Серебряный конверт\The Silver Envelope

Драко определенно нуждался в воздухе. Густые, пропахшие алкоголем миазмы паба начинали вызывать у него тошноту и одновременно потребность выпить. Прохладный ночной ветерок подействовал на него как тонизирующее средство. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Ему не терпелось рассказать об этом целительнице Коннелли. Она была бы так горда услышать, что он наконец извинился перед Гермионой — и лично, не меньше. Он мог бы даже написать ей сегодня вечером, вместо того чтобы ждать их следующего сеанса. Рядом с ним стояла Гермиона и смотрела на тёмное небо, наслаждаясь свежим воздухом. Она слегка покачнулась, и он чуть было не протянул руку, чтобы поддержать её, но удержался, засунув сжатые ладони в кулаки в карманы пальто. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — внезапно произнесла Гермиона. Драко посмотрел на неё, гадая, что она имеет в виду. — О том, почему ты здесь. В случайном маггловском пабе, — пояснила Гермиона. Оранжевые уличные фонари придавали ей странное сияние, её раскрасневшиеся щёки казались особенно розовыми. Её веки немного опустились, как будто она изо всех сил старалась держать глаза открытыми. Драко заставил себя не улыбнуться безмятежно пьяному выражению ее лица. Может, они больше и не враги, но ей, вероятно, не понравилось бы, что он таращится на неё. Он прочистил горло. — Я часто сюда прихожу. Ну, раньше я так делал. Не так часто, как сейчас, — пробормотал он, чувствуя неловкость. Как объяснить, не рассказывая ей всего? Вместо этого он решил сменить тему. — Отвечая на твой другой вопрос, о том, чем я занимаюсь: я консультировал Департамент тайн, — сказал он. Ее глаза заблестели. — Так вот почему я видела тебя в Министерстве! Значит, это совершенно секретно? Было забавно сознавать, что она тоже заметила его там. Драко подавил странное колотящееся чувство в груди при этой мысли. — Да, на самом деле, это совершенно секретно, — он заговорил своим самым мрачным и таинственным голосом и наклонился к Грейнджер. — Могу ли я доверять тебе? — спросил он. Гермиона, казалось, застыла на месте, глядя ему в глаза, пока обдумывала вопрос. Он понял, что, должно быть, напугал её, подойдя так близко. Он совсем забыл, что они не были друзьями. Но она не отодвинулась. Вместо этого она выглядела задумчивой, прежде чем ответить: — Нет. Ты не можешь, — улыбнулась она. — Тогда, очевидно, всё, что тебе нужно сделать, чтобы заставить меня выложить всё начистоту, — это купить мне пару напитков. Драко ухмыльнулся, наслаждаясь её шоком от его неподдельного веселья. Никогда прежде он не наслаждался такой дружеской беседой с Гермионой Грейнджер. Драко чувствовал себя бодрым, упиваясь её улыбкой, как бокалом шампанского. — И, по-видимому, всё, что мне нужно, чтобы излить душу — это стакан простой воды. Департаменту, вероятно, следует уволить меня. Очевидно, я не могу хранить секреты, чтобы спасти свою жизнь, — пошутил он. Это заставило её рассмеяться, и вновь шампанское забурлило у него в груди. Они начали идти, неторопливо двигаясь в неопределенном направлении. Магглы слонялись без дела, наслаждаясь ночной жизнью Лондона, не подозревая, что среди них происходит чудо. — Хорошо, — сказала Гермиона со вздохом, — Я скажу тебе, почему я была в баре, если ты скажешь мне, почему ты был там. Я думаю, это справедливо. Драко на мгновение задумался о сделке. Он определенно не хотел раскрывать, почему он был там, но он также не хотел лгать. С другой стороны, ему очень хотелось знать, почему она была там совсем одна. — Ты первая, — сказал он. Она усмехнулась. — Слизеринцы, — пожаловалась она, когда он засмеялся. — Хорошо... начну. Не могу поверить, что говорю тебе это... Драко затаил дыхание, внезапно насторожившись в ожидании. — Рон... и я, мы... вроде как поссорились, — запинаясь, пробормотала она. Пузырьки не лопались. — Ну разумеется, — сказал Драко, заработав от неё шлепок по плечу. — Что ты имеешь в виду под «ну разумеется»?! — огрызнулась она, но он видел, что на самом деле она не обиделась. Он ухмыльнулся. — Я просто имею в виду, что если бы мне пришлось жить с этим хнычущим идиотом, я бы тоже сошел с ума. Грейнджер! — воскликнул он, заработав ещё один шлепок. Он потёр плечо. — Не называй его так! Он не хнычущий идиот! Ну... ладно, может быть, иногда, — съежилась она. Драко поймал себя на том, что смеётся так сильно, как не смеялся уже долгое время. Гермиона застонала, борясь с улыбкой. — Если бы Рон узнал, что я тебе что-то сказала, он был бы в ярости! Мне действительно не следовало ничего говорить. — Я ему не скажу. Или эта Джоанна Вулфи, или кто там ещё. — Ага, Рита Скитер-младшая, вот эта, — проворчала она. — Нет, я тебе доверяю. Просто ты... это ты, — она