Серебряный конверт\The Silver Envelope

Гермиона вздрогнула, когда Рон наступил ей на ногу. — Прости! — выдохнул он. — Давно не танцевал... Если бы он когда-нибудь в своей жизни занимался танцами, это было бы для неё шоком. Но сказать это означало бы начать ссору, и если и было что-то, чего она не хотела делать сегодня вечером, так это это. Она пыталась найти способ сказать «нет», но Рон ждал на краю танцпола и бросился к ней и Краму, как только закончилась последняя песня. Это всего лишь один танец, сказала она себе. Потом она найдет предлог, чтобы улизнуть и избегать его до самого конца свадьбы. Смутившись, она заметила, что фотограф сделал снимок, пока они танцевали. Она надеялась, что из-за этого о ней больше не напишут в газете. Последнее, что ей было нужно, — это чтобы весь мир думал, что она снова встречается с Роном. Кто-то в ярко-зелёном платье привлек её внимание неподалеку. Луна, с её длинными растрёпанными светлыми волосами грациозно кружилась со своим партнёром по танцу. Вздрогнув, Гермиона увидела лицо её партнёра. Она споткнулась, чуть не сбив Рона с ног, когда шагнула не в ту сторону. Им потребовалось несколько секунд, чтобы выровняться в танце. Гермиона почувствовала, как смущенный румянец заливает её щеки. Они были неожиданно привлекательной парой, Драко и Луна. Гермиона украдкой наблюдала за ними, пока Рон кружил её в танце. Драко не сводил глаз со своей партнерши, пока ловко водил её по танцполу, с легкостью кружа. Луна была удивительно грациозна в его объятиях. Гермиона заставила себя отвести от них взгляд. В груди у неё было пусто. — Зачем Джинни вообще пригласила его? — услышала она ворчание Рона. Значит, он тоже их заметил. — Понятия не имею, — сказала Гермиона. — Он сказал, что оказал ей услугу, — хмуро сказал Рон. — Уверен, что это ложь. Брови Гермионы приподнялись. — Он устроил ей встречу с ведьмой, которая разработала дизайн её платья, — сказала она. Они оба посмотрели туда, где Джинни теперь танцевала со своим отцом. Её платье, бесспорно, было изысканным. — О, — сказал Рон. — Я этого не знал. Гермиона не подумала, что сейчас подходящее время упоминать о том, что её платье было от того же дизайнера. Рон снова сердито посмотрел на Драко. — И все же его не следовало приглашать, — пробормотал он. — Предполагалось, что свадьба будет только для семьи и друзей. Гермиона раздраженно фыркнула. — Просто не обращай на него внимания, Рон. Он не имеет к тебе никакого отношения, — сказала она. Рон уставился на неё. — Почему ты всегда защищаешь его? — спросил он сдавленным шепотом. — Ты что, забыла, какой он? Клянусь, Гермиона, иногда мне кажется, что ты сошла с ума. Он был первым человеком, который назвал тебя грязнокровкой! Или ты этого не помнишь? Гермиона поджала губы. У неё не было ответа. Неподалеку Драко вновь закружил Луну в танце. — Я всего лишь забочусь о тебе, Гермиона, — сказал Рон, бросив полный отвращения взгляд на Драко и Луну. — Я всё ещё забочусь о тебе. — Я могу сама о себе позаботиться, спасибо, — коротко сказала она. Ноздри Рона раздулись от ярости. — Как скажешь. Он резко отстранился от неё, оставив её одну на танцполе, а сам направился в сторону бара. Сдерживая слёзы ярости, Гермиона глубоко вдохнула, сошла с танцевальной платформы и пошла прочь. Как только отзвучали последние ноты музыки, кто-то схватил её за руку. По жгучему ощущению, проникшему под её кожу, она сразу поняла, кто это был. Она не обернулась. Если бы она посмотрела на него, то могла бы запаниковать. В последний раз она прикасалась к нему в тёмной комнате в глубине библиотеки. Или, скорее, это был последний раз, когда он прикасался к ней. Она была вынуждена держать свои руки при себе. — Гермиона, — произнес низкий голос Драко ей на ухо. Она вздрогнула. — Потанцуешь со мной? Ей не понравилось, как соблазнительно прозвучало это требование в его устах. Возможно, ей следовало сказать, что она хочет выпить. Но тогда ей пришлось бы пойти в бар, ближе к Рону. — Конечно, — услышала она свой ответ. Это был всего лишь один танец, пообещала