Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

Они шли уже довольно долго. Сначала Гуцзы старательно семенил за Ци Жуном, безуспешно пытаясь подстроиться под широкий шаг демона, который, погрузившись в невесёлые думы о царственном брате, горе Тунлу, и общей несправедливости мира к себе любимому, буквально летел, а потом потихоньку начал отставать. В один момент, не услышав за спиной частого топота и сопения, Ци Жун развернулся, и увидел, что его дражайшая обуза стоит посреди дороги и тяжко дышит. Его личико было покрыто пылью, а на щеках блестели две мокрые дорожки слёз. Понимая, что сам выглядит ничуть не лучше, князь демонов закатил глаза и раздражённо рявкнул: -Ну, и чего ты застрял посреди дороги? Была уже глубокая ночь, и он так устал и задолбался, что снова начал ненавидеть всё вокруг. Даже Гуцзы. К тому же, раз уж он сам выбился из сил, несмотря на всю свою выносливость, то мальчишка уж точно на последнем издыхании. Гуцзы открыл было рот, чтобы начать оправдываться, но слёзы снова потекли по щекам, и вместо робкого лепета, который всегда выводил Ци Жуна из себя, из горла вырвался тонкий жалобный писк, похожий на скулёж щенка. С тяжёлым вздохом, лазурный демон подошёл к нему, повернулся спиной, и присел, опустившись на одно колено. -Залезай. Гуцзы навалился ему на спину, обхватив ручками шею, и повис. Качнувшись вперёд, Ци Жун осторожно выпрямился, подхватил приёмыша под попу, так, что его ножки теперь болтались впереди, и, наклонившись, чтоб мелкий нытик не свалился на землю, побрёл дальше по дороге. Через пару десятков ли Гуцзы тихо захныкал ему в ухо. -Папа, я кушать хочу... Ци Жун скрипнул зубами, и дёрнул ухом. -Хорош скулить! Я тебе щас жрачку откуда выну? И говори в другую сторону, у меня уши болят! Малыш повозился, и послушно выдохнул в сторону: -Прости... Не останавливаясь, он слегка подбросил мальчишку, чтобы не сползал со спины, и прибавил шагу. -Ладно, прекращай хныкать. Спи. Когда найду что пожрать, я тебя разбужу. Потом подумал, и добавил в голос немного угрозы: -Ну, кому сказал, баюшки! Это сразу сработало. Не прошло и двух минут, как ручки Гуцзы, обнимающие его шею, обмякли, и он засопел. Ци Жун довольно хмыкнул, и, наклонившись вперед ещё немного, побрёл по дороге, уходя всё дальше от деревни, монастыря, и Се Ляня, с которым рассчитывал больше никогда не видеться. Со стороны их можно было принять за обычных бродяжек, но горе тому разбойнику, который сдуру решит на них напасть. Ещё через несколько сотен ли он наконец увидел, что искал: по правую сторону от дороги был разбит небольшой виноградник, а рядом стояла простенькая беседка, и журчал искусственный ручей для полива. Эта картина снова всколыхнула в нём давние воспоминания о том, что он когда-то был жив, юн, боготворил двоюродного брата, и любил фрукты, особенно виноград. В отличие от Се Ляня, который в детстве был очень привередливым, и только за многие годы скитаний выучился жрать всё подряд. Князь демонов прибавил шагу, и уже через несколько минут укладывал спящего сына на лавочку. Потом выпрямился, и, заведя руки за спину, выгнулся, громко хрустнув позвоночником. -Ух, блять, наконец-то... Он посмотрел на спящего ребёнка. Ещё месяц назад у него непременно возникло бы желание шугануть мальчишку, чтобы он шлёпнулся на землю, но сейчас он только подвинул его ближе к стене беседки, чтоб Гуцзы не укатился и не упал. Пусть отдохнёт немного, меньше будет ныть, и меньше трепать ему нервы. Он выплюнул несколько огоньков, чтобы было видно хоть что-то, и полез в кусты. Уже через десять минут подол его ханьфу был полон спелого зелёного винограда. Довольный собой, Ци Жун вернулся в беседку, вывалил виноград на стол, и только потом заметил, что на другой лавочке стоит корзина с посудой. Подумав, он вытащил из корзины два бамбуковых стакана, и поставил их на стол, а остальное вытряс на пол. Потом сгрёб виноград в корзину, положил сверху стаканы, и пошёл к ручью. Он прополоскал ягоды вместе с корзиной, наполнил стаканы чистой холодной водой, вымыл руки и лицо, и криво ухмыльнулся своему отражению. Отражение дрожало и искажалось от падающих с лица и волос капель воды, всё ещё такое же чужое, но вроде как уже и не совсем. -Ну охренеть. Прям вылитый заботливый папаша. Аж тошнит. Несколько восстановив таким образом душевное равновесие, он вернулся к Гуцзы. Тот уже не спал, и сидел, положив локти на стол, пытаясь понять, где находится. Не удержавшись, Ци Жун протянул мокрую холодную руку, и растёр по его лицу пыль. -Просыпайся, наказание! Гуцзы пискнул, и