Серебряный конверт\The Silver Envelope

Что-то в том, что её окружали магглы, заставляло Гермиону чувствовать себя так, словно она была окутана мантией-невидимкой Гарри. Особенно в такой день, как сегодня, у неё словно гора свалилась с плеч, как только она оказалась в маггловской части Лондона. Она заказала мартини у официантки, симпатичной девушки с длинным и прилизанным конским хвостом, и устроилась на своём месте в уютном тёмном углу. Может быть, это и по-детски — так убегать, но сегодня вечером Гермиона больше не могла иметь дело с Роном. Она знала, что он будет в ярости, когда она вернётся. Но это было проблемой «на потом». Это место уже давно было в её списке. В последнее время она отмечала для себя разные маггловские места, которые нужно было посетить, утверждая Рону, что работает допоздна. От лжи у неё крутило живот, но в том, что она делала, не было ничего плохого. Она не изменяла Рону, несмотря на то, что он думал об этом. Ей просто хотелось побыть одной в местах, где она могла бы напомнить себе, какой приятной может быть жизнь. Мысль о Роне заставила её сделать очень большой глоток своего напитка. Она не знала, что скажет ему на этот раз. Каждый раз, когда она была чем-то занята на работе, он становился угрюмым. Каждый раз, когда она возвращалась домой слишком поздно, чтобы приготовить ужин, и им приходилось заказывать еду навынос, он становился угрюмым. Каждый раз, когда она засиживалась допоздна за чтением и подготовкой доклада к презентации, он отправлялся спать с одним-двумя угрюмыми замечаниями. И каждый раз, когда она умоляла его подождать, говорила, что не имеет смысла жениться прямо сейчас, пока она так занята работой, он становился совершенно невыносимым. Она понимала — на самом деле понимала. Он чувствовал, что его игнорируют, как будто она больше заботилась о работе, чем о нём. Он чувствовал себя неважным, когда она рассказывала о магической политике или о встречах с министром. Но его недавнее поведение, обвинения в том, что она ему изменяет, глубоко ранили её. Гермионе никогда даже в голову не приходило сделать что-то подобное. Когда у неё вообще будет время изменять или даже думать об этом, учитывая, как она была занята с Г.А.В.Н.Э.? Они были так близки к тому, чтобы завершить этот проект, и она искренне ненавидела то, что Рон выбрал именно этот момент из всех возможных, чтобы обвинить её в неверности. Гермиона подавила стон, вспомнив еще и об этой чертовой статье в Ежедневном Пророке. Весь день ей присылали сов с просьбой показать несуществующее кольцо. Она могла бы убить Рона за те слова. Допивая последний глоток мартини, чувствуя, как приятное покалывание начинает согревать щеки, Гермиона краем глаза заметила, что официантка вернулась. — Ещё один мартини, пожалуйста, — сказала она, поворачиваясь лицом к официантке. Но человек, стоявший там, не был её официанткой. Это был мужчина, высокий и бледный, с лицом, которое казалось одновременно чужим и знакомым. Её желудок сжался. — Уже заказал, Грейнджер. Не возражаешь, если я займу это место? — сказал Драко Малфой. Гермиона изо всех сил старалась контролировать выражение своего лица. Она хотела накричать на него, рука дрогнула в сторону кармана, чтобы выхватить волшебную палочку. И он это заметил. Малфой поднял ладони в примирительном жесте, затем опустился на стул напротив неё, прежде чем она успела запротестовать. — Малфой. Что ты здесь делаешь? — выплюнула она. Он ухмыльнулся, решив промолчать, когда официантка вернулась. Она принесла Гермионе ещё мартини, а Малфою — стакан прозрачной жидкости. — Могу я предложить вам двоим что-нибудь ещё? — выжидательно спросила она, переводя взгляд с одного на другого. Малфой одарил её ослепительной улыбкой. — Нет, спасибо, — сказал он, приподнимая свой бокал. Она тут же направилась к другому столику. Было нереально наблюдать, как Малфой так спокойно общается с магглом. Когда у него успели выработаться хорошие манеры? — Что ты здесь делаешь? — снова спросила Гермиона, на этот раз немного более спокойно, хотя и с не меньшим любопытством. Малфой приподнял бровь, глядя на неё, и поднял свой бокал, как бы говоря: «То же самое, что и ты, Грейнджер». Она заметила, что его лицо изменилось. Он больше не был тощим самодовольным мальчиком в школьной форме. Он был высок, его заостренные черты лица контрастировали с поразительно мощной челюстью и проницательными глазами. Прядь белокурых волос выбилась