она себе во второй раз за этот вечер. Его серебристые глаза торжествующе заблестели, затем он повел её обратно на танцпол. Шелковистая ткань её платья делала медленное скольжение его руки по её спине мучительно интимным. Гермиона не сводила глаз с его галстука, избегая его взгляда. Его другая рука обхватила её руку, обжигая прикосновением. В отличие от показного танца с Луной, он старался не усложнять свои движения с ней, мягко покачиваясь и медленно кружа её по полу. Она снова была поражена его уверенностью. Его уверенные движения успокоили её, позволив расслабиться, когда он взял всё в свои руки. Невольно она вспомнила недавний сон, который ей приснился, в котором Драко по-другому брал власть в свои руки. Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять растущее ощущение внизу живота. Он был совсем немного выше Рона. Ей пришлось немного откинуть голову назад, когда он заговорил. — Ты выглядишь восхитительно, — тихо сказал он, окидывая её взглядом серебристых глаз. — Напомни мне послать мадам Леро букет за её работу над твоим декольте. Я думаю, она придумала этот фрагмент специально для меня. Гермиона густо покраснела от его слов. — Мерзавец, — выдохнула она, хотя за её оскорблением не скрывалось никакой злобы. Драко издал мрачный смешок, затем отступил от неё. На какой-то ужасный миг Гермионе показалось, что он собирается оставить её, как это сделал Рон, но затем его рука изогнулась над её головой, медленно поворачивая её вокруг своей оси. Он был достаточно близко, чтобы она почувствовала запах его одеколона. Бергамот и лаванда. Возможно, сандаловое дерево. Она не заметила этого раньше, когда думала, что находится в нескольких секундах от того, чтобы превратиться в кровавое пятно на камнях у подножия утеса. — Я всё ещё сержусь на тебя, — напомнила она ему. — Ты знал, что мне не понравится эта штука с зонтиком. Он снова рассмеялся. Она ненавидела своё глупое сердце за то, что оно подпрыгнуло от этого звука. — Добавь это к списку причин, по которым ты меня ненавидишь, — мягко сказал он. — Я уверен, что теперь он стал длиннее. — Я не могу вспомнить время, когда он был коротким, — отрезала она. Рука, обхватившая её спину, медленно скользнула вниз, уверенно поглаживая изгиб талии, остановившись чуть выше места, к которому ему было бы совершенно неприлично прикасаться. У неё перехватило дыхание. Его голос был в опасной близости от её уха, когда он пообещал: — Я отработаю каждый пункт из твоего списка. Каждый до единого. Сказанные другим, эти слова могли бы прозвучать невинно. Но из его уст они вызывали воспоминания, заставляя дьявольские и развратные мысли проноситься в её голове, словно перелистывание страниц запрещенной книги. Слабые колени заставляли её слегка покачиваться. Он обнял её крепче, прижимая к своему телу, пока они раскачивались. Крепкое объятие явно предназначалось для того, чтобы поддержать её, но от этого у неё только сильнее закружилась голова. Гермиона положила голову ему на грудь, пытаясь сосредоточиться на дыхании и удержании вертикального положения. Когда песня закончилась, Драко мягко высвободился из её объятий и поклонился, в его глазах появился дерзкий блеск. Выпрямившись, он спросил: — Не хочешь чего-нибудь выпить? — Да! — тут же выдохнула она. Улыбаясь, он протянул руку, чтобы увести её с танцпола. Он позволил ей идти медленно, пока она приходила в себя. Небо над головой теперь было цветом тёмного индиго, в нем мерцало несколько звезд. Песок под их ногами начал светиться ярким золотом, наполняя их уединенную маленькую бухту потусторонним теплом. Когда они проходили мимо, Гермиона заметила Тедди Люпина, сидевшего под столом и игравшего со сверкающим песком. Драко вежливо кивнул Андромеде, своей тёте. Своей тёте, которая была изгнана из его генеалогического древа. За то, что вышла замуж за магглорожденного. Внезапно изумленное выражение лица бабушки Тедди при виде Гермионы и Драко вместе обрели смысл. — Шампанское? Или ты предпочла бы что-нибудь другое? — спросил Драко. — Огневиски, — пробормотала