Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

По торговой улице вихрем неслось нечто зелёное и живое. Демонята едва успевали отскакивать в разные стороны, чтобы не быть сбитыми подростком в зелёном ханьфу, одной рукой прижимающим к себе бумажный фонарик с зелёным огоньком, а второй зажав под мышкой призрачного мальчика на несколько лет младше. Следом за ними, подобрав юбки, скакала Лань Чан. -Стойте, паршивцы!- вопила демоница, безуспешно пытаясь нагнать детей.- Иначе я отхлестаю ваши жопы!!! -Рождённый бегать пизды не получит!- весело крикнул ей в ответ мальчишка в зелёном, и нырнул в переулок. Затормозив, и подняв тучу пыли, Гуцзы жадно хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. После яркой улицы, освещённой красными фонариками, глаза с трудом привыкали к полумраку. Отдышавшись, он поудобнее подхватил свою ношу, и пошёл вперёд. Сегодня они с Цоцо собирались пойти к реке. Мальчик решил обучить друга своему фирменному трюку- ловле рыбы голыми руками. Отец, конечно, это дело не одобрит, он всегда боялся, что Гуцзы непременно утонет, потому что его мелкий паршивец та ещё неуклюжая бестолочь, но ему страсть как хотелось просто отдохнуть, посидеть у костра, любуясь ночными видами, и поесть жареной рыбки. Огромный дворец бога войны Тайхуа и бесконечная муштра и тренировки порядком его утомили. Задумавшись, Гуцзы не смотрел перед собой, и вскоре очень больно во что-то уткнулся, выронив Цоцо. Демонёнок плюхнулся на землю с глухим стуком, и что-то недовольно заворчал. -У, сууук... Он отступил на шаг, потирая лоб, и увидел перед носом серебряное ожерелье с бабочками. Потом задрал голову, и посмотрел вверх. На него смотрел высокий черноволосый мужчина в красных одеждах. Его правый глаз закрывала чёрная повязка, а в волосах выделялась косичка с красной бусинкой на конце. -Здравствуй, Гуцзы.- сказал он, приседая на одно колено, чтобы мальчику не приходилось задирать голову. Почему-то Гуцзы вспомнил фразу, когда-то давно сказанную его отцом: "он вечно таскает на себе кучу серебряных побрякушек, так что если услышишь, как что-то звенит, знай, что это он пришёл по твою жалкую душонку". -Здравствуй, Лан-гэгэ. Хуа Чэн смотрел на растрёпанного подростка, прижимающего к себе одновременно фонарик и висящего как тряпка призрака нерождённого. Если бы не цвет глаз, его легко можно было бы спутать с уменьшившимся Ци Жуном: такой же быстрый, упрямый, и, временами, бесстрашный до тупости. -Что ты делаешь здесь один? -Я не один! Я с папой! Лицо Непревзойдённого демона дёрнулось. Да как так-то, блять?! После всего, что с ним произошло, после того, как этот чёртов зелёный гоблин едва не угробил его из-за собственного эгоизма, этот ребёнок всё еще продолжает любить его? Почему??? "Потому что пока вы, двое недоумков, упивались своей "правильностью", зелёный гоблин сидел с этим ребёнком, пытался заботиться о нём и чему-то выучить." Видя, что паршивый пёс Хуа вот-вот начнёт задвигать ему всякую воспитательную ерунду, Гуцзы фыркнул, сдувая с лица растрепавшиеся от быстрого бега волосы. -Градоначальник, ну хоть ты-то за всеми не повторяй. Я знаю, что отец сейчас огонёк в фонарике, я давно уже не маленький и не тупой! -Мы с Цзы-гэ хотим погулять, а матушка ещё сердится из-за прошлого раза...- добавил Цоцо низким хрипатым голосом. Он уже порядочно подрос, но говорил мало, из-за чего звучал как недавно воскрешённый лютый мертвец. -ГУЦЗЫ!!!- раздался совсем рядом грозный крик демоницы.- ВЫХОДИ СЕЙЧАС ЖЕ!!! Оба мальчишки одновременно ойкнули. -Лан-гэгэ, нам надо бежать, пока!- встрепенулся Гуцзы.- Ты нас не видел, и мы тебя не видели! С этими словами, он рванул за спину Хуа Чэна, как зелёная молния. Едва он скрылся из виду, в переулок влетела разгорячённая демоница. -Проклятье! Опять удрал! Весь в своего папашу!- возмущённо воскликнула она, заметив благодарного слушателя в лице вышедшего погулять Хуа Чэна.- Градоначальник, вы его видели? Хуа Чэн помотал головой. -Часто он здесь бывает?