Серебряный конверт\The Silver Envelope

В следующий понедельник Драко появился в вестибюле министерства, звук его появления присоединился к хору резких хлопков и тресков, эхом разносящихся по гигантскому помещению. Толпы работников министерства, с затуманенными глазами и одетых в тусклые робы, как один, шаркая, направились к контрольно-пропускному пункту службы безопасности. Потянувшись за ними, Драко держал руку на волшебной палочке, его плечи были напряжены. Он ненавидел чувствовать себя в тесноте среди незнакомцев, но сегодня всё было намного хуже. Пока он шёл, он чувствовал на себе множество взглядов. Держа выражение лица под контролем, он пытался не обращать внимания на людей, пялившихся на него. Ему потребовалось намного больше времени, чем обычно, чтобы добраться до лифтового зала, так как очередь через охрану была перекрыта волшебником, который, похоже, в то утро случайно забрал палочку своей жены. К тому времени, когда Драко вошёл в переполненный лифт и нажал кнопку с цифрой девять, он опаздывал на пять минут. Он нетерпеливо ждал, пока все остальные пассажиры лифта выходили на своих этажах, сверяясь со своими серебряными часами между каждой остановкой. Он снова почувствовал, что люди поглядывают на него, и это заставило его стиснуть зубы. Наконец, последний оставшийся человек, женщина в ярко-пурпурной мантии, которая не так уж скрытно смотрела на него, вышла, и золотая решётка, содрогнувшись, закрылась. Довольный тем, что оказался вдали от любопытных глаз, Драко тяжело вздохнул и подождал, пока лифт с грохотом опустится в подвал. — Девятый уровень. Отдел Тайн. Драко прошёл через ворота и дальше по коридору, задержавшись только для того, чтобы открыть простую чёрную дверь в конце. Хотя Драко уже много раз бывал в этом помещении, это место никогда не переставало производить на него сильное впечатление. Он рассматривал стеклянные сосуды, полные пузырящихся жидкостей, извилистые трубки, опутывающие различное странное оборудование, книжные полки, забитые пыльными фолиантами и древними текстами, и гигантские бочки, длинными рядами уходящие в неведомые глубины огромной комнаты. Драко консультировал Отдел Тайн уже два года, но ему приходилось признать, что он знал лишь о малой части того, что происходило в этом помещении, и абсолютно ничего не знал об остальном отделе. — Малфой! — сказал Джон, приветствуя его улыбкой. Джон, фамилию которого Драко не знал, был высоким мужчиной с растрёпанными седыми волосами и очень большими очками. Он был одним из немногих людей, которых Драко действительно знал по Департаменту Тайн. Большинство других Невыразимцев не снимали масок. Драко не очень-то нравилось смотреть на остальных. Они напоминали ему о Пожирателях Смерти в масках, чьё присутствие ему постоянно приходилось терпеть в те годы, когда дом его семьи был местом их встреч. — Доброе утро, — отозвался Драко. Он поставил свой портфель на стерильный верстак и открыл его, чтобы Джон мог взглянуть. Ряды флаконов, плотно закупоренных и прикрепленных ремнями к каждой стороне футляра, поблескивали изнутри. Несколько экспериментов Драко были многообещающими, но большинство из них оказались полнейшими неудачами. "Но и это было прекрасно. В алхимии важно документировать то, что не сработало, как и то, что сработало," рассудил он. — Вот полный отчёт, — сказал Драко, доставая толстую пачку пергамента из внутреннего кармана портфеля. — Я кратко изложил свои выводы на первых страницах. Я думаю, что в этот раз я был ближе всего к восемнадцатому эксперименту. Джон поднял очки на лоб и наклонился, чтобы осмотреть пузырьки, сосредоточенно хмурясь. — Очень хорошо. Да, я вижу, восемнадцатый... — он выпрямился и пролистал отчёт. Пока он читал, Драко подошел к книжным полкам. Было несколько названий, которые он хотел позаимствовать перед следующим экспериментом, в том числе одно о Николасе Фламеле. Он начал вытаскивать несколько книг, когда Джон остановил его. — На этот раз составь список, Малфой. Я отправлю их курьером вместе с материалами, которые понадобятся