По ту сторону грёз

Розоватая дымка, затуманивающая предметы вокруг, начинает медленно рассеиваться. И подернутые ее светом, окружающие предметы то исчезают, то появляются вновь, но даже когда я протираю глаза, она не исчезает полностью, а лишь отступает немного, а затем еще больше сгущает краски. На ощупь пробираюсь вперед, в темноту, и какое-то незнакомое чувство ведет меня. – Где я? – спрашиваю с беспокойством, но ответа не слышно. Все вокруг замерло, как стрелки на старом будильнике на шкафу. – Эй, – тихо зову, но эти слова эхом отскакивают от корявых стволов деревьев. Их кроны густые, как сплетающийся стеной плющ, а ветви свисают до самой земли. Я опускаю ногу вниз, наступая на мшистые, залитые водой кочки, но ничего не чувствую. Пустота. «Это сон, – проблесками мелькает где-то в сознании, и становится чуточку спокойнее. – Это просто сон. Но разве он не пугающий?» Впереди бесконечные мили поросшей мхом болотистой почвы, лабиринт искривленных, выросших без света деревьев и неизвестность, ведущая прямиком в чащу леса, в самую темноту. Здесь мне не рады и, хотя я не чувствую ни пробирающего с ног до головы холода, ни сырости, поднимающейся с болот, ноги не слушаются, увязая на месте. Я делаю шаг одной ногой и с трудом подтягиваю вторую. Деревья шумят, шевеля изогнутыми ветвями, несмотря на безветрие, и беспокойный шелест проносится по их нестройным рядам, устремляясь куда-то в сторону. Инстинктивно, я поворачиваюсь на звук. Темнота сгущается, и становится трудно разглядеть собственные ладони. – Кто-нибудь! – кричу в полный голос, но в ответ раздается тот же самый насмешливый шелест. Идти не получается. Увязая в прилипчивом черном мху, я опускаюсь на землю. Если это сон, то пусть будет страшным – рано или поздно он все равно закончится. Глаза привыкают к темноте, пусть и не сразу, и в непроглядной дымке за деревьями слабо мелькает какой-то свет. Затаив дыхание, я жду его приближения, но он лишь блестит над густыми переплетенными кронами, бесконечно долго кружа на месте. Время замирает, а вместе с ним останавливаются и исчезают все мысли. Остается лишь надежда и умоляющий взгляд в глазах, следящих за порхающим огоньком. – Тебе надо встать, – неожиданно приказывает внутренний голос, и я чувствую, что не имею права его ослушаться. Наяву он часто заговаривает со мной, но порой советует глупости, так что я давно перестала на него ориентироваться, но сейчас почему-то всецело доверяю ему. – Подожди! – стоило позвать огонек, и он сбавил ход, медленно проплывая над кронами. Липкая грязь пачкает руки, пристает к лодыжкам, но желание подняться сильнее страха. Делаю рывок и встаю на ноги, все еще пошатываясь, но держусь чуть увереннее. Огонек все ближе и в его очертаниях проглядывает что-то отдаленно знакомое. – Светлячок! – изумленно отмечаю я про себя и протягиваю руку к крошечному созданию. У него маленькие крылышки, но он превосходно держится в воздухе, ускользая из рук. – Куда ты летишь? – спрашиваю я, и светлячок смеется тонко, звенящим голосом, и его блестящие крылышки подрагивают в бархатном свете огонька. – В Страну Грёз, – отвечает он и добавляет чуть с недоверием: – Как же ты попала сюда, если не знаешь? – Не знаю чего? – Об этой стране! – звенит тонкий голосок, и светлячок поднимается выше. – Чтобы сюда попасть, нужно иметь способности. Стало быть, и ты тоже мечтательница? Я качаю головой, удивленная его обращением. – Я люблю рисовать, но я... не назвала бы себя мечтательницей. – Быть не может, – возражает незнакомец, и на мгновение беспокойство возвращается ко мне снова. – Тогда