Тройной аксель

-Если воздействие физическое очевидно, то эмоциональное скрывает в себе даже большую опасность своей хронической токсичностью. Эмоциональное насилие ведет к постоянному тревожному состоянию, депрессии, беспомощности, суицидальным мыслям, - вещала бывший психолог Сынмина судье, - Потенциальный тиран пытается держать под контролем ваше местонахождение, принуждает постоянно находиться дома, запрещает общаться с кем-либо лишним, выставляя это опасной задумкой, ведь все люди плохие и ищут выгоду. Он держит под контролем ваши доходы, расходы, от вас требуется отчет по всем тратам. Плохой признак, если идет проверка ваших электронных писем, социальных сетей, мессенджеров, телефонных звонков. Агрессору свойственно обвинять в проблемах жертву. Он систематически критикует ее по мелочам, обвиняет в неудачах и ошибках, а состояние зависит от поведения жертвы, смеется над важными вещами, допускает грубое отношение. В случае истца Ким Сынмина, Хван Хёнджин является и его тренером, и его… партнером, как мы уже поняли. Подсудимый устроился очень удобно, простите за прямолинейность: будучи тренером, он выматывал подопечного ради результата и гонял до критического состояния здоровья, а дома, перевоплощаясь в партнера, вёл себя почти также, заявляя, что он всё делает на благо Ким Сынмина, его будущего и так далее. Я работала с Сынмином около двух месяцев, и ему приходилось ездить ко мне со всей секретностью, поскольку подсудимый не допускал, что у истца могут быть проблемы с физическим и эмоциональным здоровьем, хотя это подтверждалось мной и неоднократно лечащими врачами бывшего спортсмена. Надеюсь, что в ближайшее время я смогу продолжить терапию с господином Кимом и помочь ему оправиться после столь долгого периода эмоционального падения. Я не исключаю, что… у господина Хвана были причины поступать именно так, возможно, со временем он сам перестал видеть границы дозволенного и преступал их, сильно зациклившись на некой цели. Однако всему есть оправдание, но и всему плохому есть наказание. Благодарю за внимание, Ваша честь… - женщина лет тридцати с темными до плеч волосами и белым ободком села на место, кивнув Сынмину, что она постаралась и всё будет в порядке. После опроса потерпевшего, подсудимого, свидетелей, адвоката, которого наняла Йеджи для брата, судья выслушал всех и дал последнее слово Хвану. -Уважаемый суд и участники процесса! Я полностью согласен с предъявленным мне обвинением. Свою вину в содеянном признаю и готов понести наказание, которое мне назначит суд. Я не прошу о снисхождении, но знайте, что я просто пытался бороться с заболеванием другого человека, что привело к несгладимым последствиям, проблемам и травмам Ким Сынмина. Также осмелюсь попросить суд не наказывать меня слишком строго из-за молодого возраста, потому что ранее не привлекался к ответственности и не был судим, а также вдребезги потерянной карьеры тренера и спортсмена. Однако это заслуженно, поскольку именно я загубил здорового фигуриста. Кроме того, еще раз хочу попросить прощения у пострадавшего за то, насколько сильно я его покалечил снаружи и внутри, сколько врал ему, притворялся другим человеком с эгоистическими целями, оказывал психологическое негативное воздействие, приведшее к травмам. Ким Сынмин! – парень всё это время смотрел на когда-то любимого человека, который сейчас стоял перед тумбой в наручниках, - Я не заслуживаю твоего прощения, но поверь мне, я поступил ужасно по отношению к тебе, за что я раскаиваюсь и готов понести ответственность. Если я могу хоть как-то немного загладить свою вину, только скажи как… - Хёнджин смотрел на Сынмина, до боли сжимая руки в замке и прикусывая губу до крови. -Спаси Феликса… - ответил Ким, - Он не заслуживает расплачиваться за твои деяния только потому, что любит тебя. Я хочу увидеть больше его художеств, работ, мультфильмов… помимо мультика про цыплёнка и хорька… - немного улыбнулся Сынмин, а Хван слабо посмеялся, и сейчас младший