Гермиона. Драко приподнял бровь, но ничего не сказал. Он заказал у бармена два бокала огневиски и протянул один ей. — Подожди, я думала... — начала было Гермиона, но Драко достал волшебную палочку и взмахнул ею над своим бокалом. Янтарная жидкость внутри слегка зашипела, и из стакана поднялась струйка пара. — Заклинание испарения алкоголя, — сказал Драко. — Это немного меняет вкус, но обычно я могу обманывать себя, думая, что это то же самое. — Это очень умно, — сказала Гермиона, пока они шли в поисках свободного столика. Кто-то положил свой зонтик на песок слишком близко к воде, возможно, бросив его после того, как набежавшая волна намочила их обувь. Но Гермиона не возражала против глотка хоть чего-нибудь. На самом деле, находиться так близко к шуму волн было почти так же успокаивающе для её нервов, как жжение от огневиски в горле. Драко осмотрел её со странным выражением лица, как только они уселись. — Когда ты в последний раз что-нибудь ела? — требовательно спросил он. — Я не уверена, — сказала Гермиона. Это был долгий день. Драко воспользовался своей волшебной палочкой, чтобы вызвать поднос с закусками к их столику. Он пододвинул к ней блюдо, на котором лежали шашлыки из креветок-гриль и ананаса. — Ешь. Это напомнило ей о том времени, когда он пригласил её на ужин, о той ночи, когда она рассталась с Роном. То, что он никогда не забывал накормить её, когда ее мысли были слишком заняты, чтобы сделать это самой, удивляло её. Не обращая внимания на его холодный, повелительный тон, она взяла шампур и отправила в рот кусочек креветки. Он наблюдал, как она ест, его взгляд был напряженным. — Ты не возражаешь, если я задам очень личный вопрос? — спросила Гермиона. Драко одарил ее легкой ухмылкой. — Попробуй, — сказал он, и она задалась вопросом, не был ли это сарказм. Она все равно двинулась вперед. — Это... это был только алкоголь? Или это было... нечто большее? Другие вещества? — тихо спросила она. Лицо Драко стало непроницаемым. Отвечая на её вопрос, он посмотрел на океан. — Большее, — просто сказал он. Гермионе стало интересно, собирается ли он распространяться на эту тему, но он выглядел таким измученным, что она полностью отказалась от этого вопроса. — Луна на днях кое-что сказала о тебе. На девичнике, — сказала она. Драко ухмыльнулся. — Сплетничаешь обо мне со своими друзьями, Грейнджер? Я и не знал, что ты так одержима мной. Гермиона покраснела. Прочистив горло, она попыталась собраться с мыслями. — Она сказала, что ты был добр к ней. Пока она была пленницей, — неловко сказала она. Драко откинул голову назад и застонал, глядя на звезды. — Грейнджер, я выздоравливающий алкоголик, который прямо сейчас окружен бесконечным запасом спиртного. Не могла бы ты, пожалуйста, постараться не говорить о вещах, от которых мне ещё больше хочется выпить? — Извини, — она смущенно опустила голову. Драко тяжело вздохнул. — Все в порядке, — тихо сказал он. — Это было просто... плохое время для меня. Я бы предпочел не говорить об этом прямо сейчас. — Я понимаю, — сказала она, не встречаясь с ним взглядом. Мгновение они смотрели на волны. — Мы поговорим о чем-нибудь, что доставляет тебе дискомфорт, поскольку ты единственная, кто может выпить сегодня вечером, — Драко отхлебнул из своего бокала. Гермиона ощетинилась. — Например, о чём? Драко лукаво улыбнулся. — Может быть, о нашем последнем телефонном звонке? — спросил он тихим хриплым голосом. Гермиона снова отвела от него взгляд, в ответ сделав большой глоток огневиски. Он рассмеялся. — Неужели все было так плохо? Мне показалось, что тебе было хорошо, — поддразнил он. Но в его голосе было что-то ещё, что-то серьезное. Она поняла, что ему было больно. — Я... я не знаю, как к этому относиться, — сказала она. Веселье исчезло с лица Драко, медленно, как волна, которая отступала от них по сверкающему песку. Ей было ненавистно это видеть. — Я тоже, — признался он. Правда заключалась в том, что она точно знала, что чувствует по этому поводу. Но открытое признание этого требовало мужества, которого не