Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

Утром он обнаружил, что Жое снова обвилась вокруг него, не давая толком шевелить руками. -Спасибо, блять, а где мой брат и его этот?.. Эй, царственный братец, отзовись, мать твою! Алё!? Никто не отвечал. В монастыре Водных каштанов было тихо, и на улице было тихо. Он был один. Опять?! -ГУЦЗЫ!!!! Крик вырвался из горла прежде, чем Ци Жун смог оценить ситуацию. Какого хера!? Куда Се Лянь на этот раз его уволок?! А если и не Се Лянь, то всё равно! Что будет с ним, пока он лежит тут связанный, а рядом больше ни одного взрослого? Этот паршивец же лезет куда попало! -Отпусти меня сейчас же!!! Жое не шевельнулась. -Там мой сын!!! МОЙ! СЫН! МОЙ ГУЦЗЫ! Сейчас же пусти меня, чёртова лента, куда он опять подевался?! Хватка Жое ослабла, а потом она вдруг развернулась полностью, и скользнула ему в рукав. Чувствуя, как на запястье шевелится отрез шёлковой ленты, он выскочил на улицу. -РЕБЁНОК!!! ЧЕРТИЛА!!! Лан Ин вышел из-за дома, ведя за руку Гуцзы. Ци Жун ещё с первой их встречи возненавидел этого перебинтованного молчуна, но кинулся к своей дражайшей обузе, и тот бросился ему в объятья. -Как ты меня напугал! Где мой брат? Где хоть кто-то? Они что... Оставили вас одних? Они реально бросили вас на меня? Гуцзы закивал так, что голова замоталась на тонкой шее, а Лан Ин, в кои-то веки, открыл рот. -Се Лянь сказал, что должен помочь небесным сестрицам, и ушёл. Сказал, что вернётся через два дня. И что если ты начнёшь бушевать, наклеить на тебя это. Он протянул ему обездвиживающий амулет. Ци Жун тут же выхватил у него бумажку, сжал в кулаке, и сжёг. -Хрена с два! Демонёнок моргнул. -Ещё он, вроде, что-то готовил, но я не уверен. -Блять... Черт... В смысле, как там тебя, Лан Ин, ты старший, иди и проверь плиту. -А почему я? -Потому что я так сказал. К его удивлению, перебинтованный демонёнок послушно подошел к плите, и открыл крышку котла. От запаха кушанья у Ци Жуна мигом перехватило дыхание. У, сук, братец, чтоб тебя! Когда только успел? Только хорошие продукты переводишь, рукожоп несчастный! -Да ну, нахер! Закрой! Запах был такой плотный, что казалось, что его можно резать ножом. Видимо, в этот раз Се Ляня посетило особо мощное вдохновение. Лазурный демон и так был нелестного мнения о стряпне брата, но сегодняшнее блюдо превзошло все его прошлые кулинарные шедевры. Создавалось впечатление, что из котла вот-вот вылезет аморфная сиреневая масса и человеческим голосом потребует суверенитет. Демонёнок опустил крышку обратно. Ци Жун выдохнул, бросил Гуцзы на подстилку, на которой они все спали, и кинулся открывать окна. -Пиздец!- восклицал он, не в силах сдержать возмущения.- Это не еда, а оружие массового поражения! Как он вообще это делает, а?! У, сук, и это мой кровный родственник! Когда запах наконец рассеялся, он встал перед детьми, и, спрятав руки в рукава, смерил их суровым взглядом. Внутри всё было натянуто, как струны гуциня. Ему казалось, что это какая-то идиотская шутка, и что дверь монастыря сейчас распахнётся, и на пороге появятся Се Лянь и Хуа Чэн, которые, похоже, уже намертво друг к другу приклеились. Одна мысль об этом вогнала бедного демона в тихую панику. -Так, мелочь, слухай сюды.- стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, скомандовал он.- Раз мой дражайший братец свалил вместе с этим одноглазым псом и небесными шлюхами хер знает куда, то теперь я главный. А значит, вы должны меня слушаться! Неповиновение сурово карается. Всё понятно? Ребёнок и демонёнок одновременно кивнули. -Отлично. Значит так. Лан Ин, быстро вынеси эту пародию на суп, или что Се Лянь там наготовил, и выбрось куда подальше! И вымой котёл! Цзы-Цзы, огонёк, посмотри, что у нас осталось после кулинарного приступа моего дражайшего брата? Гуцзы испуганно посмотрел на него. -О...тец?.. Ци Жун вздрогнул. Паника, которая зародилась где-то в районе груди, поднялась волной, и ударила в голову, вместе с приступом злости, отчего его тело медленно охватил зелёный огонь. -Да что с тобой не так?!