подметил, как светится его бывший тренер при мысли о солнечном художнике со следами лучиков на щеках. -Суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора по делу вместе с сотрудниками Министерства спорта, - заявила судья и вышла с места, а через двадцать минут вернулась с постановлением. -Провозглашается приговор суда: суди приговорил признать Хван Хёнджина виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.112 Уголовного кодекса Южной Кореи, в связи с психоэмоциональным насилием, вызвавшим психогенное расстройство. Также признать подсудимого виновным в неумышленном причинении вреда здоровью лёгкой степени, совершенном лицом в результате ненадлежащего исполнения им своих непосредственных профессиональных обязанностей и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок ПОЛТОРА года, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Срок отбывания наказания Хван Хёнджину исчислять с учетом предварительного заключения с момента фактического задержания. Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Центральный суд города Сеула в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора. В случае подачи апелляционной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции. Судебное заседание окончено. Когда Хвана собирались уводить, к нему подбежал Хан Джисон, бывший свидетелем, остановив сотрудников полиции и осужденного. -Хан? Ты чего? – спросил мужчина. -Сколько осталось Феликсу? – резко выдал Джисон, - Я знаю, что сейчас ты ему никак не поможешь. Сынмин мне рассказал про ту встречу и разговор. Он действительно не заслуживает вот…так уйти из жизни. Ему нельзя ставить на себе крест. -Ты думаешь, я хочу, чтобы он уходил? – тихо спросил Хван, - Я здесь стою только из-за того, что хотел, чтобы он был со мной всегда. -Поэтому я и подошел к тебе… к вам, то есть! Я и мой отец… мы поможем ему. Никто не должен страдать из-за вас. Это моё мнение. -Джисон… - Хёнджин приложил руку ко рту, смотря на парня с блестящими глазами… - Я буду век тебе благодарен… и твоей семье. Я обещаю, что всё верну, совершу невозможное и верну. - Я осознаю, что вы можете быть нормальным и правильным человеком… рядом с любимым, которому вы готовы отдать весь мир и чужую жизнь. Так сделайте это ради Феликса, когда станете свободным и осознаете всё то, что натворили. Исполните пожелание Сынмина, которому не плевать на любимого вами человека. Понимаете, насколько светлого и сильного фигуриста вы убили? За это я вас не прощу… И ещё… Удивительно, но я благодарен вам. Если бы не составленная вами произвольная программа, я бы не выиграл и не стал рекордсменом. На самом деле вы достойный тренер, просто помешались на другом человека, поставив на кону жизнь спортсмена… Я ведь сначала мечтал работать именно с вами… Кто-то свыше уберег. А может… именно мне и стоило взять на себя эту стезю? Я бы никогда не прогнулся под вас. -Я ведь изначально метил на тебя… - согласился Хван, - Но… судьба распорядилась так. Главное – ни о чём не жалеть и пытаться, пробовать жить дальше. Удачи тебе, Хан Джисон… Ты настоящий фигурист, напоминаешь меня в активные спортивные годы. И… позаботься о Сынмине… Хотя, - Хёнджин поднял взгляд на Кима, стоящего рядом с психологом и держащего Чанбина за руку, - У него есть тот, кто его не оставит. -Именно, - кивал Хан, - Оставлю на себя Феликса. Спасибо вам за всё, хоть вы и мне и противны. Возможно, вы сумеете после изменить моё отношение к вам, - Джисон протянул руку и пожал бывшему тренеру руку в наручниках. -Что ж… Это звучит, как стоящая цель, - Хван распустил рукопожатие, и его повели на выход из зала суда. А Джисон вернулся к Сынмину, сообщив и ему, что поговорил с папой, готовым помочь Ли Феликсу за маленькую творческую работу, короткометражный ролик, посвященный его компании. Через месяц Ли Феликс действительно полетел в Германию на операцию по пересадке комплекса сердца и лёгкого, а вместе с ним полетел Сынмин. -Как же долго я с тобой спорил и уговаривал… - жаловался