Disconnect

Бам! Стальной кулак ударился о закалённую пластину на груди в воинском приветствии, едва привратник в силовой броне увидел старейшину. Но потом он разглядел за спиной Данса пришлого человека и насторожился, не понимая, что должен делать. Вокруг, кончено, часто шлялись бродяги, но такой наглости Бэл точно не ожидал. — Он со мной, — коротко пояснил Данс. «Онь ся мнёй!» — мысленно передразнил его МакКриди. — Ладно, — сказал Бэл, глядя на гостя сквозь блестящий визор, но вдруг сурово добавил: — Только оружие сдай. Наёмник недовольно буркнул что-то про «типичное Братство» и сбросил ремень винтовки с плеча, пока огромные ворота Цитадели со скрипом поднимались перед ним. А прикольная это была штука — проездной. Утром дождался поезда на станции «Данвич Билдинг», вечером сошёл на ней же. Красота, и время экономит. Ещё и возят в служебном вагоне, в отдельном купе с собственным сральником за дверью. Цитадель Роберт видел уже не впервые, но позавчера он был здесь на птичьих правах, а сегодня, можно сказать, пришел сюда на работу. Пять бетонных стен, в колодце которых росли деревья, казались ему неуютными — подсознание так и вырисовывало деревянный домик под раскидистыми кронами, загон и пару браминов, пасущихся внутри. А на ветках ягоды растут. Вот эти вот, на которые Роберт облизывался ещё в прошлый раз. Пальцы ловко метнулись к увесистой красной точке под тёмно-зелёными листьями, и вскоре сочная вишня оказалась во рту снайпера. — Блин! Данс обернулся. Наёмник поморщился, сплюнул что-то красное в ладонь — это оказался его собственный зуб, торчащий в здоровенной вишне. — Надеюсь, не передний, — сказал Данс совершенно не тем голосом, в котором можно было расслышать надежду. — У-у, — промычал МакКриди. — Нажейшя! Ш-шука… Эфо фо? — Вишня. — На гажирофке не быо напишано, фо в ней кофти! Данс пожал плечами. МакКриди был не первым, кто так попался. Когда плодоносные деревья прижились, очередь к зубному технику нарисовалась такая, что хватило бы опоясать людьми Цитадель. Зато Скальпель, сукин сын, радовался неистово. — После арсенала заглянем в медблок — думаю, тебе быстро слепят новый зуб. А пока позволь представить твоего напарника, Роберт Впрочем, вы уже, насколько я знаю, знакомы. Из-за спины Данса вышел человек, про которого МакКриди тут же подумал: «Да это же…», но потом осёкся. Кто? Роберт осознал, что впервые видит это лицо, но образ, взгляд, поза — кого ему это всё напоминало? — Скриптор Валентайн к твоим услугам. Можешь не выискивать на мне швы и трещины, МакКриди, их больше нет. Роберт раскрыл рот, забыв о том, что светит на весь двор осколком зуба, и уставился на Ника. Это определённо был именно Валентайн — но теперь с настоящей кожей, с глазами таинственно-серыми, а не жёлтыми, как фары. С морщинами, которые делали его по-настоящему живым. — Ну чего так смотришь? Ты же на мне дыру протрёшь. Наконец-то я могу сказать это не в буквальном смысле слова. — Погожи-ка, — ожил наконец Роберт, — ы же вжоде как… э-э-э… — Именно. Но боюсь, ты не поймёшь, как старый синт сберёг свой разум в довоенной кофеварке. Наёмник шагнул вперёд, пожал Валентайну руку и по-дружески хлопнул того по плечу. Раньше, когда они встречались, парень то и дело шутил про ведро с болтами и маслёнку на завтрак, но… чёрт, как это было тупо и бессмысленно. Вот бы старый синт, хоть он и казался всего лишь сорокапятилетним, поскорее это забыл. — Ник — заместитель главы службы правопорядка, — пояснил Данс, — у него уже есть кое-какие наработки по нашему делу. — А по жубам у уас нет нажаботок? Данс тихо кивнул: ему явно не нужен был исполнитель, который вместо спускового крючка будет дёргать остаток зуба.