шарахнулся в сторону, дрожа и отчаянно хлопая заспанными глазами. Лазурный демон закатился хохотом, страшно довольный своей выходкой. -Давай, давай, открывай глаза, папка ужин принёс. Видя, что мелкий гремлин ещё не до конца осознал, где он, и что он, он пододвинул к нему стакан с водой. -На, попей. Сейчас я тебя умою. Он снова сходил к ручью, намочил рукав, и этим импровизированным полотенцем обтёр сыну лицо и ладошки. -Вот так. Ну, давай, ешь, раз просил. Увидев перед собой большую гроздь винограда, на которой блестели капли воды, Гуцзы наконец проснулся, и удивлённо вытаращил глаза. -Это всё мне? Ци Жун, который уже набил полный рот ягод, согласно угукнул. -Тебе, тебе, всё тебе, жуй давай. Малыш просиял. -Спасибо!!! Сперва, увидев целую кучу ягод, он хотел спросить, где отец их достал, но потом всё-таки решил не уточнять. В конце концов, он уже навидался всякого такого, что кража винограда по сравнению с этим вообще ничего не значила. Мальчик так увлёкся, что не сразу заметил, как Ци Жун на него смотрит. Во взгляде лазурного демона читалось истинно отцовское удовлетворение. Это было так на него не похоже, что Гуцзы смутился, опустил глаза, уставившись на ветку от винограда, и даже слегка покраснел. Раньше отец смотрел на него как на глуповатого сообщника, с которым можно замутить какую-нибудь шалость, а сейчас его будто накрыло осознание того, что вот это мелкое недоразумение, которое сидит напротив, действительно его ребёнок, которого он действительно любит. Заметив его смятение, Ци Жун непонимающе вскинул бровь. -Чего? Если хочешь добавки, так попроси, или сам возьми! Я, чёрт побери, не умею читать мысли! Гуцзы послушно взял себе ещё ягод, отпил воды, и задумался. То, что отец так сильно поменялся после того, как они выбрались из пещеры красивого демона, можно было бы объяснить пережитым страхом. Он сам несколько дней не мог нормально спать из-за кошмаров, так почему взрослый не может испугаться? Но всё это странное поведение, зелёные огоньки, и то, что даже лицо его родителя слегка изменилось... Ну, и слова Лянь-гэгэ о том, что его отец теперь этот вот самый красивый демон. Он много раз об этом размышлял, и теперь паззл в его голове наконец сложился. Глядя, как сосредоточенно мальчишка уплетает угощение, Ци Жун улыбнулся. Несмотря на то, что они снова остались без денег и крыши над головой, он наконец чувствовал себя спокойно. Руки на месте, голова на месте, мелкий прилипучка при нём, звёздное небо над ними, и виноград внутри них. Жаловаться пока не на что. "Всё-таки, хорошо что он со мной".- подумал он.- "Моя маленькая гадость". Так они сидели довольно долго, а потом Гуцзы спросил: -Папа, можно ещё попить? Ци Жун, которому было жутко лень вставать, нахмурился. -Хочешь пить, так ступай, набери! Или ты ждёшь, что это я буду гоняться туда-сюда? И мне тоже налей! Он выдохнул ещё один огонёк, и послал его к плечу мелкого, чтобы ему было светлее идти. Радостно улыбнувшись, Гуцзы схватил стаканы и поскакал к ручью. То, что они, в кои-то веки, спокойно и мило ужинали, не боясь, что вот-вот появятся Се Лянь или Сань Лан, и расшугают их по углам, подняло ему настроение. Он наполнил стаканы до краёв, умылся, и вернулся в беседку. Раз отец сейчас в таком хорошем расположении духа, пора рассказать ему о том, что он в курсе его тайны. Малыш поставил стаканы на стол, пристроился под бок к родителю, обнял, и тихо сказал: -Папочка, я кое-что знаю. Ци Жун, который не ожидал никакого подвоха, и спокойно хомячил виноград, непонимающе хмыкнул: -М? Гуцзы встал на коленки, подтянулся, и выдохнул ему в ухо: -Я знаю, что ты не мой настоящий отец. Что Лянь-гэгэ говорил правду, и ты тот красивый демон Ци Жун, про которого написано в книжке. Бедный демон, который всё это время пытался кое-как сохранить свою настоящую личность в секрете от мальчишки, которого считал немного глуповатым, никак не ожидал такой подставы, и от неожиданности подавился, зайдясь кашлем и расплевавшись ягодами по столу. Это что ж получается? Выходит, мелкий засранец давно обо всём догадался, и молчал?! Ещё и перед Се Лянем прикидывался, что не понимает, о чём тот говорит? Вот же ж... Он оттолкнул Гуцзы, и отодвинулся к краю скамейки, пытаясь отдышаться. Потом посмотрел на испуганную мордашку приёмыша, и вытер рот трясущейся рукой. -Ты... Ты... Мелкий ты... АААРГХ!!! Мальчик протянул ему стакан с водой. -Прости, я не хотел тебя напугать. Он предполагал, что отец рассердится, и снова начнёт браниться, но никак не ожидал, что он испугается. Да и было бы чего бояться. Вся его "тайна" была прозрачной, как лист рисовой бумаги, и понять, кто он на самом деле, для Гуцзы было только вопросом времени и энного количества мозгов. Некоторое время демон внимательно смотрел на мелкого засранца, словно прикидывая, не передумать ли, и не слопать его на десерт. Вот же бесстыжая рожа! Просто слов никаких нет! Весь в своего папку. Аж расцеловать хочется. -И давно ты понял?