как я сюда попала? И могу ли вернуться назад? – Когда пожелаешь, – поясняет светлячок, – тогда и вернешься. Разве ты здесь впервые? Снова киваю, но на этот раз менее уверенно. Смутные воспоминания детства копошатся где-то внутри, но я подавляю их усилием воли, ведь важнее понять, зачем я здесь именно сейчас. – Это сон? – продолжаю с волнением, и светлячок прекращает кружить над кронами. – Зависит от того, как ты на это смотришь, – отвечает он. – Ничего нельзя сказать наверняка. – Правда нельзя? – удивляюсь вслух, но он лишь отмахивается. – Вы, люди, странные существа. Знаете меньше какого-нибудь жука, а воображаете, будто понимаете все. Потому-то и случается с вами всякое. – Всякое? – осторожно переспрашиваю, но светлячок не отвечает. – Должно быть, это и правда сон, – лихорадочно соображаю я, поглядывая на расплывающееся впереди пятно света, – ведь в жизни насекомые не разговаривают. – Я не насекомое, – обиженно фыркает светлячок, словно услышав мысли. – Я помощник Ее Величества, а Светлячок – это мое имя. Я поспешно прикусываю язык и молчу. Даже если это сон, то и в этом месте есть свои законы, последствия нарушения которых мне неизвестны. – Ты идешь за мной? – торопит Светлячок, и я делаю шаг вперед. Поначалу с трудом, но каждый последующий шаг дается проще, чем предыдущие. Задавать вопросы неловко, но я пересиливаю себя. – Послушай, а кто такая Ее Величество? – Наша Королева, конечно же, – пятнышко света мелко подрагивает, раздается звенящий смех. – Она здесь всем управляет. – Королева? А какая она? – Ты все увидишь сама, – нетерпеливо отзывается Светлячок и ныряет под кривую корягу, перегородившую путь. Я растерянно замираю перед препятствием, но он все поторапливает: – Будешь стоять и навсегда останешься здесь, и сгинешь в этих болотах! Приходится перелезать через поросшую мхом огромную ветвь, цепляясь подолом за крючковатые отростки, и коряга, скрипя, поддается. – Осторожнее с платьем, – назидательно трещит Светлячок. Он такой крошечный, что его почти не видно в пятне плавающего света, но я слышу его так отчетливо, будто его голос звенит у меня над ухом. – И тебя даже не удивляет, что на тебе не школьная форма? – Удивляет? – я отряхиваюсь и смотрю себе под ноги. – Но ведь это сон, а во сне может происходить что угодно, разве нет? – Может быть, – уклончиво отвечает мой проводник и ускоряется в полете. Лишь сейчас, рассмотрев получше, замечаю, что на мне белый сарафан с подолом до колена. Ноги совсем босые, а на лодыжках блестят капельки воды. – Неужели это болото настолько огромное? – спрашиваю, едва поспевая за Светлячком. Он напевает что-то негромко и, кажется, совершенно не слышит меня. – Далеко ли еще идти? – Зависит от того, как скоро ты захочешь отсюда выбраться. Он кружит в воздухе прямо над моей головой, и мягкий свет озаряет каждый ствол вокруг, каждую мшистую кочку. – Но ведь это ты ведешь меня, – неуверенно возражаю, но внутри чувствую сомнение. – Постой, разве мы не ходим кругами? – И это тоже зависит от тебя, – продолжает он, и его смешок неожиданно вызывает дрожь. Я обрываю его уже по-настоящему испуганно: – Не шути так. Посмотри, мы ведь уже были здесь! Я точно помню эти царапины на коре, а вот здесь я запнулась. – Это не я вожу тебя кругами. – спокойно возражает Светлячок. – Это ты сама. Делаю шаг назад, но отступать некуда: с каждой стороны из-под стелющихся по земле кустарников, из черных крон и пушистых, но жутких кочек выползают безликие сгустки темноты, но не той, что пугает по ночам под кроватью. Это другая Темнота, и ее нельзя разогнать