Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

Цяньцю разбудили грохот, и полусонная брань, раздающиеся с кухни. Зевая, небожитель оделся, и поплёлся на звук. Что там ещё учудил этот глупый демон, который, вроде как, вчера зарёкся выходить из комнаты, а сегодня вышел, и гремит... Ци Жун, хоть уже три раза ополоснул рожу, всё ещё не до конца соображал, где он и почему он. После вчерашнего, он чувствовал себя совершенно разбитым. Он, может, и не прав, но этот юнаньский чмошник неправее. Подслушивать просто потому, что потому, это омерзительно, и вообще, пусть радуется, что этот демон сдержался, и не расцарапал его наглую смазливую рожу в лоскуты. Противно. Он, в конце концов, не цепная псина, и не нерадивый ученик, чтобы угрожать ему домашним арестом. И он ещё, дурак этакий, посмел надеяться, что здесь ему будет лучше, чем у Се Ляня... Все они одинаковы, эти боги. Хотя, нет. Се Лянь, как раз, не такой. Царственный брат не подавал ему ложную надежду на спокойную жизнь. Сразу указал любимому кузену его место, не тратя времени на переговоры, отлупил так, что пришлось харкать кровью, одновременно пытаясь утешить глупого мальчишку, которого он, по своей дурости, подобрал, потому что Его ссаное Высочество не желал опуститься до облитого слезами дитя. Наверное, это единственный раз, когда Се Лянь повёл себя с ним честно, и без этой своей благостной улыбочки, от которой его тошнит. Настроение у князя демонов было прескверное. Он уже успел расшугать служанок, которые раньше так сильно осложняли жизнь ему и Гуцзы (лучше позже, чем никогда, угу), и теперь бродил по кухне, отпаиваясь водой и рыская в поисках необходимой утвари, которую этот ублюдок Цяньцю заныкал хер знает куда. Сам он может жрать чё хочет, а они с Цзы-Цзы хотят оладушков. Главный шеф-повар на раёне наконец обрёл тело, и теперь всем тут покажет, что такое нормальная еда. -У, сук... Где эта сковорода ебаная...- бормотал он, обшаривая шкафы. -А где... ма-ся... ГДЕ, БЛЯТЬ, ОНО?! Цяньцю успел войти за секунду до того, как Ци Жун вспыхнул, и принялся бешеным факелом носиться по кухне, хватаясь за всё подряд. - ЭТО НЕ ОНО!!! ГДЕ! ОНО!? Уй, бля!!! Занервничав, он забыл вертящееся на языке слово, и не увидел постороннего, на всей скорости врезавшись в крепкую, как броня, грудь Лан Цяньцю, и больно ткнувшись в неё носом. Поняв, что что-то не то, он притих, непонимающе ощупывая препятствие. -Где масло?- почти жалобно спросил он небожителя, растерянно заглядывая ему в лицо.- Чтобы попка не погасла... Ух, блять, сук... Вспомнив вчерашнюю ссору, он спешно отпихнул от себя божество, и отпрыгнул подальше, принявшись нервно потирать ушибленный нос. -Хера ль тут делаешь?- буркнул он, в который уже раз протирая глаза.- Опять подглядываешь? Так, блять, интересно? Демонов не видел? Лан Цяньцю потрогал место, в которое влепился острый нос демона, и достал из шкафа бутылку с соевым маслом. -Прости.- сказал он, садясь за стол.- Я действительно повёл себя мерзко. Если честно, не думал, что тебя это так расстроит. -А тебя, будто, не расстроило бы!- фыркнул Ци Жун, привычным жестом засучивая рукава, чтобы они тут же упали обратно.- Я, вообще-то, не такая бесстыжая мразота, как мой брат! И ещё ты не извинился за то, что пялился на меня, пока я спал! Это вообще за гранью! Что, Се Лянь не смог вбить в твою дурацкую башку такое понятие, как "стыд", или там, "уважение чужого личного пространства"? Хотя, чего это я, он сам тот ещё блядствующий мерзавец! Он вспыхнул, и принялся яростно замешивать тесто. -Лизался с этой красной мразью, спал с ним в обнимочку, делал вид, что праведник такой, сука, с женщинами ни-ни...