- заорал он, шлёпая себя по бедру.- Как мне тебя назвать, чтобы ты наконец послушался??!! Гуцзы посмотрел на него, и как будто всхлипнул. Ци Жун рассвирепел. -ЖИВО!!! КТО ТУТ ВЗРОСЛЫЙ, БЛЯТЬ?!!!!! Мальчик вздрогнул, и забегал по комнате, а Лан Ин невозмутимо понёс жуткое варево на улицу. -Сейчас! Отец, прошу, не кричи! Я сейчас...- всхлипывал он, не понимая, почему тот так внезапно рассердился безо всякой причины. Ци Жун прижал пальцы к вискам. -Блять, Гуцзы, не пищи... Чем, ну чем я похож на твоего отца, а? Да чтоб вас обоих, прекрати реветь!!!! Я просил посмотреть запасы еды, а не устаивать потоп! Уууу, сссуууук... Он осел на пол, прижимая ладони к ушам и вздрагивая от рыданий. Рядом больше не было ни царственного брата, ни Хуа Чэна, и всё напряжение, которое он всеми силами сдерживал, наконец нашло выход в приступе истерики. Плохо только, что сейчас с ним не было его свиты, или, хотя бы, Чанчунь. Чаще всего именно она утешала князя демонов, а оттого, что сейчас он истерит не в уединении, а прилюдно, Ци Жуну было ещё гаже, чем обычно. Он ненавидел показывать свою слабость. Гуцзы тоже предсказуемо расплакался, не понимая, что случилось с его отцом, и почему он так кричит, если Лянь-гэгэ и Лан-гэгэ рядом нет, и они снова ревели в два голоса. Если Се Лянь за столько лет привык скрывать свои негативные эмоции за спокойной улыбкой, то Ци Жун с раннего детства сам себе устраивал такие эмоциональные качели, что даже профессиональному акробату на них стало бы плохо. Он пришёл в себя оттого, что ему обтирали лицо чем-то мягким, мокрым, и тёплым. -О... Отец?.. Папа? Папа... Жун? Тебе опять плохо? Папочка! Очнись, всё уже позади, Лянь-гэгэ больше не будет тебя бить, я не дам, папа, милый, прошу очнись!!!! Он встряхнул головой и уставился на испуганную мордашку Гуцзы. Увидев, что его отец, до этого кричавший и светящийся зелёным огнём, сидит на полу и воет, прижав ладони к ушам, а по лицу у него текут слёзы, мальчик от неожиданности перестал плакать, и бросился утешать родителя, вытирая ему слёзы прямо ладошками. "Опять в рожу лезет... Приятно..." Он вытер лицо, и хрипло спросил: -Как ты меня назвал? Гуцзы непонимающе моргнул. -Папа?.. Значит, не послышалось. До этого он всегда звал его отцом. Демон сюпнул носом, и дрожащей рукой потрепал ребёнка по волосам. -Ну вот, то-то, а то "отец", "отец"... Хе-хе... Всё у твоего папки хорошо, не боись. Давай, вытри нос, причешись, и пойдём на рынок. ЭЙ, ЧЕРТИЛА! Где у моего брата заначка?! Мы за едой! Пока Лан Ин вспоминал, куда Се Лянь перед уходом положил кошелёк, Ци Жун отдышался, попил водички, и облегчённо выдохнул. Наконец-то. Теперь, если больше ничего экстраординарного не случится, можно жить спокойно. Тем более, что у него целых два дня, чтобы делать что захочется, да хоть устроить концерт и сыграть на кастрюлях. Два ебучих дня без надзора Се Ляня и паршивой псины Хуа! ЕХУУУУ!!! Он быстро привёл в порядок одежду, причесал себя и приёмыша, слазил в угол, где хранилась всякая всячина, и добыл оттуда тупую и местами ржавую лопату. -Так, чертила, на тебе лопату, если какая мразь сюда припрётся, грохни её, и прикопай где-нить под кустом, как удобрение. Он забрал у демонёнка кошелёк, и вручил ему лопату. -А почему я? -А кто, блять? Окно, что ли? Давай, вживайся в роль дворовой псины, охраняй дом, пока нас не будет. Оставив Лан Ина караулить храмовое имущество, они отправились на рынок. Сплавив Гуцзы поиграть, Ци Жун, чья душа после истерического припадка требовала скандала, сцепился с продавцом, требуя скидку. Тот признал в зеленоглазом мужчине бесноватого брата местного даочжана, и наотрез отказывался уступить даже пару монет за мясо и картошку. Впрочем, это не помешало ему выдать на сдачу большой пучок зелени. Он видел, что умалишённый пришёл с ребёнком, и ему стало жаль мальчика. Довольный своими дипломатическими способностями, Ци Жун собрался отыскать Гуцзы, чтобы вместе с ним выбрать несколько яблок, и пойти наконец домой, но тот нашёл его сам. Малыш ткнулся ему в ногу, и обхватил её