хватило бы еще как минимум на пять рюмок. Она не могла встретиться с ним взглядом. Вместо этого она обратила свой взгляд на его колено под столом. Она представила, как успокаивающе кладет на него руку, безмолвно давая понять, что на самом деле она его не ненавидит. Он заставлял её переступать черту, которой она смертельно боялась, и она не могла отрицать, что отвлечение внимания было более чем желанным. Я передаю тебе бразды правления, Гермиона. Вот что он сказал. Гермиона оценила его уважение к себе, но, честно говоря, она не была уверена, что хочет взять бразды правления в свои руки. Это начинало ощущаться как большая ответственность. Ей почти хотелось, чтобы он просто снова прижал её руки к полке и поступил с ней по-своему. Так ей не пришлось бы делать этот первый невероятно гигантский шаг в одиночку. Драко, казалось, был полон решимости заставить её оставить безопасность двусмысленности позади. И это было то, к чему Гермиона не была уверена, будет ли она когда-нибудь готова. — Почему вы выглядите такими мрачными на моей свадьбе? — крикнула им Джинни. Она шла босиком по песку, держа в одной руке подол своего платья, а в другой — бутылку шампанского. Она плюхнулась на оставшееся место за их столиком и сделала глоток своего напитка. — Знаешь, это должен был быть праздник, — сказала она Гермионе с лукавой улыбкой. — Ты могла бы попытаться выглядеть счастливой. — Я очень рада за тебя, — сказала Гермиона, чувствуя, как натянуто улыбается. — Но я хотела спросить: ты пригласила Кормака Маклаггена? Похоже, ты полна решимости свести всех, с кем я когда-либо встречалась, в одном месте. Драко фыркнул, а Джинни разразилась смехом. — Ты не единственная, Гермиона! Все мои бывшие тоже здесь. Единственная разница в том, что у них дела идут гораздо лучше, чем у вас, — сказала Джинни. Она указала подбородком на танцпол, и Гермиона проследила за её взглядом и увидела Дина Томаса и Майкла Корнера, медленно танцующих вместе и выглядящих действительно очень дружелюбно. Джинни хихикнула. — Я всегда знала, что у этих двоих много общего, — размышляла Джинни. Они втроем посидели немного, наблюдая за гостями свадьбы. Было странно видеть, как одновременно сталкивается так много миров. Дадли Дурсли разговаривал с Парварти Патил, рядом с которой стояла Лаванда Браун, пытаясь поймать взгляд Флоренца. К ее разочарованию, кентавр был поглощен разговором с Хагридом. Джордж и Анджелина затеяли игру Взрывающийся снимок за одним из столиков, ближайших к бару, в которой участвовали Габриэль Делакур, Ли Джордан, Кэти Белл, Реджи Кэттермоул, Чарли Уизли и две Холихедских гарпии. Кричер и Винки были на танцполе вместе с Биллом и Флёр, Виктором Крамом с Валмаи Морган, Роном со своей мамой и миссис Фигг с Аберфортом. Луна танцевала с Тедди Люпином, стоя на цыпочках. Кингсли Шеклболт курил сигару, болтая с Гарри, Артуром и профессором Слизнортом. Воздух был наполнен болтовней, смехом, музыкой, резкими щелчками взрывающихся карточек и бесконечным шумом океана. Крошечные пузырьки из фонтана с шампанским плыли на легком ветерке, отражая мерцающий свет песка под ними и сверкая, как светлячки. Гермиона взглянула на Драко, сидевшего рядом с ней, только для того, чтобы обнаружить, что его серебристые глаза уже устремлены на неё. Что-то вспыхнуло внутри неё на мгновение, когда они посмотрели друг на друга, но затем он отвел взгляд, выражение его лица снова стало замкнутым. — Флёр усердно работает с этим фотографом, — криво усмехнулась Джинни. Гермиона снова посмотрела на танцпол и увидела, что Флер кружится на цыпочках перед фотографом, который, казалось, был настолько очарован её красотой, что, казалось, забывал фотографировать остальных. — Кстати, она была ошеломлена моим платьем, — сказала Джинни, адресуя свой комментарий Драко. — Она уже много лет безуспешно пытается попасть к мадам Леро. Она ужасно завидует. Джинни безмерно радовалась этому. Драко озорно улыбнулся, сделав глоток своего напитка, прежде чем сказать: — Леро написала мне вчера. Ей так понравилось, каким