- бормотал он себе под нос, всё больше распаляясь.- Быстро же он забыл о своих принципах, когда на горизонте замаячил этот ублюдочный Собиратель цветов! Хризантем, блять!!! У, сук! Не только мне, ещё и Лань Чан всю жизнь испортил! И чего?! Он теперь весь такой заебенный, сука такая, конечно, приятно, наверное, подниматься по трупам уничтоженных им людей! Небось, ещё искренне считает, что правильно сделал! Моя жизнь в пизду, жизнь Цзы-Цзы в пизду, жизнь Ланьки в пизду, жизнь Цоцо в пизду, ЖИЗНИ СЯНЬЛЕНЦЕВ В ПИЗДУ!!! ААААА!!! Гадство!!! Цяньцю молчал. Он даже подумать не мог, что в душе лазурного демона бушует такая буря. Вот, значит, как с его стороны всё выглядит? Надо как-то вывести его на разговор, пока этот бешеный опять не психанул, и не разнёс к чертям собачьим половину его резиденции. Небожитель молча подошёл к нему, забрал из трясущихся рук миску с тестом, и крепко прижал разошедшегося князя демонов к себе. -Успокойся.- велел он моментально напрягшемуся Ци Жуну.- Прекрати себя жрать и думать о том, что было. Ты сейчас в безопасности, сыт, согрет, есть крыша над головой, и сын рядом, вон каким молодцом вырос, всё, кстати, благодаря тебе. И я тоже... Подавившись очередным злобным выкриком, Ци Жун устало ткнулся лбом в грудь божества. Это реально происходит, или у него глюки? Этот мерзкий юнаньский выродок, который так обожал своего наставника, блядского Се Ляня, который ненавидел его, убийцу его семьи, и столько лет жаждал мести, ничего ему не говорит. Наоборот, он его, кажется, поддерживает. Возможно, даже понимает. Его что, башкой уронило? Ласковый такой стал, поглядите... Тьфу! Ему страшно. Он всё ещё подсознательно ждёт, что Лан Цяньцю схватит его за горло, как тогда, во дворце Цзюнь У, сожмёт до хруста позвонков, и начнёт бить об стену, пока не проломит череп. И эти насильственные объятия его тоже пугают. С какого-то фига он решил, что раз этого демона успокаивают обнимашки Гуцзы, то у него это тоже сработает. Нихера, вообще-то, не работает, но и вырваться из железной хватки небесного щенка не получается. Это, конечно, не кулаком по роже, как его всегда успокаивал Хуа Чэн, но всё равно причиняет дискомфорт. Он очень любит тёплые руки Гуцзы, даже больше не злится, когда мелкий тычется ему в рожу, но все прочие посторонние прикосновения всё так же вгоняют его в панику. Он понимает, что надо быть благодарным тому, кто приютил его ребёнка и сохранил осколки его души, а теперь приютил и его самого, несмотря на то, что до сих пор не смог потушить в своём сердце пожар вражды. Может, ему тоже стоит посидеть в фонарике хотя бы пару лет? Отлично, знаете ли, вправляет мозги. Он всё понимает, но просто вот так взять и перестать выёбываться и показывать характер не может. Поэтому действует, как привык. Светится, сердится, и бурчит, пытаясь пробить лбом в груди небожителя средних размеров дыру: -Чего ты тоже? Давай, объяви ещё, что передумал, и перестал ненавидеть меня, будто я поверю, ты слишком упёртый мерзавец, чтобы поменять своё мнение на мой счёт. Скажи ещё, что влюбился... Я, блять, не Его ублюдское Высочество, я не обрезанный рукав. -Успокойся. Я тоже не обрезанный рукав. - удивившись, какие дурацкие мысли бродят в этой бестолковой голове, Лан Цяньцю положил ладонь на лоб расстроенного демона, и немного отстранил, чтобы посмотреть ему в лицо.