- задал он встречный вопрос. -Раз в неделю, точно. Ох... Я понимаю, что Цоцо нужна компания, но он же всё время таскает его чёрте-куда. То ходят на ночную охоту, то гоняют мёртвых на старом кладбище, то ещё что-нибудь... Говорю же, весь в отца, что там в нём раньше было, кроме доброты, я без понятия. Лезет на рожон тупо просто потому, что ЕМУ НАДО, а не из личной выгоды или ещё чего. Вбил себе в голову, что непременно должен стать заклинателем. Его все окрестные охотники на духов уже знают, выучили, что если рядом с ними ошивается ребёнок с фонариком, то им тут делать нечего... -Он хочет вернуть его? Лань Чан кивнула. -Ци Жун его отец. Вы все, конечно, можете отрицать это сколько угодно, но сути это не меняет. Его возвращение лишь вопрос времени. В конце концов, они оба очень упрямые. Она подозрительно покосилась на озадаченную рожу Градоначальника, на которой читалось что-то среднее между "да как так-то, а?" и "какого хрена, вообще?" -Се Лянь знает? Хуа Чэн покачал головой. -Он доверяет Цяньцю. Он был его наставником, так что уверен в том, что мальчик в хороших руках и под присмотром. Правда, насчёт последнего, я начинаю сомневаться... "Потому что ты прекрасно знаешь, что кроме Ци Жуна за ним никто не смотрел, а вы оба предпочли о нём забыть." Демоница нахмурилась. Как бы она ни была сердита на неугомонного мальчишку, этого чёртова младшего Ци, но злость на взрослых, окружающих его, была куда сильнее. Какими бы красивыми словами те ни прикрывали свои истинные чувства к этому большеглазому ребёнку в зелёных одеждах, всё и так было понятно. И небожители, и бывший принц Сяньле, и сам Градоначальник считали Гуцзы лишним, ненужным, человеком, которого удобнее забыть, и сделать вид, что никогда не слышал о нём. С мальчишкой сейчас поступают так же, как в своё время поступили с Ци Жуном. Когда-нибудь он это осознает, и тогда доброта в его сердце сменится презрением и ненавистью ко всем трём мирам. Лань Чан любила Гуцзы как родного, и не могла допустить подобного. И, похоже, медлить ей уже нельзя. -Градоначальник, могу я сегодня поговорить с Ин Юем?- спросила она, заглянув во влажно блестящий глаз демона. *** Самый ценный и исполнительный помощник Хуа Чэна с интересом оглядывался, вертя головой, отчего едва поспевал за надутой служанкой, ведущей его к Лан Цяньцю. Правда, оглядывался он уже не так активно, как на улице, но и смотреть во дворце было особо не на что. Его Высочество Тайхуа не любил излишеств в интерьере. К тому же, он всё выглядывал, не появится ли из-за какого-нибудь угла его неугомонный шиди, да и шея после экскурсии по Небесной столице болела будь здоров. Узнав, чего от него хотят, Цяньцю с сомнением посмотрел на ничем не примечательного юношу, старательно прячущего за спиной лопату Повелителя земли. -Серьёзно? Он? Не Наст... Се Лянь? Ин Юй кивнул. -По правде говоря, это была инициатива Лань Чан. Его Высочество уверен, что вы прекрасно справляетесь, и его присутствие не нужно. -К-конечно...- небожителя передёрнуло.- Иногда я жалею, что этот чёртов демон не выжил. С каждым годом мне всё сложнее и сложнее справляться с этим бесёнком. А зная об его отношении к Се Ляню... Может, и хорошо, что он забыл о Гуцзы. Он провёл посетителя в небольшую светлую комнату. Гуцзы сидел, закопавшись среди стопок чистой бумаги и исписанных бумажных комочков, перепачканный тушью по самый нос, и старательно выписывал иероглифы, сосредоточенно сопя, и высунув от напряжения язык. Рядом с ним, на единственном чистом пятачке стола, стоял простенький изрядно потрёпанный бумажный фонарик с ручкой, в котором трепетал зелёный призрачный огонёк. -Как он?- спросил Ин Юй, кивая на мальчишку, который в очередной раз выкинул неудачный лист, и принялся негромко переговариваться с фонариком. -Тяжело.- нехотя ответил Цяньцю.- Мало с кем из живых нормально общается, только с Линвэнь, советником Няньцином, и Ичженем. И каким-то бродячим заклинателем Мэй Куном. Услышав возню в дверях, Гуцзы с подозрением уставился на неприметного молодого человека совершенно невыразительной наружности, на голове которого, сдвинутая набок так, что прикрывала левое ухо, покоилась белая маска с грустной улыбкой. В руке он держал лопату, рукоять которой украшало что-то вроде полумесяца. "Вот представь, разозлит кто Повелителя земли, а он ему по еблу лопатой!" услужливо подкинула память один из уроков лазурного демона. Но Повелитель Земли давно мёртв. Он лично видел его скелет, когда бродил по владениям Черновода. И это точно не сам Сюань-гэгэ. Смысл ему появляться на Небесах, если раньше он бывал там исключительно вместе с А-Сюанем, отыгрывая роль Мин И. Тогда, кто это? -Здравствуй.- незнакомец присел рядом с ним, и посмотрел на фонарик.- Тебя зовут Гуцзы? Мальчик устало прикрыл глаза. Начинается, блять, ералаш... Ну почему каждый раз одно и то же. -Да, да, я Ци Гуцзы, тот самый ребёнок, которого, за каким-то хером, таскал с собой Лазурный Фонарь в ночи, грубый невоспитанный мальчишка, который непременно пойдёт по стопам своего непутёвого папаши, и который должен кланяться в ноги всем небесным чмошникам за то, что они позволяют ему оставаться в их благородном обществе, вместо того, чтобы бросить подыхать на земле, в канаве, чего именно он и заслуживает.