получилось твое платье, что она решила добавить Платье Джиневры в свою весеннюю свадебную коллекцию. Возможно, тебе следует сказать об этом Флёр. — Нет. Я покажу ей, когда выйдет коллекция. Я думаю, это будет намного хуже, — сказала Джинни с мрачным смешком. — Вместе вы двое ещё более чудовищны, — объявила Гермиона. — Я искренне сожалею, что снова представила вас друг другу. — Слишком поздно! Теперь мы лучшие друзья, пути назад нет! — сказала Джинни, перегибаясь через Гермиону, чтобы чокнуться своей бутылкой с бокалом Драко. Он подчинился, чокнувшись своим бокалом с её бутылкой и подмигнув. Гермиона покачала головой, не в силах сдержать улыбку. — Я уверена, Гарри это понравится, — саркастически сказала Гермиона. — Отличная идея, Гермиона! — воскликнула Джинни, практически вскакивая со своего места. Она обогнула стол и взяла Драко за руку, потянув его за собой. — Хочешь вызвать у Гарри приступ ярости, Малфой? Мне становится скучно, и я хочу разыграть какую-нибудь драму. — О, я с удовольствием, — сказал Драко, его голос сочился буржуазной привилегированностью. Он предложил ей руку, как истинный джентльмен, и повел её на танцпол. Гермиона смотрела им вслед, хихикая про себя. Возможно, в конце концов, это было бы не так уж и сложно. На мгновение она позволила себе надеяться. Она думала, что начать что-то с Драко означало бы установить дистанцию между собой и людьми, которых она любила, ведь все они сильно его недолюбливали. Но теперь, когда Драко закружил Джинни в танце посреди танцпола, она задумалась, а не может ли все оказаться намного проще, чем она думала? — Не возражаешь, если я посижу с тобой? Гермиона оглянулась и увидела Рона, стоящего рядом с ней с бокалом в руке, расстёгнутая бабочка свисала с его шеи, на лице было выражение раскрасневшегося предвкушения. Он не стал дожидаться её ответа, просто уселся на стул, который только что освободил Драко. Гермиона направила волшебную палочку на остатки своего напитка, наблюдая, как он наполняется сам собой. Она чувствовала приятное, теплое покалывание в щеках, но для этого разговора ей нужно было нечто большее. — Прости, что я оставил тебя одну, — пробормотал Рон. Гермиона повертела палочкой над своим напитком, чтобы размешать лед, затем сделала глоток. — Тебе не надоело постоянно извиняться передо мной? — спросила она. Рон пожал плечами, задумчиво нахмурившись. — Я не знаю. Кажется, я просто не могу держать себя в руках, когда дело касается тебя, — сказал он. Гермиона хотела сказать ему, что уже одно это было отличной причиной для их расставания, но она не хотела снова спорить, а это, несомненно, и вышло бы в результате этого заявления. — Возможно, тебе следует обратиться к целителю разума, — беспечно предложила она. Рон залпом допил свой напиток. Она начала думать, что он собирается проигнорировать её предложение, когда он сказал: — Может быть, и следует. В последнее время мне кажется, что я схожу с ума. Крошечная, знакомая искорка надежды расцвела в её груди. Но она знала, что вряд ли это вырастет больше одного тлеющего уголька. После многих лет, когда она слушала, как Рон соглашается с её мольбами о переменах, и слышала, как он обещает стать лучше, а затем наблюдала, как он вскоре отворачивается и «забывает» об этих обещаниях, её надежда на них двоих медленно угасла. И вот оно, подумала Гермиона. Разница между Роном и Драко. Ну, по крайней мере, это было одно из многих отличий. Гермионе стало интересно, догадывается ли Рон, как мало она ему теперь верит. — Может быть, тебе стоит обратиться к целителю разума, — возразил Рон, удивив её. Она приподняла брови. Это не обязательно была плохая идея, но она подозревала, что его рассуждения о причинах сильно отличались от её собственных. — Почему? — спросила она. — Потому что ты ненормальная, раз подпускаешь его к себе, — угрюмо сказал Рон. Гермиона почувствовала, как обжигающий напиток в её желудке превращается в жидкую ярость. — Я этого не понимаю, — сказал Рон с выражением отвращения на лице, не подозревая, что Гермиона рядом с ним начала