ручками, намертво прицепившись к демону. -Ты чего, мелкий? Он поднял голову мальчика за хвостик, и увидел, что его глаза и нос покраснели, а щёки влажные. -Тааак... Он присел перед сыном, и строго спросил: -Чё происходит? Тебя кто-то обидел? Гуцзы молчал, но его губы дрожали, будто он еле сдерживал рыдания. -Они... Они сказали, что ты полоумный зелёный гоблин, а я отродье полоумного зелёного гоблина... Ци Жун выпрямился, и, держа в одной руке корзину с едой, а второй зажав под мышкой Гузцы, который давно привык к такому стилю перемещения, огляделся. Его взгляд сразу зацепился за кучку деревенских мальчишек, которые перешёптывались, и показывали на них пальцем. Нетрудно догадаться, кто довёл до слёз его дражайшую обузу. Он неторопливо подошёл к ним. Увидев остроухого дядьку, глаза которого светились зелёным пламенем, мальцы задрожали, и попятились. -Что, слабо сказать зелёному гоблину всё в лицо?- усмехнулся лазурный демон, облизывая губы.- Знаете, кто таков зелёный гоблин на самом деле? Мальчишки замотали головами. Улыбка Ци Жуна стала широкой и торжествующей. -Я- Ци Жун, Лазурный Фонарь, блуждающий в ночи. И я сожру вас живьём, паршивцы, если вы ещё хоть раз посмеете обидеть моего сына. А если нажалуетесь родителям, я сожру и их тоже. Поняли? Тогда пошли прочь! Дети, которые от страха уже тряслись, как осиновые листы, с криком дунули в разные стороны. -Ну, теперь можно и домой. Он наконец купил яблоки, и, держа притихшего Гуцзы за руку, зашагал прочь. Настроение стремительно улучшалось. Сначала он наконец поистерил, пусть и перед приёмышем, потом всласть посрался с торговцем, а потом до мокрых штанов напугал деревенскую шпану, причём ни капли при этом не соврав. Вернувшись в монастырь, он увидел, что Лан Ин метёт двор, а на столе для подношений опять лежат ебаные булки и россыпь водных каштанов. Разложив на столе продукты, Ци Жун задумался. Можно было сварить суп, но с одной картошкой будет пустовато. Поэтому он тоже решил положиться на вдохновение. Посадил Гуцзы чистить картошку, а сам занялся мясом, одним глазом поглядывая, чтоб мелкий не отрезал себе палец. Без постоянной угрозы здоровью со стороны брата и Хуа Чэна, он снова стал самим собой, выключив безумного Лазурного Фонаря, и включив демона Ци Жуна, которому случайно достался человеческий ребёнок. Со стороны они были похожи на самую обычную семью, которая готовит обед. Давным-давно, когда ещё племянник государыни Сяньле только-только обрёл бессмертие, ему приходилось и спать под кустом, и драться всем, что попадёт под руку, и воровать еду, и самому её готовить. Только, в отличие от Его Высочества наследного принца, у него получались вполне съедобные кушанья, а за восемьсот лет он развил свой навык готовки настолько, что мог бы заткнуть за пояс императорского повара, если б хотел. Но такая мысль не приходила ему в голову, и только потому императорский повар был в безопасности. -Аккуратнее, блять! Ты как нож держишь? Я тебе как показывал?! Во, молодец... Следи, куда режешь, а то без пальцев останешься, новые не вырастут. Давай, чисти реще, да куда ты пол-картошины-то срезал, блять!? Он быстро нарезал мясо, и поставил его жариться, а сам плюхнулся на пол, рядом с Гуцзы, и, взяв нож, снова принялся объяснять сыну, как следует чистить картошку. Потом помешал мясо, добавил специи, и залил его водой. -Давай, дочищай последнюю, и будем резать. Только руки вымой. Вдвоём они быстро нарезали картошку и зелень, и отправили её плавать к мясу. Уже через час на столе для подношений стояло большое блюдо тушёной картошки с мясом, и тарелка с ебаными булками, которые подогрели над паром от котла. Видя, как Гуцзы наворачивает еду, Лан Ин тоже потянулся за тарелкой. Ци Жун ему взаимно не нравился, но ничего страшного в его еде он не нашёл. -Папа, а как это называется?- спросил Гуцзы, ожидая, когда ему положат добавку. -А? А... Да чёрт его знает. Тушёное мясо с картошкой. Столько хватит, или ещё положить? -Ага... Нет, у него есть название? Лянь-гэгэ всегда называет свою еду. Ци Жун закатил глаза. -Ещё я стану уподобляться своему брату!