фонариком. Она словно живая, и в ней кишит какая-то своя, полная неизвестности жизнь. – Ты обманываешь меня, – вслух эти слова звучат громче, чем в мыслях. – Кто ты вообще такой? – Я уже представился. Меня зовут Светлячок. Тишина. Неприятная, затянувшаяся, но я не нахожу, что сказать. Если это сон, стоит лишь ущипнуть себя за руку или резко зажмуриться, и все кончится. Кожа на руке чуть повыше запястья горит и краснеет, но больше никакого эффекта. Зажмуриваю глаза, снова щипаю себя за руку. – Не старайся, ничего не выйдет, – снисходительно замечает Светлячок, и его огонек мигает, как неисправная лампочка. – Проснуться не выйдет. Оглядываюсь назад, и Темнота становится все гуще, приближаясь, она растет, расползается, поглощая собой сначала мелкие кустики, а потом ветви и стволы могучих деревьев. – Это правда из-за меня? – голос звучит глухо, но перспектива оставаться здесь хоть на миг дольше до невозможности меня пугает. – Так и есть. Ты не знаешь, как выбраться, и я вынужден плутать здесь с тобой, хотя Ее Величество уже давно ждет меня к Церемонии. – Церемонии? – Именно, – важно кивает Светлячок. – Все уже заждались. – Кто такие эти все? – чем больше он говорит загадками, тем сильнее становится мое недоумение. – Что здесь вообще происходит? В ответ молчание. – Расскажи мне, пожалуйста! Светлячок размером не больше наперстка, но я почти замечаю хитрую улыбку на его крошечной мордочке. – Вот теперь я вижу, что ты готова это увидеть, – он кивает головой, и его прозрачные крылышки трепещут сильнее. – Вброд и, тем более, в одиночку эти топи не преодолеть, так что я тебя не обманывал. Будто удивительно прекрасный мираж за непроглядной чащей мелькает кусочек неба, поначалу совсем крошечный, но чем больше я вглядываюсь вверх прямо над собой, тем отчетливее проступают его границы. – Что это? – спрашиваю у Светлячка, но он молчит, и слабый свет его огонька растворяется в новом, прежде невиданном ярком свете… Протягиваю руку и инстинктивно делаю шаг вперед. Темнота рассеивается, сворачиваясь, и ныряет под кочки, коряги и корни, будто не в силах выносить этот удивительный блеск. – Наконец-то выбрались, – вздыхает Светлячок, и я невольно вспоминаю о мамином поручении. Совсем скоро она вернется домой, а я сплю, позабыв обо всем на свете! Этот сон навевает странные чувства и одновременно ужасает правдоподобностью: здесь все странное, но словно настоящее. О какой Церемонии говорит этот Светлячок? Мысли ускользают, незаметно подменяя воспоминания восхищенным изумлением. А восхищаться есть чем: впереди, раскинувшись на несколько миль вперед и сверкая, будто вышитая бисером картина, вырисовывается пейзаж под лазурным небом, и пока я вглядываюсь в его очертания, Светлячок совершенно гаснет. – Мы пришли! – наконец торжественно объявляет он. – А дальше ты иди сама. – Но я не понимаю, куда идти, – возражаю на выдохе, не сводя взгляда со шпиля, устремленного прямиком ввысь, к голубому куполу неба. Словно осколок играющего на солнце разноцветного стеклышка, над полем возвышается невероятных размеров дворец, и на каждой его башне горит цветной драгоценный камень. – Это и есть Дворец Ее Величества? – пораженно шепчу я, ища взглядом Светлячка, но он пропадает так же неожиданно, как появился. Щебет становится все громче и настойчивее, и вскоре мимо кустов, оставшихся за моей спиной, стайкой проносятся птицы. Голубые крылья, окаймленные золотом, поблескивают на солнце, и я невольно делаю шаг вперед. Сначала неуверенный и несмелый, но потом что-то неуловимое, словно ветер, подхватывает меня, и устремляясь за