потрескивать от молчаливого гнева. — Раньше ты была умной, Гермиона. Но теперь ты не видишь того, что находится прямо перед твоим лицом. — И что же, скажи на милость, я не вижу? — спросила Гермиона убийственно спокойным голосом. Рон повернулся к ней, его глаза остекленели от пьяного уныния. — Он использует тебя. И ты ему это позволяешь, — выплюнул он. — Может, я использую его, Рон! Тебе это когда-нибудь приходило в голову? — Конечно, так и было, это было первое, о чем я подумал! Но если ты хотела заставить меня ревновать, Гермиона, тебе не нужно было так сильно унижаться. Это унизительно — все так говорят. — О, правда, Рон? Кто именно — все? Рон пожал плечами, по-детски нахмурившись. — Моя семья. Гарри думает, что ты спятила. Даже Хагрид приходил повидаться со мной на днях и сказал, что беспокоится о тебе. Ее желудок сжался. Он лгал. Он точно лгал. В глубине души она знала, что это не так. В конце концов, она была хорошо знакома с тем, как звучит его ложь. — Рада узнать, что я — самая горячая тема для сплетен в семье Уизли, — выплюнула Гермиона. — О, не будь такой, Гермиона, — вздохнул Рон. Его льстивые слова, такие как «они всего лишь обеспокоены» и «они всего лишь хотят видеть тебя счастливой», были заглушены потоком её яростных мыслей. То, что Рон рассказывал о ней всем их друзьям и родственникам за её спиной, было особым видом предательства. Гермиона ни с кем не делилась подробностями их отношений, даже с самыми близкими друзьями. Гарри было бы очень неудобно, если бы его втиснули между ними и заставили принять чью-либо сторону. Гермиона знала, что Джинни выслушала бы её, но она, скорее всего, взяла бы дело в свои руки, а не просто обеспечила Гермионе поддержку, о которой та мечтала. Кроме того, она не думала, что Джинни понравится слушать подробности сексуальной жизни своего брата. Почти все знали, что Гермиона и Рон иногда ссорились, но абсолютно никто из них точно не знал, из-за чего происходили эти ссоры. Гермиона часто задавалась вопросом, кого из них она защищает своим молчанием. Её расстраивало, что она не могла винить никого из них за то, что они поддерживали Рона или пытались сохранять нейтралитет. Они не смогли бы встать на её сторону, так как попросту не понимали, почему они должны это делать. Кроме того, это всё равно было почти невозможно объяснить. Перелом мало-помалу отдалил их друг от друга, подтолкнутый тысячью легкомысленных замечаний наедине, а не потрясенный одним катастрофическим событием. Каждый раз, когда она думала о том, чтобы попытаться объяснить это, она чувствовала себя мелкой и ребяческой. Она представила, как ей говорят пойти на компромисс. Снова и снова, когда люди видели, какой расстроенной она иногда бывала, они давали ей советы, говорили, что компромисс — ключ к мирным отношениям. Но Гермиона начинала думать, что она почти скомпрометировала себя, лишив всего, чего хотела от жизни. По сей день Драко был единственным человеком, которому она рассказала о Сыворотке Правды. Возможно, из-за стыда. Тот день, когда она посмотрела Рону в глаза и сказала ему «нет» спокойно и непреклонно, был днем, когда она перестала идти на компромисс. — Ты вообще слушаешь меня, Гермиона? — Рон скривился. Она со стуком поставила свой бокал и встала, повернувшись к нему лицом. Ещё один язвительный комментарий сейчас ничего бы не изменил. — Единственный раз, когда я унижалась, это когда была с тобой, — холодно сказала Гермиона. Лицо Рона исказилось от ярости. Он встал и бросился к Гермионе, больно сжав её руку с палочкой. Яркая вспышка и хлопок с другого конца стола застали их врасплох. Рука Рона резко отпустила ее, и они оба отпрянули друг от друга. — Ничего, если я сделаю несколько фотографий вас двоих? — спросил фотограф с бодрой улыбкой. — Это не совсем удачный момент, — сказал Рон с яростной гримасой. — Извините, — неловко сказал фотограф, уходя. Это вмешательство значительно охладило атмосферу между ними. Рон выглядел угрюмым. Гермиона помассировала запястье, чувствуя холод, несмотря на теплый карибский бриз.