Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

В этот же день к ним наведались Повелительница ветров, и мрачная барышня, которая её сопровождала. Эта барышня показалась лазурному демону очень знакомой. Он уже у кого-то видел это выражение лица, причём, не раз. Вот только, у кого... Следом последовала такая развесёлая сцена с поеданием Се Ляневой похлёбки, что он позабыл о своём недомогании, и ржал в голосину, время от времени подбадривая небесных чиновниц, которые, отведав убойного кушанья, тоже словили галлюцинации, и, судя по всему, ненадолго лишились зрения и слуха. Настроение у Ци Жуна, который теперь был немного отомщён, мгновенно улучшилось. Теперь надо было как-то найти мелкого паршивца, который опять хер знает куда подевался. Набрав в лёгкие воздуха, он гаркнул на всю округу, так, что, наверное, его услыхала и Повелительница ветров: -ГУЦЗЫ!!! ГДЕ ТЕБЯ ЧЕРТИ НОСЯТ?! ЕСЛИ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ПОДОЙДЁШЬ КО МНЕ, Я ТЕБЯ СЪЕМ!!! Потом подумал, и, решив, что угроза уже слегка заездилась, и больше не несёт в себе такого эффекта, как раньше, исправился: -Если вот прям щас не явишься, придёт белая бабайка, и заберёт тебя! Он рассчитывал напугать сына, но из дома выскочил вусмерь перепуганный Се Лянь. Увидев, как его кузен, сам ставший белым, как бумага, крутит головой, хватаясь одной рукой за Фансинь, а другой за сердце, лазурный демон разразился злорадным хохотом. Такое отвратное начало дня, и такое чудесное продолжение. Прям праздник какой-то! От ручья, прижимая к груди букет розеток водных каштанов, прибежал Гуцзы, и стал спрашивать, почему Лянь-гэгэ машет мечом куда попало, и что это за бабайка такая необычная. Осознав, что никакой Безликий Бай поблизости не ошивается, и что это всего лишь очередная дебильная шутка его брата, принц выдохнул, и, по стеночке, ушёл обратно в дом. А Ци Жун, проржавшись, первым делом наругал сына за то, что тот без присмотра пошёл к воде, а потом стал объяснять мелкому, как следует чистить орехи. Вскоре, к ним зачем-то присоединилась Повелительница ветров, которая до этого бегала по дому, размахивая метлой, и голося, что спасёт какого-то Мин-сюна, хотя единственный, кто на данный момент нуждался в спасении- это её мрачная подружка, которая теперь наверняка бросит ходить по гостям и вообще есть. Лазурному демону общество богини не сильно понравилось, даже если не учитывать то, что вредная девица, видимо, взяв пример с Се Ляня, вместо приветствия насовала ему в рожу. Ёптвоюмать, этот демон просто хотел быть вежливым! Чего сразу лупить-то? Солнце окрасило облака, и небо приобрело красивый сиренево-розоватый цвет. -Красиво.- обронил Ци Жун, наблюдая, как на фоне облаков, заполошно хлопая крыльями, пролетает какая-то птица.- Хорошо летит. Прям как моя кукуха. Поведительница ветров энергично закивала. -Даа, вообще красотища...- протянула она, снимая с пояса веер, и принимаясь так активно обмахиваться, что Ци Жуну пришлось схватить Гуцзы за шиворот, чтобы того нечаянно не унесло с горы порывом ветра.- Душновато только... -Душно, согласен, выпить хочешь? С круглых щёчек Повелительницы ветров мигом сошла вся бледность, а ярко-голубые глаза радостно вспыхнули. -Спрашиваешь! -Я не спрашиваю, я издеваюсь... Сперва Се Лянь обнаружил пропажу Ши Цинсюаня, а потом на улице резко поднялся ветер и следом донеслось оглушительное "ЭЭЭЭЭЙАПАКАЛИПСИСЁБАНАРОТ!!!", из чего он заключил, что тот зачем-то пошёл к Ци Жуну и Гуцзы. Возможно, потому, что у них не было ничего съедобного, и бедному небожителю их общество сейчас казалось более безопасным. -Ну вот как он это делает, а?