Золушка 2.0

Двадцать шесть минут спустя Люк вздрогнул и проснулся. В голове громыхали взрывы. Он попробовал открыть глаза, но быстро понял, что веки слиплись, и если ему не хочется заново отращивать ресницы, то придётся помочь им пальцами. Вскоре у него получилось немного осмотреться. Полотенце сползло и ворохом валялось возле него. Квартиру залило солнечным светом, отчего ему сделалось жарко, а тело, обладающее несколькими защитными слоями, покрылось потом. Изнемогая от жалости к самому себе, Лейхи заполз в ванную и склонился над раковиной, не решаясь встретиться взглядом со своим отражением. Боль в мышцах мягко намекала на то, что осмотр последствий явно не кончится атараксией. Первым делом Люк избавился от халата. Местами порванная, грязная водолазка липла к телу. Он осторожно приподнял край и взглянул на живот, где уже расцвел крупный синяк, но агент Лейхи не смог вспомнить, где и как его получил. Очень быстро стало понятно, что так просто — без лишнего кровопролития — оголиться не выйдет. Люк порылся в ящике и достал ножницы. Внезапно он на самом деле почувствовал себя змеёй, которая не может самостоятельно снять с себя кожу и прибегает к ухищрениям. Это немного повеселило. Надо перестать обмениваться слюнями со всякими серпентологами. Раздевшись до пояса, Лейхи открыл кран и осторожно смочил лицо тёплой водой, которая после взаимодействия с глиняной маской приобрела грязно-зелёный цвет, очень подозрительно совпадающий с его настроением. Кожа горела и явно противилась встрече с каким-либо видом жидкости. Люк взглянул на себя в зеркало и совсем поник. Как-то раз ему приходилось почти две недели ползать по горам, лесам и болотам, попутно отстреливаясь от недоброжелателей. Он спал на земле, находился в постоянном напряжении. Но даже после тех маршбросков по пересечённой местности он выглядел гораздо свежее, нежели сейчас. Не самый свежий человек горько усмехнулся, ощущая неумолимое приближение старости. Не без уговоров и мата, он стянул с себя остатки одежды и затолкал своё несчастное тело в душ, где какое-то время просто стоял, опершись руками о стену, и шумно дышал, борясь с приступом головокружения. Ледяная вода хлынула на голову, распаляя все до единого нервные окончания. Лейхи зажмурился и едва не рухнул на дно кабинки от гидроудара по повреждённым участкам кожи, а когда дело дошло до мытья головы, он сильно пожалел о том, что не лысый. Впрочем, судя по тому, сколько волос осталось у него в руках после процедуры, его шевелюре осталось не очень долго. Обернув полотенце вокруг бёдер, он вернулся к раковине и осмотрел покрасневшее лицо уже более внимательно. Оттянув вниз нижние веки, Люк проверил целостность глазных яблок, а после вздохнул и решил, что выбора всё равно нет и придётся приводить в порядок настоящего себя. Правда, на том этапе пришлось отбросить в сторону трусливые мысли до конца жизни ходить в масках. Нацепив на голову повязку с крошечными ушками, Лейхи открыл тумбочку справа от раковины и извлёк корзинку с необходимым оборудованием. Первым в ход пошло гидрофильное масло. Люк торопливо размазал его по лицу, стараясь избегать мелких царапин и ожогов. Затем вытащил баночку энзимной пудры, насыпал в ладонь щедрую горсть и с её помощью удалил остатки масла. Этап отшелушивания Лейхи хотел пропустить, но потом снова посмотрел на своё отражение и уныло потянулся к специальному средству. Завершить процедуру неплохо было бы маской, но тут Люк воспротивился, потому что глина дорогая, а он уже сегодня её расходовал. Тогда он вытащил патчи и наклеил под каждый глаз. Немного подумав, он цокнул языком и налепил их ещё на виски, скулы и подбородок. В целом Лейхи остался почти доволен результатом. Волосы решено было просто уложить, но перед этим всё же пройтись бритвой по самым сильно пострадавшим участкам. Он чувствовал себя почти живым человеком, когда заполз на кухню, сварил кофе и поджарил