из его дорогой прически, прорезав дьявольский разрез на лбу. Широкие плечи подчеркивали именно тот тип одежды, который она привыкла ожидать от кого-то вроде него: гладкие темные ткани, идеально подогнанные к его фигуре. Она предположила, что он мог бы выглядеть как маггл, но очень богатый маггл. Она заметила, как его взгляд скользнул по её рукам, заметив отсутствие на них кольца. Блестяще. Значит, он читал газету. — Где прекрасный принц? — спросил Малфой, небрежно отставив свой бокал после глотка. Гермиона изучала свой напиток, пытаясь сообразить, что делать. Она больше не была какой-то дрожащей школьницей, храбро игнорирующей хулигана. Но как она могла справиться с ним в комнате, полной магглов? Если бы она сказала ему оставить её в покое, он, вероятно, проигнорировал бы её. Она могла бы солгать, весело хвастаясь идеальной жизнью, о которой писали газеты, но боялась, что её голос сорвётся. Если бы она сказала ему правду, он, вероятно, побежал бы к этой ужасной Джоанне Оулкрофт и всё ей рассказал. Не было никакого способа победить. Смирившись с этим, Гермиона вздохнула и сделала последний глоток из своего почти полного бокала, затем встала, чтобы уйти. Только она не смогла, так как мужская рука крепко обхватила её запястье. Гермиона резко обернулась и обнаружила, что Малфой тоже встал и теперь был всего в нескольких дюймах от неё. Шок от его внезапной близости помешал ей вырвать свою руку из его хватки. — Грейнджер, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что сказать. Просто дай мне пять минут, — едва слышно прошептал Малфой, и она бы даже не услышала бы его слова, если бы он не стоял так близко к ней. У неё перехватило дыхание. Что происходит? Что ему от неё нужно? Почему из всех людей именно Драко Малфой пристал к ней посреди маггловского бара и потребовал поговорить с ней? Из всех вариантов, которые она представляла себе в этот адский день, такой никогда бы не пришел ей в голову. Лёгкое нажатие на запястье потянуло её обратно к их столику, и, к своему удивлению, Гермиона почувствовала, что ноги вновь слушаются её. Она снова уселась, прокручивая в голове различные варианты того, чего хотел от неё Малфой. Ей было любопытно. И она держала в голове мысль, что домой идти ей совсем не хотелось. Взгляд Малфоя практически пригвоздил её к месту, когда он снова сел напротив неё. Он так странно смотрел на неё. Никакого намека на ненависть или превосходство, которые она привыкла ожидать от него в школьные годы. Лишь таинственная напряжённость и, как ей показалось, даже отчаяние. — Прости меня, — наконец тихо произнёс он. Гермиона моргнула. Она была уверена, что ослышалась. — П-прости? — Прости, — серьёзно подтвердил он. Гермиона ждала продолжения. Но Малфой молчал и она уточнила: — За что? Малфой опустил глаза, обдумывая свои следующие слова. Гермиона не могла перестать думать о том, как странно он себя ведёт. Он заговорил, не отрывая взгляда от своего бокала. — Я прошу прощения за всё. Я сожалею о том, как я обращался с тобой в школе. Прости за то, что я сделал от имени... Тёмного Лорда. Прости за то, что произошло в доме моей семьи. В тот день. Гермиона сглотнула, у неё внезапно пересохло во рту. — Я знаю, что это была не моя вина. Вернее, отчасти и моя вина, конечно, — продолжил он. — Я чувствую себя ответственным. Этого никогда не должно было случиться с тобой. Гермиона почувствовала, как в горле у неё образовался комок, а также отчаянную потребность в большем количестве воздуха. Она никогда не думала, что Малфой выразит сожаление, особенно по поводу того, что случилось с ней в Малфой-Мэноре. Когда Беллатриса пытала её до полусмерти, Малфой отвернулся, отказываясь и смотреть, и что-либо говорить. В той комнате у него не было никакой власти. Тем не менее, Гермиона почувствовала себя странно подавленной, услышав его извинения. — Я... спасибо тебе, Малфой, — сказала она хриплым голосом. — Это на самом деле очень многое значит для меня. Он поднял глаза, и выражение, которое раньше сбивало её с толку, внезапно обрело смысл. Он был полон раскаяния. Возможно, даже полон надежды? Малфой сглотнул, его адамово яблоко сильно дернулось, затем выдохнул, что, казалось, растопило тяжелую атмосферу между ними. — Ну... — протянул он, неловко замолкнув, как будто всё, что он собирался сказать, испарилось из его головы. — Я слышала о твоём отце, — выпалила Гермиона. Её лицо покраснело, когда он напрягся. — Я