***

МакКриди то и дело щупал языком пломбу, будто её могли вырвать обратно. Несколько минут назад он ходил по коридору и вздыхал, обвиняя Данса в том, что он всё это подстроил со своей сраной вишней. Но теперь пыл поугас, да и заморозка до конца ещё не сошла. — Ты хорошо знаешь Мегатонну? — спросил Данс. Он сидел напротив стрелка в своём кабинете и смотрел на огромный монитор с картой на стене. Там нашлось место даже для крошечной змейки «ДиСи Экспресса», которая готовилась двинуться в обратный путь вечером. — Ну как сказать… Знаю, что раньше там рулил Мориарти, но в последнее время он заметно сдал. Симмс до сих пор шериф, Мойра — самый крупный торговец… Чего ещё тебе рассказать? — Бомба, — произнёс Ник и сделал глоток чёрного кофе. Настоящий глоток, а не пародию на него, как когда-то. — Что ты знаешь о бомбе в центре города? — Симмс до сих пор надеется, что кто-нибудь её обезвредит. Не знаю, как они вообще рядом с ней живут. Я только из-за этого в Мегатонне и не задерживаюсь обычно — напрягает как-то такое соседство. — Когда появился Союз, — снова заговорил Данс, — мы направили скрипторов в Мегатонну. Они долго изучали бомбу и пришли к выводу, что от физического воздействия она не взорвётся. Но это можно сделать при помощи импульсного или лазерного детонатора. МакКриди скривился. — Мы вроде начинали с поисков какого-то вашего пилота, при чём тут бомба, Данс? Нетерпение наёмника Данса не раздражало — по крайней мере, пока. Он взял со стола крошечную световую указку и направил тонкий белый луч на карту. — Это Олд Олни, разрушенный город на северо-востоке. Наш пилот пропал там две недели назад после того, как десантировался в район коллекторов, где сейчас сидят сектанты. Но у нас есть подозрения, что место заключения находится не там, а где-то совершенно в другой стороне. Система коллекторов в Олни намного обширнее, чем нам казалось, и выследить, кто оттуда уходит, практически невозможно. — Но есть способ сесть фанатикам на хвост, — добавил Ник. — Например, установив слежку за ними в другом месте. И, судя по всему, Мегатонна — одно из таких. Ты ведь знаешь, в чём суть учения Апологии Распада? Роберт призадумался. Всех сектантов он заранее определял в одну кучу и даже не собирался вникать, во что там они верят или не верят. Апологию он считал просто ещё одной веткой Детей Атома — у них же даже словечки в проповедях были одни и те же. Распад-херопад, свет-хуевет и дальше по списку. — Да не особо, — признался наконец ЭрДжей. — Наверняка, ты сравнил их с Детьми Атома. Но те верили, что война была «великим актом атомного творения», считали её благом. Апологеты пошли дальше. Они верят, что война была божьим наказанием за человеческие грехи. Мол, бог устал наблюдать за распрями, за гонкой вооружений, и послал миру войну, чтобы сжечь всё дотла. Согласно их учению, человечество не должно было выжить в том виде, в котором оно существовало, и единственный допустимый облик разумного существа сейчас — это гуль. А любая борьба за сохранение человеческого тела для них — грех. Такие вот весёлые ребята. — Это объясняет, почему похищенных подвергают воздействию радиации и возвращают уже в искалеченном виде, — добавил Данс. — Хотя некоторым всё-таки везёт больше — они до этого не доживают. Дрожь прошлась по телу наёмника. Он долго жил среди гулей и начал воспринимать гулификацию как что-то вроде… старения. Мало кто хотел становиться живым трупом, но они становились — постепенно, не без боли и не без сожалений. Но куда страшнее было представлять, что тебя могут превратить в вяленый окорок против твоей воли. Посадить на цепь, облить радиоактивными отходами, накормить облучёнными консервами или даже отчебучить что-нибудь более мерзкое. — Обычно сектанты посещают города под видом жителей Пустошей, поэтому очень сложно их обнаружить, — объяснил Валентайн. — Но в Мегатонне разоблачить их проще. Нам известно, что в перспективе они хотят взорвать бомбу в центре города, однако Симмс ограничил к ней доступ. Нужно искать человека, который проявляет к снаряду особый интерес. — Предлагаю следующее, — сказал Данс. — Вы с Ником