- Вообще, да, сейчас я действительно поменял своё мнение о тебе. Ты был прав. Ни Юнань ни Сяньле уже не вернуть. Пора уже отпустить прошлые обиды. И ещё я расспросил советника Няньцина о тебе. Всё. Не нервничай так, А-Жун. Ты же не против, чтобы я так обращался к тебе? Ци Жун вздрогнул, и окончательно повесил уши, сделавшись таким же потерянным и несчастным, как тогда, когда бог войны отругал его у библиотеки. До Его Высочества Тайхуа наконец дошло. Гуцзы сказал ему, что когда они жили в монастыре Водных каштанов, Ци Жуна постоянно били, чаще всего Хуа Чэн, но иногда подключался и сам Се Лянь. Может, он поэтому паникует? Боится, что Лан Цяньцю такой же? Раньше он бы обязательно так поступил. Может, даже убил бы ненавистного демона, несмотря на мольбы и слёзы воспитанника. Но попав в его дворец, Ци Жун сделался таким непривычно спокойным, дружелюбным и покладистым, что небожитель при всём желании не смог бы поднять на него руку. Да и Гуцзы бы ему этого не простил. -Я ни за что не подниму на тебя руку.- сказал он.- Я не Хуа Чэн. И не твой брат. Тебе не нужно бояться меня. Ци Жун презрительно фыркнул, отпихиваясь от настырного бога. Ладно, так уж и быть, раз этот сопляк добровольно предлагает перемирие, и обещает не посягать на целостность его княжеской тушки, он будет А-Жуном, хоть и старше этого тупого мальчишки на... на... НА ШЕСТЬ СОТЕН ЛЕТ ТОЧНО СТАРШЕ!!! Сколько ему там, двести с хуем?! Ха! Цяньцю, пиздюлина! Тупая неотёсанная пиздюлина! Будем гонять! Но не прям щас. Прям щас он не в настроении. Слишком много сил потратил на бесполезную злость по отношению к Се Ляню, который сейчас, наверное, дрыхнет в объятиях ублюдка Хуа. Осознание накрыло его медным тазом, и слегка постучало сверху половником. Оказывается, можно просто не думать о Се Ляне, этот чёрный лотос недостоин занимать его мысли. У него есть сын. Ну, и этот тупица Тайхуа теперь тоже есть, что ж делать, пока он не придумает, как раздобыть для них с мелким новое жильё, с ним тоже придётся смириться. Реально, смысл, что он сейчас злится на брата, который, во-первых, далеко, а во-вторых, даже не вспоминает о нём и Гуцзы? Никакого вообще смысла. А вот перепутать что-то, на нервной почве, он очень даже может, и тогда вместо оладий мелкий гремлин будет есть непонятно что. -Хорошо хоть, не Се Ляня... Раньше он буквально жил ненавистью к царственному брату. А потом в его никчёмную жизнь ворвался этот маленький цветок на его могилке, его честно подобранный сынуля, и как-то постепенно оказалось, что на Се Ляня князю демонов уже очень даже похер. Доёбистый кузен превратился из ядовитой занозы, глубоко засевшей в мёртвом сердце, в просто очередную проблему. Хотя, признаться, до сих пор вспоминать о нём мучительно, и это отравляет ему жизнь. -Ну, и Гуцзы мне кое-что рассказывал, когда был в настроении.- добавил небожитель. Вспомнив, как Цяньцю приставал к его ребёнку с расспросами, Ци Жун скривился. -Угх... Мелкий пиздюк... Надо было сожрать его ещё тогда. Бог войны нервно дёрнулся, но лазурный демон не обратил на это внимания. Он плеснул на сковороду масла, и раздражённо шлёпнул ладонью по чугунному боку, разогрев её до необходимой температуры. Бесит это всё. После воскрешения он непозволительно расклеился, и пока не понимает, как склеиться обратно. Раньше ему помогало осознание того, что от него зависит жизнь мелкого прилипучки, а сейчас он в каком-то подвешенном состоянии, и опять начинает вести себя как тупой подросток, которым был, пока не сдох. Это утомляет. В его памяти снова возник образ потрёпанного жизнью двухэтажного домика, с качелями под деревом, растущим рядом с ним. Вот какого, спрашивается, хрена, Се Ляня понесло именно к нему? Будто, по пути больше никаких