Нет! Ты остановился! — Потому что ты пришёл, — Осаму моргнул, и до него начало доходить чуть больше. — Ты меня остановил. А моего отца никто не остановил. Чуя поломал брови, он придерживал жидкость, заполнившую глаза, и тупо смотрел в ответ, не в силах спорить. Он знал, что это так, он тоже это понимал, он это уже слышал, это было правдой. — Это не одно и то же. Осаму вздохнул. — Это одно и то же, и ты это знаешь... Ты... Ты как вообще здесь оказался? Чуя выдохнул, но не слишком облегчённо: Осаму начал приходить в себя, но произошедшее произошло, как факт. Чуя скользнул пальцами в карман и звякнул ключами от комнаты. — Ты оставил в машине. Выпали, наверное. Зашёл отдать. Осаму покивал. Он оставил паузу, после смотря перед собой. — Не слушай его, — сказал он. — Ты не виноват в этом. Я просто... Это моя блядская генетика, а? Отцовские сдвиги в башке? — Неправда, — Чуя покачал головой, но уверенности у него не было. — Правда, — усмехнулся Осаму. — Просто его никто не остановил.༒
Окей, это было действительно легко. Вообще ничего сложного. Осаму принимал звонки, договаривался о времени и месте встречи, потом просто обращался к матрасу в комнате. Главное, остаться незамеченными. Осаму оглядывался, он дважды во время встреч переносил это. То есть, встретившись, оценивал обстановку и качал головой. Тогда они перемещались или расходились по сторонам, и покупатель набирал повторно позже. Когда всё было тихо, это было ещё проще. Чуя передал Дазаю блокнот с записями, и путаться было невозможно. Некоторые начинали тараторить благодарностью, и первый раз Осаму с улыбкой поднял бровь: это было забавно. А после Осаму понимал, почему они ведут себя так, и был сдержанным. Он ведь... реально спасает их. Типа, помогает. Как Чуе, но наоборот. Это снова звучало забавно в голове, но это было так, ровно параллельной линией. Осаму уже провернул несколько встреч, и это... никак не отразилось на нём. Он, как и говорил Чуя, не понял его, не понял проблему. Его просто не тянуло долбить порошок. Ну, это, конечно, не значит, что интереса к наркотикам не было вообще. Тогда Осаму закрылся в ванной комнате. Он нажимал на неплотный пакет, наблюдая за кристаллическими переливами. Порошок сыпался, стоило поменять положение запястья. Осаму слышал хруст упаковки, ссыпающийся шум, трест нажатия пальцем... Это было так... странно. За это Дазаю, разве что, не бросаются в ноги. На это Чуя променял Дазая. Осаму хуже пакета с белыми перемолотыми зёрнышками? Осаму проигрывает пакету... не обязательно с таким содержимым, но просто как факт. В любом случае. Который час? Осаму закинул пакет в карман и набросил куртку. Оскар был в комнате, но с того дня они не общались. Осаму просто не знал, как начать разговор. Он помедлил, нашаривая пакет, и прочистил горло. — Не закрывайся только на верхнюю защёлку, — всё же сказал он, не смотря на Оскара. Да, за каникулы это так и не починили. Повезло, что рука Дазая не потянулась к этой защёлке в тот день, когда он угрожал Оскару канцелярским ножом... — Не закроюсь, — Оскар заблокировал телефон и помедлил, рассматривая Дазая:— Не закроюсь, "господин барыга". Осаму столкнул взгляды, его был слегка потерянным, слегка непонимающим, но, впрочем... было бы странно не понять его просьбы "выйти из комнаты на пару минут" за всё прошедшее время. — Я всё объясню... Оскар вздохнул и покачал головой: — Пойми, наконец, что я просто... — но он не договорил, возвращая внимание телефону: — Иди. Не заставляй ждать. Я не закроюсь. — Оскар— — Иди! — перебил он, после понижая тон: — Иди. Иди к своим наркоманам. Иди и не трогай меня, ладно? Осаму вздохнул, он медлил, он топтался на пороге, и Оскар ещё раз крикнул ему убираться. Тогда Осаму раздражённо фыркнул и вылетел из комнаты, хлопая за собой дверь. К чёрту его. Дружба не может быть вечной, да? Пусть думает, что хочет, Осаму предложил объяснения, но Оскар был груб с ним в ответ, он не хочет слышать, он не хочет понимать! Осаму шёл к месту встречи и злился, он был невероятно зол на Оскара, на то, как он не хочет попытаться понять его! Он наверняка никогда не любил так же, он не понимает, что Осаму готов на действительно многое, чтобы помочь Чуе. Потому что он любит его, действительно любит, и... Ему больно знать, что Катару не смог уследить за своим сыном. Да, это последнее, но оно есть, оно всё ещё здесь, как факт. Осаму просто слишком многим обязан этому человеку, и просто мириться со всем этим хаосом... он не может. Он может пытаться что-то сделать, он хочет исправить, действительно многое исправить. То, что ещё возможно исправить. Осаму дошагал до узкого переулка и огляделся. Вокруг никого, всё должно пройти удачно. Он почти всегда спрашивает, где им пересечься, но в этот раз даже не пришлось. Позвонивший сам сказал, куда подойти. Не то чтобы Осаму часто бывал здесь. Он постоял, оглядываясь и пытаясь запомнить местность, ещё немного. Он пошарил в кармане, снова вдавливая пакет пальцем, и шагнул в тёмный переулок, подсвечиваемый двумя фонарями по двум сторонам. Скудно, но терпеть можно. Осаму просто отойдёт ближе к свету, чтобы пересчитать наличку. Осаму был уверенным в своих шагах и успешно игнорировал нехорошее предчувствие. Какие-то шорохи сбивали его, но недалеко контейнер с мусором, и все бездомные животные — там. В поисках пищи. Что-то шуршало время от времени, и Осаму оборачивался, бегая взглядом. Что-то трещало, Осаму хмурился. Вскоре он дошёл до парня возле стены. На его голове был накинут капюшон, так, что лица не было видно. И, впрочем, он такой не единственный на глазах Дазая. Парни, покупающие у него, как правило скрытные и боятся всего на свете. — Звонил? — тихо спросил Осаму. Парень покивал. И всё. Ни денег, ни привета. Осаму начал оглядываться, но как-то машинально: казалось, что-то было не так за его спиной. Или возле того мусорного контейнера... Парень внезапно свистнул и выпрямился. Он быстро подался вперёд, и Осаму подавился резкой болью в животе. От выпада вперёд капюшон поскользил назад, а с нынешним положением они были лицом к лицу. Лезвие ножа глубоко зашло в живот Дазая, потому он, давясь хрипотой, с широко раскрытыми глазами прошептал: — Лео?.. Лео выглядел ошарашенным те секунды, пока Осаму видел его. После глаза обожгло болью, и кто-то ударил сзади, потянув в сторону. — Это не он!!! — кричал Леонард, но было уже в достаточной степени... поздно.