- наконец спросил он, когда пауза начала затягиваться. -Наверное, давно... Или нет... Не знаю. Ты другой. Ци Жун дёрнул себя за острое ухо. -Тц! Да что ты говоришь! -Ты гораздо лучше ко мне относишься.- Гуцзы стал загибать пальчики.- Вкусно кормишь. Рассказываешь сказки. Учишь всякому. Обнимаешь. Беспокоишься за меня... Пока он перечислял, у лазурного демона темнело лицо. Он не считал своё отношение к мальчишке заботой, и возился с ним, по большей части, как с живой игрушкой, занимая себя, чтобы не сдохнуть от скуки, особенно, в гостях у брата. Ну, и следил, чтобы он не угробился, заодно. Но блять... каким же утырком надо быть, что твой родной сын простое проявление человечности расценивает как полноценную заботу и воспитание?! И Се Лянь ещё хотел, чтоб он выкинулся из его тела, чтобы малец, который, получается, только начал понимать, что такое нормальное отношение между сыном и отцом, снова оказался в прежней ситуации, если не хуже? Мда, повезло, повезло. -Довольно!- рявкнул он, грохнув кулаком по столу, чтобы оборвать лепет мальчишки.- Раз понял, кто я такой, так возьми с полки пирожок с гвоздями, и гордись, только молча! С одной стороны, он был рад, но с другой чувствовал себя ужасно неловко, и оттого засуетился, и принялся ругаться. -У, сук, твою мать, угораздило же вляпаться в такое! Мало того, что тело дрянь, так ещё и с довеском! Объясни тогда, раз такой умный, что мешает мне сожрать тебя прямо щас?! Гуцзы пропускал всё мимо ушей, и только улыбался. Он почти ничего не понимал в демонах, кроме того, что рассказал ему Ци Жун, но был уверен, что он его ни за что не сожрёт, даже не понадкусывает. И, может, ему удастся убедить папу Жуна не есть всякую дрянь, и перейти на нормальную человеческую пищу. А если уж ему так хочется творить всякую дичь, и костерить всякого, кто подвернётся под руку, то и пускай... Может, у него было плохое детство, и его просто не научили любить? Пока Гуцзы размышлял над тем, почему Ци Жун стал таким, какой он есть, демон сгрёб оставшийся виноград обратно в корзину, схватил приёмыша под мышку, и пошёл дальше. Некоторое время он ещё кипел, а потом резко остановился, и вгляделся в темноту. -А это ещё что за хуйня? Ууух, ёп ту неваляшку... Он огляделся, и скакнул в кусты, растеряв по пути остатки винограда. -Пааап?- настороженно протянул Гуцзы, сообразив, что на их пути встало очередное препятствие. А потом услышал звон колокольчика, и топот множества ног. Ци Жун высунулся из-за кустов, держа мальчишку перед собой, и нахмурился. -Посмотри воооон в ту сторону...- велел он сыну, поворачивая его голову в нужном направлении.- ДА НЕ КРУТИ ТЫ БАШКОЙ!!!! Видишь? Дядьки в оранжевых тряпках тусуются? Гуцзы посмотрел в указанном направлении, и увидел группу взрослых лысых мужчин, одетых в жёлтые одежды и какие-то оранжевые простыни через плечо. -Кто это? -Это даосские монахи-заклинатели... А вон тот, со звездой во лбу, походу, их главный. У, сук... Подстава, подстава, подстава!!! -Папочка, как ты их так быстро вызвал? Ци Жун моргнул, не понимая, про что он говорит, а потом вспомнил, что, в попытках удрать из Призрачного города как можно быстрее, угрожал Се Ляню тем, что заложит его и Хуа Чэна всем заклинателям, которые только попадутся ему на пути. -Да блять... -Папа, они идут к монастырю Водных каштанов? Пожалуйста, пойдём скажем им, что ты пошутил, не надо обижать Лянь-гэгэ, он же твой братик! -Да пошёл он на хуй!- вполголоса возмутился Ци Жун, огорчённый тем, что несмотря на всё, Гуцзы продолжает жалеть этого изверга.- Тем более, что он на нём уже был, ему не впервой! Я что, по-твоему, совсем ёбнутый?! -Папа Жун, милый, не злись... Ты гораздо лучше Лянь-гэгэ, пожалуйста, пожалей его... -Я не злюсь... Он потёр глаза, и устало вздохнул. Бедный его маленький бестолковыш, который всё ещё ничего не понимает. Надо наконец ему объяснить... Но сначала избежать стычки с монахами. -Тем более, станут они слушать какого-то свирепого демона, вроде меня! Гуцзы непонимающе уставился на него. -Но ты говорил, что почти Непревзойдённый, а не свирепый... -Как ни назови, сути это не меняет. Пока я не докажу, что достоин быть Непревзойдённым, это лишь пустые слова! Для этих бритых уродов я просто жалкая нечисть! Гуцзы устало вздохнул, скорчил рожицу, и обнял его за ногу. Ци Жун уже давно начал замечать, что мальчишка копирует его мимику и поведение. Это было очень странно и непривычно, но почему-то наполняло его сердце радостью и каким-то подобием гордости. -Пап... Сами они нечисть.