гостиниц не было. Лезет всюду без мыла, зараза такая. Хорошо, что после его смерти он, наконец-то, отстал от их семьи. Он жарил оладьи, но мыслями был вовсе не на кухне. Попав к Тайхуа, он старался не думать о грустном, но после очередного припадка все тяжёлые мысли, которые он старательно отгонял от себя всё это время, буквально распирали голову. Да, этот щенок Цяньцю прав, сейчас ему живётся куда легче, чем всегда было. Но он никак не мог отделаться от мысли, что происходящее вокруг него- то же самое, что было у Се Ляня. Только декорации менее убогие. Его не покидает ощущение, что всё вокруг- огромная богато украшенная тюрьма, из которой его не выпускают, потому что он больной на всю голову Лазурный Фонарь, четвёртое Бедствие. Ну, хоть Гуцзы тут хорошо. А ради него можно и потерпеть. Столько уже вытерпел ради этого засранца, он не гордый. А вот правда, почему он всё ещё не может выйти на улицу? Цяньцю ходит куда хочет, и Гуцзы тоже, а он сидит взаперти. Это несправедливо. Этот демон сейчас такой омерзительно спокойный, что аж тошно от самого себя становится, а кроме этого вшивого дворца и уродского сада ничего не видел. Ну не может он так долго сидеть на одном месте, суету навести охота! -Я устал сидеть в твоём дурацком дворце, я хочу гулять!- капризно воскликнул он, с грохотом ставя перед тупым божеством тарелку с оладушками.- Или ты решил запереть меня здесь навечно?! Я, как обещал, веду себя прилично, сколько ж можно-то? Ты так стыдишься того, что припёр в дом Великое Бедствие? Я, может, хочу к Линвэнь зайти, спасибо ей сказать, что учила моего бестолковыша! Единственная нормальная на ваших ёбаных Небесах! Лан Цяньцю с некоторым удивлением наблюдал, как лазурный демон о чём-то думает, кусая губы и болезненно хмуря брови, одновременно с этим сноровисто жаря целую гору маленьких блинчиков. Казалось, что его руки действуют сами по себе. Он так засмотрелся, что не сразу отреагировал на его возмущённую тираду, а потом устыдился. В самом деле, жизнь демона сейчас похожа на заточение. Может, он именно поэтому такой нервный? Бог войны непроизвольно провёл параллели между своим домом и монастырём Водных каштанов. Получилось очень похоже, только сейчас Ци Жун не связан, и может делать то, что вздумается. Но и вот так вот просто выпускать на свободу это бесявое Бедствие тоже страшно, хрен знает, что он сдуру учудит. Его Высочество Тайхуа вздрогнул, когда тонкая когтистая рука со всей силы грохнула перед ним тарелку с оладьями и пиалу с мёдом. -Хорошо.- согласился он.- Мы выйдем погулять. Если ты пообещаешь прилично себя вести. Ни к кому не цепляться, никого не материть, средний палец Фэн Синю с Му Цином не показывать! -Ты ведёшь себя послушно, я покупаю тебе печенье, и оставляю во Дворце литературы до вечера, а потом забираю, идёт?- добавил он, тупо глядя на еду. Если с перепадами настроения демона он кое-как свыкся, то тот факт, что он решил накормить не только Гуцзы, но и его тоже... Наверное, это довольно много значит. -Ты требуешь от меня невозможного.- Ци Жун скривился при упоминании прислужников Се Ляня, и стал заваривать чай.