- возмущённо выдохнул за его спиной Сань Лан. Казалось бы, такая неприятная личность, как Лазурный Фонарь в ночи, не должна была привлекать к себе людей, но юный бог сидел, преклонив голову на плечо порядком потрёпанного за эти дни лазурного Бедствия, и вполне благосклонно внимал его речам, пестревшим перлами вроде "выпей воды, удиви печень" и "не нравится обычная лопата- возьми розовую". Заметив, что в дверях застыли красная и белая фигуры, Ци Жун лениво повернул голову. Се Лянь выглядел как обычно, а вот Хуа, временно нацепивший на себя образ Сань Лана, зачем-то намалевал себе под глазами такие стрелки, что стал похож на кокетливую панду. -ОпАчКи! Хуа, а чего это у тебя на лице? Что, опять Черновод по поводу наряда консультировал? Ихххихихи! Паршивая псина не достойна того, чтобы ходить по одной земле вместе с Се Лянем, но то, как он переживает из-за того, какое впечатление производит на своего "гэгэ"... ради такого Ци Жун готов был немного поступиться своим страхом перед этим самовлюблённым мудлом. -Ничего ты не понимаешь.- презрительно фыркнул Хуа Чэн.- Это так модно. Свежий осенний макияж. -Ну, не знаю, свежий оно или не свежий... В нашем-то с тобой возрасте только моргияж в тему будет. Хе. -М-морг?- задремавшая у него на плече Повелительница ветров встрепенулась.- Какой морг, я не поеду, я просто немножечко сплю. -Цися, отмена.- он дёрнул плечом, отчего противная девица несколько взбодрилась, и села, осторожно протирая накрашенные глаза.- Морг откладывается, ты главное на Хуа Чучундру больше не смотри. А то у нас планы на ближайший месяц, к вашему начальнику пойдём, пЭнсию себе выбивать. К ночи всё кое-как устаканилось. Се Лянь всё ещё о чём-то шептался с Повелительницей ветров и паршивым псом Хуа, мрачная подружаня приходила в себя после полной миски смертельного супчика (увидев, как бездумно она впылесосила в себя пол литра похлёбки мира и согласия, Ци Жун даже на секунду подумал, что перед ним замаскированный Черновод), а Гуцзы, скучая, принёс отцу свиток "Сотни записей о небесных чиновниках и демонах" (единственное, что смог найти), и попросил почитать. Ци Жун тоже изнывал от скуки, поэтому нехотя согласился. Впрочем, уже через пару страниц ему надоело, и он раздражённо спросил мальчика: -Тебя что, читать не учили? Гуцзы помотал головой. -А писать? Считать? Тоже нет? А пора бы! Про себя он решил, что завтра же займётся образованием приёмыша. Чтобы тот больше не доставал его с чтением вслух. А потом Гуцзы подёргал его за рукав. -Отец, а кто этот дядя? Мне кажется, я его уже видел. Ци Жун посмотрел на картинку, на которой был нарисован генерал Пэй Мин. В отличие от Се Ляня, которого женщины интересовали исключительно в плане дружеского общения, у этого племенного жеребца стояло на любую более-менее красивую задницу, если её обтягивала юбка. А уж о количестве внебрачных детей, которых у небесного кобелины было немеряно, и вовсе упоминать не хотелось. Если бы они однажды решили поделить папашино наследство и передрались, то население Китая поубавилось бы на пару десятков. Тысяч. Но не расскажешь же всего этого пятилетнему ребёнку, который искренне считает, что его нашли на грядке с капустой. -Помнишь того полудурка, которого квашеной редиской засыпало?- спросил он, не надеясь, что перепуганный мальчишка запомнил в тот день, когда Се Лянь приволок их в свой монастырь, хоть что-то.- Вот это он и есть. Это генерал Пэй Мин, бог войны, который волочится за каждой юбкой, и по утрам умывается слезами брошенных им женщин. По поводу слёз он, кстати, не шутил: слишком уж много женщин, и смертных, и небожительниц, и демониц ему пришлось перевидать, пока они с Сюань Цзи разрабатывали план мести блудливому генералу; и каждая вторая ревела- от обиды, ревности или отчаяния. Если так подумать, Небеса- тот ещё клоповник. Или ведро со змеями. Гуцзы наморщил лобик, и кивнул. В его голове медленно образовывалась ассоциация "генерал Пэй Мин=квашеная редиска". -А это кто?- он прокрутил свиток почти до самого конца, где были перечислены четыре Великих Бедствия. -Где? -Это красивый демон, который хотел меня съесть.