- выпалил он всё то, что слышал от других людей, разом. Он уже три часа сидел над каллиграфией, и ужасно утомился, поэтому применил излюбленную тактику Ци Жуна: оттолкнуть раньше, чем оттолкнут тебя самого. Присутствие незваного гостя раздражало. Обычно это срабатывало. Навязчивый собеседник мигом стушёвывался, замолкал, пряча глаза, и спешно уходил, а потом до ушей Гуцзы долетали свежие сплетни о его грубости, непочтительности и прочем "весь-в-своего-папашу". Но этот, почему-то, не уходил. -Почему ты наговариваешь на себя?- спросил он. -Что?.. -Почему ты говоришь про себя такие ужасные вещи? Разумеется, лазурное Бедствие был не самым приятным демоном, но он очень тебя любил.- юноша посмотрел на нахмуренного ребёнка, на встрепенувшийся огонёк в фонаре, и покачал головой. Всё куда хуже, чем он предполагал... -Тебе незачем повторять то, что говорят про тебя другие.- продолжил он, замечая россыпь исписанных листов перед мальчиком. Похоже, Гуцзы записывал какое-то стихотворение.- Может, ты ненадолго прервёшься, и мы прогуляемся втроём? Тебе явно необходим свежий воздух. Гуцзы взглянул на незваного гостя уже более дружелюбно. -Хорошо.- он вылез из-за стола, обнял фонарик, и пошёл к дверям, ведущим в сад.- Тогда скажи, наконец, кто ты. А то нечестно, ты меня знаешь, а я тебя нет. -Моё имя Ин Юй.- юноша взял лопату, и последовал за мальчиком.- Я доверенное лицо Генерала Хуа Чэна. Можешь звать меня братец Юй, если хочешь... Когда к нему обратилась Лань Чан, и рассказала о том, что просит помочь душе Ци Жуна вернуться, Ин Юй был сильно удивлён. Когда она упомянула Гуцзы, мальчика, который каким-то образом появился у лазурного демона, и которого он звал своим сыном, он удивился ещё больше. А узнав, в чём причина такой странной просьбы, нахмурился. Он размышлял над словами демоницы весь день, а вечером пошёл к Се Ляню. -Ваше Высочество, вы помните ребёнка, с которым какое-то время ходил ваш кузен, Гуцзы?- напрямую спросил он принца. Лицо Се Ляня удивлённо дрогнуло. -Конечно, я его помню.- улыбнулся он, вспоминая большеглазую мордашку мальчика.- Чудесный ребёнок. -Вы знаете, каково сейчас его положение? -Я оставил его на попечение Лан Цяньцю. Уверен, с ним всё хорошо и мальчик в надёжных руках. Даже если в нём ещё осталось что-то от влияния Ци Жуна, Его Высочество Тайхуа добрый и благородный человек, он сумеет воспитать Гуцзы правильно. Не о чем волноваться. Подручный Хуа Чэна кивнул. -Что ж, я вас услышал.- коротко сказал он, откланиваясь, и, похоже, оставляя мужа Градоначальника в некотором недоумении. Всё как и говорила Лань Чан. Се Ляню нет совершенно никакого дела до мальчика и души своего младшего брата. В таком случае, стоит наконец повидать этого удивительного ребёнка, которого воспитал почти Непревзойдённый демон, и о котором ходит столько сплетен во всех трёх мирах. Перед этим он ещё расспросил Черновода, от которого получил более исчерпывающую информацию, и одну из маленьких демониц, которая, как он знал, была дружна с лазурным демоном. Что тоже удивительно, потому что, казалось, такая несносная и вздорная личность как Лазурный Фонарь, не может привлекать к себе вообще никого. И вот он вышагивает по мощёной тропинке сада Лан Цяньцю, в обществе большеглазого четырнадцатилетнего мальчика и потрёпанного жизнью бумажного фонарика с зелёным огоньком внутри. -Я здесь по просьбе Лань Чан.- начал он, когда они присели на увитую виноградом скамеечку.- Она очень волнуется за вас обоих. В первую очередь, за тебя. Гуцзы недоверчиво наклонил голову. С одной стороны, он знал, что сестричка Чан его любит, и считает за родного. Даже к отцу относится как к тому самому родственнику, который вроде бы ебанутый, но с ним всегда весело. Но почему именно сейчас-то? Почему не пять лет назад, когда у него едва не отъехала кукуха? Будь тогда рядом с ним лазурный демон, он бы просто дал ему подзатыльник, и велел не думать о всякой ерунде, которая никчёмное создание, за всю свою жалкую вечность не сделавшее ни племяннику, ни родному брату ничего хорошего. -Неужели ты вот так просто, из-за слов какой-то демоницы, поднялся на Небеса, чтобы помочь чужому человеку воскресить самое презираемое и жалкое из Бедствий?- не удержался он.