несколько тостов. Желудок активно противился приёму пищи, но его владелец парировал, что им ещё нужно не свалиться в обморок ближайшие сутки. Первым делом Люк позвонил агенту Чэню. — Получил твоё сообщение, — с набитым ртом сказал он, когда таец поднял трубку. — Где Клод? — В изоляторе, — отчитался напарник. — Он легко отделался: его осмотрели врачи и разрешили отправить под стражу. — Когда начнёте допрашивать? — Остин тоже в участке, рад, что ты обеспокоился судьбой пацана, которого небрежно сбросил на мои плечи. — Зачем его-то в участок? — подпрыгнул Люк, едва не подавившись хлебом. — У нас закончились дома, где можно спрятать свидетелей? — Он настаивал. — Что? — вот теперь Лейхи точно подавился и ему пришлось прокашляться. — Так можно было? Я настаиваю на том, чтобы от моего подъезда убрали охрану и вернули меня к расследованию. — Прекрати ёрничать. — Что делать? Обязательно говорить, как старая бабка? Зачем ты приволок в участок пацана, чьё участие в расследовании вообще не должно предаваться огласке? — У меня не было времени заниматься его размещением, — спокойно сообщил Винай, — он ночевал у меня, а моя мама несколько против того, что я беру работу на дом. Сейчас подобьём все отчёты и придумаем, куда разместить студента. Это же ещё нужно как-то объяснить финансовому департаменту, а они и так косо смотрят на Билла из-за твоих запросов. — Мне просто необходим был вертолёт, — обиделся Люк, — не стоять же в пробке в погоне за партией героина? — К слову о партии, — деловито отметил агент Чэнь, — я так понимаю, Клод вообще не в курсе, где она? — Говорит, что нет, — подтвердил Лейхи, — но ты не стесняйся применять джиу-джитсу во время допроса. — Это японское боевое искусство. Я не японец. — И похоже, вообще не человек, способный распознавать юмор, — себе под нос буркнул Люк. — Федералы снова приходили, — как бы между прочим сообщил Винай. — Капитан в ярости. Они намекают на то, что мы из-за халатности упустили крупнейшую партию за год, а ещё нам прямым текстом сообщили о кроте в отделении. И мы бы и рады опросить всех агентов, кто принимал участие в этом деле, вот только начинать нужно с тебя, а Билл почему-то не спешит отправлять тебя в комнату для допроса. Не расскажешь, почему? — Потому что у него айкью больше нуля? — предположил подозреваемый. — Я найду эту партию, вычислю стукача, если он, конечно, не плод больного воображения, а потом вы всем отделом поцелуете меня в зад. Окей? — Что ты задумал? — не очень рассчитывая получить честный ответ, спросил агент Чэнь. — Начну с героина. — Обычно им всё как раз и заканчивается. — Вау! Это было очень похоже на шутку. — Нет, — возразил Винай. — Мне пора. Начинаем допрос Клода. — Вы изверги, мужик, наверное, едва дышит после прошлой ночи. Он еле стоял на ногах, когда я тащил его к тебе. Даже попинать пришлось немножко. — Всем плевать на то, как он себя чувствует, — рассудил агент Чэнь, — важно лишь то, что он знает или не знает. Я вешаю трубку. — Чмоки, — попрощался Люк и повесил трубку. Повертев телефон в руках, Лейхи сделал большой глоток кофе, практически не чувствуя вкуса. Как-то резко навалилась усталость. В участке разлад, в банде — тоже. Складывалось ощущение, что конфликты преследуют его по всем фронтам и вот-вот перекроют доступ кислорода. Разумеется, тайну собственного перевода он не откроет даже под страхом смерти, но снять с себя подозрения коллег требовалось как можно быстрее. Решено было начать с тех, кто так удачно сейчас прямо под рукой. Люк вскочил из-за стола, на ходу доедая остывший завтрак, и бросился в спальню. Надо было скрыть последствия ночной прогулки и придать лицу не такой мёртвый вид. На макияж ушло больше времени, нежели обычно, но по его завершении агента Лейхи не смогла бы узнать родная мать. Собственно, она бы его не узнала и без слоёв косметики, но на эту тему Лейхи рассуждать был не готов. Подбор одежды снова вступал