Удачливый клерк

Очередной день в офисе приводит к неожиданным последствиям.       В голове крутились тысячи тревожных мыслей, пока я приближался к центральной комнате отдела контроля. День начинался довольно медлительно — наши агенты изучали новую аномалию – Фрагмент вселенной.       Одного лишь названия было достаточно для беспокойства — какие у него способности и условия побега, а медленный сбор информации лишь усугублял мои опасения. Существо было похоже на чёрного паука с детскими рисунками сердец на теле, четырьмя щупальцами-ногами и тонкой антенкой, поддерживающей небольшую голову в форме сердца.       Я позволил себе роскошь — внимательно изучить аномалию, переключаясь на неё каждый раз, когда агенты заходили к ней в камеру.       Мы быстро поняли, что аномалия атакует как разум, так и тело: агент, посланный к Фрагменту первым, сошёл с ума. Его Э.Г.О. защищало только от физического воздействия и было бесполезно против атаки на разум.       Рей и Дакота рассказывали мне особенности различных типов урона. После их слов я понял, почему оружие Брука меня так нервировало. Пока оно было единственным оружием с бледным уроном. Со слов ребят, катана способна рассечь и уничтожить не только плоть, но и саму душу. А это означает, что аномалии с таким же типом урона способна провернуть то же, только в гораздо больших масштабах.       У меня появилась привычка при каждой удобной возможности проверять психическую испорченность Брука. Я, конечно, переживал за него, но страх, что он может сорваться, преобладал. Мне очень не хотелось узнавать, какого это, когда тебе режут душу.       Запаниковавшего агента быстро привели в чувства двое его товарищей из информационного отдела, избив оружием Одного Греха. Было странно наблюдать, как два человека бьют по голове крестом с черепом другого, бьющегося в истерике человека, но еще странней стало, когда тот пришёл в себя и замер, протерев глаза и проморгавшись, будто только что очнулся ото сна. Он ушёл в центральную комнату для восстановления, сопровождаемый выдохнувшими с облегчением друзьями.       По словам Брука, люди во время паники ведут себя по-разному: одни сводили счёты с жизнью, другие, сходя с ума, пытались освободить аномалии. Я счастливо смотрел на троих отдыхающих агентов в центальной комнате информационного отдела.       Я не смог долго наблюдать за ними — мне пришлось спуститься в нижний офис и забрать кое-какие отчёты. При спуске сюда мне всегда встречался невыспавшийся лысый мужчина с усталым лицом и равнодушными зелёными глазами. Его звали Ричард. Когда я впервые пришёл в офис информационного отдела, он смерил меня раздражённым взглядом и грубо спросил что я тут делаю. Как оказалось, именно Ричард запросил помощь вчера, но началось Испытание и мне стало не до этого.       Он немного смягчился, когда я объяснил ситуацию, передал мне всё необходимое и в качестве извинений предложил выпить за его счёт после смены. Так мы и познакомились.       Теперь у меня был собутыльник, который выглядит так, будто не спал большую половину своей жизни.       Я спросил у Ричарда отчёты и, поблагодарив, направился в свой офис. Почему я не пошëл за отчëтами сам? Дело в том, что мне на КПК пришëл сигнал тревоги: «Карающая птица нарушила условия содержания.»       Другое оповещение гласило, что аномалия сейчас как раз в нашем, центральном департаменте, в центральной комнате, без сомнения, сеет хаос и убивает моих коллег. Я с трудом выкинул из головы образы изуродованных мëртвых тел и залитой кровью комнаты. Не хотелось представлять, что стало бы с моими, убей аномалия группу подавления.       Дрожащей рукой я вытащил пистолет из кобуры, а другой стиснул рычаг управления дверью. Я пытался глубоко вдохнуть и успокоиться, но сердце бешено колотилось о грудную клетку, а ледяной пот стекал по спине и лбу, пока я в напряжëнно прислушивался к звукам за дверью, ожидая услышать шум бойни.       Было тихо.       «Все нормально, ты сможешь… пусти в тварь несколько патронов и продолжай работать. Это просто. Очень просто… просто…»       Я пытался успокоиться, но лишь сильнее накрутил себя. Тихо процедив «к чертям всё это», я с размаху шибанул по панели управления кулаком. Дверь тихо начала открываться.       Я тут же ворвался в офис, вскидывая пистолет и едва сдерживая гортанный крик, и…       Крик застыл в горле, так и не сорвавшись с губ. Все в офисе были вполне живы и здоровы, и таращились на меня со смесью недоумения и лёгкого испуга. Рядом со входом стояла Дакота, до моего воинственного появления сдержанно отмахивающаяся от остервенело щипавшейся маленькой белой птички с кровавым пятном на животике, и, вместе со всеми, удивленно на меня пялилась. Даже птичка остановилась и глядела в мою сторону маленькими черными глазками.       — Какого хрена, Винс?       Я заторможенно тряхнул головой, переводя взгляд на Дакоту. У меня было много вопросов, и я собирался все объяснить, но меня опередила Сэм:       — Его психическая испорченность почти в норме. Он не паникует. — хмуро пробормотала она, наклоняясь ко мне. Беспокойство в её глазах было ясно как Божий день. Я достал свой КПК.       — Пришло сообщение, что в офисе аномалия… — тихо пробормотал я.       Напряжение сняло рукой. Дакота широко улыбнулась, а когда послышался тяжёлый вздох со стороны Рея, захохотала во весь голос. Почувствовав, как начинает гореть лицо от смущения, я возмутился — Да иди ты, я думал, вас всех перебили!       Мои остальные коллеги неестественно быстро вернулись к работе и закашлялись, скрывая смешки. Волнение Сэм разом улетучилось, она окинула меня спокойным, немного равнодушным и разочарованным взглядом:       — Ты не читал о «Карающей птице»? Я же просила. Дакота расхохоталась еще громче. Впрочем, смех её быстро сменился ругательствами и шипением, стоило птичке отойти от удивления и пару раз клюнуть её в голову.       — Справедливости ради, агент запаниковал именно в тот момент, когда я собирался прочитать о ней. Мне нужно было записать выводы, и я забыл про птичку. — ответил я, убирая пистолет в кобуру и проходя к своему столу мимо цедящей сквозь зубы ругательства и сжавшей кулаки Дакоты, изо всех сил сдерживающей желание хорошенько треснуть обо что-то (мелкую клевалку).       Пока я изучал данные птицы, Сэм то и дело кидала на меня разочарованные взгляды. Я успел прочесть (пролистать) несколько страниц, но подскочил от неожиданности, почувствовав острую боль в макушке. Я инстинктивно пригнулся и быстро прикрыл голову руками — птица не успела клюнуть в темечко и яростно щипала меня за пальцы.       Дакота заметно обрадовалась, услышав писк своего КПК и, мельком взглянув на сообщение, выскочила из офиса с криком «теперь это твоя проблема!».       — Ай! Черт, прости, что называл тебя маленькой, ты грëбаный орел! Да ты больше грëбаного орла! И в разы сильнее! — сдавленно прошипел я активно клюющейся птице.       Сэм, впрочем, была довольна таким исходом и, уперев одну руку в бок, указывала на меня, возмущëнно подбадривая птицу:       — Правильно! Лень — это грех, наказывай его!       — Да я работаю пополам усерднее тебя, сволочь! — возмутился я, получая еще один крепкий щипок в руку под звонкий смех Сэм.       — Гнев — тоже грех, Винс. Нужно учиться держать себя в руках! — воскликнула она, вытирая слезы.       — Я уверен, истязание детей — тоже грех, но твою семью это никогда не останавливало! — услышав моё шипение, птица резко остановилась, оборачиваясь к поражëнно застывшей Сэм со свирепым писком.       — Ч-что?!       — Издеваешься над детьми, как тебе не стыдно!.. — разочарованно сказал я.       Несколько клерков обернулись к нам, а Рей устало потëр лицо с видом повидавшего жизнь отца, занятого работой, лишь бы не общаться со своими детьми. Карающая птица стремительно подлетела к Сэм и начала остервенело клевать её в голову и щипать за руки. На этот раз довольно лыбился уже я.       — Винсент, мудак! Скажи ей, что это неправда! — крикнула девушка.       