- Уверен, твой хозяин кипятком ссыт от счастья, что мой бедный отец больше не мозолит ему глаза, и не оскверняет своей рожей светлый лик его драгоценного Бога. Или он расстроен, что больше тиранить некого? Так у него ещё Сюань-гэгэ есть... Ин Юй слегка покраснел. -Вообще-то, кхм... я был у Черновода. Разумеется, мне нужно было собрать некоторую информацию о тебе. Нечасто демон, особенно столь эмоциональный и неуравновешенный, как Лазурный Фонарь в ночи, согласится взять на себя заботу о человеческом ребёнке, да ещё таком крохотном. И, раз уж речь зашла о Се Ляне... Я говорил и с ним тоже. Услышав имя того, кто был повинен во всех их с отцом бедах, Гуцзы почувствовал, как голова тяжелеет, а всё тело сковывает льдом. О, нет! А если Се Лянь вздумает прийти к нему?! Если он решит, что воскрешение его бедового брата подвергнет опасности все три мира, и пожелает уничтожить его?! Тело его прежнего отца сгорело, и теперь ничто не удержит это проклятое Небесами божество от расправы над папой Жуном!!! -!!! Подручный Хуа Чэна с удивлением наблюдал, как с лица мальчика сползают все краски, а в глазах начинает плескаться самый настоящий ужас. Гуцзы схватил фонарик, и крепко прижал его к груди. -Лянь-гэ... Се... Псо... Зачем ты с ним говорил?!- воскликнул он, вздрагивая и отшатываясь.- А если он придёт? Если он отберёт у меня папу? Если он что-то с ним сделает?! Не отдам!!! Он неловко покачнулся, и больно плюхнулся задом на тропинку. -Успокойся.- Ин Юй, ошеломлённый такой бурной реакцией, протянул ему ладонь.- Никто не придёт. Никто не заберёт у тебя душу твоего отца. И я здесь затем, чтобы помочь ему вернуться. Но для этого ты должен чётко и достоверно отвечать на те вопросы, что я задам. -Хорошо...- Гуцзы проигнорировал протянутую руку, и сел обратно, продолжая стискивать фонарик.- Спрашивай. -Почему ты так испугался, когда я упомянул Его Высочество? -Потому что из-за него погиб мой отец.- простые и короткие ответы были похожи на гвозди, которые энергичный гробовщик вбивает в крышку гроба.- Потому что из-за него мы оказались на улице. Потому что из-за него Ци Жун стал Лазурным Фонарём. Потому что он лишит меня единственного, что у меня осталось от семьи, и скажет, что это правильно. -Разве Лан Цяньцю... -Он- не моя семья.- глаза мальчика зло сверкнули.- Он. Не. Мой. Отец. И никогда им не станет. Мой отец- лазурный демон Ци Жун. Если ты продолжишь в том же духе, то лучше сразу уходи. Мне осточертели эти вопросы и эти жалостливые взгляды. Я очень почтительный сын. Я найду способ воскресить душу папы самостоятельно. Мне не нужна помощь очередного лицемера. Ин Юй кротко вздохнул. Да, похоже, мальчишку здорово отделали. Ему бы остаться на земле, под присмотром какого-нибудь дружелюбного заклинателя, хоть того же Мэй Куна, о котором упомянул Цяньцю, и потихоньку продолжать свои практики, формируя золотое ядро. Но вместо этого, маленького травмированного страшной трагедией ребёнка запихнули на Небеса, в огромный гулкий дворец, к человеку, которому он не был нужен. Чего ещё все те, кто так нелестно отзывается о мальчике в зелёных одёжках, не расстающемся с бумажным фонариком, в котором трепещет душа лазурного демона, ожидали получить? Восторженного дурачка, считающего своим "отцом" генерала Тайхуа, лелеющего полузабытый образ погибшего "папы Жуна", скучающего по "мусорному гэгэ" и "красному гэгэ", и стремящегося вознестись, чтобы стать очередным божеством? Ха, скорее, этот малец станет свирепым демоном, или оснуёт свой заклинательский орден... -Ты же знаешь, что при перерождении у демона появляется очень важная вещь?- спросил он, не давая Гуцзы возможности продолжить свою обличительную речь.- Это его прах. Пока прах не уничтожен, душа демона может воскреснуть. Гуцзы моргнул. Ишь ты. Наконец-то перешёл к делу. Прах, значит?.. Ха, похоже, этот... братец Юй действительно отличается от всех остальных. Интересно, а Хуа Чэн знает, что он к нему пришёл? -Да. Знаю.- коротко отозвался он.- Папа говорил, что прах демона- как сердце человека. Уничтожить его равносильно мгновенной смерти. Поэтому демон должен надёжно охранять его. Но я понятия не имею, где отец мог спрятать свой прах. Он никогда об этом не говорил. Ин Юй кивнул. -Ты помнишь день, когда вы впервые встретились?- спросил он.