прибудете в город в один день, но в разное время. Он займётся сбором информации из закрытых источников, а ты будешь наблюдать. МакКриди кивнул, и тут же адресовал старейшине вопрос: — А где все охотники, Данс? Тот, недолго думая, коротко ответил: — Обрели свободу и сами решили, куда им пойти. — А новые? — Никаких новых нет. — Я думал, вы подстраховываете друг друга. — Далеко не всех. Это привилегия, которой мы больше не разбрасываемся. Но если ты однажды докажешь, что достоин этого, мы предложим тебе сделать слепок памяти. В случае твоей смерти твои близкие даже ничего не заметят. Роберт едва не подпрыгнул на стуле. Это звучало так… странно и непривычно, что даже сознание отказывалась воспринимать услышанное. Он? Роберт МакКриди? И может умереть? — Это как?! Синтом меня сделать, что ли? — Да. Если все будет в порядке, то ты станешь первым исключением из правил за все годы действия новой политики. Человек извне, которого мы согласимся подстраховать. Подумай, готов ли ты к этому — времени у тебя будет достаточно. Если выживешь. Как-то иначе Роберт воспринимал синтов. Может быть, если бы не Барбара, то он так никогда и не поверил бы, что в синтетическом облике можно начать новую жизнь. Опять греться воспоминаниями и горевать по собственным бедам. Быть собой, просто немного другим собой. — Постой, — вдруг сказал он и замотал головой, — получается, я тупо выгружу все свои воспоминания в ваш компьютер? Ник и Бенджамин синхронно кивнули. Проклятье, а вот это действительно было сложно. С одной стороны — шанс. Редкий, мать его, шанс. Словно закладка в книге жизни, которую будут беречь, даже если отбросишь копыта. Но с другой стороны — его мысли. Дансу не следовало в них копаться, потому что это не его, блин, собачье дело. — Не-не-не! — Роберт вытянул руки вперёд, будто к нему лез обниматься кентавр. — Как-то стрёмно это звучит. Не хочу, чтобы ваши умники знали, как в детстве я жрал плесень. — Я понимаю твои опасения, — спокойно сказал старейшина. — Но никто не станет просматривать твои мысли. Я готов дать тебе слово как нашему союзнику, что они будут в безопасности. — Хотел бы я тебе верить, Данс, — фыркнул Роберт и закинул ногу на ногу. — Я сдерживаю обещания, — терпеливо сказал тот. — Пока ты на нашей стороне, орден будет поддерживать тебя, как своего брата. Роберт где-то в глубине души продолжал недолюбливать Данса, но всё-таки понимал: лучше согласиться. Барбара тоже верила, что её убережёт Господь, вот только он отвернулся от неё, отдав на растерзание всем подряд — голодному Когтю смерти, родному сыну с его безумными экспериментами и внезапно ставшему трепетно-гуманным Дансу с его «лучше никак, чем так». — Ладно, — прервал раздумья голос Данса. — Никто не вправе тебя заставлять. Вот только Пустошь превращала страх смерти во вполне разумное опасение. Смерть жила здесь повсюду, и иногда рвалась на встречу с очередным путником так внезапно, что даже команда сильнейших богов была не в силах кого-либо спасти. — Если я заслужу это, — пробормотал ЭрДжей, — мы об этом ещё раз поговорим.

***

Мегатонна была тем городом, который даже при огромном желании нельзя было облагородить. Вроде бы и мусор под ногами не валялся, и перила в прошлом году подлатали на всех улицах, а как не смотри — всё равно видишь лишь огромную груду железа и досок, скреплённых ржавыми гвоздями. В «Салуне Мориарти» теперь всем заправлял его сын-подросток — такой же мерзкий и несносный, как его отец. Первым делом он поднял стоимость аренды койки в этом клоповнике до полутора сотен крышек — и это с учётом того, что постаревшая Нова больше не входила в список дополнительных услуг. Да Роберту не особо и хотелось пробовать шлюх — дома ждала жена. Идти в рыгаловку тоже не было никакого желания, и МакКриди свернул к «Магазину на кратере». — О, кто к нам зашёл! Самый меткий парень Столичной пустоши! — расплылась в улыбке Мойра. — Что? За патронами? Роберт помнил, о чем его предупреждал Валентайн: не делать вид, будто он уже снаряжён от пяток до макушки. Выглядит подозрительно, вызывает недоверие да и вообще моветон. — Эй, Мойра! — тоже улыбнулся ей