Оставаясь тлеть

      - При рождении ты лишился, пожалуй, главного достоинства людей, - Мэйсон смотрит, как парень, сидящий по левую руку от неё, пытается освободить конфету от упаковки, - мозга.       Монтэг слишком увлечен своим делом, чтобы на что-то реагировать и тем более обижаться. Сегодня утром к победителям приезжали фургоны с продуктами. Обычно такая процедура происходит как минимум раз в месяц. По желанию того или иного победителя ему могут доставить еще несколько пакетов со съестным. Но Джоанне никогда не надо больше, чем ей могут дать.       Свою дражайшую тётю она посадила на жесткую диету и запретила разговаривать с кем-либо по поводу того, что происходит у них в семье. Рада ли она, что племянница вернулась домой год назад, одержав победу в Играх? Безусловно. Почему сейчас женщина стала похожа на вешалку, обтянутую сухой кожей? Немного приболела, скоро пройдет.       Она перекладывала продукты, предназначенные родственнице, в один пакет. Оставляла его под дверью у её комнаты и возвращалась назад на кухню. Джоанна не пыталась отыграться или просто поиздеваться над родственницей. Она поступала с женщиной так же, как та поступала с ней несколько лет назад. Разница была лишь в разнообразии продуктов и в их качестве. Маленькая Мэйсон получала на обед, завтрак и ужин какие-то объедки, обглоданные кости и кашу, которую разве что можно было поклевать маленьким клювиком – настолько её было мало; так на что теперь жаловаться тетке? Правильно. На обилие еды.       Все то вкусное, что Джоанна могла найти в привезенных коробках, она тащила Монтэгу. Не все сразу, конечно, потому что такие действия были запрещены. Победитель не должен делиться своей едой с жителями, иначе его могут лишить данной привилегии за ослушание. Дистрикту привозили продукты из других частей Панема целый год. Понятно, что как только этот промежуток времени закончился, то многие схлопотали проблемы с желудком. Переходить со свежих фруктов и овощей на безвкусную кашу было для всех испытанием.       Неужели вы думали, что еда для каждого – своеобразное поощрение и проявления заботы о своих гражданах? Джоанна прыснула. Благодаря такой «услуге» большая часть населения не может вынести продолжительную голодовку. Люди – идиоты. Они не знают, что если тебе что-то дают, то не надо отгрызать сразу все. Ешь по чуть-чуть, по крохе. Может, предложенная тебе прелесть окажется отравленной. От того количества яда, что содержится в крошках, не сможет умереть никто.       - Дай сюда, идиот, - девушка грубо выхватывает сладость из рук парня и срывает обертку по красному контуру, - вечно ты ведешь себя, как умственно отсталый.       Конечно, в этом не было вины Монтэга. Просто идеальная упаковка Капитолия отличается от тех сто раз переработанных пакетов, в которых жители дистриктов обычно кладут хлеб, когда покупают его на рынке. Наверное, все жители столицы смотрели на детей, приезжающих к ним раз в год, как на сумасшедших. Они могли надумать себе все, что угодно – кто-то считал, что дети специально воспитываются в таких условиях, чтобы подготовка к шоу и видео с Тренировочного центра было смешнее просматривать, кто-то думал, что из-за плохой экологии в дистриктах у бедных малышей разрушался головной мозг.       Это же было для них сродни развлечению, правда? Сейчас дети, участвующие в Играх, походили на животных, выступавших несколько столетий назад в цирках. Но смотреть за человеком намного интереснее, чем за той же глупой обезьяной. Видеть, что кому-то намного хуже, чем тебе – вот тот дар, незаменимое ощущение, которое не хотели отпускать капитолийцы.       - А через месяц Жатва, - глубокомысленно изрекает Монтэг. Такая фраза вкупе с его фамилией заставляет девушку засмеяться. Но то, о чем говорит Монтэг – над этим не смеются. Это не разговор, вызывающий улыбку. Это короткий монолог, подразумевающий билет на тот свет.       - Спасибо за напоминание. Из-за него ты автоматически лишаешься этой сладости, - Мэйсон извлекает небольшой батончик из фантика и отправляет его в рот. Монтэг сразу же напрягается, еще чего доброго, кинется на неё. Ну, или хотел бы кинуться. Парень не совсем дурак и прекрасно понимает, что его может ждать, позволь он себе в отношении к Мэйсон нечто большее, чем положено рамками приличия. И не только приличия. Затевать драку, пусть и шуточную, с той, кто одним точным ударом лишила маленького мальчика жизни, как минимум как-то самоубийственно.       - В этот раз ты будешь присутствовать на церемонии. Будешь смотреть на толпу свысока. С первого взгляда сможешь сказать, каковы шансы того или иного выбранного трибута. Будешь сопровождать их в Капитолий.       - Ты решил еще раз напомнить мне о моих обязанностях? – уже несколько раздраженно спрашивает Мэйсон.       - Нет. Просто… ну, знаешь. Будь с ними осторожнее, - парень ловит на себе удивленный взгляд, - одно твое слово может вызвать остановку сердца. Помягче с маленькими и неуверенными в себе детишками. А то они и до Игр не доживут. Да что там. До Капитолия не доедут.       - Да пошел ты, - Джоанна шутливо толкает друга в бок, но не рассчитывает силу. Монтэг летит вниз и утыкается лицом прямо в лужу, образовавшуюся после вчерашнего продолжительного дождя. Для девушки это ровным счетом ничего не значит – она не только замечает то, что наделала, лишь после того, как парень встает на ноги, так еще и скользит раздраженным взглядом и отворачивается.       И тут Монтэг решается. В грязи, даже предварительно не отряхнувшись, он прыгает на Джоанну, но реакция той оказывается молниеносной. И теперь парень понимает, почему её противники так быстро сдавались, стоило девушке столкнуться с одним из них. Единичным легким, как казалось, ударом Джоанна вышибает из его легких весь воздух. Глаза парня расширяются. Он старается сделать вдох, его организм судорожно ищет оставшийся запас кислорода, но не находит.       Он уже не может контролировать свои действия, но, кажется, что его руки сами тянутся к телу Мэйсон. Парень старается спихнуть с себя победительницу, но ничего не получается. Еще немного… еще чуть-чуть.       - Не забывайся, - эхом раздается в его голове. Почему он снова может дышать? Организм с первого глотка воздуха выворачивает обратно, грудь неприятно жжет.       Мэйсон оглядывает парня, лежащего возле её ног, с неприкрытой жалостью и разочарованием. Ну вот кто её просил? Монтэг, пожалуй, единственный, кто с ней общается более-менее нормально. Не просит ничего взамен за пять минут, проведенные вместе с ней, не желает как можно скорее сбежать, стоит Джоанне что-либо сказать. Зачем?..       Но Мэйсон не из тех, кто будет извиняться. Нет уж. Она не выдавит из себя столь неуклюжее слово.       К её удивлению никакого извинения не требуется. Монтэг точно не обделен серым веществом? Потому что стоит ему только прийти в себя, как на его испачканном лице расползается улыбка.       Джоанна закатывает глаза. И она пару дней назад сомневалась в своем состоянии? Да по сравнению с Монтэгом она – образец нормальности. Наверное, парню ужасно больно улыбаться и одновременно глотать воздух, но он это делает. Ощущения похожи на те, что испытывают обычно утопающие, когда в легкие начинает проникать вода. Тело жжет. Внутри жжет. Кажется, что тебя заставили проглотить зажженную спичку, которая медленно уничтожает все внутренности.       