- Не когда Ци Жун был Лазурным Фонарём. Позже, когда он вселился в тело твоего отца? -Угу. -Можешь рассказать по порядку? Что вы делали после этого? Без подробностей, общими словами? Гуцзы почесал нос. Воспоминания были уже несколько расплывчаты, но некоторые детали намертво врезались в память. Хуа Чэн, хватающий красивого юношу в маске за волосы, и во всей силы опускающий его лицом в каменный пол. Застывшее лицо Се Ляня- на нём одновременно ужас, ошеломление и брезгливость. Дрожащий от ярости и слёз голос Лан-сюна. Хриплый отчаянный смех красивого юноши, так похожего на монаха в шляпе доули- и одновременно совершенно от него отличного- тот самый особый смех, которым его отец всегда пытался заглушить сильную боль. Сырые мрачные коридоры, залитые уже подсохшей кровью. Дикая, совершенно незнакомая паника в глазах отца. Сильные, заботливые руки, обнимающие его, укрывая широкими рукавами от ветра, будто крыльями. Сладкий и вязкий вкус хурмы. Резковатый голос отца, звучащий вроде бы так же, но одновременно совсем иначе, ласково и беззлобно зовущий его "наказанием" и "мелким гремлином". Красивый лазурно-зелёный костёр, от которого исходит умиротворяющее тепло. Мрачный холод усыпальницы государей Сяньле. Благородное лицо Его Величества, подсвеченное зелёными огоньками. Прах Её Величества, мерцающий, будто в него подмешали алмазную пыль... Он зажмурился, пытаясь получше представить себе всю картину. Вот отец осторожно сдвигает крышку саркофага и достаёт оттуда нарядное чёрное платье и чёрное полупрозрачное покрывало тонкой работы. Красота погребальных одежд зачаровывает его детский разум, он не может удержаться от желания надеть это чудесное облачение. Пока он возится с рукавами, отец внимательно и нервно вглядывается внутрь саркофага, подсвечивая себе зажатым в ладони призрачным огоньком, потом облегчённо выдыхает... -Усыпальня Сяньле.- сказал Гуцзы, пытаясь отогнать воспоминание о том, как крышка саркофага над его головой раскололась, и он увидел перекошенное яростью лицо того самого монаха в шляпе доули.- Когда Ци Жун вселился в моего отца (и перестал паниковать всякий раз, когда я за него хватался), он повёл меня к горе Тайцан. Как он сам сказал: навестить могилу бабушки и дедушки. Там-то Се Лянь нас и застукал... Отец Се Ляня был цел, а от матери остался только прах. Ци Жун... как-то очень долго его разглядывал. Я тогда так заскучал, что бабушкин саван напялил. Не спрашивай, зачем, просто захотелось... -Застукал? -Из-за меня. Я сильно задержал нас в пути, лез всюду, папа задолбался вылавливать меня из ручья и снимать с деревьев. Ещё мы на качелях долго качались... Не знаю, чем думал Се Лянь, когда, спустя столько времени, пошёл навещать семью. Отец спрятал меня в саркофаг к бабушке, а сам, похоже, нарядился в одежды воина, радующего богов. По крайней мере, я помню, как он сошёл с постамента, на котором стоял манекен с костюмом. Се Лянь решил, что он хотел его убить, но... Мальчика передёрнуло от воспоминаний, он подтянул коленки к груди, и обнял фонарик, положив подбородок на ободок, скрепляющий бумажную оболочку. -Я тогда испугался. Лежал на прахе мертвеца, ещё Се Лянь начал душу изливать, жаловаться на всё и всех. Страшно, ужас. Ну, и не удержался. Мне же всего пять лет было. Захныкал тихонько, потом слышу: тишина, тишина, ХУЯК!!! Крышка над головой вдребезги, каменная крошка в разные стороны, хорошо, у меня лицо пологом было прикрыто, не поранился. Се Лянь сразу начал на меня орать, а потом я смотрю, отец тихонько так подкрадывается, с мечом в руке, и замахивается, будто хочет брату рукоятью по затылку двинуть. Он мог бы напасть на Се Ляня, пока тот пиздел со своей мамой, но не стал. Подорвался тогда, когда мне начала угрожать опасность. Вот тебе ещё одна причина, по которой я считаю Лазурного Фонаря своим отцом. Ин Юй молчал. Да и что тут ещё можно было сказать. Вероятно, Ци Жун хотел проверить, на месте ли его прах. И, вероятно, его прах находится в усыпальнице Сяньле. Как бы ни презирал лазурный демон семью своей тётки, похоже, он решился доверить ей самое ценное, что у него было. А позднее, как выяснилось, и с двоюродным внуком познакомить, ну и что, что приёмный, зато он есть. Попрощавшись с мальчиком, он, не оттягивая, двинулся на поиски горы Тайцан. Через пару недель ничем не примечательный юноша разыскал мальчика в одной из старых секций Дворца литературы. Он не знал, к кому обратиться, поэтому просто схватил за рукав первого попавшегося работника, и спросил, не видели ли они ребёнка в зелёном ханьфу, держащего в руках фонарик с зелёным огоньком. -А, вы имеете в виду молодого господина Ци?- уточнила дух литературы, и её лицо озарила радостная улыбка.- Конечно, они с душой господина Жуна буквально живут в наших архивах. Минуточку! Эй, Сяо Вэй, проводи этого уважаемого к нашему Огоньку! К Ин Юю подошёл ещё один дух литературы, молодой мужчина в рубахе с широкими рукавами, и шароварах, больше смахивающий на бродячего даоса, чем на работника дворца Линвэнь. -Огонёк?- переспросил Ин Юй, поспешая за проводником куда-то в самую глубь гигантской библиотеки. -О, вы сами сейчас всё поймёте.- усмехнулся дух литературы.- Возможно, прочие небожители недолюбливают господ Ци Жуна и Ци Гуцзы, но у многих из нас по поводу этой семьи совершенно другое мнение. -Цзы-эр!