в ответ наёмник. — Ну что, как там продажи «Руководства» идут? Да, знаешь, мне бы триста восьмых горстку. — О, эти — как горячие пирожки, расходятся быстро. Но для тебя у меня всегда есть запас. Вот только хоть убей не помню, куда я его положила… Охранник торговки хмуро подпирал стенку. Пару раз в прошлые визиты Роберт замечал, что мужик выглядит взмыленным, а его ширинка не застёгнута до конца, что наводило на мысли о весьма пикантной подработке. — О! Вот же они! Вот только… — тихо добавила Мойра, выложив патроны на прилавок, — скидку сделать не смогу, Роберт. Извини. Хочу наконец накопить денег и переехать уже в Ривет-Сити. МакКриди деловито наклонился к девушке. Вот и первая зацепка — местные, которые бегут как крысы с корабля, почуяв беду! — А что стряслось? — спросил он, понизив тон, будто вертухай Мойры был вражеским информатором. — Совсем неспокойно стало? В глазах Браун отразилось непонимание, но потом она вскинула тонкие рыжие брови. — Да нет же! — всё тем же певучим голосом ответила торговка. — Что может пойти не так в нашей Мегатонне? Я просто давно, оч-чень давно мечтаю о доме на берегу реки! С тебя семьдесят крышек. МакКриди почувствовал себя дураком. А ещё он догадался, что Мойра явно не понимает, что представляет из себя Ривет-Сити. Он отсчитал ровно столько, сколько озвучила женщина, и та кропотливо пересчитала выручку, будто ЭрДжей её когда-то обманывал. — Что тут нового? В «Латунном фонаре» ещё не потравили тараканов? — как бы невзначай поинтересовался наёмник. — Ой, не нагнетай! — засмеялась Браун. — Подумаешь, пару раз обед сварился не до конца и выскочил из тарелки. Вот Харю это вообще не смущает — в последнее время Мориарти совсем его закошмарили, и он даже обедать ходит к Сталам, чтобы его не поторапливали над миской. Бедняга. Хоть Колин и болеет уже второй месяц и почти не выходит из комнаты, его сын не дает спуска бедному Харе. Ой, а ещё Люси Вест хочет праздновать в «Латунном фонаре» свадьбу! Представляешь! — Люси? — удивился Роберт. Это имя в его жизни и без того встречалось слишком часто. — С кем? — Ой, какой-то симпатяжка из Убежища! У него ещё есть классная кожаная куртка со змеёй!

***

Доктор Паскаль Просперо пришёл в город ближе к ночи. Поправил шляпу, осмотрелся и стал смирно ждать шерифа, который с трудом поднимался по дощатым ступенькам к воротам. «Не запомню», — думал МакКриди, наблюдая за Ником с площадки перед салуном. «Паскаль, блин, Просперо! Хоть на руке пиши». Шериф Лукас Симмс как обычно подошёл к пришлому с хмурым и настороженным выражением лица, но вдруг расслабился и даже опустил плечи. Видимо, доктора в Мегатонне действительно могли гнуть пальцы веером. Мэр и гость города долго и неторопливо поднимались на самый верх, и наёмник уже распереживался, что его затянувшийся перекур покажется кому-то странным. Он не привык быть на виду. Вот смотреть из каких-нибудь дебрей на свою цель сквозь оптический прицел — совсем другое дело. — Вы знаете, — услужливо бормотал Лукас, — я оплачу за вас эти три дня из городской казны! Только вы уж, пожалуйста, проведите приём, ладно? Я буду направлять людей к вам. И ещё, строго между нами… сообщите мне, если поймёте, что кто-нибудь из местных крепко сидит на наркотиках. У нас с этим строго… Роберт не знал, кем именно назвался Валентайн. Хирургом, наверное, или каким-нибудь другим страшным словом. Правда была в том, что настоящих врачей на Пустошах действительно было мало. В основном попадались торговцы стимуляторами и ватой, самые алчные из которых даже пытались врачевать. Гастролируя по городам, они мало беспокоились о том, что будет с пациентом через пару дней. Иногда бедняков опаивали наркотиками, чтобы создать видимость улучшений, а на следующее утро горе-эскулап убирался восвояси. Но Ник вызывал доверие — этого у него не отнять. Даже Барбара когда-то без сомнений поручила ему поиск самого важного для неё человека. «Чёрт…» Проведя окурком по парапету и бросив его в жестяную банку, Роберт направился в свою комнату. Ник уже был за стеной, и сквозь шум засыпающего города, который доносился изо всех щелей, можно было