- буркнул мелкий гремлин, стискивая его ногу так, что она немного онемела.- Когда ж ты наконец запомнишь, я тебя люблю, я тебя люблю, а остальные пускай нахуй идут, понятно?! От такого выпада он на секунду забыл все слова, которые знал. Обычно Гуцзы не ругался, даже его самого гонял за излишнюю брань. А тут... Надо же! О Небеса, быть отцом действительно так сложно? -Я бы и рад, гадость моя,- наконец шепнул он, приседая за кусты, чтобы его не было видно с дороги.- Только нам надо как-то от них отвязаться. Этот мудозвон с пятном на лбу, похоже, видит всякое, он может понять, что со мной что-то не так... Вот был бы у нас бумажный фонарик... Гуцзы отцепился от него, и полез в рукав. Поискал немного, и вытащил на свет большой складной бумажный фонарик, который припрятал ещё когда только отец заколдовал ему рубашку, и забыл. -Этот пойдёт? Князь демонов просиял. -Тыц, моя радость! Умница, Цзы-Цзы! Горжусь тобой! Он оторвал от ближайшего дерева толстую длинную ветку с сучком на конце, расправил фонарик, вдохнул в него большой призрачный огонёк, и повесил его на ветку. Получился длинный посох с зелёным фонариком, мягко сияющим в вечерних сумерках. Гуцзы восхищённо ахнул. Он не раз видел, как отец плевался огоньками, но так они смотрелись по-особенному красиво и уютно. Малыш давно понял, что лазурный демон испытывает нежную привязанность к фонарикам, и теперь, кажется, начал понимать, почему. -Как красиво... -Что, нравится? Потом добуду тебе такой же. А этот нам нужен для дела... Он распустил волосы, прижал острые уши к голове, чтобы они были не так сильно заметны, и сжал в руке ладошку приёмыша. -А сейчас молчи и не лезь, Цзы-эр. Гуцзы судорожно стиснул отцовскую руку, и они вышагнули из кустов, прямо навстречу монахам. Те настороженно застыли, изучая внезапно появившихся на их пути людей. Предводитель монахов, человек, именующий себя Всевидящим глазом, потому что мог видеть ци любого, кого встречал на своём пути, с подозрением уставился на молодого мужчину, к которому жался большеглазый ребёнок с нелепым хвостиком на макушке. Длинноволосый зеленоглазый незнакомец в зелёном ханьфу, с подозрительным зелёным фонариком на плече, держал за руку дитя в зачарованных зелёных одеждах, и излучал такую тёмную энергию, что предводителя монахов чисто физически замутило. -Кто ты?- выкрикнул он, прикрывая ладонью рот.- Человек или демон? Отвечай сейчас же! Ци Жун посмотрел на него с некоторой брезгливостью. Сам он сейчас мог выдержать даже призыв горы Тунлу, а какой-то хилый монах не может совладать с его ци. Что ж будет, если он повстречается с Непревзойдённым? Наверное, выблюет свой желудок, не иначе. Надо будет потом отыскать его, и проверить. Гуцзы пискнул, и спрятался за его спину, уже оттуда кося глазом на странных дядей, обвешанных походными корзинами, амулетами, бусами, и колокольчиками. С тех пор, как он случайно заполучил к себе в отцы князя демонов, он навидался всякого такого, чего не каждый взрослый за всю свою жизнь увидит, и всё равно находил чему удивиться и чего испугаться. Он боялся, что отец затеет ссору, как он обычно делал, но Ци Жун кротко улыбнулся одними губами, и прикрыл глаза. -О, я просто бродячий заклинатель, хожу от двора ко двору, зарабатывая на пропитание себе и сыну, изгоняю духов и демонов за пару монет и чашку супа.- певуче ответил он, пряча руки в рукава. Ради маскировки он был не прочь снова примерить на себя образ даочжана Ци. Помимо самого факта того, что демон может изгонять демонов, который он находил очень забавным, это приносило некоторый доход.