тебе для следующего этапа. Так проще, — произнёс Джон. Драко кивнул, наколдовав маленький кусочек пергамента для составления списка. Он пробыл там некоторое время, отвечая на вопросы Джона и добавляя пункты в его список. Другие Невыразимцы приходили и уходили, обмениваясь книгами с полок или коротко разговаривая с Джоном. Драко был очень рад, что он всего лишь консультант. Ему бы не хотелось каждый день работать в подобном месте. Лаборатория, которую он устроил у себя дома, была гораздо комфортнее. — Ну что ж, Малфой, думаю, увидимся недели через три? — сказал Джон на прощание. Драко кивнул ему. — Да, сэр. Он повернулся, чтобы уйти, но Джон снова остановил его. — Есть ещё одна вещь, о которой я хотел с тобой поговорить, — неуверенно произнёс Джон. Драко приподнял бровь, когда Джон достал из внутреннего кармана мантии сложенную газету. “Роман, всплывший на благотворительном балу” — гласил заголовок. Ниже на видном месте была помещена фотография, на которой он надевает сверкающее ожерелье на шею Гермионы. Драко с трудом сдержался, чтобы не зарычать при виде этого зрелища. — Я уверен, что это ерунда, Малфой, но ты же знаешь, я должен убедиться. Протокол, — сказал Джон, поморщившись. — Значит, у вас отношения с мисс Грейнджер? Драко едва не поморщился. — Не совсем, — отрезал он, безуспешно пытаясь скрыть свои чувства. — Понятно, — задумчиво протянул Джон, снова глядя на газету. — Я уверен, ты помнишь, но я всё равно должен тебе напомнить. Если ты всё-таки встречаешься с мисс Грейнджер, убедись, что у неё не будет доступа в твою лабораторию, и не сообщай ей никаких подробностей о нашей работе. У неё нет необходимого уровня допуска, чтобы знать об этом. По правде говоря, Драко думал, что, рассказав Гермионе о своей работе, он, вероятно, получит отличный совет для следующего этапа экспериментов, но Драко придержал язык. Это был протокол, и он был слишком привязан к своей работе, чтобы упустить возможность пользоваться ресурсами Министерства. Поэтому он только кивнул. — Хорошо, — сказал Джон, одобрительно кивая. — Тогда это всё! Скоро мы снова увидимся! О, и счастливого Рождества! Драко попрощался с мужчиной последним коротким кивком и ушёл. Как только он вернулся в лифт, Драко обнаружил, что застыл на месте. Ему стоило вернуться в Атриум. Но его глаза не отрывались от кнопки с блестящей золотой четвёркой на ней. Вздохнув, он прислонился к стенке лифта и ущипнул себя за переносицу. Он ничего не слышал о Гермионе с субботнего бала. Он не был уверен, должен ли он оставить её в покое или прийти, чтобы утешить. Преследовать её после того, как спровоцировал ужасную ссору с её бывшим парнем, особенно зная, что всё, что он хотел сделать, это поцеловать её, казалось подлым. Поцеловать... и многое другое, если судить по его снам прошлой ночью. Драко застонал, в отчаянии ударив кулаком по стене лифта. Если бы он не проснулся сегодня утром из-за этой проклятой статьи в Ежедневном Пророке, которую подсунула ему Игнома, он бы сейчас с радостью ехал к ней. Вместо этого на них двоих был направлен луч обмана, утверждавший, что Гермиона спала не с одним, а с двумя мужчинами, чтобы получить крупные пожертвования для своей организации. Конечно, всё это было чепухой. Она встречалась с Уизли задолго до того, как его магазин пожертвовал деньги на её дело. А что касается Драко, то Гермиона не только не спала с ним — она даже не знала, что это он присылал те пожертвования. Несмотря на всю правдивость этого, фактом было то, что всё это выглядело крайне плохо для Гермионы. Эта грёбаная Джоанна умудрилась унизить самую этичную и трудолюбивую женщину, которую знал Драко, и испортить её репутацию громким скандалом всего за три дня до Рождества. Драко радовало лишь одно: он наложил Конфундус на Джоанну прежде, чем она услышала, что он сказал Уизли после того, как Гермиона покинула бал. Она не смогла напечатать ничего о том, чем закончилась их ссора. Вряд ли Гермиона сегодня была в настроении. Возможно, ему следует просто послать ей цветы — на этот раз обычное количество, может