Муж алкоголик — горе в семье (в их случае — нет)

      Для большинства солдатов данная картина не стала чем-то удивительным или шокирующим. За время непродолжительного знакомства с пьяными богами они уже успели предположить, что интеллектом те не обременены, поэтому просто наблюдали за этим поразительным провалом со стороны, ибо шеренгу им разрывать пока ещё приказа не давали. Призрачный генерал, в свою очередь, смотрел то на небожителей, то на свой меч, убранный в обветшалые ножны, делая себе мысленную пометку не кидаться обещаниями, которые в перспективе придётся выполнять.       Игнорируя весь стереотипный спектр человеческих эмоций, его минутное смятение выдавали только чуть приподнятая левая бровь и лёгкий прищур угольно-чёрных глаз. И только Ян Цай казался несколько заинтересованным в одном из нежданных гостей — его тёмный взгляд был прикован к наследному принцу, а точнее, к полосам бинтов на чужой тонкой шее.       Се Лянь не смог придумать, как поделикатнее на это отреагировать, поэтому просто неловко улыбнулся и вывернулся из рук Му Цина, встречаясь сапогами с редкой травой. Видимо, юноша заприметил в нём родственную душу, хотя причины сокрытия шеи от сторонних взглядов у них были похожи, примерно, как солнце на небе и кусок полена.       К несчастью для пустующей, как ночные Чёрные Воды, черепной коробки Се Ляня и, к счастью, для заскучавших солдатов, молчание не продлилось особенно долго. Призрачный Генерал провёл мимолётный зрительный анализ божественной боевой амуниции (а точнее её отсутствия) и направился к нарушителям армейского покоя бесшумными, скользящими шагами, отчего Му Цин и Фэн Синь инстинктивно заслонили Се Ляня собой, даже не протестуя из-за того факта, что им пришлось намертво прижаться друг к другу плечами. — М-да, и правда пьяные, — задумчиво пророкотал призрак, улавливая едва заметные признаки охмеления на лицах двух «охранников» отточенным за годы дисциплинарной жизни взглядом. — Вот только от богов здесь осталось разве что одно название… — В вас от доблестного генерала, вероятно, тоже, молодой господин, — раздался наигранно-невинный и совершенно безукоризненный голос со стороны двух замерших, как прибрежные скалы, генералов.       Но говорили отнюдь не они, а Се Лянь, ощущавший некоторую неловкость по причине того, что в данный момент времени не видит ничего, кроме верхних одеяний без доспехов своих товарищей. Буквально. Не особенно долго заморачиваясь над решением этого конфуза, принц слегка отступил назад и легко обогнул друзей, но благоразумно не стал вставать перед ними. Вместо этого он непреднамеренно остановился с ними на одном уровне, потому что после всех пережитых вместе событий он не должен стоять над ними, но и не должен стоять за ними, теперь они равны во всех смыслах и метафорических понятиях.       Фэн Синь лишь неодобрительно покачал головой, а вот Му Цин позволил своему каменному лицу пропустить тень гордой улыбки, но моментально скрыл её под угрюмым фасадом. Призрак, не разделяя глубины их смешанных эмоций, не казался даже на толику впечатлённым, уже дав Се Ляню мысленную черновую характеристику: «прячется за спинами, но при этом самый заносчивый». Зря он, конечно, поспешил с выводами. Се Лянь не только заносчивый, но ещё и пьяный, и сейчас перед ним стоит объект, который осмелился причинять неудобства его мужу и оскорбил его друзей, а в таком случае, и вкупе со всеми вышеперечисленными обстоятельствами, принц не особенно был готов отвечать за свои дальнейшие действия. — Я бы попросил аргументировать ваше первое заявление, — лениво протянул генерал, разглядывая принца с нотками блеклого снисхождения, как кошка ещё не загнанную, но уже обречённую добычу, — но меня больше заинтересовало ваше финальное обращение. Не каждый день слышу, как меня называет «молодым» ребёнок.       От такого поворота диалога Се Лянь чуть не подавился воздухом, но в рекордные сроки взял себя в руки, подумав в последний момент: «ну и в чём он не прав?»       