- Имя моё Жун Санжэнь. Монахи начали перешёптываться, а Всевидящий глаз нахмурился, и с подозрением уставился на них. -Лжец! Я знаю, кто ты! Ты Лазурный Фонарь Ци Жун, я чувствую это! От тебя разит тёмной ци! -Ошибаешься, уважаемый друг на тропе самосовершенствования. Я никакой не демон. Но ты прав, у меня с собой то, что источает демоническую ци. Гуцзы, который всё ещё прятался за спиной отца, осторожно посмотрел на него снизу вверх. Физиономия Ци Жуна излучала такое смирение и уверенность в собственных словах, что могла бы вызвать расположение у кого угодно. Зная, как трепетно он относится к своему имени и статусу князя демонов, назваться, в буквальном смысле, Жуном-бродячим заклинателем, да ещё и ни разу не выругаться, для него было сродни статусу Непревзойдённого, полученному в обход горы Тунлу. Малыш подумал, что, окажись здесь Лянь-гэгэ, он бы ни за что не узнал в нём своего брата. Лазурный демон взял посох, и слегка покачал им, демонстрируя монахам фонарик. -До меня дошли слухи, что Непревзойдённый князь демонов Хуа Чэн разорил логово этого несчастного безумца у горы Юйцзюнь. Помимо заклинательства, я торгую разными магическими вещами. Узнав о том, что его обитель пустует, мы отправились туда. Все артефакты я уже распродал, а фонарик с огоньком оставил как трофей. -Ты потащил ребёнка в такое место?!- ахнул кто-то из толпы.- Ты не менее безумен, чем этот демон! -Не вижу ничего предосудительного. Я ращу сына, как будущего заклинателя, который продолжит моё дело. Ему нужна практика. К тому же... Он облизнул губы. -К тому же, это всего лишь жалкий свирепый демон, которого взяли для ровного счёта. Он мне не соперник. Он чувствовал какое-то болезненное удовольствие от того, что наговаривал на себя, повторяя всё, что случалось слышать от других. В самом деле, по сравнению с остальными Бедствиями, он выглядит как жалкий неудачник и подражатель, и плевать, что на самом деле это не так. А потом почувствовал, как его обняли за ногу. Поняв по голосу, что ему погано, Гуцзы поспешил восстановить его душевное равновесие самым эффективным способом: обнимашками. Монахи снова зашептались. Их сильно удивил тот факт, что зеленоглазый заклинатель так спокойно рассуждает о князьях демонов, да ещё, похоже, ни капли не боится генерала Хуа, имя которого внушало им самим трепетный ужас. Ци Жун выдохнул, положил ладонь на макушку мелкого, и спросил: -Могу теперь я узнать, кто вы, и куда направляетесь? Всевидящий глаз крепко задумался. Потом всё-таки решил сказать: -Нам сообщили, что Генерал Х... х... Генерал Хуа... Улыбка Ци Жуна дрогнула. Похоже, эти монахи боятся эту псину не меньше, а то и больше него. Какая прелесть. -Чэн.- подсказал он.- Генерал Хуа Чэн, Собиратель цветов под кровавым дождём. Всевидящий глаз подавился воздухом, и закашлял. -Нам сообщили, что он прячется в монастыре, в деревне неподалёку отсюда. Глаза лазурного демона вспыхнули, и он моргнул, чтобы это было не так заметно. -О как! И вы идёте ловить его, трясясь от страха? Какая прелесть. Настоящий заклинатель никогда не сворачивает с намеченного пути. Удачи вам в этом невыполнимом деле. Я обязательно найду время помолиться за упокоение ваших душ. Он закинул посох с фонариком на плечо, взял Гуцзы за руку, обогнул толпу монахов, и неторопливо пошёл вперёд. Едва те оказались у него за спиной, лицо князя демонов мгновенно переменилось. Глаза его загорелись, брови нахмурились, а рот исказила жуткая ухмылка. Для полноты эффекта, он даже язык высунул. Казалось, он насмехается над монахами, а заодно над Се Лянем, Хуа Чэном, и самим собой. Весь его вид словно говорил: "ха, лошпеды, а я вас всех опять наебал!" А потом один из монахов воскликнул: -У него глаза зелёным светятся! Это Ци Жун! Стойте все!!! Лазурный Фонарь хочет погубить ребёнка! -Хаааа... Сами напросились... Снова нацепив на лицо вменяемое выражение, Ци Жун резко развернулся, отчего монахи дружно попятились. Вытянув левую руку, он рукавом загородил Гуцзы, который начал громко кричать от страха, прижимая к груди ручки, дёрнул посохом, так, чтоб с него слетел фонарик, а потом ударил по нему, разбив об землю, и засыпав всё зеленоватыми искрами. От удара огонёк вспыхнул так ярко, что монахи и заклинатели с криками прижали ладони к глазам. Пользуясь тем, что противники временно ослепли, он схватил кричащего пасынка под мышку, и драпанул что есть сил. Лишь только когда ему показалось, что ещё шаг, и он упадёт на землю и не встанет больше никогда, он наконец остановился, и упал в траву. Гуцзы, который уже давно замолк, распластался рядом, и теперь лежал, потирая намятые бока. Про себя он называл такой способ передвижения "доставка класса "дискомфорт"". -И возникает вопрос.- негромко сказал Ци Жун, когда наконец смог отдышаться.