в открытую конфронтацию с погодой. Жара достигла критических отметок, но демонстрировать боевые ранения Люк не собирался, поэтому с тоской напялил бесформенную серую толстовку с крупным логотипом на груди и светлые джинсы, довершив всё эспадрильями на толстой подошве. Выскочив из подъезда, он прямиком бросился к патрульной машине, из которой тут же вылетели три человека и встали в защитные стойки. — Час прошёл, — нахмурился Патрик, — ты, кажется, спать хотел. — Где наркотики? — прямо спросил Люк. — Так, я звоню Полсону, — вспыхнул Сэм, — какого хрена мы вообще тратим время на этого недоумка? — Должно же в твоей жизни быть хоть что-то прекрасное, — возразил Лейхи. — Так что вы делали вчера в промежутке между полуночью и двумя часами ночи? — он окинул каждого долгим взглядом, после чего остановился на густых бровях Альваро. — У тебя есть алиби? — Ты издеваешься? — агент Солер стушевался и покраснел. — Сидел под твоей дверью, — промямлил он себе под нос. — А вы двое? — Люк повернулся к остальным. — Чем были заняты? — Ты нас допрашиваешь? — лицо Патрика вытянулось сильнее обычного. — А полномочия есть? — Лайк за дедукцию, — кивнул следователь, — ответишь на вопрос? Только погоди, если там что-то мерзкое, дай подготовиться, а то я до конца жизни буду представлять ваши полуночные ласки в тех случаях, когда захочу отсрочить оргазм. — Что ты несёшь? — вспыхнул Сэм, почему-то уводя глаза в сторону. — Я тебя сейчас… — Я понял, что он делает, — мрачно выдохнул Альваро, — выводишь нас на эмоции? — он откуда-то нашёл в себе силы посмотреть прямо в лицо коллеги. — В отделе завелся крот, — рассудил Люк, после чего по очереди ткнул каждого указательным пальцем в грудь, — и вам не кажется странным, что именно после таких вот слухов пропадает партия, после продажи которой можно обеспечить себе безбедную старость? — Всё указывает на тебя, — поджал губы Патрик. — И вы тоже в это верите! — Лейхи всплеснул руками. — Я думал, мы друзья. — Нет у тебя друзей, — взмахнул пухлой ладонью Сэм, — ты чего вообще к нам прицепился? — Мне скучно, — признался Люк. — Вы же понимаете, что блокирование потребности в аффилиации порождает чувство одиночества? — Чё? — буркнул Альваро. — Да ты, наверное, не вникай, — отозвался человек с неудовлётворённой потребностью создания эмоционально значимых отношений с другими людьми. — Где тебя этому научили? — сощурился Патрик. — Копы так допросы не ведут. — Ах ты, затейник, настаиваешь на пытках? — Настаиваю на том, что бы ты пошёл на хуй, — парировал агент ЛаПолла, он же Патрик. — Да я бы с радостью, — взгрустнул Люк, а потом резко перевёл взгляд на Сэма и рявкнул во всю мощь своих лёгких: — Где партия, Паркмен?! Тот подпрыгнул и испуганно прижал руки к груди, после чего по круглому лицу прошла волна ярости. — Совсем охуел? — почти что взвизгнул он. Люк замолчал, стреляя глазами в каждого из коллег по отдельности. Альваро потерял интерес к беседе и рассматривает фасад дома за его спиной. Патрик плотно стиснул зубы и готов вот-вот броситься с кулаками, но старается придать лицу отрешённое выражение. Сэм покраснел до кончиков волос и закусил губу, также борясь с желанием придушить того, за кем в общем-то должен присматривать. Агент Лейхи подвёл черту: все трое вне подозрений. Досадно. — И куда ты пошёл? — возмутился ЛаПолла, когда Люк, не попрощавшись, развернулся и зашагал обратно в подъезд. — Домой. Вы удовлетворили мою потребность в общении на девяносто пять процентов. Оставшееся я заполню внутренним монологом и рассуждениями на тему того, почему из плохих копов не выходит ренегат. Спойлер: я почти уверен, это потому, что их тупо не берут. Все три агента переглянулись между собой, пожали плечами и заняли свои места в патрульном автомобиле. Сами они посвятили несколько последующих минут спорам о том, чья очередь дежурить возле квартиры коллеги, практикующего весьма странные методы допроса.