- мальчишка ткнул пальчиком в картинку, на которой был некто, отдалённо напоминающий Ци Жуна в его прежнем теле. Понять, что это именно Лазурный Фонарь в ночи, можно было только по зелёным огонькам вокруг головы, и зелёным одеждам. Ци Жун вспомнил, что Гуцзы всегда называл его именно "красивым демоном", а не зелёным, или ещё как-нибудь.- А кто остальные? Они тоже красивые, кроме того, кто в белой маске, я его боюсь... "Я тоже, но тебе об этом знать не надо". -Ну ладно, слушай и запоминай.- он потёр глаза, и вздохнул. Раз уж эту мелкую писклю угораздило попасть в руки самому пиздатому Бедствию, пускай знает, в окружении кого ему теперь придётся торчать.- Красный, это парш... в смысле, генерал Хуа Чэн, один из Непревзойдённых демонов, который командует Призрачным городом. У него дохрена денег, потому что он содержит игорный дом, волшебные бабочки, и он вечно таскает на себе кучу серебряных побрякушек, так что если услышишь, как что-то звенит, знай, что это он пришёл по твою жалкую душонку. И ещё он один способен жрать стряпню моего брата без ущерба для здоровья. -Ух ты! А чёрный дяденька? -А это Черновод, тоже Непревзойдённый демон, он сдох от голода, и поэтому постоянно хочет жрать. Он живёт в море, где всё тонет, кроме гроба с покойником, даже зачарованные лодки, и ещё он всё время унылый. Можно сказать, он король уныния, а его владения стоило бы переименовать в "Водяной Уныл". В своё время задолжал Хуа Чэну столько денег, что до сих пор из долгов не вылазит. Причём, большую часть он потратил на обустройство своего дома, и только процентов тридцать тупо проел. Гуцзы хихикнул. -А белый дяденька? Лицо лазурного демона потемнело, а сам он непроизвольно выпрямился, и напрягся, сглотнув вставший в горле комок. -Это очень плохой дяденька.- глухо ответил он.- Ненавидь его. Гуцзы непонимающе захлопал глазами. -Отец, этот дяденька тоже тебя обидел? -Он много кого обидел. Давным-давно он погубил целый народ, наслав на него ужасное проклятие. Его зовут Безликий Бай. И давай больше не будем об этом! -А как зовут красивого демона? Ци Жун моргнул. -Почему ты считаешь его красивым?- спросил он. Нет, он, конечно, красавчик хоть куда, даже с учётом схожести с царственным братиком, восхищение мелкого вполне понятно, но... Давайте по чесноку, тогда он вёл себя довольно мерзко. К тому же, у него дома не слишком-то подходящая атмосфера для маленького ребёнка, даже такого невозмутимого, как Гуцзы. Не притащись к нему Се Лянь с этими двумя долбоёбами, пришлось бы устраивать генеральную уборку, а лучше, и вовсе переехать в какое-нибудь более живописное место. Трупы-то можно быстро повыкидывать, а запах выводится куда дольше... Тьфу ты! О чём он вообще думает? Если уж обосноваться где-то вместе с мелким паршивцем (а перед этим наконец свалить отсюда к ебени матери), то в нормальном доме, пусть даже таком же ветхом и убогом, как этот монастырь. -Потому что он похож на Лянь-гэгэ, только ещё красивее. И я его совсем-совсем не боюсь. Ци Жун, отвлёкшийся на свои мысли, непонимающе заморгал, пытаясь вспомнить, о чём вообще разговор. -Почему? Гуцзы нахмурил лобик, пытаясь вспомить получше. -В прошлом году я встретил странного гэгэ в красивых зелёных одеждах. Мамочка тогда легла спать и долго-долго не просыпалась, а потом ты снова пришёл пьяный, и мне было очень страшно. Я хотел позвать на помощь, но на улице никого не было, а потом я встретил этого доброго гэгэ, он пошёл со мной, сказал, что мама больше никогда не проснётся, но я не должен плакать, потому что она обязательно переродится прекрасной принцессой, и он привёл тебя в чувство, и подарил мне красивый зелёный фонарик... Лазуный демон задумался. Он и раньше неоднократно ловил себя на мысли, что Гуцзы ему кого-то напоминает, но списывал это на то, что они с мелким просто похожи. У обоих