- Кто сдал им местонахождение этой мрази? Кому мне горло пожать? Интересно, сука! Ха! -Но ведь Лянь-гэгэ подумает, что это ты их туда послал! -Ясен хуй, подумает! Ему проще обвинить во всём меня, чем признать хоть каплю того, в чём он сам провинился. А, плевал я на него! Он, небось, думает, что я сожрал тебя, или бросил где-нибудь, не будем его в этом разубеждать. Чего смотришь? -Папа Жун, ты так хорошо держался с ними... -Сам в шоке. Не думал, что ещё помню, как разговаривать нормально. Кошмар. Деградирую! -Почему? Ты же умеешь быть хорошим. Почему ты не хочешь быть с другими людьми таким же, как со мной? Почему обязательно всех ругать? Потому что это не моё дело, да? -Именно! И ещё, потому что... я могу. Люди, дорогой ты мой засранец, по большей части, эгоистичные, жестокие и мерзкие твари, думающие лишь о своей шкуре и собственной выгоде, презирающие тех, кому повезло меньше, чем им. Ты, может, думаешь, что это не так, что если делать им добро, они будут всегда любить тебя. Так и есть. Будь к ним внимателен, щедр, оказывай помощь, не прося ничего взамен, и они будут носить тебя на руках. Но стоит тебе хоть немного оступиться, они тут же отвернутся от тебя, обвинят во всех грехах мира, и возненавидят сильнее смерти! С какой стати мне уважать тех, кто всегда смеялся надо мной, и презирал меня?! Даже Се Лянь такой же, как они! Я любил его больше жизни, и что получил взамен? Игнор, и презрение! Когда началось восстание, он бросил меня, скрылся, и забыл, будто меня никогда не было! Меня убили юнаньские ублюдки. Из всей боли, горя и отчаяния, что я испытал перед смертью, родился Лазурный Фонарь в ночи. Мне было семнадцать! Что при жизни, что после смерти, мне приходилось выживать своими силами!!! Я единственный пытался хоть что-то исправить, потому что и Се Ляню и Императору было плевать, что стало с нашей страной! Скажи мне, Гуцзы, с какой стати мне любить и прощать его?! Чем он заслужил это? А?! Чем Я заслужил то, что получил?! Он зло посмотрел вдаль, стискивая зубы, и смаргивая слёзы. -Нельзя ни к кому привязываться, ясно тебе?- хрипло процедил он.- Никогда. Чем сильнее любишь, тем больнее падать. В этом мире всегда можно полагаться только на себя. Лучше одному. Гуцзы молчал. Он понятия не имел, что говорят в таких случаях, и никак мог найти слов утешения. Поэтому просто обнял лазурного демона, и тихо спросил: -Почему ты его так не любишь? Ци Жун потёр подбородок, и задумался. -Как тебе понятнее объяснить... Если долгое время есть то, что очень нравится, то в конечном итоге ты это возненавидишь. Возможно, поэтому. В детстве я боготворил Се Ляня. Это ж был мой дражайший царственный брат, могущественный небожитель, который в семнадцать лет надрал жопу какому-то могучему призраку, бог войны в короне из цветов, и как его там ещё называли. А потом... Демон замолк, обняв мальчика в ответ. -Папа... А правда, что когда человек умирает страшной смертью, становится демоном? -Угу. -И всегда чувствует то, что испытывал в момент смерти? -Угу. Черновода вспомни. Сдох голодной смертью, теперь жрёт, как не в себя. Вообрази: грозный демон Чёрных вод, а в зубах булочка. Причём, сам он этому не рад, но поделать с собой ничего не может, это теперь часть его натуры. -Тогда, может, ты поэтому так ненавидишь Лянь-гэгэ? Потому что злился на него, когда умирал? -Возможно. Хотя, чёрт его уже знает. Мне так погано было, что уже всё как в тумане. Наверное, так и лучше, иначе я б совсем чокнулся. -А умирать очень страшно? -Страшно. Потому что ты сначала долго-долго думаешь "я умру-я умру-я умру-я умру", а потом в какой-то момент вдох-сдох, и всё. И ничего не понятно, не благородно, не романтично и вообще ничего "не". -А ты помнишь, что было после того, как тебя... Ну, как ты... Лазурный демон вздохнул, и потёр лоб. -Да я уже и не помню... Помню только, что брёл куда-то, даже не осознавал поначалу ничего, а потом до меня какой-то придурок докопался... Я стою, смотрю на него, и спрашиваю: "вы меня видите?" Он на меня уставился, пискнул, развернулся, и через ёлки почесал... Он вздохнул, и замолк. Придурок, а точнее, охотник на демонов, был неопытен и полон гордыни, и маленький слабый демон, который только что переродился, казался ему отличной добычей. Маленький демон был напуган. И, ещё не до конца понимая то, что он уже мёртв и ему не надо поддерживать работу организма, очень-очень голоден. А заклинатель оказался очень-очень вкусным. Не то чтобы, прям, по вкусу вкусным, но, по сути, очень даже ничего. А потом маленького демона догнали Сунлин и Чанчунь, и устроили ему головомойку. В очередной раз вспомнив о близнецах, он не смог сдержать горькой улыбки. Он не сомневался, что призраки всё ещё ждут его, но возвращаться к горе Юйцзюнь сейчас было долго, муторно, и очень опасно. Да и к тому же, сейчас рядом с ним есть кое-кто намного лучше. Сердечко Гуцзы сжалось от этих слов. Он представил, как его жестоко убивают незнакомые люди, а потом он приходит в себя, и, страдая от боли и общего непонимания ситуации, бредёт, куда глаза глядят, напуганный и потерянный, и расплакался от жалости к демоническому отцу. Ци Жун посмотрел на него с удивлением. -Ты чего? Эй, огонёчек мой, что ты плачешь? Всё ж хорошо. Никто тебя не обидит, я же рядом. Я рядом, ну... Да хорош реветь уже, блять... Не так уж всё и страшно. И ты вовсе не обязан становиться демоном или божеством, живи себе спокойно, расти, заведи семью, и воспитывай детей, я только рад буду. Чего ты... Гуцзы не мог вымолвить и слова, только крепче жался к отцу, и рыдал в голос. -И меня ты тоже не любишь?