Серебряный конверт\The Silver Envelope

— Нет, мам, со мной всё будет в порядке. Не беспокойся обо мне, — сказала Гермиона в трубку телефона, которую она зажала между плечом и подбородком, длинный шнур раскачивался, когда она потянулась за чайной ложкой. — Ты уверена, дорогая? — обеспокоенно спросила её Джин Грейнджер. — Мне неприятно думать о том, что ты проводишь Рождество в полном одиночестве, в этой пустой квартире. — Со мной всё будет в полном порядке, мам. Ты нужна тёте Гризельде. Мы встретимся, когда ты вернёшься. Гермиона размешала сахар в чашке чая, которую заварила для себя, и отнесла её на маленький кухонный столик. Она поднесла телефон к другому уху, пока её мама колебалась. — ... вернёмся через неделю, если она быстро оправится. Я не слишком горю желанием проводить Рождество у Гризельды, но такова жизнь, — с тяжёлым вздохом произнесла Джин. Двоюродная бабушка Гризельда жила в очень маленьком, душном доме в Брайтоне, который был так забит её огромной коллекцией фарфоровых кукол, что Гермиона не была уверена, что её родителям даже хватит места спать в одной комнате. Нет, остаться в своей маленькой квартирке, даже если она будет тут одна, было гораздо предпочтительнее. Из коридора за её дверью донесся чей-то громкий голос, пронзительный и раздражённый. Затем в её дверь трижды громко постучали, заставив Гермиону слегка подпрыгнуть и пролить немного чая. — Мам, мне нужно идти. Кто-то стучит в дверь, — сказала она в трубку. — Позвони мне, когда доберешься до тёти Гризельды, хорошо? После краткого прощания Гермиона встала, смахнув пролитый чай со своего джемпера, когда в её дверь снова постучали. Она открыла её и увидела хмурую маггловскую женщину средних лет. — Вы Гермиона Грейнджер? 4В, это вы? — потребовала ответа женщина без приветствия. — Да? — спросила Гермиона, сбитая с толку. — Вам нужно спуститься вниз и прибрать свой беспорядок на тротуаре около дома, — сердито сказала она. — Это мешает всем, кто проходит мимо. — Мой беспорядок? — спросила Гермиона, по-настоящему сбитая с толку. — Письма! — нетерпеливо сказала женщина. — Те, которые вы выбросили из своего окна! Когда-нибудь слышали о мусорном ведре? — Письма? — снова переспросила Гермиона, с каждой минутой чувствуя себя всё глупее. — Сотни писем, и все адресованы Гермионе Грейнджер из квартиры 4В! Я знаю, что сегодня канун Рождества, но, чёрт возьми, это не оправдывает мусор! Я надеюсь, что к тому времени, когда я выгляну в окно, все письма до единого исчезнут с тротуара, иначе я обращусь с жалобой к руководству здания. Гермиона закрыла дверь и бросилась к окну, отдёргивая занавески. Когда она переехала сюда, то повесила коробку с цветами за этим окном, чтобы незаметно принимать волшебную почту. Гермиона сразу поняла, в чём проблема. Коробка была переполнена. Она поспешила открыть окно, затем бесцеремонно вывалила письма на пол и выбежала на улицу, всё ещё сжимая в руках коробку с цветами. Она мельком увидела беспорядок, о котором упоминала её соседка. Гермиона надеялась, что ей не понадобится два раза спускаться, чтобы всё это занести в квартиру. Откуда взялась вся эта почта? В панике Гермиона сгребла письма и посылки в цветочную коробку, отчаянно надеясь, что никто из магглов не видел множества сов, которые доставили всё это. С этой мыслью она снова посмотрела на своё окно, и её глаза расширились, когда она увидела трёх сов, кружащих высоко над её головой, каждая из которых несла для неё ещё почту. Она запихнула последнюю упавшую посылку в свою коробку и направилась обратно в здание, ругаясь себе под нос. Был только один раз в её жизни, когда она получала столько писем одновременно, так что у Гермионы было чёткое представление о том, что порождало всю эту суматоху. Статья Джоанны. Та, которая выставила её продажной шлюхой. Её вызвали на работу для расследования в связи с этой статьёй, хотя сбор средств для Г.А.В.Н.Э. не был частью её работы в Министерстве. Это все равно было нарушением этики, если то, что написала Джоанна, было правдой. Она провела всю неделю, собирая доказательства и оформляя документы, чтобы заявить о своей правоте, не говоря уже о попытках справиться со своей обычной нагрузкой в Министерстве. Вдобавок ко всему, в понедельник она подверглась сильнейшему отвлечению в виде очень необычной поездки в лифте на работе. И она не могла перестать думать об этом. К тому времени, как она выставила свою коробку с цветами обратно за окно (теперь она была заколдована так, чтобы вмещать целый грузовик писем и никогда больше не переполнялась), сов снаружи стало уже семь. Они сердито закричали на неё, когда бросали её почту, и разлетелись во все стороны, как только закончили. Смирившись, Гермиона повернулась к