Его телу до скончания времён останутся вечные семнадцать и, как оказалось, растрёпанные волосы с новыми ветками, слегка хмельной румянец и открыто-наивный взгляд, за которым на деле скрывается очень многое, отнюдь не прибавляют ему визуального возраста. В то время, как его собеседник выглядел статно и со вкусом выдержанно. Чёрные волосы, собранные в небрежный пучок на затылке, только начали переливаться паутинками седины, но до полностью белоснежного его жизненному пути дотянуть было не суждено. Острые скулы, волевой нос с горбинкой и при всём при этом полностью отчуждённые и замороженные глаза, у живых таких не бывает, да и далеко не все мёртвые могут похвастаться настолько ожесточённым и пробирающим взглядом.       Спорить в данном вопросе не было совершенно никакого смысла. Внешне Призрачный Генерал несомненно старше, но Се Лянь слишком часто за свои многолетние скитания встречал людей ещё младенцами, а провожал уже дряхлыми стариками. Это давно стало для него естественным, поэтому он скромно улыбнулся и признался, глядя оппоненту прямо в глаза: — На самом деле, мне более восьмиста лет. — Мне скоро будет две тысячи, — скучающе цыкнул призрак, решив выкладывать карты на стол в том же темпе, что и небожитель. — Здорово! — восхищённо кивнул Се Лянь. — Чем ещё померяемся?       Очевидно, что в данной ситуации алкоголь в крови внёс свою ощутимую лепту, но, если говорить на языке фактов и анализировать прошлое, подобные саркастичные ответы постоянно прожигали принца изнутри, просто благодаря воспитанию и сдержанности никогда не демонстрировались публике. Вот только, будучи замужем за крайне прямолинейным Королём Демонов, постепенно и сам начинаешь замечать, что всем трём мирам станет ощутимо проще, если ты раздобудешь себе хороший такой, надёжный кляп.       К сожалению, откровенная самоуверенность Се Ляня призрака почему-то не позабавила, хотя, с другой стороны, и агрессии как таковой тоже не породила. Мужчина слегка прищурил глаза, отчего под его веками проступили тонкие морщинки, и пополнил характеристику принца ещё одним термином — «умственный калека». — Можем померяться чем-то, что явно у тебя отсутствует, мальчик, — наконец кошка закончила ходить кругами и сделала роковой бросок — ледяные пальцы призрака мёртвой хваткой сомкнулись на горле Се Ляня, умышленно сминая местами поношенные бинты. Слегка надменная улыбка принца не дрогнула, — интеллектом и инстинктом самосохранения. Если заделался умником, то роняй корону и смотри на вещи здраво. Вопрос будет всего один. С какой целью ваш курятник потревожил мою дисциплину? На кого вы работаете? Как ты смеешь усомняться в моих достоинствах, когда сам походишь на бродячего шута?       Се Лянь прекрасно осознавал, чем обернётся его последующее остроумие, но ему так нравился подобный поворот ситуации, что он не хотел, чтобы тот так быстро заканчивался. Поэтому бог судорожно сглотнул, позволяя этим леденящим душу (и шею) пальцам почувствовать, как дёрнулся его кадык, и самолично выписал себе смертный приговор: — Это три вопроса.       А затем… в один момент случилось сразу три действия. Правая рука призрака зафиксировала трахею принца железными тисками, а левая выхватила из-за пояса длинный, гибкий клинок. Фэн Синь и Му Цин синхронно вызвали на ладонях языки белого пламени, выпуская смертоносные потоки генералу промеж глаз, чуть выше головы наследного принца. Се Лянь слегка повернул шею вбок и поднырнул вниз, параллельно со всей нежностью и любовью пиная призрака в колено, не с целью нанести реальный ущерб, а, чтобы банально заставить пригнуться, активировав мышечную реакцию уже мёртвого тела одним прицельным ударом.       Вихри белого огня пронеслись чуть выше левого виска генерала, превратив ближайшие кусты терновника в горстку сизого пепла. На короткий миг «тишина» ночного леса действительно превратилась в тишину. Замершие в стороне солдаты пребывали в полнейшем смятении — с одной стороны, три пьяных идиота должны быть за одно, но, с другой, двое из них нападают на их лидера, а третий внезапно спасает ему внешнюю привлекательность лица, с третьей стороны — вмешаться надо, но, с четвёртой — приказа не давали, а святая дисциплина неприкосновенна.       