“там на дне пучины у всех есть причины
и ты не в праве нас осуждать”
– Блять… – глаза Никиты пытались найти хотя бы что-то на чём можно было заострить внимание, а тело, почти не подчинявшееся ему в этот момент, тонуло в мягких поцелуях. Он потерялся в пространстве и голос Юры, который как будто эхом разносившийся в голове, уносил его в какое-то другое пространство. Куда-то, где очень тепло и разум тонет в урагане новых ощущений, ранее не изведанных. Его руки по-хозяйски и с неким остервенением прижимали Никиту к себе, ловя его стон своими губами. Рука Юры начинала увеличивать скорость, заставляя партнёра немного выгнуть поясницу. Каждый раз когда он слегка увеличивал ритм, поцелуй с Никитой приобретал совершенно другой характер: он становился более жёстким, рьяным. Интереса прибавляло ещё и то, что громких звуков сейчас издавать было нельзя – могут услышать другие участники вечеринки. Но Юра был готов отдать всё что угодно, лишь бы наблюдать это лицо, шею с выступающими венами и стыдливые глаза. Это чувство власти над чужим телом прибавляло внутренних сил, заставляло жить. Внутри него играло и некое чувство ревности: как Никита мог только посметь флиртовать с какой-то чертовкой? Нет, Юру не интересовали серьёзные отношения, тем более с Никитой, но это ноющее чувство было некоторым… дополнением вечера? Словно приправа, добавляющая остренький привкус в главное блюдо вечера. – Может быть мне вместо себя позвать ту девчонку? – рассмеялся Юра, наблюдая за тем как Никита, даже в потоке экстаза, мог так мило краснеть. – Юра, я просто… Ммм… – мягко и немного потеряно начал Никита, но так и не смог окончить фразу: он сильнее заерзал на простыне, по телу пару раз прошла мягкая дрожь и после тело его обмякло, пытаясь восстановить дыхание. Он сдался, противостоять этой потребности (существование, которой он уже ставил под вопрос) и Юре, Никита решительно не мог. Он даже не понял точно в какой момент они оказались в этой комнате, весь прошедший вечер был в каких-то размытых вспышках. Он не пил, но почему тогда ничего не помнит? Странные чувства. Этот вечер был ровной копией всех предыдущих и вероятно последующих, но каждый раз хотелось чего-то большего. Нет, это точно не зависимость! Это боль, страх, радость и покорность, но не зависимость. – Потребность и не больше, ведь так? – спрашивал Никита у пожирающей темноты углов комнаты, но не у Юры. Он скорее засмеёт за такие мысли, да и незачем ему знать: “Какие-то там мысли Никиты?”. У него своих тараканов в голове хватает. Никита долго будет обдумывать это всё сидя в своей квартире и растворяясь в этих тошнотворных обоях. Когда-нибудь он их переклеит обязательно, но… а сейчас они просто дополняют его. После долгих рассуждений о собственной свободе и независимости от каких-то людей, которые ни к чему, как обычно, не приведут, он устало упадёт на кровать. А в голове как по привычке всплывёт мысль: “А может написать?”***
– Никаких чувств – внезапно заключил Никита в холодный воздух октября. Он сам не понял как пришёл к той мысли и почему именно сейчас. Вокруг него полно людей, но все они куда-то спешат. Парк в это осеннее время был пристанищем всех его мыслей и решений. Он доверял ему, хоть и понимал что это всего лишь место и все эти ассоциации сам придумал. Но детская наивность, которую можно было собрать лишь в небольшую горку, наделяло это место какой-то силой. Поэтому сообщение которое он хотел отправить Юре, так и осталось неотправленным. – Пора заканчивать с этим, я уже зависимый какой-то. Мелкая морось начинала набирать обороты, вот-вот должен был начаться уже настоящий дождь. В парке сейчас было немноголюдно, в основном это были парочки, уже спешившие спрятаться от надвигающегося ливня. А Никита, сильно окрылённый собственным “отказом” и мыслями, двигался заторможено и отстранённо. Никита не помнил как именно он дошёл до дома, только в подъезде он смог себя “осознать”. Его одежда неприятно прилипала к телу, а в ботинках противно хлюпало. В какой-то момент он перестал обходить большие лужи и шел прямо через них; он всё не мог точно принять своё решение и обмусоливал его в голове. Чувство эйфории, что он так легко может от этого всего отстраниться, приятно растекалось по всему телу. Никита до конца не мог понять, что именно это значит, но понимал: “Вот она свобода, хватай её и не отпускай!”. Квартира встретила его своим привычным унынием, он всё собирался сделать здесь ремонт, но постоянно не хватало времени. Обыденная духота сейчас сменилась легкой прохладой, очевидно он забыл закрыть окно на кухне. Весь подоконник был залит дождевой водой, но даже это не могло вывести Никиту из состояния спокойствия и умиротворения. Он будто смаковал это приятное слово “свободный” и чувствовал себя с каждым произношением всё сильнее. В коридоре раздался звук пришедшего уведомления. На секунду у Никиты в голове мелькнула мысль рвануть к телефону, но он постарался сделать вид, что ему всё равно. Словно за ним кто-то наблюдал и мог осудить: ты правда думал, что сможешь всё бросить, глупышка? Сложилось ощущение, что этот звук был танком, который вдребезги разбил эту стену душевного равновесия. И Никита знал кто это, он знал с чем это связано. “Тут у Тёмы мальчишник, прийти не хочешь?)” Никита отложил телефон и решил продолжить заниматься обычными делами, он же не зависимый и может легко отказаться от вечера проведённого с Юрой. Всё что между ними происходит – потребность, а сейчас Никита совсем её не чувствовал. Почти. Возможно совсем чуть-чуть. Но всё как-то не шло, возможно из-за того что Никита не совсем понимал что значит быть “обычным”. Последние полгода вся жизнь была брошена на самотёк и всё что с ним происходило было лишь чьим-то внешним влиянием. Даже обычный вопрос: “Какой фильм ты последний раз посмотрел?” – ставил в тупик и ответа на него не было. Но ведь он решил начать всё заново, быть свободным, ведь так? – Я выезжаю, пиши адрес, – сдавшись написал Никита. – “Не выдержал и получаса, он слаб, я чертовски слаб сейчас!” – эти мысли заполняли его разум, будили самые неприятные внутренние ощущения, а по телу, от страха и бессилия, пробежали мурашки. – Гадко, как всё это гадко!.. – голос сдавил пришедший в разум стыд, Никита был даже не уверен, что сказал это в слух. Он же был так силён пару часов назад, почему сейчас чувствует себя раздавленным? – А даже если и так? Я еду просто развлечься, мне же необязательно… сближаться с Юрой, – раздумывал он, когда ехал в такси. Крайняя часть фразы вышла скомканной, словно он сам боялся это признать. – Спокойно проведу вечер в компании какой-нибудь девушки, всё будет как раньше. Нет, это всё не минутная слабость, а вероятно вознаграждение! – убедил себя Никита.