Дети Арахны

Дверь распахнулась, и в кабинет директора стали вбегать Авроры.       — Всем оставаться на местах!       Их было много, и заходили всё новые. Северус не сразу сообразил, зачем здесь столько вооружённых солдат. А поняв, вздрогнул. Они не просто пришли арестовать её, но и, возможно, уничтожить, если будет сопротивляться!.. Следом в комнате появились министр магии Кингсли Шеклболт и нервно поигрывающая палочкой Минерва Макгонагалл.       — Именем закона, Гермиона Грейнджер, вы арестованы! — громко сказал помощник министра Джон Долиш.       Снейп шагнул вперёд, раскинув руки, и попытался заслонить собой Гермиону.       — За что, господа? — грозно спросил он. — Зачитайте обвинение!       Но Гермиона неожиданно звонко рассмеялась за спиной, прерывая его речь.       — Вы все пришли меня арестовывать? Такой славной компанией?.. За что? — мягко, почти ласково отодвинув Снейпа в сторону, спросила она.       И вышла вперёд.       — За тёмный ритуал, убийство Амикуса Кэрроу, убийство Фенрира Сивого, многочисленные подлоги в ходе следствия, уничтожение улик, обман суда… — стал нервно перечислять Долиш. Он её боялся.       Гермиона так же весело перевела взгляд на Дамблдора, словно приглашая в свидетели.       — Нет, вы видели этих храбрецов? Кто же им на меня донёс?       Альбус улыбнулся:       — Минерва, полагаю, кое-что знает. Она в последнее время играет ва-банк.       Макгонагалл, кинув короткий взгляд на портрет, оскалилась как старый облезлый манул.       — Да, мисс Грейнджер! Это я выдала ваши тайны!.. Вторую коробочку я тоже отдала министру! Уж больно явно вы перешли на тёмную сторону! Это всех нас пугает!       — Осторожнее, Аида! — перебивая её, быстро вмешался Альбус. — Она тебя провоцирует, не поддавайся!.. А ты, Кинг, не дури. Был хорошим слугой, оставайся таким и впредь!       Кингсли как-то жалобно глянул на Дамблдора, открыл рот, но ничего не сказал. Он, и правда, не «дурил», не делал агрессивных движений. И вообще, чувствовалось, что он не очень уверен в себе.       — И Кинг тоже на тебя работал? — с интересом спросила Аида у Дамблдора. — Он столько лет мне тайно помогал! А я-то удивлялась, почему!       — Нет, — усмехнулся Альбус. — Я же говорю, хороший слуга — умный слуга. Он давно распознал на тебе знаки силы и вовремя сориентировался.       Кингсли хватал ртом воздух, лицо его стало серым.       — Вытяните руки вперёд, мисс Грейнджер! — резко перебил Долиш, не делая, впрочем, реальных попыток приблизиться. Ощущение мощи, исходящее от Гермионы, стало физическим, почти осязаемым. Его уже никто не мог игнорировать.       — А если не вытяну? Что тогда сделаешь, Джон? — ехидно спросила она. — В комиссию по этике вызовешь, болван?       Долиш сделал резкий выпад и попытался накинуть на неё связывающее заклинание, но оно, словно паутинка, снесённая ветром, вдруг отклонилось от заданного курса и, повернув обратно, прилипло к нему же самому, накрепко связав и обездвижив Долиша. Гермиона слегка махнула кистью руки, и он, пролетев всю комнату, ударился о стену и застонал.       — Герой кверху дырой! — всё так же улыбаясь сказала она. — Ну что, вояки с детьми, кто следующий меня арестовывать?..       Мракоборцы неуверенно переглядывались, не решаясь. Северус, глядя на них, удивился, неужели они ничего не замечают? Этого девятого вала магии, нависшего над их головами?.. Они явно не замечали, в противном случае бежали бы отсюда в ужасе, не оглядываясь.       А Гермиона, посмотрев на вновь входящих в дверь, радостно приветствовала:       — Гарри, мой друг! Ты пришёл меня защищать от всех этих дурней? Спасибо!.. А я, смотри, какая стала!.. Что тебе подарить? Я теперь всё могу, проси, не стесняйся, пока я добрая!       Гарри опасливо покосился на толпу Авроров:       — Тебе уже лучше, Мион? А что здесь проис…       В это время Минерва закричала, вскинув палочку:       — Чего вы ждёте? Бейте её скорее, она напала на Аврора!..       Бойцы Аврората, словно очнувшись ото сна, дружно атаковали Гермиону. И не простыми, а тяжёлыми боевыми заклятьями. Снейпа снесло волной и с размаху впечатало в стену. Да так, что в голове зазвенело. Гарри, вскрикнув, отскочил в сторону, вошедшая с ним Марго осталась стоять в проходе, прикрыв голову руками. Лишь Берни Бистерфельд, бросился вперёд и широко раскинул руки:       — Что вы делаете?.. Остановитесь! Она же безоружна!       Он в своём белом халате с развевающимися рукавами действительно сейчас походил на лебедя, взлетающего с воды. Снейп вскинул палочку сделать щит, но не успел: чьё-то заклятие вошло в тело Берни, пробивая насквозь. А за ним ещё и ещё. Берни остановился на ходу, выгнулся, захрипел и с размаху упал на пол. Марго пронзительно закричала.       — Довольно! — громом пронеслось над головами, оглушая мракоборцев, снося с ног, ломая палочки и пальцы.       Гермионе боевые заклинания не причинили вреда. Она так и стояла у портрета Дамблдора, глядя на Марго. Та тщетно пыталась помочь Берни, изо рта которого струйкой потекла алая лента крови.       