гигантской куче того, что, как она могла только предположить, было письмами с угрозами на полу её квартиры, и глубоко вздохнула. Письма, которые отличались по форме, толщине и почерку, казалось, насмехались над ней со своего места на полу. Вздрогнув, она увидела, что некоторые из них, похоже, были кричалками. Перешагнув через груду писем, она снова направилась к телефону. Если и было что-то, чего она не хотела делать, так это разбираться во всём этом самой. Она набрала знакомый номер. — Привет? — сказал Гарри, его голос на другом конце провода был механическим и не похожим на настоящий. — Я надеялась, что ты будешь дома, — сказала она, вздохнув с облегчением. — Ненадолго. Мы собираемся идти... идти в Нору, — смущённо сказал он. Конечно. Они собирались провести сочельник с семьёй Уизли. Её сердце упало, когда она поняла, что это будет первый год за очень долгое время, когда она не была приглашена. — О, ладно, — сказала она, нервно теребя телефонный шнур, пока говорила. — Всё в порядке? — Не совсем, — сказала Гермиона, оглядываясь на гору почты на полу. — Я надеялась воспользоваться твоими услугами... Ненадолго, на час или даже меньше. — Моими услугами? — спросил Гарри, звуча совершенно сбитым с толку. — В качестве аврора, — уточнила она. — Люди начали присылать письма после последней статьи Джоанны. Их очень много. И я не хочу разбираться с ними в одиночку, на случай, если они прокляты. — О, — сказал Гарри, уловив её просьбу. — Ладно, держись. Я скоро заскочу. Джинни! Гермиона слушала, как приглушённый голос Гарри объяснял ситуацию своей невесте. — Гермиона? — спросила Джинни, забрав телефон у Гарри. — Ты получаешь письма с угрозами? — Похоже на то, — сказала Гермиона. — Но я ещё ничего не открывала. — Гарри уже собирается к тебе. А я иду к своим родителям, чтобы живьём содрать шкуру со своего брата, — угрожающе прошипела она. — Передавай поздравления Молли и Артуру, — сказала Гермиона, игнорируя угрозы Джинни в адрес Рона. — Пожелай всем счастливого Рождества от меня, хорошо? — Сделаю, — сказала она. — Гарри только что ушёл. Должен быть у тебя с минуты на минуту. Тут же в её дверь постучали. — Это, должно быть, он, — сказала она. — Спасибо за понимание, Джинни. Я не задержу его надолго. Гарри выглядел мрачным, когда вошел в её квартиру и почти сразу же обнаружил эту стопку. — Чёрт возьми, Гермиона, — сказал он, оценивая размер горы писем и посылок. — Я знаю, — нервно сказала она, заламывая руки. Он поставил большую сумку на пол рядом с письмами и достал оттуда пару странных инструментов. Живоглот, как по щелчку пальцев, вышел из своего укрытия и обвился вокруг лодыжек Гарри, мурлыча, когда узнал его. — Возьми это. Это датчик секретности. Он даст понять, если письмо или посылка небезопасна, — сказал Гарри, протягивая ей маленький предмет. Они решили сделать две стопки: те, которые были безвредными и безопасными для того, чтобы бросить в огонь, и те, которые Гарри возьмёт с собой в министерство, чтобы оценить на предмет угрозы её безопасности. Гермиона была благодарна, когда он достал две пары перчаток из драконьей кожи, живо вспомнив, как на четвертом курсе она вскрыла письмо, полное неразбавленного гноя от буботубера. Когда они начали сортировать, Гермиона подавила приступ паники, который медленно поднимался в её груди в течение нескольких дней. Она действительно с нетерпением ждала возможности провести следующие несколько дней со своими родителями, попивая горячее какао и смеясь над историями об их худших пациентах. И ни о чем не думать. — Они выглядят нормально, — сказал Гарри, добавляя очередные письма в стопку безопасных. — Подай мне вон ту кричалку, — сказал он, указывая на красный конверт возле её ноги, который начал дымиться. Он сложил его вместе с несколькими другими и отнёс в кухонную раковину, окунув в струю холодной воды, прежде чем они успели взорваться. Она слышала, как лопаются и шипят буквы, слабые приглушенные стоны и оскорбления срывались с пергамента, когда он тушил их. Она перестала сортировать и прислушалась, на мгновение поддавшись чувству подавленности и безнадежности. — Я такая глупая, — сказала она, не отрывая глаз от писем, вместо того чтобы смотреть на своего лучшего друга. Гарри не ответил, и это сказало ей всё, что ей нужно было знать. — Я должна была знать, что это произойдёт, — пробормотала она. — Ради всего святого, это Малфой! Гарри бросил кричалки в раковину, оставив их сердито шипеть. — Это было... смело, — сказал Гарри, присоединяясь к ней на полу. — Но это не твоя вина, Гермиона. Это всё из-за Джоанны. Гермиона застонала и прислонилась спиной к стене. — Всё равно это было глупо. Если бы это была не Джоанна, это был бы кто-то другой. Последовала