услышать, как синт раскладывает вещи. А потом он покашлял два раза, помолчал секунд пять и снова покашлял. Роберт провернул то же самое. Валентайн встал с кресла, вышел в коридор и едва слышно постучался в дверь крошечной комнаты наёмника. — Надеюсь, ты помнишь, как меня зовут. — Проскер Поспело? — Я так и знал, — вздохнул детектив. — ладно, можешь называть меня просто «док». Давай я расскажу тебе кое-что ещё, на что не хватило времени в Цитадели. Роберт откупорил бутылку виски и плеснул немного янтарной жидкости в бокалы. — Так что там? — В общем, три недели назад жена одного торговца стала бить тревогу: он отправился в Мегатонну и не вернулся назад. Этот тип имел лицензию Союза, торговал овощами с собственной фермы и кое-какими припасами, да ещё и путешествовал один. Мы нашли его труп, но брамина при нём не было, как и всего товара, а следы вели именно сюда. Мы решили ждать здесь, и в итоге интуиция не подвела: к Мегатонне пришёл самозванец, назвавшийся тем торговцем. Но самое интересное: один из стимпаков при нём был своего рода футляром, в котором нашлась свёрнутая в трубочку бумажка. На, взгляни на копию. Ник протянул Роберту крошечный листок, и тот поднёс его к длинному носу. «Дек 01 94, 01:00. 1,5 мил». — Первое декабря, час ночи… а дальше что? — Судя по всему, безопасное расстояние при взрыве. У сектантов явно есть информатор из числа местных, и этот инфо-стимпак предназначался для передачи из рук в руки. Оба многозначительно замолчали. Роберт поёжился — всё менее и менее дружелюбной становилась Мегатонна. — Мойра… — прошептал он. — Мойра собирается валить из города в скором времени. Говорит, что просто хочет купить квартирку у Потомака. — Занятно, — кивнул Ник. — Кто ещё вёл себя странно? Ещё в городе есть гуль. Харя. Его уже много лет прессуют Мориарти — сначала старший, теперь сынок его. — А это вполне себе мотив. — Бинго. — Кстати, — Ник поднял бокал так, чтобы лунный свет, бьющий через щель в потолке, падал внутрь, — про гулей… Ты был в Подземелье-2? Оно же сейчас… как там это место называлось… — Тайник Гамильтона. Работал даже на них как-то раз. Слушай, там не слишком любят сектантов. Всё-таки у них жизнь налаживается, они хотят торговать, а подыхать с голоду не хотят. Харон мне говорил, что даже стрелял в фанатиков как-то раз. — Доверяй, но проверяй, МакКриди, — с сомнением выдал Ник. — Как только Роя Филлипса подстрелили, там всем стал заправлять Мастерс. А он бывший учёный, и со всеми этими религиозными штуками плохо ладит. И вообще, Ник, ты же изучал Апологию! Кого они окучивают в первую очередь? — Хороший вопрос. Стариков и молодёжь. Из убежищ, с пустошей, из крошечных городков. В основном людей, конечно — гулей-то уже не к чему толкать. — Мойра сказала, что в город забрёл новенький. Из Убежища. Хочет жениться на Люси Вест. — А, Сто первое, наверное, — протянул Валентайн. — Оно несколько лет назад открылось, люди теперь могут спокойно выходить наружу. Вот только какой дурак согласится променять чистую койку на матрас с клопами? — Согласен, как-то нелогично. У нас уже трое подозрев… Что-то скрипнуло снаружи, а потом слабый свет в редких щелях на стене на пару мгновений погас. Кто-то шёл по коридору. ЭрДжей взглянул на часы — полвторого ночи. Конечно, кому угодно из постояльцев могло надавить на клапан, вот только некто не спускался вниз — наоборот, он зачем-то поднялся на второй этаж. Ник прильнул к одной из щелей и жестом приказал МакКриди не двигаться. Любопытство едва не взяло верх, но Роберт подчинился: полы тут дико скрипучие, того и гляди нашумит из-за них на всю Мегатонну. А потом из угловой комнаты, в которой жил сам Колин, послышались стоны. Настолько жуткие и болезненные, что волосы на затылке у МакКриди встали дыбом. — Не-е-ет… Не на-а-а-а… а-д-о-о-о… — хрипел чей-то голос, в котором отчасти можно было узнать привычный тембр Мориарти. Роберт уже хотел было шагнуть к двери, но строгий взгляд Валентайна его остановил. — Не суйся, — почти беззвучно сообщили его губы. — Но вдруг его сейчас, блять, задушат?! Вдруг хрипы и клокотание стихли. Лишь тяжёлое дыхание мужчины шипело