быть, букетов пять, — и отправиться домой. С другой стороны, подняться наверх означало бы, что он сможет увидеть её. Возможно, даже прикоснуться к ней. Сделав глубокий вдох, он нажал кнопку, изо всех сил стараясь остановить себя. Тщетно. Лифт вздрогнул и со стоном двинулся вверх. — Четвёртый уровень. Департамент по контролю и регулированию магических существ. Драко, опустив голову, подошёл к кабинету Гермионы и легонько постучал. — Кто там? — донесся изнутри её голос. Вместо того чтобы выкрикнуть своё имя и оповестить кого-либо в близлежащих кабинетах о своём присутствии, Драко достал волшебную палочку и наколдовал маргаритку лавандового цвета, которую он просунул под дверной косяк. Дверь тут же открылась, и его за руку втащили внутрь, прежде чем она быстро закрылась снова. — Драко! — удивленно воскликнула Гермиона. — Что ты здесь делаешь? — У меня были кое-какие дела внизу. Решил заодно проведать тебя, — сказал Драко, поправляя мантию и оглядывая девушку. Она выглядела так же, как обычно, хотя и немного растрёпанной. Он задавался вопросом, было ли это потому, что она была напряжена, или потому, что была занята. Драко заметил, что она была напряжена. Между её бровями пролегла складка, а губы были сжаты. Через её плечо он увидел на её столе проклятый Ежедневный Пророк, открытый на их фотографии. — Тебе не следует быть здесь сейчас, — сказала Гермиона, но она не выглядела разозлённой на него. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Он поймал локон, выбившийся из пучка, в который она небрежно скрутила волосы на затылке. Он нежно заправил прядь ей за ухо, заметив, какой неподвижной она стала, когда он это сделал. Казалось, она перестала дышать. Он неохотно опустил руку. Гермиона сглотнула и сделала глубокий вдох. — Тебе не следует быть здесь сейчас, — повторила она. — Хорошо, — отступил он. — Я пришёл сказать, что поговорю со своими контактами в Ежедневном Пророке, а также со своим адвокатом. Скоро мы заставим их напечатать опровержение. Гермиона вздохнула с облегчением при этой мысли. — Спасибо тебе за это. Я не хочу запирать ещё одного журналиста в банке, — сказала она. Прежде чем он успел спросить, что, чёрт возьми, она имела в виду, кто-то постучал в дверь. — Да? — спросила Гермиона, её голос дрогнул. Когда оказалось, что это один из её коллег, Драко поспешил спрятаться за дверью, в то время как Гермиона высунула голову, чтобы поговорить с ним. — Мне жаль, Драко, но тебе действительно нужно уйти, — сказала Гермиона, когда снова закрыла дверь. Она посмотрела на часы. — Через несколько минут я должна уйти на встречу. — Не буду тебя задерживать. Несмотря на прощальный характер его слов, Драко не двинулся с места. Гермиона колебалась, выглядя так, словно хотела что-то сказать. — Что-то не так? — наконец спросил он. Гермиона поджала губы. — Я просто хотела спросить... ты хорошо добрался домой с бала? Все вы... — робко сказала она. — С Уизли всё в порядке, — с раздражением ответил Драко. — У нас случилось разногласие. Потом я ушёл. Гермиона выглядела не очень убеждённой, но она не собиралась выпытывать у него больше никаких подробностей на эту тему. Драко уже тошнило от разговоров об Уизли. Ему хотелось, чтобы Гермиона просто забыла о нём. — Ладно, — сказала она, глядя в пол. — Мне жаль, Драко. Я сказала тебе не приходить, потому что не хотела, чтобы случилось что-то подобное. Это всё моя вина. Всё это, —сказала она, указывая на газету у себя за спиной. — Жаль? — озадаченно переспросил Драко. Гермиона обхватила себя руками, выглядя немного потерянной. — Да, прости. Я не хотела, чтобы... Он подался вперед и притянул её в свои объятия, заглушив остальные её слова тканью своей мантии. — Перестань извиняться, Грейнджер, — сказал Драко. — Ты ни в чём не виновата. Это Уизли и его скользкая подружка должны ответить за всё это. Но только не ты. Гермиона молчала, её пальцы легли ему на грудь. С тех пор как он посадил её в сани на балу, а затем танцевал с ней тем вечером, Драко думал, что, возможно, не сможет жить без желания прижимать