Я пропустил ее слова мимо ушей, возвращаясь к работе. Я переключился на камеру 1.76МГц. Счастливая Дакота практически влетела в камеру содержания аномалии. Я сделал пару заметок о еë психической испорченности и поведении, а после полностью погрузился в изучение клюющейся аномалии, пока Сэм позади меня продолжала защищаться от не на шутку разошедшейся страшной и опасной птицы. Я с любопытством перечитал историю птицы несколько раз. Получается, она жила в лесу, пока её не нашла корпорация, и была зациклена на наказаниях плохих людей. Но откуда ей знать, кто был хорошим, а кто — плохим? Она это решала для себя или у неё были какие-то способы это определить?       Поглощëнный работой, я не обращал ни на что внимания: на стихшие возгласы Сэм, теперь блаженно потирающей больную голову и с обидой косящейся на меня; на перешëптывания коллег, поглядывающих в мою сторону. Я чуть не подскочил от неожиданности, повернув голову и увидев мирно сидящую у меня на плече Карающую птицу. Я рассеянно потянулся погладить ей пузико, но аномалия неожиданно дëрнулась и с тихим угрожающим свистом зловеще распушилась. Я удивлëнно посмотрел на птицу, а та склонила голову, глядя на меня в ответ.       Я решил перестраховаться и аккуратно погладил её по спине и головке. Птичка разомлела от ласки, но секундой позже резко встрепенулась и сорвалась с моего плеча, улетев в коридор, быстро хлопая маленькими крылышками. Меня разожгло любопытство: куда она полетит с такой горящей решимостью? Я начал щëлкать по камерам и едва подавил смешок, увидев, куда направилась птичка.       Дакота, только что вышедшая из камеры содержания 1,76МГц, разразилась яростной бранью, завидев летящую к ней аномалию, и сразу закрыла руками голову. Проходящие по коридору клерки старательно обходили раздражëнно топающую в центральную комнату девушку стороной, боясь навлечь на себя еë едва сдерживаемый гнев.       Мой КПК запищал. В сообщении меня просили спуститься в информационный отдел и передать сефире несколько заключений.       Вздохнув, я встал и собрал с коллег нужные бумаги. Только Сэм отмахнулась от меня. Я не обратил на неё внимания, молча забирая отчёт со стола.       «Ничего с ней не случится, переживëт.»       Путь в информационный отдел прошел без происшествий. Единственной разницей между нашими департаментами была цветовая гамма и оформление центральных комнат. Залы внизу были яркими, со светло-фиолетовыми стенами. Центральная комната была в тех же тонах, только чуть ярче и с голографическими мониторами, на которых отображалась информация о содержащихся в комплексе аномалиях. Агенты и клерки периодически пересматривали записи и постоянно обновляли, изменяя что-то или дополняя уже имеющуюся информацию.       Я подошëл к роботу, обернутому черной тканью, будто в попытке скрыть механическое тело. Это был Йесод, сефира информационного отдела. Его фиолетовая линза пристально смотрела на меня, когда я передавал отчëты.       — Здравствуйте. Вот отчëты, которые Вы запрашивали, сэр. — Йесод взял бумаги и внимательно изучил их.       Он мельком взглянул на меня:       — Документы в порядке, в отличие от твоего растрëпанного внешнего вида. — я удивлëнно осмотрел себя, но не заметил ничего сверхнеопрятного, лишь несколько складок на правом плече, где сидела Карающая птица. Я быстро и аккуратно постарался расправить их рукой, после чего обратился к сефире.       — Прошу прощения, я недавно столкнулся с Карающей птицей.       Йесод кивнул и отложил бумаги:       — Понятно. Спасибо за своевременную доставку отчëтов. Тебе следует поскорее вернуться на свое рабочее место. — пренебрежительно ответил он. По его голосу было сложно даже предположить, доволен он отчëтами или нет. Я решил не зацикливаться на этом — поскорее попрощался и направился к себе.       «Понятно теперь, почему люди называют его змеюкой…»       Я только зашëл в лифт, как мой КПК снова запищал. Пришло сообщение от Сэм.       