в холодных железных стенах, будто звук велосипедного насоса, и это было единственное свидетельство того, что он ещё жив. — Молчать, ублюдок, — грозно прошептал кто-то, и МакКриди не был уверен, что знает, кому принадлежит голос. Через минуту загадочная тень поплыла в сторону лестницы, почти беззвучно ступая по кривому полу. Ник засучил рукав кожаного тренча, под которым виднелся докторский халат, и щёлкнул какой-то кнопкой на увесистом браслете. Стелс-поле укрыло детектива, и он навалился на дверную ручку. — Я вниз, а ты тихонько загляни к Мориарти. Нику было легко говорить — у него-то была маскировка! Ступая вдоль стены и стараясь не топать, Роберт добрался до двери в комнату Колина. К его счастью тот, кто только-что оттуда сбежал, не прикрыл её до конца, и снайпер без проблем заглянул внутрь. Белый прямоугольник, который поначалу сбил Роберта с толку, оказался ширмой. Из-за неё выглядывали лишь босые ноги на кровати — худые, будто у умершего от голода старика. Что-то потянуло МакКриди вперёд, и даже тот факт, что Колин его сейчас увидит, не пугал стрелка. Гораздо страшнее было остаться в неизвестности, в одном здании с тем, кто угрожал бывшему негласному хозяину города. Но за ширмой наёмник увидел то, чего точно не ожидал. Там лежал гуль. От некогда густой платиновой шевелюры и бороды остались только жиденькие клоки волос. На месте носа зиял кривой провал, нескольких зубов во рту уже не было. Роберт едва не отшатнулся: его окутал тошнотворный запах затхлости и угасания, как от кучи опавших листьев, в которую кто-то бросил дохлое животное. — Мориарти? — испуганно спросил Роберт и вцепился трясущейся рукой в ткань ширмы? — Кто это с тобой сделал?! В голове всплыла догадка: Харя. Чёрт подери, почему иногда ответы лежат буквально на поверхности, но никто их не видит?! — Эт-то… б-ы-ы-ыл… — Твой работничек?! Да кто же ещё на такое способен, а? — Это… эт-то не Ха-а-ря, — прохрипел Мориарти, а потом надсадно застонал, и… обмяк на постели. Мёртв, понял МакКриди. Валентайн влетел на этаж через пару минут и потянул Роберта за руку в его же номер. Там он отключил стелс-поле и наконец отдышался. — Догнал? — Нет. Ушёл через чёрный ход. Но уходил без паники — меня, кажется, на хвосте не заметил. А вот кто это был — пока не ясно. — Ник, Мориарти уже давно превратился в гуля. Он умер у меня на глазах, вот только что, прямо там! Но и дураку понятно, что уйти ему помогли, причём сделал это не Харя. — С чего ты взял? — Колин успел мне сказать. Ник закусил губу и хмыкнул. — Ну, с прямым свидетелем спорить нет нужды. Завтра надо хорошенько отработать версию с сыном Мориарти. Дьявол, придётся вести сюда Симмса — если я буду тайком искать улики в одиночестве, то умудрюсь только наследить, а в опале быть не хочется. Сонный Лукас не поверил, что перед ним — труп Мориарти. Взяв под руку подставного дока, он долго торчал в комнате Колина, а МакКриди пришлось делать вид, что он крепко спит. Возня снаружи не утихала примерно час, и, судя по всему, особых подозрений к Нику-Паскалю у шерифа не возникло. Валентайн заглянул к приятелю уже под утро. — Ну что там? — План такой, — проигнорировав вопрос, сказал детектив. — Расходимся по своим комнатам, но спим по очереди. До шести утра — ты, потом три часа — я. Слышимость тут хорошая, так что одновременно двоих нас точно не угробят. — Так что с Мориарти-то? — Завтра, Роберт. Давай завтра. Оставшись в одиночестве в крохотной комнате с узкой кроватью, МакКриди вдруг испытал странное чувство — микс из страха, напряжения и полной дезориентации. Кажется, самым близким к этому термином было «отчаяние». Он лёг на жёсткий матрас и понял, что сон не придёт к нему ещё долго. А минуты между тем шли и шли, часы на стене тикали, а утро неминуемо приближалось. «Может, поменяться с Валентайном? Пусть он пока поспит», — подумал ЭрДжей. Он собирался было уже встать, но понял, что не хочет расставаться с теплом пухового одеяла. «Ладно. Так и быть, как-нибудь посплю». Он думал о Дункане. А ещё о Джуди и Люси. О своей любимой ревнивой птичке, которая утром провожала его на поезд со слезами на глазах.