В это самое время Се Лянь кувырком откатился назад, зацепившись мыском сапога за очередную незаметную корягу, но крайне невозмутимо принял эту малую жертву своего подвига, вновь поднялся на ноги и щепетильно разладил съехавшие с шеи бинты. Ни у кого из присутствующих не было даже малейшего шанса заметить, насколько улыбка принца была натянута и болезненна, когда чужие руки трогали в том месте, которое трогать не следовало. Даже его друзья не смогли бы понять всю глубину его смешанных эмоций. Саньлан бы смог… Ох, и не просто смог, за одно только грубое прикосновение к его божеству любые церемонии с этой армией были бы отменены, а их души упокоились бы на этот раз резко и окончательно, но… Саньлана здесь не было, а Се Лянь так часто в последнее время пренебрегал своими старыми травмами, что это вновь превратилось в нездоровую привычку. — Зачем?! — выкрикнули два южных бога, подразумевая неуместный акт спасения от Се Ляня. — В данных обстоятельствах я с ними согласен, — сухо кивнул Призрачный Генерал, с протяжным хрустом вправляя всё-таки вылетевшее из сустава колено. — Зачем?       Теперь десятки заинтересованных и не очень взглядов были устремлены прямиком на Се Ляня, что опять-таки показалось ему до безумия неловким. Поэтому он выбрал себе один единственный объект для зрительного анализа, а именно совершенно постное лицо Призрачного Генерала, и проговорил чистым осмысленным голосом: — Затем, что нашей целью было просто провести переговоры с главнокомандующим этой армии, да и ущерба мы как такового по сути не принесли, — из толпы солдатов прозвучало выразительное цыканье и молодой призрак с пучком, кажется, Ян Цай, взяв страницу из книги Му Цина, раздражённо закатил глаза. Се Лянь смущённо поморщился. — Ну, может, чуть-чуть. Мы ни на кого не работаем. И бродячий шут — это скорее не про внешность, а про состояние души.       Генерал скучающе выслушал каждый довод и в момент завершения монолога принца вяло моргнул и подавил зевок. Се Лянь нисколько не расстроился из-за стороннего пренебрежения его речью, потому что никогда и не претендовал на роль интересного собеседника. Целевой аудиторией его шуток был он сам. Но, внезапно, сменив эмоцию со скуки на ледяную снисходительность, призрак вновь подошёл к принцу практически вплотную и торжественно разрешил: — Хорошо. Раз ваша цель — просто провести переговоры — можешь начинать переговаривать.       От такого заявления Се Лянь случайно прикусил кончик языка и незаметно скривился, но в рекордные сроки вернул своему лицу приятное безмятежное выражение. — Мне кажется, переговоры проводятся немного не так. — Разве? — в голосе призрака смешалось что-то среднее между весельем и жалостью. — Если вы явились на мою территорию, не в моих ли правах устанавливать правила? — Вообще-то мы все сейчас находимся на территории Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём, — резко поправил Се Лянь.       Его улыбка стала натянутой. — Интересно, — отрешённо прогудел призрачный генерал, почёсывая выбритый подбородок. — Выходит, даже небесное отребье осведомлено о самых громких жителях нижнего мира. — Да кем ты себя…! — гневный окрик Му Цина прервался вместе с ладонью Фэн Синя, своевременно зажавшей ему рот.       Ни Се Лянь, ни генерал не соизволили оглянуться, слишком увлечённые своей спонтанной игрой — не мигая, смотреть друг другу в глаза. На самой крайней периферии сознания до принца доходила зыбкая мысль, что шансов выиграть у него, примерно, как у его друзей не подраться, а сходить на свидание. Ведь призракам, с анатомической точки зрения, уже не нужно моргать — это скорее привычка — но раз уж Му Цин, не желая формальничать, ощутимо укусил Фэн Синя за палец, после чего рука с его рта мгновенно пропала и не превратилась в кулак, направленный в челюсть, значит, и Се Ляню не стоило останавливаться на достигнутом. — В обязанности «небесного отребья» входит следить за происшествиями нижнего мира, — глаза Се Ляня начало неприятно покалывать. — Но не вмешиваться в личные дела призраков, не затрагивающие их территории, — взгляд генерала, казалось, покрылся толстой коркой льда. — Вы интересовались, почему я усомнился в ваших достоинствах. Так вот, — принц облизнул пересохший от напряжения уголок верхней губы. — Когда такая масштабная армия уже второе полнолуние не может преодолеть границу осаждаемого места, даже небесные чиновники спускаются вниз, чтобы узнать, какие у генерала армии возникли затруднения.       