Гермиона обернулась к Макгонагалл с почерневшим от гнева лицом:       — Довольна ты теперь? Берни был светлейшим из всех, кого я знала. Рада ты его смерти?       — Рядом с тобой он быстро темнел! — выплюнула Минерва, яростно сверкая глазами. — Я всегда знала, что ты станешь следующим Волан-де-Мортом. В тебе слишком много самолюбования и слишком мало ума! Победив в одной войне, ты сразу затеваешь другую! Как ни окружай себя светлыми, ты — тёмная, Аида. Увы!       — А ты как думала?.. — сдерживая гром в голосе, пророкотала Гермиона. — Даже самую невинную девочку можно превратить в чудовище, если издеваться слишком долго! Ты доигралась, Минерва. Моя темнота — целиком твоя заслуга!       Гермиона, и правда, темнела на глазах, в прямом смысле этого слова. Она всё больше напоминала Снейпу маленькую негритянку, увиденную когда-то в лимбе.       — Чем мы заслужили прихода нового зла?.. — кликушески продолжала Минерва, поджимая губы. — Альбус, может пора прекратить эти эксперименты?       — Зло — это ты, а не я! — яростно возразила Гермиона. — Я лишь восстанавливаю справедливость! Берни я тебе точно не прощу!       Вокруг тёмного тела Гермионы образовалось лёгкое золотистое свечение, в которое вплетались лепестки багрового и чёрного. Никакого «Истинного зрения» не надо было, чтобы понять: это её эмоции. Тонкая фигурка вся засветилась насквозь, словно плоть не могла удержать чудовищные потоки, проходящие насквозь.       Она что-то искала перед собой, шарила руками вслепую, а найдя, вытянула и намотала на руку сверкающую и переливающуюся нить.       — Вот, смотри, — показала она Снейпу. — Это и есть — Линия Жизни. Они находятся здесь, внизу. Звёзды — лишь зеркала, которые их отражают. Судьбу творят на земле. Я была права, а Флоренц — нет.       Она резко дёрнула за нить. Минерва охнула и упала на колени, выронив палочку.       — Ползи ко мне, тварь блохастая! — с ненавистью прошептала Гермиона, прожигая Минерву серебряным взглядом.       — Тебе меня не победить! — грустно и презрительно ответила та, подползая на коленях. — Ума не хватит.       — Посмотрим! — усмехнулась Гермиона и снова рванула нить.       Минерва застонала. Кольца нити вылетели вперёд, как лассо, и обвились вокруг тела и шеи Макгонагалл. Она захрипела.       — Не мучай её, Гермиона! — вдруг выкрикнул Гарри Поттер с жалостью. — Прошу, не надо!       Гермиона посмотрела на него.       — И правда, зачем мучать! — легко, почти весело, согласилась она. — Послушаюсь тебя, Гарри, и в этот раз тоже!       Она вытянула руку, на конце которой засветился золотой луч.       — Ещё только один вопрос, Минерва, — спросила она, — давно хочу его задать. Ты за что меня так ненавидишь?       — Это не ненависть! — прохрипела та. — Я слишком долго живу на свете… А правление твоё, Аида, магический мир запомнит надолго! Куда там малышу Томми Реддлу до тебя!       Старуха хрипло закаркала, перемежая смех кашлем.       Гермиона кивнула, будто удостоверилась в чём-то, и посмотрела на свои руки. Луч, выходящий из пальцев, вытянулся и раздвоился, превратившись в ножницы. Гермиона подняла нить и одним махом перерезала линию жизни Минервы Макгонагалл.        — Всё! Кончено!       Удивительно, но умирающая старуха посмотрела на неё с благодарностью.       — Спасибо! — успела она шепнуть, прежде чем ничком повалилась на пол.       Дамблдор развёл руками.       — Я же предупреждал, Аида, что Минерва провоцирует! — сказал он укоризненно. — Вынужден признать, она снова обвела тебя вокруг пальца!..       — Я раздавила её как блоху! — недовольно огрызнулась Гермиона. — Как она могла меня обвести?       — Так она и добилась, чего хотела! — вдруг вскричал внезапно прозревший Снейп.       Разум возвращался к нему, голова становилась холодной и прозрачной, мысли прояснялись.       — Конечно! — одобрительно кивнул Дамблдор. — Как ты думаешь, Аида, за какой приз Минерва сражалась в войне? Ради чего так изощрённо затаскивала тебя в Круг Всезнания? Ради кресла директора в Хогвартсе?.. Не мелко ли?       — Свобода?.. — догадалась, наконец, Аида и нахмурилась. — Она что, хотела уйти?       Альбус кивнул.       — И уже давно. Я слишком долго привязывал старую кошку, почти век она сидела у меня на цепи.       — И обманул, выходит? Не отпустил?       — Не то, чтобы обманул, — закряхтел старик, — но уж слишком она интересная интриганка, как от такой откажешься!.. А какое шикарное у неё имя!       — А что имя?       — «Минерва» — значит «ткачиха». В прядении интриг ей и правда нет равных, — старик вздохнул с сожалением. — Верни её назад, Аида! Она мне служила, и тебе поможет, хоть на первое время. Мы сейчас сделаем её посговорчивее!       Гермиона упрямо покачала головой и брезгливо скривила губы.       — Нет уж! Пусть убирается, видеть не могу эту тварь!       — Жаль! — сказал старик.       И Северуса накрыло мощное дежавю: именно так, таким тоном сказал Волан-де-Морт перед тем, как убить его самого в день битвы за Хогвартс.       «Жаль!»       Авроры снова заволновались. Смерть Макгонагалл многих шокировала.       — На колени все, живо! — громогласно отреагировала на их шум Гермиона.       