- пролепетал он, когда смог немного успокоиться.- Я думал, мы семья... -Ты не в счёт, Цзы-Цзы... Ты же всё-таки мой сынок. Маленький, тупой, но мой. А у Се Ляня и этого нет. Конечно, мы семья, ты мой сын, я твой папка, больше никто нам не нужен. Да? Сами справимся. Он обнял мальчишку, и сощурился, пристально вглядевшись в деревья. Ему показалось, что среди них мерцает свет. -Ладно, хватит киснуть, пошли. Гуцзы послушно вытер потёкший носик, и тоже посмотрел в темноту. -А что там? -Кажется, какое-то жильё... Он снова схватил свою дражайшую обузу, и зашагал вперёд. Вскоре за деревьями действительно отчётливо замерцал огонёк, и проявились очертания какого-то дома. Князь демонов хищно оскалился, высунув длинный язык. -Хехе. Дал бог зайку, даст и лужайку. -То есть, я зайка?- уточнил Гуцзы, болтаясь в паре чжанов над землёй. -Размечтался. Ты камень на моей шее! С этими словами, Ци Жун припустил к дому, окрылённый близостью ночлега, и вкусных людишек. Домом оказалось ветхое строение, но у него была целая крыша, а внутри было тепло и пахло едой. Мутного вида тип в окровавленном фартуке встретил их в дверях, и пояснил, что содержит постоялый двор, любезно пригласил молодую семью отужинать, и сказал, что если уважаемые гости ищут ночлег, то он предоставит им комнату, а, так как видит, в каком бедственном положении находятся отец и его дитя, то платы ни за постель, ни за ужин не возьмёт. Гуцзы обрадовался, а Ци Жун нахмурился. Он категорически отказался от ужина, и грубо потребовал самую тёплую и чистую комнату, по привычке включив Лазурного Фонаря, будто перед ним стоял не человек, а один из духов-прислужников. Он ждал скандала, но хозяин дома, вместо того, чтобы поставить наглого юнца на место, налепил на лицо подобострастную улыбку, и повёл их наверх, услужливо кланяясь, и разливаясь соловьём, заверив, что если гостям что-то понадобится, он это непременно добудет. Дождавшись, пока его шаги стихнут, а лестница перестанет скрипеть, Ци Жун от души пнул стоящую посреди комнаты табуретку, отправив её полетать под потолок. Гуцзы, видя такой трюк, радостно зааплодировал. Он уже сидел на кровати, болтая ножками, и снова зевал. -Отец, почему ты сердишься?- спросил он. -Не твоё дело... Давай лучше спать. В туалет хочешь? -Угу... Они улеглись. Се Лянь, уверенный, что из-за скверного характера его двоюродного брата, малыш Гуцзы тоже испортится, время от времени пытался наставить мальчика на правильный путь, объясняя, что спать надо на подстилке, а не на папе, повторять за ним всякие нехорошие слова не надо, брать у него мясо категорически нельзя, и вообще, это не его настоящий отец, а злобный демон, который непременно съест его, когда улучит момент. Если бы он ещё хоть немного уделял ему внимание, а не просто бросался обличительными фразами, Гуцзы, может, ещё и подумал. Но играл с ним, учил его, и кормил именно злой и жестокий демон, а не добрый молодой монах, к которому вся деревня бегает за помощью и советом. И спать в обнимку с этим демоном гораздо уютнее, чем на жёсткой примятой соломе, накрытой тонкой простынёй. И вообще, этот жестокий демон его единственный и любимый родной человек, над которым Лянь-гэгэ ещё и издевался по-всякому, грозясь выгнать из тела, чтобы вернуть ребёнку настоящего отца. Вот уж этого Гуцзы точно больше не хотел. Обладая от природы добрым и честным характером, он был уверен, что сможет потихоньку наставить папу Жуна на правильный путь. Он прижался к демону, пристроив голову ему на грудь, и попросил: -Папочка, расскажи ещё про небесный город? -Какой город...- пробормотал Ци Жун, которого уже понемногу вырубало.- А... Этот, что ли? Ну, слушай... Он некоторое время описывал Небесную столицу, о которой когда-то давно слышал от Се Ляня, а потом заснул на полуслове. В комнате воцарилась тишина, и только месяц, выглянувший из-за тучки, освещал крепко спящих в обнимку на ветхой кровати ребёнка и демона, и сломанную табуретку, не пережившую полёта, на полу. *** Ци Жуна разбудил шум в коридоре. -Какой-то подозрительный мальчишка.