Серебряный конверт\The Silver Envelope

Воздух снаружи становился все прохладнее. Драко вывел Гермиону в усыпанную звездами ночь, снова держа ее за руку. Вместо того чтобы обсуждать то, что только что произошло (или не произошло), она рассказала ему о магическом барьере, который они установили накануне. Он тянулся почти на милю в каждом направлении, а это означало, что у них было достаточно места для прогулки при лунном свете. Её рука в его руке была теплой. Он наслаждался стремительностью контакта, зная, что это продлится недолго. Он задался вопросом, была ли это та рука, которой она касалась… Нет. Эти мысли были под запретом. Он не смог бы контролировать себя рядом с ней, если бы снова вообразил это. Чем дальше они уходили от яркого сияния вечеринки, тем легче было разглядеть звезды над головой. Зрелище было впечатляющим. Даже с Астрономической башни в Хогвартсе Драко никогда раньше не видел столько звезд одновременно. — Драко, — сказала Гермиона. Он собрался с духом. По её тону он понял, что она собирается задать один из тех ужасных вопросов, которые всегда приходили ей в голову. — Ты ревновал, когда я танцевала с Виктором? — она спросила. Драко издал облегченный смешок. — Этот болгарин не представляет для меня никакой угрозы. Он посмотрел на Гермиону, пытаясь разглядеть выражение её лица при свете звезд. Она погрузилась в размышления, глубоко обдумывая какую-то недосказанную часть его ответа. Драко одарил её озорной ухмылкой. — Хотя, если бы ты была заинтересована в свидании втроем, я уверен, что-нибудь можно было бы устроить, Грейнджер, — сказал он тихим голосом ей на ухо. Он наслаждался видом её широко раскрытых, потрясенных глаз и густого румянца. Она вырвала свою руку из его и сильно хлопнула его по плечу, когда он захихикал от её негодования. — Хорошо, хорошо! Это была всего лишь шутка! Если только ты не скажешь «да», — поддразнил он, заработав от неё ещё один резкий шлепок. Казалось, к ней вернулось её самое гермионическое отношение. Она уверенно шагала перед ним, совершенно не замечая сияющей улыбки на его лице, когда он наблюдал за ней. Она подняла руки, чтобы согреться на ходу, и он понял, что ей, должно быть, холодно, раз на ней нет ничего, кроме этого тонкого платья. «Буквально ничего», вспомнил он. При этой мысли у него пересохло в горле, но он отогнал её прочь. Ему придется возобновить их игру в другой вечер. Он бесшумно подкрался к ней сзади, снимая пиджак. Он накинул его ей на плечи, заставив её вздрогнуть и оглянуться на него. — Ты ведьма, верно? Разве ты не знаешь, как наколдовать себе шаль? Гермиона ухмыльнулась. — Может быть, я просто хотела взять твой пиджак, — сказала она с озорной улыбкой. — Он твой, — ответил он. Драко засунул руки в карманы брюк, не желая, чтобы она видела, как сильно он сжимает кулаки, чтобы удержаться от прикосновения к ней. Одна из его рук задела рулон пленки, который он засунул в карман брюк. От этого напоминания его желудок налился свинцом. Ему нужно было поговорить с ней сейчас, пока он мог. — Гермиона, — мягко сказал он. — Мне нужно кое-что передать тебе. Она с любопытством посмотрела на него снизу вверх. Драко сжал губы, обдумывая лучший способ признаться ей в своем заговоре. — У Джинни была еще одна причина пригласить меня сегодня вечером, — сказал он. Улыбка тронула её губы. — Я знаю, — сказала она. — Она пыталась столкнуть нас вместе, чтобы загладить вину за то, что заставила меня уладить отношения с Роном. Драко улыбнулся в ответ на это. — И да, и нет, — признался он. — Она пригласила меня сегодня вечером при условии, что я помогу ей «переломить ситуацию в пользу Гермионы». Это её слова. Гермиона в замешательстве нахмурила брови. Она ждала, что он объяснит. Драко мрачно достал купленную им пленку и поднял её так, чтобы она могла видеть. — Мы подумали, что есть шанс, что Уизли может выйти из себя сегодня вечером, — сказал Драко. —Я принял меры, чтобы... запечатлеть этот момент. Глаза Гермионы расширились, когда она посмотрела на маленькую канистру у него в пальцах. Она остановилась, недоверчиво уставившись на него, ветер откинул