И опять слегка взмахнула кистью руки, наблюдая, как мракоборцы, словно подкошенные, падают к её ногам.       Она презрительно обвела их серебряными глазами.       — Судить меня явились?.. Я видела ваше кривосудие! Невинных наказываете, сволочам поклоняетесь! Лжёте, воруете!.. Я слушалась вас всех и считала умными, а вы — дураки!.. Вы заслужили наказания!       Она переступила через распростёртое на каменном полу тело Макгонагалл.       — Теперь Я буду вашим правосудием! А моё слово — законом!       Её взгляд задержался на рыдающей Марго.       — Берни не заслужил такой смерти… Встань, Маргарет! Я ценю своих сторонников!       Марго подняла глаза, в которых отчётливо проступил страх. И торопливо отошла в сторону. Северус тоже вздрогнул. Гермиона уже выглядела зловеще, тело её в некоторых местах стало светиться ярче, будто в нём образовались прорехи. Будто кто-то из атакующих пробил в ней сверкающие дыры. Сквозь эти отверстия наружу выходили лучи, напоминающие паучьи ноги. Вся её фигура теперь больше напоминала гигантского светящегося акромантула с человеком, стоящим в центре.       И одновременно что-то сдвинулось во взгляде, покачнулось.       Весь мир Северус стал видеть как-то иначе, по-особенному, как не показывало никогда даже «истинное зрение». Всё вокруг будто накрыло тёмной вуалью, на которой сверкала миллионами сочленений магическая Сеть. От людей к центру Сети вились тоненькие канатики, окружённые множеством разного размера ниточек. В центре сидел ослепительный огромный паук. Люди болтались на его нитях, как блестящие коконы. Сеть сверкала, как созвездие. И Снейп, с детства разбиравшийся в звёздах, легко узнал в рисунке паука Созвездие Девы, которые маглы в древности называли созвездием Аида, бога мёртвых.       Снейпу стало жутко.       Он повернулся к Дамблдору. Неужели и он всегда был таким? Но Дамблдор выглядел обычным стариком. Глаза его смотрели сочувственно.       «Увидел, значит, — голос Альбуса зазвучал в голове Снейпа. — Это более глубокий слой магии. Я не показывал вам. Зачем пугать? Аида тоже наиграется и закроется привычным для вашего глаза видом, вроде вечного оборотного зелья. Смотри, пока можешь. Это и правда занятно».       Гермиона тем временем медленно подплыла к лежащему на полу телу и наклонилась.       — Берни! — ласковым голосом позвала она. — Иди ко мне, дорогой!       Она подняла откуда-то снизу его оборванную линию жизни, и вгляделась в пустоту.       — Сейчас будет интересно, — сказал Дамблдор. — На моём веку воскрешения случались нечасто, хотя бывали!       «Вы тоже умеете воскрешать?!» — мысленно спросил старика Снейп, с мгновенно вспыхнувшей обидой вспоминая мёртвую Лили. И свои горячие, отчаянные мольбы о помощи.       Понял также, что убийство старика, из-за которого он так долго мучился чувством вины, было сплошным фарсом. Умеющий воскрешать других, воскресит и себя самого.       — Вам-то грех жаловаться, Северус! — продолжал отвечать в его голове Дамблдор. — Львиную долю этих фокусов я показывал именно на вас, когда вы сбегали из игры. Забыли, что ли?       «Не забыл. Но понятия не имел, что это было воскрешением, — подумал Снейп. — Так сколько же раз я умирал за свою жизнь?»       Ответа он не получил.       Гермиона, держа в руке оборванный конец нити, ловким паучьим движением вытянула из собственного пупка новую сверкающую нить и связала два конца вместе. Нить вспыхнула ярким светом и пропала из виду.       — Смотри, Северус! — сказала она, явно гордясь сделанным.       — Дар Жизни? — сдавленно предположил он, с досадой вспоминая про новое Трио.       — Нет! Воскрешение — это дар Арахны, — возразила она. — Я вытягиваю его жизнь из вероятностей сети.       Ничего не понимающий Снейп следил за тем, как оживает мёртвый друг. Тело Берни замерцало и стало наполняться светом, поток лучей завихрился вокруг него, образуя кокон. Берни глубоко, всей грудью, вздохнул, закрыл глаза и открыл снова.       Потрясённая Марго закрыла рот руками и затряслась в беззвучном плаче. Берни медленно поднялся и сел, вытирая ладонью кровавую пену с губ. Потом повернулся к Гермионе, он смотрел на неё с нежностью и обожанием.       — Спасибо, Гермиона!       «Неудивительно, — вдруг ревностно и прозорливо подумал Снейп, — ты сейчас — почти сквиб, Берни, ты просто не видишь её по-настоящему. Она кажется тебе ангелом».       — Я умею ценить друзей, Берни! — сказала Гермиона. — И возвращаю тебе долг жизни. Я собрала твои кольца, твоя магия снова с тобой!       У Снейпа снова нехорошо засосало под ложечкой. Гарри, смотревший во все глаза, шевельнулся:       — Ты воскресила его Гермиона! Ты и правда всё можешь?       Она обернулась к нему:       — Я теперь — Аида, Гарри, запомни. Наш с тобой разговор прервали, так грубо. Так какой подарок тебе сделать?       Гарри развёл руками, не зная, что сказать.       — Верни ему мать! — вмешался Снейп, испугавшись, что Гарри может попросить что-то другое.       Она недовольно посмотрела на него.       — За любовницу хлопочешь, Северус?       — Да, за бывшую когда-то любовницу, — спокойно ответил он. — За мной остался долг.       — Гарри! Ты на это согласен?       Увидев удивлённый кивок друга, Гермиона обратилась к Снейпу:       — Хорошо, Северус. Зови её!       — Лили Поттер! Выйди к нам! — раскатился по залу густой баритон.       Лёгкая тень осторожно скользнула из угла и поплыла вперёд. Подойдя поближе, Лили робко поклонилась:       — Слушаю вас, Госпожа!       Гермиона обвела взглядом стоящих на коленях людей, не смеющих поднять на неё глаза:       — Слышали, тупые бараны! Вот так надо обращаться ко мне, запоминайте!       И снова обернулась к Лили:       — Какой вы, однако, стали милой женщиной! Прямо не узнаю вас с нашей прошлой встречи!..       И, поймав испуганный взгляд призрака, усмехнулась:       — Не бойся! Северус и твой сын просят за тебя!.. Чего же ты хочешь, Лили Поттер? Свободу или жизнь?       Лили ответила не сразу:       — Хочу найти моего мужа, Джеймса Поттера, он ушёл двадцать лет назад, сразу после нашей смерти, я потеряла его след!       — Ладно, преданная жена! — ехидно усмехнулась Гермиона. — Подойди поближе! Ты тоже не пересекала ещё границу мира мёртвых, так что, тебе нужно будет только соткать тело. Это несложно.       Она положила подошедшей Лили руку на лоб, наклонилась и резко выдохнула ей в лицо светящийся сгусток энергии. Серебряный шар прилип к призраку и стал растекаться, вливаясь внутрь и завихряясь. Лили стала меняться, словно слой за слоем её рисовали лучами света на тёмной бумаге, её кокон вплетался в яркую сеть жизни. Северус отвёл взгляд. Процесс воскрешения, вопреки восторгам Дамблдора, ему не понравился, более того, он вызвал в нём тошноту и лёгкое головокружение. Всё это оказалось слишком знакомым.       Через пять минут перед ними уже стояла обнажённая рыжеволосая девушка, удивлённо ощупывающая себя руками.       — Я живая! Живая!       Снейп скинул с себя плащ и одним движением набросил на неё, прикрывая наготу. Лили завернулась в него и огляделась.       — А Джеймс, Госпожа? — несмело спросила она.       — Сейчас найдём.       Гермиона замолчала и, закрыв глаза, несколько минут подумала. Глазные яблоки под закрытыми веками бегали, будто она читала книгу. Потом, посмотрев вокруг, она набрала в лёгкие воздуха и крикнула, что есть сил:       — Джеймс Поттер!       Этот звук, подобно грохоту лавины, обрушился на Хогвартс, проникая в лёгкие, кости, каждую клетку, заставляя резонировать атомы пространства, сотрясая воздух в зале.       В дверном проёме воздух завертелся воронкой, открывая портал. Оттуда на каменный пол вывалился, не удержавшись на ногах, темноволосый юноша лет двадцати, с испуганными глазами.       Лили Поттер громко вскрикнула:       — Джеймс!..       — Я не Джеймс! — испуганно ответил юноша, поднимаясь. — Я — Петер.       — Спасибо, Госпожа! — выдохнула Лили и несмело двинулась к нему.       — Что это всё значит? Где я? — спросил юноша, с тревогой рассматривая лежащее на полу тело Минервы.       — Я нашла его среди живых, — объяснила Гермиона. — Тебе сколько лет, Петер?       — Девятнадцать.       — Значит, он родился через год после вашей смерти, Лили.       — Иди сюда! — властно приказала ему Гермиона, и, когда он подошёл, приложила руку к его глазам. От руки заструился серебряный свет.       — Вспоминай!       Когда она сняла ладонь, взгляд юноши изменился. Он оглядел всех, узнавая.       — Лили!       Она бросилась навстречу и обняла его.       — Это наш сын, представляешь, Джеймс! — сказала она и потянула его к стоящему с открытым ртом Гарри.       Гермиона смотрела на них с лёгкой улыбкой.       — Только учти, Лили, — добавила она, — Джеймс в этот раз родился маглом. С этим помочь я уже не могу. А твоя магия всё ещё при тебе. Решай сама, нужен ли тебе такой муж? Если нет, я освобожу вас обоих, уйдёте вместе.       В этот момент Снейп, рассматривавший чету Поттеров своим новым зрением, внезапно понял, чем отличаются маглы от магов. Джеймс немного светился в тёмном тумане, но не был вплетён в паутину. Она не питала его! А Лили полностью висела на магической Сети!       Ещё Снейп внезапно понял, что означает в её устах «свобода». От этого понимания накатила дурнота.       Лили сложила руки в молитвенном жесте.       — Спасибо, Госпожа, за милость! Он мне нужен любым! Мы останемся жить!       Гермиона махнула рукой, прерывая её благодарные излияния, и повернулась к Гарри.       — Гарри, уведи их отсюда и занимайся ими сам. Мне они тут не нужны.       — Спасибо тебе! — с трудом проговорил Гарри.       И, не задерживаясь больше, подхватил родителей под руки и вывел за дверь.       Дамблдор предупредительно и тревожно кашлянул.       — Я понимаю, ты закрываешь старые счета. Но не увлекайся, Аида, это опасно для разума! Воскрешая людей, ты просишь одолжения у Смерти, берёшь у неё взаймы. Не приближайся к ней, она сильно тебя меняет! Чувство меры, деточка!              Посмотрев на неё, Снейп понял, что старик прав. Глаза Аиды из серебристых стали багровыми, почти чёрными, в них почти не осталось человеческого. Она сейчас гораздо больше напоминала жуткое насекомое, чем человека.       — Я пройду ритуал, — проскрипела она чужим нечеловеческим голосом. — Мне нужно место силы. Я устала!       Она махнула рукой, круглый стол со стульями в центре зала рассыпались в прах. Из подвала вверх вытянулись высокие камни Хогвартса, светящиеся нежным бирюзовым светом. На высокой стойке, в середине круга, возвышался маленький, знакомый приборчик. Который они все так долго искали, который Дамблдор берёг пуще глаза. Так вот, где он был спрятан всё это время! Почти на виду!.. Директора, включая Дамблдора, сошли с полотен и молчаливыми призраками подплыли каждый к своему камню.       Круг в центре комнаты засветился золотым цветом жизни. Призраки выстроились вокруг Хроноворота, соединяющего прошлое Хогвартса с настоящим и будущим, готовясь испытать и принять нового хозяина.       Аида двинулась вперёд, чтобы стать хозяйкой Хогвартса.       Снейп вздрогнул всем телом, сообразив, что должно сейчас произойти. Ритуал навсегда привяжет её к старому замку! Ему всё ещё видны были хитросплетения магической Сети. Более того, он интуитивно начинал распознавать их, словно созвездия, выделяя цепочки вероятностей. Скользя глазами по линиям, Снейп читал будущее. Пугающее, тёмное. Ни в одной из вероятностей не было того простого и тёплого человеческого счастья, на которое он так неосторожно стал надеяться. Которое заслужил десятилетиями вечной зимы. Не было ни любви, ни нежности, ни секса. Это бывает среди равных. Тут же только служение. Леденящее, пустое, мёртвое целомудрие и служение «общему благу» кладбищенской плитой покрывало будущее на столетия вперёд. Всё, чего они с Гермионой достигли, растворялось в непроглядном мраке, над которым восходило чёрное солнце Аиды!       В голове Снейпа пробежала сначала отчаянная, а потом — спасительная мысль.       — Стой! Аида!.. Гермиона! Подожди! — закричал Снейп, срываясь и догоняя её и хватая за руку.       Она остановилась и недовольно обернулась. Дрожащими пальцами выхватывая палочку, Снейп начертил заклинание «Пёстрой ленты» и соединился с паучихой.       — Где ты, Гермиона! Моя любимая! Моя маленькая рыжая выдра! Отзовись, родная, скорее! — позвал он.       Аида не отвечала. Она смотрела на него таким безумным и яростным взглядом, что ему уже стало казаться: она вот-вот бросится и убьёт его.       Но вдруг её глаза изменились. Начали светлеть, будто оттаивать.       — Гермиона! — заговорил он отчаянно. — Слышишь, ненаглядная моя?       — Слышу, — эхом отозвалась она. Будто в Аиде, как в тюрьме, была заключена ещё одна личность.       — «Араниа экземи!» — выкрикнул Снейп старое заклинание отпугивание акромантул.       Дамблдор вздрогнул и отступил от камня на шаг. Глаза паучихи наполнились страданием.       — Северус! — простонала она. — Я схожу с ума! Не понимаю, что делаю!       — Вижу, — ответил он, — эта сущность тебя поглощает. Я могу сделать для нас лишь одно… Но это грустно. Пророчество сбывается, и не так, как я думал!       Он приложил палочку к своему виску. И смотрел теперь с болью и сожалением.       — Что ты собираешься…? — опешила она.       Но ответ, кажется, уже знала.       — Нет другого выхода. Я не буду играть в его игру.       В её глазах появилось страдание.       — Ты уходишь? Не любишь меня больше?       — Люблю больше жизни! — твёрдо сказал он. — В прямом смысле слова!       — И бросаешь наедине с этим?       — Не бросаю!.. — не опуская палочку, он протянул к ней свободную руку и нежно погладил щёку. — Любишь ты меня, Гермиона?       — Только тебя, Северус! Всегда!       — А свою силу любишь? И новую власть?..       — Сила тяжела. Но она многое даёт… Не оставляй меня!       — У нас есть только один шанс! Пойдём со мной, моя жизнь! Я твой навсегда! Только твой!.. Есть и другие миры, уйдём вместе!       — А если не пойду? — простонала она.       — Уйду один! Не могу видеть тебя такой… Оставь всё это! Иди ко мне, пока не поздно, душа моя, свет мой!       — Северус!.. Не надо! Остановись, и я придумаю, как…       — Смотри на меня! Мне приятно уходить, глядя в твои глаза!       «Авада Кедавра!»       Глаза Снейпа расширились от нестерпимой боли, зрачки резко сузились. Тело обмякло и мягко свалилось к ногам Гермионы.       Разум его померк.       — Дурацкий поступок! — раздражённо сказал Дамблдор, снова подходя к камню. — Верни его, Аида!.. Он опять принялся за старое!       Гермиона во все глаза смотрела на мёртвое тело любимого и не шевелилась. Он сам осуществил пророчество, умер от собственной руки! И умно, и глупо!.. Остатки любящей его девочки Гермионы вопили от боли и боролись в её гаснущем и вспыхивающем вновь сознании с Хозяйкой Аидой, жаждущей власти и полного могущества, которое даёт Сеть. Она уже не понимала, кто она такая и чего хочет. Хаос смешивался с порядком. Порядком, который нужно выстраивать самой. Ткать…       — Он звал меня с собой! — собрала она наконец остатки ускользающего разума. — Хотел меня спасти и вытянуть отсюда! Жизни не пожалел!       — Аида, не глупи! — отмахнулся старик. — Верни его назад, если любишь. Или привяжи призраком, пусть походит за тобой лет тридцать, потом дашь тело. Авось поумнеет! И не смеет тобой распоряжаться!       — Нет, Альбус! — решила она. — Я всё ещё слишком люблю его для этого!       — Отпустишь?.. — он тряхнул бородой. — Растеряешь толковых слуг! Останешься с дураками!       — Это — не глупый поступок! — возразила она. — Он тысячу раз прав! Жить столетиями с любимым и не принадлежать ему. Не иметь судьбы, проживая чужие жизни, навязывать другим счастье, которого они не просили!.. И Минерва по-своему права! Этот мир не заслужил новой войны с сумасшедшим Хозяином!       Альбус занервничал.       — Иди к камням, Аида! Там станет легче!.. Никуда твой Снейп не денется, я сейчас его верну!       Она застыла, долго вглядывалась в Сеть, разглядывая цепочки вероятностей. И вдруг решилась.       — Не нужно возвращать! Я пройду ритуал! Вы правы, отец!       Альбус довольно кивнул. Гермиона переступила через мёртвое тело Северуса и, медленно подплыв, вошла в Круг камней.       «Только бы получилось!»       Директора один за другим зажигали камни собственным светом магии. Ритуал начал втягивать её, отбирая её собственную силу, и давая взамен силу множества магов. Обмен начался. Пока это действо ещё не закончилось, пока Хогвартс не завладел полностью её жизнью, но уже чувствуя что силы стало достаточно, и никто не сможет ей помешать, Гермиона протянула руку к стойке и забрала стоящий на ней Хроноворот. Она ещё помнила, как им пользоваться, не зря он три года верно ей служил. Послужит и ещё раз!       — Аида, что ты делаешь? — встревожился Альбус. — Верни Хроноворот на место, через него идут магические потоки.       — Нет, отец! Северус умер ради того, чтобы я сбежала от тебя. И я его послушаюсь.       — Что ты задумала?       — Ты устал, я это вижу. И ты снова ошибся, я — плохой преемник. Я уже впадаю в безумие, не успев распробовать силу. Тебе придётся вернуться в этот мир и нести свою ношу самому!.. Гераклу небо не по силам! Пусть держит тот, кто этого хотел!       Она считала, набирая на Хроновороте нужное число оборотов. Только бы сработало!       Старик, уже поняв, что она хочет сделать, развёл руками:       — Это бесполезно, только наделаешь временных парадоксов.       — Не лукавьте отец! Я уже — Хозяйка Сети, и могу вернуться в любую точку линии Судьбы, в своё собственное тело, вы же это знаете! Никаких парадоксов, вы сами так не раз поступали!       — В твоём прошлом нет никаких развилок! Я их исключил!       — Я нашла одну, самую маленькую, — улыбнулась Гермиона.       — Ты пожалеешь об этом, дитя моё, и вернёшься сюда, пройдя большой путь, — бессильно вздохнув, ответил он. — Природу не обманешь. Мы не выбираем, кем родиться.       — Зато выбираем, оставаться ли нам людьми, отец!       И она медленно погрузилась в кольца затягивающего вихря прожитого времени, уносящего её в прошлое и освобождающего от невыносимой тяжести магической Сети. Сеть отпустила.

***

      — Ты всё пересматриваешь это не свершившееся безумие? Уже раз десять, наверное, смотрел! — задумчиво улыбнулась Гермиона, захлопывая воспоминания и выталкивая Северуса наружу. — Если бы я не прожила это лично, подумала бы, чья-то плохая шутка!       — И ещё посмотрю, — отозвался Снейп. — Не могу никак поверить. Ты стала акромантулой, Гермиона!       Он обнял её за талию и потянул к себе на грудь, словно желая защитить от того, что ещё не свершилось. Она легла на него сверху и нежно поцеловала в подставленные губы. Снова молодая, любящая и любимая.       — Не акромантулой, а хуже. Пра-правнучка Арахны! Царица акромантул!       Они лежали вдвоём на мягкой апрельской траве под высоким дубом Булонского леса, бросив под спины тёплое одеяло. Гарри и Рон спали в палатке неподалёку. Солнце клонилось к закату.       — А ещё меня поражает, насколько хорошо ты стала читать вероятности жизни, как далеко заходишь, сколько деталей видишь, — продолжил Северус, — твоё кольцо интеллекта растёт прямо на глазах. Вот победим в битве за Хогвартс, возьму тебя профессором прорицания.       — Ну, я же из Дамблдоров, как выяснилось, — усмехнулась она. — Мы в этом мастера. Только Аидой не хочу становиться. И имя не буду менять. Меня от него дрожь пробирает.       — Аиде так и не дали позаниматься любовью, потому и страшная, — ухмыльнулся Снейп, игриво поглаживая бедро Гермионы, — иди ко мне, я соскучился! Целый день тебя не видел!       — Шутки шутками, но там я бы так и осталась вечной девственницей, — вспомнила она, накрывая его ладонь своей и поглаживая, — просто ужас берёт, какой монстр из меня получился.       — Такой ты уже точно не станешь! Аида без девственности не войдёт в Круг, а об этом я позаботился, — Снейп улыбнулся и положил ладонь на только начавший округляться животик Гермионы.       — Спасибо тебе, любимый. Дары Жизни: и секс, и рождение мы с тобой забрали, — усмехнулась в ответ Гермиона. — Но Аида во мне всегда дремлет, и это тревожно.       Снейп вздохнул:       — В каждом из нас дремлет тёмная сторона. Никто не белоснежен.       — Увы, — согласилась она, — хотя, я и тёмной тебя любила, Северус. Только твой голос и пробудил меня от этого ужаса! И твоя смерть.       — Ценю твою любовь, детка!.. — Он потянулся и нежно поцеловал её в губы, продолжая поглаживать и обнимать. — Но как же Альбус не учёл эту развилку, а? Вот что самое странное.       — Мне тоже интересно. Везде нам пути к отступлению зачистил, а в ту ночь, смотрю — вот же она, вероятность. Да ещё какая!.. Когда я тебе в первый раз объяснилась в любви. В лесу, в палатке, помнишь? Тогда Гарри встал и помешал нам заняться любовью.       — Помню, конечно!       — Я вернулась в тот вечер и наложила на Гарри ещё одно сонное заклятье! Чтобы точно проспал всю ночь!       — А когда мы начали целоваться и раздеваться, ты попросила меня перейти на другую поляну, на всякий случай, — улыбнулся он, вспоминая.       — Это был последний шанс не дать затащить себя в Круг Всезнания. После той ночи возможности стать любовниками у нас уже не было. Ни одной. Обложили Обетами со всех сторон и затравили, как волков. Одна только и осталась маленькая вероятность — и я ею воспользовалась!       — Да, — протянул Снейп, — иногда небольшое изменение рождает крутой поворот. Но возможности ещё нужно увидеть!       В ту ночь, когда Гарри крепко спал в палатке, в этой, единственно правильной жизни, Гермиона отдалась Снейпу. Они любили друг друга до самого рассвета, не могли насытиться и остановиться.       А когда уже утром, на прощание, у палатки, Снейп глянул на неё «Истинным зрением», и у него отвисла челюсть. Дар Жизни неузнаваемо преобразил Гермиону! Нижнее кольцо магии у неё раскрылось, магическое тело собралось воедино и увеличилось в несколько раз. Теперь Снейп видел не маглорождённую девчонку-студентку, а чистокровного, очень сильного мага. Не великого, какой она предстала в показанном Гермионой «воспоминании будущего», но очень могущественного.       С открытием нижнего магического кольца у Гермионы в разы обострилась интуиция, провести её теперь стало практически невозможно. Она видела людей насквозь.       С тех пор разгадывание вероятностей стало входить у неё в привычку. Картины будущего она научилась раскрывать почти из любой точки жизни. Она рассказала Северусу о том, что им обоим пришлось пережить в будущем и показала, не утаивая, все воспоминания.       Однако память о том, что с ней происходило в Круге Всезнания, внезапно исчезла, словно стёрлась сама собой. Как воскрешать мёртвых Гермиона уже не помнила. Так был принят третий Дар Жизни, дар Забвения. «И к лучшему!», думала она, потому что, как ни крути, цена того знания запредельно велика. Да и как жить с этим опытом вечного умирания!       — Я ведь никогда не любила прорицание в школе, — как-то поделилась она с Северусом, — ну ты и сам знаешь. Не получалось у меня ничего, одна ерунда. А теперь понимаю, что именно прорицание — ключ ко всему. Без него остальную магию нет смысла даже начинать изучать.       Снейп согласился. Дамблдор никогда не воевал с палочкой в боевой стойке, он воевал в кабинете, вглядываясь в вероятности Судьбы.       Плохой маг изучает боевые искусства, хороший — выигрывает без боя.       Гермиона к середине зимы уже на лету читала Карты Судьбы и потихоньку прикидывала, как набрать магическую силу, как спасти любимого в предстоящей в скором времени битве. Ей уже не нужно было разгадывать загадки Дамблдора, они переставали быть для неё загадками.       Однако следующее её предложение — зачать ребёнка — Снейп сразу же воспринял в штыки. Оно казалось наиглупейшим из возможных, и он его сначала даже не рассматривал. Война в самом разгаре, смерть стоит за плечами, они живут не вместе, в постоянной опасности. Однако Гермиона продолжала уговаривать, показывая, какие с этим шагом придут новые возможности.       — Ребёнок ради силы, что ли? — ворчал он. — В игры с Жизнью играешь?       — Не в игры, — возражала она, — я действительно очень хочу от тебя сына! Ты же видел сам, я показывала.       — А дочь хочешь?       — Дочерей нет ни в одной вероятности. Но вообще-то, хочу.       Уже зная, как нужно действовать, Гермиона рискнула. Уговорив Снейпа, она подняла его в лимб и сняла с него старый Непреложный Обет, данный им Лили. Это оказалось ей по силам. И отпустила Лили Поттер на свободу, рассказав, где и как искать Джеймса.       Следующим шагом стал магический брак, на этом настаивал Северус. Они поклялись в верности, сливая свои магические силы в единую силу рода. Муж получил силу жены, жена — силу мужа.       В самом конце зимы Северус сдался и зачал Гермионе сына. Второй Дар Жизни. Младший Снейп-Дамблдор, с первых дней внутриутробного развития, начал вливать в родовую магию такие мощные потоки, что Северус задумался: попробуй сейчас Тёмный лорд хоть кого-то из них троих убить, вполне возможно, и не смог бы. Впрочем, проверять не хотелось. Всему своё время.       — Видишь, как я сегодня продуктивно поработала! — сказала она, как бы между делом ласково отвечая на его заигрывание, поглаживая ладонью его большое, любимое до боли лицо, отводя от глаз чёрные пряди. — Теперь я знаю, что нам нужно делать в битве за Хогвартс, как спасать и тебя, и Гарри. Не буду тыкаться слепым котёнком. Все вы теперь под моей охраной!       — Охранница! Третий месяц беременности — не шутки! — недовольно проворчал он, накрывая её ладошку своей и поднося к губам. — Ты что там ещё выдумала? Может, не пойдёшь на эту битву вообще? Страшно мне за вас обоих.       — Линии судьбы ломать нельзя, ты же знаешь. Да и кто тебя спасать-то будет, я одна знаю, где безоар, — она улыбнулась и тронула кончиком пальца тайничок на груди, — Аида Вебо мне не понадобится, не беспокойся, а в лимб и сама поднимусь, если будет нужно.       — Слушай, а давай без лимба? Там опасно одной, — уговаривал Снейп. — Воспользуйся безоаром, если он до меня доберётся.       — Лимб — это план «Б». И ещё, благодаря этим воспоминаниям, я разобралась, как тебя вытаскивать из тюрьмы. Они во всех вероятностях будут тебя судить. Но мы им так просто не сдадимся.       — И как же?       — А я теперь знаю, у кого лежит завещание Альбуса и за какой приз воюет наша добрая подруга Минерва, — улыбнулась Гермиона. — Предложу ей свободу. Если отдаст бумагу — сниму с неё поводок. Выпущу старую кошку на волю, сделаю доброе дело.       — Я, конечно, восхищён твоими новыми способностями, — с сомнением сказал Снейп, — но всё же Альбус начал эту игру не вчера, он считает вероятности гораздо дольше, чем ты. Старый чёрт развлекается, а мы страдаем…       — И что?       — А если он изначально запланировал, чтобы мы родили ребёнка? Если ему нужен в игре наш сын, а не ты сама? Не думала над этим? Не случайно в вероятностях не было дочерей!       Гермиона пожала плечами.       — Всё может быть. Альбус — старый шахматист, он просчитывает не лучшую вероятность в игре, а каждую, даже самую плохую. Будем решать проблемы по мере их поступления.       — Что это значит?       — Это значит, Северус, что мы снова в игре, заходим на новый раунд. Будем думать, как спасти сына от деда. Ты видел, что со мной делает власть? В кого превращает? С малышом может быть то же самое или даже хуже. Быть Хозяином мира хорошо только теоретически. А практически, превращаешься в сволочь, кем бы ты ни был до этого.       Снейп кивнул.       — Зато мы вместе, моя хорошая. Справимся и с этим.       — Да.       Она частенько доставала Карту Судьбы и подолгу не сводила глаз с трёх линий жизни, идущих рядом на долгие десятилетия вперёд. Их семья. «Живы и вместе!» Никакого пророчества о смерти Снейпа в Карте уже не было. Северусу не придётся убивать себя, чтобы спасти её душу. Это давало чувство пронзительного, всеохватывающего счастья, которое они оба давно заслужили.       Снейп снова ласково погладил её животик.       — Я всё думал, как назвать нашего сына. Пусть будет Сэмюэль, а? Сэмми Снейп. Как тебе?       Гермиона улыбнулась.       — Красиво. Не возражаю. Но учти, это — второе имя. Первое у него уже есть.       — Как так? — вскричал Снейп. — Ты уже дала?       — Нет. Магия присвоила.       — Альбус же сказал, что магия ничего не делает, помнишь? Это он, дед, сам творит, что хочет, от имени магии.       — Как бы то ни было…       Она раскрыла свою Карту Судьбы. Из Линии Жизни Гермионы выходила яркая линия ребёнка. Над ним чётко виднелось имя. «Атропос Дамблдор».       — Ого! — Снейп нахмурился. — Вот это имечко!       — Что оно означает? — не поняла Гермиона.       — Альбус у нас — большой любитель греческой мифологии, — сквозь зубы, пояснил он, — одну из мойр звали Атропос. Мойру, отвечающую за Смерть. Она обрезала Линию Жизни, которую пряли сёстры.       — Так это — женское имя?       — Нет, конечно. Мойры бесполые. Но, ты что, не поняла?.. «Атропос» — это дитя Смерти. Тебя это не пугает, Гермиона?       — Я тебя умоляю! — легко возразила она и пожала плечами. — Имя «Альбус» переводится как «белый». И что в итоге? Белый он?.. Не бывает ни светлых, ни тёмных в чистом виде. У белых такая изнанка, что чёрные позавидуют. Всё это условности, не бери в голову!       — С тобой не соскучишься, Грейнджер, — вздохнул Снейп.       Он притянул её к себе, положил руку ей на грудь и стал медленно перекатывать сосок под пальцами. Другой рукой скользнул по спине и спустился к упругой ягодице, явно намекая, что не прочь исполнить супружеский долг.       — Я теперь Гермиона Снейп, забыл, что ли? — с усмешкой мурлыкнула она, всё больше возбуждаясь от его движений. — Правильно говорить: «С тобой не соскучишься, Снейп!»       — Вот же рыжая выдра! — возмутился он, и оба рассмеялись.       — И ещё, давай подумаем, как нам спасти людей в битве за Хогвартс, — вспомнила она. — Я тут список составила из тех, кто не нарушает вероятности Судьбы. Там человек двадцать наберётся. Мы могли бы их всех оставить в живых…       — Можем, можем, любимая!.. Давай попозже! — жарко прошептал он, наклоняясь и целуя её в шею, страстно прижимая к себе, проскальзывая руками под свитер к её слегка припухшей от беременности груди. — Мисс Дамблдор, вы могли бы уделить мне немного времени не для общего, а для личного блага?       — Вам ВСЕГДА, сэр! — улыбнулась она, и с удовольствием ответила на страстный поцелуй.