НаСЛЕДственное

— Какие есть предположения по делу? — спросила Рогозина. — А где Котов, кстати? — Он всё еще там, — тихо ответила на вопрос начальницы Кандида. — Врагов у ФЭС немало, это может быть кто угодно. — Как мы уже поняли, у тебя их не меньше, — ляпнул Тихонов. — Иван, — Галина свела брови и грозно посмотрела на хакера, — следи за словами. — Покушатся могли и на Таню. Могли на кого угодно, кто пришел бы в студию до нас, — Вивальди пыталась собраться с духом, но получалось плохо. Руки мелкой дрожью отбивали такт на коленях, лицо было очень бледным. — По итогу, скудно всё, — подала голос Валентина, — надо ждать Костю, может, он что-то прояснит. — Ничего не проясню, — послышался голос Котова в дверях, — ни ПЖС, ни ДНК. Следы от ботинок только и пули с гильзами. Даже свежих следов машины поблизости нет. Совсем ничего. — Понятно, значит, будем проверять все прошлые дела и всех, кто потенциально мог угрожать любому из нас. Работаем, — завершила распоряжения Рогозина. У Кандиды зазвонил телефон. — Простите, — девушка поднялась и отошла к двери. — Алло… Следующие несколько мгновений сотрудники наблюдали, как она бледнеет. — Кто? — коротко спросил Павел. — Это…это… — страшно было смотреть на Вивальди. Выронив телефон, девушка неловко попыталась оперется на стул, но промахнулась и осела на пол, теряя сознание. — Кандида! Стоявший ближе всех, Костя поднял её с пола. — В морг неси! — скомандовала Антонова. — С ума сошла? В буфет надо, там диван мягкий, — протестующе оборвал женщину Гранин. — Ладно. Я сейчас нашатырь принесу, — патологоанатом побежала за лекарствами и спиртом. — Иван, бери её телефон, посмотрим, кто звонил, — вывела из ступора Тихонова полковник. — Да, да, уже. Через десять минут Кандида уже сидела, оперевшись слегка на Павла. Котов и Валя сидели напротив. — Ну что? Ты как? — Костя подал воды. — Ннне…оччень, — дрожащим голосом ответила девушка. Чашку уронила бы, если б не капитан, сидевший под боком. — А кто тебе звонил? — спросил Гранин, удерживая чашку с водой. — Нннне…знаю. Голос…незнакомый… — А что говорил? — подключилась Антонова и тут же пожалела о заданном вопросе. Вивальди снова пробила мелкая дрожь, хотя её укутали в плед. Женщина подошла к ней и присела с другой стороны, взяв девушку за руки. — Кандида, успокойся. Пока что все живы и ничего не случилось. Скажи. — Он…он…сказал… — расплакалась, закрыв лицо руками. Паша обнял коллегу, поглаживая по хрупким плечам. — Он приказал ей убить нас всех, — металлическим голосом отчеканила Рогозина, тихо появившись в дверях. — Иначе это сделает Он. — А кто Он? — спросили Котов и Гранин. — Голос механически исправлен, — сглатывая слюну, проворчал из-за спины начальницы Иван, — но имя он своё назвал. Это Макарский Алексей Игоревич. Учитель по танцам. — Сволочь! — прорычал Константин, вскакивая. — Я его убью! — Вот его адрес, — показал распечатку Тихонов. — Только сам не езди, ты же помнишь, что он угрожал нам всем? — А теперь я — его главная угроза! Гранин молча из рук в руки передал Кандиду Антоновой. — Я с тобой. Терпеть ненавижу таких мерзавцев. Рогозина, казалось, не слышала мужчин. Она просто наблюдала за Вивальди. Думала о том, что девушке конкретно не везет в жизни. Связав свою судьбу с криминалом, она разрушила остатки личной жизни. Родители далеко, дядя с тетей по уши в своих делах теперь. Бывшие парни то сами норовят расправы, то девчонок заводят с ужасными намерениями устранить соперницу. Остались только они — ее коллеги. Которых может не стать при любом исходе этого дела, если они не поймают преступника. Его, конечно, найдут, но это случится не скоро. Потому что учителя конкретно подставляют. Преступник никогда сам не признается, чтобы поиграть со следствием. Особенно с ФЭС. Еще ни один подлец не ушел от них, кем бы ни был и как бы не заметал следы. Подойдя к девушке ближе, Галина Николаевна дотронулась к её плечу: — Кандида. Успокойся. Мы