Призрак быстро моргнул. Се Лянь не смог скрыть тени победной улыбки. Несколько солдатов, вынужденных смиренно наблюдать со стороны, разразились гулом раздосадованных звуков разной тональности. Вероятнее всего, они быстро признали в их сомнительной игре грандиозное противостояние и уже успели сделать мысленные ставки на своего главнокомандующего. Что ж, Се Ляню не привыкать быть разочарованием для окружающих.       Но генерал явно не собирался уподобляться ребячеству, поэтому спустя миг вновь вернулся в состояние полной отчуждённости и поделился своими свежими выводами вслух: — Видимо ты осведомлён о хозяине этого места только в теории, собрав в своём восприятии помойку из слухов и сплетен. Он крайне могущественный демон и снять защитный барьер вокруг города не так уж и просто. Но вся моя армия мертва, а следовательно — нам некуда торопиться.       «Защитный… что?!» — уже практически ляпнул принц, но в последний момент сдержался, решив не разрушать софизм о его «теоретическом» знакомстве с владыкой Призрачного Города.       Если восстановить в памяти события несколько часовой давности, то на границе дома его мужа Се Лянь действительно ощутил краткосрочную перемену температуры и сгущение воздуха, но… не более. Либо усталость ввела его в настолько глухое оцепенение, что он даже не заметил, как преодолел энергетический барьер из-за своей природной мощи — в чём Се Лянь крайне сомневался. Либо при установке барьера Саньлан неосознанно оставил для него лазейку — во что, в связи с последними событиями, принцу теперь также верилось с трудом.       «Ты не говорил, что вернёшься так рано» — весьма очевидно указывало на то, что его не особенно ждали, а значит… Се Лянь зашёл в тупик.       В данных обстоятельствах самым рациональным решением было не доламывать себе голову окончательно, а проверить ещё раз наверняка, поэтому принц, не заботясь о том, насколько странно подобная просьба будет выглядеть в чужих глазах, вежливо поинтересовался: — Не могли бы вы позволить мне и моим друзьям взглянуть на этот барьер? — Ты серьёзно считаешь, что можешь привести свой курятник в зону боевых действий, нарушить дисциплину, а потом просить провести тебе экскурсию? — в тоне призрака не было ни малейшего намёка на укор, только мрачное веселье.       Се Лянь тупо кивнул. — Без проблем, — генерал изогнул губы в кривой пародии на улыбку, — Ян Цай, проведи господам небесным чиновникам достойную их уровня и положения экскурсию.       Призрак с пучком шокировано вытаращил глаза и взглянул на своего командира с железным непониманием, а после смачно прочистил горло и, выбиваясь из окружающей смиренности и послушания, нагло оспорил приказ: — Генерал, не сочтите за дерзость, но это полный идиотизм.       Мужчина фыркнул с нотками грубого юмора и улыбнулся, как показалось Се Ляню, впервые за весь вечер искренне. — Им как раз под стать, Ян Цай. Приведёшь их ко мне в главный шатёр по завершении.       С этими словами генерал развернулся на пятках и, выплюнув короткое «вольно», неспешно удалился. Одного приказа хватило, чтобы динамика армии переменилась из наполненного, натянутого шарика с водой в разлившуюся реку — призраки, глухо хихикая, смерили богов финальными странными взглядами и спокойно разбрелись в разные стороны, возвращаясь к своим обязанностям (некоторым несчастным ещё предстояло до конца потушить тлеющий шатёр).       Се Лянь осторожно попятился назад, вступая в пространство напряжённых, как сжатые пружины, друзей. Му Цин гневно посмотрел на него сверху-вниз и прошипел сквозь сжатые зубы: — Может, хватит так беспощадно обесценивать свою безопасность? Обратись наконец к целителю и проработай травмы.       