***

Сказать, что Дилан Бишоп пребывал в растерянности — ничего не сказать. Это была та степень недоумения, которая очень явно граничила с яростью. А ещё со страхом. Бывать дома у лучшего друга он не любил, даже при наличии самого лучшего друга, а когда того не оказалось рядом — стало совсем жутко. По спине побежали мурашки, стоило ему только сделать шаг внутрь той самой комнаты, и дело было вовсе не в кондиционерах и увлажнителях. Дело было в примерно сотне пар глаз, которые, как Дилану казалось, уставились прямо на него. — Так, парни, — он выставил перед собой руки и медленно двинулся прямо к террариуму Морти, с которого решено было начать кошмарное действие, — давайте вы не будете пытаться сожрать меня хотя бы прямо с порога, окей? Я вообще невкусный. То ли дело вот это, — он потряс банкой консервированных сверчков, — м-м-м-м, так бы и слопал. Никто из обитателей комнаты ничего не ответил и, к превеликой радости гостя, даже не выпрыгнул, внезапно научившись летать и проходить сквозь стекло. Дилан аккуратно поставил корм для геккона на низкий столик, а сам осторожно приблизился к обители полоза. Как ему по телефону сказала странная женщина с мексиканским акцентом, в пище Морти не будет нуждаться ещё дня три-четыре, а вот воду тому нужно менять регулярно, потому что эти кукурузные змеи много и часто пьют. Бишоп замер возле нужного террариума и посмотрел на свернувшегося кольцами червяка, которого Остин гордо называл змеёй. Если присмотреться, Морти был довольно симпатичным: оранжевый с чёрными полосками, окружающими красные пятна, маленькой головой с двумя чёрными блестящими бусинками-глазами. Он казался почти что бархатным и таким нарядным, будто собирался пойти на бал. И тем не менее, пальцы человека весьма ощутимо дрогнули, когда изо рта полоза с тихим щелчком высунулся длинный раздвоенный язык. — Так, змеёныш, — тоном учителя проговорил Дилан, — твой батя вляпался в какое-то дерьмо, и мне поручили не дать тебе помереть от жажды. Морти с интересом потянулся, но, не заметив в лице спасителя ничего впечатляющего, медленно пополз в сторону укрытия, которое представляло собой каменный полукруглый грот. — Отличное решение, — похвалил Бишоп, потянувшись рукой к поилке. — Не зря же именно ты стал моим любимчиком. Покончив с самым маленьким местом обитания, Дилан осмотрелся по сторонам и нашёл глазами жилище Бритни. Это был просторный — раза в два больше чем у Морти — террариум, с кучей песка, зелени и инсталляций из настоящих веток и камня. К слову, геккон был одним из самых мелких питомцев Остина, но при этом затребовал себе апартаменты ровно такие же, как королевский питон Трикси. Бишоп натянул перчатки, открыл консервы и, следуя наставлениям всё той же незнакомой женщины, пинцетом осторожно извлёк один кормовой объект, после чего резко бросил его на открытую местность и захлопнул стеклянную крышку, для надёжности ещё и отпрыгнув в сторону. Бритни высунул улыбающееся лицо из песка и, бодро виляя хвостом, бросился на добычу, широко открыв крошечную пасть. Дилан проводил взглядом исчезновение сверчка и попросил свой желудок не изрыгать содержимое сразу, а позволить хотя бы добежать до туалета. Бишоп не сразу смог различить Фи и Барни, скрытых в куче зелени, а когда нашёл-таки, едва заметно поморщился. Кузнечики, по его собственным представлениям, никакой пользы обществу не несли и не оправдывали своей стоимости. Никакого эстетического удовольствия от вида созданий, похожих на огромные сочные листья с лапками-веточками, Дилан не получал, но хотя бы наслаждался тем, что кормить их пришлось не другими представителями животного мира, а всего лишь миксом из салата, моркови и яблок. Нет, мексиканка что-то говорила про мух, но эту часть натуралист-любитель решил пропустить мимо ушей. Помимо Трикси и Морти в коллекции Остина были и другие змеи. Молочная змея по кличке Глория в красно-чёрно-жёлтую полоску и жемчужина всего зоопарка — платиновый питон Гизмо. Основа его гардероба была похожа на латексный комбинезон платинового цвета, а по бокам и спине змеились чёрные причудливые узорчатые полосы. Остин, когда речь заходила