нервно взглянула на него. Он старался выглядеть ободряющим, но не был уверен, что способен на это. — Из-за чего была ссора? — вместо слов поддержки спросил он. Гермиона сжала губы, отворачивая лицо. Казалось, она решала, сколько она могла бы рассказать ему, Драко Малфою. Драко подумал о том, чтобы взять свой вопрос назад, напомнив ей, что он не обязан знать подробности её личной жизни. Вместо этого он хранил молчание, любопытство жгло его изнутри. — Я полагаю... ну, это глупо, но я полагаю… кажется, он думает, что я встречалась с кем-то за его спиной, — сказала она, беспокойство и сожаление затуманили её голос. — А ты это делала? — спросил Драко. Его очень, очень заинтересовал её ответ. Даже слишком заинтересовал. — Нет! Конечно, нет, — Гермиона усмехнулась. — Я просто часто возвращаюсь домой поздно, вот и всё. Я так сильно занята работой, и, полагаю, он чувствует себя немного, ну, заброшенным. Драко ждал, что она продолжит, но вместо этого она сменила тему. — Хорошо! Твоя очередь! — сказала она чересчур жизнерадостно. — Расскажи мне все свои самые грязные секреты, Малфой! Он многозначительно приподнял бровь, глядя на неё. — Все? Ты уверена, что готова к этому, Грейнджер? — Ты знаешь, что я имею в виду, — сказала она, и щеки её снова вспыхнули, когда она взглянула на него. Теперь они оказались на тихой улице, окруженной деревьями и живыми изгородями, которые придавали этому месту несколько уединённый вид. Он остановился возле скамейки, жестом предлагая ей первой присесть. Сев рядом с ней, он вздохнул, понимая, что собирается рассказать ей гораздо больше, чем планировал изначально. Но и она открылась ему гораздо больше, чем он когда-либо ожидал от неё. Он чувствовал себя обязанным отплатить ей тем же. И, возможно, признался он самому себе, в самом тёмном уголке своего сознания он хотел, чтобы она узнала его. — Иногда я пью, — тихо сказал он, не глядя на неё. — Я имею в виду слишком много. Я принимаю зелье от этого, но на этой неделе мне его не хватило. Сегодня вечером я собирался, ну, я полагаю, вернуться к старым привычкам. Он по-прежнему не смотрел на неё. Она же замерла, впитывая каждое слово. Он продолжил. — Я предпочитаю маггловские пабы, потому что я никогда не сталкиваюсь с людьми, которые меня знают. После прочтения сегодняшнего Ежедневного Пророка я решил, что это особенно неудачный день. Но потом я увидел тебя. Наконец он посмотрел на неё. Её глаза были огромными, как две большие луны. Она едва дышала, оставаясь неподвижной. — И я всё гадал, почему ты совсем одна. И тогда я подумал, что, может быть, у тебя был такой же дерьмовый день, как и у меня. И что, возможно, нам не помешала бы компания. Поэтому я зашёл и заказал немного воды. Неужели он сказал что-то не то? Она смотрела на него совершенно неподвижно. Наконец её губы приоткрылись, чтобы ответить. — О, — сказала она, затаив дыхание. — О,— устало повторил он. Он ждал, наблюдая, как опускаются её ресницы, как она отводит взгляд от его глаз. Тёплые, нежные пальцы накрыли его руку, лежащую на скамье между ними. Удивлённый, он посмотрел вниз. Мягкая, не тронутая загаром рука Гермионы Грейнджер коснулась его руки. Она утешала его. Её прикосновение не было похоже ни на что, что он испытывал в своей жизни. У него возникло желание грубо отдернуть руку, повернуться на каблуках и исчезнуть в ночи, убедиться, что он никогда больше не увидит её, чтобы никогда больше не испытывать подобных чувств. Но он этого не сделал. Вместо этого он позволил ожогу от нежного прикосновения впитаться в его кожу, наслаждаясь неправильностью происходящего. Потом всё закончилось. Её рука исчезла, и она встала, оставив его с чувством одновременно облегчения и сожаления. — Мне пора идти. Рон ждёт меня, — сказала она, глядя в землю. — Ты можешь безопасно трансгрессировать? — спросил он, встав рядом с ней. Он почувствовал, что хочет, чтобы она сказала «нет», что ей нужна его помощь, что ей нужно, чтобы он обнял её и... — Да, со мной всё будет в порядке, — сказала она, обрывая его дикие и глупые мысли. Может быть, в его стакане всё-таки была не вода, потому что он чувствовал себя совершенно пьяным. Она прочистила горло. — Тогда спокойной ночи… Драко, — сказала она, чопорно протягивая руку для прощального рукопожатия. Он взял её руку в свою и по-деловому пожал. Время повисло на тонкой нити, поскольку ни один из них не отпустил ладонь другого. — Спокойной ночи… Гермиона, — тихо ответил Драко. Он продолжал держать её за руку, пока она осознавала, что он назвал её по имени. Эти глаза, похожие на две полные луны, искрились чувством благоговения, которое он распознал где-то глубоко в своём теле. Затем одним быстрым движением он отпустил её и, развернувшись на каблуках, трансгрессировал.