Сообщение было фотографией. На ней Сэм улыбалась на камеру, а на заднем плане Карающая птица безжалостно атаковала Дакоту. Судя по её лицу, бедная девушка была в паре шагов от того, чтобы задушить неумного птенца. Я немного посомневался, было бы это профессионально, но потом вспомнил, что птица — это больше не моя забота, и успокоился.       На мой КПК прошло еще одно сообщение. Хорошее настроение вмиг испарилось. «Сожжённая девочка покинула условия содержания»       — Твою ж… Надо глянуть, куда идёт эта бомба на ножках — пробормотал я, щелкая КПК. Краем глаза я заметил, что двери лифта открылись и кто-то вошёл внутрь, но не придал этому особого значения. Увы, мои поиски не увенчались успехом, я не обнаружил ни единого следа аномалии. Нарастающий жар в лифте не позволял сосредоточиться.       — Еще и кондиционер отключился… — проныл я, когда лифт, наконец, соизволил сдвинуться, чтобы тут же дëрнуться назад. Механический скрежет и гул наполнили лифт, после чего он резко остановился. Я громко и тяжело вздохнул — И, естественно, лифт сломался. А почему бы и нет?       Я посмотрел на моего товарища по несчастью:       — Похоже, мы тут над…       Я побледнел, а мои слова застряли в горле, когда я встретился взглядом с горящими красными глазами аномалии. Девочка тихо хныкала, а спичка в её теле пылала как небольшой костер. Доставать пистолет было бесполезно — мне просто не хватит времени её подавить. Скорее всего, девочка волнуется или испугалась, что не сможет теперь достать свою цель, ведь застряла здесь. Она хмурилась, глядя на дверь, спичка постепенно сгорала. Однако ее рыдания стали громче, когда она поняла, что никуда не движется, а огонь стал гореть с новой силой. Мне, откровенно говоря, не хотелось ощутить на себе все прелести взрыва в закрытом пространстве.       «Нужно её успокоить! Успокоить! Успокоить!»       — Э-эй! Н-не плачь! Лифт просто остановился, такое случается иногда. — девочка повернулась ко мне, глядя на меня своими большими белыми глазами. Я немного успокоился, напомнив себе, что разговариваю с ребёнком. С ребёнком, который может взорваться, и от меня ничего не останется, но все-таки ребёнком. Было глупо повышать голос, поэтому я говорил спокойно и постарался улыбнуться как можно искреннее.       Я аккуратно присел, чтобы аномалии не пришлось смотреть на меня снизу вверх.       — Ремонт лифта может занять какое-то время, но я знаю, чем мы можем заняться! — с лёгким волнением сказал я ей. Пусть я не мог точно сказать, был ли я ей интересен или нет, но она отвернулась от двери, а это означало, что мне всё же удалось еë отвлечь. Спичка в её груди уже не горела так ярко, но всё ещё продолжала медленно тлеть.       Я подавил страх и аккуратно достал из кармана костюма небольшую золотую монетку. Аномалия уже с любопытством наблюдала за мной, поглядывая на монету, которую я крутил вокруг пальцев.       — Хочешь, покажу пару магических трюков? — спросил я. В ответ девочка слегка кивнула и устроилась рядом со мной на полу.       Эта монета была у моего отца ещё до моего рождения, а ему она досталась от его отца, когда он был маленький. Впервые я увидел её, когда отец показал мне простенький фокус, кажется, один из самых старых. Я помню своë неописуемое удивление и восторг, когда он вытащил монету из-за моего уха, я тогда посчитал этот кусочек металла намного интересней любой Сингулярности в городе. Отец подарил мне монетку на десятый день рождения, сказав, что она будет защищать меня, если я научусь этому маленькому трюку. Я никогда не выходил из дома, не взяв её с собой. О том, как эта монета появилась в нашей семье, история умалчивает, у нас всего несколько человек были корректировщиками, и мой отец — один из них.       Так что, его внезапная смерть не была для меня потрясением, уж кто-кто, а корректировщики точно не известны за их долгую и счастливую жизнь. Исключения есть, но те были реально очень хороши в своей работе. Таких очень и очень мало. Я совершенно не задумывался, сколь скоро закончится удача отца, когда он отдал мне монетку. В основном потому, что мне нравились возможные ответы. Однажды он откусил слишком большой кусок и не смог проглотить, за что и поплатился.       