***

— Куда на этот раз ты уходишь, Роберт? — спросила она, вцепившись в его рукав. Люси можно понять: он обещал ей, что приедет надолго, что они будут устраивать пикник каждый день, запускать воздушных змеев, ходить в гости к этой полоумной Сьерре Петровите и много чего ещё делать вместе. А он опять уходил, и она не знала, почему. У них же всё было: крышек хватало, холодильник не пустовал. Люси бы не поверила, если бы он сказал, сколько ему пообещал заплатить Данс. Ей вообще не следовало знать ни про какое херово Братство. — Солнце, меня попросил помочь очень хороший друг, — сказал он и фалангой пальца закинул смоляную прядь ей за ухо. Она надула губы. — Я не верю тебе. А вот это уже было серьёзно. Раньше она говорила о своих сомнениях как-то помягче. — Это ещё почему? — строго, но беззлобно спросил ЭрДжей и притянул жену к себе, но та упёрлась ладонями ему в грудь, вырвалась, упала на диван и прижала колени к груди. Сейчас заплачет. Ну, точно — уже. — Ты опять едешь в этот свой Бостон, ведь так? — Какой Бостон? Я там уже был! — сказал он, но тут же понял: зря. Люси заплакала ещё громче. — Что тебя туда так тянет, Роберт? — простонала она. — Или кто?! Ну как он мог ей объяснить? Такое необъяснимо в принципе. Конечно же, она чувствовала, что его тянет в прошлое. Роберт пытался выбросить из головы всё, что он пережил в Содружестве, но так и не смог, и теперь от этого страдали все. От внимания Дункана уже не ускальзывали их ссоры. Джуди взрослеет и тоже вот-вот начнёт что-то замечать. — Меня тянет только к тебе. И я работаю так много для того, чтобы у тебя и наших детей всё было, — звучало банально, но это была не ложь. С улицы послышался детский смех. Дункан, Джуди и трое соседских детей затеяли шуточную войнушку. Не лучшая игра, но куда деваться — если двести с лишним лет назад эталоном были «дочки-матери» и «полёты в космос», то теперь даже девочкам следовало знать, как делать кувырок с винтовкой в руках. — Я не знаю, Роберт, — утерев слёзы, сказала жена. — Мне иногда кажется, что у тебя в голове не я, а кто-то другой. Эта грампластинка уже была заезжена до дыр, но МакКриди терпел. Он никогда не повышал на неё голос, не отворачивался и не уходил в соседнюю комнату. Это сделало бы ей ещё больнее. — Родная, у меня в голове действительно много тяжёлых мыслей, но это точно не другая женщина. Я… я просто хочу накопить на новый дом для нас. Более безопасный, более… красивый, может быть. Она подняла голову, вытерла тыльной стороной ладони слёзы. Её лицо было красивым даже сейчас, когда на щеках проступили красные пятна, а веки набрякли. — Тебе не нравится в Гердершейде? — Нравится. Но из-за фанатиков здесь может стать небезопасно. Он сел рядом с ней, и на этот раз Люси не отшатнулась. Роберт приобнял её, снова прижал к себе — девушка не сопротивлялась. Его ладонь скользнула по немного пушистым чёрным волосам. — Я всё делаю только ради вас. Клянусь. Она не стала возражать, лишь положила слабые горячие ладони ему на плечи. Роберт готов был сидеть вот так очень долго. Час, полдня, день — лишь бы чувствовать её в своих руках. А потом к ним кинутся Дункан и Джуди, и МакКриди сгребёт и их в охапку, хохоча из-за того, что девочка как обычно попытается атаковать его щекоткой. Когда малышка улыбалась, то была не так сильно похожа на отца. Но иногда взгляд девочки становился суровым, требовательным — и что-то кололо в сердце. Копия ведь. Копия. И чем чаще он будет видеть их обоих, тем отчётливее станет это сходство в его глазах. — Ты любишь меня? — в миллионный раз спросила Люси. — Я тебя безумно люблю, солнце. Роберт посмотрел на её макушку. Русые волосы отросли примерно на дюйм.