про этот экземпляр, всегда упрямо поджимал губы и утверждал, что узоры уникальны и никогда не повторяются, но Бишопу это никак не объясняло, почему эта зверюга стоит без малого двадцать тысяч долларов, а живёт среди такой роскоши, что порой ему самому хочется забраться в его укрытие, выполненное в виде винных бочек, и остаться там поедать мышей и, очень редко, ящериц. Сегодня ни те ни другие не пострадают, так как все уже накормлены, а под удар попадёт лишь сам Дилан, которому предстоит обновить поилки у не самых дружелюбных экспонатов. И последним, но не по важности, а по расположению, был хамелеон. Ящер с ярко выраженными рогами на голове и длинными лапами со сросшимися словно клешни пальцами, которыми их обладатель намертво цеплялся к ветке дерева, сидел, сгорбившись, и вращал ошалевшими круглыми глазами, очень сильно напоминая полоумного пьяницу с расфокусировкой зрения. Дилан приветливо улыбнулся. Микки не был его любимчиком, но, как и Морти, хотя бы не вызывал отвращения. К слову, питался тот почти так же, как геккон, так что проблем с жизнеобеспечением пока не предвиделось. — Ну что ты вылупился? — поинтересовался Бишоп, открывая клетку. — Я вот тоже не в большом восторге. Зато как классно, скажи? Сейчас вас всех порадую, справлюсь с панической атакой и всё, весь день свободен. Хамелеон развернулся, продемонстрировав хвост и своё отношение к его причитаниям. Дилан показал ему средний палец, после чего всё же накормил интроверта-ящера, бросив ему сверчка на дно террариума. На этом его долг был выполнен. Дилан проверил увлажнители воздуха, лампочки и кондиционеры, после чего хотел было уже покинуть помещение, как дверь с треском распахнулась и на пороге показались два человека с одинаковыми широкими лбами и квадратными подбородками. — Остин Беннет? — с заиканием промямлил один из них, торопливо осматриваясь по сторонам. — Нет, — Дилан попятился, — кто вы? Что вам нужно? Гости переглянулись, молча дискутируя на тему того, кто первый ступит в обитель зла. — Где Остин Беннет? — так и не придя к соглашению, спросил второй, оставаясь стоять на почтительном расстоянии. Бишоп почувствовал копчиком угол одного из террариумов. В голове помутнело от страха, и он резко забыл их расположение, но закинул руку за спину, молясь всем богам, чтобы это были не кузнечики. — Что вам нужно? — промямлил он, тайком отворяя дверцу. Несмотря на сковавший всё тело ужас, Дилан понимал, что от питомцев Остина куда меньше вреда, нежели от двух хмурых мужиков, вторгшихся в чужое жилище. Ступор посетителей можно было понять. Они хотели застать дома одного студента с факультета веб-дизайна и явно не рассчитывали на встречу со змеями, ящерицами и кузнечиками. Впервые в жизни Бишоп был рад тому, что Остин выбрал такое неординарное хобби, но вместе с тем впервые в жизни хотел добраться до лучшего друга не с целью отлично провести вместе время, а свернуть тому шею голыми руками. Во что бы там ни вляпался Беннет — ничем хорошим тут даже отдалённо и не пахнет. — Вы что тут копаетесь? — раздался грубый голос, после чего из-за спины первых двух гостей выплыл тучный человек с тростью. — Твою мать! — он подпрыгнул, едва не задев головой дверной проём. — Вы не подержите? — заискивающе спросил Дилан, не глядя бросая открытую банку корма. Его спина уже ощутила прикосновение одной из змей, но он никак не мог понять, какой именно. Тут же в голове пронеслись слова Остина о том, что змей нельзя кормить сверчками. Но, кажется, речь шла только о живых, потому что те могут прогрызть их чешую, а те, что были закатаны в банку, таковыми точно не являлись. Один из подручных поймал на лету банку консервов, и в тот же миг из-за спины студента вылетела огромная платиновая змея с чёрными полосками на спине. Никогда в жизни Дилан так не радовался тому, что Гизмо получил свободу действий. Но долго радоваться ему не дали крики ужаса и то, что второй человек бросился прямо на него. Бишоп отпрыгнул в сторону, потянувшись к клетке с хамелеоном. Он едва успел зацепить кончиками пальцев защелку, как его повалили на пол, а громадные руки сомкнулись вокруг шеи. Дилан