Гермиону к себе снова и снова. Это было похоже на первый полёт на метле. Словно наколдовать маленький огонёк холодной, тёмной ночью. Казалось, весь мир сосредоточился там, где их тела соприкасались, идеально подходя друг другу. Позади них пробили часы, и Гермиона слегка вздрогнула в его объятиях. Она высвободилась, смущённо приглаживая волосы и мантию. Драко и сам почувствовал лёгкое головокружение. Он ненавидел то, что она оказывала на него такое сильное воздействие. Это было несправедливо, что он хотел последнюю женщину в мире, которая когда-либо захотела бы его в ответ. — Мне правда пора идти, — сказала она, открывая дверь кабинета. — Я провожу тебя. К счастью, поскольку утренняя суета улеглась, лифт был пуст, когда они вошли. Гермиона нажала кнопку, чтобы доставить их обоих в Атриум, и повернулась лицом к двери, когда лифт начал дрожать и с грохотом спускаться вниз. Драко ненавидел тяжесть, которая поселилась у него в животе. Он чувствовал что-то незавершенное. Он хотел поговорить с ней подольше, хотел полностью объяснить, почему он появился на балу. Он хотел понять, что происходит в её голове. Больше всего на свете ему хотелось отвести её обратно в кабинет, запереть дверь, уложить на стол и показать ей то, что он мечтал сделать с ней прошлой ночью. Хотя, он должен был признать, что последнее казалось недосягаемым. Вместо того чтобы заговорить, Драко наблюдал, как стрелка, указывающая номер этажа, медленно перемещается между шестым и седьмым. Гермиона протянула руку и нажала на кнопку под номером этажа. С протяжным металлическим стоном лифт остановился. За золотыми воротами был виден только толстый цементный блок, разделяющий этажи. Сбитый с толку, Драко повернулся к Гермионе. — Что ты... Он не успел закончить свой вопрос, потому что в этот момент руки Гермионы обхватили его за плечи, и она приподнялась на цыпочки, прижимаясь губами к его губам. Какое-то мгновение разум Драко не мог осмыслить происходящее. Он чувствовал её губы на своих, тёплые, мягкие и слегка влажные. Потом внутри него что-то сломалось. Его руки обхватили её за талию и прижали к стене лифта, вызвав ещё один ужасный грохот. Он завладел её губами и пробовал их на вкус, упиваясь лёгким выдохом, который она издала. Их языки встретились, и Драко издал стон, прижимаясь к ней ещё ближе, углубляя их поцелуй. Он был натянут, как лук перед стрельбой, и крепко держал себя в руках, чтобы не опустить руки ниже, пока исследовал её рот. Он никогда никого и ничего не хотел так сильно, как хотел её в этот момент. Он прихватил её нижнюю губу зубами, слегка прикусив. Она издала ещё один тихий выдох ему в губы, и он почувствовал, как её тело дернулось под ним, прижимаясь ещё крепче, а руки вцепились в его воротник. Каждая клеточка его тела горела от желания, пока их поцелуи становились всё жарче. Дикие, безумные мысли проносились в его голове — мысли о том, чтобы весь день держать лифт подвешенным между шестым и седьмым этажами, мысли о том, чтобы сбросить с себя одежду и вместе опуститься на пол. Гермиона словно увидела грязные картинки, калейдоскопом проносящиеся в его голове, и отстранилась от него, хватая ртом воздух и толкая его в грудь. Драко машинально отодвинулся от Гермионы, заставляя себя смотреть не на неё, а на золотые двери лифта, пока она разглаживала мантию и приводила в порядок дыхание. Ни один из них не произнес ни слова; сказать было нечего. Он услышал, как она сглотнула и сделала последний, успокаивающий вдох, прежде чем нажать кнопку, чтобы возобновить подъём. Драко не был уверен, был ли это лифт или он сам дрожал, когда они спускались в Атриум. Когда они вышли на главный этаж Министерства, Драко в последний раз поймал взгляд Гермионы, прежде чем они разошлись в разные стороны. Выражение её лица было пустым — за исключением того, что её глаза были полны той же паники и дикого голода, которые испытывал он. Он ушёл, чувствуя себя спокойней. Потому что, судя по выражению её лица, их совместное пребывание в лифте было только началом того, что должно было произойти.