долгая пауза, затем Гарри, казалось, задал вопрос, который вынашивал с самого бала. — Ты сделала это только для того, чтобы отомстить Рону? Пошла туда с Малфоем, я имею в виду? — наконец, задал вопрос он. Гермиона поджала губы. Чтобы избежать ответа, она снова подняла датчик секретности и возобновила работу. Она знала ответ, но не была уверена, что ему он понравится. Гарри и Драко были злейшими врагами ещё со школы. Заставить Гарри понять, как сильно он изменился, казалось невозможным. С чего начать? — Мне это не нравится, Гермиона, — тихо сказал Гарри. — Даже если он уже не тот, каким был в школе, мне трудно представить, что Малфой внезапно превратился в какого-то рыцаря в сияющих доспехах. — Я и не ожидаю от него этого, — сказала Гермиона, печально взглянув на Гарри, пока перебирала письма. — Но... он раскаивается. И он, кажется, хочет загладить свою вину передо мной. Гарри приподнял бровь, услышав это. — Он не пытался загладить свою вину передо мной, — отметил он. — И уж точно не перед Роном. В этом он был прав. Драко терроризировал Гарри больше, чем кто-либо другой в школе. Она покраснела, чувствуя смущение от того, что упустила это из виду. — Я не знаю, — пробормотала она, избегая встречаться с ним взглядом. После этого Гарри оставил эту тему, продолжая молча разбирать письма. Оказалось, что не все письма были с угрозами. Хагрид прислал ей очень большой и твердый, как камень, фруктовый пирог. Молли прислала ей пару тёплых шерстяных варежек — прекрасную альтернативу её обычному джемперу. Гарри протянул ей посылку, которую он узнал, потому что они с Джинни отправили её в качестве подарка днём ранее, в которой были — что ещё? — книги. Джордж прислал ей несколько товаров со своего магазина, а также открытку с пожеланием счастливого Рождества. Затем Гермиона увидела, как Гарри кладет знакомый серебристый конверт в стопку безопасной почты. Она подняла его, чувствуя, как у неё перехватывает дыхание. У неё руки чесались открыть его немедленно, но она не осмеливалась в присутствии Гарри. Пока он не смотрел, она заколдовала его, чтобы он полетел в её спальню. Она откроет его, как только он уйдет. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они закончили сортировать всё, потому что, как только они закончили с кучей на её полу, Гермиона опустошила почтовый ящик снаружи, чтобы показать ещё больше того, что пришло, пока они работали. Живоглот помогал, наблюдая за ними, оценивая их своими умными глазами. К тому времени, когда Гарри упаковал письма с угрозами (со строгим приказом ей воздерживаться от вскрытия почты без него в течение следующих нескольких дней) и ушёл, Гермиона подпрыгивала от возбуждения, чтобы открыть серебряное письмо в своей спальне. Она глубоко вздохнула, вытащила пергамент и открыла его. Гермиона, У тебя есть планы на праздники? ДМ. Озадаченная, Гермиона перевернула письмо, чтобы убедиться, что с другой стороны оно пустое. Почему оно такое короткое? Она призвала перо и нацарапала краткий ответ ниже. Я планировала навестить своих родителей, но они уехали ухаживать за моей двоюродной бабушкой Гризельдой. Она выздоравливает после сердечного приступа — маггловской болезни. Гермиона на мгновение заколебалась, прежде чем написать ещё что-нибудь. Как сказать ему, что у неё нет никаких планов на Рождество, чтобы это не прозвучало жалко и одиноко? А потом решила просто написать об этом. Я буду дома, отдыхать. Какие у тебя планы на праздники? Последнее она добавила из вежливости, хотя сейчас это казалось немного навязчивым. Она застонала про себя. Она вела себя глупо. Хотелось надеяться, что он не станет смеяться над ней. Или, что еще хуже, игнорировать её. "Хотя, подумала Гермиона, сворачивая пергамент, он не проигнорировал её на днях в Министерстве. Совсем наоборот."

***

Стук её совы, Иво, раздался как раз в тот момент, когда Гермиона укладывалась спать. Она впустила его, и внутри у неё все сжалось, когда она увидела ответ Драко, привязанный к его лапке. Она развернула его, возвращаясь в свою спальню, включила лампу у кровати и забралась под тёплое одеяло. Гермиона, Я знаю, что это внезапное предложение. Пожалуйста, подумай дважды, прежде чем дать свой ответ. Моя мать прочитала статью о нас в Ежедневном Пророке. Я объяснил, что всё это ложь. Но она хочет, чтобы ты пришла на рождественский ужин. Она говорит, что не примет "нет" в качестве ответа, но я приму. Поместье Малфоев, вероятно, последнее место, где ты хотела бы провести праздники. Она заставила меня пообещать спросить тебя, вот я и спрашиваю. ДМ. P.S. Я понимаю, это звучит так, будто я не хочу, чтобы ты приходила. Дело не в этом. Там было несколько густо перечёркнутых слов, затем: Просто подумай и ответь мне.