было ужасное детство, ёбнутый папаша-алкоголик, и добрая, рано покинувшая этот никчёмный мир мать. Но в свете таких подробностей... Прошлый год, значит. Ци Жун нахмурился и прикрыл глаза. Не то, чтобы у него были проблемы с памятью, но не может же он помнить абсолютно всю хуйню, которую творил эти восемь сотен лет, тут всех архивов Дворца литературы не хватит. Нет, конечно, если одновременно напрячься и раслабиться, он вспомнит, что было там, в прошлом году. Кажется, он тогда пошёл гулять в какую-то деревню... В памяти медленно всплыли обрывки воспоминаний. Перепачканное грязью личико маленького мальчишки, подсвеченное зеленоватым призрачным светом- перепачканное так сильно, что в темноте чётко видно только блестящие от слёз глаза, огромные, как два блюдечка. Крохотная комнатка, пропахшая кислым запахом дешёвого вина, от которого его передёргивает, кулём валяющееся тело молодого мужчины, от которого исходит тот же мерзкий запах, и мёртвая девушка, лежащая на драной циновке, прекрасная, как заколдованная принцесса из сказок. Он сажает скулящего от страха мальчишку на скрипучую скамейку, суёт ему в ручки свой фонарик, и пинком поднимает ужратого в сопли горе-папашу с пола, грубо выворачивает ему руку, чтобы хоть немного привести в чувство, а потом принимается лупить по щекам, непрерывно твердя про себя: держи себя в руках, Фонарик. Это не он. Не. Он. Не твой паршивый отец. Ты не можешь просто оторвать ему башку. Потом его взгляд снова падает на мёртвую девушку. "Оно тебе надо?!"- вопит внутри него Лазурный Фонарь, размахивая костлявыми, выпачканными в человеческой крови руками.- "Ну куда ты, сука, лезешь?!" "Надо."- решительно затыкает его демон Ци Жун, и, отбросив в сторону нечленораздельно бранящегося мужчину, садится рядом с циновкой. А потом он вдруг обнаруживает себя бредущим на гору, одной рукой придерживая висящий на плече труп девушки, завёрнутый в простыню, а в другой сжимая лопату, и мальчишка, всё ещё держащий его фонарик, семенит рядом, вцепившись ручонкой в подол его плаща. И потом- когда они, уже вдвоём, вернулись обратно в убогий домик- он долго сидел рядом со скорчившимся на циновке ребёнком, прижимающим к груди его фонарик, будто самое ценное в мире сокровище, ожидая, когда он наконец заснёт. Он решительно тряхнул головой, и уставился на свои руки, будто впервые их увидел. Покрутил кистями, насколько это было возможно, пошевелил пальцами, и покачал головой. Правая рука этого придурка, в которого он влез, функционировала не очень, будто её когда-то давно повредили и не залечили как следует. Фиг с тем, что ею больно двигать, на это он даже внимания почти не обращает, но вот держать что-то тяжёлое, а иногда даже опираться на ладонь, проблематично. Из-за этого он часто ходит, заложив её за спину. Братец с Хуа Чэном, небось, думают, что он весь такой жалкий и на пафосе, а у него просто периодически запястье ноет. Ну... Хорошо хоть, он этому ублюдку тогда нос не сломал, чо. -Вот оно как, значит...- пробормотал он.- Понятно...- на самом деле, конечно, ничего ему не понятно, но душу немного греет.- Хехе... Это, дорогой ты мой засранец, великий князь демонов Ци Жун, Лазурный Фонарь, блуждающий в ночи, самый крутой из всех Непревзойдённых демонов. И заметь, в отличие от некоторых, он всё делал своими силами, и ни у кого даже монеты не занимал! Малыш Гуцзы задумался. Лянь-гэгэ называл его отца Ци Жуном, и красивого демона звали Ци Жуном. Он посмотрел на родителя, на его уши, которые не так давно заострились и вытянулись, а глаза, прежде коричневые, как мокрая земля, приобрели красивый зелёный цвет. И робко пискнул: -А какой Ци Жун... Лазурный демон понял, что едва не проговорился, и спешно буркнул: -Что значит, "какой Ци Жун". Я один... в своём роде. Слушай, давай я тебе лучше про небожителей почитаю, вон, смотри, этот на кого похож?.. Обсудив