стайкой птиц, я спешу к полю; бескрайнее, кажется, что оно не заканчивается даже за линией горизонта. С громким щебетом птицы усеивают ветви раскидистого дерева, напоминающего огромную яблоню. Светлячок появляется рядом, и его огонек загорается неожиданно ярко. – Потеряла меня? – звенит он, и я удивленно смотрю на свои ноги. Они снова чистые, словно и не бывало никакой болотной грязи. – Что мы здесь делаем? – спрашиваю я, поднимая голову. Воздух дрожит от неизбежного предчувствия чего-то огромного и настолько невероятного, что сложно уместить в сознании даже мысль об этом. – Сейчас ты все увидишь, – отвечает Светлячок и исчезает, теряясь в пестрой толпе. Только теперь я наконец замечаю, что мы здесь не одни. С вершины холма ко дворцу реками стекаются и стекаются всевозможные существа. Некоторые из них напоминают оленей – с ветвистыми рогами, увитыми цветами и зелеными стеблями растений; другие существа, будто тигры, вышагивают на мягких лапах, пригибаясь к земле; скачут кролики; со всех сторон, рассекая крыльями воздух, летят птицы. И никто из необъятной толпы не скалит зубов, не бросает холодных взглядов. В едином порыве, все они собираются вокруг дворца, и стремящиеся в далекую высь стены, горят блеском отраженного солнечного света, приветствуя гостей. Осматриваясь, я замечаю на противоположной стороне площади незнакомых девушек. Они скромно смотрят себе под ноги, пряча за спину руки, и их белоснежные сарафаны странным образом напоминают мой собственный. Увидев меня, они машут мне, и я вежливо улыбаюсь им в ответ. Но кто же они такие? Когда цокот копыт и нетерпеливый шорох хвостов и крыльев утихают вдруг на мгновение, громкий голос оглашает появление Королевы. – Ее Величество, Королева Страны Грёз, Ирен Вайолет. – Королева, королева, – начинает шептать толпа, и каждое колено склоняется в благоговейном поклоне. Растерявшись, я стою на месте до тех пор, пока кто-то не дергает меня за руку. Оборачиваясь, обнаруживаю рядом с собой одну из тех девушек, что заметила ранее, но что-то изменилось в ее наряде – слегка нахмурившись, она взглядом указывает на землю, и я поспешно склоняю голову. – Кто вы? – спрашиваю одними губами, замечая позади ее подруг. Их волосы, собранные в роскошные пучки, окаймлены золотыми и алыми лепестками, и сверкают, как алмазы, когда они наклоняют головы. Платья, подвязанные широкими лентами, позади увенчаны бантами, и их подолы почти касаются земли. – Мы Айрис и Элис, – говорит одна из них, улыбаясь, – а это Амелия. – Но сейчас это не так важно, – добавляет другая. – Королева скоро придет! И все трое замирают в взволнованном ожидании. – Кто же такая эта Королева, – приходит в голову мысль, – раз ее все так ждут? Разве сегодня какой-нибудь праздник? Вспоминаю даты, перебирая в уме картинки листов календаря. День независимости еще совсем нескоро, день матери уже был, а до дня флага еще целый месяц. Но ведь здесь все не так, как в обычном мире, где тигры и олени никогда не смогли бы даже подойти друг к другу без страха и злобы. Значит, тут и праздники должны быть другими? И, словно отвечая на эту мысль, человечек низкого роста в зеленой ливрее поднимается на крыльцо. У него в руках скипетр, такой же крошечный, как и он сам, и рубин, прикрепленный к верхушке скипетра, поблескивает на солнце. Важно вышагивая по ступенькам мраморной лестницы, человечек распахивает двери Дворца, и все собравшиеся дружно восклицают: – Ура! Ура! Моргая, я осматриваю лица вокруг, и чувство замешательства не покидает меня. У любого праздника должен быть повод, по крайней мере, к этому