захрипел и забарабанил ногами по полу. Сознание начало гаснуть. Незнакомец усилил напор. Бишоп уже успел мысленно проститься с родными и друзьями, как на помощь неожиданно пришёл Микки. Ящер запрыгнул на спину агрессора и, сперва отправив ему смачный плевок в затылок, от всей души вцепился крошечными острыми зубами в ухо. Напавший заорал, выпустил жертву и поднялся на ноги, пытаясь стряхнуть с себя цепкое создание. Он рывком сдёрнул с себя хамелеона, кажется, вместе с кусочком уха, и со злостью швырнул того в сторону. Дилан проводил падение питомца испуганным взглядом, потирая шею. Микки приземлился на пол и шустро засеменил в укрытие. — Да не шевелись ты! — раздался громкий бас тучного человека. — Я сейчас тебе башку прострелю! Бишоп и человек, который пострадал от укуса ящера, синхронно повернули головы и встретились с весьма занимательной картиной: питон Гизмо красивыми кольцами обвивался вокруг тела орущего и бьющегося в агонии человека, а над ними двумя возвышался ещё один, пытаясь нормально прицелиться. Двадцать тысяч долларов мелькнули перед глазами Дилана, после чего их заслонило красной пеленой ярости. Он вскочил на ноги и бросился открывать оставшиеся террариумы. Его попытался остановить всё тот же мужик, что и в первый раз, но его самого остановил Микки, откуда-то сверху спрыгнув на лицо и мертвой хваткой вцепившись в нос и губы. Зоопарк Остина вырвался на свободу. Раньше Бишоп часто видел такие сценарии в ночных кошмарах, но сейчас это принесло успокоение. Мелкий Морти стремительно преодолел расстояние между своим террариумом и Толстяком, заполз к нему в брюки, и очень скоро спасение товарища перестало быть первым пунктом в приоритетах последнего. Раздались выстрелы. Пули пробили стёкла в нескольких жилищах. Дилан прикрыл голову руками и рухнул на пол. Щеки коснулось что-то прохладное. Он распахнул веки и проследил движение Глории, которая, по всей видимости, не была согласна с жестоким обращением с хамелеонами и, извиваясь, ползла на помощь. Толстяк выбросил пистолет и начал хаотично охлопывать собственные ноги. Гизмо всё туже оплетал одного из незваных гостей, голова которого уже запрокинулась, а тело перестало биться в конвульсиях и подавать признаки жизни. Сам питон никаких угрызений совести за собой не чувствовал и с интересом наблюдал за схваткой полоза, после чего, видимо, решил отправиться на помощь более мелкому собрату. — Только не жрите друг друга, — бормотал Дилан, крепко зажмурившись и боясь пошевелиться. — И людей тоже не ешьте, я не готов с этим жить. Дьявол, Осси, если ты жив, и я сам останусь жив, то я тебя убью. Глория изящными изгибами пронеслась вверх по телу парня, ведущего неравный бой с Микки, и остановилась в районе лопаток, решив, что грудная клетка — отличное место, чтобы начать сжимать кольца. Ор такой силы Бишоп никогда прежде не слышал. Даже он сам, когда однажды случайно обидел Трикси и едва не поплатился за это сломанной кистью, и то визжал не так выразительно. Платиновый питон поистине оправдал свою стоимость. Гизмо методично душил Толстяка, который оказался на полу и практически перестал двигаться. При этом змей, в отличие от выползшего на волю Бри, никак не реагировал на сверчков. На миг Дилану показалось, будто питон точно понял, что происходит, и какие проблемы требуется решать в первую очередь. За это он чуть-чуть приподнялся в рейтинге и занял место между полозом и хамелеоном. Поняв, что прямой угрозы его собственной жизни больше не намечается, Бишоп вскочил с места и бросился спасать геккона, которому очень нежелательно так много и часто есть. Между тем Глория и Микки справились со своим противником и выжидательно смотрели на растерянного человека, который поймал геккона, получил укус в большой палец и, матерясь и скуля, засунул того в террариум с песком. Дилан осмотрел получившуюся картину и схватился руками за голову. Три человека лежали на полу. Змеи начали расползаться. Кузнечики ошалело прыгали по комнате, а ящер обиженно плевался ему в спину мрачными взглядами. Бишоп потянулся рукой к столику, где оставил мобильный телефон. Лучше бы Остину поднять трубку.