с Ши Цинсюанем и Мин И всё, что касалось поисков божка-пустослова, Се Лянь обнаружил, что в доме недостаёт Гуцзы. Наверняка он опять сидит на улице вместе с Ци Жуном. Он подошёл к двери, рассчитывая позвать их в дом, но, проходя мимо окна, услышал негромкие голоса ребёнка и демона. -Лянь-гэгэ говорит, что хочет тебя прогнать. Он врёт? Ты же не уйдёшь? Ты меня не бросишь? -Чего?! Пфф, конечно нет! Я ж твой родной папка. С чего ты решил, что я куда-то уйду. Эх... Ты самый яркий огонёк в моей жизни, Гуцзы. И я не оставлю тебя только потому, что мой брат этого хочет. Эй, ты чего ревёшь? -Правда-правда? Ты меня не бросишь, и не умрёшь? Мамы больше нет, мы с тобой совсем одни. Се Лянь выглянул в окно, и увидел, что мальчик сидит на коленях Ци Жуна, держа в руках свиток "Сотни записей о небесных чиновниках", и вытирает слёзы о его плечо. -Ну почему одни.- хмыкнул демон, когда Се Лянь высунул голову в окно.- У тебя есть ещё двоюродный дядюшка. То ещё обиженное жизнью чмо, конечно, но что ж делать. Видел бы ты его в юности... А, да что далеко ходить, портрет, который на стене висит, помнишь? Где человек в маске и с мечом? -И в том платье из усыпальни? То есть, Лянь-гэгэ... -Угу. Он и есть мой обожаемый двоюродный брат. Слово "обожаемый" он произнёс с таким едким сарказмом, что Се Ляня непроизвольно затошнило. -Решил, что всё мирское ему нахрен не упёрлось, и посвятил всю жизнь самосовершенствованию, фехтованию, и прочей ерунде. В своё время с ним практически никто не мог сравниться, он был лучшим учеником в храме Хуанцзи. Гуцзы поёрзал, устраиваясь поудобнее, и приготовился внимательно слушать. Он уже сообразил, что отец сейчас расскажет интересную историю, и позабыл о белой бабайке и генерале Квашеная редиска. Се Лянь тоже навострил уши. Он был уверен, что брат снова начнёт поливать его грязью, но Ци Жун его удивил. Он принялся в красках описывать фестиваль поклонения Небесам, и выступление дражайшего царственного брата, который, хоть и добросердечная мразь, и вообще лох последний, из подающего надежды юного принца скатившийся до монаха в занюханном храме в богами забытой деревне в жопе мира, но всё-таки крутой и талантливый, настолько, что всего в семнадцать лет вознёсся, и стал небожителем, в рекордные сроки став любимцем всего Китая. А потом... -А что было потом?- восхищённо выдохнул Гуцзы, у которого разыгралось воображение, в котором Лянь-гэгэ и его папа, красиво наряженные, фехтовали друг с другом на сверкающих мечах, а вокруг горели фонарики и летали цветы. Лицо лазурного демона потемнело. -Потом случилось очень плохое. Страшное. Поветрие ликов, из-за которого погибло государство Сяньле. Теперь никто не помнит ни Бога войны в короне из цветов, ни того, что вообще был такой народ. Всё-таки восемьсот лет прошло, если не больше. Можно сказать, мы двое последние из рода Сяньле. Если, конечно, мой брат не возьмётся за ум, и наконец не женится на какой-нибудь плодовитой девке. Хотя, ходят слухи, что он бессилен, так что прямых наследников ни мне, ни моей покойной тётке не видать, как своих ушей. В принципе, ты тоже сойдёшь. Гуцзы округлил глазёнки, пытаясь понять, как так вышло, что его отцу и Лянь-гэгэ так много лет, а выглядят они совсем молодо. Потом снова вспомнил, что Се Лянь талдычил ему, что в тело его отца вселился демон, которому ни в коем случае нельзя доверять, и решил что спросит об этом как-нибудь потом. Потом поднял голову, и увидел, что Се Лянь свесился из окна, положив локти на подоконник, и тоже внимательно слушает. -Лянь-гэгэ, отец читает мне про богов и демонов!