ее локоны с лица. — Этот фотограф... тот, который помешал нам? — спросила она. — Да. Он весь вечер следил за вами обоими, — сказал Драко. — Он поймал Уизли, когда тот оставил тебя на танцполе. И я думаю, что там также есть изображение, на котором он флиртует с одной из подруг Джинни по команде. Глаза Гермионы стали огромными. — Зачем? —выдохнула она. — Твое расставание с Уизли привело к тому, что ты оказалась в очень затруднительном положении. И несмотря на то, что вина за сложившуюся ситуацию полностью лежит на нем, ты взяла на себя основную тяжесть всего этого, публично и в частном порядке. Кто-то должен был что-то сделать. Поэтому Джинни попросила меня собрать доказательства и раскрыть правду о поведении Уизли. Но я не сделаю ничего без твоего разрешения. Гермиона была поражена. — Ты... ты хочешь сказать, что Джинни велела тебе публично опозорить её брата? От моего имени? — недоверчиво переспросила Гермиона. Драко приподнял одно плечо, пожимая им. — Она умная, твоя подруга. Она знает, что без доказательств все продолжали бы верить, что Уизли — какой-то безупречный болван, которого обманула его коварная, злобная подружка. Даже вся их семья, кажется, убеждена, что ты разбила ему сердце без всякой причины. И она, и я устали наблюдать, как люди принимают его сторону и вываливают твое имя в грязи. — Значит, вы хотите опубликовать фотографии вне контекста, изображающие меня какой-то беспомощной жертвой, просто чтобы выставить его в плохом свете? — спросила она, повысив голос. — Он не выглядел бы плохо на фотографиях, если бы не сделал ничего плохого. Он сделал это сам с собой, Гермиона, — холодно сказал Драко. Она посмотрела на него в ужасе. — Почему ты его так сильно ненавидишь? — внезапно спросила Гермиона. — Я всегда знала, что ты ненавидишь Гарри, но теперь, похоже, это касается только Рона. Что он тебе сделал? Драко прищурил глаза. — Я думаю, что это очевидно, — протянул он. Гермиона покачала головой. Ее голос стал ледяным. — Я пыталась разобраться с этим всю ночь. Я думала, ты ревнуешь к Рону, потому что я тебе нравлюсь. Я так и думала, что ты... собственник. Но потом, сегодня вечером, стало очевидно, что ты не ревнуешь меня к Виктору, несмотря на мою историю с ним. — Она глубоко вздохнула, прежде чем высказать свою следующую мысль. — Если ты ревнивый человек, но ты не ревнуешь, когда дело касается меня, это значит, что ты не должен... не должен заботиться обо мне, в конце концов. Она отвела взгляд, её лицо стало жестким. — Это не первый раз, когда я думаю, что ты просто используешь меня, чтобы навредить Рону. Но чего я не могу понять, так это почему. Почему Рон? Почему через меня? Почему ты не можешь оставить его в покое сейчас? Ветер в этом районе утеса гораздо сильнее. Он зловеще завывал, перелетая через острые края скал, унося их голоса к темному морю. Гермиона была так же непоколебима, как камень у нее под ногами, её взгляд был таким же жестким. Драко тщательно обдумал свои слова. Один неверный шаг, и все закончится тем, что он оттолкнет её навсегда. — Я понимаю, почему ты так думаешь, — медленно произнес он. Он поглубже засунул руки в карманы, глядя на черное море, как будто это могло дать ему нужные слова, чтобы заставить ее понять, что он чувствует. — Я собственник. Ты была права насчет этого, — сказал он, не глядя на нее. — Но не такой, как ты ожидала от этого неуклюжего, неуверенного в себе придурка, с которым встречалась. Он взглянул на нее. Ее подбородок был вызывающе вздернут в ожидании. — Когда ты танцевала с Крамом, я не волновался. Если бы ты забралась с ним на метлу и вы улетели бы с ним навстречу закату, я бы пожелал тебе всего наилучшего. У меня нет проблем с Крамом, — объяснил Драко слегка кислым голосом. Его кулаки сжались. — Но потом ты танцевала с Уизли, — сказал он хриплым от ярости голосом. — Он причинил тебе боль. И он снова причинит тебе боль, если ты ему позволишь. Гермиона промолчала, но её глаза слегка расширились, когда она вникла в его слова. — Когда я увидел руки Уизли на тебе, мне захотелось вырвать ему руки из суставов. Не из ревности. — Он