- крикнул он.- Ты где? Над одним из шкафов взметнулась россыпь зеленоватых искр. -Ага, нам туда... Помощник Хуа Чэна был немало поражён открывшимся ему зрелищем. Высоко под потолком, прямо на лесенке, которую использовали, чтобы доставать книги с верхних полок, в окружении призрачных зелёных огоньков, сидел... Ин Юй зажмурился, и помотал головой, пытаясь отогнать всплывший в памяти образ лазурного Бедствия, которого он так же случайно обнаружил в библиотеке в Доме Блаженств. Стража носилась по всему Призрачному городу, пытаясь разыскать мерзкую зелёную тварь, чтобы изловить и бросить её в ноги Собирателю цветов под кровавым дождём, а мерзкая зелёная тварь, как обычно, в компании двух своих самых верных прислужников, спокойно сидела на лесенке в библиотеке, болтая ногами, читала книгу, в окружении призрачных огоньков, и хомячила свистнутый из покоев Градоначальника виноград. "Тсс! А-Юй, ты ведь не заложишь меня своему хозяину? Этот демон будет тих и послушен сегодня... уж больно книжка хороша... Ай, ты же не против, чтобы я приходил сюда читать, А-Юй? Всего лишь несколько часов с книгами, ничего больше... Ах, А-Юй, ты такой жестокий... Если этот демон кого-нибудь приведёт сюда своё дитя, ты будешь с ним так же жесток? Ах... Я уйду да, но потом вернусь... Хааа... А-Юй, А-Юй, у тебя нет сердца..." -Сяо Вэй?- Гуцзы поднял голову от длиннющего свитка, и покрутил затёкшей шеей, щурясь на тех, кто потревожил их с отцом покой.- Что такое? Сестрица Цзе разрешила мне остаться здесь на ночь. Он аккуратно скрутил свиток, спрятал его в тубус, взмахом руки погасил призрачные огоньки, и, взяв фонарик, съехал вниз по лестнице. Очевидно, проворачивать подобный трюк ему было уже не впервой. -О. Братец Юй.- тонкая бровь мальчишки заломилась так же недоверчиво, как если бы это сделал Ци Жун. Ин Юю снова пришлось моргать. В полутьме архивов сходство с лазурным демоном было просто невероятное. Разве что, зелёных глаз и острых ушей не хватало.- Рад тебя видеть. На самом деле, конечно, нет, но раз уж пришёл, значит есть какая-то причина, да? -Да. Сяо Вэй, можете... Дух литературы понимающе кивнул, и исчез. -Ты очень похож на своего отца.- не удержался юноша. Гуцзы польщённо порозовел. -Хе. Спасибо. Рад, что хоть кто-то сказал это как комплимент. Обычно все думают, что сравнение с папой должно меня оскорбить. Признаться, в такие моменты мне хочется их сожрать. А лучше, повесить вниз головой на дерево, и оставить истекать кровью. Хе-хе... А... Шучу. В отличие от отца, я не настолько кровожадная личность. Губы Ин Юя тронула слабая улыбка. -Признаться, некоторых стоило бы... Гуцзы, помнишь наш разговор? -О прахе демонов? Говорю же, я не знаю, куда папа его девал, а сам он не может рассказать по причинческим технинам. Он всю силу на своего псом любленного братца потратил ещё тогда, когда нас из-под обломков дворца Цзюнь У вытащили. Его лицо дёрнулось от страшного воспоминания. -У, сук... Лучше б мы тогда оба сгорели. Так, хотя бы, нам обоим не о чем было сожалеть. При этих словах, огонёк в фонарике вспыхнул так ярко, что едва не прожёг бумажную оболочку. -Пап, не злись, я несерьёзно... Ин Юй поспешил достать то, ради чего пришёл. -Вот. Это тебе. Он вытащил из-за пазухи мешочек, и протянул мальчишке. Гуцзы мигом перестал ломать комедию, и бережно принял то, что ему протянули. Но, на всякий случай, уточнил: -Что это? В мешочке был серебристый порошок, который мерцал, будто в него подмешали алмазную крошку. -Когда ты сказал, что первое, что сделал Ци Жун, повёл тебя в усыпальницу королей Сяньле, у меня появилась одна догадка.- Ин Юй расслабил пальцы, и мешочек скользнул в протянутые ладони Гуцзы, который мигом сомкнул их, и прижал к сердцу, чтобы уберечь самое дорогое для них с отцом.- А когда ты сказал, что отец Се Ляня был цел, а от матери остался только прах, я решил убедиться, прав я, или нет. Это прах твоего отца. Теперь ты можешь вернуть его. -Вернуть?- Гуцзы не поверил своим ушам, продолжая обнимать мешочек с прахом лазурного демона.