- Лишить бедного демона удовольствия обложить руганью этих ублюдков, прислужников моего кузена? Вот уж, спасибо! У, сук... СЫЫЫЫНАААА!!! ЖИВО ТАЩИ СЮДА СВОЮ ЖОПУ, ПОКА Я ТЕБЯ НЕ СОЖРАЛ!!! Цяньцю изменился в лице, а через несколько минут в дверях появился хихикающий Гуцзы, услыхавший батин призыв аж через три коридора. В отличие от охреневшего небожителя, который подскочил, хватаясь за то место, где у него обычно висел меч, подобные вопли его совершенно не пугали. Он их почти три месяца выслушивал, и ничего, жив, здоров, и не надкусанный ни разу. Это была любимая угроза лазурного демона, которой можно было и призвать к порядку расшалившегося ребёнка, и вывести из себя царственного брата. В отличие от маленького Гуцзы, Се Лянь постоянно на неё вёлся. Пока Цяньцю приходил в себя, пытаясь сообразить, была угроза высказана всерьёз, или Ци Жун просто на автомате ляпнул, как другие родители грозят непослушным детям ремнём, ребёнок и демон тоже уселись завтракать. Гуцзы жутко соскучился по стряпне демонического отца, и уписывал оладушки за обе щеки, временно выпав из реальности. Вопрос об их возвращении на землю он не поднимал. Раз уж папа расщедрился, и накормил его наставника, значит между ними точно был разговор, и они помирились. Небожитель же с неподдельным интересом смотрел, как Ци Жун воюет с мёдом, который, почему-то, оказался какой-то невозможно густой, и категорически отказывался слезать с чайной ложки. -Меня бесит... Почему ты не мажешься, алё...- бормотал он, шлёпая ложечкой по куску жареного теста.- Чё так... Ёбаный ты мёд, блять... как его, сука, положить сюда... Бля, никуда... нихуи... Почему?! Что, блять, такое?.. Зззараза... *** Лан Цяньцю хорошо запомнил тот день, когда демон накормил его завтраком. Это было непривычно и внезапно, потому что он сделал его для всех, а не только для себя и ребёнка, как небожитель рассчитывал. Он-то был уверен, что Ци Жун страшно эгоистичная сволочь. Ну, и ещё... Ци Жун ни разу не обозвал его "юнаньским выродком", или ещё как-то иначе, по крайней мере, вслух. Он, почему-то, воспринимал его, как ещё одного своего ребёнка. Излишне, может быть, высокого, из-за чего ему приходилось вскакивать на табуретку, чтобы иметь возможность сверху вниз лицезреть возмущённую рожу божества, и с удовольствием орать в неё, обзывая одновременно грубо, забавно, и нелепо, взмахивая широкими рукавами, как беспокойная птица. Он, вообще-то, старше этого насупленного идиота! Хера ль он тут лыбится, когда сам Лазурный Фонарь, блуждающий в ночи, снизошёл до того, чтобы вбить в его тупую башку немного ума?! Помимо того, что бесявое Бедствие всегда был готов учинить скандал, обложив руганью всех, кто попадёт под руку, он вытворял вещи, совершенно не вязавшиеся с его репутацией. Цяньцю уже случалось заставать демона то кружащим в танце по саду, то терзающим музыкальные инструменты, то зачитывающим по памяти комедийные пьесы- на разные голоса и с очень артистичной мимикой- то просто смеющимся, а не ржущим, как подыхающая чайка. И всякий раз Ци Жун, понимая, что его застали врасплох, вспыхивал, краснел чуть ли не до слёз, шипел, словно разъярённая кошка, кричал, и кидался на небожителя с кулаками, донелзья смущённый тем, что его видят в том состоянии, которое он не хотел никому показывать. Приходилось ловить, перехватывать, и обнимать, держа так, пока не иссякнет поток ругательств, а обманчиво хрупкая фигура в его хватке не ослабнет, не перестанет гореть зелёным огнём, и не прильнёт к нему, неосознанно ища защиты. Бог войны даже представить себе не мог, каким окажется этот чёртов демон на самом деле. Он же не Бедствие, он разбитое вдребезги дитя. А ещё брат Его Высочества наследного принца, пусть и двоюродный. Разные такие, блин. И как только он такой с маленьким Гуцзы справлялся? Впрочем, как раз именно рядом с сыном князь демонов становился собранным и серьёзным. Его напряжённое лицо разглаживалось, а болезненная морщинка, которая, казалось, навечно заняла своё место между бровей, становилась почти незаметной. Ци