Се Лянь весело покачал головой. — Тогда я перестану быть смешным. — Ты прав, нам не справиться с такой глубокой потерей, как твоё бесценное чувство юмора, — со знанием дела кивнул Фэн Синь, но вскоре сдался под подстрекающим взглядом принца и подавил тихий смешок кулаком. — Вы к земле приросли и мне тащить вас за собой вместе с дёрном? — раздался раздражённый, местами запинающийся голос молодого солдата, который остался единственным незанятым членом мёртвого отряда. — Ах, простите, простите, — Се Лянь в юбилейный — сотый раз за вечер почувствовал, что неловкость сдавливает его до потери дыхания и, схватив Му Цина за длинный рукав одеяний, потянул его в направлении мрачного Ян Цая.       Фэн Синю, к счастью, подобная помощь не требовалась. Ян Цай не стал дожидаться, когда боги подойдут достаточно близко и бодрыми шагами направился вглубь хаотичных шатров и повозок, показательно игнорируя шутливый свист и подбадривания со стороны пробегающих мимо призраков.       Се Лянь с искренним интересом разглядывал армейский быт изнутри. Этот опыт разительно отличался от его предыдущего нахождения среди солдатов, как минимум, тем, что солдаты во времена его горьких ошибок молодости были преимущественно живыми. Каждые пять-шесть инь принц замечал высокие, огороженные круглыми камнями костры, над которыми не висели котелки с провизией, но группки призраков всё равно жались к ним, как мотыльки. В их пустых, мёртвых глазах отблески янтарных искр словно оживали.       При более подробном анализе оружия, что находилось в зоне досягаемости некоторых встречных бойцов, Се Лянь практически затормозил от удивления, но рукав Му Цина в его ладони требовательно потянул принца вперёд. Странная смена ролей. Причина его короткого потрясения заключалось в том, что далеко не весь боевой инвентарь оказался ржавым и ветхим — у солдатов в более элитных доспехах принц увидел дадао, хлысты-бянь и даже лю син чуй.       Но главной странностью данного феномена было то, что некоторые оружия принадлежали к разным временным эпохам, а значит… теперь Се Лянь встал, как вкопанный, и даже рукав Му Цина выскользнул из его слабеющей хватки. Если зацикливаться на каждой группе солдатов возле костра по отдельности, то можно выявить шокирующую закономерность — у порознь взятой группы цвет и посадка военной формы отлична от их соседей. В какой вообще армии нет единого форменного устава?! Видимо, в этой…       Пазл головоломки удивительно долго становился в голове Се Ляня единой картиной, но, когда это всё-таки произошло, он торжественно смог закрыть ещё один мысленный гештальт. — Я понял! — принц в два шага догнал ровную спину Ян Цая и уложил руку ему на плечо, вынуждая остановится. К уважению молодого солдата, тот даже не дрогнул и послушно замер на месте. — Вы так поразительно опрометчиво оспаривали приказы своего генерала, потому что, как я успел заметить на данный момент, единственный, кто был знаком с ним при жизни, — принц наглядно указал на бело-голубые вставки туники, скрытой под облегчёнными латами.       Плечо под его пальцами напряглось, но Ян Цай не удосужился оглянуться и спустя несколько секунд звенящей тишины резко стряхнул с себя хватку наследного принца и продолжил движение вперёд. — Молодец, возьмите с полки маньтоу, — всё-таки выплюнул он спустя ещё несколько шагов.       Се Лянь незаметно расслабился, получив подтверждение своего озарения хотя бы с опозданием. Теперь его удручало лишь то, что, закрывая один гештальт, он немедленно открыл второй. Какая мотивация у членов разных народов и государств следовать за единым командующим? Откуда взялись этот страх и безоговорочное послушание? К чему генералу пришлось прибегнуть, чтобы добиться такой поразительной смиренности?       Стоило немного углубиться в свои рассуждения, и он уже не мог просто оставить эти вопросы без ответов, как минимум, оттого, что это помешает ему спать по ночам. К счастью, главный источник ответов находился в зоне прямой досягаемости и, кажется, даже шёл на неохотный контакт.       