выплюнул это слово так, словно это было самое жалкое понятие, с которым он когда-либо сталкивался. — А потому что я не позволю ему причинить тебе боль. Никогда больше. Завывающий ветер откинул волосы Гермионы назад, позволяя ему ясно видеть её лицо в холодном свете звезд. Она промолчала, поэтому он продолжил, теперь его голос звучал немного спокойнее. — Крам, я уверен, безобиден. Так что, если бы ты выбрала его, я бы отступил, — сказал Драко. — Я не могу принимать за тебя решения. Но я не буду стоять в стороне, пока кто-то причиняет тебе боль. — Он никогда не был жестоким, — прошептала Гермиона, её голос едва доносился из-за ветра. — Ты спрашивал меня об этом раньше. Он никогда не причинял мне боли, по-настоящему. Он не заслуживает того, чтобы средства массовой информации выставляли его каким-то монстром. — Что значит «по-настоящему»? — выдавил он из себя. — Он никогда не поднимал на меня руку, — объяснила она, скрестив руки на груди, словно защищаясь. —Просто… Я не знаю. Поднял вокруг меня шум. Пробивал дыры в стенах и все такое. У него вспыльчивый характер, но он никогда не причинял мне боли. Драко крепко стиснул зубы при мысли об этом. Уизли запугивал её. По опыту Драко знал, что от этого до того, чтобы действительно ударить её, был короткий шаг. Конечно, Гермиона, вероятно, думала, что сможет защитить себя, если до этого дойдет. Но сегодня вечером Уизли направился прямиком к её руке с волшебной палочкой. Если бы рядом не было никого, кто мог бы вмешаться, он, возможно, одолел бы её одним-единственным движением. Однако, если он укажет на это, то может рискнуть разозлить её еще больше. Она бы не захотела услышать, что он считает её уязвимой и нуждающейся в его защите. «У Гермионы слепое пятно в том, что касается Рона», — сказала Джинни. Драко заметил её оборонительную позу, замкнутое выражение лица. Он терял её. — Хорошо, — сказал Драко с резкостью в голосе. — Я никуда не буду отправлять фотографии. Он сунул коробку с пленкой в карман и повернулся на каблуках, чтобы уйти. — Подожди! — крикнула Гермиона ему вслед. Он замедлил шаг, позволяя ей догнать его. Её рука обхватила его за локоть и рывком заставила остановиться. — Отдай пленку мне, — сказала она, протягивая руку за рулоном пленки. —Я не верю, что ты не станешь его шантажировать. Из всего, что произошло между ними за последние несколько недель, эти слова резанули его по груди, как ничто другое. Он чувствовал себя опустошенным, полностью лишенным той малой толики надежды, которую она подарила ему. Драко старался сохранять спокойствие, но почувствовал, что у него начинают дрожать руки. Какое-то мгновение они стояли в тишине. Она протягивает руку за пленкой. Он, засунув руки в карманы брюк, жадно сжимал пленку в пальцах. Он оглядел её с ног до головы, оценивая. Если бы она захотела этого достаточно сильно, они могли бы наконец выяснить, кто из них победит в дуэли. Выражение лица Гермионы было жестким. Она бы не отступила. Драко вздохнул и отвел взгляд. — Я отдам это Джинни, — предложил он. — Таким образом, я не смогу шантажировать... — он выплюнул это слово, жестоко скривив рот, — кого угодно, и ты будешь знать, что она поблизости, если в конечном итоге тебе она понадобится. Глаза Гермионы сузились. — Почему бы просто не отдать пленку мне? — спросила она. — Потому что ты бы просто сожгла её или сбросила со скалы, — сказал Драко с усмешкой. Гермиона покраснела, и он понял, что угадал правильно. — И я думаю, что такое опрометчивое решение было бы неразумным. Гермиона фыркнула. — Отлично. Отдай пленку Джинни. — Прекрасно, — эхом отозвался он. В ледяном молчании они пошли обратно тем же путем, каким пришли. Пока они шли, Драко тщательно прятал свою палочку, которую он сунул в карман и использовал для произнесения невербального заклинания. Если она все равно не собиралась ему доверять, то почему он должен утруждать себя тем, чтобы заслуживать доверия? Когда они добрались до ряда палаток рядом с церемониальной поляной, Гермиона остановилась перед одной из них, скрестив руки на груди. Драко проследил за её взглядом до края каменистой