Жун смотрел на мальчика с такой огромной любовью, что Цяньцю невольно принимался завидовать. Со стороны это, конечно, смотрится ужасно комично. Ци Жун уже не тот молодой мужчина, держащий под мышкой маленького ребёнка, которым небожитель его запомнил, он прежний юный князь Сяоцзин, и таскать Гуцзы так же, как делал девять лет назад, не может по техническим причинам, но всё равно ведёт себя с ним как старший, строго и покровительственно. Следит, чтобы его мелкий паршивец никуда не лез и не отлынивал от уроков, увлечённо распекает, когда это наказание ОПЯТЬ удирает на ночную охоту, ища приключений себе на задницу, потому что он УЖЕ НЕ РАЗ говорил, что с заклинательством ПОРА ЗАВЯЗЫВАТЬ- дрянь ты этакая, твой папка, вообще-то, уже снова жив, и наконец может о тебе позаботиться!!!- многословно рассказывает ему всякое, походя, по привычке, втолковывая очередную важную штуку, поёт на ночь колыбельные, часто куда-то таскает за собой за руку, а то и закинув на плечо, ворчит, воспитывает, и делает прочие вещи, которые положено делать примерному отцу. Бог войны невольно улыбнулся. С появлением шумного демона, в его дворце стало как-то уютнее. Взбалмошный восьмиста с хреном летний ребёнок носился по его резиденции, как зелёная молния, голосил, всплёскивал руками, возмущался, и жил. Цяньцю видел это, и старался беспокойной энергии демона особо не препятствовать. Проклятый Лазурный Фонарь Ци Жун, этот зеленоглазый юноша, который оказался настолько сильным, что принял на себя заботу о маленьком ребёнке, и пожертвовал собой ради него, больше не раздражал, хоть и умудрялся быть во всех местах одновременно. Теперь его общества не хотелось избегать. Наоборот, божество чаще тихо усаживался рядом, когда демон принимался рассказывать сыну разные истории. -Чего пялишься, чепушила?- тонкая худая рука ставит рядом с миской лапши до краёв налитую пиалу чая.- Жри, не отравлено! Я не мой тупой братец, руки не из жопы растут! После того разговора после ссоры у библиотеки, Ци Жун ощущал себя очень странно. Одновременно, он понимал, что всё ещё то же поломанное и кое-как собранное психоватое агрессивное месиво, из которого родился свирепый почти Непревзойдённый демон, и одновременно же комок любви, и желания заботиться. В первую очередь, разумеется, о Гуцзы, и самую чуточку о бестолковом боге, который, зараза такая, оказывается, тоже не умеет в детей, но, в отличие от царственного брата, не побоялся взять под своё крыло маленького ребёнка. Для князя демонов это очень много значит. По правде говоря, они все тут дети, каждый прошёл через одному ему известные страдания, но он, вообще-то, старший, а значит этот... эти два мелких засранца должны к нему прислушиваться. Взамен он, так уж и быть, позаботится не только о своей дражайшей обузе, но и о хозяине этого излишне огромного дворца, этом юнаньском щенке Цяньцю. Сделает небольшое одолжение, да. Лан Цяньцю подождал, пока он усядется за стол, и предложил: -Может, расскажешь, наконец, как вы жили? Гуцзы мне мало что рассказывал. Только общие фразы. Он вообще долгое время мне не доверял. Ци Жун отхлебнул чаю, а потом сощурился, и некоторое время сверлил небесного чмошника задумчивым взглядом, размышляя, стоит ли ему знать хоть что-то. Он, вообще-то, не обязан перед ним отчитываться. Прошлый раз, когда он за каким-то хреном вывалил Цяньцю всё про то, как стал демоном, не в счёт. Тогда ему необходимо было с кем-то этим поделиться. Не рассказывать же такие ужасы Гуцзы, который сам едва отошёл от своего кошмара про чёртов фонарик с его душой. Хотя... -Например?