- он с громким стуком поставил перед приёмышем миску с едой, выместив на ней всё своё раздражение.- Жри, и не болтай. Когда он вернётся, будем опять питаться подножным кормом... Покончив с обедом, демон снова отправил мелких мыть посуду, а сам, оглядев двор, взялся за метлу. Делать всё равно было больше нечего, а запасного Фэн Синя Се Лянь нигде не припас. Из деревни дотопали староста и несколько прихожан, походили туда-сюда, поглазели на полоумного брата Се Ляня, который кружил по двору с метлой, бурча себе под нос "и топчут, и топчут", ещё раз спросили, куда девался даочжан Се, и, не получив ответа, утопали обратно. Перед сном Гуцзы, ожидаемо, попросил сказку. Он уже так привык к тому, что отец рассказывает ему разные интересные истории, что считал свой день неполным, если не выслушивал от демона хоть один простенький рассказ. А Лан Ин, похоже, вообще ни разу в своей жизни сказок не слушал. Он никогда не подсаживался к ним, когда Ци Жун вспоминал что-то из своей жизни, или просто рассказывал пасынку какую-нибудь весёлую ерунду, опасаясь то ли самого демона, то ли Се Ляня. -Ладно, ладно, щас что-нить расскажу.- замахал руками Ци Жун, отпихивая мальчишку, который опять полез ему в лицо.- Отлепись, ОТЛЕПИСЬ, кому сказал, ненавижу, когда ты тычешься мне в рожу! Живо дуй под одеяло! Тебя тоже касается, чертила! Про что будете слушать, про заклинателей, кошачью страну или про лесоруба, который влюбился в Юки-онна? -Про кошачью страну!- одновременно воскликнули оба ребёнка, прячась под одеяло. Гуцзы был просто в предвкушении сказки, а Лан Ин почему-то прослезился. Его Высочество дал ему имя и крышу над головой, но он никогда не относился к нему, как к обыкновенному ребёнку, а Ци Жун воспринимал малолетних обитателей монастыря как своих демонят-прислужников, и одинаково одаривал их и руганью и некоторой заботой. -Ну ладно, слушайте... Он вздохнул, и взмахом руки погасил свечу и несколько зелёных огоньков под потолком. Эту сказку он сочинял целых три дня, и очень беспокоился, что она не понравится приёмышу, хотя тот встречал любую его историю с искренним восторгом. - Было в далёкие времена в Дуаньине волшебное царство, где жили кошки, которые ходили на задних лапах и во всём походили на людей. У них был старый кот-король, юный кот-принц, коты-придворные, коты-советники, и коты-слуги. Однажды юный кошачий принц полюбил кошечку из чужедальних краёв, и отправился в полный опасностей путь, чтобы найти для неё подарок на свадьбу. -А что такое Дуаньин?- спросил Гуцзы. -Страна такая, за морем, на нашу похожа. Цыц, а то не буду рассказывать! Так, о чем это я? А, да... Кошачий принц очень рисковал, потому что его возлюбленная ранее жила в мире людей, как обычная бездомная кошка.- продолжил он.- Он благополучно достал её любимые печенья тайяки, по которым кошечка очень скучала, и уже отправился обратно, когда едва не попал в страшную аварию. Мечтая, как обрадуется его невеста, он не смотрел на дорогу, и его едва не задавило колёсами телеги. Но одна очень храбрая маленькая рыбачка спасла его с помощью своего сачка. Кошачий принц поблагодарил девочку за спасение своей царственной жизни, поклонился ей до земли, и благополучно вернулся в кошачью страну. Когда старый кот-король узнал, благодаря кому жизнь его единственного наследника была спасена, он решил отблагодарить маленькую рыбачку. В ту же ночь он, вместе со своей свитой перенесся в мир людей в волшебном паланкине, дабы лично выразить ей свою благодарность, преподнести дары, и сопроводить в своё кошачье царство на пир. Вот только ни праздник, ни подарки девочке не понравились, ведь кошки одарили её тем, что любили сами: пучком кошачьей травы, и целым мешком живых и громко пищащих мышей, а пир, на который её привезли, оказался устроен в честь её замужества с кошачьим принцем. Но у маленькой рыбачки был верный друг и помощник, благородный воин кошачьего царства, который устал от подвигов, и решил провести оставшиеся две с половиной жизни в