- похвастался он, протягивая к окну свиток. Ци Жун одарил брата самым мрачным взглядом, на который был способен. Да какого хрена опять? То он вечно до него докапывается, с этим сраным изгнанием и мерзкой едой, то подглядывает, то подслушивает, никакого покоя вообще! Только расслабишься немного, а он уже над душой стоит, скотина такая. И ещё недоволен, что младший братец постоянно вопит. Сам бы побывал на его месте, он бы посмотрел, как он завоет... Поняв, что сейчас от них не отвяжутся, а мелкой заразе страсть как охота блеснуть новыми знаниями, он обречённо вздохнул, и ткнул мальчика локтём: -Ну, валяй, хвастайся. Гуцзы просиял, и развернул свиток, в котором, помимо текста, были простенькие картинки. -Это красивый зелёный демон.- перечислял он, водя пальчиком по картинкам.- Это богатый красный демон. Это грустный чёрный демон, который любит кушать. Это злая бабайка в белой маске. Это Лянь-гэгэ. Это ветреная сестричка. Это самый главный небесный дяденька. Это генерал который хорошо шьёт, а это генерал, который любит подметать, а это... Он дошёл до генерала Пэй Мина, и задумался. Как зовут этого красивого бога в нарядных доспехах, он напрочь позабыл, зато запомнил про редиску. -Ну?- подсказал ему Ци Жун.- Ты ж его видел. Давай, шевели мозгами! -Генерал Квашеная редиска! Се Лянь подавился воздухом, и едва не выпал в окно. -Гуцзы, не стоит называть генерала Пэя "Генерал Квашеная редиска".- мягко укорил он малыша, когда сумел выровнять дыхание. Гуцзы с сомнением посмотрел на него, а потом скосил глаза на отца. Ци Жун раздулся от важности, и весомо объявил: -В смысле. А кто сказал, что нельзя. Можно. Разрешаю. Се Лянь потёр точку между бровей. Воспитательный момент в очередной раз был похерен. Впрочем, в умении выстраивать ассоциативный ряд для ребёнка, его демонический брат явно преуспел. Всё было чётко и по существу. Даже генерал Пэй Мин полностью заслуживал своё нелепое звание, потому что в горшке с соленьями тогда была именно квашеная редиска. -Идите спать.- вздохнул он.- Поздно уже. Устроившись на подстилке, Гуцзы, как обычно, попросил колыбельную. Если Се Лянь уже привык к тому, что мальчик засыпает исключительно под бредовые истории или тихое мычание демона, который пел вслух только наедине с ребёнком (и смирился с тем, что ему тоже приходится всё это выслушивать), то Хуа Чэн бросал на лазурное Бедствие полные удивления взгляды. С тех пор, как Собиратель цветов стал заглядывать в монастырь Водных каштанов, его привычный шаблон под названием "мерзкий зелёный гоблин Ци Жун" начал понемногу трещать по швам. Пока двое взрослых молча переглядывались, пытаясь выяснить друг у друга, кто помнит хоть какие-то детские песни, Ци Жун, с лицом "щасбатявсёпорешает", сграбастал ребёнка в охапку, и заголосил: -Спиии, моя гадость, усниии! -Радость! -Завтра проснёшься в кровиии! -Ну, нет! -Ручки на полке лежаааат! -Вааа! Он увернулся от подушки, которую бросил в него Се Лянь, и, с трудом сдерживая смех, продолжил: -Глазки в кастрюльке кипяяят! -Аааа!!! Конца песни так никто и не дождался, потому что лазурный демон захлебнулся хохотом. Хуа Чэн нашарил под рукой сапог, и швырнул его, на этот раз удачно. Получив каблуком в переносицу, Ци Жун замолк. -ЦИ ЖУН!!!- взорвался Его Высочество наследный принц.- Сейчас же прекрати! Ты его пугаешь! На него уставились сразу две пары глаз: зелёные, в которых полыхал недобрый огонь, и карие, недоумевающие. Гуцзы, хотя до этого пищал и просил отца остановиться, совершенно не выглядел напуганным, и Се Лянь невольно прикусил язык. Пока что единственным, кто повергал малыша в ужас, был он сам. Наверняка он казался Гуцзы страшным и жестоким тираном, который за потому что причиняет страдания его самому близкому человеку. Ци Жун же, хоть и орал большую часть времени, как подыхающая чайка, явно вызывал у мальчика больше доверия. А чем дольше они все жили под одной крышей, тем больше Се Лянь запутывался. -Всё, спать.- наконец объявил он, задувая свечу. - Будешь шуметь, вышвырну обратно на улицу. Понял? -Добрый ты, братец, прям олицетворения милосердия.- отозвался Ци Жун.- Будешь шуметь, я сам уйду.