- наконец решился он, по привычке подпирая щёку кулаком. -Например, как так вообще получилось, что вы оказались у наст... Се Ляня? -Как-как...- лазурный демон вздохнул. Это были не самые приятные воспоминания, но с другой стороны, чё бы и нет. Этот божок оказался хорошим слушателем.- Молча. Я опять оказался на улице, без всего, ещё с ребёнком на шее. Я хотел убедиться, что мой прах на месте, только и всего. А потом припёрся этот придурок, и начал жаловаться тётке на свою никчёмную жизнь. Потом Цзы-Цзы захныкал, ну и... Он тяжко вздохнул. -Если честно, это не то время, которое я бы вспоминал с радостью. Я, конечно, и так знал, что мой бестолковый братец та ещё скотина, но даже не представлял, каких масштабов... И он принялся говорить, совершенно ничего не утаивая. Рассказал, как Се Лянь пытался выкурить его из тела отца Гуцзы- труса и запойного пьяницы - тем самым постоянно доводя ребёнка до слёз, и даже не пытаясь обоснованно аргументировать своё поведение. Как в монастыре было холодно, и практически постоянно не было еды, потому что подношений приносили немного, а если и появлялись какие-то другие продукты, то с лёгкой руки Его Высочества превращались в смертоносную дрянь, жрать которую умудрялся только Хуа Чэн. Как Се Лянь был уверен, что он непременно сожрёт мальчишку, и при этом надолго оставлял ребёнка и демона, связанного волшебной лентой, одних, временами уходя на несколько дней. Как игнорировал просьбы брата принести мальчику хоть какую-нибудь книжку или игрушку, вынуждая Ци Жуна выдумывать что-то самостоятельно, как постоянно отмахивался, когда Гуцзы обращался к нему с какой-нибудь просьбой. Рассказал про внезапную свою помощницу Жое, которая явно была поумнее хозяина, и давала ему возможность заботиться о сыне, и даже готовить ему простые, а главное нормальные горячие блюда, когда до ингредиентов не успевала добраться карающая длань божества. Как его постоянно лупили просто за то, что он есть. Рассказал и о том, как они жили после того, как им удалось сбежать от заботливого родственника, перебиваясь случайными заработками, всё так же полуголодные, но, сука, счастливые. О мирных днях на постоялом дворе. О том, как обнаружил, что стал сильнее, и рассчитывал наконец-то получить официальный статус Непревзойдённого. О том, как они с Гуцзы гуляли по Небесной столице, умудрившись за несколько часов переделать кучу дел. И о том, как, переступив через гордость, просил помощи у Цзюнь У. Лан Цяньцю поражённо молчал. Он никак не мог уложить в голове, что Его Высочество наследный принц мог вести себя так жестоко по отношению к его маленькому воспитаннику. Бог войны вспомнил, что после того, как он взял к себе Гуцзы и фонарик с душой Ци Жуна, Се Лянь ни разу не поинтересовался их судьбой. Выкинул из головы, как когда-то давно своего кузена. Да уж, этим двоим было за что его ненавидеть. -Получается, ты в Небесную столицу попёрся только потому, что хотел спокойной жизни для себя и Гуцзы?- спросил он, когда Ци Жун наконец закончил. -Ага.- князь демонов налил себе уже, наверное, шестую пиалу чая.