Ким, сидя с блондином в палате перед запланированной на завтра операцией. -Сам посуди, каково это… Хёнджин твой бывший, который всё это время любил меня и издевался над твоей жизнью ради моего спасения. Да и тем более, еще пять лет назад я принял решение, что… я доживаю последние годы и ухожу, а моя судьбина не стоит таких денег. Получается, ты уже третий раз меня спасаешь… вместе с Джисоном и господином Ханом. -В первую очередь ты человек, личность, которая заслуживает и должна жить, когда есть возможность. Тем более ты художник, творец, наделенный божественными данными и даром, таких нужно хранить как зеницу ока. Любая человеческая жизнь бесценна, пойми это. Сумма, за которую тебя излечат, ничто в сравнении с настоящей ценностью тебя, Феликс. Чего стоят только твоя работа про цыпленка и хорька! Я пересказал эту историю Хюнэ, она всё ещё ждет этот эпизод… Вылечишься и сможешь продолжать жить, создавать, заниматься тем, чем горишь и что любишь, поверишь в то, что жизнь продолжается. Пока Хёнджин не выйдет, я буду тебе помогать, а там придумаете, что будете делать… В спорт ему дорога уже закрыта… -Мы когда-то лет в пятнадцать размышляли с ним о том, чтобы открыть хореографическую школу, набирать команды и ездить по странам на соревнования, но позже он углубился в фигурное и позабыл об этом. Я сам изначально хотел поступать на хореографа, но диагноз всё загубил… -Никогда не поздно, Феликс… - Сынмин сел рядом на кровать, положив руку тому на плечо. «За день до операции в этой серой футболке и темных шортах он казался жутко бледным, худым и не таким ярким, как тогда на рассвете… Всё-таки болезнь понемногу съедает… Он, наверное, и полгода бы не дотянул вместе со стрессом после осуждения Хёна…» - Он вернётся. Хёнджин теперь точно не сдастся, зная, что ты здоров, и сделает всё для твоего счастья. Он выкрутится, он найдёт способы осуществить ваши давние мечты, вот увидишь! И не смей себя больше никогда винить за то, что произошло. Ты совершенно не причем. Иначе я не стал бы тебе помогать, если бы считал тебя той самой гайкой, которая сломалась, а вместе с ней развалился дом. Я буду ещё долго осуждать тебя, что поставил крест на себе слишком рано! – Ким начал шатать Феликса за плечи из стороны в сторону, - Но я рад, что те переведенные деньги пошли на доброе дело в благотворительный фонд… Получается, не зря я столько пахал… -Спасибо тебе… - тихо произнес Феликс, - а что ты планируешь делать? Ты же тоже завершил карьеру. -После чемпионата я заявился к другу в звукостудию. Я вместе с ним тренировался и репетировал ту песню для Джисона. Мы с ним бывшие школьные одноклассники и раньше часто зависали вместе. У него дома была установка для караоке, куда я мчался каждый день. Ещё оттуда пошла моя тяга и любовь к музыке, пению… Когда я вспоминал те моменты, то испытывал искреннюю ностальгию и наслаждение, ведь это то, что я долго хранил под сердцем. Я с Чонином тоже мечтал о многом, пел и хотел связать свою жизнь с музыкой. Однако тогда я уже занимался фигурным катанием, а после вовсе ушел в серьезный спорт и забыл про это. Но когда становилось тяжело, тоскливо, морально трудно и ужасно, именно музыка меня спасала. Сейчас я уже… две недели работаю там, помогаю с настройкой звука, помогаем другим людям записывать песни, Чонин учит меня играть на гитаре, потому что на фортепьяно я в юности ходил. Я заглушал все эти увлечения и немного жалею об этом. Хочу за полгода подучиться и попробовать написать мелодию. -О, я придумал, ты напишешь мне песенку для цыпленка и хорька! – посмеялся Феликс, и Сынмин начал посмеиваться с ним. -Гениальный тандем! Мне стоит ускориться до защиты твоей работы, - наклонил голову вбок парень, - Сиди тут, а я за чаем схожу, - Ким встал и хотел выйти из палаты, но остановился, - Эй! Всё будет хорошо. Сколько бы плохого не происходило в нашей жизни, за ним всегда следует нечто хорошее и светлое, которое заставляет ценить прошлый опыт и двигаться дальше…