имею в виду... извини, ты, наверное, не хочешь об этом говорить. Но я просто хотела сказать, что мне очень жаль. Это, должно быть, трудно, — бессвязно пробормотала она. — Могу я предложить вам двоим что-нибудь ещё? — весело спросила официантка, появившаяся из ниоткуда. Гермиона рассеянно проверила свой напиток. — Ещё один для меня. — Нет проблем. И ещё стакан воды для вас, сэр? — спросила официантка Малфоя, и тот кивнул. — Это вода? — удивлённо спросила Гермиона, когда девушка ушла. Малфой пожал плечами. — В наши дни не очень-то хочется напиваться, — сказал он, быстро постукивая пальцами по столу. Гермиона наблюдала за его резкими движениями, делая вид, что не замечает, что у него, как и у неё, тоже не было кольца. — Чем ты сейчас занимаешься? — спросила Гермиона с неподдельным любопытством. Постукивание внезапно прекратилось. Беспокоясь, что она непреднамеренно нарушила их хрупкое перемирие, Гермиона попыталась взять свой вопрос обратно. — Не то чтобы это меня касалось, — сказала она, нервно допивая свой второй напиток. — Просто я иногда вижу тебя, когда ты приходишь в Министерство. И Пророк никогда не упоминал, чем ты занимался, только то, что ты не был, ну, ты знаешь... — Заключён в Азкабан? — саркастически закончил Малфой. Гермиона почувствовала, что краснеет, когда официантка вернулась с их напитками. Малфой остановил её, чтобы оплатить счёт, вытащив немного маггловских денег, чтобы отдать девушке. По какой-то причине это усилило смущение Гермионы. Вот она, героиня войны, сидит и оскорбляет его после того, как он только что извинился перед ней, а он платит за её выпивку. — Мне очень жаль, правда, я не имела в виду... Она резко замолчала, наблюдая за тем, как затряслись его плечи. В ужасе от мысли, что она могла довести его до рыданий посреди переполненного паба, у неё перехватило дыхание. Затем до её ушей донесся самый странный звук. Он смеялся. Даже не так. Драко Малфой хихикал. Она была поражена его яркой, искренней улыбкой. Вопреки себе, она почувствовала, как уголки её губ приподнялись. «Как странно, — подумала она, — смеяться с Драко Малфоем в маггловском пабе». Как, чёрт возьми, она оказалась в подобной ситуации? — Всё в порядке, Грейнджер, правда. По большей части у меня всё идёт хорошо, — сказал он, не переставая улыбаться краешком губ. — Я просто не хочу появляться в статьях Ежедневного Пророка. Малфой презрительно закатил глаза при упоминании проклятой газеты. — Я чувствую то же самое, — призналась Гермиона, откидываясь на спинку стула. Было облегчением узнать, что она была такой не одна. Малфой с любопытством приподнял бровь, глядя на неё. — У них не было для тебя ничего, кроме комплиментов, Грейнджер. Гермиона цокнула на это, делая последний, долгий глоток своего третьего мартини. Ей скоро придется остановиться, если она не хочет, чтобы Малфой потащил её домой к Рону сегодня вечером. Сама мысль о лице Рона, если бы он узнал, с кем она сейчас была, заставила её в ужасе икнуть. — Комплименты не считаются, если они не соответствуют действительности, — сказала Гермиона. — Эта женщина, Джоанна, долго брала у меня интервью, — сказала она, особо подчеркнув то безбожное количество времени, которое она потратила, отвечая на вопросы этой женщины. — Я рассказала ей всё о своей работе в министерстве, законодательстве, над которым я сейчас работаю, и сообществах, с которыми я работала с тех пор, как закончила Хогвартс. Но всё, о чем она хотела услышать, — это выхожу ли я замуж и собираюсь ли рожать детей, — Гермиона с отвращением покачала головой. — Я отчитала её за это, а сегодня утром проснулась и обнаружила, что она процитировала только Рона и практически вычеркнула меня из всего этого, — закончила она, запрокидывая голову, чтобы допить свой напиток. На лице Малфоя была ухмылка, хотя и не злорадная, заметила про себя Гермиона. Возможно, он казался довольным? Или, может быть, мартини действительно подействовал на неё. Малфой плавно встал, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться. Поколебавшись мгновение, Гермиона взяла её, позволив ему поднять себя на ноги. Его рука была на удивление большой и теплой, и от его уверенной хватки она внезапно почувствовала дрожь. — Ты выглядишь так, словно тебе не помешал бы свежий воздух, Грейнджер. Ты немного покраснела. При его словах Гермиона почувствовала, что её щёки покраснели ещё больше. Свежий воздух определённо мог бы пойти ей на пользу.