Мэйсон обучилась этому приему на тренировках. Она занималась в полсилы и поглядывала на занятия трибутов-профи. Выучить и запомнить движения, идущие друг за другом, оказалось самой легкой задачей. Суть этого вида атаки была в том, чтобы одним точным ударом сбить противника с ног. Со всей силы дать в солнечное сплетение и прижать грудь ногами сверху, не давая возможности дышать. Какое сражение? Трибуты погибали, не сумев даже увидеть лицо своего убийцы.       - Ты определенно ку-ку, - подытоживает девушка.       - Зато теперь я понял, почему ты победила, - на выдохе отвечает ей парень. Двигаться, думать, разговаривать, да просто лежать на земле в данный момент очень тяжело. Мысли путаются в голове, тело вообще не подчиняется. Он даже руки поднять не может.       - Да неужели? – брови девушки чуть приподнимаются в удивлении. Смешно смотреть, как её друг выдавливает из себя слова. Уж лучше бы молчал. Пусть приходит в себя и старается больше никогда не попадаться ей на глаза. Арена повернула что-то, что находится в её душе, внутри неё, в противоположную сторону. Джоанна и раньше была жесткой, спасибо тетке. Теперь она жестокая. Теперь она мерзкая. Монтэгу ни к чему общаться с таким человеком.       - Хватка у тебя, что надо, - он насилу проговаривает фразу и кашляет.       Девушка поворачивает голову в сторону. Фу.        Зачем, Джоанна?       Ты не зверь. Даже звери не ведут себя так. Ты хуже капитолийского переродка, потому что они никогда не нападают без причин. Они подчиняются приказам или защищают собственную шкуру. Что сделала ты? Ты просто захотела, чтобы он прекратил паясничать и перестал смеяться.       Теперь тебя раздражает смех.       Было бы лучше, если бы трибутов-победителей до конца их жизни запирали в какой-то камере в Капитолии.       - Вставай, - устало бормочет она, подходя ближе к мальчику. Ей шестнадцать, ему – пятнадцать. Монтэг ходит в школу, учится, пытается работать, чтобы достать для семьи еще одну горстку денег. В Панеме деньги никогда не бывают лишними, конечно, если мы говорим не о капитолийцах.       Её тело раздирает само себя изнутри. Что-то колит в области легких. Почему не сердца? Джоанна, ты уверена, что у тебя есть сердце?       Девушке неприятно смотреть на Монтэга. Измазанный в грязи, мокрый, он не закрывает свои серые глаза и рассматривает небо. Легкая улыбка тронула его губы. Он молчит.       Мэйсон хочет закричать на весь лес, на весь дистрикт, на всю свою гадкую страну. Почему он не упирается в неё испуганным взглядом и не старается отползти как можно дальше? Почему он не старается убить её в отместку? Если бы Джоанна не остановилась вовремя, парень был бы уже мертв. Почему ты настолько хорошо к ней относишься, Монтэг?       Почему ты её простил?       Надо дотащить его до дома, запихнуть в ванную и дать хорошенько вымыться. Или пнуть ботинком в лицо, чтоб он перестал так зачарованно смотреть ввысь.       Джоанна протягивает руку. Монтэг остается неподвижен, и лишь через минуту, когда солнце вновь появляется из-за туч, он опускает голову. Смотрит на руку девочки как на какой-то необычный аппарат, который видит первый раз в своей жизни.       Она еле-еле поднимает его на ноги. Парень не старается даже поймать равновесие или опереться обо что-то. Джоанна шипит и закидывает его руку к себе на плечо. Несмотря на то, что он выглядит довольно жалко, весит Монтэг порядочно. Ноги Мэйсон начинают заплетаться на четвертом шагу.       - Знаешь, - он шепчет прямо ей на ухо, обдавая кожу горячим дыханием. Джоанна ежится. Она не любит, чтобы кто-либо находился в такой близости к ней, - ты будешь отвратным ментором.       Такой комплимент заставляет её улыбнуться.       - Наверное, какая-то десятая доля мозга в твоей голове все-таки осталась, - так же тихо отвечает Монтэгу Джоанна.       Все идет своим чередом. Жатва проходит в строго назначенную дату.