***

— Где ты находишься?! — растерялся Люк, выслушав напарника. — Что там случилось? — Змеи схватили Толстяка, — в десятый раз повторил Винай, которого, казалось, вообще нисколько не пугала заторможенность собеседника, а тон при каждом повторении не становился менее ровным. — Скоро будем на месте. — А как… — Лейхи запнулся, неожиданно для самого себя сильно покраснев. — А как там свидетель? — Плачет, — флегматично ответил агент Чэнь. — Я не стал выяснять, почему. — Понимаю. — Ты всё ещё персона нон-грата, — с нажимом произнёс таец, уловив настрой напарника. — Тебе там делать нечего. Я разговаривал с парнем, который был в квартире Беннета в момент нападения, тот с трудом складывал звуки в слова и предложения, умоляя нас приехать. — Толстяк жив? — Пока не знаю, мы же ещё не доехали. Я вообще не должен тебе ничего рассказывать. — У тебя не очень хорошо получается, — нервно хихикнул Люк, усаживаясь за дамский столик и выдвигая потайной ящик. — Удалось что-то выяснить про пропавшую партию? — Нет. Даже с покупателем всё очень туманно. Из фактов: сделка перенеслась по его инициативе, но товар он всё равно не получил. — Не верю, что говорю это, — Лейхи поиграл пальцами над масками, после чего извлёк лицо молодого парня — Честера, родом из Чикаго, — но, похоже, федералы правы: у нас в отделе крот. Возможно, кто-то донёс покупателю, что я расследую дело Легиона, а тот решил перестраховаться. — Ты так от себя подозрения пытаешься отвести? — удивился Винай. — Боги! Кроме меня есть и другие подозреваемые. — Кто, например? — Патрик. — Не неси чушь, пожалуйста. — Сэм. — Ответ тот же. — Но Альваро точно что-то скрывает. — Да, это же он неизвестным образом попал в отдел и не говорит никому о своём прошлом. — Вот же заладили, — Лейхи достал парик из светлых волос, — оно вам надо? Моё прошлое? Может, я гастролировал по Америке с балетной труппой, а вы из меня чуть ли не террориста делаете. — Окей. — Пошёл ты. — Как скажешь. И да, я не хотел этого делать, но твой свидетель за ночь успел совокупиться с моим мозгом, а мой мозг такого не любит. — Чего делать? — с опаской уточнил Люк. — Да не-е-е-т. Ты не мог так меня подставить. — Можешь написать рапорт за распространение личной информации, — флегматично отозвался Винай, намекая на то, что да, может. — Ты втянул его в это дело. Бери ответственность на себя. — Ты же адрес не выдал? — Конечно, нет. Я поделился тем, кто ты такой, и оставил номер личного телефона. Он наберёт, когда закончит истерику, скорее всего. — А ты знаешь, кто я такой? — Ты агент под прикрытием, который сейчас вовсе не под прикрытием, а под домашним арестом. Ещё Остин просил снимок, но, к счастью, у меня его нет. — Мудак, — констатировал Люк. — Ты уже собираешься к нам? — Разумеется. Не топчите там сильно, я хочу осмотреть нормальное место преступления, а не любоваться отпечатками ваших ног. — Мы не скоро закончим, — предупредил агент Чэнь. — Ох уж эти нерасторопные криминалисты. Заеду пока в доки, осмотрю последствия пожара. Оттуда-то хоть уже убрались? — Твоя ямаха не подлежит восстановлению. — Да не собирался я соскребать расплавленный металл с асфальта, — Люк в досаде почесал голову, потому что как раз-таки собирался. — Что с допросом Клода? — Молчит. Ругается. Называет тебя стукачом и предателем. Могу процитировать несколько особенно ёмких выражений. — Спасибо, я как-нибудь переживу. — Окей. И да, постарайся на самом деле всё-всё пережить. — Ты же говорил, что не собирался за меня волноваться. Пересмотрел ту позицию? — Я не за тебя волнуюсь, — отрезал Винай. — Твоё бездыханное тело, найденное на улице, когда ты не должен там быть, — не сулит мне ничего хорошего. Я занимаюсь наркотиками и не люблю сталкиваться с убийствами. — Мы могли бы подружиться. — Нет. — Буду держать тебя в курсе событий, — пообещал Люк, поднимаясь с места. — В курсе событий моего расследования? — уточнил агент Чэнь. — Очень мило с твоей стороны. Лейхи повесил трубку и подошёл к окну. Патрульная машина так и не исчезла. Вот же упорные. И куда они ходят в туалет? Хоть бы не в клумбу, что ли. Пожелав коллегам хорошего дня, Люк направился к шкафу. — Тяжёлый будет день, — сообщил он самому себе, — но, погнали.