- По-настоящему? Живого?! -Не того, в чьём теле он был, когда тебя встретил. Того, кем он является на самом деле. Ци Жуна. Лазурного Фонаря. -Братец Юй!!! Мальчишка повис на нём, заливаясь слезами. Бедный слуга Хуа Чэна молча обнял его, прижав к себе. Как так вышло, что слабейшее из Бедствий, над которым смеялись все три мира, презираемое и людьми и демонами, смогло взрастить такого золотого мальчишку? В том, что именно жалкий Лазурный Фонарь нянчился с ребёнком, он не сомневался, даже тогда, когда демоницы отчитались перед ним, что работа выполнена, и обитатели монастыря в полнейшей безопасности, так что их дальнейшее присутствие не обязательно. Уж очень удивлённые были у них физиономии. С другой стороны, Ци Жун, несмотря на мерзкие привычки и вздорный характер, был весьма заботливым демоном: когда ему случалось забрести в гости к Градоначальнику (а не устроить очередной набег на Призрачный город), всегда приносил ему маски разной степени стрёмности и красивости- "ну охренеть, А-Юй, я думал, ты их коллекционируешь. Чё, нет? А придётся!", капал ненавистному сородичу на мозги, утверждая, что тому даже всех денег мира не хватит, чтобы выплатить своему слуге достойную зарплату- "это только за один месяц, а за все годы ты с ним вообще вечность не расплатишься, А-Юю впору тебя на счётчик ставить, псина сутулая!", и периодически жалел Эмина, которого генерал Хуа любил швырять во все углы, предлагая расстроенному клинку бросить своего уёбищного хозяина, который совершенно его не ценит, и переезжать к Его Превосходительству. А уж в процессе масштабной кампании мести генералу Мингуану- "не можешь держать себя в руках- держи себя в руках!"- многие жительницы Призрачного города, если не обрели некоторый внутренний покой, то сумели примириться со своей обидой на любвеобильного бога войны, и благополучно отправились на перерождение. Отдельный вопрос, почему Его Высочество Се Лянь не пытался хоть сколько-то заботиться о Гуцзы. Потому что, к этому большеглазому ребёнку прилагался ненавистный родственник? -Братец Юй!- дрожащий от слёз счастливый голос мальчишки метался под сводами архива.- О, Небо! Папа! Папа, ты слышишь?! Теперь я смогу тебя вернуть! Подожди ещё немного, и мы снова будем вместе! Как хорошо, что мы больше не одни... Плеча Ин Юя коснулась чья-то узкая ладонь. -Идём.- голос Владыки Линвэнь прозвучал как-то неприлично близко. Слуга генерала Хуа отступил, оставив ребёнка и огонёк наедине со своим счастьем и проследовал за усталой женщиной до её кабинета. -Молчи. Хоть ты молчи. Он послушно зажал рот ладонью. Линвэнь достала из-под стола золочёный тубус, и извлекла из него свиток. -Смотри. Ин Юй посмотрел. В свитке было подробно описано, как вернуть телесную оболочку разбитой душе. Юноша посмотрел на богиню литературы с возмущением. И сколько времени эта штука была у неё? Почему не помочь ребёнку, страдающему без дорогого ему человека, раньше? Девять лет, вообще-то, прошло! -Он начал действовать осознанно.- вздохнула Линвэнь, пряча ценный свиток обратно под стол.- Раньше мне казалось, что это простое желание одинокого ребёнка. Потом... Потом он начал меня пугать. -Ха. Понимаю. Опять же, почему просто не сесть, и не поговорить? -Сложно говорить с ребёнком, который не доверяет практически всему небесному пантеону.- хмыкнула богиня литературы.- Зато теперь я вижу, что он действительно готов к встрече с отцом. Теперь меня беспокоит, что натворит этот демон, когда вернётся... а может, и не натворит. В одном я уверена, на Небесах они после его воскрешения задерживаться не станут. Гуцзы и так удирает отсюда по несколько раз в неделю. *** Воровато оглядываясь, Гуцзы пробрался в свою комнату, и, вытащив из рукава драгоценный тубус, спрятал его в самое надёжное место: в сундук с одеждой. Он уже предполагал, какой разговор его ждёт, так что, когда Лан Цяньцю попросил его спуститься пораньше к завтраку, был готов к обороне. Он столько лет шёл к этому дню (пусть и тупиковыми путями) и он не позволит наставнику испортить ему долгожданную встречу с лазурным демоном. -Не переживай, пап, всё будет хорошо.- попытался он приободрить нервно мерцающий огонёк.- Я сейчас поговорю с Лан-сюном, а потом мы уйдём. Сегодня всё наконец закончится... Он выпрямился, покрутив шеей и плечами, и окинул комнату, в которой прожил эти долгие девять лет, отстранённым взглядом. Совсем скоро они с отцом навсегда покинут этот огромный дворец. Лан Цяньцю ждал его в столовой, такой же большой и гулкой, как и все комнаты в его резиденции. Гуцзы, в очередной раз, воздел глаза к потолку, чтобы не видеть, каким взглядом бог войны на них уставился. Это просто нереально утомляло. Мальчику казалось, что небожитель уже миллион раз пожалел о том, что тогда сжалился над осиротевшим ребёнком и собрал осколки души его приёмного отца в фонарь. -Лан-сюн, тебе не надоело?