- шептал человек за дверью.- Оскал как у демона, а глаза так и зыркают... За стол не сел, ничего не съел, даже воды не выпил! "Мальчишка", которому через два месяца должно было исполниться восемьсот восемнадцать годиков, сначала ничего не понял, а потом сообразил, что выглядит сейчас на двадцать, и то с натяжкой, и навострил уши. Следующая же фраза привела его в такую ярость, что кровь вскипела в жилах: -Зато ребёнок хорош...- отозвался хозяин постоялого двора.- Не бубни. Бери подушку, и пошли. Да не шуми так! Тощие, конечно, но и с их костей можно наскрести немного мяса... Ци Жуна подбросило на кровати. Он оглянулся на сына. Гуцзы спал, свернувшись клубочком , и ничего не слышал. Волна нечеловеческой злости поднялась внутри князя демонов, и он со всей силы сжал зубы и кулаки. Неизвестно, что разозлило его больше, то, что на их жизнь покушаются какие-то вшивые мерзавцы, или то, что его, самого Лазурного Фонаря, хотят пустить на мясо. Да он сам их на фарш пустит, а кости скормит всем окрестным псам!!! -Погоди, я подушку забыл, сейчас... Голоса стихли, и Ци Жун начал действовать. Он растолкал Гуцзы, и зажал ему рот рукой. При виде отца, который весь был охвачен зелёным огнём, а лицо перекошено в жуткой гримасе, малыш едва не лишился чувств. Он решил, что Ци Жун передумал, и всё-таки решил его съесть, но демон шикнул: -Тихо! Не реветь! Делай, что я говорю! Продолжая зажимать Гуцзы рот, он схватил его в охапку, и запихнул в большую корзину, стоящую у окна. -Сиди тут, и не высовывайся, пока я тебя не вытащу!- шёпотом приказал он, подбирая с пола ножку от табуретки.- И чтоб ни звука! В отличие от Се Ляня, Хуа Чэна и остальных, ему не было необходимости таскать с собой меч или саблю. Конечно, когда он был жив, меч у него был, но став демоном, Ци Жун отказался от громоздкой игрушки, предпочитая решать проблемы с помощью зелёных огоньков и рук, которые, к счастью, росли у него из нужного места, хватаясь в драке за то, что первым подвернётся. Кому-то подобное поведение казалось недостойным князя демонов, пусть даже и почти Непревзойдённого, но Ци Жуну было плевать, что о нём подумают, главное результат, особенно сейчас, когда их с Цзы-Цзы жизни висят на волоске. Он повернулся к двери, за которой снова началась возня, и повёл плечами, разминая шею. -А теперь... будем раздавать пиздюли. Поехали. И он шагнул навстречу двум мужским силуэтам, которые застыли в дверном проёме. Гуцзы не знал, сколько времени он просидел в корзине. От страха у него разболелась голова, а руки и ноги тряслись. И когда его, сжавшегося в комок и зажмурившегося, вытащили на свет, он не выдержал, и заревел. Ци Жун, у которого от визга приёмыша уши попытались свернуться в трубочку, сразу же начал браниться, отчего Гуцзы заревел ещё громче, но уже от облегчения. Если отец вернулся, значит то, что им угрожало, точно мертво. -Тихо ты, тихо, мать твою, всё уже хорошо...- родной голос звучал сердито, но довольно ласково, а по спине легонько похлопывала широкая тёплая ладонь.- Всё в порядке, твой папка уже убил этих подонков, и съел, успокойся, огонёк, папа Жун тебя в обиду не даст... Убив разбойников, Ци Жун первым делом пошёл обыскивать дом. Помимо мебели, счётных книг, посуды, прочего барахла, и небольшой заначки, которой хватит на месяц экономного житья, он обнаружил большой шкаф, полный человеческого мяса. Судя по всему, хозяин постоялого двора и его подельники убили целую кучу людей, и мужчин и женщин, и теперь эта куча весьма ощутимо пованивала. Именно этот запах он учуял, когда они только вошли в дом, и именно потому насторожился. Решив, что разберётся с останками ближе к обеду, он отрезал руку у самого чистого на вид разбойника, быстро перекусил, прополоскал рот, и пошёл успокаивать сына. От рыданий Гуцзы болели уши, но он терпеливо укачивал его, ходя туда-сюда по комнате и бормоча какую-то успокоительную ерунду. Раздражаться больше не хотелось. В его душе окончательно окрепла привязанность к этому маленькому существу, которое, несмотря на его грубость и увещевания Се Ляня, любило его со всей искренностью, на которую способен маленький ребёнок. Наконец Гуцзы затих и успокоился. Ци Жун напоил его водой, заставил высморкаться, и улёгся обратно на кровать, обняв ребёнка. "Пусть ты и бессмертный принц-небожитель, братец, пускай строишь из себя праведника, псом ты вылюбленный Се Лянь, зато у меня самый лучший на свете сын".- подумал он, и наконец спокойно заснул.