Се Лянь снова ускорил шаг и теперь старался идти с Ян Цаем вровень. Не заметив видимого недовольства, он откашлялся и осторожно заговорил: — Члены этой армии не пали на одном поле битвы. Они даже не граждане одной страны, тогда почему… — Они ластятся к генералу, как голодные собаки? — закончил за него Ян Цай, не сбавляя ходу.       Се Лянь улыбнулся этой внезапной синхронности. Бесспорно радовало, что его пьяные мозги не подверглись дополнительному изнасилованию. — Можно и так сказать. — Ты знаешь, как работают призраки?       Се Лянь знал, знал даже слишком хорошо, но очередное приятное открытие заставило его слегка отойти от темы. — Ого, мы уже перешли на «ты» или это намеренное неуважение?       Ян Цай тихо хмыкнул себе под нос, что можно было расценить как: «и то, и то, всего понемногу». Но потом внезапно озадачил принца ответным вопросом. — Твоему телу семнадцать?       Се Лянь смог разве что мелко кивнуть. Они всё ещё неслись вперёд, как сумасшедшие, заметно обгоняя Му Цина и Фэн Синя, которые уже начали приглушённо грызться из-за какой-то незначительной чепухи. — Значит, — невозмутимо продолжил Ян Цай, — моё тело умерло, а твоё вознеслось в одном возрасте. Так зачем двум подросткам в сторонних глазах подозрительно формальничать? — Верно… — на языке Се Ляня появилась странная горечь, и он очень сомневался, что виной этому алкоголь. — Так ты ответишь на мой первый незаконченный вопрос?       Ян Цай повернул своё бледное лицо в его сторону и насмешливо прищурил глубокие тёмные глаза. — Для начала ответь на мой.       У Се Ляня ушло несколько мгновений, чтобы правильно осознать чужое требование. Его телу семнадцать. Он ведь уже кивнул, и они даже к чему-то пришли… Точно! — Да, я знаю, как работают призраки.       Ян Цая явно позабавило количество затраченного времени на то, чтобы вспомнить событие минутной давности, но об этом он благородно промолчал. — Тогда ты знаешь, что призрак исчезает после того, как разобрался с причиной, которая задержала его на земле. — Это так, если он не найдёт себе новую мотивацию существовать.       Перед мысленным взором Се Ляня предстал хитрый кивок Саньлана в сторону отремонтированного веера Повелителя Ветров, когда он заглянул к принцу на чашку (приготовленного не Се Лянем!) чая. А потом многочасовые восклицания «Хэ-Сюн то, Хэ-Сюн это…» и тот факт, что аура Демона Чёрных Вод при последующем случайном пересечении больше не казалась такой редкой и нестабильной. Саньлан намекнул мужу на небольшой подвох веера без слов, и Се Лянь без слов его понял, а ещё понял то, что ему намного приятнее уставать от слишком интенсивного взаимодействия с Ши Циньсюанем, чем сидеть с ним же в меланхоличной тишине. — Отлично, ты уже подвёл ситуацию к разгадке. Сам к просветлению придёшь или тебя подтолкнуть? — Подтолкни, — неловко попросил принц.       Продолжать так интенсивно думать было, мягко говоря, трудозатратно. — Как ты считаешь, если солдат стал призраком ради мести, а потом совершил её и перед самым рассеиванием от пустоты своего существования ему внезапно предложат вступить в отряд и снова служить со всей преданностью и честью, он согласится?       В глубине души Се Ляня зародилось нехорошее подозрение, но он предпочёл оттянуть неизбежное как можно дальше. — Скорее да, чем нет… — И что из этого следует? — никак не отступал Ян Цай.       Принц тяжело вздохнул. Неизбежное его догнало. — Все эти солдаты, говоря простыми словами, живут ради твоего генерала. — Очень простыми словами — да, — торжественно заключил Ян Цай и болезненно сглотнул — показатель того, что даже такой непродолжительный диалог потребовал от его повреждённого горла больше усилий, чем он готов был признать.       Се Лянь сделал шаг, другой, а затем резко затормозил и обернулся к отставшим друзьям. — Ребят! — он убедился, что те отвлеклись от перебранки и кивнули головами, оповещая, что его слышат. — Я не такой идиот, как мне казалось, меня превзошли!