- Что из этого вышло, ты сам видишь... Конечно, я мог остаться и на земле... Подумаешь, пришлось бы скитаться остаток жизни по всей Поднебесной. Бродячий даочжан Ци и его сын всё же успели снискать себе немного славы. Но Гуцзы же тогда был совсем маленьким, я не мог позволить, чтобы он постоянно подвергал себя опасности из-за того, что этому ублюдочному псу так не угодила моя персона. Ха... Вот скажи, какого хрена, ведут себя мерзко они, а виноватым постоянно оказывался я? Серьёзно. Этот гремлин их никогда не останавливал. Ни в монастыре, ни в Призрачном городе, ни... дома. Гениальная идея, знаешь, лишить больного ребёнка крыши над головой, надёжная, блять, как часы. Да и устал я, к тому же... Осточертело постоянно убегать. -А чего ты хочешь вообще? Ци Жун задумался. Действительно, чего? Спроси его кто об этом раньше, ответ был бы всегда один: стать Непревзойдённым, и получить власть над Призрачным городом. Нет, над всеми тремя мирами! Чтобы его уважали и боялись, чтоб восхищались его величием, когда он, такой могущественный и грозный, будет сидеть в своём роскошном дворце, на золотом троне, попирая сапогом спину жалкого царственного братца, или, хотя бы, паршивой псины Хуа. Спроси его кто об этом, когда ему пришлось вселиться в тело какого-то человечишки, к которому бонусом шёл большеглазый пятилетний сопляк, он бы так же ответил, что хочет стать Непревзойдённым. И денег. И чтоб за ними, наконец, перестали таскаться Се Лянь и Хуа Чэн. Теперь же маниакальная идея получить официальный статус Непревзойдённого стала недоступна по причинческим технинам. Да и вообще, если так подумать, не очень-то эта непревзойдённость ему и нужна. Если раньше он воспринимал её как свою единственную возможность выжить, не важно, одному, или с ребёнком на шее, то сейчас в этом не было никакой необходимости. И величия уже тоже не хотелось. К чёрту всё это могущество, власть, роскошный дворец и прочую херню, которую он так любил воображать раньше. Глупые, наивные фантазии Лазурного Фонаря. От этого одни проблемы. Теперь Ци Жуну хотелось только покоя. Тихой размеренной жизни, без всей этой беготни, и страха остаться без крыши над головой, а то и без самой головы. -Да даже не знаю...- протянул он, затуманившимися глазами глядя на Лан Цяньцю.- Я как-то спросил Се Ляня, есть ли такая профессия, где можно всех нахуй посылать, он сказал, что нет... Так-то, я неплохо готовлю, может, ресторан открыть... Мне понравилось на постоялом дворе. Люблю командовать. -Оно видно... -Накопить денег, купить дом, разыскать мою свиту, наконец жить спокойной жизнью...- голос лазурного демона стал мечтательным, а глаза прояснились.- Было бы славно. -Много их у тебя?- спросил Цяньцю, вспоминая ораву прислужников князя демонов. -Двенадцать душ. Мелкая шваль не в счёт... Этих я призывал сам. Близнецов выкупил у какого-то урода, ещё когда маленький был. Остальных подобрал на поле боя. Они всегда следовали за мной, когда Хуа Чэн разорял мой дом. Сейчас, наверное, скрываются где-нибудь, и ждут, когда я вернусь за ними. Он криво улыбнулся. -Знаешь, это даже смешно. Ведь когда случилось восстание, братик меня бросил, свалил вместе с родителями и прислужниками, и больше ни разу не вспомнил обо мне. А когда застукал в усыпальне, потащил с собой, в эту свою убогую хибару, и Гуцзы заодно. Нахуя, спрашивается... Мог бы просто избить меня там, и бросить, я бы отлежался, и ушёл. Ещё потом преследовал, на пару со своей красной псиной. Прям, даже начинаешь верить, что он по мне соскучился. Типа: я бежал за тобой сотню ли, чтобы сказать, насколько мне плевать на тебя. Очень хочу верить, что хотя бы сейчас он больше о нас не вспомнит... Он вообще здесь появляется? Цяньцю кивнул. -Время от времени. Он стал новым Небесным Владыкой, так что бывает здесь по работе, но всё остальное время проводит в Призрачном городе. -Странно... Когда я сидел в фонарике, Гуцзы часто там шатался, но встречал только Хуа Чэна. Единственный раз, когда мы видели Се Ляня, был в день моего возрождения. Я даже грешным делом подумал, что это дурной знак.