- спросил он, садясь за стол, и ставя фонарик рядом со своей тарелкой. Есть не хотелось. Хотелось подорваться и свалить. Его Высочество Тайхуа с подозрением уставился на мелкого паршивца. Он вспомнил недавний разговор с Владыкой Линвэнь, и Ин Юя, который зачем-то приходил к Гуцзы несколько недель назад. Чего этот юнец опять задумал? Хотя, и так понятно. Все эти годы чёртов мальчишка не думал ни о чём кроме того, чтобы побыстрее воскресить этого никчёмного Лазурного Фонаря, и сотни бесплодных попыток не смогли убедить его в обратном. Возможно, приложи он сам некоторое количество божественных сил... Но Цяньцю всячески отвергал эту идею, считая, что рано или поздно Гуцзы всё-таки перебесится. Вообще, как раз-таки сегодня он не планировал читать никаких лекций на тему чёртова фонарика. Он хотел поговорить о новом имени для воспитанника, даже список наиболее благозвучных и сочетающихся с фамилией Лан приготовил. Не так давно Гуцзы исполнилось пятнадцать, пора было уже об этом подумать. И, наконец, убедить парня перестать именовать себя фамилией Ци. -О чём ты?- спросил он, глядя, как Гуцзы нехотя ковыряется в своей порции (и наверняка болтает ногами под столом- привычка, от которой мальчишку не смогли отучить ни Ци Жун, ни он сам). -Да всё о том же.- Гуцзы подпёр щёку кулаком, и, по-птичьи наклонив голову, посмотрел на сидящего напротив бога. Кажется, тот хотел поговорить про что-то другое, но у него не было совершенно никакого желания его слушать.- Что, я не знаю, к чему сводятся все наши разговоры? -Тебе не приходило в голову, что, раз я всё ещё жив, то намерение сожрать меня явно не входило в его планы?- продолжил он, хмуро глядя на недовольно скривившуюся физиономию Лан-сюна.- И раз я всё ещё жив, то ему вряд ли было плевать на меня? Сколько раз он мог бросить меня, хотя бы на того же Се Ляня? Но я всё ещё здесь. Удивительно, правда? Лан Цяньцю обречённо вздохнул. -То, что он какое-то время таскал тебя с собой, и позволял тебе звать себя отцом, не отменяет того, что он делал раньше.- попытался он в очередной раз воззвать к разуму воспитанника.- Ты был ещё слишком мал, чтобы понять это, разумеется, тебе кажется, что он хороший... Гуцзы передёрнуло. Он слышал уже целую кучу подобных фраз, но сегодня... Сегодня это было прям по больному. Хотелось поскорее закончить разговор и, наконец, уйти. Желательно, насовсем. Уж выживут они с отцом как нибудь, мало ли пещер, в конце концов... -Верно.- кивнул он.- Не отменяет. Ты прав, Ци Жун не был моим отцом. Но, тем не менее, последняя ебаная булка всегда доставалась мне. В конце концов, не наша вина, что вы все не хотите видеть дальше собственного носа. В конце концов, никто из вас тогда не сделал ничего, чтобы нас спасти. -Давай не будем продолжать этот разговор.- неожиданно миролюбиво попросил его Тайхуа.- Я хотел поговорить совсем о другом. Гуцзы поджал губы. Вот как? Что ж такого ему хотят сообщить? Или сестрица Цзе всё-таки проболталась? Он незаметно вытащил из рукава какой-то талисман, на всякий случай готовя путь к экстренному отступлению, но Цяньцю его удивил. -Тебе уже пятнадцать, Гуцзы, пора выбрать более благопристойное имя.- сказал он, доставая из рукава какой-то свиток.- Можешь выбрать что-то отсюда, или... Маленький заклинатель замер, сжимая в пальцах полоску бумаги с магическими символами. О как. Ну... Не сказать, что он этого не ждал, конечно... Ха. На мгновение, губы мальчика тронула печальная улыбка. С одной стороны, очень мило, что Лан-сюн так о нём заботится. Дать второе имя и свою фамилию свалившемуся на голову малолетнему оборванцу- серьёзный шаг, особенно, если ты божество, и особенно- если отец, пускай даже и приёмный, этого оборванца когда-то очень давно уничтожил твоё королевство и твою семью. Но с другой, в этом не было никакой нужды. -Вот как?- он насмешливо выгнул бровь.- В таком случае, похоже, мне придётся тебя разочаровать. Отец давно уже дал мне взрослое имя, и я не хочу никакого другого. И фамилию менять не буду. Ци Жун, хоть и не имел особого понятия, что делать с навязавшейся писклёй, тем не менее, озаботился тем, чтобы придумать пасынку благозвучное имя, и тем, чтобы приобрести ему к совершеннолетию заколку. В отличие от Его Высочества Се Ляня, который мог быть сколь угодно хорошим для других, но ни разу, в отличие от своего непутёвого братца, не сделал ничего хорошего для него. Пока Цяньцю пытался выдавить из себя хоть что-то относительно пристойное, Гуцзы встал из-за стола, обняв свой драгоценный фонарик. -Спасибо за заботу, Лан-сюн. Мне надо идти. Он коротко поклонился, и рванул к себе в комнату. Нельзя было медлить. Ясен фиг, пока его наставник прочухает, что это "жжж" было неспроста, пройдёт некоторое время, но он не настолько тупой, как Фэн Синь с Му Цином, поэтому, рассиживаться не стоит. У него на всё про всё максимум полчаса.