Однако понимание этой истины не облегчила горечь от его потери, но я постоянно напоминал себе о ней, когда меня одолевала печаль. Город превратил историю каждого человека в несчастливую, никто не пожалел меня за потерю дорогого человека. Мне просто нужно было продолжать двигаться вперёд и жить так, чтобы отец гордился мной. Вот и всё.       Я подавил тупую боль в сердце, поднося монетку к лицу Сожжённой девочки. Аномалия уставилась на неё с широко открытыми глазами, завороженная ярким блеском. Я быстро хлопнул в ладоши, на что девочка подпрыгнула от удивления, а я показал ей совершенно пустые руки. Я едва сдержал смех, услышав её удивленный вздох. Она подняла свой взор чуть выше, на меня, ища объяснений, но я лишь демонстративно крутил то правой, то левой рукой. Я засунул руку в карман, монетка скатилась мне в ладонь и была зажата большим пальцем. Улыбаясь, я вынул руку из кармана и, пряча монетку, покачал ею, привлекая аномалию.       Я потянул аномалию за косичку и «вытащил» монетку из еë опалëнных волос, расширив глаза от притворного удивления. Девочка смотрела на монету с неподдельным удивлением и неким благоговением, издав взволнованный смешок и похлопав своими маленькими тонкими ручками.       Я бы соврал, не назвав это милым.       Огонь, ранее горевший как не в себя, теперь превратился в нежное пламя, а тот невероятный жар — в приятное тепло, когда я протянул ей монетку. Она с удовольствием рассматривала её, и я наконец-то внутренне выдохнул с облегчением. Настолько засмотревшись на радостную аномалию, я не заметил, что лифт возобновил движение, пока не раздался звон о прибытии на нужный этаж. Девочка вежливо протянула мне монету, заставив улыбнуться, когда я забрал теплый металл из её рук.       — Спасибо. В следующий раз я покажу тебе ещё несколько фокусов, хорошо?       Она легонько улыбнулась и качнула головой в ответ, прежде чем дверь лифта отворилась.       В следующий момент в ней будто щёлкнул переключатель. Её улыбка растаяла, глаза вновь загорелись красным, а огонь на спичке вновь стал неукротимым. Не медля ни секунды, я выскочил из лифта, минуя растерянного клерка с чёрными волосами. Женщина вопросительно уставилась на меня, пока я продолжал наращивать дистанцию.       — Что-то случилось с…       Но договорить ей было не суждено — её ушей достиг тихий детский плач, и побелев, она взглянула на лифт. Сожжённая девочка была прямо перед ней, стояла, обхватив обеими руками левую руку женщины. Клерк отчаянно боролась, силясь освободить схваченную конечность, в её глазах были слёзы, и она в панике просила о помощи. Женщина безуспешно толкала и била аномалию, пока спичка быстро догорала.       Она открыла рот, чтобы попросить о помощи меня, когда Сожжённая девочка засмеялась.       Ударной волной меня сбило с ног, оставив после себя в голове один лишь звон. Я поднял глаза на то место, где только что стояли эти двое, увидев вокруг лишь чёрную копоть от взрыва. От клерка остались обугленные внутренности, раскиданные по стенам, полу и потолку. Несмотря на приличное расстояние, небольшое количество крови долетело и до меня, оставляя на моей груди большое красное пятно. Поборов тошноту, я аккуратно встал с пола и отряхнулся. Я не мог отделаться от мысли: мне удалось развлечь аномалию настолько, что ей перехотелось превращать меня в это. Я не скоро забуду лицо этой женщины за секунду до взрыва, но меня это не сильно расстраивало.       «Просто она оказалась не в то время, не в том месте» — эта мысль удерживала меня на ногах, пока я боролся с рвотными позывами.       Чистильщики, рвущие людей на части, в какой-то мере закалили реакцию на видение разного рода дерьма воочию.       Мой КПК подал звуковой сигнал, переключая мое внимание на себя. «Сожжённая девочка вновь в камере содержания»       Я быстренько проверил накопленную нами энергию и сильно расстроился. Мы едва накопили половину.       «Это будет адски долгий день» — подумал я, медленно возвращаясь в отдел контроля.