мире людей, найти себе доброго и заботливого хозяина, дабы защищать и поддерживать его со всей кошачьей доблестью. Он тайно последовал за своей хозяйкой, и, узнав, что её хотят насильно выдать замуж, немедля побежал к кошачьему принцу. Тот, узнав в кошачьем воине своего давнего товарища, сначала очень удивился, а потом пришёл в ужас, да так, что его шерсть встала дыбом. Вместе они ворвались в пиршественный зал, и потребовали у кошачьего короля немедленно отпустить маленькую рыбачку обратно в мир людей. После кошачий принц признался перед всеми в своих чувствах к возлюбленной кошечке, и все, вместе с девочкой и её преданным другом, продолжили праздновать, вознося хвалу кошачьему принцу, и его прекрасной невесте-кошечке. Уложив детей спать, Ци Жун вышел на улицу, и некоторое время пялился в небо, по которому плавали хмурые тучки. Оказывается, не такое уж и хреновое место этот монастырь. Всего-то надо было дождаться, пока Се Лянь свалит на продолжительное время. Интересно, а если бы он не смог договориться с этой чёртовой лентой, что б щас было? Наверняка, ничего хорошего. Жое, заскучавшая без движения, зашевелилась, и тоже выползла на свет. Вид у ленты был несколько озадаченный. Оставшись без надзора, демон вёл себя непривычно нормально, что сбивало её с толку. Заметив её смятение, Ци Жун хихикнул: -А ты что думала, я умею только орать? Если бы он умел только орать, то не наворотил бы ничего в Аньле, не стал бы одним из Бедствий, и всё бессмертие оставался обыкновенным свирепым демоном, вроде Сюань Цзи, зацикленным на одной-единственной бредовой идее. То, что он и без того был зациклен на бредовой идее под названием "мой царственный брат-белый лотос с чёрной сердцевиной-чтоб ему пусто было-Се Лянь", не считается. И вообще-то, у него целых две бредовых идеи, смена власти в Призрачном городе с одноглазого мерзавца Хуа на его распрекрасную и талантливую персону тоже сюда подходит. Он посидел ещё немного, и уже собрался тоже пойти спать, как вдруг заметил, что к дому кто-то приближается. Шёпотом выругавшись, Ци Жун нырнул за поленницу, и уставился на дорогу. Зрение у него было уже не такое хорошее, как в прежнем теле, но он был точно уверен, что это не Се Лянь. И вообще не небожитель. И даже не демон. Это обычный смертный человек, который, судя по всему, решил, что два ребёнка и сумасшедший не окажут ему сопротивления, и спешил разграбить монастырь. Хотя, что там грабить-то, горшки с убойными соленьями Его высочества? Демон мысленно покрутил пальцем у виска. Единственным достойным украшением дома являлся портрет Се Ляня, который вообще ничего не стоил, так что воришке в любом случае не повезло. И, дождавшись, пока незваный гость перелезет через забор, прихватил с собой поленце и вышел из сумрака. -Братуха, тебе жопа.- поприветствовал он незнакомого мужика с совершенно разбойничьей рожей, прибывшего явно не из деревни Водных каштанов.- Тебе жопа, братуха, а потом твоей жопе жопа. Залётный вор-домушник, который, прослышав о стоящем на горе храме, решил поживиться разной религиозной атрибутикой, которую можно выгодно продать, никак не ожидал, что к нему выйдет молодой мужчина, окутанный зелёным огнём, держащий в одной руке увесистую деревяшку, а в другой длинную белую ленту, которая шевелится как живая. А потом мужчина открыл рот, полный острых зубов, и высунул язык, длинный, и узкий, похожий на язык змеи. Едва не отдав богу душу от такого зрелища, неудачливый вор испустил душераздирающий вопль, и припустил куда-то в лес. Ци Жун хотел побежать за ним, и наконец-то нормально поесть, но Жое на его запястье предупреждающе дёрнулась. Тот хрупкий нейтралитет, установленный между демоном и тёмным артефактом, грозил вот-вот пошатнуться. Поэтому Ци Жуну ничего не оставалось, как фыркнуть "не очень-то и хотелось", и наконец отправиться спать, надеясь, что утром его брат всё-таки вернётся (мало ли, сумеет быстрее управиться, хотя вряд ли, но дайте, блять, помечтать), и заберёт обратно свои обязанности няньки, повара и заклинателя при храме.