площадки, зная, что она гадает, как долго ей придется ждать, пока все начнут подниматься наверх. Это могло занять целую вечность. Он закатил глаза, больше на себя, чем на что-либо еще. Сегодня вечером все шло так хорошо. Возможно, ему следовало подождать с пленкой. Или нашел какой-нибудь другой способ сказать ей об этом, такой, который не заставил бы её так свирепо смотреть на него, как сейчас. — Где-то здесь есть тропинка, которая ведет вниз к заливу, — сказала Гермиона. Драко приподнял бровь. — Ты готова спуститься с горы в этом платье, спотыкаясь, только для того, чтобы вручить Джинни рулон пленки? А потом забраться наверх обратно, в темноте, лишь бы только не пользоваться зонтиком? — он спросил. Гермиона издала низкий рык разочарования. — Я начинаю ненавидеть эту свадьбу, — пробормотала она. — Я могу пойти один, — предложил он. — Как я узнаю, действительно ли ты это сделал? — парировала Гермиона. У него не было для нее ответа. Он так усердно трудился, чтобы заслужить её доверие. Он открылся, сказал ей то, что никогда не хотел говорить вслух, а тем более кому-то, кто его ненавидел. Он был рядом с ней, защищал её и помогал ей. И теперь все, что он мог предъявить — это рулон пленки и горький привкус во рту. — Почему бы мне просто не позвать её вниз по склону горы, а потом не сунуть это ей в руки? — саркастически предположил он. Это прозвучало резче, чем он хотел. Но вместо того, чтобы обидеться, лицо Гермионы прояснилось. — Точно! - сказала она. Драко в замешательстве нахмурился. — Есть способ убедиться, что это дойдет до нее, — продолжила она. Она оглянулась на указанное место появления, где все еще стояли несколько магов службы безопасности. Рядом с этим местом был накрыт большой стол, уставленный поистине несносным количеством подарков. — Мы завернем это как свадебный подарок, — сказала Гермиона. — Я могу отнести это на стол и сказать, что забыла оставить его там раньше. Это было хорошее предложение. Драко вытащил пленку, направил на нее волшебную палочку и увидел, как белая бумага и серебряная лента оборачиваются вокруг нее в форме коробки. Он передал пленку Гермионе, но все равно последовал за ней. Он все еще подозревал, что она может попытаться уничтожить его, если он не проследит, как она передаст его службе безопасности. Как только «подарок» присоединился к остальной куче, они вернулись к палаткам. Несколько человек прошли мимо них, направляясь домой; в основном пожилые люди, которых Драко не знал. Несколько из них окликнули Гермиону, вовлекая её в разговоры о том, что они скоро напишут друг другу. Он подозревал, что вечеринка превратилась из элегантного празднования любви в шумный повод выпить. Ему было интересно, какой была бы Гермиона на такой вечеринке. Это заставило его пожалеть, что он пришел сюда наедине с ней. Он предпочел бы наблюдать, как она слишком много пьет и беспорядочно танцует с Крамом, чем оставаться с ней наедине и ссориться из-за Уизли. Гермиона, наконец, оторвалась от небольшой толпы людей и направилась обратно в сторону своей палатки. Она остановилась, увидев, что он все еще стоит там, наблюдая за темным океаном. — Ты собираешься вернуться на вечеринку? — спросила она. — Нет. Я буду хотеть только выпить, — сказал он, глядя на море. Она молчала. На мгновение ему показалось, что она, возможно, проскользнула в свою палатку, не пожелав спокойной ночи. Но потом она заговорила. — Я хочу доверять тебе, Драко, — тихо сказала она. — Я хочу верить, что ты изменился. Но я пока не совсем понимаю, как совместить мои воспоминания о том, кем ты всегда был, с тем, кем ты кажешься сейчас. Ты так беспокоишься, что Рон причинит мне боль, но все остальные в моей жизни убеждены, что именно ты причинишь мне боль. Драко закрыл глаза. Он прислушивался к отдаленному шуму волн. Он вдохнул прохладный, влажный воздух. Он не обращал внимания на страх, который давил на его сердце и разливался холодом по венам. — Не беспокойся, — наконец сказал он. Он повернулся к ней с непроницаемым лицом. — Они, вероятно, правы. Он не дал ей возможности ответить. Потому что развернулся и ушел.