привыкли все в «нашем» мире (отчего-то это место хотелось обозначить словами «другой мир»). Когда ликование толпы вновь стихает, на пороге появляется женщина в длинном платье. Полупрозрачный шлейф за ней легко развевается, и его сзади придерживают клювами маленькие золотистые канарейки. На ее темных волосах, будто россыпь звезд, поблескивает диадема, и улыбка не сходит с ее лица. – Я рада видеть всех вас сегодня, – произносит она, приветствуя собравшихся чуть заметным кивком головы. – Вижу, что и вы тоже рады. – Рады, рады! – наперебой кричат все. В толпе стоят несколько юношей моего возраста и старше, чья внешность больше напоминает эльфийскую, человечки, похожие на лакея со скипетром и огромное множество всякого другого народа, начиная от мелких полевок и заканчивая величественными оленями. Все они восклицают и веселятся, а олени отбивают ритм музыки, льющейся откуда-то с крыши Дворца. – Сегодня мы здесь собрались вовсе не спроста, – с улыбкой произносит Королева. – Знаете ли вы, какой сегодня день? Птички, которым досталась честь придерживать шлейф, поднимаются выше и хлопают крыльями. – День Встречи! День Встречи! – наперебой восклицает толпа. – Начало нового года! – Нового? – шепчу я изумленно. – Разве сейчас не середина мая? Одна из девушек в пышных платьях, стоящая ко мне ближе всех, качает головой. – Они не ошиблись, – шепчет она в ответ. – Это День Приветствия Новоприбывших. Здесь такое в каждом мае бывает. – А кто такие эти новоприбывшие? – шепотом спрашиваю я, на что девушка улыбается, прикрывая лицо рукой в белой перчатке. – Спрашиваешь, кто они? Ты одна из них! Больше она ничего не успевает мне сказать: резкий звук горна призывает толпу к самому пристальному вниманию. – В этом году у нас всего четыре новые ученицы, – продолжает Королева, и ее удивительно ясный взгляд скользит по лицам в толпе до тех пор, пока не останавливается на девушках, стоящих рядом со мной. – Прошу вас, – кивает им лакей, и толпа расступается, пропуская троих вперед. Оглашая их имена, он делает длинную паузу после каждого, давая собравшимся время сделать поклон. – Мисс Айрис, мисс Элис и мисс Амелия! – Должно быть, они важные персоны здесь, – думается мне, и я устремляю взгляд к вершине лестницы. Издали их платья кажутся еще прекраснее, чем вблизи, а кристаллы, которыми усыпаны их изящные диадемы, горят огнем так, что слепят глаза. – Добро пожаловать, – хором восклицают они. – Мы – главные помощницы и ученицы Ее Величества. Толпа одобрительно гудит, и музыка понемногу стихает. В воздухе вновь нарастает напряжение от предчувствия чего-то неизбежного, и я улавливаю это, как только Королева начинает смотреть в толпу. Плавность ее движений и мягкость голоса завораживают, но я пересиливаю себя и опускаю глаза под ноги. – Мы собрались здесь по одной крайне важной Причине. И, поверьте, этот случай заслуживает целого торжества, – радостно сообщает Элис. Ее глаза блестят, и она тоже устремляет взгляд в сторону стоящих на другой стороне толпы девушек в скромных белых платьях. Затем все трое переглядываются и отступают, чтобы дать слово Ее Величеству. Королева медлит, будто чего-то ждет, но наконец торжественно объявляет: – Наши дорогие Новоприбывшие! Мы приглашаем вас на Церемонию Посвящения, которую вот уже множество веков, год за годом, проводит Придворная Академия. Добро пожаловать! Толпа захлебывается в аплодисментах и восклицаниях; у меня перед глазами стоит туман, и начинает покалывать в руках. Неприятное чувство, будто во сне, но в то же время в реальности. Я пытаюсь проснуться, но не могу…