найдем его. Та отстранилась от Антоновой и посмотрела на женщину. Голубые глаза, полные слез, как бушующие озера во время бури, казалось, смотрят в душу, читают мысли. — Я знаю, — неожиданно твердым голосом, хотя и охрипшим, сказала Кандида. Прозвучала эта фраза убедительнее даже, чем она хотела. А вот Вале показалось, что эти двое сейчас общаются, как равные, а не начальник и подчиненный. Полковник же в очередной раз убедилась, что слезы — это временная слабость, просто хочется поплакать всем, когда происходит что-то в их жизни, что сбивает с толку, угрожает их близким и дорогим сердцу людям. Или же им самим. Только вот печальные события на всех действуют по-разному и часто не очень хорошо и адекватно. Зато Вивальди начинает думать. При чем неожиданные идеи работают. — Кто? — очень короткий вопрос Рогозиной, но с таким смыслом, что даже уточнять не надо. — Точно не Макарский. И никто из потенциальных «бывших». Потому что он позвонит, когда я должна буду сделать первый шаг, а нервы у моих мужчин знакомых слабые, чтоб смотреть, как на их глазах убивают человека. Да и еще и не одного. Психика должна быть, как у отморозка, желающего нашей смерти. У меня таких больных на всю голову знакомых точно нет, — Вивальди развела руками. — В любом случае, никого исключать нельзя проверим всех, — резюмировала Рогозина. Недолгое молчание нарушила Валя: — А как ты будешь выполнять это ужасное преступление? И почему он этого хочет? — Не сказал. Я не знаю этого. А вот как выполнять, вообще без понятия. — У меня есть одна мысль, — Галина Николаевна посмотрела на сотрудниц, — Валь, помнишь, как Белозерову угрожали убить его сына, если он со мной не разберется? — Конечно, помню, но тогда дело касалось тебя одной, Галь. А сейчас речь о всех нас… — Что за мысль, Галина Николаевна? — спросила Кандида. Женщина коварно усмехнулась. — Ему понравится. Ближе к вечеру Вивальди набрала номер, который ей прислали по смс. — Ну что? Как мой заказ? Я могу рассчитывать на положительный результат? — бездушно прозвучало по ту сторону. — Включи новости и узнаешь, — ответила капитан. Еле слышно, но она разобрала слова из новостной ленты, от которых побежал мороз по коже: — Сегодня днем, в одной из столичных больниц скончала сотрудница ФЭС. Запланированное это убийство или… Дальше девушка ничего не слышала. Телевизор выключили, а в трубке снова прозвучал противный голос: — Где гарантии, что ты не врешь? — Приезжай завтра на кладбище. Увидишь своими глазами. Кандида отбросила от себя телефон, как что-то очень мерзкое. За что её заставляют платить такой ценой? Что заставляет людей становится такими жестокими? А с другой стороны, какая выгода от смерти человека, которого ты даже в жизни ни разу не видел? А если и видел, и общался, то что он тебе такое сделать, что его за это убить мало? Надо еще придти и убедиться, что он по-настоящему мертв! Что за игры сейчас у людей с жизнью происходят, что они грешат на пустом месте? Размышлений на эту тему не на одну ночь и день. Краем глаза Кандида заметила, что на дисплее высветился номер Воеводина. Ну вот, началось! Отвечать на звонок не хотелось, тем более, Его звонок. Нет уж, увольте! Ей хватило приключений и нервяка на сегодня. Макарского Котов и Гранин так и не нашли. К концу рабочего дня их в ФЭС никто не видел. А время шло. Оно даже не шло, тянулось, как резина. Каждой минуте конца края не было. А впереди ещё ночь. Не менее длинная и муторная. Искать мерзавца ведь больше некому. Да и своих тревожить не хотелось. Рогозина может и привлечет еще кого-то из ребят, но Кандида за весь день даже Оксане не позвонила, чтобы пожаловатся. Нечего волновать в такие редкие, ничем не занятые выходные. Вивальди тяжело вздохнула. Она еще никогда в жизни не была ни на чьих похоронах. Да и в принципе, на кладбище только в детстве. Очень давно. А теперь она должна там похоронить всех, кто ей стал дорог за эти короткие полгода.